Небо в мечтах (СИ)

19. Кажется — не кажется, а может к черту?

— Покажи мне свои шрамы, — сказал он.

— Зачем? — нервно усмехнувшись, спросила она.

— Я хочу видеть, сколько раз ты нуждалась во мне,

а меня не было рядом.

— Я и не думала, что ты можешь быть девственницей, — вырывается с моих губ после третьего бокала. Они порядком развязывают мне язык, позволяя говорит легко и не так переживать за случившееся. Подумаешь, будет брат, в котором будет честь моя и Кировская кровь. Подумаешь, с его рождением у нас будет самый настоящий инцест. Подумаешь…

Так, стоп.

— Ну, с недавних пор нужно говорить «была», — усмехается подруга, делая неопределённое движение рукой и залпом выпивая очередной бокал, будто это может ей помочь. — Блять, он был пиздецки крут, как в постели, так и внешне, — смеётся она, от чего мне становится не по себе. Самоирония часто была лучшей подругой Леси, но сейчас это похоже на её собственный вид депрессии.

— Чего же ты тогда сбежала? — хмыкаю, кидая беглый взгляд и замечая очередной звонок Кира, который одним нажатием сбрасываю.

— А ты? — парирует девушка, отслеживая мой взгляд и усмехаясь.

— Надо было подумать, — качаю головой, опуская взгляд в бокал, наполненный красной жидкость, свободнее разваливаясь на полу перед телеком.

— Ну, а мне и думать не надо было, — хмыкает подруга, запуская руку в пачку с чипсами. Идеальное сочетание наших напитков с едой, знаю. — Это был спонтанный и мимолетный секс, причём высшего уровня, если брать в расчёты, что парень был пьян так же, как и я.

— Но я всё равно не могу понять, почему. Судя по тому, как ты всё описываешь, вам двум было хорошо. Почему бы не остаться, может, нашла бы хорошего парня, — пожимая плечами, удивляюсь, ведь с моей точки зрения всё могло быть именно так.

Лесе никогда не везло с парнями: они были либо наглыми, либо эгоистичными. Чаще всего изменяли, но тут не суть, она ведь могла хотя бы сейчас создать нормальные отношения, по мере возможностей, конечно.

— Медичка, ты такая странная, — хрипло посмеивается подруга, прикрывая губы ладошкой. — Парням нравится добиваться девушку, нравится этот процесс охоты. Тут же было согласие, даже согласие-согласие.

— Хочешь сказать, что Кир тоже за мной после всего не пойдёт? — тяну я, обращая взгляд на телефон и замирая. Больше не звонит.

— Ксю, не неси чушь. Слишком долго он тебя добивался, чтобы потом всё бросить, — качает головой девушка, тяжело вдыхая и поворачивая голову к экрану. Такой грустной я её не видела никогда. Леся была строгой, была злой, чаще всего была ироничной и чуть циничной, но чтобы грустной, а в особенности из-за парня… никогда.

— Похуй на парней, давай напьёмся.

— А я ведь даже его лучшему другу не понравилась. Костя на меня постоянно смотрел, как на ведьму какую-то, — заплетающимся языком тяну я, закатывая глаза и вытягиваясь стрункой на полу.

— Ой, не произноси при мне это имя, — цокает подруга, похрустывая чипсиной рядом и смахивая крошки с губ. — Ублюдка тоже так звали.

— Почему сразу ублюдок? — заступаюсь я за левого парня, обрекая себя на злобный взгляд, — Нет, ну, в принципе, да, ублюдок.

Её логика непонятна, но ведь я же лучшая подруга — должна поддержать в любых начинаниях.

— А давай найдём его и надерём задницу, — предлагаю воодушевлённо, приподнимаясь на локтях и представляя всю эпичность задуманного.

— Медичка, он боксёр.

— Блять. Не круто.

— Кир, а я тебя так люблю-у-у, — ною в трубку явно приофигевшему парню под одобрительные пьяные кивки Олеси, держащей трубку. — Но мы не можем быть вместе, понимаешь? — с максимально громким вздохом и смахиванием слезы с щеки. — Мы как тамплиеры и ассасины, как Маргарита и Ромео, как апельсин и персик, — поймав задумчивый взгляд подруги, спешу объяснить: — В смысле, оба цитрусовые.

— А ещё твой друг — тёска одного ублюдка, и Ксюша из принципа не будет с тобой, — добавляет Олеся тем же пьяным голос.

— Так ты у Леси, что ли? — задаёт риторический вопрос парень, явно расслабляясь. — Вы там хоть не напивайтесь сильно.

— А это уже не твоё дело, — обиженно вставляю, фыркая и закатывая глаза. — Ты мне брат, а не сестра.

— Видать, хорошо гуляете, — присвистывает Кир, усмехнувшись.

— Лучше некоторых, — фыркает Леся, складывая руки на груди и чуть путаясь в них.

— Я заеду за Ксюшей завтра, надеюсь на вашу разумность, — вновь хрипло смеётся парень.

— Я не выйду, — горделиво заявляю я, вздёргивая подбородок и хмурясь.

— Так я тебя и не спрашивал.

На второй бутылочке во мне просыпается злость.

— А всё же мужики козлы, — со знанием дела заявляю я, чокаясь с Олесей бокалами. — Вот нафиг он вообще меня на той улице встретил, так потом ещё и приехал в дом моей матери.

— И его отца, — как бы между прочим напоминает девушка, разглядывая алую жидкость.

— Плевать.

На четвёртой прорывает и Олесю, заставляя её сначала проматериться, обложив парня проклятьями, да причём такими, что мне казалось, он икать будет очень долго, а в постели с ним ещё долго никого не окажется.

— Сучёнышь, вот и какого он был таким красивым? — причитает она, уложив голову мне на колени и наслаждаясь мягкими поглаживаниями. — Ты бы видела его. Такой, Господи, мне казалась я потекла в тот момент, когда увидела его на ринге. Но, блять, я ведь знаю, что ни к чему хорошему это не приведёт. Я не заинтересую его после проведённой ночи вместе, зачем ему гоняться за уже загнанной добычей?

— Перестань себя загонять, — фыркаю я, закатывая глаза, пока заплетаю ей маленькие косички.

— Тебе легко говорить — ты нашла себе Кирилла, он тебя любит, по глазам видно. А я? Каждый пацан уходил, после того, как узнавал, что спать с ним сразу же я не собираюсь. Что за невезуха? — тянет девушка, страдальчески вознеся руки к потолку.

— Ты найдёшь ещё счастье, я в этом уверена, — доверчиво говорю я, слегка поглаживая плечо девушки.

— А я нет.

— Медичка, подъём, там твой ненаглядный уже подзаёбывает меня, — закатив глаза, хрипло заявляет Леся, опираясь на косяк двери в её кухню, где я сейчас прячусь. — Так, Корнеева, если звук домофона ещё раз повториться по твоей вине, я разобью его о голову Кира.

— Разбивай, мне-то что? — пожимаю плечами, хмыкая и стараясь не выдавать болезненной боли головы. Вчерашняя депрессия определённо вышла боком, причём вышла хорошо, вынося меня вместе с собой и ударив о дверной проход, — голова зверски болела, а под глазами залегли маленькие синяки, выдающие ночной досуг.

Мало того, что в мешки под ними можно было складывать бутылки, так они ещё были красными и опухшими, ибо Ксюша решила, что пострадать путём алкоголя было мало и решила сверху залить это дело слезами. Ночью. Поздней. Когда Олеся уже пошла спать. Тихо в подушку, так, чтобы никто не слышал, так, чтобы зубами в ткань и крики в неё же.

После очередного треска звонка Леся кинула ненавистный взгляд сначала на дверь, а затем уже и на меня.

— Нет, вы меня точно задрали, — качает девушка головой, прикрывая глаза и массируя виски. — Пошли, сдам тебя твоему Ромео.

— Но я не хочу…

— Не неси херь, тебе же надо как-то возвращаться домой.

Я не могу ничего на это сказать, потому что прекрасно понимаю — надо, а не встречаться при этом с Киром невозможно. Да и лучше будет, если мы выясним всё сейчас, чем на глазах у родителей.

Лишь поэтому, а не из-за того, что хочу его увидеть, я смиренно шагаю следом за Олесей по грязному подъезду, успевая только застёгивать пальто, в то время как подруга, надев чёрные очки и, таким образом, грамотно закрыв мешки под глазами, бесстрастно шагала в тёплом махровом халате, причём таком, что и с одеялом грех не спутать. Очки на ней смотрятся комично, но лишь когда мы выходим на улицу я понимаю всю их важность по нахмуренному лицу подруги. У Леси развивалась чувствительность глаз к свету, болезненная чувствительность. Правда, если раньше она специально носила линзы, то сегодня не надела их, даже несмотря на то, что безумно стеснялась своей болезни.

Кажется, мне недоговорили такую резкую причину похода в бар.

На площадке, прямиком возле подъезда, стояла незнакомая мне затанированная машина, на которую опирался Кир. Парень сразу же перевёл на меня взгляд, как только услышал трель открывшейся двери, и в пару шагов настиг меня, хватая в свои объятия и не давай вырваться.

— Кир, пожалуйста, просто отвези меня домой, — кидаю грубо, даже опасаясь взглянуть в его глаза. Потому что там долбанная зелень, удушающая и такая редкая в зимние дни.

Я быстро прощаюсь с привалившейся к столбу Лесей, наблюдавшей всю эту картину из-под очков и быстро кинувшей мне что-то насчёт нежелательного выноса мозга для Ромео.

— Мы едем ко мне, — тем же тоном отвечает парень, замечая мой твёрдый взгляд, в котором полностью читается решимость.

— Нет, Кир, я хочу домой. В твою квартиру даже сунуться не хочу, — дерзко, грубо, с оскалом. Самой хочется себя ударить, но мне так легче, потому что всё внутри тянется побежать к нему и обнять, но я следую своим мотивам. Мотивы морали, как тупо и глупо, но они управляют мной.

— То есть, разрисовывать её стены, спать там со мной и готовить мне, хотелось, а сейчас что-то пошло не так? — рыкает он, прижимая меня к двери машины и устанавливая руки по бокам.

— Ситуация поменялась, если ты не заметил, — хмыкаю, отворачивая лицо в сторону и стараясь не замечать приятный запах его парфюма и теплоту родного тела.

— Блять, да где она поменялась? — на всю улицу, чтобы ещё и бабки на скамейках повернулись, чтобы в моих ушах зазвенело, а в глазах показались слёзы. — Ты это придумала, сделала слона из мухи. Просто скажи, что ты ждала этого, опасалась чего-то плохого, да настолько, что решила сама проблему на ровном месте устроить. Или нет, ты просто захотела уйти от меня просто так, из скуки, — хмыкает Кир, резко разворачивая мою голову за подбородок.

От его пальцев кожа ноет, да и ощущения не из приятных. Внутри всё сжимается от зелёных глаз, в которых видна злость. Злость на меня.

— Только вот я вижу всё по твоему взгляду, — шепчет уже в самые губы, не давая такого желанного и одновременно лишнего поцелуя. — Я научился понимать тебя за то время.

— Потому решил устроить разборки на улице? Приперев меня к чужой машине на глазах всего дома?

— Потому что ты меня бесишь по-страшному в такие моменты, — злобно, чуть ли не шипя в лицо. И от этого страшно.

Мне впервые страшно с Киром, потому что раньше он не был таким. Я не видела его озлобленным на меня, разочарованным, подавленным. Не со мной.

Но факт остаётся фактом, и парень резко бросает меня на заднее сиденье машины, как-то криво прощаясь с Олесей и усаживаясь на место рядом с водителем.

В салоне я теперь могу увидеть хозяина тачки, коим оказывается Костя, от чего холодок бежит по телу.

Его вид не вызывает улыбки: костяшки на руках, которые я могу разглядеть на руле машины, скошены в кровь, в паре мест виднеются гематомы.

— Привет, — ровно тянет он, вполоборота глядя на меня, но тут же Костя поворачивается к Кириллу, который сидит с не менее хмурым лицом, чем у меня, и, видимо, поняв обстановку, решает тронуться с места.

Костя лишь кидает взгляд на подъезд, у которого до сих пор стоит Леся, явно закатившая глаза из-за меня. Она поднимает голову, щурясь, но не опуская глаз в землю, но я прекрасно могу понять, что яркий свет не закрытого за облаками солнца приносит ей боль. Кулаки её рук сжимаются, наровя оставить на ладонях полулунные красные отметины.

Но она смотрит, смотрит и смотрит на солнце.

Мне явно чего-то недоговорили.

Костя останавливает на середине дороги, явно задолбанный молчанием в салоне. Кир всё это время пялился в окно, даже не думая что-то сказать или обернуться. У меня оставалась надежда, что едем мы именно домой, хотя и она постепенно отдалялась от меня.

— Вы затрахали уже, — фыркает Костя, усмехаясь и устраиваясь полубоком. — Я не ради этого поднялся с постели поздним вечером после хорошего дня в баре. Я в магазин.

Я даже не успеваю чего-то сказать, как руки сами тянутся к ручке двери, будто подсознательно понимаю, что в молчании тоже не продержусь.

— Я с тобой.

Костя странно смотрит на меня, но всё же кивает, криво улыбаясь.

Уже в магазине мы ходим по рядам, так же молча, только вот с ним это легче. У нас не было проблем, между нами даже толком общения никакого никогда не было, так что и злости негде взяться.

— Хватит ему ебать мозги, мелочь, — хмыкает Костя неожиданно, протягивая руку к полке с жевательными резинками и забирая сразу две упаковки.

— Ты не понимаешь, — качаю головой, хмурясь, но не отрывая взгляда от лица парня.

— Понимаю, — усмехается он, прищурившись. — Ты с лишним рвением, как бы сказать, хочешь сделать свою жизнь эталонной. Без проблем, без проступков, без неправильных решений. Только вот это невозможно. Ты думаешь, что если откажешь сейчас Киру в отношениях, то в будущем у вас не будет проблем, только вот поздновато, — он качает головой, отходя к полке с газировкой. — Проблемы в ваших отношениях ещё будут, я тебе точно говорю. Кир не так прост, как кажется, ты, судя по утреннему взгляду, только сегодня видела его злость.

— К чему ты ведёшь? — хмыкаю раздражённо, идя впереди Кости.

— Скажи ему сразу да или нет, — просто кидает парень, вновь усмехаясь.

— И что будет дальше? Кажется, это ничего не решит, — останавливаюсь, желая посмотреть в глаза знакомого. Я не понимаю, чем он ориентируется, пытаясь дать мне совет, что и пугает. Внутри всё разрывается, потому что решение, казалось бы, такое простое, но одновременно и усложняется, если брать в расчёт нового члена семьи, ещё даже не появившегося.

— Кажется — не кажется, а может, к чёрту? — немного раздражённо бурчит он, но всё же продолжает: — Если скажешь нет, он продолжит бороться за тебя; скажешь да, уберёшь лишние сложности и уменьшишь время уничтожения ваших нервных клеток, — пожимая плечами тянет он, что выводит меня. Он настолько просто себя ведёт, улыбается, усмехается, будто тут решается простая задача.

— Последний вопрос. Зачем ты помогаешь мне? — кажется, я выгляжу более чем враждебно настроенной, но… Наверное, так надо.

— Мы с тобой не поладили с первого дня. Скажу честно, думал, что ты — минутное увлечение Астрофьева, но меня ни разу не будили ранним вечером, чтобы помочь найти сбежавшую подружку. Судя по всему, моё первое мнение было обманчивым, так что постарайся не упустить возможность и прислушайся к совету, — Костя подмигивает мне, пока мы стоим у кассы, а на улице с довольным лицом протягивает вторую пачку жевательной резинки, со вкусом клубники.

С удивлением вращая её пальцами, мне остаётся лишь удивляться скорому изменению в парне. Видимо, он действительно не ожидал таких действий от Кирилла.

— Каждый раз, как мы гуляем, Кир покупает эту жвачку, хотя вся наша компания знает, что это он не любит, — кивая на упаковку, смеётся Костя, заставляя меня потупить взгляд в пол.

— Я хочу курить, — тяну я, стоя рядом с Киром в подъезде нашего дома. Помещение пахнет дымом сигарет, что заставляет втягивать его носом.

— Мелкая, я не позволю тебе губить своё здоровье, — качает головой парень, и я прекрасно понимаю, что задуманного он действительно не даст сделать. — Держи, может, поможет.

Запуская ладонь в карман тёплой куртки, он протягивает мне упаковку клубничной жвачки. Усмехнувшись, принимаю её, взяв себе сразу две пластинки.

— Я не дам тебе курить, — шепчет мне Кир, прижимая меня к стене подъезда. Мурашки по коже вызывают мелкую дрожь в его руках, что замечает парень, улыбаясь.

Его губы быстро находят мои, втягивая в мягкий и невинный поцелуй, пока пальцы зарываются в волосы, срывая шапку, надетую этими же руками полчаса назад. Даже через слой тёплого пальто и прочей одежды я могу почувствовать его тёплые касания, такие приятные мне.

— Почему-то у меня этот вкус ассоциируется с тобой, — усмехается Кир, отстраняясь, но он не спешит выпускать меня из своих объятий.

— А с кем ещё, во время поцелуя, он должен у тебя ассоциироваться? — ревностно и с каплей обиды выдаю я, упираясь кулачками в его грудь. Кир смеётся, приближая своё лицо к моему и упираясь лбом о мой лоб.

— Ни с кем, — качает головой он, проводя губами по моим. — Только с тобой. Кажется, навсегда.