Не повторяй ошибок

Глава 19

Услышать такой совет из уст проповедника было столь неожиданно, что Миранда растерялась.

— На имя Рамсея не зарегистрировано никакой машины, — заявила она после нескольких секунд молчания.

— Это не значит, что ее у него не было. — Джастин посмотрел на шерифа с усмешкой. — Семнадцатилетние юнцы, возможно, и не имеют по закону права обладать собственным автомобилем, но не рассчитывайте, что они будут дожидаться вашего разрешения. Я так думаю, что его папаша зарегистрировал авто на свое имя.

— Мать Адама категорически отрицала наличие у мальчика машины. Поэтому мы ее и не искали.

— У Джулии Рамсей ума не хватит вырастить щенка, а уж воспитать сына и проследить за ним — тем более.

— Как ты узнал про машину?

— Я торговал ими, если помнишь. Это был мой бизнес. Я их примечаю, я их запоминаю. У него был зеленый «Мустанг-89».

Миранда переглянулась с Бишопом. Тот задал вопрос:

— Почему вы придаете такую важность машине?

— Потому что она пропала, канула в Лету, с концами. И еще потому, что, когда бы я ни увидел этого парня в машине, мне каждый раз казалось, что есть в нем какое-то лукавство, двуличие, пронырливость. Я сам вырастил двоих парней и, поверьте, знаю мальчишечьи повадки. У Адама Рамсея прямо на лице было написано, что он готов вляпаться в какую-нибудь гадость и что добром это для него не кончится.

— А что еше? Я имею в виду что-то более определенное.

Джастин взмахом руки подтолкнул к ней раскрытый блокнот.

— Если вы ищете что-то определенное, то, надеюсь, вы найдете это здесь. Имеющий глаза да увидит с божьей помощью.

Он встал.

— Я так полагаю, что могу идти?

Миранда нажала на кнопку селектора внутренней связи.

— Нам требуется уточнить еще некоторые детали. Я бы попросила тебя немного подождать в одном из наших кабинетов.

— То есть в камере. — Марш мрачно кивнул головой.

— Я сказала, в одном из кабинетов. Не истолковывай мои слова превратно, Джастин. Карл, — обратилась она к вошедшему полицейскому, — добудь для нашего гостя чашку кофе и еще что-нибудь, чего он пожелает, и проводи его туда, где он сможет скоротать время с комфортом. До встречи, Джастин.

Марш горько усмехнулся, пожал плечами, но покорно поплелся впереди наступающего ему на пятки плечистого ветерана.

— Меня больше всего удивило то, что он воспитал двух сыновей, — заметил Бишоп.

— Оба парня поспешили смыться из отцовского дома, как только появилась возможность, и это их спасло. Я слышала, что они нормально устроились там, где не слышен голос их папаши, — сухо ответила Миранда Бишопу.

— Меня это не удивляет. — Бишоп улыбнулся. — Удивляет другое: почему ты не дала выход своим эмоциям и не сунула этого говорливого спасителя человечества за решетку?

— Во-первых, он возомнил бы себя мучеником. Во-вторых, я бы смогла продержать его там всего лишь двадцать четыре часа без предъявления обвинений. И, выйдя на свободу, он не замедлил бы раззвонить на всю округу о снятии с него всех подозрений и о нашей ошибке, а убийца тогда поймет, что приманка не сработала в полной мере и мы будем копать дальше.

— Прежде чем до убийцы это дойдет, нам надо бы заранее позаботиться о безопасности Бонни. Больница — вряд ли самое привлекательное место для девушки ее возраста.

— Пусть ей там скучно, но зато безопасно, — решительно заявила Миранда, но на самом деле в глубине сознания ее тревога за Бонни все росла.

Маньяк уже не ищет новых жертв для удовлетворения своих безумных желаний. Так предположил Бишоп, и Миранда была с ним согласна. Убийца расчищает пространство вокруг себя, чтобы никто не пробрался в эту очищенную зону, тем более используя мозг медиума. Миранда могла добавить к защитным доспехам Бонни и свой тонкий покров телепатической брони, но материальное орудие убийства всегда может проникнуть в тело, если его направляют рука и мозг, неподвластные мысленным излучениям ни сестер, ни Бишопа, который уже начал сомневаться в универсальности своего дара.

Миранде передавалась его растерянность, подобная ознобу, пробегающему по телу от внезапно явившегося и тут же исчезнувшего страшного видения.

Они прошли бок о бок по коридору полицейского участка, направляясь в конференц-зал, где в очередной раз смогли лицезреть организованную Тони жуткую выставку — итог их пока безрезультатной деятельности. На ходу Бишоп нарушил тревожное молчание:

— Все же стоит поинтересоваться этой машиной, если проповедник не солгал просто из злобы. Как скоро мы сможем узнать, зарегистрировал ли отец Рамсея автомобиль на свое имя. а затем сплавил ли его сыну?

— С помощью сети ФБР проверка займет считанные минуты, если на вас там, в конторе в Куантико, уже не махнули рукой. Меня занимает другое… Странно, что никто из опрошенных горожан ни разу не упоминал о машине. Да и мне в голову не пришло задавать им такой вопрос. Вероятно, полгорода были свидетелями, как Адам Рамсей на ней раскатывает. Но раз нет четко поставленного вопроса, то и не получишь, соответственно, определенного ответа. Еще один урок на будущее и плохая отметка в моем экзаменационном листе.

— Ты же говорила, что мать убитого отрицала наличие у него машины.

— Каждое слово такой личности, как она, надо было трижды перепроверить. Я этого не сделала… О боже!

Миранда так резко притормозила, что Бишоп оказался далеко впереди нее.

— Только его нам сейчас не хватало… Кто бы его побыстрее отправил отсюда к чертям собачьим?

Мэр Гладстоуна возник в вестибюле неожиданно, словно принесенный с улицы порывом ветра.

— Что тебе здесь понадобилось, Джон? — весьма неласково встретила его Миранда.

Макбрайд тяжко вздохнул:

— А как ты думаешь? Джастин позвонил мне тотчас, как только твои люди начали ломиться в дверь его неприкосновенного жилища.

Миранда переглянулась с Бишопом.

— Теперь понимаю, почему он не воспользовался предложением позвонить адвокату. У Джастина уже была на подходе тяжелая артиллерия.

— Но ты управилась с ним быстрее, чем он рассчитывал. Поздравляю, — сказал Бишоп.

— О чем вы тут толкуете? — раздраженно спросил Макбрайд. — Где Джастин? Вы его арестовали?

— Он не арестован, а приглашен для беседы по поводу улики, указывающей на него в деле об убийстве, — спокойно объяснила Миранда.

— Улики? Какой улики?

— Джон, ты прекрасно знаешь все правила. Это тайна следствия. Хочешь что-либо узнать, поговори сам с Джастином. Он здесь, пьет кофе, и никто не прижигал ему язык каленым железом.

— Нет уж, засорять уши его болтовней — себе дороже, — поспешно отступил Макбрайд. — Я бы вообще не заявился сюда к вам, если бы мне было не по пути. Город считает, что его мэр должен находиться в мэрии в такое тяжелое время. Вот я и становлюсь на пост возле звездно-полосатого флага. Но как все ужасно… Лиз убита. Я не могу поверить… И уж, конечно, не этого дурачка Джастина вы подозреваете в убийстве?

— Мы исследуем все возможные версии, Джон. За это мне и моим сотрудникам платят жалованье. Я рада, что ты заглянул сюда и увидел, что мы все на месте и заняты работой. Ты избавил меня от обязанности дозваниваться тебе самой и докладывать о положении дел.

Миранда мельком заглянула в раскрытый блокнот, оставленный Джастином, с накорябанным там длинным списком фамилий.

— Ты был в субботу вечером в кофейне у Лиз?

— Заглянул туда на несколько минут.

— А тебе не попадалась на глаза потрепанная Библия Джастина?

Макбрайд был озадачен:

— Его Библия? Она всегда с ним. Он без нее как без штанов. Мы уже все привыкли…

Бишоп вставил свое слово:

— Точно так говорят все свидетели.

— Свидетели чего? — насторожился Макбрайд.

— Свидетели исчезновения Библии.

— А куда подавалась эта засаленная, истрепанная книга?

— И мы задаемся этим вопросом, — сказал Бишоп. — А вы?

— Я — нет. У меня свои дела, у вас — свои. Только с небольшой разницей: я не могу остановить стихийную напасть — снежный буран, а вы покамест не смогли остановить руку…

— Не продолжайте, господин мэр. Я полностью с вами согласен. — Бишоп чуть ли не согнулся пополам, склоняясь в поклоне. — Только не слишком обрушивайтесь с критикой на вашего шерифа.

Макбрайд обратил свой взгляд на Миранду:

— Рэнди, неужели ты нуждаешься в защите, да еще кого-то постороннего? Мы в одной команде, не правда ли? Удели мне минуту для разговора с глазу на глаз без всевидящего ока ФБР.

Двое мужчин — Бишоп и Макбрайд — встретились взглядами и улыбнулись друг другу.

— У каждого из нас есть определенные преимущества, — сказал Бишоп.

— Не знаю, на что вы намекаете, кроме того, что я волей избирателей должен контролировать действия своего шерифа. Федеральное правительство, да и ваша контора должны быть благодарны, что мы их содержим на наши налоги.

— И должны не выпячивать себя, — вставил Бишоп.

— Вы ухватили на лету мою мысль, — согласился Макбрайд и, дождавшись, когда Бишоп удалится на расстояние вне предела слышимости, спросил: — Как ты справляешься с ситуацией, Рэнди? — В его голосе звучала искренняя тревога. — Мы так давно не общались…

Миранда ощутила, что Бишоп опутал ее своей мысленной «паутиной» и подслушивает то, что не предназначалось для его ушей. Она была предельно искренна, чиста в мыслях.

— Я рада, что мы друзья, Макбрайд.

— Лишь друзья?

— А ты надеялся на иные отношения?

— Я ждал много лет…

— За это время ничего не изменилось.

Его плечи поникли.

— У тебя и у меня есть своя работа — скучная, но необходимая. В самый решительный момент мы расстаемся. Каждый из нас возвращается к своим бумагам, к своему рабочему столу.

— Вот как раз этого я и желала бы, Джон, — сказала Миранда, чувствуя, что она не отвязывает, а отрубает концы, отправляя лодку в свободное плавание. Но чаще всего вода вновь возвращает надоевшую посудину к причалу, тем более в таком тихом пруду, как Гладстоун.

— Кто он? — спросил Бишоп.

— К чему этот вопрос? Он наш мэр и мой начальник, — рассерженно ответила Миранда.

— А еще?

— Все восемь лет, что я живу здесь, он дружит со мной.

— «Дружит» — понятие расплывчатое.

Миранда уже была готова резко поставить Бишопа на место, но тут вмешался Тони с экстренным сообщением.

— Так оно и есть! Подтвердилось! — провозгласил он, оторвав ухо от телефонной трубки. — Зеленый «Мустанг-89» зарегистрирован на имя Сэма Рамсея, дядюшки Адама. Проживает в этом штате, но где-то в чертовой глуши. Его как владельца машины можно вызвать для опознания.

Сэм Рамсей, однако, не имел понятия о том, куда подевался автомобиль, который он зарегистрировал на свое имя полгода назад, чтобы сделать приятное своему племяннику. Он охотно в этом признался.

— Мальчик так хотел раскатывать на машине. А его отец заплатил за страховку, организовал техосмотр, ну и сделал все, что положено. Я немножко засомневался, не рановато ли парнишке садиться за руль, но уж больно Адам настаивал. — Сэм Рамсей шумно закашлялся, так что в трубке затрещало, и продолжил: — Я загляну к вам, когда наведаюсь в Гладстоун на похороны.

Он сделал паузу и произнес печально:

— Уж не знаю, что вы там сможете положить в гроб. До нашей глубинки и то донеслись слухи. Но машина все-таки вещь, и чего-то она стоит. Перегонять ее сюда обойдется дороже, лучше бы ее продать на месте. Джулии она не нужна, а кое-какие деньги мне не помешают. Отец Адама звонил из Флориды и сказал, что ни на что не претендует. Это был его подарок сыну, и теперь он умывает руки. Такой вот чистюля!

На этом и без того плохая телефонная связь прервалась.

— Очевидно, Адам не держал машину возле дома, — сделал вывод Тони.

— Конечно. Джулия выцарапала бы сыночку глаза, если бы узнала. Для нее он всегда оставался несмышленым малышом. Пьяная, не пьяная, все равно она пеклась о своем сыне.

— Значит, он ставил машину в гараже кого-то из своих приятелей. С кем он дружил?

— Трудно сказать, с кем он был более близок. Пожалуй, со Стивом… — Миранда задумалась.

— Стивом Пенманом?

— Да. Их дома по соседству. Не совсем рядом, но близко.

Тони торжественно объявил:

— Вот и первое звено в цепочке, объединяющей две жертвы!

— Звони отцу Пенмана, — приказал Бишоп. — Выведай, что ему известно о зеленом «Мустанге».

— Будет сделано. — Тони, явно обрадованный конкретным, а не расплывчатым, как бывало прежде, заданием шефа, взялся за еще теплую трубку телефона.

И еще он был рад, что Бишоп и Миранда выступают наконец единым фронтом. Когда кто-то из этой окруженной одной общей аурой парочки произносил какую-либо фразу, то это вовсе не являлось началом разговора, а, наоборот, его завершением.

— Вы, ребята, как-то уж слишком увлеклись и обходите меня стороной, — высказал свою обиду Тони. — В вашей компании я чувствую себя слепым и глухим.

— Он прав и не без оснований ревнует меня к тебе. Нельзя подвергать его дискриминации, — наполовину всерьез воспринял заявление своего сотрудника Бишоп. Но лишь наполовину, потому что, читая мысли Тони, он знал, как тот радуется воцарившейся в их команде мирной атмосфере.

— Что ж, перенесем наши переговоры в общедоступный диапазон, — улыбнулась Миранда. — Извини нас, Тони.

Но Тони уже вновь прильнул к телефонной трубке.

— Мистер Пенман? С вами говорит агент Харт. Простите, что я обеспокоил вас повторно. Я уже высказывал вам свои соболезнования, но…

Тони был занят разговором по телефону, а Миранда с Бишопом — обменом мыслями.

«Значит, у Адама все-таки была машина? Как давно?»

«Если его дядюшка не соврал, то парень пользовался ею пару месяцев, вплоть до своего исчезновения».

Миранда окинула взглядом стенд, на котором было вывешено все, что имело отношение к убийствам в Гладстоуне.

«Нарушений, зафиксированных дорожной полицией, штрафов и замечаний за неправильную парковку не было». Миранда не спрашивала, а констатировала факт.

«Тони все проверил. Парень или был очень аккуратен, или ему везло. Поэтому и машина его оказалась как бы „невидимкой“.

Мысль Миранды вдруг вернулась к Алексу.

— Алекс что-либо откопал? — спросила она.

— Он добрался до 1987 года. Судя по протоколам, в округе пропало двадцать девять подростков.

— Немало.

— Но раздели это число на тринадцать прошедших лет. В среднем по два в год. И учти, что Гладстоун еще недавно был перевалочным пунктом для всяких странников и бродяг. Любой статистике в данном случае нельзя доверять, тем более не занесенной в компьютер, а хранящейся в бумажной форме, из-за чего Алекс сейчас так и мучается.

— Но мы должны продраться сквозь эти цифры и увидеть… — Сказав это, Миранда невольно потянулась рукой к затылку. Ее мозг будто кто-то зажал в тиски, причиняя невыносимую боль.

Бишоп встревоженно смотрел на нее. Ее боль, пусть и ослабленная, немедленно передалась и ему.

— Подождем с нашим видением, — сказал он. — Давай спокойно порассуждаем. Раньше нашему убийце предоставлялась свобода действий — убивать и избавляться от тел своих жертв. Через Гладстоун катил бурный людской поток, никто никого не замечал, и никому не было дела до того, что кто-то вторично не позавтракал в закусочной. Может, парень предпочел перекусить по дороге в Нэшвилл или запасся впрок гамбургерами? Но когда шоссе обошло Глад-стоун, тут для убийцы поле деятельности сузилось. Он был вынужден убивать местных ребят, которых он знал и которые знали его. Согласись, что тут наступила новая фаза. Не пора бы ему теперь остановиться, переждать в тиши в своем логове? Ведь они — эти ребята и девочки — здоровались с ним при встрече, улыбались ему… Впрочем, не каждый или каждая из его будущих жертв… Кто-то представлял для него угрозу. И с этого начался новый этап в его деятельности.

— Первым из местных пострадал Адам Рамсей.

— Ваш чокнутый проповедник дал ему, однако, точную оценку. Рамсей был проныра. И мечтал о большем, чем он мог получить в жалком пуританском Гладстоуне. Я уверен, что убийство Адама Рамсея как раз и есть та первая стрелка, которая указывает, где нам искать мотивы преступления и сопутствующих действий. Да, Адам был первым из местных, кого он «почтил» своим вниманием. На это была, как я считаю, весомая причина.

— Шантаж?

— Почему бы и нет? И свою злобу убийца вылил на жертву в полной мере. С другими он так не поступал. Адам Рамсей раздразнил его, и убийца отплатил ему сторицей. Он его пытал до такого предела, когда уже никакая человеческая воля не выдержит, но перебрал лишку, не узнал главного и рассердился на свою жертву и на самого себя.

Миранда возразила, не очень убежденно, а лишь для того, чтобы подтолкнуть Бишопа к дальнейшим рассуждениям:

— Мы до сих пор не уловили принцип, по которому он выбирал свои жертвы. Может, он все-таки схватил Адама по ошибке, а потом испугался последствий?

— И такое возможно. Есть некоторые доказательства того, что он удерживал Адама у себя в плену дольше, чем других, и пытал его гораздо более жестоко, используя самые зверские средства. Старение костей указывает на это. Вероятно, он желал наказать жертву, причинить ей страдания, отомстить за что-то, чего не наблюдалось в других случаях. Шарон отметила это в своих отчетах.

— Да, Шарон это отметила, а я внимательно изучила ее отчеты, — не удержалась от резкой реплики Миранда. — Вы оба, Шарон и ты, настаиваете на версии, что убийца домогался сведений от Адама?

— Да.

— Но убийца не получил, что хотел?

— Вероятно, нет. И он остался в подвешенном состоянии. К его мнению о себе как о сверхчеловеке, прикрытом надежной броней, примешивается страх, что его могут разоблачить.

— Стив Пенман затесался в эту страшную игру?

— Возможно, что-то он знал и представлял опасность для убийцы.

— А девочки? Зачем ему потребовалась, например, Линет?

— Чудовище не могло остановиться — это во-первых, а во-вторых, он прятал главное убийство среди прочих. Где лучше спрятать упавший лист, как не в лесу в листопад. Он жалел девочек, но не мог остановиться. Со Стивом, который представлял для него конкретную угрозу, он справился по-быстрому, а Лиз, бедная мисс Хэллоуэл… Я думаю, что тут он просто запаниковал.

В этот момент Тони положил трубку и доложил:

— Мистер Пенман клянется, что никогда и ни разу Адам Рамсей не ставил машину в его гараж и не парковал ее возле его дома. Вам достаточно его заверений?

— Вполне, — согласилась Миранда. — Мистер Пенман настолько печется о своей репутации, что даже странные обстоятельства смерти его сына не вынудят его солгать властям.

— Так в какую же дыру провалился зеленый «Мустанг»?

— В ту, где семейство Рамсея имеет земельную собственность — участок в лесу с деревянным сараем и двумя грядками, где иногда дает урожай свекла. Мамочка похвально отозвалась о своем покойном сыне: он, мол, ухаживал там за грядками.

— О боже, как глупы эти юнцы, что идут нам на смену! — хлопнул себя по лбу Тони. — Стив знал кое-что, решил свое знание продать задорого и поплатился за это.

— Соблазн подстерегает нас везде, даже в райском саду. — Бишоп мрачно готовился к вылазке в холод и снег, ощупывая под курткой оружие.

Бонни вышла из палаты Эми и плотно затворила за собой дверь.

— Она опять уснула? — спросил Сет, не отпускавший теперь Бонни от себя ни на шаг.

— Слава богу, да. Визит матери был для нее страшным испытанием.

— А для тебя?

— Лучше бы я не видела и не слышала, о чем они говорили! Я провела там всего пару минут, раз уж Эми попросила меня побыть с ней, но больше выдержать не смогла.

— Поэтому я и не приставал к тебе с расспросами, когда ты выскочила оттуда как пробка. Я не знал, кому больше нужно успокоительное — тебе или Эми.

— Ладно, давай забудем об этом. Хорошо бы высунуться наружу и подышать свежим воздухом.

— Миранда звонила…

— И что?

— Она высылает за тобой броневик и двух полицейских с пулеметами. Считает, что тебе лучше побыть там, в участке, у нее под боком. Я сказал, что готов тоже провести ночь рядом с тобой за решеткой. Она засмеялась и согласилась.

— Отлично!

— А пока я обещал, что мы никому не откроем дверь больницы, не проверив документы. Ты — словно принцесса в замке, а я — стерегущий тебя дракон.

— Но очень милый дракон, — улыбнулась Бонни.

Машина оказалась там, где они и предполагали. Миранда, Бишоп и Тони внимательно исследовали снежный покров вокруг одинокого строения и убедились, что никто не пробирался сюда после того, как начался снегопад. Со всеми предосторожностями, ступая след в след, они проторили путь к сараю, откинули снег и раздвинули двери.

Зеленый «Мустанг-89» будто бы ждал их появления. Несколько минут они ощупывали, осматривали его — и обычным, и телепатическим зрением. Тони, одному из троицы, представилась возможность испытать на деле свой дар, но он в досаде махнул рукой.

— Пустота. Немного пролитой крови, но, наверное, парень поймал и прирезал здесь парочку кроликов.

— А само это помещение говорит тебе о чем-нибудь? — осведомилась Миранда.

Тони напрягся, посмотрел на Миранду, а потом на Бишопа.

— Нет. Только кровь, но очень давняя. Ведь в таком амбаре вполне могли резать скот.

Очень осторожно они обследовали машину, как бы оглаживая ее светом фонариков. Со стороны это походило на замедленную пляску шаманов вокруг священного предмета.

Решившись первой распахнуть незапертую дверцу, Миранда предварительно спросила у коллег:

— Если Стив что-то нашел здесь, то есть ли вероятность, что это здесь и осталось?

Бишоп и Тони переглянулись, и оба неопределенно пожали плечами. Все промерзлое пространство источало лишь холод, но ни следа эмоций от недавнего пребывания здесь живого существа.

— Убийца не заглядывал сюда. Ему дважды не повезло. Рамсей умер, не выдав ему своей тайны, а со Стивом он слишком поторопился, прикончив здорового парня первым же ударом.

— Ты права, — согласился Бишоп. — Иначе мы бы ощутили хоть какие-то отпечатки его ярости, а здесь глухо.

Он уселся на переднее сиденье и начал обследовать содержимое «бардачка». Ни один предмет из привычного набора не подавал никаких мысленных сигналов.

— Как мы выведем ее отсюда? Ключей нет. Брать на буксир? — озадаченно спросила Миранда.

— Шериф, вы недооцениваете подготовку агентов ФБР! — притворился уязвленным Тони. — Для нас первое испытание при приеме на работу — завести любую машину без ключей. Я выведу ее из гаража, как только получу от вас приказ.

— О'кей, — кивнула Миранда и продолжила осмотр.

Тони потребовалась секунда, чтобы вскрыть багажник. Там обнаружилась запаска с потертой покрышкой, монтировка, пластиковая бутыль с водой для радиатора и два джутовых мешка, чем-то набитых.

— Пусть в них только не окажутся сушеные конечности. Ради бога, не надо! — Тони попятился, изобразив на лице ужас.

— Нет, — в один голос произнесли Миранда и Бишоп, затем Миранда добавила: — Но кое-что интересное мы нашли.

Лучи трех фонарей уперлись в мешки. Бишоп наклонился и, соблюдая все меры предосторожности, развязал бечевку, стягивающую один из мешков.

Их взору предстали две трехлитровые стеклянные банки, в которых рачительные огородники обычно консервируют овощи. Поперек плотно пригнанных жестяных крышек были приклеены полоски бумаги с написанной на каждой шариковой ручкой датой — «июнь, 16, 1985».

Бишоп осторожно извлек одну банку из мешка, чтобы его коллеги смогли рассмотреть, что там внутри. Банка почти до краев была заполнено чем-то, что выглядело как желе: темное, густое, почти черного цвета. Но когда банка чуть колыхнулась, жидкость внутри ее тоже пришла в движение, на мгновение выдав тайну своего содержимого. И те предметы, что промелькнули в жидкости, резко контрастировали по цвету с тьмой, которая их скрывала!

Бишоп чуть повернул банку, и предметы слегка переместились, открылись более зримо, и их стало возможно распознать.

— О боже!.. — онемевшими губами прошептала Миранда. — Человеческие глаза! Коллекция глаз!

За ее спиной Тони нервно хмыкнул.

— В этом случае я бы предпочел лучше увидеть косточки или маринованные кишки… Господи, пошли нам зрелище уж не такое…

Бишоп резко оборвал его треп:

— Будь осторожен, когда что-либо вымаливаешь свыше. Там, наверху, могут понять тебя неправильно и послать еще большую напасть.

Они были готовы увидеть еще нечто ужасное, но во втором мешке обнаружились вещи достаточно скучные — старая коробка из-под сигар с пригоршней золы непонятного происхождения внутри, изрядно проржавевшие наручники и складной нож.

Тони тут же сделал вывод:

— Не думаю, что эти вещички — собственность убиенного Адама Рамсея. Несомненно, парень выкрал ее у истинного владельца. Нам, как благородным служителям закона, надо поскорее выяснить, кто владелец, вернуть ему украденное и выслушать от него благодарность.

Остроты Тони повисли в воздухе, не получив отклика.

Миранда коснулась пальцем бумажной ленты, наклеенной на крышку банки.

— 1985 год. Тогда Адаму было всего три года.

Бишоп больше внимания обратил на нож.

— Уверен, что Шарон вытащит из этой штуки многое. Но и сейчас могу сказать точно — их продают в хозяйственных магазинах и даже в аптеках. Особенно в маленьких городах.

Миранда подхватила его мысль:

— Стив Пенман зашел в аптеку перед своим исчезновением.

— Пусть люди о нем вспомнят, — грозно заявил Бишоп. — Если у них отшибло память, я запрошу в Куантико детектор лжи.