Не повторяй ошибок

Глава 11

Помощник шерифа Сэнди Линч на этот раз не поддалась своей слабости, увидев мертвое тело, но ее, конечно, не обрадовал вызов на место страшной находки. К великому сожалению, вызов пришелся именно на часы ее дежурства. Впрочем, ее обязанности сводились к минимуму — доставить доктора Эдвардс на место происшествия, указать ей на труп, обеспечить транспортировку трупа в морг на вскрытие и сопроводить эксперта из ФБР туда, где Сэнди было очень неприятно находиться. Едва она появилась в здании старой мельницы, ее начало тошнить. Впрочем, она сдержалась и мужественно провела всю процедуру, хотя запах крови почти лишал ее сознания. На мельнице она старалась, как могла, выполнять команды доктора Эдвардс.

— Сержант, держите фонарь повыше. Вот так. спасибо, сержант.

Хоть ее ненароком и повысили в звании, Сэнди хотелось одного — убежать отсюда как можно скорее. Алекс выручил девушку, взяв на себя столь не соответствующую его положению в полицейской иерархии работу, и придумал для Сэнди задание на свежем воздухе: оградить место происшествия веревками с желтыми полицейскими флажками.

Он объяснил такое свое распоряжение Миранде и Тони, занятым поисками следов обуви или автомобильных покрышек:

— Девочка расстанется со своим ленчем, а это будет унизительно для нее на глазах у всех. Миранда кивнула:

— Ты, как обычно, опередил меня, Алекс. Теперь побыстрее отправь ее на дорогу, чтобы она оградила нас от присутствия любознательных автомобилистов.

— Правильное решение, — согласился Алекс и с готовностью занялся привычной полицейской работой.

— На меня воздействуют их чувства — и твоего заместителя, и этой девицы. Сколько ей? Не больше двадцати? — Тони, сидя на корточках, смотрел на Миранду снизу вверх, словно на статую на пьедестале, и искренне сопереживал ей. Вбирать в себя эмоции, причем изо дня в день, нелегкое дело.

— А разве вам проще приходится? — Их взгляды одновременно обратились к Бишопу, который, как черное привидение, стоял поодаль у полусгнившей громады бывшего мельничного колеса и, казалось, словно ищейка запахи, улавливал то, что источает материальный мир — земля, вода, деревья.

— Иногда очень плохо ощущать себя сверхчеловеком. Судьба, бывает, дает тебе такой пинок под зад. — Тони очень хотелось заговорщицки подмигнуть Миранде, но почему-то у него ничего не получилось. — Кстати, хочу тебя поблагодарить за то, что ты нас разблокировала, правда, теряюсь в догадках, по какой причине. Зато у меня прошли жуткие головные боли, и я теперь в форме.

— Ну и что ты смог собрать в округе своим проясненным взглядом! — спросила Миранда, беря на вооружение иронию и не желая признаваться, что ее психологический щит по-прежнему при ней.

Тони вздохнул:

— Я всего лишь ощутил ужас, который испытывал парень. С такой интенсивностью чувства я еще не имел дела. Я едва выдержал этот шквал эмоций. К счастью, хоть это слово здесь неуместно, он почти мгновенно впал в беспамятство и был без сознания большую часть времени. И никто из нас никакими средствами не допытается, что с ним вытворяли.

— Но он знал о своей участи?

— Знал, — подтвердил Тони сурово. — Знал, что ему предстоит умереть и что он ничего не сможет с этим поделать. Полная безнадежность. И еще боль. Он ее чувствовал.

Миранда сама ощутила острую боль — одновременный удар в сердце и в голову.

— Стив знал, кто убийца.

— Если даже и знал, ему было все равно. Слишком он был напуган. Прости, но я улавливаю лишь след от эмоций, а его мысли не оставляют следа.

— Понимаю. Что еще ты можешь мне сказать?

— Я вижу, ты не удовлетворена. Постой… Там было что-то еще… какой-то сумбур в психике убийцы, потеря ориентиров. На него находили приступы необузданной ярости. Он не закончил свое дело здесь, но решил оставить жертву нам, якобы в назидание, чтобы помучить нас головоломками — какой верный след, а какой ложный. Именно мне предстоит в этом разбираться. Ну и Шарон, конечно, поможет, когда мы соберем все отпечатки эмоций с места преступления.

— Хорошо, что мы не слишком опоздали.

— Твой анонимный информатор здорово нам помог. Ты разузнаешь, кто он, шериф?

Миранда вздохнула:

— Я знаю, но это нам ничего не даст. Мне позвонила половина жителей города, и каждый из звонивших называл множество мест, а один попал в точку. Думаю, что все просто шарили по карте.

Бишоп, неслышно приблизившись, вырос черной фигурой за спиной у Миранды. Она вздрогнула.

— Это новое логово убийцы, — сообщил он. — Других жертв он мучил не здесь.

— Что ж, тогда возникает вопрос: что его побудило доставить парня сюда?

Миранда старалась выглядеть деловитой и в меру спокойной, но ее рука так и тянулась к затылку, где вновь гнездилась мучительная боль.

— Зачем? Чтобы сбить нас со следа? Вряд ли он раньше так поступал. У него было одно подготовленное место для своих жертвоприношений.

— Я с этим не согласен. Убийца варьировал свое обращение с жертвами и вполне мог так же разнообразить обстановку, чтобы испытать новые ощущения. Конечно, главное для него — это ощущение уединенности и безопасности. Скажите, у кого из нас есть такое место, где мы можем полностью расслабиться? Если есть, то наверняка только одно, не более. И убийца оберегает это место, дорожит им. Поэтому, как я предполагаю, он убил юношу здесь, испугавшись того, что мы уже вплотную приблизились к месту, где он убивал других.

Тони принял эстафету от Бишопа.

— Но значит ли это, что он заранее спланировал доставить свою будущую жертву именно сюда? Совершенно очевидно, что мы оказались здесь случайно. От нас не ждали такой прыти и вообще не рассчитывали, что мы скоро сюда попадем. Если бы не та… скажем так, анонимная наводка, мы бы до сих пор впустую рыскали по лесам.

Миранде очень хотелось врезать Тони словесной отповедью за его унизительный термин — «анонимная наводка». Ведь он прекрасно знал, что сведения поступили от ее сестры. Но, заметив краем глаза, как Алекс наблюдает за ними и жадно вслушивается в их беседу, Миранда сдержалась.

Чуткие уши были везде, и уста, способные болтать, тоже. Тони хотя бы хранил их маленький секрет, и за это его стоило поблагодарить. Однако она ощутила укол тревоги, и это уже не имело отношения к любознательному Алексу. Так как она временно сняла свой щит, вся энергия, ранее растрачиваемая на охрану себя и Бонни, теперь сконцентрировалась почти в одной точке ее мозга. И это привело к тому, что мозг ее стал «вещью в себе», огражденной от внешних воздействий, от импульсов, передаваемых окружающими. Получалось так, что не только Бишоп не проникал в ее сознание, но и она сама не могла проникнуть в мозг Бишопа. В ней тлела слабая надежда, что он никогда не догадается, какие изменения произошли и насколько она стала другой.

Попав в перекрестие любопытных взглядов, устремленных на нее — и Алекса, и Бишопа, и Тони, — Миранда собралась с силами, словно для прыжка, и расслышала только концовку произнесенной Алексом речи.

— …из того, что я понял насчет составленного вами психологического портрета убийцы, разве не самое главное для него, чтобы мы нашли его последнюю жертву? Я что хочу сказать — если он так помешан на том, чтобы представить доказательства своей силы и поиздеваться над нами, то зачем ему упрятывать очередной труп здесь и ждать, что рано или поздно мы его все-таки обнаружим?

Бишоп одобрительно кивнул:

— Точно подмечено. Убийца ставит нас в известность, что он способен захватить достаточно сильного, физически развитого молодого мужчину, но при этом, пока мы не найдем мертвое тело, желает водить нас за нос и заставить гадать, как он поступил с последним пленником. Без свидетельств, доказывающих обратное, мы вполне можем предполагать, что за его поступками кроются сексуальные мотивы, а этого ему наверняка не нужно.

Миранда чувствовала себя все хуже. В висках залпами выстреливала боль. Ей с трудом удавалось удерживать себя, чтобы не потянуться к вискам руками, смягчить страдание успокоительным массажем.

Она заговорила, надеясь, что, переключившись на другое, сумеет пересилить боль:

— Но почему он так решительно отказывается выставить на обозрение свою, пусть даже предполагаемую, на взгляд посторонних, сексуальную тягу к жертвам? Разве сходные случаи серийных убийств не имеют под собой хотя и глубоко запрятанного, но все равно сексуального мотива?

— Фактически да, — согласился Бишоп. — И лишь малое число преступников прилагают старания, чтобы прикрыть их иными мотивами. Этот убийца весь соткан из противоречий. Он разделил свою жизнь на две противоположные и несовместимые половины — белую и черную. В белой, светлой половине он ведет нормальное существование, имеет друзей и приятелей, возможно, семью и даже женщину или нескольких женщин на стороне, которые привлекают его сексуально. У него, может быть, есть связь и более постыдная, хотя в наши времена такое воспринимается спокойно. Но вот в черной части своего сознания он уже не хозяин себе, его захватывает темный вихрь.

— О'кей, — сказала Миранда. — Но у меня есть вопрос. Почему все-таки сексуальная тема не так явственно проявляется в его «творчестве»? Простите за мой цинизм и за, возможно, ошибочный термин. Почему ему так важно не предстать перед нами сексуальным маньяком?

— Моя догадка заключается в том, что он пытается провести черту между светом и тьмой, между какой-то женщиной здесь и другой — там, за чертой тьмы. Если бы убийца был одержим сексом, то он проделал бы все, что требуют от него извращенные наклонности, со своей партнершей на светлой половине. Но он не может этого совершить, даже если она согласится. И ему это не подвластно, это вступает в противоречие с его натурой, слишком он ценит свет и чистоту. Поэтому он удовлетворяет свои прихоти на темной стороне. Свою светлую сторону он тщательно оберегает, но в любой момент волна перехлестнет через зыбкую преграду и тьма смешается со светом…

— И тогда я не позавидую той женщине, что делит с ним кров и постель в светлые его периоды, — дополнил слова своего шефа Тони. — И не рискнул бы встретиться с ним лицом к лицу без заряженного револьвера в кармане.

— Пока тьма ему помогает, убийца еще как-то контролирует себя, но, если его высветить, он станет непредсказуемым монстром, — заключил Бишоп.

После этих слов наступило молчание, и первым его нарушил Алекс:

— Так что нам делать? Ловить маньяка в темноте, играя в жмурки, или подкинуть сюда дюжину прожекторов из гражданской обороны, чтобы он, этот псих, побесился вволю?

Бишоп с каменным выражением лица выслушал это выступление практичного, трезвомыслящего полицейского и обратился к Миранде:

— Ты согласна подождать выводов, которые сделает Шарон?

Она молча кивнула, а он так же молча повернулся к ней спиной и медленно направился обратно к развалинам мельницы.

— Скоро пойдет снег.

Такое простое высказывание, совсем не относящееся к кровавому делу, ударило по слуху Миранды. Особенно тихая, мирная, какая-то домашняя интонация, с какой эта фраза была сказана. Это Алекс посмотрел сначала на небо, принюхался к воздуху, словно охотничий пес, и поделился с Мирандой своими соображениями.

— Наши прогнозисты чаще всего попадают впросак, но то, что снега выпадет не меньше чем на три дюйма, я готов побиться об заклад.

Бишоп не успел удалиться настолько, чтобы не услышать, что сказал Алекс.

— Нам повезло, Миранда. Еще бы пару часов — и мы бы остались с холодными носами. У твоего помощника чутье на погоду потоньше нашего.

— Или он связан с кем-то, кто смотрит на метеоприборы, — в спину уходящему Бишопу бросил Алекс.

Миранда ощутила некоторое облегчение. Городским обывателям будет чем заняться — счищать снег со своих машин и с подъездных дорожек, а не приставать с требованиями к шерифу немедленно найти и покарать убийцу, терроризирующего город, или бомбардировать полицию самой нелепой информацией и досужими домыслами. Впрочем, расследование и так движется с черепашьей скоростью, а снежная буря вообще может застопорить его.

Тони заторопился собрать гипсовые слепки со всех следов, оставленных на земле.

— Что-нибудь это нам даст? — поинтересовался Алекс.

— Если мы чего-нибудь не пропустим, то надеюсь, что да. Однако не будем забегать вперед. Много времени потребуется, чтобы определить точную марку покрышек, и еще больше — чтобы засечь, где была продана такая марка машины, зарегистрированная в районе поиска. Ну, и так далее. В любом случае это долгая история. Хотя, возможно, что-то в итоге и выплывет.

Миранда заметила, что свинцово-серые облака уже нависли чуть ли не над головой.

— Эй, Тони! Обожди секунду, я тебе помогу.

Алекс подставил руки, и Тони осторожно переложил в столь надежную тару часть слепков. Они вместе понесли их к машинам, ожидающим в отдалении. Миранда проводила их взглядом. Ей хотелось хоть немного побыть наедине со своими мыслями и болью, опять начавшей терзать ее затылок.

Однако ей пришлось последовать за коллегами к машинам, едва виднеющимся в быстро сгущающихся сумерках.

— Сколько времени мы еще пробудем здесь? — спрашивали у Бишопа водители. — Надо ехать, а то может случиться, что мы не выберемся из снежной круговерти и тут заночуем.

— Еще полчаса, — ответил Бишоп без обычной уверенности в голосе. — Пока шериф не отдаст вам приказ, не включайте дальний свет и прожекторы. Будьте начеку, она отдаст вам необходимые распоряжения.

— Причем очень скоро, — подала голос Миранда. — Нам лучше поторопиться. Алекс предсказал снежную бурю, и хоть он и не метеобюро, но она уже у нас на носу. Какие бы улики здесь ни оставались, они будут очень скоро погребены под снегом.

Ее психологический щит был по-прежнему непроницаем, но физическое прикосновение пальцев Бишопа к своему запястью, мягкое и сочувственное, она ощутила.

— Тебе лучше? — произнес он.

— Почему ты решил, что мне плохо?

— С тобой все в порядке?

— Разумеется. Я уже привыкла к зрелищу изувеченных тел.

Миранда очень старалась говорить сухо, без каких-либо эмоций, но это давалось ей с трудом. Ей хотелось исповедоваться кому-либо прямо сейчас. Рассказать о своем отчаянии, о ночных кошмарах, о страшной тревоге за свою сестренку, но ее удерживало чувство долга перед жителями города, которые доверили ей обязанность защищать их. Как они воспримут слух о том, что их шериф — психически неуравновешенная женщина, обладающая не только ясновидением, но и терзаемая жестокой головной болью?

Неужели к Бишопу пробились эти мысли?

Он не отпускал ее руку, а, наоборот, все крепче сжимал пальцами тонкое запястье, и на гладкой загорелой коже его лба прорезались глубокие морщины.

— Я в полном порядке, — единственное, что имела право сказать вслух Миранда, стоя рядом с Бишопом и ощущая, на какое опасное расстояние они приблизились друг к другу. Но, отодвинувшись хоть на немного, она выдала бы свою неуверенность в собственной защите и свои страдания.

— Нет, тебе плохо, — возразил Бишоп тихо, чтобы его не услышал никто из находящихся рядом. — Ты побледнела, как мел, и зрачки расширены. И ты едва держишь свой дурацкий щит. Прости, что я так говорю, Миранда, но я — единственный, кто может понять, скольких усилий тебе это стоит, и единственный, кто способен снять с тебя и груз, и боль.

На какой-то момент она была готова согласиться — слишком тяжела была ее ноша, но взыграло упрямство.

— Раз никто не охотится за мной и за Бонни, о чем мне тревожиться? Мы обе в порядке.

— Не говори глупостей. Ты — шериф, возглавляющий расследование серии чудовищных убийств, и даже своим существованием представляешь угрозу для убийцы.

— Я могу сама позаботиться о себе.

— Я начинаю сомневаться в этом.

— Ну так перестань сомневаться.

— Тогда почему твой пульс так частит?

Миранда осознала, что Бишоп no-прежнему держит ее запястье. Она встряхнула рукой, словно сбрасывая с нее неприятное насекомое. Ее брезгливый жест никак не оскорбил его. Он вглядывался в нее все так же заботливо, как врач смотрит на трудного пациента.

— Твое воображение слишком разыгралось, — сказала Миранда. — Я абсолютно здорова и не нуждаюсь ни в медицинской, ни в какой-то иной помощи. А теперь, если ты не возражаешь, я хочу еще раз оглядеть место преступления, пока совсем не стемнело.

Бишоп был явно недоволен, но Миранда отнеслась к этому равнодушно. Играть по его правилам она уже не собиралась.

— Что ж, — согласился он, — займемся своим делом. Я, например, хочу еще раз взглянуть на водяное колесо. Что-то в нем меня притягивает.

Он первым зашагал прочь, а Миранда задержалась, словно специально, давая ему фору. И тут же ощутила, что кто-то пристально смотрит на нее. Она оглянулась и увидела, что Алекс стоит совсем рядом. Что он слышал и что он о ней подумал, она не могла прочесть ни по выражению его лица, ни в его мыслях. Но хотя он для нее не был открыт, все же она догадалась, что ее помощник предельно возбужден.

— Алекс!

Он в два-три шага преодолел разделяющее их расстояние и ответил на ее еще не заданный вслух вопрос:

— Грег только что звонил из участка. Слух уже распространился по городу, Рэнди.

— Как, черт возьми, это могло случиться? Я рассчитывала сама сообщить родителям Стива…

Алекс тяжело вздохнул и пожал плечами:

— Не знаю, но это еще не самое худшее. Прежде чем родители Эми Фоулер смогли заткнуть дочке рот, а доктор Дэниэлс вколол ей успокоительное, она в истерике успела обежать полгорода, рассказывая всем, что спиритическая планшетка указала на место гибели Стива, что духи беседовали с ней, а медиумом была Бонни. Ты можешь догадаться, что за этим последует.

— Дерьмо! — сказата Миранда.

Ощущение паники было для него непривычным и очень неприятным. Он привык держать свои чувства под контролем и все поступки совершал по заранее составленному плану. Сюрпризы, которые могла подставить ему коварная реальность, он ненавидел и до сих пор их избегал.

То, что копы появились у старой мельницы так быстро, повергло его в шок. Он напряг мозги, вспоминая, не оставил ли он там каких-то следов. Ведь он всегда был так аккуратен. Всегда!

Но почему они нашли Стива так быстро? Это было нехорошо. Даже совсем плохо. И возник вопрос: как и почему это им удалось?

— Смерть наступила не так недавно, как это нам кажется, — убежденно сказала Шарон Эдвардс. — Я сообщу вам более точное время чуть позже. Но сейчас я определяю время смерти в промежутке между вчерашней полуночью и шестью часами утра.

— Двенадцать или даже более часов назад? — удивилась Миранда. — А кровь все еще сочится.

— Предполагаю, что он ввел парню — через рот или вколол — средство против свертывания крови.

— Но он так не поступал с другими, правильно?

— Да.

— Почему же убийца сделал это сейчас? Потому, что он оказался далеко от дома и не имел под рукой обычного… оборудования? Потому, что, пользуясь этим препаратом, он быстрее выкачал из убитого кровь? Он упростил процедуру?

— Возможно.

— А где он достал препарат? — спросил Алекс.

На это Шарон лишь пожала плечами.

— А что в наши дни недоступно через Интернет? Если он знает, что запрашивать — а любой медицинский справочник даст ему эти сведения, — заказать подобный препарат можно в тысяче аптек. Если мы поймаем его и покопаемся в его компьютере, то, может быть, найдем ответ и на этот вопрос.

— Значит, убийца знал, что такой препарат существует, или, по крайней мере, рассчитывал наперед, что он может ему понадобиться? — начала рассуждать Миранда. — Для чего? Думал ли он, что с обескровливанием следующих трупов ему не справиться без помощи препарата? И в случае со Стивом в нем что-то надломилось. Прибегнуть к лекарству его вынудило отсутствие выбора? Он уперся лбом в стену?

Шарон подхватила мысль Миранды.

— Я могу еще кое-чем приправить нашу общую стряпню, — впервые у доктора Эдвардс прорезалось чувство юмора. — Уверена, что какую-то толику крови он забрал с собой. В углубление под телом, вероятнее всего, был помещен какой-то сосуд для сбора крови. Трудно сказать, сколько ее туда попало, но могу предположить, что пинту или две он для какой-то цели себе нацедил.

— А чего еще недостает в трупе? — спросила Миранда.

Она чувствовала, что Бишоп буквально сверлит ее взглядом, присутствуя при этом ее разговоре с Шарон, но решила полностью взять на себя инициативу.

У Шарон брови удивленно поползли вверх.

— Я не ожидала, что вы, шериф, обратите на это внимание. Я сперва ничего не заметила и только при вскрытии обнаружила, что его язык исчез.

— Бог мой… — тихо пробормотал Алекс.

Бишоп наконец подал голос:

— Линет Грейнджер, возможно, видела его, видела, как он борется с искушением, и он лишил ее глаз. Он отнял у Стива Пенмана язык, потому что юноша мог заговорить, сообщить кому-либо что-то опасное для убийцы.

— Я думаю, что смерть Стива уже сама собой отвела от убийцы эту опасность, — сказал Тони.

— Может быть, он так не думает. — Миранда тщательно взвешивала каждое произносимое слово. — Может быть, мы здесь имеем дело с… весьма суеверной личностью. Может быть, он верит в привидения.

К удивлению всех, Алекс с горячностью возразил против такого предположения:

— Почему же он тогда не проделал то же самое с другими? Ведь все они видели его, хотя бы в тот момент, когда он их похищал. По всей вероятности, они вообще знали его лично. Если маньяк действительно верит в привидения, то он должен был предполагать, что кто-то из его жертв явится с того света и назовет имя своего убийцы.

— В этом есть резон, — признала Миранда, а Бишоп высказал свое мнение:

— Самое простое объяснение его поступку, вероятно, и есть правильное: наказание. Он лишил Линет глаз в наказание за то, что она увидела, как его одолевает похоть, видела его не всемогущим, а подверженным человеческим слабостям. Он отнял у Стива язык в отместку за его разговоры с ним.

— А кровь он забирал у всех. Зачем? — спросил Алекс.

— Он в ней нуждался.

Алекс вздохнул:

— Убедительный ответ. Рано или поздно Гладстоун прославится на всю страну, и люди будут биться об заклад и делать ставки на то, что нам никогда не изловить нашего вампира.

Бишоп никак не откликнулся на этот укол в свой адрес, а Тони лишь горестно покачал головой. Миранда же вновь переключила свое внимание на Шарон Эдвардс:

— Чем Стив был приведен в беспомощное состояние?

— Ударом по голове, вероятно, дубинкой или каким-то деревянным предметом. Удар был очень сильным и раздробил череп. Вряд ли парень пришел в сознание после этого.

Тони пробормотал что-то невнятное. Казалось, его удивил тот факт, что жертва была без сознания.

Алекс хотел было задать вопрос, но Миранда его опередила:

— А что непосредственно послужило причиной смерти?

— Потеря крови.

— А следы пыток?

— Никаких. На теле нет царапин и порезов, за исключением раны на горле и удаленного языка. Даже веревки на лодыжке не были затянуты сильнее, чем это необходимо, как будто убийца очень старался не слишком уродовать парня.

— Или, — сказала Миранда, — очень старался не демонстрировать свой интерес к Стиву.

Тут она бросила взгляд на Бишопа.

— Чтобы не подумали, что здесь замешан секс? Я права?

Бишоп кивнул:

— Меня удивило, что он раздел парня, выставляя его на обозрение обнаженным. Он дает нам повод думать, что ему было приятно разглядывать жертву в таком виде.

Миранда нахмурилась:

— Если не брать в расчет риск, что на одежде могут остаться следы его прикосновений и экспертиза впоследствии их выявит. В этом есть своя логика. Поэтому убийца и забрал одежду жертвы.

— Можно предположить и такое. Убийце надо было переправить парня сюда с места, где он его захватил, а это значит, что в машине могли остаться какие-то микроскопические свидетельства — волосок или частичка ткани. А теперь мы в тупике, даже если мы обнаружим машину убийцы.

Миранда обратилась к Шарон:

— Тело было обмыто?

— Так же, как и тело Линет Грейнджер. Использовался тот же сорт мыла.

Бишоп обернулся и устремил взгляд в темноту, туда, где в густом мраке скрывалось неподвижное мельничное колесо.

— Вода уже не крутит его, но все же…

— Чем оно тебя так заинтересовало? — спросила Миранда. — Река уже давно обошла его стороной.

— Меня интересует не колесо, а желоб под ним. Он был еще влажный, хотя туда не затекала вода и колесо не проворачивалось. Я думаю, что убийца положил тело юноши в желоб, чтобы обмыть его, а воду черпал ведром из реки. Использовал желоб как ванну.

— Стив Пенман отнюдь не пушинка, — сказала Миранда. — И чтобы перетаскивать такую тяжесть с места на место, потребовалось бы немало усилий Наш убийца силач? Он что, здоров, как бык, и забавляется со штангой?

— Или у него был временный прилив сил, взрывная реакция на повышение адреналина в крови, что всем нам знакомо из учебников по психиатрии, — сказал Бишоп.

С этим заключением нельзя было не согласиться, но Миранде почему-то стало не только тоскливо, но и страшно в окутавшей их маленькую группу темноте. Она опять обратилась к Шарон, не с целью узнать что-то новое, а скорее чтобы нарушить тяжкое молчание:

— Нам придется вскоре покинуть это место, но, пока мы здесь, ты не поделишься информацией, полученной после поездки в вашу контору? Или она слишком секретна? Что-нибудь интересное выявилось после обследования костей первой жертвы?

— Как ты догадалась? — Шарон сдержанно отдала дань проницательности Миранды. — В лаборатории установили, что, пока юноша был жив, ему ввели путем инъекции химический реактив, который резко воздействовал на обмен веществ и процесс старения костной ткани. У меня в портфеле длинный список подобных средств. Убийца добился результата, к которому стремился.

Миранда была поражена:

— Но зачем?

— Мы слишком мало знаем о нем, но могу предположить, что ему было интересно, как у него это получится. Он в своем роде исследователь. Он наблюдает агонию умирающего и как тот реагирует на боль.

— Значит, это просто лабораторный эксперимент! — воскликнул Алекс. — Ученый-убийца, будь он проклят! Если такое просочится в нашу газету…

Сказав это, Алекс обреченно покачал головой.

Миранда не успела вовремя одернуть своего помощника. Она лишь спросила у Шарон:

— А других причин для этих действий нет? Что еще он мог извлечь из такой забавы с жертвой, какую иную выгоду для себя?

Шарон прикусила губу, размышляя.

— Может быть, существует еще один мотив, но черт меня побери, если я знаю, зачем ему взбрело в голову этим заниматься. Одним из результатов такого химического процесса является обогащение крови Все питательные вещества из костей попадают в кровеносную систему. Следовательно, если он обескровит тело, то собранная кровь будет сверх нормы насыщена минералами и питательными веществами.

Последовало молчание, которое первым нарушил Алекс:

— Что-то я и вправду начинаю верить в вампиров. Я один такой среди вас?

— Нет. Ты не один… — сказала Миранда. — Предлагаю поскорее уносить отсюда ноги.

Лиз не очень-то интересовало, что творилось за окнами, но, когда в ее кофейню и книжную лавку ближе к вечеру посетители хлынули потоком, она поняла, как влияет на людей ухудшение погоды. Каждый спешил сделать закупки в магазинах и, в зависимости от своих вкусов и пристрастий, запастись интересной книгой или видеокассетой на случай возможного долгого сидения в четырех стенах. Никому не хотелось остаться на вечер без еды и развлечений.

И еще Лиз стало ясно, что людьми движет желание побыть в относительной безопасности, которую предоставляло общественное место, переполненное народом, и послушать самые свежие сплетни. Прошел слух, что обнаружено тело Стива Пенмана, и настроение тех, с кем разговаривала Лиз, колебалось между двумя крайностями — от подавленности и страха до озлобленных порывов немедленно что-то предпринять. Воинствующие горожане хотели, чтобы убийства прекратились и чтобы маньяк был тут же, сию минуту пойман и наказан.

Вот почему, когда в кофейне после шести вечера появился Алекс, несколько посетителей обрушились на него с требованием рассказать, какие меры приняты шерифом, чтобы снова сделать улицы Гладстоуна безопасными.

— Все необходимые меры приняты, — спокойно отвечал Алекс.

— Какие, например? — настаивал Скотт Шерман и тыкал пальцем в жуткую картинку на обложке только что купленного им триллера. — У нас в городе после ваших мер творится нечто пострашнее, чем это. Меня даже здесь, среди людей, пробирает дрожь.

— А зачем ты здесь болтаешься, Скотт? Иди домой и запрись на все замки. Надвигается снежная буря. Разве ты не слышал?

— Конечно, слышал. А как ты думаешь, почему я пришел сюда? Неужто за книжонкой с кучей трупов, чтобы лишний раз пощекотать себе нервы? Вовсе нет. Я хочу знать, что делает наш шериф, Алекс. Я голосовал за нее и пока еще надеюсь, что она не вынудит меня сожалеть об этом.

— Тогда дай ей спокойно делать свою работу. И помоги ей хотя бы тем, что не будешь шляться по улицам в пургу и избавишь нас от беспокойства за тебя и тебе подобных непосед. У нас своих дел, как ты догадываешься, по горло.

— Но, Алекс, — прозвучал дрожащий от волнения голосок Линды Болтон, — если Стива Пенмана захватили на главной улице города среди бела дня, как мы можем рассчитывать, что наши дети будут в безопасности, даже дома взаперти?

— Ничего другого предложить не могу. — Алекс вздохнул. — Не выпускайте их на улицу и запирайтесь. Согласен, время сейчас тревожное, но не воображайте, что пугало прячется за каждым углом. За убийцей ведется охота, и он об этом знает. И пока на улице непогода, он, как и все вы, наверняка будет сидеть у себя в доме, чтобы не привлечь к себе внимания. Так что накупите книжек или кроссвордов и пережидайте пургу в тепле и уюте, о'кей?

— Ну а если…

Лиз выручила Алекса, бросив разносить кофе и усадив его перед собой за стойкой, где он сам мог обслуживать себя.

— Мне незачем спрашивать у тебя, как прошел день. Знаю, что не лучшим образом. Говорят, вы отыскали Стива?

— Ну да, отыскали.

Решив ничем не напоминать друг другу о последнем состоявшемся между ними разговоре, Лиз постаралась не выдавать своей особой заинтересованности и спросила как бы между прочим:

— А было там что-нибудь, что указывало на личность убийцы?

Алекс глотнул кофе, обжегся и скорчил гримасу.

— Вроде бы ничего. Впрочем, это дело не для моих мозгов.

Лиз с осторожностью продолжила:

— Я слышала, что Стив с того света сообщил своей подружке, где искать его тело.

Алекс поморщился:

— На какой помойке откопали такое дерьмо? Чушь!

Лиз помрачнела. Ей почему-то стало зябко в жарком, натопленном помещении.

— И все-таки как вы узнали, что тело находится там?

Алекс ответил неохотно, с кислым выражением лица:

— А как же еще? Кто-то неизвестный позвонил Рэнди.