Наука любви

Глава 8

Когда Грей отъехал на внедорожнике от ранчо, поднимая клубы пыли, Холли в очередной раз убедилась, насколько изолирован район, в котором находится «Залив Джабиру».

Они только что проехали последнюю надворную постройку и по грунтовой дороге выехали на бесконечные равнины, простирающиеся до самого горизонта. Холли не видела ничего, кроме безоблачного синего неба, красного грунта и запыленной блеклой травы, иногда попадались небольшие стада коров, укрывающихся в тени крон редких деревьев.

— Должно быть, здорово ездить по равнинам верхом, — сказала она, желая сказать что-то положительное об однообразном пейзаже.

Грей повернулся к ней, явно удивленный:

— Ты ездишь верхом?

— Сто лет не ездила.

— Но ты умеешь.

— Конечно. Был момент, когда верховая езда являлась моим любимым видом спорта.

Он выгнул брови:

— Почему ты не сказала мне?

— Я приехала сюда, чтобы работать няней твоих детей, а не ездить на лошадях.

Глядя прямо перед собой на дорогу, Грей покачал головой:

— Но я уверен, ты могла бы найти время и поездить верхом, пока находишься здесь.

— Это было бы замечательно, хотя я уверена — мне не понравится, когда у меня заболят ноги.

Его глаза сверкнули.

— Я планирую обучать Анну и Джоша верховой езде.

— О, хорошо. Им понравится.

— Даже Анне?

— Особенно Анне, — заверила его Холли. — С каждым днем ей все больше нравится здесь жить.

Грей улыбнулся:

— Придется купить им костюмы для верховой езды.

После этих слов он, казалось, вновь погрузился в пучину раздумий, и Холли переключила свое внимание на пейзаж и увидела цепь красных холмов впереди.

Холли вспомнила фон, на котором разыгрывались события в старых вестернах, которые ее отец смотрел по воскресеньям. Она была почти готова увидеть дымовые сигналы позади зубчатых хребтов.

Когда они достигли вершины холма, Грей затормозил почти на краю отвесной скалы.

— Черт! — Холли обрадовалась тому, что была пристегнута. Наклонившись вперед, насколько позволял ремень безопасности, она посмотрела сквозь пыльное ветровое стекло. — Я полагаю, это и есть ущелье?

— Ну, это не Большой каньон...

— Но все равно захватывает дух. — Она оглянулась на пустынную равнину, которую они только что пересекли. — Мы по-прежнему на твоей земле?

— Конечно. — Грей открыл дверцу со своей стороны. — Выходи и посмотри. Я люблю здесь бывать.

Снаружи пекло солнце. Холли поправила шляпу, но подходить к краю ущелья не стала. Далеко внизу виднелась сверкающая водная гладь. Быстро взглянув туда, Холли почувствовала головокружение.

— Вот, пойдем со мной. — Грей вынул пакеты из багажника внедорожника и передал Холли самый маленький пакет. — Я покажу тебе место, откуда вид еще лучше.

Она едва не отказалась. Ей достаточно было вида, открывающегося с того места, на котором она стояла, держась за металлическое крепление внедорожника. Но Грей уже протягивал ей руку, и его уверенность оказалась очень убедительной.

Набравшись смелости, Холли отпустила металлический поручень и вцепилась в руку Грея, которая показалась ей удивительно сильной и заслуживающей доверия.

Он отвел ее подальше от края скалы к тому участку, который на первый взгляд напоминал дыру в земле, но оказался лестницей, высеченной в скале.

— Она ведет вниз через пещеру, — сказал он.

— Надо же. Ты сделал эти ступени?

Грей засмеялся:

— Ни в коем случае. Они здесь уже более ста лет, но мой дедушка помогал их вырезать.

Заинтригованная, Холли позволила ему провести ее вниз по каменной лестнице. Пещера под ними оказалась не мрачной и темной, а наполненной солнечным светом. И в ней имелся широкий песчаный пол, так что она стала чувствовать себя спокойнее.

Но вот они достигли подножия лестницы. Холли в изумлении посмотрела вокруг. Пещера примыкала к скале, формируя безопасный уступ, на котором находилась уютная смотровая площадка, откуда открывался захватывающий вид на ущелье внизу.

— Грей, это... это сказочно.

Их взгляды встретились. Он внимательно наблюдал за ней, будто был очень сильно заинтересован в ее реакции. Видимо удовлетворившись тем, что увидел, он улыбнулся:

— Неплохо, не так ли?

— Просто удивительно. Думаю, лучше мне присесть и осмотреть все как следует.

В этот момент она осознала, что по-прежнему держит Грея за руку. К собственному удивлению, она с невероятной неохотой отпустила его ладонь, прежде чем опуститься на песчаный пол.

Грей прошел вперед, ближе к входу в пещеру, и присел на корточки, разглядывая пейзаж. Ему нравилось смотреть на каменистые заводи, в которых отражалось небо, и потрясающе красивые откосы из песчаника, идеально вписывающиеся в древний ландшафт. Ему никогда не наскучит величие этой картины.

Но сегодня он пытался увидеть ущелье глазами Холли. Он не мог сказать наверняка, почему это имеет для него такое значение, но надеялся, что она поймет, как много это все для него значит.

По крайней мере, она не болтает без умолку. Казалось, она вполне довольна тем, что может спокойно наслаждаться атмосферой или молчаливо фотографировать красоты маленькой цифровой камерой.

В тишине Грей расслабил плечи, прислонившись спиной к теплой стене из песчаника. Он услышал трели серого сорокопута и увидел вдали стаю попугаев.

Спустя некоторое время он тихо спросил:

— Ну, что скажешь?

— Здесь так красиво, — тихо ответила Холли. — Испытываешь... благоговение.

«Хороший ответ».

— Так к этой земле относятся аборигены.

«И я», — добавил он про себя, в который раз представляя, какой унылой станет его жизнь, если ему придется уехать отсюда.

Осторожно опершись на руки и колени, Холли подползла ближе к Грею, затем села скрестив ноги.

— Удивительно. Незабываемо. — Она говорила вполголоса, словно находясь в церкви. Сделав несколько фотографий, она опустила фотоаппарат. — Я уверена, что это ущелье было здесь всегда. Из-за скалы мог выходить динозавр, он здесь выглядел бы очень уместно.

Выражение ее лица было мягким, темные глаза светились восторгом. И Грей был вынужден отвести взгляд и сосредоточить свое внимание на ящерице, которая скрылась в расщелине ржаво-коричневого камня.

Он надеялся, что Холли понравится это место, но он не ожидал, что она настолько проникнется здешней красотой.

— Странно здесь себя чувствуешь, — сказала она. — Будто за тобой приглядывает добрый дух.

Он с трудом сглотнул, прежде чем смог заговорить.

— Ничего странного. Вот почему я люблю сюда приезжать. Сидя здесь в тишине, всегда начинаешь чувствовать себя сильнее. Чище духом. Аборигены называют это «слушать природу». — Он обернулся и увидел, как Холли медленно кивает и довольно улыбается.

— Слушать природу, — тихо повторила она. — Мне это нравится. Я часто слушала природу, когда росла в штате Вермонт. По дороге в школу я любила шагать по мосту на Стаплз-Брук и вдоль берегов под кленовыми деревьями и березами. Я очень хорошо понимаю, что такое слушать природу.

Вскочив, Грей подошел к самому устью пещеры, потрясенный тем, что едва сдерживает слезы. Он никогда не думал, что встретит такую женщину, как Холли, которая пребывает в гармонии с самой собой и природой. На одно пьянящее мгновение он едва не потерял голову и не притянул ее к себе, чтобы поцеловать, почувствовать вкус ее губ и услышать ее смех.

Плохая идея. Холли находится здесь, чтобы помочь его детям, и скоро отправится домой в Америку, чтобы приступить к работе. Кроме того, она совсем недавно рассталась с парнем, который разбил ее сердце. Меньше всего ей нужно, чтобы к ней проявлял интерес бывший муж ее кузины. Тем более что этот бывший муж совершенно не знает, как сделать женщину счастливой.

По множеству причин он окажется дураком, если начнет отношения с Холли. Даже если она любит природу его обожаемой Австралии, он не может ожидать того, что она захочет здесь остаться. Она вскоре поймет свою ошибку, как когда-то его жена.

Проклятье. Он должен носить на груди знак «Опасно!», предупреждая женщин о необходимости держаться от него на расстоянии.

— Эта местность должна вдохновлять музыкантов и художников, — произнесла Холли. — Или писателей. Я никогда не читала книг об этом крае, но о нем должны быть написаны романы и стихи. У тебя есть... — Холли остановилась на полуслове, и ее лицо стало пунцовым. — Извини. Я знаю, ты не любишь читать.

Грей напрягся всем телом, словно под его ногами начали осыпаться скалы. Его охватил страх от возможности услышать насмешки. Страх, от которого он никак не мог избавиться.

Ему оставалось только сменить тему разговора.

— Я мог бы прочесть тебе стихи бушменов, — быстро сказал он.

Все что угодно, даже неуверенная декламация, была бы лучше, чем риск показать себя некомпетентным.

— Стихи? — Холли казалась изумленной, а он почувствовал себя глупцом. Она наклонилась вперед и обхватила руками согнутые колени. — Грей, я хотела бы услышать стихи бушменов.

Конечно, он уже пожалел о своем предложении. Он не был хорошим чтецом стихов и хотел заранее принести извинения, если забудет слова.

— Это довольно примитивные стихи. Вряд ли они сравнятся с творениями Вордсворта или Шекспира.

— Но в самых простых вещах часто кроется истина.

Черт побери! Грей знал, что загоняет себя в угол. Если он откажется читать, будет выглядеть еще глупее. Он сделал вид, что готовится, откашливаясь, а затем, сосредоточенно глядя на ущелье, стал читать:

Грей сделал паузу и понял, что Холли вопросительно на него смотрит.

— Извини... — Он чувствовал, как горит его лицо. Почему, черт возьми, он решил читать стихи?

— Не извиняйся. Мне понравилось, Грей.

Он пожал плечами и снова отвел взгляд, посмотрев в ущелье, где у водопоя спокойно паслись чернохвостые кенгуру-валлаби.

— Когда ты выучил это стихотворение? — спросила она с требовательностью учителя.

Грей пожал плечами:

— Не помню.

— Кто его написал?

Он покраснел сильнее и ответил резко, не глядя на нее:

— Эту ерунду я сочинил.

Он услышал, как она удивленно вздохнула:

— Это ты написал?

— Да. Ничего особенного.

— Но... когда же ты написал это стихотворение?

Он снова пожал плечами:

— Много лет назад. Я не могу вспомнить. Я сидел у костра. Здесь. Один. — Несомненно, его лицо сейчас малинового цвета. Он встал и взял рюкзак, желая прекратить эту беседу.

— Грей, пожалуйста, не смущайся, но ты написал красивое стихотворение. Я действительно нахожусь под впечатлением.

— Спасибо.

— Разве Челси оно не понравилось?

Челси? Он вздохнул, потом уставился на темно-синее небо и темно-красные утесы.

— Я читал ей свои стихи всего один раз, но она восприняла это как очередной повод завести разговор о том, что я должен продать крупный рогатый скот и переехать в город. Она хотела, чтобы мы оба занимались искусством. Она стала бы хореографом в Сиднее, а я поэтом.

— Это не очень... практичное решение.

— Она была убеждена, что я буду иметь большой успех. Она всегда искала мне какое-нибудь занятие, чтобы я не занимался разведением скота.

Холли никак не комментировала его слова, но нахмурилась, а затем, как если бы ей в голову пришла замечательная идея, достала из своего рюкзака блокнот.

— Я хотела бы записать твое стихотворение.

— Зачем? — с подозрением проворчал Грей, все еще размышляя о Челси.

— Затем, что оно замечательное. Мне очень нравится. Я хочу иметь возможность прочесть его позже, когда вернусь в Америку. — Она уже приготовилась записывать стихи, открыв блокнотик на пустой странице и держа наготове шариковую ручку.

Грей заставил себя успокоиться. Просьба Холли не таит никакой угрозы. Он начал читать стихотворение снова...

— Сказочные строки, — сказала она, когда он закончил. — Спасибо. — Она говорила страстно, ее щеки пылали, а темные глаза блестели, когда она убирала блокнот в рюкзак.

— Не за что.

— Теперь, когда я записала стихотворение, мои впечатления от поездки в ущелье стали еще совершеннее.

Грей был несказанно рад слышать такое, но решил не показывать ей своих эмоций. С каменным выражением лица он произнес:

— Итак... Ты хотела бы спуститься на дно?

— Конечно! — Холли вскочила на ноги и взяла его за руку с почти детским доверием. — Веди меня.

Лучи полуденного солнца проникали в глубь ущелья, нагревая широкий скалистый выступ, на котором Грей и Холли расположились на пикник. Им предстояло лакомиться куриными яйцами, салатом, домашним хлебом, фруктовым пирогом и апельсинами.

Холли наклонилась, опуская пальцы в воду, которая была такой прозрачной, что можно было увидеть крошечных серебристых рыбок на песчаном дне.

Грей разжигал костер, чтобы приготовить чай.

— Вода холодная?

— Холодная, но не слишком, — сказала она.

— Мы могли бы поплавать, если ты не боишься крокодилов.

— Ну конечно, я боюсь крокодилов. Кто их не боится? — Увидев его улыбку, она поняла, что он ее дразнит.

Она сидела и наблюдала за его работой, обращая внимание на его гладкую загорелую кожу на шее и влажный от пота воротник хлопчатобумажной рубашки, на его широкие плечи и длинные пальцы, восхищаясь тем, как он ловко разжигает костер.

— Чай будет готов через несколько минут. — Голос Грея прорвался через пелену ее размышлений. — Мы можем приступать к еде.

К собственному удивлению, Холли обнаружила, что проголодалась. Какое-то время оба молчали, и она была совсем не против того, чтобы принимать пищу в тишине, но внезапно Грей заговорил:

— Так почему ты решила стать учителем?

— О, это просто, — сказала она. — Меня вдохновила моя учительница в четвертом классе, мисс Портер. Она была прекрасным и добрым человеком. И она сумела увлечь весь наш класс чтением.

Грей медленно кивнул, глядя на нее из-под темных бровей.

— Я начинала как обычный школьный учитель в Вермонте, — объяснила Холли. — Несколько лет меня устраивала такая работа, но всякий раз, когда я находилась в классе, я чувствовала, как меня зовут книги, поэтому решила получить дополнительную квалификацию, чтобы иметь возможность руководить школьной библиотекой. Вот тогда я и переехала в Нью-Йорк.

— И ты уехала от своего парня.

— Да. — Холли ждала знакомого неприятного волнения при упоминании о Брандоне. Однако мысли о нем уже не вызвали в ее душе прежних сильных переживаний.

Она поняла, что Грей наблюдает за ней, но он быстро перевел взгляд на огонь и кипящую воду. Сняв котелок с водой с огня, он добавил туда заварку и размешал.

— Готова пить чай? — спросил он через несколько минут.

— Спасибо. — Холли с благодарностью взяла из его рук эмалированную кружку с черным сладким чаем.

Чай помог ей снять странное напряжение в груди, которое не имело ничего общего с воспоминаниями о Брандоне.

— Грей...

— Угу? — Он удобно прислонился спиной к скале и стал прихлебывать чай.

— Была ли здесь у вас радиошкола, когда ты был ребенком?

— Тебе необходимо говорить о школе прямо сейчас?

— Я не думаю, что это необходимо, но я рассказала тебе о своей любимой учительнице. И хотела бы знать, кто познакомил тебя с поэзией.

— У нас тогда не было радио-школы.

— Ты ходил в школу-интернат?

Он глубоко вздохнул:

— Мы можем не обсуждать это, Холли?

— Я учитель. Я хочу знать.

— Не все любят ходить в школу.

— Это еще одна запретная тема?

Он нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Каждый раз, когда я разговариваю с тобой, я сталкиваюсь с трудностями. Всегда есть что-нибудь, о чем ты не хочешь говорить. Я могу понять твое нежелание обсуждать Челси. Но почему не поговорить о школе?

— Обычное школьное образование здесь ничего не значит. Мы не кичимся своим образованием.

— Я не прошу тебя кичиться. Мне просто любопытно узнать что-нибудь о твоей школе. Любимый учитель, нелюбимый учитель. Любимый предмет, любимый вид спорта...

Холли почувствовала какое-то движение, и вдруг Грей оказался рядом с ней. Он наклонился, и Холли с изумлением поняла, что он собирается ее поцеловать.

Когда Грей коснулся губами ее рта, она обмякла всем телом и, словно во сне, ответила на его поцелуй...

Ах, боже мой, она может умереть, если он перестанет ее целовать.

Тишину нарушил стон. С удивлением Холли обнаружила, что именно она стала источником этого звука.

К ее ужасу, Грей отстранился от нее:

— Холли?

«Не-е-ет!» Она сидела зажмурившись.

В тишине она могла слышать стук своего сердца и учащенное дыхание Грея.

Он мягко поцеловал ее, а затем отодвинулся.

— Что... — начала она, потом умолкла, чтобы отдышаться.

— Прости.

О боже. Как он мог подарить ей такой сказочный поцелуй, а потом просить прощения, словно совершил ошибку?

Будто обезумев, Холли уставилась на него:

— Почему ты просишь прощения?

— Я не должен был этого делать. — У него саднило горло, он сглотнул. — Пожалуйста, не относись к этому слишком серьезно.

— Но зачем ты... Почему ты меня поцеловал?

Он одарил ее печальной улыбкой:

— Мне это показалось хорошей идеей.

— Ты меня поцеловал, чтобы заставить замолчать?

Грей кивнул, и Холли окончательно смутилась.

Какая же она дура!

Она-то размечталась о Грее, а он просто нашел способ заставить ее перестать задавать вопросы.

— Я идиотка.

— Нет, Холли.

— Тогда кто?

Улыбаясь, он покачал головой:

— Очередной вопрос? Мне следовало знать, как опасно целовать учительницу.

Черт бы побрал этого Грея! Она до сих пор ощущает прикосновение его теплых губ к своим губам. Но для него поцелуй оказался просто игрой, возможностью прекратить раздражающий его разговор.

Не смея взглянуть на него, Холли быстро вскочила и, пытаясь скрыть смущение, начала убирать посуду.

Когда они поднялись наверх, у Грея возникло неприятное ощущение, что он испортил прекрасный день. Он позволил Холли поверить в то, что поцеловал ее, чтобы отвлечь. И отчасти это было правдой. Она вела разговор в неприятном для Грея направлении. Чтобы не испытывать смущения и стыда, он ее поцеловал, заставив замолчать.

Это была плохая привычка, которую он приобрел еще во время своего брака. Всякий раз, когда его жена придумывала повод переехать из «Залива Джабиру», Грею было легче ее соблазнить, чем сказать правду о том, что он не умеет в этой жизни ничего, кроме как разводить крупный рогатый скот.

Но, хотя Грей поцеловал Холли для того, чтобы обезопасить себя, все изменилось сразу же, как только их губы соприкоснулись.

Он попал под своего рода колдовские чары. Правда, он слишком давно не целовал женщину, так что этим можно объяснить его ощущения. Но его воздержание не было причиной того, что он все сильнее привязывался к Холли.

Несмотря на ее бесчисленные вопросы, она была удивительно легким в общении человеком, и ей нравилась Австралия.

Однако Грею удалось все испортить. Защищаясь от Холли, он разрушил нечто особенное, что только начинало возникать в их отношениях.

Возвращение на ранчо прошло в неловком молчании. У Холли было предостаточно времени на размышления, пока внедорожник подпрыгивал на ухабах.

Она думала о том моменте, когда вместе с Греем смотрела на ущелье и испытывала чувство истинного единения с ним. В тот же миг она поняла еще кое-что. Она не хотела позволять себе увлечься Греем, но это произошло почти против ее воли.

И теперь он имел над ней власть и мог причинить ей боль — так же, как Брандон.

Она не должна была позволять ему целовать себя. Почему она не проявила больше здравомыслия? И чего она добилась? Она по-прежнему страдает от расставания с Брандоном. Теперь ей не хватало только романтических отношений с бывшим мужем Челси.

Холли хотела свободы, а не осложнений. Зачем она подвергла сердце такой опасности, когда по возвращении домой ее ждет сказочная работа?

Грей сказал, чтобы она не относилась к поцелую слишком серьезно.

Он поцеловал ее только для того, чтобы заставить замолчать!

Внезапно по спине Холли пробежал холодок. Она давно замечала нечто необычное в поведении Грея, и теперь вдруг все встало на свои места.

Отсутствие книг в доме на ранчо «Залив Джабиру». То, что Грею незнакома сказка о Винни-Пухе. Его страх по поводу ее предложения почитать детям книжку, пока они были в Нью-Йорке. То, как он отмахнулся от меню в кафе и не хотел брать брошюру Центрального парка...

«Он не умеет читать?»

Она покосилась на него. Джинсовая ткань обтягивала его мускулистые ноги. Солнце позолотило волевой профиль.

Грей Кидман. Эксперт-скотовод, успешный предприниматель...

Неужели он действительно неграмотен?

Трудно в это поверить.

Но если он вырос здесь, вдали от школы и, возможно, без наставника, можно предположить, что он так и не научился читать. Он, вероятно, знал несколько слов, которые позволяли ему ориентироваться в аэропортах, например, но помимо этого...

Холли вспомнила его холодную встречу с матерью. Какую роль она играла в жизни сына в его детские годы? Возникло ли напряжение в их отношениях десятилетия назад? Холли знала, что проблемы с грамотностью часто связаны с эмоциональными переживаниями в раннем возрасте.

Кроме того, она знала, что неграмотные люди все равно могут обладать природной мудростью. Грей, вне сомнения, был умен и одарен от природы. Он сочинял стихи. Многие ли умеют сочинять стихи? Благодаря помощи Теда он успешно управлял ранчо.

Доброе сердце Холли заныло при мысли о том, что такой гордый и способный человек, как Грей, вынужден скрывать свои проблемы.

С другой стороны, она, возможно, слишком эмоционально реагирует и делает совершенно неправильные выводы.

Уже темнело, когда Грей и Холли вернулись на ранчо.

Анна и Джош только что искупались и в халатах и тапочках сбежали по ступенькам, чтобы поприветствовать Холли и Грея. Джанет спешила за ними, похожая на суетливую наседку.

— Они хорошо себя вели, — заверила Грея Джанет. — Почти весь день они были заняты.

— Я думал, они будут играть со своими куклами, — сказал Грей.

— Они поиграли в кукольный театр, но в основном делали домашние задания.

— Домашние задания? — Холли нахмурилась. — Но я не давала им домашних заданий.

— Ну, они упорно работают над каким-то письменным проектом, связанным с кукольным театром. — Джанет рассмеялась. — Я определенно буду называть их Шек и Спир.

— После ужина мы устроим кукольное представление, — с большим воодушевлением объяснила Анна. — И для каждого есть роль. — Из глубоких карманов вишневого халата она вытащила сложенные листы бумаги и, сияя от гордости, вручила три страницы Холли, три — Джанет и три — Грею. Каждый лист был прекрасно оформлен. — Ты филин Гектор, папа, а я мышь Тимоти, а Джош...

Холли не слышала остальное. Она внимательно смотрела на Грея, в глазах которого читался ужас.

У нее екнуло сердце, когда она посмотрела на лист бумаги в его руке. Умненькая Анна написала сценарий, распределив роли и сочинив диалоги для героев.

Судя по внезапной бледности Грея и его несчастной усмешке, для него наступили страшные времена...

— Вот это да, — сказал он. — Пьеса. Какие вы молодцы.

— Ты должен играть филина и говорить самым низким голосом, — сообщил ему Джош.

— Я понимаю. — Грей постучал по листу бумаги и задумчиво надул щеки. — Так что вы изменили в моей оригинальной истории?

— Мы изменили многое! — воскликнула Анна. — Смотри! — С важным видом она указала на сценарий: — Ты можешь прочитать об этом здесь. Мы сочинили совсем новую историю, поэтому у нас есть филин, мышь, а также лягушка, вомбат и свинья. Роли есть для всех.