(Не)случайное зачатие

Часть двадцать первая. Даниил

Звонок в дверь, раздавшийся среди выходного дня, заставил меня неохотно подняться с постели, гадая о том, кто такой наглый пожаловал ко мне без приглашения.

Незваных гостей я не любил, да и кто их любит? Но что было куда важнее — все соседи тоже прекрасно знали, что беспокоить меня по пустякам не стоит. Даже свидетели Иеговы, рискнувшие как-то раз заглянуть на огонек, дабы обратить меня на путь истинный, после состоявшейся между нами познавательной беседы ушли, заикаясь и нервно дергая глазом, и больше, на свое счастье, не возвращались.

В общем, заранее посочувствовав гостям, зря проигнорировавшим табличку на двери «осторожно, злой хозяин!», я натянул джинсы, оставив торс обнаженным, и пошел открывать.

— Господи! — воскликнул при виде моей не слишком одетой фигуры незнакомый мужчина и испуганно округлив глаза, перекрестился три раза.

— Вы обознались, — откликнулся я, растянув губы в елейной улыбочке. Что ни говори, а приятно, когда тебя так приветствуют.

Растерянно моргнув, мужчина наконец пришел в себя и сурово нахмурился. Ясно, шутка до него не дошла.

— Екатерина! — воскликнул он строго, оборачиваясь куда-то назад. — Это он?

Из-за спины мужика, воображавшего себя грозным, высунулась — ну конечно же! — Самойлова. Я должен был сразу догадаться, что очередное странное происшествие в моей жизни никак не могло пройти без ее участия. Господи, как же скучно я жил до того, как имел дурость подрочить в ее полотенце!

Мужчина, взяв Самойлову за локоть, вытолкнул ее вперед и та, оказавшись напротив, посмотрела на меня как-то… виновато? Стало даже интересно, во что еще меня вмешала эта женщина?

— Ну? — потребовал ответа мужик и я, вопросительно приподняв бровь, воззрился выжидательно на Самойлову.

С той от моего взгляда приключилось что-то странное.

— У тебя глаз дергается, — заметил я любезно, глядя на то, как правый Катин глаз то открывается, то закрывается, как болезный.

Закатив глаза, что, очевидно, означало, что я безнадежен, она тяжело вздохнула и наконец сказала:

— Он.

И тут стало еще интереснее.

— Когда свадьба? — вопросил меня мужчина, нахмурившись еще более грозно, чем до того — так, что густые кустистые брови сползли чуть ли не до усов.

Какая еще, нахрен, свадьба? Впрочем, я догадывался, какая, но, послав Самойловой убийственный взгляд, наивно вопросил:

— Ты позвала на мою свадьбу новых гостей? Как это мило с твоей стороны.

— На нашу свадьбу, — с нажимом поправила Самойлова и для верности наступила мне на ногу. Каблуком, сучка! Доходчивый аргумент, ничего не скажешь.

Поморщившись от боли, я прошипел:

— Ахххх… да. Ты же выиграла конкурс на звание невесты.

Не будучи дураком, я прекрасно понимал, что именно тут происходит. Ко мне пожаловал тот самый религиозный папаша и — кинул я взгляд ему за спину — такая же мамаша.

И Самойлова, чтоб ее, поспешила свалить на меня свое счастливое положение. Прекрасно! Вина еще не доказана, а казнь уже назначена.

Можно было бы, конечно, послать ее лесами да полями с такими выкрутасами, но меня останавливала мысль, что этот экземпляр мог угрожать Кате расправой. Вдруг принесет несчастную в жертву, как Авраам — Исаака? А я даже не успел ее до сих пор трахнуть! Нет, так дело не пойдет.

— Какой еще конкурс? — поинтересовался, тем временем, с подозрением папаша, и я не упустил возможность слегка отомстить.

— Телевизионный, — охотно поведал ему я. — «Холостяк» называется, вы смотрели?

Тут уже не выдержала мамаша.

— Матерь Божья! — пискнула она испуганно и медленно осела прямо на лужайку перед моим домом.

Нехорошо как получилось. Там же шезлонг рядом стоял.

— Мама, ну что вы! — воскликнул я, бросившись поднимать женщину с травы. — Пойдемте в дом, что же вы как не родная тут сели?

— Мама?! — взвизгнула та возмущенно, вырываясь из моих рук. — Кеша, пойдем отсюда Христа ради!

— Пойдем! — подхватил папаша и, снова впившись в локоть Самойловой, заявил решительно:

— Ты не выйдешь за этого человека!

— Как же это не выйдет? — нахмурился в свою очередь я. — А как же контракт?

— Контракт! — простонала «мама» и упала на лужайку окончательно.

— Какой еще контракт? — более мужественно поинтересовался «Кеша».

— По условиям конкурса мы должны пожениться, — охотно пояснил я. — А если одна из сторон нарушает это условие, выплачивает пострадавшей стороне миллион долларов.

— Миллион д-долларов! — начала заикаться мама.

— Мама, встаньте, Бога ради! — попросил я снова. — У вас вон от холода икота началась. Простудитесь. Папа, скажите же ей!

— Я вам не папа! — проревел тот, но жену все-таки поднял. Эх, придется заново засаживать лужайку.

— Милая, что же ты не предупредила, что родители против наших отношений? — обратился я наконец к Самойловой, все это время с молчаливым ужасом смотревшей за разворачивающейся картиной.

— Пошли отсюда! — вмешался папаша раньше, чем Катя успела открыть рот и снова было потянул ее за собой.

Ну уж нет! Я с ней еще не разобрался.

— Никуда она не пойдет! — отрезал я, одним резким движением прижав Самойлову к себе. — Я ее честно выиграл. Вернее она — меня. В общем, неважно, Катя остается со мной. До встречи на свадьбе!

И, втащив Самойлову в дом, захлопнул дверь перед ошалелым лицом папаши.

— Ну спасибо, — процедила Катерина, сложив руки на груди. — Как я им теперь все объясню?!

— Скажешь правду, например? — предложил я, складывая руки в том же жесте.

— Да не могу я! Я же говорила, они глубоко верующие люди…

— Вот и чудесно, значит и в твою историю поверят.

— Ну я же вам подмигивала! — отчаянно заломила Самойлова руки. — Просила подыграть, неужели это так сложно?!

— Я и подыграл, — резонно возразил я.

— Ну не так же! — схватилась она за голову и стала ходить по прихожей из стороны в сторону. Похоже, дурдом из офиса перебрался уже ко мне домой.

Перехватив ее за запястье, я препроводил Самойлову в гостиную и указал на диван:

— Садись уж, раз пришла. Пить будешь?

— Мне нельзя, — отозвалась она и всхлипнула.

— Ах да, — спохватился я и огляделся в надежде найти то, что ей пить можно. — Воды? — предложил наконец и Самойлова кивнула.

Пройдя на кухню, я выудил из холодильника минералку и, вернувшись в гостиную, поставил перед Самойловой разом всю бутылку, предварительно сняв крышку. Что уж размениваться на любезности со стаканами тем, у кого было одно на двоих затраханное полотенце?

Выпив разом полбутылки, Самойлова тяжело вздохнула и спросила:

— Ну и что нам теперь делать?

— Нам? — уточнил я, издевательски взметнув бровь.

— Они же меня теперь на порог не пустят!

— Судя по всему, невелика потеря, — заметил я цинично.

— У меня больше почти никого нет, — всхлипнула Самойлова и я, инстинктивно положив руки ей на плечи успокаивающим жестом, возразил:

— Ну почему же? У тебя есть ребенок.

— Неизвестно от кого!

— От этого он не перестает быть твоим.

Офигеть какой я мудрый!

Всхлипнув еще раз, Самойлова спросила:

— Вы еще не начали обещанное расследование?

— По-твоему мне заняться больше нечем в выходной день? — приподнял я брови.

— Ну да, разгуливать голым по дому более важное и интересное занятие, — хмыкнула Катя в ответ.

— Я, между прочим, одет, — оскорбился я. — Все, что ниже пояса, не для бесплатного просмотра.

— Не думала, что дела фирмы так плохи, — пустила Самойлова шпильку.

— А я беру не деньгами, — парировал я. — А что, претендуешь?

И тут Самойлова наконец покраснела. До чего же приятное зрелище все-таки. Лучше него только сосание тарталетки.

— Нет! — отрезала она и встала. — Мне пора.

— Ну вот, на самом интересном месте, — усмехнулся я, но препятствовать не стал. А вдруг эти блаженные все еще ждут за дверью? Нехорошо задерживать людей.

Их там, однако, не оказалось. Дождавшись, когда Самойлова вызовет такси и сядет в салон, я, глядя на удаляющуюся машину, испытал странное чувство.

Без Самойловой мне действительно стало… скучно.

И это было что-то новенькое.