Недотрога для адвоката. Дело о разводе (СИ)

Глава 20

Андрей

Да уж, за такое её по головке не погладят.

– Он у тебя с собой? – спрашиваю негромко.

Анита кивает, роется в сумке, протягивает мне небольшой чёрный футляр.

– Там проводок есть, – добавляет. – У тебя мобильный….

– Сейчас гляну, – киваю, доставая свой смартфон.

Повезло, у меня разъём подходит. Подключаю жёсткий диск, быстро проглядываю файлы – их там дохрена. Фото, сканы, даже фрагмент переписки, где обсуждают «вот эту блондинку – её за ДПСниками не пришлют?».

– Кажется, те самые, – хмурюсь, вглядываясь в имена и немного смазанные фото сотрудников.

– Вас останавливали? – Анита дёргается всё время, пока я просматриваю документы.

– Ага, – киваю, жёстко усмехаясь. – Вряд ли им придётся работать ещё. Ближайшие пару лет они будут пересказывать, как их «по учебнику» обезоружили.

Она вздрагивает.

– Ты.… их…?

– Да, – отвечаю спокойно. – А теперь слушай. Ты сдаёшь этот жёсткий диск в прокуратуру. С показаниями. Добровольно.

– Я боюсь, – губы у неё кривятся, как будто разреветься собирается.

– Бояться раньше надо было, – отрезаю бескомпромиссно. – Хоть что-то сделай уже в своей жизни правильно!

Анита, помедлив, кивает. И всё-таки всхлипывает.

– Я не хотела! Не думала, что это так обернётся. Это несправедливо… Что я, не заслуживаю, чтобы меня любили?! От Артура только и слышала всю жизнь, что от меня одни проблемы! – задирает голову, слёзы катятся.

Молча смотрю на неё. Мне, честно говоря, нечего на это сказать. И не за что её прощать. Даже ненависти к ней нет, за то, что она отталкивала Соню и вела себя с ней не как мать, а как… не знаю кто.

Я, кажется, просто устал.

А ещё…. к Соне хочу, обратно. Взять её за руку и не отпускать.

Кстати, о Соне. Она ведь хотела увидеть мать. Я видел, что хотела.

– Сама расскажешь всё это Соне?

Анита замирает, потом качает головой.

– Нет. Не сейчас. Если хочешь… если она захочет.… потом.

– Ладно, – киваю, соглашаясь.

Может, и правда, не нужно им сразу сейчас видеться. Пусть девочка сначала в себя придёт до конца.

– Я сам скажу. Когда будет нужно, – делаю шаг назад. – Твоя задача сейчас, Анита, держаться подальше от клуба. От Дамира. Вообще от всех. И продолжать строить из себя капризную стерву, которой ты успешно была до сегодняшнего дня.

Женщина хмурится, но молчит. Вот и ладно.

– Я скину тебе информацию, к кому и куда обратиться, чтобы у тебя взяли показания, – киваю ей.

– Спасибо, – отвечает кисло.

– Не за что меня благодарить, – не могу сдержаться и кидаю на неё презрительный взгляд. – Соня… дочь тебя всё равно любит, Анит. Это самое большое зло, какое мать только может сотворить со своими детьми. Они умудряются любить несмотря ни на что, даже если мать этого совершенно не заслуживает. Спасибо ты скажешь ей, если она когда-нибудь забудет то, что произошло. И простит тебя.

Разворачиваюсь и иду обратно, в клинику.

Возвращаюсь так же, как уходил, через боковой выход, не спеша. Сначала в приёмный, в котором сейчас тихо, потом поднимаюсь в палату. Осторожно открываю дверь – не хочется пугать девушку шумом, если она задремала.

Соня действительно спит. Лежит на боку, уткнувшись лбом в сгиб локтя. Одеяло сбилось, край футболки чуть задрался на плече, обнажая светлую полоску кожи.

Рядом сидит Агата, тот администратор, просматривает какие-то бумаги, делает пометки карандашом на листах. Увидев меня, тихо встаёт из кресла, прижимает палец к губам.

– Всё в порядке, – говорит негромко, кивает мне. – Температура в норме. Соня немного вспотела, но, думаю, это реакция на препарат. Капельница уже закончилась, если она проснётся и захочет пить – вы давайте ей воду по глотку.

– Давно заснула? – спрашиваю шёпотом.

– Минут двадцать назад отключилась окончательно, – девушка улыбается. – Не переживайте, всё будет хорошо.

– Спасибо вам, – вкладываю в голос всю возможную благодарность.

– Да ну что вы, – она машет рукой. – Всегда пожалуйста. Если что, я буду на посту, – добавляет, собирая все свои бумажки. – Не исчезаю.

– Хорошо, – киваю с признательностью.

Когда девушка уходит, сажусь в кресло, стараясь не шуметь. Смотрю на Соню, не отрываясь.

Она спит спокойно, лицо расслаблено. Но… на память мне приходит сцена в машине. Как она вздрогнула, когда я потянулся к ней. Как испугалась прикосновения. Сказала, что это из-за металла, но, похоже, она сама пока не отдаёт себе отчёта в том, как на неё повлияло похищение.

Пытаюсь вспомнить всё, что я читал по психологии, всё о том, как помочь жертве вернуть уверенность в себе…. было время, когда я не поднимал головы от профессиональной литературы, пытаясь заглушить в себе чувство вины.

Мне сейчас нужно помочь ей вернуть ощущение, что она в безопасности. Вернуть…. себя, без давления, без даже намёка на контроль – наоборот, она должна понимать, что весь контроль в её руках.

Как пройти по этой грани и не передавить – большой вопрос. Ей бы, конечно, с психологом поработать, но не факт, что она сходу согласится.

Вздохнув, откидываюсь на спинку кресла. И тут же вспоминаю – Макс!

Достаю телефон и набираю приятеля.

Он отвечает сразу.

– Что, жив ещё?

– Пока да, – усмехаюсь грубоватой шутке. – Макс, слушай. Есть информация, жёсткий диск с информацией. Фото, документы, фиктивные договоры, куча всего.

– Что, баба этого Дамира таки решила встать на светлую сторону? Или ты малость помог?

– Испугалась за дочь, – хмыкаю, продолжая смотреть на Соню. – Хоть что-то материнское и человеческое в ней проснулось. Ну, ещё и Дамир на неё руку поднял – у мужика крыша, похоже, поехала, ситуация из-под контроля вышла. Тоже повлияло. Она сбежала и хочет свидетельствовать. Похоже, и правда не была в курсе всего.

– Так, а тот «брат», про которого ты упоминал? – Макс, как и всегда, держит все факты в голове. – Ты выяснил?

– Нет. Анита только упоминала, что это кто-то непростой, вроде Дамир к нему с опаской относится. Имени не слышала. Но… – вздыхаю, готовясь к тому, чтобы произнести это вслух, – …у меня есть подозрения.

– Слушаю? – Макс тянет паузу. – Интересно, мы с тобой думаем об одном и том же человеке?

Скорее всего, да. И от этого дико паршиво, просто словами не передать.

– Думаю, да, – отвечаю тихо. – Он единственный, кто имел доступ ко всем и ко всему. Ко мне. К дочери. К бывшей жене. К клубу. К деньгам. И у него мотив — убрать Аниту и Соню одной комбинацией. Через опеку, психушку, подставу, как угодно, любыми методами. Дамир – исполнитель. А главный кукловод… Артур, – выдыхаю устало.

– Ты понимаешь, что если это подтвердится… – в голосе Макса тревога.

– Поэтому и звоню, – подбираюсь в кресле. – Слушай внимательно. Завтра Анита отдаст тебе жёсткий диск. Я скину тебе её номер, перешлю ей место, которое укажешь – какое-нибудь нейтральное. Встретишься с ней, поговоришь сначала, без давления. Потом – сопровождение до прокуратуры.

– А Соня?

– Она в безопасности. Пока, – кидаю очередной взгляд на безмятежно спящую девушку. – Но столько, сколько она выдержала.… не всем мужикам под силу.

– Ты сам как?

– Пока держусь, – встряхиваю головой, стараясь привести мозги в норму, чтобы ничего не упустить. – Но сейчас нужно не поднимать шумиху. Дамир и Артур сейчас оба знают, что ещё один неверный шаг – и их возьмут. Поэтому наверняка затаятся. Если, конечно, у них мозги есть, – хмыкаю, вспомнив бывшего друга в компании девицы с пониженной социальной ответственностью. – Поэтому нужно вести их тихонько, без групп захвата и сирен. Во всяком случае, пока. И Соне… надо дать время. Она должна хоть немного прийти в себя.

– Понял. Слушай… ты уверен, что справишься? Ты ведь не просто так влез в это, – Макс молчит несколько секунд. – Да, я помню про твоё дело о разводе, ты же всё это вёл, но.… у тебя с ней…

– Это неважно, – отрезаю, не желая обсуждать Соню и наши отношения хоть с кем-то.

Большой вопрос, что там вообще будет с нами дальше, и будем ли «мы»….

– Мне важно, чтобы она осталась живой. Свободной, – говорю тихо. – Чтобы не боялась дотрагиваться до тех, кто хочет быть рядом.

Слышу, как Максим вздыхает на том конце.

– Ладно, Славин. Завтра утром свяжемся, заберу диск. Потом проведём Аните инструктаж. Своим скажу, что работаем по внутреннему делу, чтоб никто не задавал вопросов. А насчёт прокуратуры – у меня есть пара людей, которым можно доверять.

– Спасибо.

– Сочтёмся, – Макс отключается, а я кладу мобильный на столик, стоящий рядом с креслом.

Встаю, подхожу к кровати, присаживаюсь на стул рядом, касаюсь Сониной ладони подушечками пальцев, поглаживаю – осторожно, медленно, так, чтобы она не проснулась.

Девушка чуть шевелится, но не пугается. Просто чуть меняет позу, сильнее прижимаясь щекой к подушке. Вздыхает, даже, кажется, слабо улыбается во сне.

Может, у меня всё-таки получится ей помочь. И не в плане юридической помощи – об этом и речи нет, тут я сделаю, что смогу. Но.… как человек человеку?

* * * * *

Утренний свет в палате мягкий, рассеянный, пробивается сквозь полупрозрачные жалюзи. В тишине слышно, как тикают мои часы. С трудом потягиваюсь, выпрямляясь в кресле, и в первую очередь нахожу взглядом Соню. Кажется, сон был таким крепким, что она даже позу практически не поменяла.

Встаю, заставляя затёкшее тело двигаться, беру мобильный – проверить почту. В шесть утра переписывались с Максом. Насчёт Аниты все договорённости есть, сейчас девять часов, она уже встретилась с ним и всё передала. А я договорился, чтобы нам подогнали машину, с проверенным человеком. Свою мне сейчас лучше оставить в том переулке, где я припарковался вчера вечером. Пусть стоит, ничего с ней не сделается, потом заберу, как разберёмся со всем этим дерьмом. Соню сегодня выпишут, и мы с ней поедем пока домой. Ждать. Пока – только ждать.

Ну и собакен там. Уже, наверное, сожрал всё что можно, на столько времени оставленный без присмотра.

– Андрей? – тихий сонный голос, и я оборачиваюсь к кровати.

Девушка моргает, поворачивает ко мне голову.

– Ты… спал здесь? – со сна говорит ещё немного хрипло, да и взгляд пока не проснувшийся.

– Немного, – улыбаюсь ей. – А вообще, просто сидел. Ждал, пока проснёшься.

Соня пытается улыбнуться в ответ. Почти получается. Потягивается, чуть поднимается на подушке, морщится.

– Как ты? – спрашиваю у неё.

– Лучше. Уже нет такого тумана перед глазами. Только голова гудит, как на утро после выпускного.

– Думаю, всё теперь будет в порядке. К врачу мы с тобой ещё съездим, но потом. А сегодня.… домой поедем.

– Куда?

– На квартиру. Щенок, помнишь?

Соня замирает, глаза распахиваются в шоке.

– Господи… Малыш! Он же.…

– Наверняка перевернул всё, что мог, – усмехаюсь.

– Он же там один, столько времени.… – она резко садится, хватается за голову. – А вдруг сожрал что-то? Вдруг….

– Сонь, уверен, всё с ним… в порядке, – подхожу поближе, стараясь не давить на неё своим присутствием, хотя вроде бы она спокойно реагирует на меня рядом. – Вода у него была, кое-какая еда тоже. Суток не прошло. Сейчас тебя выпишут, и мы сразу поедем, не волнуйся так.

К счастью, собирать нам особо нечего. Соня, умывшись, явно чувствует себя лучше, щёки порозовели, глаза ясные. Мы выходим в холл, дожидаться машину, когда к нам подходит врач, осматривавший девушку.

– Доброе утро, – здоровается, протягивает пару листочков, которые держал в руках. – Последние результаты ваших анализов, те, которые требовали большего времени. В целом всё в порядке. Но всё-таки не забудьте, в течение следующих месяцев вам нужно будет регулярно сдавать анализы. Всякая гадость может проявиться не сразу, особенно в вашем случае.

Соня кивает чуть напряжённо. Я благодарю, кидаю взгляд на экран мобильного – машина будет через пару минут.

Врач, попрощавшись, разворачивается, и ровно в этот момент из-за угла влетает Агата – с какой-то папкой, явно в спешке.

Они сталкиваются буквально нос к носу, бумаги летят в разные стороны.

– Осторожно! – шипит девушка, отступая на шаг.

– Может, это потому, что просто надо смотреть, когда по углам носитесь, как электровеник? – фыркает мужчина, даже не извинившись.

– Может, это потому, что у меня работа, а не комплекс бога? – огрызается Агата и тут же, кажется, жалеет о том, что вызверилась. Склоняется, подбирая листы. – Простите.

– Следите за собой, – холодно бросает врач перед уходом.

Девушка выпрямляется, прижимая папку к груди, и корчит рожицу ему вслед. А потом замечает, что мы всё видели. И краснеет до корней рыжих волос.

– Простите, – говорит уже нам. – Просто однажды кто-то перепутал диагноз с самооценкой.

– Бывает, – пожимаю плечами.

Соня рядом вдруг тихо хихикает, ловит взгляд девушки, и та отвечает ей хитрой улыбкой.

– Спасибо, – благодарит рыженькую администраторшу. – За всё. Не только за чай и кофе.

– Главное, больше не возвращайтесь по такой причине, – мягко отвечает Агата, кивает нам на прощанье.

Выходим к машине, водитель – хмурый мужчина лет пятидесяти, ни словом не интересуется, кто мы и куда едем.

Соня всю дорогу молчит. Переживает за собаку? Боится того, что будет дальше? Не спрашиваю, о чём она думает. Не сейчас.

Когда открываю дверь квартиры, первым выскакивает щенок – весь в слюнях, в какой-то пыли, хвост метёт воздух, как пропеллер. Бросается на Соню, тычется носом ей в колени, в ладони. Девушка смеётся сквозь слёзы.

– Малыш…. ты в порядке! – выдыхает, опускаясь прямо на пол, обнимая его.

– Да, зато квартира не очень, – вздыхаю, оглядываясь.

Кресло обглодано, на ковре… художественная композиция.

– Боже.… – Соня смотрит на всё это и съёживается. – Это я виновата.

– Сонь. Хватит, перестань, – прошу её. – Это всё ерунда, сейчас уберём.… а кресло это мне никогда не нравилось.

– Это же я! – она мотает головой. – Если бы я не пошла тогда с этими… идиотами…

– Ты просто хотела быть нормальной. Обычной. Это не преступление, – качаю головой.

Соня только глаза отводит, отходит к дивану.

Щенок, довольный вниманием, ложится рядом, положив морду ей на колени.

Вздохнув снова, начинаю ликвидировать последствия присутствия собаки в доме. Девушка рвётся помогать, но останавливаю ей.

– Сонь, отдохни, пожалуйста. Ты только что пережила… – снимаю пиджак и запинаюсь, глядя на плеснувший в её глазах страх.

– Андрей, у тебя же.… как их снять? Тебе помочь?

Да, у меня же до сих пор чёртов браслет на запястье. В больнице не стал уж светить «украшением», но дома есть связка ключей, может, что найдётся подходящее.

– Сейчас попробую разобраться, – киваю ей, роясь в столе. – Вот тут есть кое-что…

– Давай я, – она решительно подходит, берёт меня за руку, но тут же вздрагивает, правда, одновременно расплывается в улыбке, которая могла бы быть дерзкой, если бы губы не подрагивали.

Чёрт.

Боится? Чувствует отвращение?

– Может, стоит сохранить их для чего-нибудь? Мало ли, пригодятся в хозяйстве, – старательно шутит, отводя глаза, в очередной раз заставляя меня удивляться, как у неё хватает силы духа на это всё.

От наручников мы благополучно избавляемся, но весь день проходит в каком-то напряжении, природу которого я не могу понять. То и дело ловлю на себе взгляды Сони исподтишка – пока помогаю ей готовить какую-то немудрёный обед из тех продуктов, которые есть, пока мы с ней моем щенка, пока сижу за ноутбуком и пытаюсь разобраться в тех документах, которые мне переслал Макс.

– Ты.… будешь ложиться? – она заходит ко мне уже вечером.

– Да, конечно, – встаю, подхожу к ней, машинально тянусь обнять, но тут же чувствую, как она каменеет в моих руках.

Может быть, ей комфортнее будет спать одной?

– Сонь… – не знаю, как задать вопрос, чтобы не обидеть.

А девушка ловит мой взгляд и потом вдруг… тянется вверх и легко прикасается к моим губам в поцелуе. Первая! Причём смотрит так, как будто.… проверяет мою реакцию!

– Как насчёт того, чтобы… пойти в кровать? – спрашивает, явно нервничая.

Меня вдруг прошибает потом.

А может быть…

Может быть, дать ей то, что я могу дать?...

Контроль?

Вряд ли, конечно, у нас с ней тот случай, когда клин клином выбивают. Но…. вспоминаю чёртовы наручники, от которых сначала избавлял её, и другие, которые потом она снимала с моего запястья…

Не могу сказать, что меня так уж сильно заводят скованные руки. Хотя что-то в этом, безусловно, есть. Но если это даст ей ощущение, что она в безопасности, что она хозяйка ситуации.… Если от этого Соня будет чувствовать себя лучше, увереннее, если ей так комфортно и хорошо, то….

Подаюсь вперёд, ловлю неуверенный взгляд и выдыхаю:

– Ты можешь связать меня, если хочешь.