Не для любви

Глава 9

Была поздняя весна, почти лето; тот период, когда всё в цвету, а голова кружится от обилия ароматов и ярких красок.

Ян, как и большинство уважающих себя фотографов-урбанистов, не пропускал в эти дни ни одного заката и ни одного начавшего цвести растения. Выяснив это, Ольга решила не усложнять самой себе задачу.

Она просто появилась однажды вечером в парке около утиного болота. Именно эта часть парка, помимо множества плакучих ив, радовала обилием распустившейся белой сирени, которую Ольга обожала.

Для "случайной" встречи с Яном Ольга выбрала длинное и лёгкое платье цвета кофе с молоком, светлые сандалии и лёгкую кремовую шляпу с узкими полями. На шее, на тонком шнурке, болтался самый простецкий фотоаппарат, "мыльница", как называли его в народе.

Фотографию самого Яна Ольга видела заранее, потому найти среди гуляющих в парке высокого, стройного парня с шапкой вьющихся русых волос для неё не составило труда. Ян был в джинсах и светлой рубахе-распашонке, и ничто не выдавало в нём принадлежность к одной из самых влиятельных семей в городе.

В какой-то момент Ольга, изображая праздно гуляющую болтливую дамочку, просто подошла к Яну и, протягивая свою "мыльницу", попросила парня запечатлеть её на фоне одного из незатейливых пейзажей.

До сих пор Ольге, дожившей к этому моменту до двадцати семи лет, не приходилось соблазнять мужчин сознательно и целенаправленно. Всё получалось как-то само собой, или сами мужчины думали за неё.

Потому, откровенно говоря, она не верила в необыкновенную действенность своих чар. И продолжала не верить даже тогда, когда увидела неподдельный интерес в светло-карих глазах Яна Кислицына.

Скорее всего, парень просто созрел для отношений, и всё с ним изначально было нормально. Все люди разные. Кто-то уже в шестнадцать лет испытывает жгучее, непреодолимое влечение к противоположному полу и вступает в отношения, а кому-то нужно больше времени для созревания.

Как выяснилось, с парнем всё было абсолютно нормально, а его заполошный родитель бил тревогу совершенно напрасно.

Как бы то ни было, Ольга оказалась в нужное время в нужном месте: Ян, глядя на неё со смесью некоторого профессионального превосходства и чисто мужского интереса, посоветовал убрать подальше "мыльницу".

— Если вы располагаете некоторым временем и хоть немного доверяете мне, могу сделать для вас снимки на профессиональный фотоаппарат. Я как раз хотел попрактиковаться в работе над портретной фотографией. Обещаю, что к завтрашнему дню ваши снимки будут готовы.

— Не знаю, имею ли я право злоупотреблять вашим драгоценным временем, — искренне улыбнулась Ольга. — Но мне оооочень хочется согласиться.

— Тогда соглашайтесь, — перестав быть излишне серьёзным и напыщенным, и превратившись в обыкновенного девятнадцатилетнего парня, с энтузиазмом посоветовал Ян.

— Сколько будет сто́ить фотосессия? — Ольга будто прикидывала, хватит ли у неё налички для того, чтобы оплатить работу фотографа. — В крайнем случае, могу пока оставить аванс, а остальное — по готовности.

— Перестаньте, не обижайте меня, — продолжал улыбаться Ян. — Вы нужны мне гораздо больше, чем я вам. Настолько естественная, гармоничная красота — огромная редкость сейчас. К тому же, я не волшебник, а только учусь, потому ни о какой оплате речи быть не может.

Когда необходимый протокол был соблюдён, а все приличествующие случаю слова — произнесены, началась непосредственно фотосессия, и работа закипела, — как у Яна, так и у Ольги. Ольга быстро нащупала нужную линию поведения: с Яном недопустимы были вульгарность, развязность и излишняя смелость.

Зато общительность, улыбчивость, лёгкость и строго дозированная скромность почти моментально дали свои плоды: уже к окончанию вечера Ян был по-настоящему увлечён своей "моделью".

Потом парень проводил Ольгу до трамвая (машину Ольга, естественно, "светить" не стала, а трамвай намного романтичнее, чем автобус и троллейбус) и сам предложил встретиться завтра в одном из популярных летних кафе на набережной. Во-первых, ему хотелось сделать ещё несколько снимков с Ольгой около реки, а во-вторых, нужно было отдать Ольге готовые сегодняшние фотографии.

Поскольку в этот вечер Ольга была на "задании", с Глебом они не встречались. Почему-то на душе у Ольги было очень тяжело и муторно, и ни в какую не хотелось воспринимать общение с Яном как "работу", потому сообщение о том, что всё идёт по намеченной траектории, Ольга отправляла любимому с тяжёлым сердцем.

Ян оказался удивительно хорошим человеком, светлым и добрым, потому обман давался Ольге очень и очень тяжело. К тому же, на следущий день парень принёс на встречу потрясающие фотографии, такие, каких у Ольги не было никогда.

Она всегда казалась себе не слишком фотогеничной, не нравилась себе на снимках, потому фотографироваться не любила. Работы Яна неожиданно позволили Ольге увидеть себя новыми глазами. У парня и вправду был талант.

Они опять провели весь вечер вместе, гуляя у реки. Ян вновь сделал несколько снимков Ольги и снова попросил о свидании. Пытался он и узнать номер телефона Ольги, но она отказалась сообщить, пообещав, что завтра непременно приедет на очередную встречу.

Опять сообщение Глебу, а потом раздумья до половины ночи… На следущий день Ольга на свидание с Яном не пошла. Она, естественно, не дала ему никакой личной информации, помимо имени, потому не опасалась того, что Ян сможет её разыскать.

Ольга очень надеялась на то, что Глеб не вспомнит о "задании", однако, когда они нежились в постели, отдыхая после бурной встречи, — три дня не виделись, как-никак, — Глеб спросил:

— Как продвигаются дела с Яном Кислицыным?

— Всё хорошо, — нехотя ответила Ольга.

— Неужели не повёлся? — Глеб удивлённо заглянул в лицо Ольги.

— Повёлся, — Ольга провела ладонью по груди Глеба, сильной шее, колючей щеке и зарылась пальцами в отросшей буйной шевелюре.

— Тогда в чём же дело? — поймав вторую ладонь Ольги, Глеб начал слегка покусывать кончики её пальцев и понял, что опять заводится.

Эта женщина обладает какой-то ненормальной, невыносимой сексуальной энергетикой, и он, Глеб, очень плотно зависим. Настолько зависим от Ольги, что уже через день разлуки готов выть по-волчьи. Сегодня, сжав Ольгу в объятиях спустя три дня, прошедших без неё, он готов был её съесть. Так нельзя. С этим нужно что-то срочно делать, не животное же он, а человек! И хочется верить в то, что человек с самоуважением.

Мысли о том, что он испытывает к Ольге нечто несоизмеримо бо́льшее, а не только непреодолимое сексуальное влечение, Глеб привык старательно отгонять и успешно прятать даже от самого себя.

Брат Мишка, сам того не ведая (а может, и прекрасно отдавая себе отчёт в том, что делает), встал на самую больную мозоль Глеба. Вот уже почти год Глеб находился в отравляющих, лишающих воли и жёстких тисках собственной страсти: он не мог прожить без Ольги даже одного дня, но и просто подумать о том, чтобы связать свою жизнь с этой женщиной, было невыносимо.

После того, как больше двух лет назад Ольга сбежала от него ночью, оставив одного и в полном неведении, ему казалось, он сдохнет. Однако это, как выяснилось, были всего лишь наивные цветочки.

Как только он оправился и вернулся к нормальному ритму жизни, перестав разыскивать таинственную незнакомку, судьба подкараулила его, приготовив новую встречу, гораздо более тяжёлую и страшную, и с тех пор вся жизнь Глеба пошла под откос. Он перестал принадлежать самому себе. Он возненавидел самого себя, Ольгу и даже собственного отца.

Ему хотелось вырваться из тисков и отыграться за всё на Ольге — а он не мог…

Высвободившись, Ольга села в кровати и натянула одеяло до подбородка.

— Глеб, я не буду спать с Яном, — решительно сказала она.

— Почему? — Глеб тоже сел, словно чья-то невидимая рука потянула его следом за невидимые нити.

— Не могу и не хочу. С парнем всё нормально, напрасно ваш деловой партнёр бьёт в колокола. Все люди развиваются по-разному как физически, так и духовно. Ян — очень развитый духовно человек, умный и тонкий. Он шагнул далеко вперёд многих гораздо более взрослых и образованных людей, в том числе, своего папаши, у которого наверняка в голове только "бабки", а отдых сосредоточен ниже пояса, на бабах. Ян заинтересовался мной, по-настоящему. Он смотрит на меня так, как мужчина смотрит на женщину, которую не только хочет, но и которой восхищён.

— Тогда тем более не понимаю, — скрипучим голосом выдавил Глеб.

Он даже не ожидал, что умеет так бешено ревновать, — до черноты и до темноты в душе́.

— Ну и не понимай, — Ольга встала и начала одеваться. — Я не буду соблазнять Яна, Глеб. Вы с твоими братьями и вашими деловыми партнёрами можете думать обо мне всё, что угодно, но я не животное. Сначала решила, что смогу, потому что очень люблю тебя, больше жизни люблю, и хочу за тебя замуж, однако не смогла. Хотя я уверена в том, что выполнила свою часть договора, ведь я выяснила: Яну нравятся именно женщины, всё с ним в полном порядке.

"Точнее, нравится одна конкретная женщина", — стучало в голове у Глеба.

Когда он всё это затевал, недооценил степень своего погружения в ситуацию. Теперь же он не просто ревновал. Именно тот момент, что Ян разбудил в Ольге "человеческое" (а оно в ней никогда и не засыпало, просто признать это было невыносимо), довёл Глеба до ручки. Ольга вдруг оказалась духовно выше самого Глеба и его семьи. Она отказалась спать с Яном, даже несмотря на реальную угрозу потерять Глеба. А как такое возможно пережить?!

Ему хотелось уничтожить Ольгу, убить на месте, но физически он этого сделать не мог, и не смог бы никогда причинить ей даже малейшую физическую боль. Потому пришла пора растоптать Ольгу морально. А там, глядишь, и сам он излечится от своей болезненной страсти.

Глеб натянул боксеры и джинсы, быстро надел футболку и встал следом за Ольгой.

— Что ж, нет так нет, — ровно сказал он, остановившись у окна и глядя в поздневечерние сумерки.

— Глеб, мы ведь всё равно поженимся, правда? — Ольга подошла к нему вплотную и заглянула в его лицо. — Ты ведь не поставишь интересы каких-то чужих людей в одну плоскость с нашими отношениями?

— Почему "каких-то чужих людей"? — усмехнулся Глеб. — Это интересы моей семьи, самых близких моих людей.

— А я, Глеб? — тихо спросила Ольга. — Разве я не близкий для тебя человек? Чужой?

Глеб молча смотрел мимо Ольги, борясь с каким-то нереальным по силе желанием обнять её, прижать к себе и никогда не отпускать.

— Глеб? — Ольга поймала его взгляд, и Глеб отступил на шаг. — Ты ведь любишь меня, я знаю!

Отчаяние и безысходность расплывались по душе Ольги, как тёмные чернила по листу бумаги, и занимали всё бо́льшее пространство.

— Зачем нам какие-то условия? Интересы других людей, пусть даже твоих близких? Почему мы не можем просто быть вместе и жить друг для друга? Я ребёнка от тебя хочу, Глеб, очень хочу! А лучше — двоих или троих детей, твоих и моих сыновей. Но ты предохраняешься с маниакальным педантизмом. Неужели настолько боишься, что я забеременею от тебя?

— Оля, — хрипло заговорил Глеб, по-прежнему избегая смотреть на неё. — Как ты себе представляешь нашу с тобой семью? После всего, что было, как?! Ты же умная женщина, подумай сама.

— Погоди, но ведь ты обещал… То есть, ты что, лгал? Ты обманул бы меня, даже если бы я согласилась на твои нечеловеческие, ненормальные для людей условия и переспала с Яном? Глеб? Ты не собирался жениться на мне?

Ольге казалось, что она задыхается, так же, как однажды серым осенним днём, сидя на мокрой скамейке под моросящим дождём, только в этот раз всё было ещё страшнее и хуже, в миллион раз. Однако слёз не было, как не было их ни разу с того давнего осеннего дня.

— Оля, пойми, с таким багажом, который у тебя за спиной… Тем более, после того, как ты в течение пяти лет была любовницей моего отца… О какой семье речь? Семья — это доверие, взаимопонимание, любовь. Ты что-то об этом знаешь?

— Откуда мне? — усмехнулась Ольга.

— Не надо ёрничать, Оля! Женщина, по-настоящему уважающая семейные ценности, никогда не станет любовницей женатого мужчины. А у тебя, — до меня, разумеется, — только такие любовники и были. И один из них — мой отец. Не задумывалась, почему так? Не задумывалась. Как и о том, что чувствуют жёны в таких семьях. Ты умеешь только брать, Оля, — материальные ценности, заботу. Ты сама что можешь дать, кроме своего тела? И после этого ты считаешь, что ты — подходящая мне жена, потенциальная мать моих детей? Ты сама поставила себя так, как поставила. Ты пожизненная любовница, Оля. Женщина для страсти и для утех, но не для глубокой, настоящей любви.

— Ты лжёшь, Глеб. Причём, лжёшь слабенько, на три с минусом. Я не верю ни одному твоему слову, а ты сам предпочитаешь верить в этот бредовый бред. Делаешь вид, что веришь, прекрасно понимая, что есть только ты и только я, а больше никого и ничего не существует.

— Ну это для тебя не существует, — холодно усмехнулся Глеб, понимая, что Ольга бьёт в самую больную и незащищённую точку его души, и скоро добьёт его. — Тебе удобно и выгодно забыть всё, что было, и начать с чистого листа. Тебе, а больше никому…

Договорить Глеб не успел, потому что получил от Ольги вторую в жизни звонкую, оглушительную пощёчину. После этого Ольга быстро прошла в прихожую, надела кроссовки, схватила с вешалки сумку и выбежала из квартиры Глеба. Навсегда.

Сначала Глеб даже обрадовался, что ему удалось разорвать эти тяжёлые для него, неправильные и порочные отношения. Однако радости его хватило ненадолго.

Уже на следующий день он начал тосковать по Ольге, правда, сначала ему удавалось убедить себя в том, что в первое время после разлуки так и должно быть, это нормально.

Через неделю Глеб позвонил Ольге и обнаружил, что его номер заблокирован. Едва дождавшись вечера, поехал к Ольге домой — у Глеба были свои ключи от её квартиры. Консьерж его пропустил по старой памяти, а вот замки в квартире оказались сменены. Глеб битый час звонил в двери, а потом стучал, и всё безрезультатно.

Во всеуслышание назвав Ольгу горделивой сукой, Глеб ни с чем уехал домой и напился. Правда, на следующий день он ждал Ольгу у работы, и через день — тоже, и через два…

В конце концов, Ольга согласилась поговорить с Глебом, правда, лишь для того, чтобы сказать следующее:

— Если ты преследуешь меня с целью агитации, чтобы вновь вернуть в твою постель, можешь дышать ровно и идти лесом. Я больше не буду твоей любовницей, Глеб. Если хочешь возобновить наши с тобой отношения, приходи с кольцом и делай предложение, как происходит в мире людей, а не в мире животных. А близость будет только после свадьбы.

— Я никому не позволю манипулировать собой! — взбеленился Глеб. — Даже тебе! Тем более, тебе!

— И я не позволю манипулировать мной, — холодно кивнула Ольга. — Вот и договорились. Прощай!

С этими словами Ольга села в машину и завела мотор.

Она была зла на Глеба, очень зла. После ссоры злость заглушала все остальные чувства, даже тоску по Глебу и страх потерять его. Жестокие, циничные слова, сказанные любимым, никак не желали уходить из головы и из сердца, мешали нормально жить и дышать, видеть мир и адекватно оценивать окружающую действительность.

После того, как Ольга выставила ультиматум, Глеб исчез, — прекратил преследовать Ольгу, не искал больше встреч. Постепенно обида и злость утихали, отступали, принципиальность пошла на убыль, и Ольга уже начала сомневаться в правильности принятого ею решения. Однако она всё равно была твёрдо уверена в том, что Глеб не выдержит и сдастся.

Именно в это время произошла случайная встреча с Игорем Ивановичем Никифоровым. Правда, случайной эту встречу Ольга считала недолго, очень быстро поняв, что Игорь Иванович всё спланировал заранее и элементарно выследил её.

Всё-таки ему удалось достать Ольгу и отомстить за унизительный отказ…

Было самое начало сентября. В четверг Ольга по пути с работы заехала в новый, недавно открывшийся большой торговый центр — погулять, посмотреть, что продаётся в разных отделах, и зайти за продуктами в супермаркет, расположенный на цокольном этаже.

Она как раз устраивала в машине пакет с продуктами, когда её окликнули. Игорь Иванович только что вышел из машины, припаркованной рядом с торговым центром.

Отвернувшись, Ольга скривила губы и закатила глаза, а потом повернулась обратно к приближающемуся Никифорову-старшему и изобразила на лице вежливый интерес.

— Сколько лет, сколько зим, Ольга Викторовна! — радушно воскликнул Игорь Иванович и раскинул руки — будто для объятий.

Ольга попятилась назад на всякий случай, а то кто его знает, вдруг и вправду полезет обниматься? К счастью, Никифоров вовремя притормозил.

— Новый торговый центр заезжали посмотреть? — задал Игорь Иванович риторический вопрос. — И как?

— Нормально, — пожала плечами Ольга.

— И я вот решил полюбопытствовать. Конечно, к событию уже полностью готов, но думаю, вдруг ещё что-то прикуплю.

— Полюбопытствуйте, — равнодушно ответила Ольга и уже приготовилась попрощаться.

— Может, ещё какой-нибудь подарочек присмотрю, хотя бы в дополнение к основному. У нас ведь большой праздник в субботу, Ольга Викторовна! — поделился радостью Никифоров.

— Поздравляю, — пробормотала Ольга.

— Да не меня, не меня нужно поздравлять. Хотя… Я ведь столько лет этого события ждал, и вот, наконец, дождался! Младший брат наш, Глеб, наконец-то женится. На очень хорошей девушке из замечательной семьи, дочке нашего делового партнёра. Вот такая радость у нас, Ольга Викторовна!