Небо в мечтах (СИ)

11. Некоторые ответы бывают совмещены с действием

Неужели я откажусь от полета лишь оттого, что он будет недолог?

Франц Вертфоллен

Ранним утром я, не задерживаясь и не привлекая внимания домочадцев, быстро собираюсь в универ.

Лёгкими движениями левой руки закидываю в сумку нужные тетрадки с парой ручек, параллельно держа в свободной любимую чашку с изображением сонной совы, в принципе, её виду сейчас я полностью соответствую.

Тёмное платье, по стилю напоминающее школьное, только чуть ниже обычного — с ладонь вверх от коленки; классические ботинки на ногах, купленные тайком от маменьки, которая точно скажет, что они мужские. Выглядит красиво, правда, но ведь это лишь одежда, а теперь взглянем на лицо.

Если взглянуть на его черты, можно сказать сразу — этот человек пьянствовал всю ночь, безбожно выпивая алкашку и скуривая сигарету за сигаретой. Внешность обманчива, но об этом знают лишь мои друзья и родные, которым я не боюсь показаться на глаза даже в разношенных спортивных штанах и майке на пару размеров больше нужной.

Лицо без свойственного мне румянца, а скорее более бледного оттенка — я заснула этой ночью лишь к четырём часам, поэтому была выжата, как лимон, и совершенно не чувствовала тех трёх часов сна. Сонные глаза, приведённые в порядок с помощью косметики и то, не самой яркой, а радужка цвета не самого качественного металла с отливом серого. В общем, выглядела я так, будто ядерная война уже началась, но только на территории меня. Но ведь лицо можно замаскировать с помощью тех же румян, туши и помады, а вот состояние нет.

Желание идти куда-то и делать что-то отпало с первым же аккордом будильника на телефоне, — Ванесса не успела приехать, а моё настроение уже ниже плинтуса. Голова же была занята совсем не учёбой, а идеями о том, где можно перекантоваться на время незваных для меня гостей.

Мама привычно варила на кухне кофе, ещё даже не зная, что я проснулась и собираюсь свистануть с корабля. Влад уехал на работу минут пять назад, выслушав от будущей жены о вреде передвижения в машине, тогда и было решено, что она пойдёт пешком. Лишь Кир был свободен и счастлив — сегодня ему нужно было прийти ко второй паре, поэтому он спокойно спал в кровати, не зная ни проблем, ни несчастий.

На носочках просочившись в коридор, быстро набросила на плечи пальто, параллельно открывая дверь. Если бы мама меня сейчас поймала, — точно бы начала говорить о времени, к которому моя персона должна быть сегодня дома.

Выскочив из квартиры и стараясь как можно беззвучней закрыть дверь, я понеслась по лестнице, подмечая надписи, исполненные большими буквами на полстены. Меньшая часть из них была мне прекрасно известна, ибо именно я была автором набросков. Прошу заметить, не вандализма ради, а искусства.

Дорога до университета была недолгой, с помощью наушников с прекрасными песнями она вообще была незаметна.

На пороге меня, как обычно, встретила Леся, приветливо улыбаясь и помахивая рукой. Девушка вновь перекрасила волосы в фиолетовый, заставляя удивляться половину прохожих.

— Привет, — протянула подруга, слегка обняв меня. По сравнению со мной, Олеся была в самом лучшем расположении духа. Светя улыбкой направо и налево, она взяла меня под локоть, уволакивая в сторону кабинетов.

— Привет, — натянув вялую улыбку, произнесла я, покорно следуя за девушкой. Далее должна была последовать интересная история о её встрече с моим сокурсником, который ей понравился на даче, но, видимо, подруга решила дойти до нужной аудитории и уж потом высказаться.

— Славка такой хоро-оший, — протянула она, когда нужная тетрадка была вынута на поверхность и уложена на парту.

Я с Лесей больше любила последние ряды — чаще на них никто не смотрел да и не докапывался, поэтому мы могли вести беседы даже на лекциях, как сейчас. Профессор что-то рассказывал о анатомии человека, которая уже успела приесться и сейчас находилась в печёнках.

— Ты это поняла за три дня общения? — усмехнулась я, параллельно записывая тему в тетради.

Олеся часто старалась найти себе достойного парня, но чаще говорила, что не царское это дело — любовными соплями страдать. Однако, казалось, что говорила она так исключительно из-за того, что просто нормального парня найти и не могла.

— Ну, некоторые полмесяца с человеком живут, а так и не могут понять, что он подходит, — фыркнула девушка, увлечённо разглядывая свои ногти. Я же чуть не задохнулась от возмущения. Конечно же, Олеся знала о моих странных отношений со сводным братом, активно выступая за то, чтобы я вышла из своей, цитирую: «Странной зоны комфорта, и первой впилась ему в губы поцелуем, да таким, который он бы и забыть не мог», после этого каждое её слово обо мне с Киром требовало максимум внимательности.

— Знаешь, смотреть на своего сводного брата в этом плане не очень хочется, — буркнув и решив, что лучше обратить внимание на тему, чем на шиппера-подругу, я вновь вернулась взглядом к преподавателю, записывая за ним слова.

— Ой, только не надо тут, — изобразив ладонью жест «бла-бла», отмахнулась Леся. Девушка чуть ли не лежала на поверхности стола, вырисовывая квадратики в своём альбоме, одновременно с этим успевая и спорить со мной. — Неужели, ты ни разу не засматривалась на его тело, не заслушивалась его тембром голоса, не таяла от поступков?

— Слушай, давай ты не будешь меня пока грузить этим, ок? — потерев большим и указательный пальцем переносицу, попросила я.

— Ксюш, ты должна признаться хотя бы себе в том, что он тебе нравится. Последнее время, по твоим разговорам о нём, о его поступках, я всё больше понимаю это. Ты стала говорить о нём в слегка другом ключе, с совершенно новым стилем описания, понимаешь? — серьёзно протянула она, и я видела в ней желание мне всё разъяснить, в чём я и нуждалась.

Мне бы очень хотелось, чтобы кто-то просто пришёл и поставил вердикт, что бы я больше не парила себе мозги этим «нельзя», чтобы Кир либо исчез, либо придумал более нейтральный вариант нахождения рядом со мной, потому что его «дружба» совсем не помогает. С ней мы начинаем сближаться, как вчера за мультиком или в подъезде.

Но вчера Кир прокололся, сказав, что он сводный, а это главное, только вот в чём?

Пары подходили к концу, лекции были записаны, нужные слова сказаны, а мозги морально изнасилованы.

К тому моменту в моей голове созрел вариант того, как бы спрятаться от Ванессы без вреда здоровья от мамы, то бишь с идеальным алиби. Отец всегда мог меня понять и принять к себе домой, не зря же говорил, что двери его квартиры постоянно открыты для меня. Ну, что ж, время отвечать за слова, папочка.

Сегодня у него было мало пар в университете, поэтому я даже не удивилась, обнаружив его дома. Папа с довольной улыбкой встретил меня, сразу же расспрашивая какими судьбами я тут. Грех был не упомянуть незваного гостя, который вызывал те же чувства и у отца.

— Ксюш, ты ведь должна стараться с ней ужиться, она дорога твоей матери, — с некой усмешкой проронил папа, присаживаясь напротив меня за столом и отпивая чай.

— Ты из-за мамы её терпел? — поинтересовалась я вяло. Все эти темы вновь напоминали мне о моей старой полноценной семье, по которой я скучала.

— Это устрашающая во всех смыслах женщина, — с довольно комичным выражением лица ответил отец, из-за чего с моих губ вырвался смешок. — Но сейчас не о ней, давай лучше о тебе.

И тут я даже не знала, что хуже, ибо папа мог с той же лёгкостью, что и мама, начать расспрашивать о парнях и скором замужестве, которое — я даже сама не могла понять, — откуда-то взялось.

— Женихи не появились? — с отцовской заботой во взгляде спросил он, а я отчётливо видела в его глазах ту грусть, которую питают все отцы, когда понимают, что их ребёнок уже вырос.

— Нет, па, — улыбнулась я, стараясь подбодрить его. Видеть, как грустит родной человек, не хотелось, но для этого нужно было отвечать на вопросы честно.

— А хотя бы тебе кто-то нравится? — ох? папа, в самую точку.

— Нравится, только сложно всё довольно, — нахмурилась я, жалея о том, что вообще вспомнила о Кире, ведь именно он был центром этого вопроса, ответа и, соответственно, проблемы.

— Извини, но в этом я, даже если постараюсь, не смогу тебе помочь, — с сожалением произнёс отец. — Я не разбираюсь, всегда был с другой стороны баррикад. Скажу одно: не забывай о разуме, но не давай ему большей силы, чем чувствам.

Не давай силу разуму, легко сказать, но тяжело воплотить в жизнь. Особенно, когда разум и чувства твердят совершенно о разных вещах, норовя разойтись в разные стороны, а меня оставить у обочины. Так и с ума сойти недолго.

Сверившись с часами, я понимаю, что к нам уже приехала Ванесса. Мама, по моим расчётам, уже приготовила для неё стол, а Влад выслушал долгую историю, вопрос в том, что делает Кир, который ни разу не видел ту женщину, — видимо, его уберегла судьба. Стараясь игнорировать тему о сводном брате даже в голове, подаю папе новую тему для разговора, которую он поддерживает.

Мы долго говорили с отцом о нашей прошлой жизни, теперь только так её назвать и можно. Он рассказывал о моих детских привычках, от чего всю квартиру заливал хохот; говорил о звёздах, что возвращали меня в беззаботные годы, когда вся семья была вместе, была целой. Сейчас это не так, и только из-за этого я и начинала задумываться: а не был ли их брак с самого начала бессмысленным?

Одна мысль об этом пугает, заставляя прикрыть глаза и попытаться вытащить её из головы, неважно как, главное, навсегда. Но меня отвлекает звонок в дверь, который остро распространяется по всей квартире.

Папа удивлённо сверяется с часами, давая понять, что к нему никто не собирался и, кивнув что-то наподобие «Я сейчас», удаляется встречать гостя. Конечно, есть предположение, что это маменька просекла обман и пришла со скандалом, но это не в её методах.

— Молодой человек, вы к кому? — слышится отцовский голос из коридора, через минуту после скрипа открывающейся двери.

В ответ — неразборчивые слова до дрожи знакомого голоса, из-за которого сердце как-то странно начинает стучать, а тело наполняет волнение. Вопрос о том, что он здесь забыл, почти срывается с губ, но меня останавливает удивлённое лицо отца, который зашёл в компании с тем, кого видеть тут я не ожидала.

— Привет, Кирилл, — улыбаюсь, стараясь сделать голос хоть на каплю мягче и гостеприимнее. Папа учил меня быть такой, только вот это со временем порастерялось.

Кир стоит в дверном проёме, разглядывая меня с какой-то странной улыбкой, чуть отдающей оскалом. Смотрит на меня как-то до дрожи изучающе, от чего мурашки непроизвольно пробегают по всему телу, а мне приходится прикрыть руки, на которых проявилась гусиная кожа. Мне это не нравится, от слова «совсем».

— Привет, Крох, — так вызывающе звучит прозвище из его губ, хочется сказать, чтобы он замолчал — отец уже недобро поглядывает на парня, кажется, вот-вот припомнит, куда поставил ружье.

— Это, конечно, хорошо, что вы узнали друг друга, но мне всё ещё интересно, кем этот довольно настойчивый молодой человек приходится тебе? — как истинный мужчина, папа не любил, когда к его единственной дочери лезли парни, считая, что прежде чем пытаться завести со мной отношения, они обязаны посоветоваться с ним. «Посоветоваться» = взять разрешение.

Он не знал о Кире, не знал о том, что я чувствую к этому парню, не знал так же и о том, что мой сводный брат стоит перед ним, но уже сейчас чувствовал угрозу для сердца его дочери.

— Па, это… — но меня нагло перебили, делая шаг вперёд и откашливаясь.

— Я могу и сам, Ксюша, — нарочито серьёзно проронил Кир, приближаясь к моему отцу, — Я — Кирилл Астрофьев, приятно познакомиться. — протянув руку для рукопожатия, парень замер, ожидая, что её пожмут, но папа — немного другой и, видимо, не сочетался с представлениями юноши.

Конечно, если вам сказать о преподавателе астрономии в местном университете, то перед вами появится мужчина за сорок, одетый в костюм, носящий очки на носу и вообще представлявшейся представляющего собой серьёзного, но безобидного препода. Но, повторю, папа не входит в это понятие и стереотипные взгляды.

Что ж, а теперь давайте взглянем на реальность. Достаточно крепкий и подтянутый для своих лет мужчина. Да, борода присутствует, но даже глядя на неё, вы не скажете, что перед вами старичок. Одет в клетчатую рубашку, рукава которой подвёрнуты до самых локтей, и чёрные джинсы с прорезями на коленях. Да, универу повезло с таким преподом.

— Пока не знаю, молодой человек, кому приятно, а кому нет, — хмыкнул отец, разглядывая парня. Закусив губу, я со всей своей выдержкой старалась не захихикать с вида Кира. Не ожидал, да? Папа не прощает тех, кто смеет называть меня своими именами, оставляя эту возможность за собой. — Относительно моей дочери, вы кто?

Тут уже я не могла позволить Киру сказать за меня:

— Па, это сын Влада, — тяну, опасливо косясь на отца. Он лишь хмыкает, вновь оглядывая парня.

— Вижу, вашу фамилию прям тянет к моим, — проговаривает мужчина, заставляя меня нахмуриться. Что он имеет в виду, понять никак не могу, поэтому приходится отмалчиваться. Неужто Кир действительно так не понравился папе?

— Астрофьев, ты чего-то хотел? — спрашиваю, не решаясь перевести на него взгляд. Буравя глазами папу, стараюсь привлечь его внимание к себе, чтобы взглядом попросить выйти, но этого не выходит.

— Ну, вообще, забрать тебя, — пауза и беглый взгляд на отца. — Тебя твоя мама ищет.

— Я не хочу домой, — возмущаюсь, сразу же переводя всё внимание к этой теме. Ванесса, наверняка, требует свежей кровушки, а кто, как ни я, могу её напоить ею?

— Ксюш, нужно, — пожимает плечами парень, а я чувствую непреодолимое желание отказать ещё пару раз.

— Ладно, общайтесь, дальше у вас всё идёт скучное, решите — позовёте, — с присущей ему локальностью тянет папа, выходя из кухни в зал. Через пять минут там слышится звук телепередачи.

Кир садится передо мной за стол, тяжело выдыхая и провожая мужчину взглядом. Я вновь беззвучно смеюсь, удивляясь эффекту, который произвёл папа.

— Строгий у тебя отец, — произносит парень, вновь обращая на меня свой взгляд. Зелёные глаза вновь испытывают меня, смотря в самую душу. Удивительно.

— Ты, видимо, ему чем-то не понравился, — тихо предполагаю я, пожимая плечами, а Кир, будто что-то вспомнив, начинает быстро кивать.

— Лоханулся на входе, — сознаётся он, пока на его лице раскалывается милая улыбка, заставляющая появиться ямочкам. Милый, очень, прям до жути. Особенно, когда улыбается. — Почему ты не хочешь идти домой? — резко меняя тему, интересуется Кир, а на моём лице вместо былого умиления проскальзывает толика раздражения.

— Как ты меня нашёл? — а принципе, этот вопрос достаточно долго крутился на губах, но теперь есть и возможность его задать.

— Твоя подруга проговорилась, — он замечает резкую смену темы, но ничего на это не говорит, лишь хитро улыбаясь. — Я мимо твоего универа шёл, а там Олеся с подругой, вот и проговорилась, что ты можешь быть у отца, адрес дала, — конечно, удивительно, что она с ничего рассказала ему о том, где я, но, если иметь в виду, что это Ефремова и с великим удовольствием сведет меня с Кириллом, всё пояснялось.

— Класс, — буркнула я негромко, но парень услышал и тихо хмыкнул. — Моя подруга сливает моё местоположение каждому встречному, отец пропускает чужих в квартиру, что дальше?

— Наверное, ты удивишься, если узнаешь, что я долго выпытывал у Олеси, где ты, а потом так же трудно проникал в эту квартиру, через фейсконтроль твоего отца, — высказался он, закатывая глаза. Ладно, обвинения с Леси сняты, но не полностью. — А что там с Ванессой?

— Ну, мы же так хорошо общались, — усмехаюсь я, вставая с диванчика и подходя к плите с чайником. — Кофе, чай?

— Пожалуй, чай, — улыбается Кир, поворачиваясь ко мне лицом. Стоя спиной к нему, я не могу видеть его действий, но почему-то могу чувствовать острый взгляд, буквально прожигающий мою спину.

— Не смотри так, — прошу тихо, чтобы только он и услышал, потому что нефиг говорить об этом громко. Его взгляд прожигает и заставляет обернуться назад, но я держусь.

— Как? — раздаётся усмехающееся-бархатистое за моей спиной, из-за чего желание повернуться становится ещё сильнее. Слышно, что Кир встал с табурета, слышен чуть шаркающий шаг в мою сторону, пока я дрожащими руками пытаюсь заварить чёртов чай. — Расскажешь о Ванессе? — тёплое дыхание опаляет макушку, а мои глаза зажмуриваются до разноцветных искорок. Чёрт, кажется Кир нашёл мою слабую сторону, только вот известно ли ему об этом?

— Ты с ней уже виделся? — сглатывая ком в горле, кое-как выговариваю я, стараясь удержать свои руки от страшного мандража, который, наверняка, видит парень.

— Ещё нет — дома не был, — чувствую, как он пожимает плечами, из-за слишком маленького расстояния, находящегося между нами. Так же легко я могу почувствовать шлейф его одеколона, достаточно не броского, но так подходящего Кириллу.

— Это моя бабушка со стороны мамы, — признаюсь, тихо выговаривая слова. Почему-то сейчас даже не могу понять, нужно ли мысленно просить о скором приходе отца, чтобы спасти меня из плена, или нет. — Она работает в кадетской школе, тихий ужас.

Чай к этому времени готов, а вот повернуться всё равно не могу. Он всё ещё стоит сзади меня, заставляя вдыхать свой запах и чувствовать близость чужого тела и тепла.

— Готово, — резко выдохнув, тяну я, параллельно поворачиваясь к парню. Только вот он даже не собирался отодвигаться.

Нос утыкается в ткань тёплой майки, а чашка с жидкостью чудом не разливается, остановленная руками Кира. Я не рискую поднимать взгляд, один раз пошла против своих опасений и вот в таком состоянии теперь стою.

«Вообще, всё это странно», — думаю, прикрывая глаза и позволяя парню взять чашку из моих рук. Ещё вчера, да и с самого начала, он не делал таких выпадов, а сейчас почему-то начал. Хотя, странные взгляды, поступки, чувства — Астрофьев, да это твой конёк.

Набравшись смелости, вылезаю из его ментального омута, быстро юркнув к столу. Теперь только глаза в глаза, чтобы не пропустить немаловажные поступки. Да и рано мне получать сердечные приступы из-за странностей.

— Она меня терпеть не может, и это доказано, — разводя руки в стороны, вдыхаю я, параллельно стараясь согнать со щёк алый цвет. Не хватало, что бы и это он заметил. И так веду себя, как припадочная рядом с ним: то руки трясутся, то сердце выпрыгивает из груди.

— Ну, она ведь твоя бабушка, как родной человек может поступать так? — удивление в голосе Кира чувствуется, причём, кажется, что оно совершенно неподдельное. Он делает шаг ближе ко мне, опираясь на выпрямленных руках о спинку стула.

— Ванесса считает, что гены её дочери испортил мой отец, в результате чего это «недоразумение» отразилось во мне, — вскинув ладони вверх, признаюсь я. — Она считает меня недостойной её семьи, говорит, что во мне большая часть от отца, а значит, я на мать непохожа.

— Но это бред, — фыркает Кирилл, вознося глаза к небу. А тут ещё говорят, почему я не иду домой. Вот из-за этого.

— Ну, вот и ладушки, — похлопав в ладоши, ухожу к двери, которую отец закрыл перед уходом. — А теперь вперёд домой, там тебя заждались. Насчёт меня скажешь, что потерялась, споткнулась, задушилась, смотри, как много вариантов.

Распахнув перед парнем дверь, делаю движение рукой, поторапливая его. Упёртый Кир просто смотрит на меня, строя глазки. Сложив руки на груди, он лишь качает головой, видимо, показывая, что никуда не пойдёт.

— Идём, я не дам тебя в обиду, — предлагает Кир и, несмотря на моё противостояние, умудряется отобрать главенство над дверью, позже закрывая её с негромким хлопком. — Послужу спасителем для принцессы пару часиков.

— А если останется на несколько дней? — даже не задумываясь о его предложении, говорю я, отводя взгляд. От этого дракона меня даже Кир не спасёт. Да что уж там, даже атомная бомба. Даже с учётом, что она накроет нас всех.

— Для такой принцессы грех не быть спасителем пожизненно, — интересная заявочка. Если честно, я чуть не подавилась воздухом, но выражение лица у парня было настолько уверенным, что, казалось, он и не знает, что такое шутка.

— Эм, не-ет, спасибо, — максимально растягиваю я, строя самое недоумённое лицо.

— Чего ты боишься? С тобой буду я, а я не дам тебе навредить, уж точно, — уверенно говорит Кир, заглядывая в мои глаза, что вызывало дрожь наперегонки с мурашками.

— Этого и боюсь, — шепчу себе, чтобы парень не услышал. В теории, деваться-то уже некуда. С одной стороны, маменька узнает о моём местоположении от Кира, — хотя это маловероятно, — мне прилетит, ведь я сбежала к отцу, даже не предупредив. С другой же, если прийти с повинной — это зачтётся, и кара не будет так скоропостижна, если не считать самого участия Ванессы.

— Решайся, Крох, — просит парень, делая самое красивое и милое лицо на свете. Как говорил папа: «Надо из любой ситуации искать выгоду», поехали.

— Соглашусь, если ты мне объяснишь, за что я заслужила такое имечко, — предлагаю я, следуя совету папы, всегда знала, что это пригодится. Кир хмыкнул, опуская глаза на стол и о чём-то задумываясь.

Он размышлял так, наверно, минут пять, за это время эмоции на его лице сменяли одна другую. Брови нахмурены, а губы растянуты в тонкую линию, взгляд ходит из стороны в сторону, очерчивая края столешницы, иногда поднимаясь на меня. К концу глаза прояснились, озаряясь какой-то ясностью, губы принимают нормальное состояние, сразу же взгляд упирается в его чуть пухлую нижнюю, но продолжает исследовать дальше, перемещаясь на маленькую складочку между бровями, которая успевает разгладиться.

— Хорошо, если ты так этого хочешь, я не вправе тебе перечить, — с хитрой улыбкой выдаёт он. — Но моя часть после этого вечера.

Гуманно, и, мне кажется, Кир не сможет обмануть. Во всяком случае, надавлю на мужское эго.

— Договорились, — пожимая руку, я ещё даже не задумывалась над тем, что некоторые ответы бывают совмещены с действием.

Дорога выдалась достаточно долгой и морозной. Холод наперебой с ужасным ветром, бьющим в лицо, сдувал всё на своём пути. Короче, пиздец тотальный.

Я до одурения обожаю зиму, обожаю этот холод, мороз, прятки под одеялом ночью, бьющиеся друг о дружку зубы из-за холода. Для меня это — романтика. Чисто для личного мира, в котором мне всегда хорошо и уютно.

Кир, видимо, мою точку зрения не поддерживал. Он всё время старался потеплее меня закутать в мою же одежду, выше поднимая воротник пальто или же сильнее натягивая шапку на уши, вместе с тем и нарушая моё личное пространство.

Хотя за время нашего общения его и не осталось. Астрофьев с самого начала… расположил, наверное? В тот вечер, когда повёл себя самым наглым образом, отобрав сигареты. С того дня подсознание расположило его с самым позитивным настроем, будто задав код неизвестных цифр и пентаграмм, который я так и не смогла распознать.

Он шёл рядом, такой гордый и важный, напоминающий собой ни то рыцаря, ни то самоубийцу, идущего на верную смерть. Хотя два этих понятия очень близки, чтобы их разделять. Но, где наша не пропадала, верно?

Парень шёл совсем близко, держа мою ладонь в своей, пока я по-детски шагала рядом по бордюру. Переставляя ноги как можно увереннее, крепко впивалась пальцами в его руку. К удивлению, меня даже не посещала мысль, что Кир может отпустить. Нет, он точно не отпустит, ведь это… ведь это Кирилл.

— Ты чего-то загрустила, — подал голос парень, поднимая на меня зелёные глаза. А ведь летней зелени так не хватало в зимние дни, и плевать, что я люблю эти три холодных месяца во всех их ипостасях.

— Да нет, всё хорошо, — улыбка озарила мои губы, убирая следы прошлой задумчивости и нахмуренности. Пока я шла, погружённая в свои мысли, даже не вспомнила, что контролировать эмоции не могу. А так хотелось…

— Уверена? — сощурив глаза, интересуется он. Кир смотрит на меня, пока я ищу любой предлог уйти от этого взгляда.

— Да, — усмехнувшись, тяну, одним движением спрыгивая с бордюра. Даже в этот момент парень подстраховывает меня, сильнее сжимая руку. От нелепой заботы — мурашки по телу. От осознания этого — ещё и щёки краснеют.

— Или ты просто думаешь, что я не справлюсь с ролью рыцаря? — слегка обиженно спрашивает Кир, немного подумав.

— Я верю в тебя, но мне кажется, что на этого дракона ты никак повлиять не сможешь, — качаю головой с мягкой улыбкой на губах. Ванесса его даже не послушает.

Моя бабушка славится страшной стервозностью, которую даже дедушка кое-как может перетерпеть. Изредка он делает вот такой подъёб родной внучке, но нельзя отрицать, что отношения с ним у меня куда лучше, чем с его женушкой. Повезло ж ему когда-то.

Через пару минут мы уже подходим к дому, где я с ужасными моральным усилиями стараюсь зайти хотя бы в подъезд. Нет, я не боюсь Ванессу, я просто представляю, что она будет говорить, а это слышать мне не хочется.

В итоге, меня в квартиру чуть ли не заносит Кир, под моё же разозленное пыхтение, кучу матов в процессе, ибо этот сводный чуть ли не на своём плече меня тащил.

Родная, — ну, не очень, — обитель встречает запахом жареного мяса и выпечки. Голоса, перебиваемые друг друга, разносились из кухни, пока я под шумок старалась уйти, но вновь Кир удержал меня, шепнув на ухо о том, что в любую минуту я могу положиться на него. Честно? Приободрило, немного правда, но всё же.

— Кирилл, вы уже пришли? — раздался мелодичный голос мамы, и резко наступило молчание. Не в смысле везде, а именно на кухне. В голове сразу возникла картинка, где Ванесса с огромной жопой сидит на стуле и, притаившись, плетёт свою паутину, заждавшись меня.

Это порядком рассмешило, но на губах лишь появилась улыбка. Ну, что ж, пошли встретим паучиху.

Вместо ответа мы быстро скинули верхнюю одежду, сразу же отправляясь в кухню. Мама сидела рядом с Владом, держа его за руку под столом и не сразу повернув головы к нам, а вот Ванесса с первых минут обратила внимание, пронзая взглядом наши тела.

Достаточно строгая женщина в брючном костюме сидела напротив Влада с невестой, держась с идеально ровной осанкой. Её волосы были зачёсаны до гладкой дульки, в которой не выбивался ни единый локон; глаза изучали нас из-под толстых стёклышек очков, а губы были соединены в тонкую полоску, смотрящуюся словно рубцовая рана на лице. Ни единой эмоции, и лишь под конец явно натянутая улыбка озаряет её лицо, вызывая во мне море отвращения.

— А вот и новый член семьи, — с распростёртыми руками Ванесса поднялась из-за стола, делая шаг на встречу Киру. В один мах она притянула парня к себе, крепко обняв. — Кирилл, я права? — вновь с улыбкой протянула женщина.

Растянутые губы в подобии улыбки смотрелись настолько приторно, что хотелось зажмуриться, но нельзя — на меня все же смотрели, хоть и не слишком внимательно.

— Да, а вы — Ванесса? — кивнул Астрофьев-младший, явно недовольный тем, что его притягивают к себе, утаскивая в крепкие объятия.

— Зови меня бабушкой, — махнула она рукой, переводя глаза на меня. Единственное, чем я сильно была похожа на мать, кроме носа с горбинкой, так это глазами, а, в свою очередь, они шли от этой дамы. Только её взгляд всегда мне казался холодным, словно две льдинки, готовые заморозить всё вокруг.

— Ксения, — с опавшей улыбкой протянула Ванесса, делая слабый кивок.

— Здравствуйте, — делая вид, что приветствую всех в этой комнате, улыбнулась я, стараясь не смотреть в глаза женщины.

— Я так полагаю, это по твоей вине юноша опоздал на этот вечер, — решительно протянула она, а торжественность из голоса вмиг исчезла. Ванесса присела на своё место, оборачиваясь к маме. — Сколько раз говорила, следовало её отправить в кадетское училище, там бы её научили следить за временем, может, отбили бы отцовские повадки? — доверительно поделилась она с Владом, пока мама отправляла мне извиняющиеся за свою родственницу взгляды. Её мужчина, видимо, не был расположен к диалогу, а поэтому скупо кивнул, мол, услышал. Влад уже встречался с Ванессой и, как я поняла, относился к ней так же.

— Вообще-то, это из-за меня Ксюша опоздала, — уточнил Кирилл, делая шаг ко мне и слегка закрывая своим плечом. Им незаметно, а мне приятно. — Да и, насколько я успел заметить, пунктуальность — это её конёк.

Тут, конечно, огромная натяжка, но всё же.

— Ну, что ж, садитесь, — пригласила мама, указывая на свободные места. К сожалению, причём глубокому, первое находилось по соседству с Ванессой, а второе — во главе стола, около первого.

Кир сел с Ванессой, я же заняла оставшееся. Класть что-то себе в тарелку не хотелось, в голове всё ещё маячила идея поскорей уйти отсюда.

— Ксения, как ты? — вздохнув, начала женщина, отправляя вилку с наколотой на зубец горошиной в рот.

— Всё хорошо, учусь, второй курс почти заканчиваю, — кивнула я, наливая себе из графина сок. Сделав глоток, сразу же жалею. Апельсиновый, кисло.

— Я так поняла, ты сейчас обосновалась тут, — обведя взглядом кухню, продолжила она. Кажется, всем стало понятно, к чему клонит женщина. Дождавшись кивка, она продолжила: — Потеснив молодую семью, — в раз констатировала Ванесса. — Вообще я думала, что в девятнадцать лет уже имеют свою квартиру или хотя бы блок в общежитии.

— Мама, ты слишком строга, — вступилась родительница. — Я сама пригласила Ксюшу пожить у нас, пока их общежитие отстраивают. Это никак не мешает нам.

— Но всё же, Вера, ты никогда не могла распознать задатки проблемы в характере человека. Девочка росла в неправильной семье, мало того, что у неё не будет реального представления о норме семейного уюта, так ещё и проблем не оберёшься, — цокнула Ванесса, покачав головой. В маму полетел осудительный взгляд. Хотя, зачем она пытается, знает ведь, что любимое занятие бабушки — разбор моих полётов, а самый сок, если они будут худшими.

Влад нахмурился, бросая серьёзный взгляд на меня, а затем и на новообретённую тёщу, но сказать что-то не сумел, отмалчивался. В принципе, поступал он правильно, потому что я и сама могла постоять за себя.

— Я ещё тут, — кашлянув, я подняла глаза на Ванессу. Серое и серое, интересное противостояние.

— А ты хочешь сказать, что я не права? — воскликнула женщина, рассматривая меня с явным не удовольствием.

— Да, — собрав всё раздражение фыркнула я, чувствуя, что под столом мою ладонь сжимает рука Кира. Причём не с намёком заткнуться и сидеть тихо, а как-то приободряюще. — Я жила в нормальной семье, и уж тем более знаю о семейном уюте.

— Милая, ну, не хочешь же ты сказать, что семья, в которой родители не любят друг друга — норма? — прежде чем я успела что-то ответить, женщина с превеликим удовольствием перебила. — В другом случае, они бы не развелись.

Раздражение наполнило всё тело, а руки пробила лёгкая дрожь. Вот этих разговоров я и боялась.

— Мои родители просто поняли, что уже не чувствуют к друг другу того, что было раньше. По мне, то лучше так, чем прожить всю жизнь с не любимым человеком, — высказала я, почувствовав, что уже довольно сильно сжимаю ладонь Кира. Чувства меня переполняли, хотелось кричать, доказывая Ванессе, что она не права. Доказывая себе, что она не права.

Будто я сейчас — маленький котёнок под дождём, которого избивают с каждым шагом прохожие, доказывая, что ему тут даже не место. Отсюда сложно выйти, до дрожи сложно, потому что она — мой родственник, а от них не открестишься.

— Поэтому ты и не знаешь, что такое домашний уют, — победоносно улыбнулась Ванесса, занося следующий удар для котёнка. — Ты всю жизнь видела любовь, которая оказалась и не любовью вовсе. Просто твои родители всю жизнь обманывали друг друга этим призрачный чувством.

Победила. И правда.

— Мама, это перебор, — воскликнул женский голос, в который даже не старалась вслушиваться. А может, всё, что она говорила, — правда. Ведь это и не была-то её любовь. Так, обман, иначе они бы это не поняли.

Получается, с детства я видела вовсе не любовь родителей, не теплоту семьи, да и не семью вовсе.

Обман? Фальшь? Иллюзия?

Что?

В уголках глаз скапливается жидкость, которую я стараюсь не сморгнуть и не показать. Мама что-то объясняет Ванессе, яро жестикулируя, но фишка в том, что вирус уже занесли мне в голову. Я уже задумалась об этом, а ведь так отстаивала идеалы семьи. А в реалии, что я отстояла? Картинку.

Кир под столом всё сильнее сжимает мою ладонь, будто заставляя взять себя в руки, но у меня не получается. Видимо, я переоценила свои возможности.

— Обман то, что вы говорили, — раздаётся строгий голос с нотками стали от Кирилла. — Вы знать не можете, что чувствовали Ксюшины родители — свечку не держали. Если бы они не любили друг друга, то не женились бы, не завели ребёнка и не воспитали его таким, какой он есть сейчас. Она невероятная, и это доказательство того самого семейного уюта, в котором воспитывалась Ксюша, и который вы так самоотверженно отрицаете.

Он сжимает мою руку сильнее, через минуту слышится скрежет отодвигаемого стула, и меня тянут вверх, заставляя подняться. Поддаюсь, потому что это Кир. Помог, даже от дракона отбил, буквально из пасти забрал.

На минуту подняв взгляд на стол, замечаю опечаленное лицо мамы, само за себя говорящей, что сейчас чувствует женщина. Я удивлена, как вот в такой семье мог вырасти настолько добрый и любвеобильный человек, как мама. Возможно, благодаря дедушке. Кто знает?

Кир, не отпуская моей руки, ведёт в коридор, помогая надеть пальто с шапкой.

Постепенно отмерев, я понимаю, что происходит и поднимаю на парня вопросительный взгляд, на что он лишь слабо улыбается, приобнимая меня и закутывая в шарф.

— Доверься, — одними губами шепчет Кир, и я доверяюсь. Снова. Нет причин этого не делать.

Через минуту к нам выходит Влад с достаточно серьёзным лицом. Мне кажется, что он собирается прикрыть нашу лавочку, оставив дома, но мужчина лишь подходит к сыну, пожимая его руку.

— Ты молодец, — хвалит он Кира, похлопав его по плечу. — Вы куда?

Я не могу услышать, что говорит парень, но его отец лишь кивает, на что-то соглашаясь.

Прежде чем мы окончательно уходим, я слышу голос Влада:

— Я тогда напишу.

— Скорее всего, мы придём только завтра — уверенно отвечает Кир, даже не думая отпрашиваться. Он констатирует факт.

На лестничной площадке мы задерживаемся на пару минут. Зверски хочется курить, но сигарет с собой я не брала, а парень не даст. В голове до сих пор бардак, а в ушах — шум. Ванесса вывела, уже в который раз это у неё получается.

— Я походу не подготовилась морально, — смеюсь я, но это больше напоминает истерику. Оперевшись о стену, сползаю по ней на пол, притягивая колени к лицу.

— Крох, всё хорошо? — заботливо спрашивает Кир, присаживаясь напротив меня на корточки. Протянув ко мне ладонь, он мягко поглаживает костяшками пальцев скулу, пока я, прикрыв глаза, стараюсь успокоиться. Он помогает мне этой тишиной, но не полностью.

— Да, — киваю, стараясь привести в норму сердцебиение. Хочется перевести тему, так, чтобы к ней потом и не возвращаться. — Ты обещал сказать, почему называешь меня Крохой.

Лёгкая улыбка на моих губах, вроде всё нормально. Ну, не конец света, верно?

— Да, — приглаживая волосы на макушке, соглашается Кир. Подняв на него взгляд, я вновь встречаюсь с зелёными глазами. Такие приятные и тёплые, словно дуновение тёплого ветра. — Думаю, по-другому это не объяснить.

Минута непонимания, как парень одним рывком притягивает меня к себе за талию, вставая во весь рост и прижимая меня к стене. Лопатки упёрлись в бетонную стену, а носки ботинок чуть не достают до пола, пока вокруг парит аромат Кира, кружащий голову.

Он не отрывает от меня глаз, сжигая ими и заставляя краснеть. До безумия близко, до безумия мало расстояния между нами.

Парень удерживает меня за талию, крепко прижимая к себе и даже не желая отпускать. Когда мои ноги касаются пола, он приподнимает подбородок осведомившейся ладонью, заставляя смотреть только ему в глаза. Мурашки прыгают от прикосновений холодных пальцев к тёплой коже. Приятно до дрожи.

Минута, и его губы на моих.

Минута, и я позволяю случиться поцелую.

Минута, почти мгновение, а реакция замедленна, что невозможно раздражает.

Кир проводит языком по моим губам, мнёт их своими, прося позволить углубить поцелуй, что я делаю сразу же. Рука зарывается в мои распущенные волосы, сбрасывая с головы дурацкую шапку, а другая ложится на шею, даря своё тепло, хотя минуту назад она была холодной.

Кир плотно прижимает меня к себе, опуская руку на талию. Пальцы сжимают ткань моего пальто, пока я завожу руки ему за шею, прижимаясь ближе. Мыслей нет, ничего нет, кроме него.

Здесь и сейчас.

— Не будешь жалеть? — на минуту оторвавшись от меня, спрашивает Кир. Зелёные глаза смотрят пронзительно, не давая солгать, хоть этого у меня на уме и нет. Лицо опаляет его тяжёлое дыхание, заставляя закусить губу и рвано выдохнуть.

— Буду, — киваю я, набирая в лёгкие побольше кислорода и зарываясь пальцами в короткие волосы парня. — Но ведь это будет потом.

Видимо, этот ответ всех устраивает, потому что Кир вновь притягивает меня, врываясь в губы сладким поцелуем.

Комментарий к 11. Некоторые ответы бывают совмещены с действием

Сорянушки за одиннадцать страниц, меньше никак не выходило 🤷♀️