Недотрога для адвоката. Дело о разводе (СИ)

Глава 3

– Я не знаю, с чего начать, – Соня сидит, уткнувшись в полупустую тарелку.

Ест она и правда слишком мало. Или это стресс?

Буквально полчаса назад с ней чуть не случилась истерика в кабинете врача. Точнее, это было что-то вроде панической атаки – в моей практике мне не раз приходилось сталкиваться с подобным, с моими подзащитными чего только не происходит. Вот только не помню, чтобы это когда-нибудь настолько вышибало меня из колеи. Пришлось держать девушку за руку и просить дышать со мной вместе, чтобы помочь ей немного успокоиться.

Но теперь у нас хотя бы есть заключение врача и снятые побои. И к счастью, синяк на руке – действительно единственное повреждение.

– Начнём по порядку, – произношу фразу, которую часто говорю своим клиентам. – Для начала, объясни, что не так с врачами?

– Отец вам не рассказывал? – кидает она на меня быстрый взгляд.

– Не припомню, – неуверенно качаю головой.

С Артуром мы знакомы и дружим уже лет пять или шесть, но обсуждать его дочь мне как-то не приходилось. Я и видел-то её всего несколько раз, последний – ещё девочкой-подростком. Демидов всё больше жаловался на стерву-жену.

– В детстве я была болезненным ребёнком, – Соня пожимает плечами, хмурится. – Точнее, мама считала, что я очень болезненная. Не помню, чтобы я прямо болела, ну знаете, постоянно. Сейчас мне кажется, что у меня всё было как у всех. Но мама почему-то боялась. И меня водили ко всем возможным врачам. Я обследована вдоль и поперёк, – девушка хмыкает и передёргивается. – Не все обследования были… приятными. Далеко не все. Этот страх, он сильнее меня.

– Я понял, – сочувственно киваю.

Если всё так и есть, то, значит, наша "противная сторона" действительно слегка чокнутая. А может, и не слегка! Похоже, мне нужно скорректировать тактику на бракоразводном процессе....

– А когда я стала подростком, то, ну.… – она отводит глаза и продолжает тихо: – … поправилась.

– Что? – непонимающе смотрю на неё. – В каком смысле?

– Ну, стала…. толстой, – Соня опускает голову ниже. – И тогда были тоже обследования. И лечение, диета, в общем… Не особенно помогло, поэтому…

– Что?!

Не помню, чтобы когда-нибудь я так на кого-то таращился, чуть глаза из орбит не вылезли. То есть эта, прости господи, идиотка, её мамаша, внушила девчонке, что она толстая, и из-за этого таскала её по врачам?!

– Соня, посмотри на меня, – зову девушку.

Когда она не реагирует, пересаживаюсь ближе, подцепляю её пальцем под подбородок.

– Посмотри на меня, – повторяю как можно мягче. – Ты красавица. И не вздумай повторять то, что ты сейчас сказала! Твоя мать… – сжимаю зубы, потому что те слова, которые из меня рвутся, не стоит произносить при двадцатилетней девушке в общественном месте.

– Она не хотела ничего плохого, – Соня всё-таки поднимает на меня огромные влажные глаза. – Просто беспокоилась. Она сама очень стройная, и красивая, и.…

– Соня, – перебиваю её, – я кое-что сейчас скажу абсолютно серьёзно. Ты можешь мне поверить на том простом основании, что я мужчина?

– Поверить?

– Поверить, что я не много встречал в своей жизни таких красивых девушек, как ты, – голос у меня слегка хрипнет, и я откашливаюсь.

– Вы…. что? – она растерянно смотрит мне в лицо.

– Ты очень красива, – мне вдруг хочется, чтобы она действительно поверила в то, что я говорю. – У тебя такая кожа… сияющая, словно отражает свет, – осторожно, еле прикасаясь, провожу пальцем по линии её подбородка, и на бледных щеках вспыхивает румянец. – Ты прекрасно сложена, очень гармонично, я.…

Снова в который уже раз в памяти всплывает, как она стягивала с себя рубашку. Худеть – последнее, что ей нужно. С такой грудью и бёдрами, при тонкой талии, она же… Венера!

Очнувшись, понимаю, что последние несколько секунд не отрываясь смотрел на полные розовые губы. Соня не пользуется косметикой. Они наверняка сладкие без всяких помад и прочей ерунды.

Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт… Какого хрена, о чём я вообще думаю?!

Пока эта мысль молнией проносится в голове, тело действует совершенно бесконтрольно.

Телу плевать на то, что в мозгах каша. Тело плавится от близости к девушке, которая заводит так, что все способности к анализу и прогнозированию ситуации летят в преисподнюю.

Не помню, чтобы испытывал такое притяжение хоть к кому-то.

И не успев сообразить, что творю, я просто склоняюсь ближе и касаюсь её губ.

Они мягкие. Сладкие. Такие, как я себе и представлял. И от их вкуса сносит крышу.…

А потом я чувствую, как Соня закаменела в моих руках. И до меня с опозданием доходит, что именно она может сейчас чувствовать.

После того, как кто-то – явно мужчина – хватал её за руку до синяков. После врачей, которых она боится до обморока. После чуть не сбившей её машины, после непрекращающегося стресса последних нескольких дней, после.…

А ещё до меня доходит, что я полный и беспросветный мудак.

Вместо того, чтобы утешить и выслушать девочку, я полез к ней с поцелуями. Мужик, старше неё хрен знает насколько. Поздравляю, Шарик, ты балбес! Таким полудурком ты даже в старших классах школы не был, когда у парней в пубертате в принципе мозги фигово работают.

– Сонь, прости, пожалуйста, – отодвигаюсь от неё, осторожно придерживаю за плечи, стараясь, чтобы это не выглядело, как приставание. – Не знаю, что на меня нашло. Извини, это больше не повторится. Ты в порядке?

– Д-д-да, – она слегка вздрагивает, чуть сдвигается, увеличивая расстояние между нами. – Да, в полном порядке.

Кидаю на неё пристальный взгляд. Губы сердито поджаты, на лице недовольство. Ну, хотя бы не страх. А недовольство – это самое малое, что я заслужил.

– Хорошо, с врачами всё понятно, – делаю вид, что ничего не произошло и продолжаю: – Теперь давай к главному. Откуда синяк? Почему ты прибежала к отцу с одной небольшой сумкой и просила не выдавать тебя матери, хотя до этого прекрасно с ней жила?

Артур, конечно, тоже тот ещё кадр. Вспоминаю просьбу отца Сони присмотреть за ней, а она тогда, может быть, заодно даст нужную информацию, чтобы разобраться с разводом побыстрее. Вот знает же, что я такие методы не использую! Я и вести-то его дело согласился со скрипом и только потому, что он хочет честно и максимально справедливо разделить имущество, которого у них с женой немало, включая совместный бизнес. Зато жёнушка его и по совместительству мамаша Сони хочет оставить Демидова в буквальном смысле нищим.

– Синяк… – девушка сглатывает, обхватывает руками чашку с чаем, словно ей становится холодно.

Задавливаю в себе желание обнять её. Хватит уже, я сегодня и так.… выступил.

– Синяк – это мамин жених, – наконец произносит она. – Мой будущий отчим.

– Та-ак, – непроизвольно сжимаю кулаки.

Первый раз слышу, что у будущей бывшей жены Демидова уже есть следующий кандидат в мужья!

– Мама недавно с ним познакомилась, – Соня отводит глаза. – Ну как недавно… Пара месяцев прошла, наверное. А неделю назад он переехал к нам в квартиру.

– У него что, нет своего жилья?

Неужели Анита себе альфонса нашла?

– Я не знаю, – девушка пожимает плечами. – Может и есть, но дело не в этом…. Он… в общем…

Она пару раз открывает рот, словно не в состоянии заставить себя сказать. А у меня к горлу внезапно подкатывает тошнота.

Единственные дела, которые я вот уже несколько лет не беру ни при каких обстоятельствах – это дела об изнасиловании. Не могу переступить через прошлое. Словно заглядываю в бездну, из которой нет выхода…

– Соня, он.… сделал тебе что-нибудь? – из-за сжатых челюстей вопрос звучит невнятно.

– Нет, – она, похоже, что-то чувствует, вскидывает на меня глаза, торопливо качает головой, – нет-нет, Андрей… то есть, дядя Андрей… то есть…

Первый раз меня по имени назвала – и тут же как обухом по голове. То ли смеяться, то ли плакать, честное слово…

– Сонь, только не дядя, я тебя умоляю, – невольно хмыкаю, и девушка слабо улыбается в ответ.

– Я и не хотела. У нас всё-таки не настолько большая разница.… Андрей.

От её слов становится немного легче. Хорошо, что она это так воспринимает.

– В общем, – Соня немного приободряется, – Дамир – это мамин жених – не успел ничего сделать. Я сбежала. Вот только… он сказал, что просто так этого не оставит. Собственно, синяк – это, так сказать, предупреждение.

– Ты рассказала матери? – уточняю, подозревая, что с матерью там всё очень и очень хреново, раз она привела к себе этого Дамира.

– Я сказала, – Соня в который раз прячет глаза.

– И?... – пытаюсь подстегнуть её, потому что слова она выдавливает по капле.

– Мама… не поверила, – девушка качает головой. – Дамир, он.… в общем, умеет убеждать. Они как раз уходили, собирались на какую-то встречу. Вы же знаете про ночной клуб, да?

– Тот, который принадлежит твоим родителям?

Естественно, знаю. Это одна из частей спорного имущества. Артур хочет сохранить за собой половину доходов, Анита, его пока ещё жена, требует весь клуб себе на том основании, что её родители давали стартовый капитал. Вот только доказательств этому нет, кроме её слов и каких-то мутных записок, а у Артура есть подтверждения финансовых вложений в бизнес на протяжении нескольких лет.

– Да, тот, – Соня кивает, – Дамир там один из поставщиков вроде… мама с ним именно в клубе познакомилась. Ну вот, им нужно было уезжать, мама вспылила, начала на меня кричать, что воспитала.… – девушка резко тормозит, словно запнувшись, но тут же продолжает: – Потом они ушли. Я не знала, что делать, а тут вернулся Дамир. Видимо, сказал матери, что забыл что-то.… Схватил меня за руку и.…

– Подожди, ты вроде говорила, что синяк у тебя появился, когда он к тебе… подкатывал, – с трудом нахожу нормальный синоним, потому что ярость стучит в висках молоточками.

– Простите, я, наверное, путано рассказываю, – Соня вздыхает пару раз, пытаясь успокоиться. – Синяк как раз тогда появился. Дамир сказал, что если только попробую ещё что-нибудь ляпнуть матери, то сама буду во всём виновата. И… чтоб даже не думала к кому-то соваться за помощью. Что мне даже мать не поверила, и никто не поверит. А если кому-нибудь всё-таки скажу, то он позаботится, чтобы этот человек молчал.

Выпалив последние предложения на одном дыхании, она замолкает, а я задумываюсь. Нет, этот Дамир не похож на альфонса. Надо бы выяснить, что это за поставщик такой и какими, собственно, поставками он занимается. Предполагать самое поганое не хочется, но с моим опытом готовлюсь я всегда к худшему варианту.

Пока погружаюсь в размышления, не замечаю, как проходит время – видимо, молчание затягивается. И Соня тут же делает из этого свои выводы.

– Андрей, вы.… простите, что я… не надо было говорить. От меня одни проблемы, не обращайте внимания, я просто… просто подожду, папа обещал помочь с жильём, или в общежитие устроюсь, сейчас уже поздновато, учебный год в разгаре, но с начала семестра можно будет попробовать…

– Что?! – смотрю на неё, очнувшись, и тут же хмурюсь. – Какое общежитие?

– Университетское, – девушка расправляет плечи, явно старается взять себя в руки, сверкает глазами. – Я же говорила, я учусь! Между прочим, на бюджете!

– Молодец, – киваю, теряясь на секунду. – Только при чём здесь это?

– Я же вижу, что я вам обуза, – она гордо вздёргивает нос. – Вы и папе так сказали. Ну так я не собираюсь вас напрягать!

– Сонь, с тобой разговор вести, как с хреновым прокурором, – тяну раздражённо, – постоянно теряется нить рассуждений. Ни в какое общежитие ты не поедешь! Сначала я разберусь с твоими проблемами, а потом уже можешь отправляться на все.…

Хочу закончить «четыре стороны», но вовремя останавливаюсь. С чего вдруг так завёлся?

– Значит, так, – киваю, придя к решению. – Сейчас я отвожу тебя домой, и ты сидишь там. Если тебе что-то нужно в магазине – есть доставка. Курьеру не открываешь, просишь оставить всё на охране, при въезде в коттеджный посёлок. С ними сейчас договорюсь, они тебе сами всё донесут. Я вернусь поздно, у меня ещё куча работы до вечера. Всё понятно?

– А как же моя учёба?... – она сжимает губы. – Лекции, университет?

– Сонь, а скажи-ка мне, пожалуйста, – прищуриваюсь, глядя на неё, – ты дважды пугалась автомобилей. Первый раз – когда меня сегодня подрезал какой-то придурок, и второй, днём.… Это из-за того, что ситуация в принципе нервная, или…. ты узнала машину?

– Я не уверена, – девушка опять сникает, опускает глаза.

– То есть это мог быть и Дамир, так? – давлю голосом.

– Может быть.… – ещё тише.

– И ты хочешь ехать в университет, зная, что я там с тобой быть не смогу и никто тебя не защитит в случае чего?

Соня дёргает плечом и молчит. Подзываю официанта, расплачиваюсь по счёту и встаю.

– Пойдём, у меня осталось мало времени, – протягиваю ей ладонь, но она встаёт сама, не прикасаясь ко мне.

Почему-то это раздражает. Чувствую себя уязвлённым. Не так уж сложно принять руку, когда тебе её предлагают. А потом вспоминаю, что вообще-то совсем недавно поцеловал её, хотя она этого совершенно точно не хотела.

С другой стороны, я же извинился. И ни до, ни после не делал ей ничего плохого. Она должна знать, что и её отец мне доверяет.

При мысли о Демидове становится слегка не по себе. Я, конечно, молодец – к дочери друга лезть с поцелуями…. Хорошо хоть остановился. Мог бы и пораньше мозги включить! Так с чего бы ей верить мне?

Или она сейчас в принципе никому не верит?

Но ведь рассказала всё. И синяк показывала, раздевалась передо мной…

Так, Славин, опять ты уходишь куда-то не в ту степь!

Мысли в голове скачут, как бешеные зайцы, поэтому я молчу, усаживая Соню в машину и разворачиваясь в сторону дома. Девушка тоже молчит, уж не знаю, по какой причине. Даже почти не реагирует, когда я подъезжаю к дому, отдаю ей запасные ключи, показываю, как снимать проход во двор с охраны и слежу, чтобы она закрыла замок.

Остаток дня выходит загруженным доверху – я пытаюсь заодно решить кое-какие дела из тех, которые были запланированы позже, чтобы высвободить время. Поэтому домой приезжаю уже чёрт знает во сколько и без сил падаю в постель.

А с утра просыпаюсь от странных ощущений.