(Не)случайное зачатие

Часть двадцать четвертая. Катя

Я сидела рядом с шефом и думала, как извернуться, если он отправится провожать меня до двери. Искоса смотрела на его профиль. Скулы сжаты, губы сошлись в прямую линию.

— Остановимся на светофоре и я к тебе повернусь, — пообещал он.

Я покраснела и стала смотреть перед собой. Из головы не шел наш поцелуй, но не спрашивать же у Богуцкого, что он для него значил! А вот для меня значил много. Так много, что я решилась признаться боссу:

— Я сейчас дома не живу.

Он резко ударил по тормозам, меня дернуло в кресле. Хорошо что на дорогах в этот час было немного машин.

— Опять?! Хочешь покататься со мной до Соловков? Или куда на этот раз?

И нечего так возбуждаться на этот счет! — хотелось мне сказать шефу, но я промолчала.

— Нет, кататься я с вами не хочу. Просто я живу не дома, а у подруги.

— Это почему?

Мне надо было сдержаться, тогда можно было бы избежать того, что последовало дальше, но я не смогла.

— Потому что с родителями мне после вашего признания находиться невозможно! Они сказали, что будут жить у меня до тех пор, пока мы с вами не поженимся. То есть, поселились в моей квартире навсегда!

Я ожидала, что шеф просто отвезет меня к Вике или скажет, что прямо завтра мы подкупим регистратора загса и родители выедут от меня уже к вечеру, но не дождалась ни того, ни другого.

— Я понял, — кивнул он и стал мрачнее тучи. Нам уже засигналили сзади, поэтому Богуцкий продолжил путь, и совсем скоро я поняла, что он привез меня… к моему дому.

— Я же сказалаааа, — простонала, закрыв глаза.

— Идем, Самойлова.

— Куда?

— К тебе домой.

— Но там родители!

— Вот именно. Идем.

Он вышел из машины и мне пришлось последовать за Богуцким.

— Что вы придумали? — побежала я следом за боссом, который решительно шагал к моему дому.

— Не хочешь перейти на «ты»? Мы вроде жених и невеста.

— Что? Я спросила у вас другое…

— Мы идем жить к тебе. С твоими родителями.

— Чтоооо?

Схватив Богуцкого за рукав, я попыталась остановить шефа, но он так и шел к дому, таща меня за собой как на аркане.

— Мы идем жить к тебе.

— Это… нет! Я против!

— А я не против!

Он уже втащил меня в холл и повел к лифту, я упиралась как могла, но силы были неравны. Даже представлять было страшно, что ждет меня в ближайшее время! Босс действительно думает, что мы все будем жить вчетвером… до нашей с ним свадьбы?

— Открывай дверь, — скомандовал Богуцкий, когда мы добрались до квартиры.

— Даниил Леонидович! Все, пошутили и хватит. Отвезите меня к Вике, пожалуйста. Или я сама доберусь на такси, — взмолилась я шепотом, чтобы наш приезд не стал достоянием всех жильцов этажа.

— Открывай дверь.

Я вздохнула и сделала то, что сказал шеф. Хочет поиграть в семью — я не против. Когда мы вошли в квартиру, родители уже спали. Я тихо разулась и уже собралась идти стелить нам во второй комнате, когда Богуцкий громко проговорил:

— Иди же ко мне, я так соскучился!

И я снова оказалась припечатанной к двери, а рот босса стал поглощать меня в поцелуе. И я растерялась! В голову ударила кровь, ноги подкосились, пришлось схватиться за плечи Даниила Леонидовича и ответить на его поцелуй. Я даже не заметила, как в прихожей зажегся свет и появились заспанные родители.

— Что здесь происходит? — в ужасе прошептала мама. Да что ж ты будешь делать! Сегодня явно не день поцелуев.

— Мама, папа, мы с Катенькой решили, что будем жить все вчетвером одной семьей.

Шеф отстранился от моих губ, но из своих объятий не выпустил. Стоял, прижимая меня к своему твердому телу, а я повторяла себе: «Дыши, Катя!».

— Одной семьей? — уточнил отец, брови которого снова встретились. — Вы что — уже поженились?

— Нет. Зачем? Мы с Катей не таких строгих взглядов — поженимся, когда будут места в загсе, не подкупать же регистраторов! А сэкономленные деньги потратим на новую кровать. — Он повернулся ко мне. — Милая, помнишь, мы сломали ее, когда траха… когда предавались плотским утехам?

Пришлось ткнуть Богуцкого локтем в бок. Вызывать неотложную помощь на двойной родительский инфаркт — последнее, чем я хотела заниматься этим вечером.

— Вы ложитесь спать, мы с Дани…ком устроимся в гостиной, — примирительно сказала я и утащила шефа в означенную комнату.

— Даником? — фыркнул он, когда дверь за нами закрылась.

— Да. Вам не нравится?

— Ну почему же? Очень мило.

Я отошла к окну, поворачиваясь к боссу спиной. У меня до сих пор ноги подкашивались от того, что Богуцкий сделал на виду у моих родителей, и даже если это было лишь частью спектакля, не признаться себе в том, что поцелуи шефа сводили меня с ума, я не могла. Когда же повернулась обратно, переход на «ты» произошел сам собой:

— Что ты делаешь?! — вскричала я в ужасе. Родители за стенкой принялись молиться.

Шеф стоял напротив в одних трусах, которые как раз собирался снять! Я быстро закрыла глаза и отвернулась снова.

— Я собираюсь идти в душ. Дашь мне полотенце? А хотя, нет, лучше не надо!

И он просто вышел из гостиной. Я мысленно досчитала до пяти и ринулась за ним. И — о, ужас! — по дороге в ванную он конечно же встретил родителей. Папа, пятясь назад, теснил маму обратно в спальню, пока Богуцкий во всей красе, уже без трусов, спрашивал у них, не найдется ли у будущих родственников лишней зубной щетки.

Все, что я смогла сделать — это впихнуть шефа в ванную и, заперевшись там с ним, в ужасе воззвать к его отсутствующей совести:

— Что вы творите? Это же… у них же сейчас приступ будет!

— На «ты» мне нравилось больше. И ничего у них не будет. Думаешь, ты тоже родилась от непорочного зачатия?

Босс зашел в душевую кабину и начал принимать душ, мне ничего не оставалось, как вернуться обратно. Дверь в комнату, где скрылись от шефовых колокольчиков родители, была заперта, но за ней происходило что-то шумное. Что именно — выяснилось через пару минут, когда мама и папа, полностью одетые и с сумками в руках, покинули оккупированную спальню. Я ожидала чего угодно — скандала, воззваний к моей совести, но родители были на удивление спокойны. Видимо, смирились с тем, что у них настолько падшая дочь.

— Екатерина, мы едем в гостиницу. Позвоним тебе… как-нибудь. Береги себя и внука.

Папа поцеловал меня в лоб, мама трижды перекрестила, и оба предка отбыли из моей квартиры. Сказать, что я была в шоке — значит не сказать ничего. Так и стояла в прихожей, смотрела на закрывшуюся за ними дверь и не знала, что и думать.

Шеф вышел из душа через пять минут. Замотал бедра полотенцем, и это не могло меня не обрадовать.

— Уехали?

— Да. Только что.

— Отлично. Тогда я минут через десять тоже домой.

— Вы уезжаете?

— А ты хочешь, чтобы я остался?

После того, что вы со мной сделали — да, — подумала я, но сказала другое:

— Нет. Я устала и хочу спать.

— Хорошо.

Он вернулся туда, где раздевался, протянул мне полотенце, снятое с бедер.

— Пойду сразу брошу в стиралку, — пробубнила я и ретировалась от голого шефа.

— Думаешь, можно забеременеть от полотенца дважды? — донесся мне с спину насмешливый голос Богуцкого. Я этот вопрос проигнорировала.

Бросив полотенце в стиральную машинку, я села на бортик ванны, прислушиваясь к тому, что делал шеф, и думая, в какой момент моя жизнь превратилась в бесконечную вереницу таких событий. Больше похоже на мыльную оперу, а не на то, в чем я привыкла существовать.

— Самойлова, закрой за мной, пока я не решил остаться, — добрался до меня голос шефа, и я вскочила с бортика и выбежала в прихожую.

— Спокойной ночи, босс, — попрощалась я с Богуцким, когда он открыл дверь. Вместо прощания Даниил Леонидович потянул меня к себе и впился в мои губы, оставляя на них свою метку. И вышел в ночь, оставляя меня в полной растерянности.