Не повторяй ошибок

Глава 13

— И ты, значит, способна вычитать меня? — спросил Алекс.

Миранда покачала головой:

— Нет. Из тех, с кем я общаюсь, больше половины людей для меня закрыты. Представь себе радиопередатчик, посылающий электромагнитные сигналы от мозга разных людей, а мой мозг приемником, улавливающим эти сигналы, но не все. Я настроена только на определенный диапазон. К примеру, как радио, которое ловит местные станции и не может поймать федеральную сеть.

— И переключиться нельзя?

— Можно, но я не обнаружила в своей голове такой переключатель, — с грустью призналась Миранда. — И я живу с этим даром нормально. Для меня нет ничего странного в том, что чьи-то мысли угадываются мною, а слова, еще не сказанные, я уже вроде бы услышала. Есть теория, что люди, обладающие такими способностями, получили их в наследство от первобытных предков, еще не создавших языка для общения между собой, и только передача мыслей друг другу их и объединяла. Я и подобные мне люди — достаточно редкие экземпляры, продолжение постепенно угасающей линии, которая скоро может совсем исчезнуть.

— Печальная перспектива, — отозвался Алекс. — Лиз говорила мне примерно то же самое.

— И, поверь, она права. Но существует и другая теория, что человечество, наоборот, снова стремится к телепатии, к безмолвному общению, и такая вещь, как Интернет, — первый шаг на этом пути. Ну, и те, кто уже обладает телепатическими способностями, просто, как бы сказать… вырвались вперед, обогнали других. Теорий о корнях телепатии существует множество. По какой-то причине дремлющий в обычных условиях ген вдруг активизируется. Несчастный случай или перенесенная в детстве болезнь приводят к некоторым изменениям электромагнитного поля в мозгу. Я даже прочла где-то, что если провести среди нас генетическое тестирование, то выявится наличие общего предка у всех телепатов. Где истина — никто не знает.

— И это никого не заботит?

— Меня, честно говоря, нет. Я никогда не интересовалась научными обоснованиями своих способностей. Я не видела в этом смысла. Современная наука вообще скудно осведомлена о работе мозга, даже нормального, а за пределами нормы уже начинаются сплошные потемки.

Алекс посмотрел на нее с любопытством.

— Полагаю, не очень-то весело было маленькой девочке жить с таким даром.

— Совсем невесело. — Миранда поборола в себе желание вновь растереть себе ладонями виски. Исповедь, возможно, и облегчила душу, но не сняла головную боль.

— Твои родители не были…

— Телепатами? Нет, но оба они обладали сверхразвитой интуицией, и оба происходили из семейств, где паранормальные были не в диковинку, истории о подобных случаях передавались из поколения в поколение, и им верили.

Внезапно до Алекса дошло.

— Бонни… и эта планшетка! Боже, значит, она действительно получила информацию от духа?

— Когда Бонни было четыре, — сказала Миранда, — у нее появился воображаемый друг — так мы все считали. Малышка по имени Сара. Бонни охотно рассказывала нам о ней, развлекала нас за столом историями, приключившимися с Сарой, ее родителями, старшим братом и ее смешной собакой. Затем случайно Бонни обмолвилась, что Сара погибла, когда ее дом обрушился. Мы были в шоке, затем начали недоумевать: откуда наша маленькая Бонни это взяла? А вот отец проявил любознательность и занялся расследованием.

— И нашел Сару?

— Выяснилось, что наш дом был построен на месте другого дома, разрушенного землетрясением. И в том доме жила супружеская пара с сынишкой и дочкой по имени Сара. Именно эта девочка, одна из всей семьи, погибла при катастрофе.

— И долго еще дух бедняжки бродил там?

— Бонни ни разу о ней больше не упоминала. Исходя из того, что я знаю о внезапных смертях, представляется самым вероятным, что маленькая Сара просто хотела как-то осознать случившееся с нею, хотела, чтобы ей объяснили и посочувствовали. После того, как история была рассказана, Сара могла удалиться туда, куда ей было предназначено уйти.

Казалось, вопросы у Алекса никогда не иссякнут.

— А что ты знаешь о внезапных смертях, Рэнди?

— Большинство тех, кто умирает внезапно, не готов к уходу из жизни, особенно если смерть была насильственной. Некоторые впадают в ярость при мысли о том, что их жизнь преждевременно оборвалась, и все желают продления земного срока. Каким-то образом некоторым это удается, хотя бы не в материальной форме, а в сознании живых.

— Побыть среди живых?

— Да. Но только среди тех, кто способен видеть и слышать.

— Как Бонни?

Миранда кивнула.

Алексу было о чем подумать. Поэтому он не сразу задал следующий вопрос:

— А другие привидения ее навешали?

— Разумеется. Потом нам с Карой удалось ее обучить, как закрывать от чужого вторжения свое сознание, так что она их видела, только когда сама этого хотела.

— А это уже лучше, — наивно заметил Алекс.

— Всегда лучше контролировать такие явления, а не быть в зависимости от них, — подтвердила Миранда. — Я уже говорила тебе, что эмоции очень часто воздействуют разрушительно.

— Вот почему мы не просим Бонни пообщаться с погибшими подростками?

Алекс не ожидал, что Миранда ответит на его вопрос пространно и со всей серьезностью.

— Имея дело с подростками, ставшими жертвами убийцы, ты столкнешься не только с озлобленностью и обидой за оборванную раньше времени жизнь, но и окунешься в кипящий котел эмоций, свойственных этому возрасту. Будь Бонни постарше, она бы как-нибудь наладила общение, но сейчас ее собственные чувства пребывают в таком хаосе, а реакция на события столь сильна, что она может очутиться в опасности.

— Какого рода опасности? Разве привидение способно причинить тебе вред, напасть, поранить, убить?

Миранда колебалась с ответом, не уверенная, как Алекс воспримет ее слова, дойдет ли до него их смысл.

— Они хотят жить, Алекс. Им требуется жизнь, та, которую у них отняли. И если они видят перед собой открытую дверь или открытый их доступу разум, кто-то из них непременно устремится туда с намерением остаться там надолго, если не навсегда.

Тони размещал на доске фотографии вскрытия Стива Пенмана и краем уха слушал, как Бишоп разговаривает по мобильному телефону с агентом, возглавляющим вторую команду специального подразделения ФБР, занятую в данное время расследованием в Техасе.

— Ты не можешь ее загипнотизировать, Квентин. Тебе надо добраться до ее памяти другим путем. Пусть Кендра порыщет в компьютере. Как у нас движется дело? До завершения еще далеко. — Он слегка поморщился, выдавив из себя такое признание. — Да, местные власти с нами сотрудничают.

Тони украдкой бросил через плечо взгляд на шефа и тут же отвернулся, не желая показать Бишопу, что слушает его беседу с коллегой.

— Держи меня в курсе, Квентин. Да, пока мы здесь и никуда трогаться отсюда вроде бы не собираемся. Свяжусь с тобой через пару дней. Пока.

Бишоп с каким-то рассеянным выражением лица посидел за столом с полминуты, потом сунул телефон во внутренний карман куртки.

— Тони! — окликнул он помощника. — Ты что-то хотел мне сказать?

— Нет, по правде говоря, нет.

Тони позволил молчанию еще больше сгуститься, затем вновь через плечо глянул на босса. Бишоп ждал продолжения с терпеливым видом, так хорошо знакомым его подчиненным.

— Нелегко работать с людьми, читающими чужие мысли, босс. Скажите, когда в контору пришел запрос о помощи от шерифа Найт, вы сразу засобирались в дорогу. Как вы догадались, что это она, ведь Миранда сменила фамилию?

— Я не был уверен, что это именно она, — возразил Бишоп.

— Разве? Почему же тогда вы собрали нас и велели готовить самолет?

— Разве? — усомнился Бишоп.

— Можете мне поверить. Не знаю, как Квентин сдержался сейчас во время вашего разговора. Готов побиться об заклад, что сейчас многие в конторе сгорают от любопытства, как вы с Мирандой ладите между собой.

После долгого молчания Бишоп произнес, тщательно подбирая каждое слово:

— Насколько я понял из сказанного тобой, у меня нет никаких личных секретов от команды.

— Нет, один секрет нам до поры до времени недоступен и вызывает, как говорится, живейший интерес. Когда вы с Мирандой придете к взаимопониманию? Если это произойдет, то можно попросить ее снять наконец блокировку, которая так нам мешает.

— Мне нужно выпить чего-нибудь покрепче, — произнес в ответ Бишоп.

Тони с трудом сдержал улыбку.

— Если вам это улучшит настроение, то могу заверить, что мы все перед другими нараспашку.

— А ты уже знаешь о том, что мне хочется пристрелить тебя. Тони?

— Мой радар об этом пока мне не докладывал.

— Тогда внемли моему устному предупреждению. Заткнись, Тони, и впредь не распускай язык.

Алекс в изумлении уставился на Миранду.

— Подожди, подожди… Неужто ты толкуешь о том, что привидение может вселиться в живого человека?

— Если его дух и воля к жизни сильнее, то мертвый будет контролировать живого. Проще говоря, он овладеет его личностью.

— Что это — только предположение или?..

— Нет, такое случалось. Проблема в том, что медицина не признает, что причины некоторых психических недугов кроются в этом. И выходит, что, если медиум после спиритического сеанса сходит с ума, ему ставят обычный диагноз — шизофрения или кое-что похуже.

— Но почему ты, Рэнди, говоришь об этом так убежденно?

— Потому, что я сама медиум и телепат. И не смотри на меня такими глазами, будто ты не подозревал этого раньше. Хочешь выслушать мою историю? Мне был двадцать один год, и я встречалась с парнем, изучающим паранормальную психологию. Он знал, что я обладаю такими способностями, и решил, что сможет пользоваться мною, как инструментом, все равно что отверткой или кусачками. И он и вправду мог манипулировать мною. Он работал в психиатрической больнице, где трое пациентов особенно интересовали его. Двое находились там уже давно, третий поступил недавно, и им всем был поставлен одинаковый диагноз — шизофрения в опасной, неизлечимой форме. И у всех троих в истории болезни были отмечены факты ясновидения и участия в спиритических сеансах. Только это одно их объединяло — в остальном они были совсем разные люди, с разной наследственностью и социальным положением, но мой друг решил проверить на опыте свою теорию, что их помешательство связано со спиритизмом, и, таким образом, вытащить на свет божий корень зла.

— И чем это обернулось? — спросил Алекс.

— Никаких научных данных он, конечно, не мог получить, но очень хотел убедить хотя бы самого себя в своей правоте. Он привел меня однажды в больницу, тайком, ночью. Предполагалось, что я коснусь его спящих после успокоительных инъекций пациентов и расскажу, что я вытащила из их подсознания.

— И что ты вытащила?

Миранда, уже не скрывая, принялась энергично массировать затылок.

— Мне бы не хотелось еще раз пройти этим путем. Наверно, более страшного испытания в жизни мне не представится до самой кончины — молю бога об этом. Я коснулась поочередно этих несчастных — двух женщин и одного мужчины — и вправду ощутила, что в каждом из них было внутри какое-то иное существо… Я не могу подобрать таких слов для описания, чтобы ты понял, Алекс. Но у меня до сих пор нет ни малейшего сомнения, что каждый из этой троицы был раздвоен, что две личности существовали в нем, две души.

От подобных воспоминаний ей стало жутко, и ее страх передался Алексу.

— Ты понимаешь, Рэнди, что будет, если ты кому-нибудь еще расскажешь об этом?

— Вот поэтому я все эти годы держу рот на замке.

— А мне ты открылась?

Миранда улыбнулась:

— Ты умело меня допрашивал. Мне пришлось расколоться.

Алекс был польщен.

— А агенты из ФБР? Они все — телепаты?

Миранда выбрала самый простейший вариант ответа:

— Не знаю. Я от них закрылась, как только они прибыли сюда.

— Из-за Бишопа?

— Считай, что так.

— Узнав, что случилось восемь лет назад, я бы поступил точно так же, будь я на твоем месте.

Миранда не сразу, но все же возразила:

— Тебе не стоит, Алекс, так однозначно судить о наших отношениях. Здесь нет черного и белого. Одно время я чувствовала себя преданной, использованной, как орудие, но ведь все-таки Бишоп все делал ради того, чтобы поймать жуткого злодея.

— Ценой гибели твоей семьи?

— Он думал, что способен защитить моих родных. Он ошибся. Никто не мог уберечь их.

— Значит ли это, что ты его прощаешь?

Миранде предстояло сделать выбор — быть до конца откровенной или что-то скрыть — ради себя… ради Бишопа. Она предпочла уклониться от прямого ответа.

— Будь я на его месте, возможно, я поступила бы так же, как он.

— И предала бы своего возлюбленного? — Алекс решительно тряхнул головой. — Мне трудно в это поверить.

Миранда не знала, что ответить, но ее выручил телефонный звонок. Она выслушала сообщение, поблагодарила и повесила трубку.

— Снег пошел! — догадался Алекс.

— Да. Это был метеоролог. Пока не замело дорогу, загляну домой. Хочу убедиться, что миссис Таск на месте, приму душ и переоденусь для ночного дежурства.

— Зачем тебе сюда возвращаться? Побудь дома. Твой джип в экстренном случае пробьется через любые сугробы.

— Я знаю, но лучше бы мне быть этой ночью здесь. Кроме того, раз Бонни осталась в больнице при своей подружке с Сетом и его родителями, какого черта мне ночевать в доме одной?

— Тебе надо отдохнуть, Рэнди.

— Я в порядке, Алекс. Не гони на меня волну.

— Прости старого дурака. — Он все же взял ее под руку и проводил на первый этаж по крутой лестнице, где Миранда отдала необходимые распоряжения дежурному полицейскому при входе в участок.

В нормальных условиях Миранде понадобилось бы десять минут, чтобы доехать до дома, но в эту ночь она потратила вдвое больше времени, медленно проезжая по знакомым улицам и обозревая, как их вид странным образом изменил наметенный первыми приступами пурги снег. Слава богу, что прохожих на Мейн-стрит поуменьшилось, мало кто решился высунуть нос за дверь в опасную тьму, однако заведение Лиз еще светилось вывеской и окнами и несколько машин было припарковано на стоянке у входа. Миранда надеялась, что последние посетители скоро покинут уютное гнездышко Лиз с ее книгами и ароматным кофе и спрячутся в своих домах. Останутся только патрульные машины с мигалками, которые, высветив фарами скромный автомобиль шерифа, гудками приветствовали Миранду.

Она слышала их переговоры по радио, грубоватые шутки, их общение друг с другом, и в ней постепенно нарастало беспокойство. Уже давно Миранда не испытывала такого отчетливого предчувствия. Должна быть еще одна жертва. Пять. Их должно быть пятеро. Почему пять? Она этого не знала. Но пятому подростку предназначено было вскоре умереть. И такое предвидение, мысленное, а не визуальное, раздирало невыносимой болью ее мозг. Она притормозила, чтобы не врезаться в сугроб или в ограду какого-нибудь дома.

«Та смерть будет концом всех смертей…»

Что это — обещание или издевка? Кто предупреждает, грозит или насмехается над ней? Злая или добрая это сила?

Она отперла на ощупь заледеневшим ключом парадную дверь и вошла в дом. Бодрое послание с автоответчика в холле довело до ее сведения, что миссис Таск привела все в доме в порядок, что в холодильнике Миранду ожидает большое блюдо пасты с салатом и жареный цыпленок, свежий батон в хлебнице — почти королевский ужин.

Насколько великолепна перспектива такого ужина, Миранда могла оценить, медленно, усталой походкой переходя из комнаты в комнату, по дороге сбрасывая тяжелую форменную одежду и вспоминая, что в последний раз она брала что-то в рот, за исключением черного кофе, почти двенадцать часов назад.

Наплечную кобуру Миранда сняла и повесила на спинку стула в гостиной, и тут же ее взгляд уткнулся в доску с планшеткой для спиритических сеансов на кофейном столике.

Разве Бонни не говорила, что они пользовались этой проклятой игрушкой только у нее в комнате наверху? Как она могла оказаться в гостиной? Вряд ли миссис Таск по собственной инициативе перенесла ее. Не в ее правилах трогать какие-либо вещи, даже если это игрушки. А уж тем более экономка никак не позволила бы себе заняться спиритизмом в отсутствие хозяйки и ее младшей сестры. Сейчас гадать, отчего спиритическая доска появилась внизу в гостиной, означало еще больше усилить свою головную боль. Однако палец Миранды инстинктивно потянулся к доске, поставил стрелку на отметку «нет», а потом Миранда пошла в душ, чтобы как-то облегчить терзающую ее головную боль.

Едва она удалилась, планшетка пришла в движение, медленно описала полный круг и вновь остановилась на прежней отметке «нет».

— Босс?

— Ну?

— Вам до сих пор невдомек, что мы гуляем взад-вперед по одной и той же дорожке?

Бишоп прервал работу на портативном компьютере и грозно взглянул на подчиненного:

— Ты, Тони, что-то начал раздражать меня последнее время. Может, тебя стоит выкинуть из группы?

— Не я тому причиной, что у вас дурное настроение. Кажется, весь мир раздражает нашего босса! Но все-таки, что конкретно выводит вас из себя?

— Твое многословие и снегопад.

— Но он еще так и не разразился. Пока на улице лишь ветерок со снежинками. Высуньте нос в окошко — и сами увидите. Даже испуганные граждане перестали звонить сюда и ловят кайф у своих каминов. А полицейские дышат свежим воздухом на уличном дежурстве или сидят у телефонов, коротая время за покером.

Бишоп дождался окончания пространного монолога Тони и спросил напрямую:

— Куда подевалась Миранда?

— Туда, где ей и следует пребывать в такое время. Алекс сказал, что она отправилась домой с полчаса назад. Вероятно, она скоро вновь появится здесь. Мне кажется, шериф намерена провести эту ночь на посту, в своем кабинете.

Бишоп уже забыл, что его раздражающее расхаживание по комнате было отмечено и сопровождено ироническим комментарием из уст Тони. Он снова начал мерить шагами не слишком просторное для его разгулявшихся нервов пространство. Мельком, на ходу, он бросил взгляд на то, что творится за окнами. Снежные хлопья уже не падали медленно и плавно, а закручивались в вихри.

— Буря уже началась, — заключил он.

— И вас это нервирует?

— Я тебе уже говорил. Ненавижу бури, штормы и все подобные природные явления.

Он помолчал, всматриваясь в то, как машины, припаркованные на улице поблизости от полицейского участка, покрываются белой пеленой, постепенно превращаясь в высокие сугробы.

— Не понимаю, какого дьявола ей понадобилось ехать домой, если она все равно собралась возвращаться сюда? Пусть бы лучше тогда оставалась дома.

— Могу предположить, сэр, что служебный долг требует ее присутствия на рабочем месте.

— Хватит ерничать, Тони. Ты говорил, что не поступило никаких сообщений о происшествиях.

— Мир и тишина.

— Точно?

— Клянусь. Я сижу тут безвылазно.

Бишоп взялся за телефон.

— Надеюсь, вам известен ее домашний номер? — осведомился Тони.

— Да, Тони. Ее номер мне известен.

Тон Бишопа был таков, что у Тони разом пропало желание задавать вопросы. Однако это не ослабило его любознательности. Он с интересом ждал, каков будет разговор его шефа с Мирандой. Интуиция подсказывала ему, что босса не столько выводила из равновесия надвигающаяся пурга, а нечто более серьезное, причем прямо связанное именно с Мирандой.

Пальцы Бишопа отбивали барабанную дробь по столу, пока он прижимал телефонную трубку к уху, ожидая ответа. Наконец дробь прекратилась. Бишоп был явно разочарован.

— Я напоролся на автоответчик.

— Ну и что здесь такого? Может быть, она в душе.

— Может быть. — Бишоп повесил трубку и вернулся к разглядыванию пейзажа за окном.

— Но ты так не думаешь, босс? — Тони отбросил прежний легкомысленный тон и заговорил так, как у них установилось раньше, особенно когда ситуация, пусть даже по неизвестной причине, сгущалась.

Бишоп ответил искренне:

— Какое-то неприятное чувство не оставляет меня.

— В чем оно выражается?

— Не знаю.

— Связанное с Мирандой? — настаивал Тони.

— Тут я беспомощен, — чуть ли не взорвался Бишоп. — Было время, когда я ее читал. Если ей было радостно или грустно, я всегда это знал.

— А сейчас что ты чувствуешь?

— Честно говоря, я в смятении. Похоже, что я вижу какие-то тревожные, но бессмысленные картинки и слышу хор голосов, поющих опять же какую-то ерунду.

— Но Миранда в тексте не упоминается?

— Нет.

Бишоп положил руку на телефон, собираясь вновь набрать номер Миранды, но Тони остановил его:

— Подожди. У меня возникла идея, и, кажется, неплохая.

Горячий душ повысил настроение Миранды, а высушив феном волосы и переодевшись в джинсы и мягкий домашний свитер, она даже избавилась от гнетущей тоски и захотела перекусить. Тем более что меню, начерканное на бумажке, налепленной на холодильник, выглядело заманчивым На запястье Миранда намотала эластичную ленту, которой позднее собиралась закрепить на голове распушившиеся волосы.

Возвратившись в гостиную, она включила телевизор на минимальную громкость, выбрала канал, передающий местные новости и сводки погоды, и тут только обратила внимание на то, что спиритическая планшетка переместилась со столика на пол.

Миранда мгновенно среагировала и выхватила пистолет из кобуры, оставленной висеть на спинке стула. Ее поразило то, что именно эта игрушка была единственным предметом, кем-то перемещенным в комнате, где никаких иных следов вторжения посторонних не наблюдалось. Кто же мог переложить на пол доску?

Сняв с себя психические защитные доспехи и расслабившись, Миранда на это время утеряла способность ощущать, откуда, из какого места в доме ей грозит опасность. Ничего необычного, тревожного она не чувствовала, переходя из комнаты в комнату, везде включая свет, проверяя задвижки на окнах и защелки на дверях, заглядывая в шкафы и в затемненные углы. Не так уж много времени ей пришлось затратить на это Скромное жилище шерифа не имело никаких тайн.

Миранда не стала включать свою защиту, продлевая, насколько возможно, паузу в напряженной работе своего подсознания. Без всякой телепатии она убедилась, что в доме, кроме нее, никого нет, а головная боль, распирающая мозг, наконец-то отпустила ее — будто вздулся и лопнул в черепе, исчезнув бесследно, гигантский мыльный пузырь.

Ощущение того, что она освободилась от чего-то гнетущего, было великолепным. Казалось, она достигла высшей точки эйфории, как бывает после приема сильного наркотика. Обострились слух и зрение, картинки окружающей обстановки стали настолько яркими, что Миранда зажмурилась.

Однако это длилось недолго. Затем наступил момент страдания.

Миранда выронила оружие и обеими руками обхватила голову, раскалывающуюся от накатов волн адской боли. Почти обезумев от такой пытки, она все же успела дать себе отчет в том, что подверглась психической атаке, что чья-то энергия насильственно пробивается в ее сознание. Только инстинкт, а не разум, выручил ее. Инстинктивно она напялила на открытый постороннему воздействию мозг телепатический шлем и захлопнула забрало. Она отгородилась от жути, наступающей на нее, но это страшное неизвестное продолжало начатый штурм.

Миранда разглядела нечто сияющее, белое и настолько острое, что могло резать, как нож масло, ее доспехи и проникать, вторгаться внутрь. Она смутно видела, кто этот человек, обладающий такой мощью.

И вдруг все померкло, стало темно и холодно, как в могиле. Почему? Она не знала. Она не услышала, что телефон надрывается, вызывая ее.

Последние посетители из заведения Лиз удалились где-то в половине десятого, и у нее оставалось достаточно времени, чтобы прибраться до наступления настоящей снежной бури. На всякий случай она оставила входную дверь незапертой — вдруг кому-то понадобится срочно позвонить по телефону или кто-то забредет, интересуясь прогнозом погоды и местными новостями, постоянно передаваемыми по телевизору, который Лиз не выключала до самого последнего момента.

Прогнозы были неутешительными, разве только радовали тех, кто, как полярные медведи, без снега жить не могут.

Лиз абсолютно не волновала погода, ее мозг отдыхал во время обыденной привычной работы, но вдруг произошел какой-то мысленный толчок, и она догадалась, что означает ее видение.

Конечно, конечно! Все сходится.

Первым ее порывом было дозвониться до Алекса, но, одумавшись, она решила лично заглянуть в полицейский участок. Телефонные звонки в такое время вряд ли воспринимаются помощниками шерифа серьезно. Потому Лиз поспешила закончить уборку, заперла парадный вход на засов, выключила телевизор и свет и через заднюю дверь вышла во двор, защелкнув замок. Она всегда парковалась там на подъездной аллее, несмотря на настойчивые уговоры Алекса ставить машину на улице, особенно когда ей предстояло задерживаться в кофейне допоздна. В конце концов, стоило пройти всего несколько шагов — и вот она у машины. Темнота не пугала Лиз, а прикрывать свое заведение в поздние часы вошло у нее в привычку.

На дворе сильно похолодало, а густой снег уже не падал хлопьями, а носился, подхваченный ветром. Лиз повернула ключ в зажигании и, пока двигатель прогревался, вышла, чтобы очистить от снега ветровое стекло. Ее щетки были не слишком надежны, да и разбрызгиватель антифризной жидкости не проявлял особого энтузиазма в работе, так что требовалось ему слегка помочь руками.

— Что-то ты припозднилась. Куда направляешься? Домой?

Лиз ахнула от неожиданности и обернулась на голос. Впрочем, она тут же оправилась от испуга и даже попробовала рассмеяться. Однако смех ее получился несколько нервозным.

— Да, но сперва мне нужно заглянуть в полицейский участок. А что ты делаешь здесь?

Тут она увидела блеснувшее лезвие.

— Я сожалею, Лиз. Очень сожалею…

Вряд ли у нее было время осознать свою ошибку насчет белой рубашки после того, как холодная сталь вонзилась в ее тело с ужасающей легкостью.