Небо в мечтах (СИ)

6. «Мало кто выдержит»

— И сколько же у тебя обличий?

— Ровно столько, чтобы каждый сомневался, что видел настоящее.

А. Свободных, «Тени Вечности»

Стрелка часов близилась к восьми вечера, и чем больше она преодолевала, тем сильнее Ксюша убеждалась в своей простуде. Лекции, которые она слушала, и кое-какая подработка в больнице (не от института, а по собственному желанию) говорили о том, что у неё обычное и самое легко выводимое заболевание — ничего страшного. Вот только даже этого ей хватало для накрутки своих нервов.

Девушка терпеть не могла болеть. Этот пункт по важности стоял на второй строчке, после врачей. Людей в белых халатах терпеть она не могла ещё больше, хоть сама таковой и являлась. На это были свои резоны и свои взгляды, на которые Ксюша находила и примеры, и аргументы.

Пока сводная сестра, уткнувшись в подушку дивана, тихо вздыхала, думая, что этого никто не услышит, по комнате вышагивал Кирилл. В такой ситуации он оказывался впервые — братьев и сестёр до недавних событий у него не было, с детьми знакомых он не сидел, да и не доверил бы ему этого никто. Глядя же на хрупкую девушку, закутавшуюся в тёплый, чуток шероховатый плед, парень замечал раздирающее чувство собственной безответственности. Почему-то сейчас он впервые пожалел об отсутствии опыта в таких делах. Нужно было сделать хоть что-то, даже не так, ему хотелось сделать хоть что-то.

Решив, что Ксюше будет лучше в её спальне, в собственной тёплой и мягкой кровати, а не на жёстком диване, на котором девушке приходилось почти сгибаться, даже при её маленьком росте, Кир решительно подошёл к уже задремавшей сестре.

Её глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, были закрыты; веки легко трепетали от беспокойного сна. Парень без лишних мыслей изучал черты её лица, даже не задумываясь о чём-то другом. Сейчас это было случаем, который может больше не подвернуться.

Нос, имеющий маленькую горбинку, которая придавала некой волшебности всему её образу, изредка дёргался в том случае, если девушка хмурилась. Словно маленький котёнок, которому не нравится прикосновение или же обычный холод.

Кир смотрел на пухлые губы, имеющие розовый оттенок, слегка обветренные и искусанные — такие дали бы фору любым другим девушкам, с которыми раньше виделся Кирилл, и он даже не знает почему, но эта картина завораживает его больше, чем что-либо.

Да, она правда была похожа на маленького котёнка. До жути милого, которого хочется затащить к себе домой, отогреть и никому больше не отдавать, но кто ж ему даст это сделать? Ксюша — человек, а значит и поступить с ней так нельзя, а вроде и хотелось.

Даже поступками она напоминала милого представителя кошачьих. Щетинилась, показывала когти, когда её что-то не устраивало, но, надо сказать, с родителями она была другой: сдержанная, милая, аккуратная, одним словом — пай-девочка. Со знакомыми — совершенно иная, что заметил парень за время вчерашней вечеринки.

Тогда перед ним предстала роковая красотка, имеющая острый язык и такие же наточенные коготки, которыми она ранила только чужих. На неё все оборачивались, все желали потанцевать да угостить коктейлем, чего ой как не нравилось самому Киру.

Но вместе с ним, наедине, когда не было ни родителей, ни иных посторонних, она была мягкой девушкой с характером ребёнка. Да, она могла ответить ему колкостью, нагрубить, вот только за этим не пряталось её озорство, которое сияло в серых, как снег, падающий с неба, глазах.

Она, будто исключение из правил, не подчиняется законам других. Может выбежать на середину улицы, чтобы поймать снежинки на свои трепещущие ресницы, может идти по дорожке и по-детски пинать сугробы, попадающиеся ей на пути, может ответить на телефонный звонок, используя лишь кончик своего носика, потому что ладони спрятаны в тёплой ткани перчаток, на которые не отреагирует смартфон.

Она может по-разному, и это удивительно.

Вот только парню нужно уже отмирать и возвращаться в наш мир, лишая себя возможности и дальше бездумно сидеть перед своей сестрой. Сестрой, скоро она будет ему именно ей.

Присев рядом с ней на корточки, Кир потормошил девушку за плечо, попутно ругая себя за такое отношение — можно же было помягче, отнести в комнату, пока спит. Ксюша, терзаемая неспокойным сном, открыла глаза, сфокусировав их на парне, посмевшем её разбудить.

— Тебе нужно в спальню, — тихо прошептал Кир, будто рассчитывая на то, что не полностью отогнал от неё сон. Девушка хмуро сощурилась, а нос дёрнулся, от чего парень еле заметно усмехнулся. Истинный котёнок.

Ничего не ответив, Ксюша решила, что всё-таки стоит послушаться парня, ибо диван был поистине неудобным, а Вольф снова мяукал под дверью, чего в её спальне слышно не было бы.

Только она хотела привстать, как сильные руки подхватили её, прижимая к не менее подкаченному прессу, который ей сегодня удалось увидеть. Непонимающе подняв голову к Киру, который, как ей казалось, уж очень перепрыгивает уровень братской заботы, она просто зависла, думая как бы начать на него ругаться.

Мозг отключался постепенно, затрудняя мыслительную деятельность, так что желчь была выдана чутка попозже, когда они уже зашли в спальню Ксюши.

— Тебе так нравится меня на себе таскать? — фыркнула девушка, глядя на усмехающееся лицо Кира, что начинало бесить ещё больше. — Так иди в спортзал, гантельки потаскай, даже легче будут.

Только после своих слов она осознала, что сказала пакость. Ксюше стало как-то неудобно перед старшим. Вроде как помог ей, вон, позаботился, даже в комнату отнёс, а она ему нагрубила. Но брать слова назад было не в её привычках, особенно во время болезни, особенно, когда во время оной она до чёртиков злая, а это случалось часто, почти всегда. Вытерпеть её в такие моменты редко могла даже мама, предпочитая уходить на кухню под предлогом готовки, но Ксюша-то знала, что когда её организм переносил какое-то заболевание, то в ней просыпалась фурия, требовательная, даже слегка эгоистичная.

Аккуратно положив девушку на кровать, расположенную возле стены, Кир огляделся, замечая, что комната по размерам похожа на его, даже немного меньше.

Хотя сводная сестра, как кажется, даже и не нуждалась в больших размерах, у неё и без них было всё прекрасно расставлено. Большой компьютерный стол, забросанный разными листами, с раскрытым ноутбуком стоял у противоположной кровати стены, обклеенной конспектами и схемами, подчёркнутыми и перечеркнутыми по нескольку раз. Шкаф — рядом с большим окном, у которого подоконник покрыт мягкими тканями и забросан подушками.

В общим-то всё, не считая одноместной кровати, на которой сейчас лежала девушка, видимо, задумавшаяся о чём-то и остановившая свой взгляд на стене, противоположной ей.

— Насчёт спортзала, — запоздало вспомнил Кир, улыбаясь сам себе. — Боюсь, чтобы ты не была легче тех же самых гантелей, — парень и вправду так считал. Конечно, она не смахивала на анорексичку ни коим образом, но была худовата для своего роста.

Ксюша отвела взгляд, поджав губы. Каждый старался накормить её, хотя девушка не считала себя худышкой, как она говорила: «Видали и худее».

В комнате повисла напряжённая тишина. Почему-то, когда они не были знакомы, общаться удавалось им куда легче. Сейчас же наступили сложности. Ксюша должна была принять его, но также надо было решить как принять: как брата, с которым вскоре она сможет нормально общаться, может, ругаться, ссориться, или же Кир останется для неё тем самым незнакомым парнем, который помог ей успокоиться. Вроде бы одинаковое значение его возможных позиций, но они настолько разные, что создавали проблемы.

Парень всё уже давно решил, но его мысли были недоступны для Ксюши. За пару дней их знакомства она о нём почти ничего так и не узнала, хотя тут с какой стороны посмотреть.

— Надо вызвать тебе врача, — подал голос Кир, отвлекаясь от своих мыслей. Родителям он-то позвонил сразу же, а вот про главного человека забыл.

Нервно дёрнувшись, младшая вцепилась в его руку мёртвой хваткой, так и не желая отпускать. Парень перевёл на неё взволнованный взгляд, уже думая, что девушке стало хуже, но встретился с перепуганными глазами, заполненными каким-то страхом.

— Не надо, — попросила Ксюша, справляясь со своими эмоциями и отдёргивая ладонь с тёплой руки Кира, который непроизвольно уже потянулся обратно за её кистью, но вовремя себя остановил. — Если ты не забыл, то я — будущий доктор, сама разберусь.

— Одно дело лечить посторонних людей, а другое — себя, — упрямо протянул парень, доставая из заднего кармана джинс смартфон и присаживаясь рядом с больной.

Время ушло на секунды: мгновение, и он позвонит в приёмную, чего ой как не хотелось Ксюше. Поэтому надо было действовать сразу и наверняка — рассказать правду. Не засмеёт же он её, в самом деле. Наверно.

— Кир, не надо, я их боюсь, — прикрыв глаза, медленно проговорила девушка, уже представляя смеющееся лицо парня. Да, она не отрицала, что эта фобия достаточно странная, особенно у неё, но этот страх всё же есть, и его никуда не денешь.

— Стой, будущий врач боится врачей? — переспросил старший, всё же убирая телефон на рядом стоящую тумбочку, на которой валялись те же многочисленные конспекты со строением человека, вновь обращая внимание на девушку.

— Да, такая странная боязнь, — пожимает она плечами, слегка улыбаясь, будто желая развеять атмосферу. — А ещё я не люблю болеть и боюсь гроз, но раз сейчас зима, то болезни и врачи выходят на первый план, сам понимаешь, — с той же милой улыбкой тянет Ксюша, наблюдая, как Кир мягко улыбается ей.

— Почему ты боишься врачей? — прищурившись, спрашивает парень, удобно устраиваясь на кровати девушки.

— Ну, сначала это был детский страх, а когда я поступила в мед, то увидела, как учатся мои однокурсники, — замявшись, пожимает плечами она, в который раз понимая странность своих страхов.

— Это нормально, — качает головой Кир, улыбаясь младшей и будто предугадывая её опасения. Непохожесть этой девушки на других лишь ещё больше удивляет его, но не от странности, а от самого факта её милой беззащитности. — У каждого есть свои страхи.

— И у тебя? — словно ребёнок, вторит ему Ксюша с неподдельным интересом в глазах. Серые омуты в удивлении распахиваются, давая понять, что в его страхи она не верит. Как может такой парень, как Кир, боятся чего-то?

— Нет, — с лёгкой усмешкой пожимает плечами парень. — Я идеален, — смеётся он, замечая, как губы девушки трогает улыбка, которую она не спешит спрятать.

— А говорил, что все имеют страхи, — обиженно напоминает Ксюша, складывая руки на груди и на время забывая о своей болезни. Всё уходит на второй план, оставляя лишь желание общаться с ним также непринуждённо.

— Ну так, я — не все, — фыркает Кир, за что получает слабый тычок в рёбра от девушки, после чего слышится тихий смех с её же стороны.

— Спасибо, что разбавляешь ситуацию, да и вообще за то, что помогаешь, — опустив взгляд на свои руки, нервно переплетённые между собой, протянула она. Благодарить кого-то не входило в её привычки, особенно если этот кто-то был малознакомым человеком.

Хотя, можно ли было назвать Кира малознакомым? Сколько она его уже знает? Плюс-минус три дня, но за это время он каким-то волшебным образом возвысился в её глазах. Началось всё, пожалуй, с их первой встречи, когда парень помог ей, хоть даже не догадывался об этом, решить проблему. Даже не то чтобы решить, Кир просто выслушал её, кое-как раскрылся и сам, чем помог девушке.

После этой встречи и маленькой паузы, равной неделе, он начал постепенно раскрывать себя перед ней. Даже не словами, а обычными поступками показывал, кем он является.

— Знаешь, мои действия даже помощью назвать нельзя, — с усмешкой пожал плечами парень, призывая Ксюшу поднять взгляд на него. Стеснение девушки пропало так же, как и появилось, она даже не осознала, что это было.

— Значит, давай лечить меня, — бодро улыбнувшись, предложила младшая, заглядывая в глаза сводного брата. — Только без посторонних, — поспешила уточнить она, заметив, как рука Кира непроизвольно потянулась к телефону.

— Миледи, но я не знаю, как лечить таких прекрасных пациенток — практики не было, — театрально изумился парень, приложив раскрытую ладонь к груди, будто стараясь доказать правдивость своих слов.

— Хорошо, что хоть один из нас знает азы лечения обычной простуды, — усмехнулась Ксюша, наблюдая за заинтересованным лицом собеседника. — Ты что, правда никогда никого не лечил, даже не помогал в этом? — удивилась она. Кир лишь неопределённо качнул головой, будто и сам не мог понять, что ответить на этот вопрос.

— Как видишь, — конечно, каждый хоть раз участвовал в лечении, но парню это редко удавалось. Он был заботливым, ценил дружбу и мог сделать всё, что угодно для человека, который действительно был его семьёй. Не только кровной, но ещё и моральной. Но вот лечить кого-то Кир не мог: его не учили этому, родители редко бывали дома, всё свободное время парень посвящал себе, друзьям и учёбе, хоть он и был не слабым раздолбаем, занятия в школе, а потом уже и в институте, старался не забрасывать. К слову, это плохо получилось на его последнем курсе.

— Будем учить, — ободряюще улыбнулась девушка, подмигнув старшему, из-за чего и его губы тронула слабая улыбка. — Нужно, чтобы эта температура продержалась ещё какое-то время, а потом уже и собьём её нужными лекарствами.

— А я говорил, чтобы ты шапку носила, тогда и сбивать ничего не надо было бы, — поучительно напомнил Кир, покосившись на хмурое лицо девушки.

— Не бухти, братец, надоедаешь, — язвительно протянула она, заметив как парень раздражённо дёрнулся, но быстро взял себя в руки, из-за чего Ксюша даже подумала, что всё это ей просто показалось.

Кир промолчал, желания говорить что-то не было так же, как и темы для этого. Он хотел просто быть с этой девушкой, узнавать её, общаться, но это желание зависло от того, с кем будет говорить Ксюша: со своим сводным братом или с простым парнем, с которым познакомилась зимним вечером.

— Ты будешь менять фамилию после того, как наши родители поженятся? — поинтересовался Астрофьев, понимая, что будет истинным извращугой, если будет тащиться от девушки с его фамилией. Хотя, тут ещё спорный вопрос…

— Нет, — покачала головой девушка, на минуту задумавшись. Раньше она не обращала на этот маленький пунктик, который появится в жизни мамы, должного внимания. — У меня есть отец, которого я люблю, и Влад это хорошо понимает и не настаивает.

— Ты хотела, чтобы твои родители сошлись? — резко выдал Кир, от чего у младшей сложилось впечатление допроса. Но, с другой стороны, кто ещё недавно хотел общаться с парнем на разные темы, узнавая о нём больше? Чем это не хороший шанс узнать что-то о нём? Возможно, Ксюша определится с такой сложной для неё задачкой, кто знает?

— Как и все дети — да, но тут ситуация другая. Они не будут счастливы друг с другом, возможно, доверительные отношения между ними и будут, но вот то, что происходит у мамы с Владом, не повторится, — с грустью ответила младшая, поворачивая голову в сторону окна. За стеклом белыми хлопьями падал снег, осыпая землю. Да, она хотела бы, чтобы родители сошлись, ей бы было плевать, что бы между ними было, чего не было, главное — чтобы не рушился её тихий мирок, который она с завидным упорством строила. Но, к сожалению, Ксюша — не эгоистка. Она бы не смогла жить, зная, что из-за её прихоти портится жизнь любимого человека.

— А ты? — шёпотом раздаётся её голос. Не хочется надрываться, говорить громко и так, чтобы кто-то непременно услышал. Это тихий разговор по душам, он не должен быть громким, хоть каждое слово и раздаётся в душе сводных брата и сестры громом.

— Нет, — качает головой Кир, опираясь на стенку. Эта чистая правда, чего-чего, а желания вновь видеть свою мать, а вместе с ней и вечные ссоры, не было от слова «совсем». — У меня в семье никогда не было нужной атмосферы: отец работал, а мать делала вид, что меня нет, ей было так легче. Папа был с ней лишь из-за меня, как я понял позже, он не хотел рушить семью, да и возможность того, что при разводе я останусь с мамой, а не с ним, играла роль.

— Ты ведь остался в итоге с ним? — повернувшись к парню и вглядываясь в его глаза, по-детски, что так ей свойственно, спрашивает Ксюша. Будто маленький ребёнок, ждущий в детской сказке хорошего конца, она смотрит на старшего, желая услышать нужный и правильный для неё ответ.

— Если посмотреть со стороны, то остался-то я ни с кем. Сказать, что разрывался между ними — нельзя, кажется, на тот момент я был просто никому не нужен, — пожимает плечами Кир, вглядываясь в мягкие черты девушки напротив. Маленькая и такая хрупкая, почему-то эти мысли сейчас затмевают всё.

Ксюша заметно хмурится, опустив голову так, что длинные платиновые волосы спадают на лицо, закрывая его собой. Слегка встрепенувшись, она опирается о стену плечом, полностью поворачиваясь к Киру, его глаза устремлены в противоположную стену, и нет других мыслей, как понимание — он вспоминает.

Возможно, да чего уж там, даже наверняка его судьба была слишком жестока с ним. Настолько, что бедный парень был рад разводу родителей, а это уже говорит о многом.

Младшей внезапно становится ужасно стыдно за своё поведение. Она всегда думала, что злодейка по имени Судьба обошлась жестоко тут только с ней, но ошибалась. Слишком эгоистичны были её мысли, что и пугает. Кир — парень, который потерял семью, скорее даже не имел её, а Ксюша разводит слёзы только из-за того, что её мать нашла себе любимого человека. Стыдно до ужаса, настолько, что девушка чувствует черноту своей души.

Кто бы мог подумать, что такой человек, как она, может это чувствовать? Ведь Ксюша всегда была милой и доброй девушкой, которая мыслила только позитивно, хотя бы старалась, сейчас считает себя подлой.

И всё это пугает её, глушит все чувства, мысли, заставляет искать опору в ближайшем человеке — Кирилле, которому, кажется, нужна та же помощь.

Ксюша кладёт голову на плечо парня, заставляя его вздрогнуть от неожиданности. Лоб упирается в самый край ключицы, волосы щекочут шею Кира, заставляя его улыбнуться спонтанному решению девушки. Она вдыхает его запах, удивительный и неповторимый, как подмечает она, совершенно не задумываясь. Старший аккуратно приобнимает Ксюшу, стараясь не потревожить её, осторожно поглаживает острое плечико, прикрытое тканью майки.

— Я ужасно боюсь, — сознаётся девушка, понимая, что сейчас выложит всё, что только есть в её душе. — Я боюсь, что просто разорвусь между родителями, понимаешь? Что не смогу отпраздновать тот же Новый год с ними, потому что теперь у каждого своя жизнь, в которую я просто не вписываюсь. Боюсь, что в итоге они просто забудут обо мне, потому что я — пережиток прошлого. Я не привыкла к этому, не знаю, что делать, как теперь быть, да, они уже давно встречаются, но, понимаешь, теперь всё намного серьёзней. А самое страшное, что я уже начинаю ненавидеть себя за то, что порчу им их счастье, превращаясь в конченную эгоистку, — тёплое неровное дыхание опаляет плечо парня, а Ксюша уже захлебывается своими мыслями, душащими её. Девушке нужен тот, кто поможет и вытащит её на поверхность. «Тем» оказывается Кир, прижимающий хрупкое тело Ксюши к себе.

— Малышка, не неси бред, — просит он в своей манере, потирая её плечи и заставляя уткнуться лбом в его шею. — Ты всегда будешь всем нужна, ведь ты — уникальная, волшебная. Как тебя можно забыть? — будто совсем маленький ребёнок рядом с ним, малыш, который не верит, что его заберут из садика. Обречённый на свои страхи ребёнок. — С чего ты решила, что поступаешь эгоистично? Ты не споришь с родителями из-за их решения о разводе, не заставляешь мать уйти от моего отца, ты даёшь им жить дальше. Эгоистичный человек так бы не сделал.

Кир продолжает поглаживать девушку, тихонько убирая её волосы с лица, так, чтобы они не мешали ей. Ксюша прижимается к нему, чувствуя, что сейчас эта лучшая опора для неё. Он успокаивает внезапно появившуюся истерику, которая совсем не радует девушку. Совсем нервная стала в последнее время, а значит нужно уже отдохнуть от всего этого. Возможно, лучшим решением будет уйти в учёбу на пару недель, а заодно и получше подготовиться к сессии, но об этом она подумает позже, когда удивительный запах, окутывающий её, уйдёт из лёгких, переставая завораживать.

— Успокоилась? — через время тихо спрашивает Кир, покачивая девушку в своих объятиях. Дыхание Ксюши выровнялось, руки не сжимают в панике майку парня, а глаза закрыты, чтобы хоть немного отдохнуть от всего этого. В объятиях старшего ей… по-домашнему, если так можно сказать. Будто частичка себя, давно потерявшаяся и забытая, снова нашлась и обогревает собой.

— Да, — шепчет она, слегка охрипшим голосом от молчания. — Но можешь ещё посидеть так пару минут? — просит, сильнее обнимая его пресс, что чувствует Кир, и это вызывает улыбку на его губах.

— Тебе надо лечиться, — шутит он, желая увидеть, насколько сильно девушка хочет видеть его рядом. Процедуры забрасывать не надо, а то ещё будет хуже, но и уходить-то Кир не желает.

— Морально я уже лечусь, — шепчет ему куда-то в шею. Раньше бы Ксюша не осмелилась так нарушить свою территорию, причём сама. Не он полез к ней с такими нелюбимыми обнимашками, а она, и, кажется, только поэтому перевернулся мир.

Они накрываются невидимым куполом, даже не догадываясь, что желают этого вдвоём. Никто не смеет потревожить их, сейчас им нужны лишь пару минут в объятиях друг друга и всё. Они многого просят?

Но их мирок бесцеремонно прерывает хлопок открывающейся и закрывающейся двери, и обоим видно, как их купол тонкими осколками рассыпается. Осколки лежат вокруг кровати, неровными острыми линиями. Кажется, его уже не восстановить.

На улице уже царствует ночь, а на кухне всё ещё горит свет. Кир, сидя за столом, пьёт чай, уставившись в противоположную стену. Думать ни о чём не хочется, но, как часто бывает, именно в этот момент голова и занята мыслями.

Астрофьев-старший сидит рядом с сыном, стараясь понять изменения в нём — слишком уж задумчив парень.

— Вы хорошо подружились с Ксюшей, — с улыбкой говорит мужчина, желая занять эту тишину, а как он заметил, отношения Кира и Ксюши действительно стали лучше. Если при первой их встрече у старшего появилось впечатление того, что эта пара не найдёт общего языка, то сейчас он был рад своему ошибочному мнению. Редко на глаза отцу попадалась картина, в которой его сын мог ухаживать за кем-то.

— Да, она хорошая девушка, — кивнул парень, понимая, что рассказывает о ней совершенно не как о сестре. Кир ругал родителей у себя в голове. За то, что так не вовремя пришли, за то, что выперли его из комнаты Ксюши, за то, что мама девушки сейчас помогает ей, а он просто сидит тут.

Хочется просто прийти к ней в комнату с самым дебильными напоминанием о том, что Ксюша вообще-то обещала научить его лечить людей.

Но мысли пришлось отогнать подальше, когда предполагаемая мачеха появилась в комнате. Женщина мило улыбнулась Киру и прошла к плите, налить себя чашечку чая. Она была крайне удивлена, что за то время, что парень просидел с её дочерью, он не вышел из себя. Зная Ксюшу, а она могла сказать, что знает её отлично, дочь в состоянии болезни могла довести любого до ручки. Но не сегодня.

— Кирилл, ты положительно влияешь на мою дочь, — улыбнулась женщина, присаживаясь за стол рядом с будущим мужем. Заметив удивлённый взгляд парня, она поспешила пояснить: — Ксюшу редко кто может выдержать, когда она болеет. Черты характера у моей дочери — дрянь, — шутит мачеха, тихо посмеявшись.

— Как она? — с заботой в голосе интересуется Влад, заглядывая в глаза женщине.

— Как она сказала, бывало хуже, видимо, компания Кирилла идёт ей на пользу. Но проваляется в кровати ещё где-то с недельку, — с заметной грустью продолжает она. — Проблема в том, что я не смогу быть с ней — у меня работа. Я могла бы попроситься на внеплановые выходные, думаю, меня бы поняли, но все отпускные на нашей свадьбе.

— Так в чём проблема? Я могу посидеть с Ксюшей, как раз вся эта волокита с восстановлением в универ столько и продлится, — с плохо скрываемой улыбкой предложил Кир, в глазах которого уже загорелись непонятные никому огоньки.

— Кирилл, ты этим очень поможешь мне и Ксюше, — благодарно улыбнулась женщина, приложив руки к сердцу.

У каждого в этот вечер решилось несколько проблем. У матери Ксюши — с кем теперь оставить дочь, у отца Кирилла — о хороших отношениях его сына и будущей падчерицы, ведь Кир благородно поступает, а парень был рад тому, что целую неделю ему никто не будет мешать в его желании получше узнать Ксюшу с её многогранной душой, которая мало кому может раскрыться.

А вот девушка лежала в своей комнате, уставившись в белый потолок, удивлённая своими поступками и чувствами.