Не для любви

Глава 19

"…В жестком свете скудного дня

Проснувшись, ты застонал

И в первый раз меня

По имени громко назвал".

(Анна Ахматова, "Сон")

Сентябрь 2023 года, г. Санкт-Петербург

— Ольга Викторовна, вы точно не пойдёте с нами? Хорошо подумали? — спросила бойкая черноглазая Лилия, продолжая крутиться перед зеркалом.

— Ты отойдёшь уже от зеркала или нет, красота неописуемая?! — светловолосая, стриженая под боб-каре Наташа попыталась оттеснить подругу. — Сейчас Ольга Викторовна подумает ещё раз и, возможно, согласится.

— Девочки, — рассмеялась Ольга, доставая из казённого шкафа-купе брючный костюм, висящий на плечиках, и извлекая из дорожной сумки отпариватель. — Я уже три дня занимаюсь только тем, что думаю. Сначала семь раз отмерила, потом один раз отрезала, потом подумала ещё раз, потом подумала как следует, потом подумала в последний раз, а после ещё был контрольный.

— Да вы сразу отказались идти с нами в клуб, Ольга Викторовна, — вздохнула Лилия.

— Конечно, Лилечка! Ну что мне там делать, подумай сама? Вы молодые, вам интересно. А я? В качестве сопровождающей дуэньи?

— Вы меньше всего на дуэнью похожи, Ольга Викторовна! — воскликнула Наташа. — Выглядите совсем молодо. И не скажешь никогда, что у вас двое взрослых сыновей.

— Спасибо, девочки, но всё равно я не хочу идти в клуб, тем более, на мужской стриптиз. Это раньше, лет двадцать назад, женщины, вырвавшись в командировку в большой город, сразу бежали отрываться. А сейчас мужской стриптиз есть в каждом городе. Смотри хоть обсмотрись. Вот у нас, например, коллектив "Женская радость", — на всю страну известный, постоянно гастролирует.

— Ой, они классные! — с воодушевлением воскликнула Наташа. — Я была на их закрытом шоу, у них ведь есть программа только для взрослых. Вы были, Ольга Викторовна?

— Нет, — колдуя отпаривателем над костюмом, покачала головой Ольга. — Скажу вам по секрету, девочки, я вообще никогда не смотрела мужской стриптиз.

— Я тоже не была, муж против, — улыбнулась Лилия. — Потому и решила сходить, пока мы здесь на форуме.

Ольга и её подчинённые, Лилия и Наташа, четыре дня назад прилетели на профессиональный форум бухгалтеров в Санкт-Петербург. Они представляли сферу высшего образования своего региона, поскольку работали в одном из университетов областного центра.

Форум завершился сегодня, а самолёт у них завтра утром, потому женщины решили немного оторваться напоследок: Лилия и Наташа собирались провести вечер в клубе, а Ольга — на открытии выставки модного фотохудожника Януша Сокольского.

Нельзя сказать, что Ольга как-то особенно увлекалась современным фотоискусством; ей просто нужно было найти вескую причину для отказа пойти в клуб. По городу они и так гуляли каждый вечер, потому такая причина не прокатывала, а девчонки очень уж напирали, — видимо, для того, чтобы в случае чего сказать: "Даже Ольга Викторовна с нами ходила!"

Просто отказаться они шансов не давали, и тогда Ольга заказала билет на первое попавшееся в списке пятничных культурных мероприятий. Выбор обосновывался ещё и тем, что нужная галерея располагалась совсем неподалёку. Правда, билет стоил бешеных денег, но сдавать назад было поздно. Ольга понятия не имела, кто такой этот Януш Сокольский, и была уверена в том, что выставку привезли в Питер.

Облачившись в строгий брючный костюм серо-зелёного оттенка, светло-фисташковое пальто и лёгкий, чуть более яркий шарф, Ольга покинула гостиничный номер раньше молодых коллег.

Она с удовольствием прогулялась пешком по вечернему Питеру, вбирая себя его порой мрачноватое очарование. Ольга не впервые была в Санкт-Петербурге, потому могла позволить себе любоваться не только общеизвестными достопримечательностями, но и скромными закутками, зачастую скрытыми от посторонних глаз.

Галерея располагалась на одной из тихих пешеходных улочек. Огороженная элитная стоянка, расположенная у начала улицы, была буквально запружена автомобилями премиум-класса. Надо же! Кажется, Ольга, пытаясь избежать похода на мужской стриптиз, угодила на мегапафосное мероприятие! Теперь понятно, почему у входных билетов такая стоимость.

Пока Ольга предавалась размышлениям и самоиронии, в сумочке ожил телефон.

— Привет, сынок! — радостно улыбаясь и забыв обо всём на свете, сказала в трубку Ольга.

— Привет, мам! — энергичный низкий голос Фёдора ворвался в задумчивый питерский вечер, и настроение Ольги улучшилось во сто крат, хотя и до этого было вполне умиротворённым. — Как твои дела? Собралась?

Фёдору прошедшей весной исполнилось двадцать три года, он учился в магистратуре Технического университета, и продолжал пока жить с родителями и младшим братом, шестнадцатилетним Ярославом.

Первый год после того, как Ольга официально усыновила Фёдора, они почти полностью провели в больницах. К счастью, наука и медицина шагнули далеко вперёд, и зрение Феди удалось спасти. Сейчас он совсем не носил очки и с лёгкостью водил автомобиль.

Также дали свои результаты лечение у невролога и ортопеда, и в школу Фёдор пошёл одновременно со своими сверстниками. А после успешного окончания школы сам поступил в университет на бюджет.

Когда Феде было семь лет, на свет появился его младший брат Ярослав. Ольга почти всю беременность провела в больнице, под наблюдением врачей, потому в первый класс Федю полностью собирал и отправлял Глеб.

Ярик вырос немножко, самую малость, мамошником, а вот Фёдор был одинаково сильно привязан к обоим родителям. Порой Ольге даже казалось, что Глеба старший сын любит чуть больше, чем её, и она немного подревновывала, тщательно скрывая это и ругая себя.

— Собралась, Федя. Соскучилась по вам — жуть! Подарки всем купила.

— Я завтра с отцом приеду тебя встречать. А у Ярика соревнования. Он и сегодня на тренировке.

Ярослав, который ста́тью и внешностью полностью удался в Глеба (и вообще, в породу Никифоровых), был прилично выше ростом старшего брата и занимался волейболом.

— Да ладно, зачем меня встречать, да ещё целой делегацией? — начала притворно отказываться Ольга, хоть и была счастлива до безумия. — Чай не прЫнцесса, на такси доберусь.

— Ещё чего! — возмутился Фёдор. — Ты что, сирота — одна добираться? Это не обсуждается.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — рассмеялась Ольга. — Как учёба?

— Да как обычно, мам. Всё хорошо. А что за голоса у тебя там?

— Гуляю, иду по пешеходной улице.

— А давай следующим летом все вместе в Питер сгоняем? Погуляем? Что-то завидно стало.

— Конечно, сгоняем, если ты так хочешь.

— Крёстный приезжал вчера вечером. Из Турции вернулся на днях, тоже подарки привёз.

Крёстным Фёдора когда-то давно стал Бахтеев. Конечно, Глеб был, мягко говоря, против такого поворота событий, но Ольге удалось его переубедить. Она была по-прежнему очень благодарна Лёхе и считала, что именно он дал ей путёвку в новую жизнь, помог начать всё с чистого листа искренне и по-настоящему.

Ольга так и не узнала, кому обязана своим чудесным спасением, однако была уверена в том, что если Господь распорядился подобным образом, значит, у него была на то причина, замысел. А потом её тащил Лёха, и вытащил. Именно его отношение к ней помогло Ольге снова почувствовать себя человеком и постепенно поверить в окружающих людей.

— И как папа? — осторожно спросила Ольга.

— Да как обычно, — рассмеялся Фёдор. — Папа с крёстным просидели до половины ночи, дегустируя ви́ски и водку, и выясняя, что лучше. Крёстный потом отсыпался до обеда и уехал не так давно. Правда, сказал, что всё равно скоро снова приедет. Тогда, когда ты вернёшься.

"Всё по-прежнему, — мысленно улыбнулась Ольга. — Ничто не меняется, а это значит, что всё хорошо".

Они ещё немного поболтали с Фёдором, и она начала подниматься на крыльцо галереи.

Стараясь держаться в стороне от всех остальных ценителей современного фотоискусства, Ольга в одиночестве переходила от стенда к стенду, иногда подолгу задерживаясь у какой-нибудь работы, и вдруг, к своему немалому удивлению, поняла, что ей здесь нравится.

Не было ничего претенциозного и пафосного, вообще не было, от слова "совсем"! Зато было много портретов обычных людей, в которых автору удавалось раскрыть и ярко выразить неожиданные черты характера или внешности. А ещё автор явно увлекался городским пейзажем.

Что-то шевельнулось в отдалённом уголке сознания Ольги, какое-то давнее воспоминание, но, как говорится, это было давно и неправда.

Вскоре появился сам господин Сокольский, — Ольга поняла это по тому, как зрители окружили высокого и статного, чуть полноватого мужчину с небольшой стильной бородкой и лежащими волнами довольно длинными, спускающимися почти до плеч волосами.

Одет фотохудожник был вполне современно и демократично, что тоже вызвало симпатию у Ольги. То, как Януш Сокольский двигался, манера разговора, — всё это показалось неуловимо знакомым. Видимо, всё же Ольга когда-то читала о нём в интернете или видела репортаж с какой-нибудь его выставки.

В какой-то момент, очевидно, почувствовав взгляд Ольги, Сокольский посмотрел на неё, и Ольга, глупо смутившись, спряталась за стенд. Вот дура провинциальная! Уставилась, как толпа зевак, увидевшая на улице города какую-нибудь знаменитость.

Ольга уже собиралась перейти к другому стенду, как вдруг рядом с ней остановился кто-то большой, казалось, загородив собой весь свет и поглотив всё пространство.

— Оленька, это ведь ты?

Ольга моргнула, глядя в большие светло-карие глаза Януша Сокольского.

— Не знаю, что и сказать, — усмехнулась она, хотя внутри всё скрутилось так, будто она хлебнула кислоты. Давно с ней такого не было, очень давно. Думала, и не будет никогда впредь, разве что в страшном сне. Уж лучше бы она пошла с девочками-подчинёнными на мужской стриптиз. — Очень хочется ответить: "Нет, это не я. Вы обознались, господин Сокольский".

— А я очень рад тебя видеть, — ничуть не обидевшись, искренне сказал Ян.

"Значит, всей правды ты так и не узнал, иначе не был бы рад".

К счастью, в этот момент к Яну подошла группа мужчин явно богемного вида, посыпались вопросы и профессиональные термины. Ольга попыталась было затеряться в толпе, но рука Яна тут же сомкнулась на запястье:

— Оленька, подожди, пожалуйста, минут пятнадцать. Ты никуда не опаздываешь? Тут есть очень хорошая кофейня. Хочется поговорить с тобой спокойно, столько лет не виделись!

Ольга пожала плечами. Эмоции, которые она испытывала сейчас, были очень противоречивыми. С одной стороны, хотелось бежать, втянув голову в плечи, и отбиваться сумкой от всех, кто захочет пуститься за ней вдогонку.

А с другой стороны, когда-то давно их с Яном разлучили практически силой; теперь же появился редкий и казавшийся невозможным шанс устроить "дубль-два-расставание".

Конечно, их расставание априори не имело шансов быть цивилизованным. Однако чего только ни бывает в жизни! Например, покойная свекровь Ольги, Галина Михайловна, смогла ради сына и внуков худо-бедно принять невестку и сохранить с Ольгой видимость цивилизованных отношений. С Игорем Ивановичем, Михаилом Ивановичем и их семьями Ольга так и не общается. Да и Глеб, если и встречается с братьями, — исключительно по деловым вопросам.

А дружба-ненависть Глеба и Лёхи Бахтеева? Что может быть менее логичным? И тем не мене, эти двое вот уже двадцать лет терпят друг друга ради Ольги, и даже время от времени напиваются вдвоём.

Так почему бы не попытаться как-то уладить всё с Яном, раз уж судьба дала шанс? Общаться в перспективе — нет; такого, к счастью не может быть, и орбиты у них слишком разные, далёкие друг от друга. Но право на нормальное расставание, силой отнятое у них, они имеют. Без воспоминаний и откровений. Право на простой человеческий разговор, ведь они не были чужими друг другу людьми.

В последующие пятнадцать минут Ольге пришлось всюду следовать за Яном, потому что он не выпускал её руку, и общаться с какими-то незнакомыми людьми. Потом Ян оставил вместо себя ассистента, накинул куртку и повёл Ольгу по коридору к выходу.

— Прекрасная выставка, Ян! — искренне заговорила Ольга, как только они устроились за столиком в кофейне. — Я в большом восторге от твоих работ, честное слово!

— Спасибо, Оленька, — Ян растерянно и немного грустно смотрел на неё.

Казалось, оставшись наедине с Ольгой, он не знал, с чего начать беседу, о чём заговорить. Ольга отметила тот факт, что, несмотря на сохранившуюся приятную внешность, Ян погрузнел, и фигура у него с годами стала такая же, как у его отца, покойного Валентина Степановича Кислицына.

Яну сейчас должно быть сорок лет, то есть, он на десять лет моложе Глеба. Но фигура у Глеба, которому пятьдесят, намного лучше и мужественней, чем у Яна. Всё-таки как много значит порода! Никифор до старости сохранял стать и не имел ни грамма лишнего веса, Глеб такой же, и Ярослав всегда будет таким.

— Расскажи, почему ты теперь Януш Сокольский? — тепло улыбнулась Ольга.

В конце концов, какими бы ни были воспоминания, связанные с Яном, сам он ни в чём перед Ольгой не провинился.

— Это просто творческий псевдоним, — с подачи Ольги, Ян, наконец, немного расслабился и выбрал нужный тон. — Сокольский — фамилия моего деда по материнской линии. А по паспорту я по-прежнему Ян Кислицын. Как твои дела, Оленька? Ты живёшь теперь в Питере, или приехала по делам?

— В командировке была, на профессиональном форуме. Завтра утром улетаю.

— Жаль, — казалось, Ян искренне опечален.

"А мне совсем нет".

— Замужем, дети?

— Замужем, — кивнула Ольга. — Двое сыновей. Старший — студент, а младший вот недавно пошёл в десятый класс. А ты как? Женат? В Россию давно вернулся?

— Пятнадцать лет назад вернулся; с тех пор живу и работаю в Питере. Как только мамы не стало, так и вернулся. А отца не стало ещё раньше.

Ольга понимала, что Ян так и не узнал всей правды, и сама она не собиралась раскрывать ему глаза на (мягко говоря) неприглядные подробности. Родителей его давно нет в живых, и ворошить сейчас прошлое совершенно ни к чему. Как и сообщать Яну о том, что он мог стать отцом больше двадцати лет назад. Зачем?

— Женился уже здесь. Две дочери у меня, тринадцати и одиннадцати лет. Супруга работает на местном телевидении. Сейчас она в командировке, а дочери пока живут у тёщи и тестя по причине моей занятости с открытием выставки.

— Очень рада за тебя, Ян! Хорошо, что всё у тебя сложилось так замечательно.

— Я сначала искал тебя, Оленька, когда приехал. Но каких-то специальных возможностей у меня не было, а твои следы затерялись.

— Зачем искал, Ян? Я тогда уже замужем давно была. Прошлое, каким бы оно ни было, должно оставаться в прошлом.

— Знаю, — кивнул Ян. — Но меня не оставляла мысль о том, что я поступил как трус, сбежал, бросив тебя. Хотел попросить у тебя прощения. Я не имел права осуждать тебя и отворачиваться.

"Как всё-таки хорошо, что он ничего не знает и живёт в своём мире! Впечатлительная творческая натура… Я по сравнению с ним как чёрствая корка ржаного хлеба рядом с нежным зефиром. Хорошо, что мой Глеб — другой, мы с ним из одного теста".

— Всё в прошлом, Ян, — повторила Ольга. — А прошлое должно оставаться в прошлом. Я очень рада, что мы с тобой встретились и поговорили. Это… правильно и справедливо.

В кофейне они засиделись допоздна, и Ян подвёз Ольгу до отеля. Пытался узнать, каким рейсом Ольга завтра улетает, но она не сказала ему.

Однако Ян решил-таки проявить запоздалую настойчивость (а может, уже обзавёлся "специальными возможностями"?) и появился в аэропорту, когда Ольга с Лилией и Наташей проходили регистрацию.

Так и ходил за Ольгой, пока она не отправилась на посадку, чем немало смущал спутниц Ольги. На прощание долго целовал руки Ольги, и она уже не могла дождаться, когда улетит. Ни номер телефона, ни адрес, естественно, Яну не оставила. А он всё же настоял на том, чтобы она взяла две его визитки.

Спустя две недели.

Была суббота, однако, несмотря на нерабочий и неучебный день, в доме Никифоровых никто не спал, все бодрствовали с утра пораньше: сегодня Фёдор должен был привести к обеду свою девушку. Решился, наконец, познакомить её с семьёй.

— Я давно подозревал, что у Федьки баба есть…

Наткнувшись на взгляд матери, Ярослав ничуть не смутился, прочистил горло и быстро перестроился:

— Давно, говорю, подозревал, что братан с кем-то встречается.

"Да это давно уже секрет Полишинеля", — подумала Ольга, но младшего сына разочаровывать не решилась, пусть думает, что он самый проницательный и прозорливый.

Ярослав сидел за кухонным столом напротив Ольги и помогал ей резать овощи для того, чтобы запечь их с мясом. Серьёзный, сосредоточенный… и такой похожий на Глеба.

В кухне, лёгок на помине, появился мрачный, заспанный глава семейства Никифоровых. Молча достал турку и начал варить кофе. Ольга нарочно молчала, делая вид, что ничего не замечает, хотя ей была прекрасно известна причина дурного настроения мужа.

— В котором часу приедет этот? — не дождавшись вопросов и внимания к своей персоне, ворчливо поинтересовался Глеб.

— Который? — невинно спросила Ольга.

— Белобрысый, — отрывисто бросил Глеб. — Он так и будет появляться на всех торжествах в нашем доме?

Ярослав, пытаясь спрятать улыбку, быстро посмотрел на невозмутимую мать, а потом перевёл взгляд на хмурого отца. Их разговор его ничуть не смущал, поскольку повторялся по нескольку раз в год столько, сколько Ярик себя помнил.

— Во-первых, ты преувеличиваешь, Глеб! — отложив на время овощи, Ольга вымыла руки и начала готовить для мужа бутерброды к кофе.

Ольга и Ярослав проснулись раньше, потому уже позавтракали. Фёдор, который завтракал с ними, уехал по делам, а потом заедет за Кирой, своей девушкой.

— Лёша не так уж часто бывает у нас. Он же крёстный Фёдора, не забывай.

— Его забудешь! — Глеб сел на табурет и взял с тарелки бутерброд.

— Во-вторых, он не белобрысый, а рыжий. А в-третьих, Лёша обещал приехать около двенадцати часов.

…Бахтеев приехал в половине первого, а через полчаса после него прибыли Фёдор и Кира. Обед проходил прекрасно. Кира оказалась симпатичной, простой и общительной девушкой, чему Ольга была очень рада. Она ужасно волновалась и боялась, что девушка у Федьки окажется высокомерной и холодной особой. К счастью, сын не разочаровал родных своим выбором.

После обеда Глеб и Лёха уже навострили лыжи в кабинет, прихватив с собой "всё необходимое", как вдруг прибыл посыльный, который привёз для Ольги небольшую посылку и шикарный букет от неизвестного отправителя.

— Не понял, — растерянно пробормотал Глеб, остановившись на половине дороги к кабинету.

Судя по лицу Бахтеева, он был готов заявить то же самое. Взяв из рук Ольги посылку, он повертел её в руках, слегка потряс, прислушался, принюхался и начал осторожно открывать. Безошибочно почуяв нечто интересное, в гостиную подтянулась молодёжь — Ярослав, Фёдор и Кира.

В посылке оказался дорогой стильный альбом с фотографиями Ольги. Эти фотографии были сделаны в самом конце весны, почти летом две тысячи второго года. Ольга, которая и так догадывалась, от кого подарки, только убедилась в своей правоте.

— Ой, какая вы тут, Ольга Викторовна! — восхищённо воскликнула Кира.

— Да, мам, просто супер! — в голос подтвердили сыновья.

Отставив в сторону бутылку ви́ски и закуску, побледневший Глеб опустился на диван, сжимая в руках альбом. Лёха понимающе хмыкнул.

— О как, — тихо констатировал он. — Оль, ничего не хочешь рассказать?

— Придётся, — вздохнула Ольга. — Простите, что скрыла. Не хотела заново поднимать это всё.

— Ребята, а поехали в кино? — воскликнул понимающий и очень чуткий Фёдор.

— Да, точно, прекрасная идея! — с энтузиазмом подхватила Кира.

Ярослав, который чувствовал, что у взрослых сейчас будет очень интересный разговор, уже набрал в грудь воздуха, чтобы отказаться от поездки, но Фёдор настойчиво и крепко взял его под руку, и потащил к выходу из гостиной.

Вечером, когда абсолютно трезвый Лёха уехал домой, а молодёжь ещё не вернулась, Глеб и Ольга сидели в гостиной у камина. Глеб держал жену за руку. Он казался по-прежнему задумчивым и печальным.

— Всё ещё сердишься? — виновато спросила Ольга.

— Я и не сердился, — покачал головой Глеб. — Просто иногда думаю о том, выдерживаю ли конкуренцию, и ответ далеко не всегда внушает оптимизм.

— Так, с этого места поподробнее! — Ольга забралась на колени к мужу, обняла его за шею и близко посмотрела в любимые серые глаза.

— Будто мало мне было твоего вечного белобрысого рыцаря, теперь ещё и Януш Сокольский на мою голову свалился.

— Никуда он не свалился. У Яна там, в Питере, такая зона комфорта, что можешь не переживать за него. Ему нужно было ненадолго предаться ностальгии, и он это сделал. А Лёша… Нужно это понять. Он не такой.

— Да, я помню, — усмехнулся Глеб. — Ты мне как-то сказала, что любишь только его.

— Ну да, ну да! Я сказала: люблю как друга. Хотя сейчас уже, скорее, как брата. А ещё надо понимать, когда именно я это сказала. Я же тогда почти ненавидела тебя, хоть и понимала, что всё равно люблю и никуда от тебя не денусь.

— Любила меня тогда? — в глазах Глеба мелькнуло огромное облегчение. — А почему не говорила об этом потом, позже?

— Так и ты впервые за двадцать лет припомнил мне мои же слова.

— А сейчас любишь меня?

— А сейчас ещё больше люблю, — Ольга быстро поцеловала Глеба. — И счастлива с тобой каждое мгновение.

— И вправду, скоро у нас годовщина. Двадцать лет! А помнишь, как мы познакомились?

— Ещё бы! Упрямец мой, — Ольга зарылась пальцами в шевелюру мужа. — Так и сказал: все говорят, что я очень упрямый. А танец помнишь?

— Помню, — Глеб положил руку на спину Ольги, и глаза его начали темнеть. — Давай потанцуем, пока никого нет?

— Давай, — обрадовалась Ольга. — Сейчас найду эту песню.

Ольга включила музыку в смартфоне, а Глеб встал и подал жене руку. Притянул Ольгу к себе и прижался щекой к её макушке.

"Не оставляй меня, не причиняй мне боль.

Не оставляй меня одну под дождём.

Вернись ко мне, и я снова буду улыбаться.

Приди и высуши эти слёзы.

Я хочу, чтобы ты меня обнял…"

Конец.

Больше книг на сайте — Knigoed.net