Не могу забыть

6

О Господи, что ему тут понадобилось? — в ужасе подумала Мона. Блеск его глаз и вызывающе вскинутая темноволосая голова сулили кучу неприятностей. Чего он хочет? Просто пощекотать им нервы или устроить шумный публичный скандал?

Второй вариант она отмела почти сразу. Брет очень сдержанный человек и не любит нарушать этикет. Тем более стирать грязное белье на людях.

Он отвесил хозяевам изысканно-вежливый поклон.

— Мона… Хаббард, прими поздравления с днем рождения.

— Я думал, ты в Англии, — слегка запинаясь, промолвил Рик.

— Кроме того, ты думал, что с компанией «Роуд» покончено. И ошибся дважды.

Покраснев как рак, Рик гневно спросил:

— Какого черта ты явился сюда? Тебя никто не приглашал.

— Почему? Меня пригласила Ивлин.

— Не верю! — вспыхнул Рик. — Она об этом и словом не обмолвилась. Кроме того, откуда ей знать, что ты вернулся?

— Несколько дней назад мы встретились в лифте.

Мона невольно дернулась. Рик решил, что она хочет уйти, и схватил ее за запястье.

— Что ты делал в «Редстоуне»? — отрывисто спросил он своего мучителя.

— Я там живу, — хладнокровно ответил Брет, не сводя с Моны смеющихся глаз. — В пентхаусе.

Правильно поняв этот взгляд, Рик раздул ноздри и вцепился в запястье Моны с такой силой, что чуть не сломал его.

— Ты знала это!

— Да, — призналась она, — но только…

— Мы случайно встретились в парке, — прервал ее Брет. — А потом поднялись ко мне полюбоваться панорамой города.

— Так вот почему ты ускользаешь каждое утро, притворяясь, что бегаешь трусцой… Ты встречаешься с ним!

— Ничего подобного! — возразила Мона. — О том, что Брет вернулся, я узнала только в четверг, когда…

— Ты лживая маленькая… — Фраза осталась незаконченной, Рик сумел справиться с собой. — Это ты его позвала сюда?

— Нет. Я и понятия не имела, что он приедет.

— Тогда что заставило Ивлин пригласить его?

— Не знаю. — Мона, прикованная к месту, прижала свободную руку к занывшему виску.

— Что с тобой? — резко спросил Брет.

— Обычная головная боль, — сквозь зубы ответила Мона.

— Если это сделала не Мона, то какого дьявола Ивлин понадобилось приглашать тебя? — рявкнул Рик, не сводя глаз с соперника.

— А почему бы и нет? — спокойно ответил Брет. — С ней мы никогда не ссорились.

— Она должна была знать, что здесь тебе не обрадуются.

— С какой стати? Ты что, рассказал ей о нашей последней встрече, когда мне пришлось тебя ударить? Сомневаюсь. Такими вещами не хвастаются.

— Проклятье! Догадываюсь, что ты был бы рад сделать это еще раз!

— О да. Если ты был здоров. Но сейчас преимущество на твоей стороне.

— Вон отсюда! Убирайся, или я попрошу, чтобы тебя вышвырнули!

Брет насмешливо поднял черную бровь.

— Дорогой мой, что скажут люди, если ты вышвырнешь приглашенного гостя, даже не предложив ему выпить?

За время беседы Брет ни разу не повысил голоса, но пришедший в ярость Рик не слишком следил за собой, забыв, что их могут услышать.

Наконец Мона взмолилась:

— Рик, пожалуйста! Вечеринка в самом разгаре. Не устраивай сцены и не порти людям праздник…

— Тогда избавь меня от него!

Она повернулась к Брету и попросила:

— Уйди, пожалуйста. Ради меня. — Мона не понимала, что эти слова выдают ее с головой.

Брет нахмурился.

— Не беспокойся, — тихо сказал он. — Я не собираюсь торчать здесь весь вечер. Но перед отъездом мне нужно сказать тебе кое-что наедине.

— Мона останется со мной.

— Пусть решает сама.

— Она никуда не пойдет!

Брет с холодным презрением посмотрел на руку, державшую запястье Моны.

— Кажется, у нее нет выбора.

После долгой паузы Рик разжат пальцы. На коже Моны остались белые пятна. Жестом показав, что она свободна, Хаббард злобно прошипел:

— А теперь спроси ее, хочет ли она пойти с тобой!

— Ну что, Мона? — Брет не сводил глаз с ее бледного лица.

Не трогаясь с места, она покачала головой. Рик, не скрывая ликования, вкрадчиво спросил:

— Теперь понял, болван? Дошло наконец? Мона моя…

Смуглое лицо Брета побелело и напряглось.

— Она сделает все, что я захочу! — не унимался Рик.

— О, привет! — улыбнулась Брету выросшая словно из-под земли Кларис. — Вот уж не ждала увидеть, вас здесь!

Если она и понимала ситуацию, то не подавала виду.

— Меня пригласила Ивлин, — улыбнулся ей Брет.

— Ох… — Кларис слегка смутилась. — Я не знала о вашем знакомстве, учитывая, что вы в Филадельфии новичок…

— Хотя я вернулся всего несколько недель назад, но жил здесь раньше и имел дела с ее мужем, так что, можно сказать, мы с ней старые приятели. Кстати, вы не знаете, где она? Я еще не успел поздороваться с ней и Паоло.

— Я разговаривала с ними всего минуту назад. Пойдемте, я отведу вас. — Она улыбнулась Моне и Рику и увела Брета.

Мона смотрела им вслед с чувством смутного облегчения, а Рик — с беспомощной яростью. Судя по выражению лица Хаббарда, эту ярость вызывала главным образом Кларис, улыбавшаяся его сопернику.

— Черт бы их побрал! — взорвался он. А затем резко спросил: — Откуда Кларис его знает?

— Понятия не имею, — дрожащим голосом ответила Мона.

Одно из двух: либо они познакомились случайно, либо Брет устроил это нарочно. Теперь становилось понятно, откуда Брет черпал информацию. Узнав, что он знаком с Хаббардами, Кларис на мгновение растерялась, как будто совершила оплошность.

Мона тяжело вздохнула. Вечер, который так хорошо начался, превратился в настоящий кошмар.

А дальше будет хуже. Рик, и без того вспыльчивый, теперь окончательно выйдет из себя. Ее протесты ничего не изменят. Он убежден, что Мона тайком встречается с Бретом, и превратит ее жизнь в ад.

Раньше Кларис, испытывавшая к Моне симпатию, принимала удар на себя, но теперь, когда она невольно вызвала гнев хозяина, любая попытка сиделки смягчить ситуацию дорого обойдется им обеим.

Тревожные мысли Моны прервал голос Рика:

— Мне нужно выбраться отсюда. Она взяла себя в руки и спросила:

— Отвезти тебя в сад?

— Нет. Я не хочу никого видеть. Отвези меня в кабинет.

Поскольку в «Голубой лагуне» лифтов не было, Рик пользовался анфиладой на первом этаже, которую бывший владелец, наполовину инвалид, построил для себя и своей сиделки.

Тут были две спальни, каждая со своей ванной, гостиная и кабинет. Окна кабинета выходили на маленькую песчаную лагуну с одинокой сосной, по имени которой и назвали дом.

Повернувшись спиной к смеющимся, оживленно разговаривающим людям, Мона повезла кресло к анфиладе.

Дверь кабинета, выходившая на террасу, была открыта настежь. Стоял чудесный летний вечер. Теплый ветерок нес запах моря, песка и цветов.

— Хочешь на террасу? — спросила она.

— Мне все равно, — бросил Рик. Было видно, что он думает совсем о другом.

Мона вывезла кресло на террасу, села на садовый стул и приготовилась к неизбежным вопросам и обвинениям.

Долго ждать не пришлось.

— Почему ты не сказала мне, что Роуд вернулся?

— Не хотела портить уик-энд. — Но это была только часть правды.

Рик начал грызть ноготь, как делал всегда, когда злился или испытывал досаду, а потом спросил:

— Как ты узнала об этом?

— Он же сказал тебе, что мы встретились в парке.

— Сколько раз ты с ним встречалась? Я хочу знать правду.

— Всего один. Позавчера. Это была случайная встреча… — Опять полуправда. Для Брета эта встреча случайной не была.

— Я узнал об этом только благодаря твоему опозданию. Если бы не твоя неосторожность, ты продолжала бы обманывать меня.

Мона хотела сказать, что не обманывала его, но прикусила язык. Именно это она и делала, скрывая свои утренние прогулки.

— Сколько раз ты поднималась в его квартиру?

— Только однажды. Я не собиралась этого делать, но…

Она попыталась все объяснить, однако пристальный взгляд холодных светлых глаз заставил ее замолчать.

— Что вы там делали? Почему ты опоздала?

— Только разговаривали.

— Он рассказал тебе, как попал в пентхаус? Допрос оказался куда мучительнее, чем она думала.

— Мистер Брук ушел на пенсию, — осторожно ответила она. — Он искал дом у моря…

— И Роуд нашел ему такой дом?

— Да.

— О чем вы говорили еще?

— Брет сказал, что у него с Ивлин ничего не было.

— И ты ему поверила?

— Да. — Мона мстительно прищурила глаза. — Теперь я знаю, что в Гибстаун ее возил Паоло и что именно с ним она там оставалась. А ты пытался убедить меня, что она с Бретом!

— Роуд был в Гибстауне.

— По делу.

— Я вижу, он хорошо промыл тебе мозги.

— Я могу спросить у Ивлин. — Мона сделала вид, что встает.

— Подожди! — резко сказал Рик. — Допустим, он был там по делу. Но не забывай, у него не было на тебя времени. Работа всегда была для него важнее.

— И ты прекрасно знаешь почему. Он пожал широкими плечами.

— Потому что компания была накануне краха.

— Как ты узнал об этом?

— Ивлин, которая тогда была от него без ума, удивлялась, с какой стати человек нашего круга живет в такой дыре. Я стал наводить справки. Не знаю, что люди находят в этом типе… Когда я рассказал Ивлин, как обстоит дело, у нее хватило глупости помочь ему.

— В то время как ты сделал совершенно противоположное.

Рик осторожно посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что ты отказался финансировать проект перестройки Глостер-стрит.

— Как я мог на это пойти? Риск был слишком велик.

— Это единственная причина?

— Конечно.

— Ты узнал о подлинном положении вещей заблаговременно, но забрал деньги лишь в пос-леднюю минуту. Иными словами, ты хотел разорить его.

— Это он так сказал?

— Он сказал правду! — Ее зеленые глаза вспыхнули. — А еще одна правда состоит в том, что, когда ты стал издеваться над ним, он разозлился и ударил тебя!

— Да, черт побери! — злобно воскликнул Рик. — Потому что я ненавидел этого типа!

— И ревновал меня к нему.

— Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, — с трудом сдерживаясь, сказал Рик. — И так было с самого начала. Я не мог вынести того, что ты смотришь на него как на чудо. Я был ничем не хуже его и мог дать тебе намного больше… И могу до сих пор. Как только позволят врачи, мы поженимся… — Не слыша ответа, он добавил: — Ты обещала выйти за меня и должна сдержать обещание. — Мона продолжала молчать. Обиженный Рик больно схватил ее за руку и гневно спросил: — Неужели достаточно его воз-вращения, чтобы ты передумала? Ты хочешь уйти от меня?

— Я уйду лишь тогда, когда буду тебе не нужна, — тихо ответила она.

Рик облегченно вздохнул и выпустил ее руку.

— Вот где вы спрятались! — По каменному полу террасы процокали высокие каблуки, и Кларис улыбнулась своему пациенту. — Все в порядке? Похоже, вы слегка на взводе.

— Странно, что вы нашли для меня время, — язвительно ответил Рик. — Я было решил, что вы влюбились в этого Роуда.

Рик вел себя как капризный мальчишка. Кларис презрительно пожала плечами и сказала, растягивая гласные:

— А что, он мужчина хоть куда. — Она вздохнула и, не обращая внимания на испепеляющий взгляд Хаббарда, добавила: — Как пить дать, эти глаза могут заставить любую девушку зашвырнуть чепчик за мельницу.

— Если он так очарователен, то как же вы с ним расстались? — злобно прошипел Рик.

— Он уехал, — огорченно сказала Кларис, — и даже ничего не выпил, потому что за рулем.

Просил извиниться за короткий визит, но сказал, что вы не будете слишком огорчаться.

С улыбкой, напоминавшей оскал, Рик пробормотал:

— Он так шутит…

— Люблю мужчин с чувством юмора, — безмятежно ответила Кларис. — Особенно тех, кто может пошутить над собой. По мне, многие мужчины пыжатся как петухи и воспринимают себя чересчур серьезно…

Рик бросил на нее подозрительный взгляд, приняв это замечание на свой счет.

— Ну что, вы готовы вернуться к гостям? — спросила она. — В конце концов, это ваша вечеринка и кое-кто уже спрашивает, куда вы пропали.

— До моего возвращения будьте добры рассказать, откуда вы знаете Роуда, — бросил Рик.

— Пожалуйста, — безропотно согласилась Кларис и, повернувшись к Моне, сказала: — С вами хотела поговорить Ивлин. Она в нижнем саду. — А затем участливо добавила: — Вы ужасно бледная. Что с вами?

Мона заставила себя улыбнуться.

— Ничего страшного. Просто голова разболелась.

— Ну если так, то ступайте. А я тем временем присяду и расскажу хозяину все, что он хочет знать…

— Вы говорите со мной так, словно я капризный ребенок.

— Как и большинство мужчин, — жизнерадостно ответила она, опускаясь на освобожден-ный Моной стул. А потом лукаво добавила: — Но, в отличие от них, у вас есть два преимущества… Во-первых, вы симпатичный, а во-вторых, платите мне приличное жалованье.

— Я всегда могу перестать это делать, — пригрозил он.

— Как, неужели у вас хватит совести?.. Похоже, эта пара вновь собралась затеять шутливую перепалку, которая доставляет обоим удовольствие.

Мона вышла на мощеную балюстраду и окинула взглядом нижний сад. Кроме молодой пары, которая брела куда-то, взявшись за руки, там не было ни души. Хотя никакого настроения общаться с гостями у нее не было, она послушно пошла к лужайке, где звучали музыка и смех. Когда Мона поравнялась с высокими коваными воротами, выходившими в песчаный проулок, который вел к берегу, они открылись и появился Брет.

— Зачем ты вернулся? — испуганно ахнула она.

— Я и не уезжал. Ждал тебя.

Как он узнал, что я должна выйти? — подумала Мона и покачала головой.

— Меня ждет Ивлин.

— Кларис сказала это по моей просьбе.

— Зачем?

— Потому что мне нужно поговорить с тобой.

— Пожалуйста, Брет… Рик может нас увидеть.

— Боишься его? — Нет.

Это была правда. Рика она не боялась. Как ни странно, Брет был куда страшнее.

При всей его вспыльчивости Рик был маленьким мальчиком, капризным, но безобидным.

В то время как Брет был жестким, сильным и грозным мужчиной, от одного взгляда которого она трепетала.

— Просто не хочу огорчать его.

— Раз так, давай прогуляемся к берегу. Проулок с первого этажа не виден. А от взглядов гостей нас прикроет стена.

— Но нам больше нечего сказать друг другу.

— Не согласен. — Он указал на ближайшую скамью. — Предпочитаешь поговорить здесь?

Скамья была видна из дома. Если они будут сидеть, а Рик выйдет на террасу… Она отрицательно покачала головой.

— Раз так, пройдемся.

Брет был исполнен спокойной решимости. Мона поняла, что переубедить его не удастся. А если спор затянется, их наверняка увидят.

— Ладно, — неохотно согласилась она. — Но только недолго. — Если Рик хватится ее, скандала не избежать.

Она повернулась и быстро пошла к воротам. Брет, шедший следом, тщательно закрыл их на засов.

В нескольких метрах от ворот стоял белый «мерседес», развернутый в сторону шоссе. Правая передняя дверь была открыта. Проходя мимо, Мона с любопытством посмотрела на машину. Почему кто-то из гостей припарковался здесь, а не на гравийной площадке вместе с остальными?

Если только это был гость, а не… Додумать она не успела.

Брет схватил ее, втолкнул в машину и захлопнул дверцу.

Не успела Мона опомниться, как он оказался на сиденье водителя.

— Что ты делаешь? — возмутилась она.

— Давай проедемся.

— Никуда я не поеду! — Она попыталась открыть дверь, но ручка не поддавалась.

— Не трать время попусту. Я ее запер, — спокойно сказал Брет, включил двигатель и застегнул ремень безопасности.

— Открой сейчас же! — крикнула она. — Я не собираюсь ехать с тобой!

Он протянул руку и защелкнул ее ремень безопасности. Ручка двери была заблокирована намеренно… Значит, Брет рассчитал эту поездку заранее. Сердце Моны застучало как сумасшедшее.

Добравшись до магистрали, Брет свернул направо, на менее оживленное шоссе.

Когда первая паника прошла, Мона собралась с силами и, пытаясь держаться как можно спокойнее, сказала:

— Не знаю, чего ты хочешь этим добиться.

— Как минимум, немного побыть с тобой наедине. Поговорить и кое-что выяснить.

— Это надолго? У меня нет времени.

— Зависит от тебя.

Иными словами, от того, насколько охотно она будет отвечать на его вопросы… Слегка приободрившись, она спросила:

— Значит, мы немного проедемся и вернемся?

— Не совсем.

У Моны сжалось сердце.

— Тогда как это называется?

— Попыткой дать тебе время опомниться.

— Это больше похоже на похищение.

— Не сгущай краски, — насмешливо ответил Брет.

— Однако полиция называет это именно так.

— А кто позвонит в полицию?

— Рик.

— Сомневаюсь.

— Если я исчезну, он сойдет с ума! Ох, Брет, пожалуйста, не надо. Ты делаешь только хуже… Я не хочу волновать его. Он болен, а сегодня ему и так досталось.

— Если все пройдет благополучно, он даже не догадается, что ты куда-то уезжала.

— Нет, догадается! — в ужасе воскликнула Мона. — Скоро будут разрезать торт. И я должна при этом присутствовать!

— Кларис успокоит его.

— Как это?

— Я поговорил с ней и все устроил.

— Хочешь сказать, что она знает про это…

— Похищение? — подсказал Брет. — Да, знает. К счастью, она называет его по-другому.

— И как же?

— Спасательной экспедицией.

— Я не нуждаюсь в спасении.

— Как посмотреть.

— А как это называешь ты сам?

— Возвращением своего.

Мона вздрогнула. Она чувствовала себя костью, за которую грызутся два рычащих пса. Заставив себя вернуться к теме разговора, она язвительно спросила:

— Так чем же Кларис успокоит его? Рассказом о моем спасении? Сомневаюсь. Особенно если она назовет имя спасателя.

— Да уж… Нет, мы договорились о другом. Когда Рик начнет проявлять беспокойство, Кларис пойдет тебя искать. Через несколько минут она вернется и скажет, что ты ужасно расстроилась и под предлогом головной боли ушла спать. Он не забыл твои жалобы. Лифтов в «Голубой лагуне» нет, так что проверить это он не сумеет.

Мона на мгновение успокоилась, но потом поняла, что никакие ухищрения не помогут. Брет просто не понимает, с чем он столкнулся.

Заметив мрачное выражение ее лица, Брет немного смягчился.

— Не забывай, там полно гостей и слуг. Кроме того, с ним Кларис. Так что без помощи он не останется.

Да, конечно, но Рику нужна только она. Рядом или в крайнем случае поблизости.

Если он обнаружит, что Мона тайком сбежала, достанется не только ей, но и Кларис. Поэтому надо молиться, чтобы он ничего не обнаружил. Нужно убедить Брета, что все бесполезно, и заставить его вернуться. Причем как можно скорее. Скоро включится система охранной сигнализации, которая будет действовать до рас-света…

— Поверь мне, все будет в порядке, — послышался голос Брета. — Он поднимет шум только в том случае, если завтра ты не спустишься к завтраку.

— К завтраку? — недоверчиво переспросила она. — Ты что, хочешь продержать меня всю ночь?

— Я продержу тебя ровно столько, сколько понадобится.

Мона ахнула и, проглотив комок в горле, спросила:

— Понадобится — для чего?..

— Не делай такие большие глаза, — насмешливо сказал он.

Как он может дразнить меня в такой момент? — гневно подумала она. Но, может быть, именно этого он и хочет? Может быть, это маленькая месть не столько Рику, сколько ей?

Они ехали в дальнюю часть острова. Сосны, росшие по краям дороги, отбрасывали длинные тени. Приближался закат.

Мона испустила тяжелый вздох и осторожно сказала:

— Ты ведь не собираешься возить меня всю ночь?

— Нет.

— Тогда что ты собираешься делать?

Тут Моне представилась картина: Брет останавливает машину, обнимает ее, а потом они занимаются любовью… Он ведь сам сказал, что желает ее и что у него давно никого не было…

Брет покосился на нее и покачал головой.

— Нет, ты ошиблась, — слегка насмешливо сказал он. — Я уже не мальчик, чтобы заниматься любовью в машине. Нет, теперь мне нравится делать это не торопясь и со вкусом. Иными словами, в постели и как можно дальше от посторонних глаз.

Мона вспыхнула и закусила губу. Спустя мгновение она собралась с силами и ровно напомнила:

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Голос Брета был полон иронии:

— Я собираюсь отвезти тебя в одно романтическое место, где можно будет поужинать, поговорить по душам и сделать все, что нам захочется…

Пытаясь не обращать внимания на вторую половину фразы, она холодно спросила:

— Ты имеешь в виду мотель?

— Ни в коем случае. Тем более что во всех мотелях слишком тонкие стенки…

От этого замечания по спине Моны побежали мурашки.

— Я предпочитаю места, где мы будем совершенно одни и где нас никто не сможет подслушать.

— Например?

— Например, старый сельский дом в глуши. — Он перешел на вкрадчивый шепот — Хочу, чтобы все было как прежде. Чтобы ты была такой же теплой, нежной, страстной женщиной, трепещущей от наслаждения, когда я прижимаюсь лицом к твоим грудям…

— Перестань! — гневно крикнула она.

— Я смущаю тебя? — невинно откликнулся Брет.

Приказав себе успокоиться, Мона сделала еще одну отчаянную попытку вразумить его:

— Пожалуйста, Брет… Ты же знаешь, что возврата к прошлому нет. Ты даром тратишь время…

— Вряд ли.

— Теперь я обручена с Риком.

— Ты была обручена с ним и вчера, но ответила на мой поцелуй так, как я не смел и мечтать.

— Я не собиралась отвечать. Ты застал меня врасплох. Я больше не хочу тебя. И не захочу никогда.

— Поживем, увидим.

Мона закусила губу и погрузилась в молчание.

Они проехали две деревушки, оставили позади старую водяную мельницу и оказались на бескрайнем картофельном поле.

Вставала бледная луна, и ее зловещий свет, который шотландцы считали магическим, озарял ровные ряды ярко-зеленых картофельных кустов. Чуть в стороне стояла постройка, напоминавшая пряничную избушку. Из ее окон лился желтоватый свет.

— Ферма Грантов. Наших ближайших соседей, — небрежно бросил Брет, сворачивая на узкий ухабистый проселок.

Через пару минут показался старый сельский дом, часть которого скрывали росшие полукругом высокие деревья. Слуховые окна и темно-коричневая крыша из дранки напоминали широко открытые глаза с удивленно приподнятыми бровями. Впечатление довершала деревянная терраса. Казалось, этот дом пришел из волшебной сказки. Заросший сад был полон цветов — розовых и пурпурных азалий, желтых роз, темно красных рододендронов и раскидистых кустов с голубыми цветами, названия которых Мона не знала. О вмешательстве человека говорил только подстриженный газон.

Брет оставил машину на подъездной аллее, вышел и открыл Моне дверь.

Она проигнорировала протянутую руку. Тогда Брет прошел к багажнику и достал оттуда большую парусиновую сумку.

Мона беспомощно уставилась на нее. Неужели они останутся здесь? Но она ничего не захватила с собой. Ни ночной рубашки, ни зубной щетки, ни чистого белья… Что она наденет утром? Впрочем, по сравнению с остальными проблемами Моны это не имеет никакого значения. Интересно, что подумают соседи, увидев в этой глуши двух людей в вечерних костюмах? Прочитав ее мысли, Брет сказал: — Отсюда до цивилизованных мест полтора километра. Сложись обстоятельства по-другому, мы могли бы пообедать в ресторане Манти. Но придется довольствоваться тем, что есть в холодильнике… Пойдем-ка.

Он обнял Мону за талию, повел по гравийной дорожке к деревянному крыльцу с шиферной крышей. Достав из кармана кольцо с двумя ключами, он открыл дверь и зажег свет.

Мона очутилась в просторной гостиной с лестницей, которая вела на второй этаж. Стены были покрыты белой штукатуркой. В комнате стоял черный кожаный гарнитур и несколько разрозненных сосновых стульев. На полулежали яркие половики; окна прикрывали плотные домотканые шторы.

— Как видишь, я еще не успел навести здесь порядок.

— Так это твой дом?

— Да.

Он поставил сумку на пол, снял пиджак, бросил его на стул, с видимым облегчением освободился от галстука-бабочки и положил его на книжный шкаф.

Мона, у которой от дурного предчувствия пересохло во рту, следила, как он расстегивает рубашку.

Одолев три верхних пуговицы, он сделал паузу и насмешливо спросил:

— Чего ты так испугалась? Я не собираюсь набрасываться на тебя, едва переступив порог. Ведь я уже сказал, что не люблю торопиться и предпочитаю заниматься любовью в кровати. — Когда щеки Моны залил румянец, он предложил: — Не хочешь освежиться перед ужином? — Потом взял сумку, повернулся и пошел наверх.

Мона молча пошла следом. Оказавшись на лестничной площадке, он открыл правую дверь и провел Мону в комнату с белыми стенами и несколькими яркими ковриками на темных половицах.

Почти всю дальнюю стену занимал старый чугунный камин с черной решеткой; в неподвижном воздухе стоял запах сажи, смешанный с ароматом лаванды.

— Боюсь, тут не слишком роскошно, — непринужденно заметил Брет. — Но это единственная спальня, которую я успел обставить. Дом принадлежал пожилым супругам, достался им по наследству, и они пользовались им лишь от случая к случаю.

Сердце Моны отчаянно заколотилось в ребра. Если Брет действительно собирается соблазнить ее и вернуть свое, хватит ли у нее сил, чтобы противостоять ему?