Научиться ценить [СИ]

Глава 28

Полина прислонилась лбом к прохладному стеклу. Даже сквозь закрытое окно до нее доносился шум прибоя. Где-то далеко внизу, под бесконечными обрывами плескалось море.

Решиться было несложно. Она влюбилась в этот дом сразу, еще когда просто приезжала навестить брата. Но даже представить не могла, что ей придется здесь жить. А теперь просто наслаждалась дикой, почти нетронутой окружающей природой. Свежим запахом можжевельника, величием реликтовых деревьев, яркими красками бесчисленных цветов. Все это напоминало сказку. Волшебную, потрясающую до такой степени, что захватывало дух.

А сам дом необыкновенным образом напоминал его хозяина. Совершенно неприметный снаружи, он поражал внутренней гармонией. Причудливые интерьеры дышали уютом и дарили необычайный, почти физически осязаемый покой.

— Все просто великолепно… — она улыбнулась подошедшему брату. — Ты очень рискуешь, разрешая нам поселиться у тебя. Мне так нравится, что я готова остаться тут навсегда.

— Оставайтесь, — он улыбнулся в ответ. — Здесь слишком много места для меня одного.

— Когда ты его покупал, наверное, так не думал. Планировал жить вместе с какой-то принцессой… — Полина внезапно осеклась, увидев, как изменилось лицо мужчины. Ее невинная шутка, кажется, попала точно в цель. — Кир, прости. Я представить не могла… что у тебя есть девушка, которую ты собирался привести сюда…

— Не надо извиняться, Линусь. У меня нет девушки. И не может быть, ты же знаешь.

Подобное заявление ее рассердило.

— Что ты такое говоришь! Любая девушка будет счастлива оказаться рядом с тобой.

Его лицо было спокойным. Слишком. Почти как маска.

— Мне не нужна … любая. И давай оставим эту тему, ладно?

Полина сделала вид, что не расслышала его последнюю фразу.

— Кирилл, я не верю, что … твоя проблема остановит нормальную девушку. А если это так, значит, она просто недостойна тебя…

— Линка… Она достойна гораздо большего, чем… я.

— Это ты так решил?

— Это я так решил.

— И она с тобой согласилась?!

Полина уже почти ненавидела эту незнакомую ей женщину, которой удалось пробраться в сердце ее брата и причинить ему боль. Этой боли и так был… целый океан.

Он притянул ее к себе и прижался лбом ко лбу. Как в детстве, когда они делились друг с другом своим секретами. Еще до той страшной аварии, лишившей их и родителей, и безоблачных дней.

— Какая же ты у меня упрямая… Я же попросил не говорить об этом.

— Кирилл, она видела этот дом?

Брат вздохнул. Он мог бы не ответить любому другому человеку. Но не ей.

— Неважно. Совершенно неважно, понимаешь? Не о чем говорить. Все в прошлом. Давно. Она замужем. За замечательным парнем, который очень ее любит. И поверь мне, способен дать гораздо больше, чем я. Так что… Правда, Лин, давай больше не будем… Хорошо?

Ей не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть.

Мирон с недоумением посмотрел на пустующее за столом место.

— Кирилл не будет с нами ужинать?

Полина виновато вздохнула.

— Он сбежал… Я случайно обнаружила его больную мозоль… и умудрилась на нее наступить.

Муж присвистнул.

— Дорогая, ты бы поосторожней со своими поисками слабых мест. А то мы останемся на улице.

Она рассмеялась в ответ на его заявление.

— Здесь как раз все в порядке. Мы можем оставаться столько, сколько захотим. Даже навсегда.

Его рука скользнула по щеке жены, лаская, запуталась в волосах. Он притянул женщину к себе на колени. Пристально всмотрелся в любимое лицо.

— Лин, это ведь не шутки. Мы действительно можем тут застрять надолго. Ты уверена, что ни о чем не жалеешь?

Женщина посмотрела прямо ему в глаза. Он никак не мог сомневаться. Только не ее Мирон.

— Я жалею… о том, что ты не поехал к Алексею раньше, пока с ним все было хорошо, и они просто трепали друг другу нервы. Когда достаточно было маленького толчка… — склонившись к его губам, прошептала: — как для нас с тобой. Жалею, что им приходится переживать весь этот ужас… А деньги… Какой в них смысл, если нельзя купить самое главное?

Мирон помолчал, продолжая перебирать ее волосы.

— Они не смогут вернуть эти деньги… Во всяком случае в ближайшее время. Ты понимаешь, милая?

Почему-то весь разговор казался ей каким-то странным. Она не ждала от Ольги возвращения долга, вообще не думала об этом. И с мужем собиралась обсудить совершенно другие вещи.

— Сейчас гораздо важнее, чтобы он приехал из Аахена живым и здоровым. И смог сам растить своего ребенка. А я постараюсь вести себя хорошо, чтобы Кирилл нас не выгнал. — Полина дождалась, пока муж перестанет смеяться, и добавила: — Пойдем уже наверх, мне нужно открыть тебе один секрет.

Едва они оказались в своей комнате, как Мирон заключил ее в объятья. Так приятно было просто ощущать его рядом. Чувствовать сильные руки, которые по-прежнему вызывали трепет во всем теле. Его глаза стремительно темнели, приобретая цвет штормового моря. И этот шторм затягивал все дальше. Обоих.

Мужчина сдавленно охнул, повторяя пальцами узоры кружев на ее новом белье.

— Ты ЭТО хотела показать, милая? Очень красиво… Только мне гораздо больше нравится, когда на тебе ничего нет. Можно сниму?

И он, не дожидаясь ответа, отбросил прочь невесомые кусочки ткани. Полина задохнулась, наслаждаясь соприкосновением кожи. Без всяких помех. Впитала стук его сердца, чувствуя, как ее собственное отзывается тем же ритмом. Она была уже готова забыться под тяжестью его тела, но все-таки удержалась на мгновенье.

— Мир, подожди… — и, поймав его внимательный, нетерпеливый взгляд, прошептала: — Я совсем о другом хотела сказать…

Он притворно нахмурился, не переставая ее целовать.

— Это так важно… что совсем не может подождать?

Полина с трудом увернулась от жаждущих губ и проговорила:

— Важно… Я беременна, любимый…

Мужчина замер. Ей показалось, что даже дышать перестал. Продолжал обнимать ее, но что-то незримо изменилось в прикосновениях. Ослабел захват умелых рук. А кипящая в каждом движении страсть вообще исчезла, сменившись трепетной, щемящей нежностью. Он накрыл широкой ладонью ее живот, едва касаясь кожи. Полина задохнулась от мучительного желания, когда на смену пальцев пришли губы. Но это была не ласка. Что-то совсем другое, не знакомое ей. Отозвавшееся в сердце едва заметной, необъяснимой болью.

Мирон освободил ее от своего веса, погружая лицо в разметавшиеся по подушке волосы. Обнял со спины, так осторожно, словно боялся, что она, как фарфоровая статуэтка, рассыплется в его руках.

— Милый, что случилось? — развернувшись к нему, с тревогой взглянула в глаза, ничего не понимая. — Ты не рад?

Он коснулся ее рта, легкими, невесомыми поцелуями осыпал лицо. Ответил каким-то странно глухим голосом:

— Очень рад, девочка моя. Спасибо… любимая… — и, коснувшись горячими губами виска, добавил, поднимаясь с постели:

— Я скоро вернусь. Ты… отдыхай…

Мгновенье спустя Полина услышала шум воды в душе. И почти не сомневалась, что эта вода была ледяной.