Не для любви

Глава 10

В субботу днём Ольга подъехала к коттеджному посёлку, в котором располагался семейный загородный особняк Никифоровых. Огромный дом, похожий на средневековый за́мок, когда-то построил ныне покойный Иван, а сейчас тут было нечто вроде загородной резиденции.

Ольга видела дом на одной из фотографий, в новостях, когда чуть больше года назад ушёл Никифор. О том, что выездная свадебная церемония состоится сегодня именно здесь, в четырнадцать часов, Ольге сообщил, разумеется, Игорь Иванович, хоть она и не интересовалась подробностями. А сразу после банкета молодожёны улетят в свадебное путешествие, на Фиджи.

В течение двух дней Ольга пыталась дозвониться Глебу, но теперь уже номер её телефона был заблокирован. Поехала в головной офис компании Никифоровых, но её близко не подпустили, хоть и сообщили, что Глеб находится в отпуске в связи с предстоящим бракосочетанием.

Вот потому, кое-как пережив два невыносимых дня, Ольга примчалась к посёлку, чтобы попытаться остановить Глеба. Она была уверена в том, что её любимый вот-вот совершит огромную ошибку, непоправимую.

Ольга готова была унижаться, — ей ведь не привыкать! Разве не унижалась она целый год, соглашаясь на роль тайной, полулегальной любовницы? Разве не унижалась, постоянно выпрашивая любовь Глеба и умоляя его взять её в жёны?

Почему бы не унизиться ещё раз, проникнув на чужую свадьбу? Тем более, у Ольги для этого была веская причина: стойкая уверенность в том, что женитьба Глеба обернётся огромным несчастьем для них обоих.

Однако ушлый и прошаренный интриган Игорь Иванович предусмотрел всё…

— Ваше имя в стоп-листе, — сообщил Ольге один из невозмутимых и монументальных секьюрити, дежуривших у въезда в посёлок, возвращая Ольге паспорт. — Вам запрещено находиться на территории посёлка. Распоряжение Игоря Ивановича Никифорова.

— Мне очень нужно поговорить с Глебом Ивановичем, женихом, — отчаянно взмолилась Ольга, наблюдая за тем, как через ворота проезжают шикарные автомобили, — гости уже прибывали. — Вы могли бы пригласить его сюда, раз уж мне нельзя находиться в посёлке? Пожалуйста! Только именно Глеба Ивановича, а не его братьев. Назовите ему моё имя, скажите, что я жду его здесь.

Это было удивительно, но в непроницаемом каменном лице мужчины что-то дрогнуло. Видимо, неподдельное отчаяние Ольги смогло пронять даже это ледяное изваяние.

— Хорошо, я попытаюсь, — кивнул мужчина, и, сделав знак кому-то из своих коллег, отлучился.

Вернулся он через долгих десять минут, правда, никаких утешительных для Ольги новостей не принёс.

— Глеб Иванович ответил, что он никого не принимает сегодня по причине большой занятости, — сообщил секьюрити.

— Именно Глеб Иванович ответил, лично? Вы с ним говорили?

— С ним, потому и задержался надолго, — ждал, пока Глеб Иванович сможет уделить мне время.

— Сообщили ему, кто его ждёт?

— Сообщил, конечно. Всё, гражданочка, освободите, пожалуйста, проезд. Сейчас гостей станет ещё больше, вы мешаете.

Не помня себя от горя и отчаяния, Ольга отогнала машину на обочину, но так и не могла заставить себя уехать совсем. Ей по-прежнему казалось, что пока ещё можно что-то исправить, повернуть дорогу жизни на другой путь, сместить стрелки и указатели…

— Ольга!

Голос, выкрикнувший её имя с такой неподдельной радостью, показался Ольге знакомым. Пока она собиралась с силами, чтобы обернуться, к ней буквально подлетел Ян Кислицын.

— Ольга, наконец-то! — светло-карие глаза парня сияли от искреннего восторга. — Наконец-то я нашёл вас! Куда же вы пропали? Почему?

— Я… Я была очень занята, простите, ради Бога, Ян! — удивлённо пробормотала Ольга.

— Неужели со здоровьем что-то? Простите за бестактность, но вы очень бледны. Надеюсь, теперь всё хорошо?

— Да, теперь всё хорошо, — как кукла, кивнула Ольга. — Просто замечательно всё.

— Вы на свадьбу к Никифоровым приехали? Тоже приглашены? Вот так совпадение! Здо́рово!

— Нет, я уже уезжаю. Прощайте, Ян. Я не останусь на свадьбу. Заезжала, чтобы поздравить жениха и невесту.

— А можно, я поеду с вами, Ольга? Не сочтите за наглость. Но я так долго вас искал, столько всего хотел вам сказать, и вот нашёл…

— А как же свадьба?

— Думаю, новобрачные вполне обойдутся без моего присутствия, — улыбнулся Ян. — Я скучный гость. Потому сейчас передам подарок через представителей службы безопасности и отпущу машину, а вы меня подождите. Хорошо?

— Хорошо, подожду, — пожала плечами Ольга.

Ей было абсолютно всё равно. Очень хотелось выплакаться как следует, чтобы ледяной камень на сердце хоть чуть-чуть подтаял, но слёз, как обычно, не было.

Ян вернулся через пять минут и тут же начал устраиваться в машине Ольги. Вид у парня был безмерно счастливый. Неужели Ян настолько счастлив из-за встречи с ней, Ольгой?

Конец октября 2002 года.

Ольга вышла из офиса и повернула в сторону столовой, расположенной на территории предприятия, когда её окликнула высокая светловолосая женщина в стильном кремовом пальто, стоявшая возле незнакомой иномарки.

Короткие осветлённые волосы женщины были красиво уложены, посадка головы благородная, гордая. Незнакомка держала в руках сумочку, тон в тон совпадающую с цветом полусапожек на высокой шпильке.

Завершали ансамбль идеальный дневной макияж, обманчиво скромный маникюр и сверкающие дорогие кольца на руках. С цацками был явный перебор, и это сводило на нет все остальные старания и потуги, во всяком случае, в глазах Ольги.

— Чем могу быть полезна? — холодно, но вежливо поинтересовалась Ольга, уже сообразив, с кем имеет дело.

— У вас ведь сейчас обеденный перерыв, Ольга Викторовна? Я хотела бы составить вам компанию. Мне очень нужно поговорить с вами. Дело срочное и безотлагательное.

— А с кем имею честь? — подняла бровь Ольга.

— Ох, простите, — холодно улыбнулась женщина. — Кислицына Евгения Александровна, мать Яна.

— Я иду обедать в столовую. Если вы готовы составить мне компанию, — пожалуйста, я не против.

О чём пойдёт разговор, Ольга догадывалась, но было очень интересно послушать и понаблюдать. Сама Ольга прекрасно отдавала себе отчёт в том, что их с Яном отношения недолговечны, а его семья не допустит мезальянса.

Ян совсем не походил на хозяина магазина "Ямка" Серёгу, и к Ольге относился абсолютно по-другому, но функцию в жизни Ольги выполнял примерно ту же: помогал Ольге залечивать огромную и зияющую душевную рану.

Ольга стала первой женщиной Яна, и он был уверен в том, что влюбился навечно. Сама Ольга смотрела на ситуацию гораздо более трезво и понимала, что ничего вечного в этой жизни нет. Особенно, любви.

Ян окружил Ольгу вниманием и заботой, постоянно привнося в её жизнь радость и позитив, светлое настроение. В общем-то, всё шло неплохо; Ольга позволяла себя любить, плыла по течению и ждала логического завершения их с Яном отношений, как вдруг произошли сразу два события…

Три дня назад Ян появился на пороге квартиры Ольги с букетом и кольцом, и сделал Ольге официальное предложение руки и сердца. Ольга ничего не скрывала от Яна, полностью посвятив его во все нюансы своей биографии, и тем не менее, он захотел жениться именно на ней. Видимо, юношеский идеализм сыграл свою роль, а юношеский максимализм ему помог.

Ольга кольцо не приняла, но пообещала Яну, что подумает над его предложением; сама же пока выжидала и готовила пути к отступлению.

Но тут случилось ещё кое-что, а именно — недельная задержка. Вчера утром Ольга сделала тест, а сегодня повторила. Оба теста оказались положительными. Срок, конечно, ещё очень маленький, но факт остаётся фактом: она беременна.

Яну удалось то, что не смог сделать Ваня, и не захотели сделать все остальные мужчины Ольги. Правда, именно об этом своём ребёнке Ян никогда не узнает. Наконец-то жизнь Ольги обретала смысл, настоящий смысл. Так что и приезд Евгении Александровны оказался как нельзя более кстати.

Женщины устроились за столом и некоторое время с нескрываемым любопытством изучали друг друга. Ольга знала, что матери Яна уже за пятьдесят, но выглядела Евгения Александровна намного моложе. Гладкое, без морщин, лицо, белая кожа, небольшие голубые глаза и тонкие губы. Ольге никогда не нравились тонкие губы. Она считала людей с такими губами недобрыми, способными на не самые хорошие поступки. У Игоря Ивановича были такие же губы.

— Ольга Викторовна, я не буду тратить своё и ваше драгоценное время, и ходить вокруг да около, — решительно заговорила Евгения Александровна. — Предлагаю вам сделку. Мы с супругом переводим на ваш счёт определенную сумму, выраженную в конвертируемой валюте, а вы навсегда исчезаете из жизни нашего сына. Вы производите впечатление умной женщины, Ольга Викторовна, хотя бы потому, что не стали лгать Яну и рассказали всё о себе. Потому я уверена: вы прекрасно понимаете, что будущего у вас с Яном нет.

— Если я соглашусь, — Ольга с интересом смотрела на Евгению Александровну. — Как вы объясните Яну моё исчезновение?

— Пусть вас это не беспокоит. Ваше дело — донести до Яна мысль о том, что между вами всё кончено, инициировать разрыв, а там уж мы разберёмся сами. Ян сразу улетит в Европу на несколько лет, будет изучать дизайн. Он давно мечтал об этом, да супруг мой всё сомневался, нужна ли Европа Яну, не навредит ли ему жизнь там. А тут вы…

— О какой именно сумме идёт речь, Евгения Александровна?

Хоть Евгения Александровна и не нравилась Ольге от слова "совсем", не согласиться с матерью Яна было невозможно: она абсолютно права, и общего будущего у Ольги с Яном нет. А раз уж очередные нувориши сторонятся её, Ольги, и шарахаются, боясь испачкать о неё свои белые пальто, пусть как следует раскошеливаются и платят за свою мнимую чистоту.

Зато у Ольги будет долгожданный малыш. Она уже мысленно приняла предложение Евгении Александровны, и деньги ей очень даже пригодятся. Теперь необходимо быстро продать квартиру и уехать, пока беременность не стала очевидной для окружающих.

Конечно, прямо сейчас Ольга соглашаться не будет, возьмёт время на размышления, однако подготовку надо начать сразу. А Кислицыны-старшие могут быть ей полезны: например, помогут быстрее продать квартиру.

Евгения Александровна достала из сумочки блокнот, ручку и быстро что-то написала на листе. Сумма Ольгу впечатлила, необходимо было это признать.

— Сегодня четверг, Ольга Викторовна, — веско сказала Евгения Александровна.

— Я знаю, — не удержалась и съязвила Ольга.

— В понедельник, в это же время, я приеду к вам за окончательным ответом. У вас есть четверо суток на раздумья.

В принципе, Ольга готова была ответить и сейчас, но соблюдала правила игры и предложенный протокол.

— А если я откажусь? — с любопытством спросила Ольга.

— В таком случае разговор будет другой, совсем не такой, — спокойно ответила Евгения Александровна.

— Поняла, — кивнула Ольга. — Тогда до встречи в понедельник.

— Приятно иметь дело с деловыми людьми, — холодно улыбнулась Евгения Александровна.

Не прикоснувшись к купленному салату, она встала, попрощалась и быстро пошла к выходу из столовой.

В субботу вечером Ольга и Ян поехали на открытие нового ночного клуба: два пригласительных от хозяина клуба, — сына деловых партнёров семьи Кислицыных, — Ян принёс накануне.

Ольга сначала не хотела идти, но Ян сказал, что не пойдёт один, и это стало решающим фактором: Ольга сдалась. Никто из её прежних мужчин (Серёга не в счёт) никогда не выходил с ней "в свет" — все либо стыдились своих отношений с ней, либо опасались скандала.

Ольга уговорила Яна приехать пораньше, чтобы успеть занять места́ где-нибудь в укромном уголке и не заходить в клуб на виду у всей честно́й компании.

К тому, что Ольга заказала для себя безалкогольный коктейль, Ян отнёсся вполне спокойно и ничего не заподозрил: они с Ольгой и раньше не слишком налегали на спиртное.

Несмотря на громкую музыку и всё прибывающих гостей, вечеринка Ольге понравилась. Публика была не слишком юная, почти все в возрастном интервале приблизительно от двадцати до тридцати лет.

Всё было очень даже неплохо, пока в зале неожиданно не появился Глеб в компании невысокой, очень симпатичной брюнетки. Ольга сидела лицом ко входу в зал, потому от начала до конца наблюдала, как они вошли. Глеб обнимал брюнетку за плечи и как будто немного оберегал от толпы.

Глеб и его жена, улыбаясь и кивая многочисленным знакомым (свои среди своих, не то, что она, самозванка), продвигались прямо в тот угол, где сидели Ольга и Ян. Глеб то и дело отвечал на рукопожатия каких-то мужчин, с кем-то перешучивался и широко улыбался.

Ольге казалось, что её сердце совсем смолкло, а в горло будто вбили кол — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она думала, что за два прошедших месяца почти отпустила ситуацию и излечилась, однако стоило ей увидеть Глеба, как невыносимая, дикая боль, смешиваясь с любовью и желанием, начала распространяться по всему существу Ольги, как вулканическая лава.

Оказалось, что компания, расположившаяся за большим столом рядом со столиком Ольги и Яна, придерживала места́ для супругов Никифоровых. Ольга отвернулась, но продолжала краем глаза наблюдать за Глебом и увидела, как он замер, внезапно заметив её. Испугался, наверно.

А чего бояться-то рядом с такой красавицей-женой? У брюнетки были длинные, ниже поясницы, тяжёлые волосы, огромные синие глаза, правильные черты лица и точёная фигурка.

Однако, пока Глеб с женой шли к столу, Ольга успела заметить ещё кое-что: брюнетка была месяце на четвёртом беременности. Сама Ольга была беременна впервые, и срок ещё был очень ранний, однако ей постоянно приходилось наблюдать за беременными знакомыми и коллегами, потому она не была совсем уж дилетантом в данном вопросе.

У брюнетки едва-едва начал появляться животик, и лицо ещё не начало меняться, слегка расплываться, но платье уже было достаточно свободное, позволяющее внимательному наблюдателю заметить её положение.

А это значит, что забеременела жена Глеба далеко не в свадебном путешествии на Фиджи, а примерно на месяц-полтора раньше, до свадьбы. То есть, занимаясь с ней любовью, Глеб не затруднял себя соблюдением мер предосторожности, — не было нужды. Не боялся испачкаться. Не паниковал при мысли о том, что партнёрша, не дай Бог, залетит.

Внутри всё сплелось в тугой комок, и Ольга почувствовала, что если не выйдет сейчас же на свежий воздух, хлопнется без сознания прямо тут. Вот будет потеха!

— Ян, я отлучусь в дамскую комнату, — вымученно улыбнулась Ольга своему спутнику. — Не теряй меня.

— Хорошо, любимая, — Ян тепло улыбнулся в ответ и быстро прижал кисть Ольгиной руки к своим губам.

Каким-то шестым чувством Ольга уловила, что Глеб именно в этот момент наблюдает за ними, и она не ошиблась. Видимо, он успел уже принять на грудь, поскольку иначе Ольга не могла объяснить тот факт, что он появился в коридоре следом за ней, тут же, и догнал её, преградив путь.

— Пропусти, — до боли сжав зубы, процедила Ольга.

— А то что? — холодно усмехнулся Глеб. Он внимательно вглядывался в лицо Ольги, и глаза его странно блестели. — Где ваше "здравствуйте"?

Ольга попыталась обойти Глеба, но он крепко схватил её за руку ниже локтя.

— Вижу, наша Оля как всегда в полном шоколаде, а? — язвительно заметил Глеб. — Недолго убивалась.

— А ты в очередной раз надеялся, что я давно сдохла? Не дождёшься. И твоё благочестивое семейство не дождётся. Буду жить вам назло.

— Не смей упоминать мою семью, ты… — почти прорычал Глеб.

— Отпусти! — Ольга тяжело дышала, вырываясь, но с Глебом ей было не справиться.

— Слышь, парень, тебе ведь девушка сказала, или ты оглох от музыки? Отпусти! — раздался откуда-то сбоку хрипловатый низкий голос.

— Это ещё кто? — Глеб удивлённо обернулся, и Ольга, воспользовавшись моментом, освободилась от его временно ослабевшей хватки.

— Это тот, — продолжил хрипловатый голос. — Кто сейчас пойдёт в зал и расскажет твоей супруге, чем ты тут промышляешь, шалунишка. Потому лучше вернись в зал сам. К семейному очагу, так сказать.

— Да пошли вы, — Глеб в сердцах сплюнул и быстро пошёл в зал.

— Спасибо вам, — сказала Ольга, пристально вглядываясь в полумрак коридора.

— Да ладно, Оль, не благодари, — усмехнулся её спаситель и вышел в полосу света.

Ольга несколько секунд старательно всматривалась в его лицо, а потом выдохнула потрясённо:

— Бахтеев?! Да ладно! Рыжий, это ты что ли?

— Ну привет, красотка! — Лёха притянул Ольгу к себе и легко похлопал по спине. — Вижу, ничего не меняется, — мужики тебя по-прежнему одолевают со всех сторон.

— Не обращай внимания, — махнула рукой Ольга. — Лучше расскажи, как сам?

— Пойдём на улицу, покурим? — улыбнулся Бахтеев. — Там и поболтаем.

Ольга помялась в нерешительности, а потом согласно кивнула:

— Пойдём. Только мне надо пальто взять в гардеробе. И я, Лёш, не курю.

— Вот и молодец, что не куришь. А пальто не надо брать.

Бахтеев снял кожаную куртку и накинул на Ольгу, а сам остался в чёрной водолазке, обтягивающей развитую мускулатуру, и в джинсах. В росте Лёшка практически не прибавил, а вот в плечах стал значительно шире, фигура превратилась в атлетическую.

— Замёрзнешь, рыжий, — улыбнулась Ольга.

— Не смеши. Не зима ведь там, — Бахтеев придержал перед Ольгой двери. — А почему ты меня всегда рыжим называешь, Оль? Я ведь не рыжий, а белобрысый.

— Не знаю. Мне всегда в детстве казалось, что ты рыжий, вот и привыкла. А ты откуда здесь вообще-то?

— Оттуда же, откуда и ты, — приглашён на открытие клуба. У меня так-то тоже жена там, в зале, не только у этого мажорчика.

Бахтеев подошёл к Ольге почти вплотную, достал из кармана куртки сигареты и зажигалку, и лишь потом отодвинулся.

— Давно ты здесь, в городе? — спросила Ольга.

— Сразу после армии. Работал на одного человека, а сейчас и сам поднялся.

— Чем занимаешься?

— Тебе лучше, Оль, не знать. Меньше знаешь — крепче спишь, как говорится.

— И дольше живёшь? — усмехнулась Ольга.

— Вот именно, — затянувшись, кивнул Бахтеев.

— А женат давно?

— Пять лет. Пацанов у нас двое, близнецы.

— Я очень рада за тебя, Лёха, правда! Хоть какой-то позитив впервые за последнее время.

— Значит, мальчонка, покойного Никифора младшенький, всё не успокоится никак? Жена на сносях, а он хвост пистолетом, — и следом за тобой навострился?

— Откуда ты..? — Ольга, широко раскрыв глаза, смотрела на Бахтеева.

Он снова затянулся и махнул рукой.

— Всё знаю, Оль, только не спрашивай, откуда, потому что всё равно не скажу.

— Какой же он мальчонка? — горько усмехнулась Ольга. — Ему тридцать скоро. Он на два года нас старше.

— А всё ведёт себя, как подросток. И как собака на сене. Но это ладно, наплевать и забыть, Оль. Меня больше беспокоит то, что ты с сыночком Кислого связалась. Мой тебе совет — брось это дело, пока не поздно. Я за тобой потому и пошёл, чтобы предупредить тебя, а тут этот Ромео-переросток тебя в коридоре уже зажимает.

— А что не так с Яном? — напряглась Ольга.

— С Яном всё так. А вот родители его — очень нехорошие люди, Оль. Страшные. Немногие знают, как они своё состояние сколотили и поднялись, а кто знает — помалкивает в тряпочку. Потому честно предупреждаю тебя, и не говори потом, что не предупреждал, — держись от этой семейки подальше. Они всё равно не допустят того, чтобы у вас с Яном сложилось; у них свои планы на судьбу единственного сыночка.

Ольга с минуту молчала, кусая губы, а потом опять усмехнулась:

— Знаешь, рыжий… Не говори, что мне делать, и я не скажу, куда тебе идти.

— Понял, — прищурился Бахтеев. — Моё дело — предупредить, Оль. А так… Я тебе не отец, чтобы всыпать тебе, как следует, по первое число, хотя хочется.

— Ладно, Лёш, пойду я, — Ольга сняла куртку и протянула её Бахтееву. — Приятно было повидаться, честно! И ещё раз спасибо тебе.

— Ага, — кивнул Бахтеев. — Беги давай. Увидимся ещё.

Ольга вернулась в зал и села за столик. Ян опять взял её руки в свои и улыбнулся. В этот момент диджей поставил медленную композицию, и Ольга сразу узнала "Un-Break My Heart" в исполнении Тони Брэкстон.

Ольга видела, как Глеб встал и протянул руку своей жене. Через минуту они уже были на танцполе и, прижавшись друг к другу, двигались в такт музыке.

"Не разбивай мое сердце,

Не оставляй меня с этой болью.

Не оставляй меня под дождем.

Вернись и верни мою улыбку,

Приди и высуши эти слезы.

Я хочу, чтобы ты меня обнял"…

Резко отвернувшись, Ольга подняла бокал с безалкогольным коктейлем и улыбнулась Яну:

— Ян, я готова дать тебе ответ прямо сейчас. Я согласна стать твоей женой.

В понедельник, как только Ольга вышла из офиса после окончания рабочего дня, кто-то затолкал её в припаркованную рядом машину с наглухо тонированными стёклами.

Она даже пискнуть не успела, как ей завязали глаза и рот. С двух сторон её крепко держали, и о том, чтобы освободиться, не могло быть и речи.

Кажется, она доигралась. Ведь ещё в обед у Ольги мелькнула мысль о том, что Евгения Александровна Кислицына не появилась, как обещала, и не дала о себе знать, а это неспроста.

Потому Ольга совсем не удивилась, когда минут через двадцать машина остановилась, а Ольгу привели в какое-то помещение и сняли повязку с глаз. В мрачной тесной комнате на кожаном диване сидела Евгения Александровна всё в том же кремовом пальто, а рядом с ней — высокий крепкий мужчина с седеющими волосами. Ян очень похож на своего отца, как выяснилось. Во всяком случае, внешне.

Страшно Ольге не было. Ей хотелось испугаться или заплакать, но она не могла, — настолько была истощена морально за прошедшие месяцы. Было какое-то серое, мрачное отупение, словно всё происходит не с ней, а она видит это со стороны. Единственное, о чём она мечтала сейчас, — это чтобы её не очень мучили.

— Не думала я, Ольга Викторовна, что нам придётся прибегнуть к крайним мерам, — покачала головой Евгения Александровна. — Вы показались мне адекватным, сговорчивым человеком. Разумным, с развитым чувством самосохранения. А тут такое. Но теперь уж поздно, щадить вас причин нет. Зачем иметь под боком непредсказуемого и глупого врага?

Ольга краем глаза заметила какое-то шевеление, а потом кто-то поднял рукав её пальто и сделал ей укол.

— Рот ей развяжите, — спокойно заговорил отец Яна. — Пусть орёт, тут её уже никто не услышит.

С Ольги, наконец, сняли вторую повязку. На несколько секунд повисла пауза, словно все ожидали крика Ольги, но его не последовало. Ольга лишь отдышалась.

— Теперь послушай, что сейчас будет, — холодно улыбнулась Евгения Александровна. — Потому что вспомнить тебе не придётся, хотя даже жаль немного, что ты не вспомнишь. Сейчас препарат начнёт действовать, и ты с радостью и энтузиазмом будешь ублажать сразу нескольких хороших парней всеми возможными способами. Всё это будет зафиксировано на камеру, и запись увидит Ян. Придётся лечить мальчика от глупости кардинальными методами, используя шоковую терапию. А когда интересный фильм будет отснят, я просто отдам тебя парням для дальнейшего развлечения, пусть ни в чём себе не отказывают. Поняла?

— Поняла, — кивнула Ольга. — Но я хочу, чтобы вы знали… Ян не знает об этом. Я беременна, и это ребёнок Яна. Ваш будущий внук. Или внучка.

Супруги Кислицыны переглянулись.

— А зачем Яну ребёнок от потаскухи? Какой-то ублюдок? — равнодушно пожала плечами Евгения Александровна. — Вот и отлично, что Ян ничего не знает. Меньше будет переживать. А внуки у нас непременно появятся, не тебе об этом печалиться. Только родит их нормальная, порядочная женщина.

— Тогда пусть ваши хорошие парни сделают так, чтобы я не выжила, — ровно ответила Ольга. — Это в ваших интересах. Если я выживу, я найду тебя и верну все долги.

Ольга с ненавистью смотрела в холёное лицо Евгении Александровны.

— Не борзей, — посоветовал Ольге отец Яна. — Никифора уже больше года, как нет, потому вступиться за тебя некому. И искать тебя никто не будет. Кому нужна шлюха без роду и племени? Найдёт она!

— Оставите её живой, — властно сказала Евгения Александровна куда-то за спину Ольги. — Но в таком месте, откуда ей не выбраться. Пусть знает и понимает, что подыхает без помощи, и чуда не случится.

Ольга почувствовала, как мозг начинает затуманиваться, а перед глазами всё плывёт. Последним, что она осознанно ощутила, была яркая и холодная ненависть. Ненависть к этим нелюдям, которые, нацепив белые пальто, боятся изгваздаться о таких, как она, Ольга, а сами прячут под белыми пальто свои подлые, страшные и чёрные душонки.