Нежные объятия

Глава 18

Ноябрьский дождь громко барабанил по крыше. Сырость проникала в комнату даже сквозь закрытые жалюзи и плотно задернутые шторы. Элизу знобило.

– Элиза, что случилось? Меня целый день не было дома, я ездил по делам. Почему вы послали за мной с такой срочностью? Что-то стряслось? Вы заболели? – Лицо Мэта выражало смешанное чувство беспокойства и любопытства.

– Нет, я здорова, Мэт. Просто мне нужно поговорить с вами.

Написав письмо Мэту сразу же после ссоры с Риорданом, Элиза немедленно вернулась к себе и отправила его с сыном Неллы. Теперь же никого дома не было: Нелла с сыновьями ушла к родственникам, а Фифина с подругами – в театр.

Помогая Мэту пристроить на вешалке промокшую под дождем шляпу, Элиза думала о том, как ей лучше повести разговор. Остаток дня она то и дело принималась плакать, вспоминая свою ссору с Риорданом. Ее беспрестанно преследовал нахальный смех Линетт, навязчивый и жуткий, как ночной кошмар. Горечь пережитого унижения разрывала ее сердце, но… В конце концов она сама виновата в том, что Риордан позволяет себе так обращаться с ней.

– Я приехал сразу же, как только позволили обстоятельства. Сейчас очень напряженное время. Большинство страховых агентств так и не смогли оправиться после Великого Пожара. Те, кому посчастливилось не обанкротиться совсем, могут выплачивать всего по нескольку центов за каждый доллар.

– Да, я знаю, – кивнула Элиза. – Об этом на днях писали в «Трибюн». И кроме того, некоторые из наших… некоторые из компаний Риордана втянуты в судебные разбирательства со страховыми агентствами.

«Мы… наши». Элизу сильно покоробили собственные слова; до того момента она и сама не понимала, насколько прочно они с Риорданом «повязаны» делами. Или все-таки понимала, но не хотела придавать этому особого значения?..

Элиза провела Мэта в небольшую, но хорошо обставленную гостиную и предложила присесть в мягкое удобное кресло. Натянуто улыбаясь, она внимательно смотрела на бывшего соискателя своей руки. Мэт выглядел уставшим и расстроенным, его волосы цвета речного песка были взлохмачены.

– Хотите кофе?

– Пожалуй, нет. Мне сегодня пришлось немало потрудиться. Вот если бы чего-нибудь покрепче… О, простите: просить в столь поздний час у порядочной дамы бренди, мягко говоря, неучтиво.

– Не говорите ерунды!

Элиза, искренне радуясь возможности разрядить обстановку перед серьезным разговором, поспешила к буфету, где хранилась бутылка бренди, купленная еще весной в медицинских целях – тогда младший сын Неллы был болен бронхитом. Налив два бокала, она протянула один из них Мэту.

– Ну вот, совсем другое дело, – отпив немного бренди, произнес с облегчением Мэт. – На улице сыро, а здесь с вами очень хорошо. Признаюсь, я был немного удивлен, когда получил вашу записку. Или, вернее, ошеломлен – я не получал от вас известий уже несколько месяцев.

– Да, я как-то потеряла вас из виду.

– А я вас.

Элиза силилась не дать разговору зачахнуть:

– А… как ваша мама?

– Прекрасно. Слава Богу, у нее очень крепкое здоровье. С таким здоровьем и до девяноста лет дожить не проблема.

– А что дети?

– У Джулии дважды за это время подряд было воспаление миндалин, а Генри здоров. Я нанял ему домашнего учителя, чтобы подготовить к экзаменам в частную школу. Он любит вспоминать о ваших занятиях после Великого Пожара… Не удивлюсь, если он тайно в вас влюблен.

Спиртное сделало свое дело: напряжение спало. С каждым глотком бренди щеки Мэта неприлично краснели. Он с воодушевлением рассказывал о сыне, о его успехах в латыни, б его увлечении лошадьми и прочее, прочее, прочее…

«Похоже, я совершила ошибку, поинтересовавшись его детьми, – рассматривая свой бокал на свет, лениво думала Элиза. – Впрочем, может, это и к лучшему?..»

– Как вы красивы, когда сидите вот так, против огня, о чем-то задумавшись. Но отчего вы печальны, дорогая Элиза?

– Разве?

– Да. Это из-за моей болтовни? Я повергаю вас в грусть и уныние? – Мэт поднялся, подошел к ней и взял ее руку.

Его ладони были теплыми, кожа была мягче, чем у Риордана, а голубые глаза, бледные и абсолютно бесстрастные по сравнению с… О Господи, ну как же ей перестать думать о нем?! Ведь нельзя же всю жизнь всех и вся сравнивать с Риорданом.

– Наверное, я поступила слишком опрометчиво, написав вам письмо, – сказала Элиза, смущенно опустив ресницы. – Но я должна была сделать это.

– Должны? Погодите, погодите, я что-то не понимаю… – Мэт вдруг изменился в лице. – Неужели вы наконец… – Засияв, словно начищенное к празднику столовое серебро, Мэт, с трудом переводя дыхание, заключил Элизу в объятия. – Элиза… Элиза, вы же знаете, как як вам отношусь! Я всегда любил вас.

– Да, Мэт, я знаю, – прошептала она со странным чувством легкой тошноты вдыхая источаемый Мэтом запах помады и бренди.

– Когда я получил ваше письмо… Я ломал себе голову, почему вы просите меня прийти. Ведь вы не давали о себе знать так долго! Вы превратились в настоящую рабыню этого Риордана. Вы не представляете, как мне тяжело думать об этом, – продолжал Мэт взволнованно. – Ведь я люблю вас.

– Любите?..

Кровь застучала в висках у Элизы. Чувствуя близость развязки, она гнала от себя прочь мысли о Дэниелсе: он не принадлежит, никогда не принадлежал и не будет принадлежать ей. Ни раньше, ни теперь, ни впредь.

– Вы не представляете, что вы значите для меня, Элиза. Я так люблю вас! Я хочу заботиться о вас, я мечтаю сделать вашу жизнь беззаботной и счастливой. А вам не нужны мои чувства. Вы хотите работать на этого монстра!

Элиза заставила себя взглянуть из-под полуопущенных реенищ в глаза Мэту.

– Я и не предполагала, что причиняю вам боль.

– Ничего страшного, Элиза. Я полностью в вашей власти, так позвольте мне еще раз задать вам вопрос: вы согласны выйти за меня замуж? Прошу вас, ве отказывайтесь.

– Да.

– Что вы сказали? – дрожа всем телом, почти вскрикнул Мэт.

Элиза попыталась улыбнуться ему, но, почувствовав, что улыбка получается безрадостная, поспешила уткнуться лицом в плечо Мэту и прошептать:

– Да, Мэт, я согласна стать вашей женой.

Мэт расплющил ее о свою грудную клетку, прижав к себе так, что Элиза с трудом могла дышать.

– Элиза! Правильно ли я вас понял? Повторите, что вы сказали?

– Я согласна стать вашей женой, Мэт, – слегка запинаясь, повторила Элиза.

Позже, когда Мэт ушел, разгорячённый бренди и перспективой скорой свадьбы, Элиза обошла дом и выключила газовые рожки. То ли выпитое бренди, то ли сырой полумрак, окутавший все вокруг, то ли и то и другое вместе создало между ней и реальностью невидимую, непроницаемую завесу.

Боже, неужели она на самом деле дала согласие стать женой Мэта? Сознательно, находясь в здравом уме и твердой памяти. Возможно, уже сегодня ночью ей придется пожалеть об этом, но сейчас она не испытывала никаких сколько-нибудь сильных эмоций: ни положительных, ни отрицательных.

Элиза медленно подымалась наверх, прислушиваясь к глухому стуку дождевых капель по крыше. Мэт сказал что она будет носить его фамильное обручальное кольцо, которое вот уже восемьдесят лет передается из поколения в поколение в семье Эберли, – это тяжелая, старинная вещь, украшенная крупными алмазами.

Когда они поженятся, Элиза станет мачехой Генри и Джулии и невесткой Иды Эберли. Она будет жить в их доме…

Она отомстит Риордану Дэниелсу! Она отплатит ему за все оскорбления, за его спесивость, за то, что он унизил ее в присутствии этой отвратительной Линетт!

– Что? Что вы сделали? Вы собираетесь выходить замуж за Мэта Эберли? Да вы с ума сошли, Элиза!

Риордан ходил взад-вперед перед ней, побелев от негодования. Его походка была напряженной и пружинистой, как движения тигра перед прыжком. Лицо этого сильного мужчины дышало яростью, уголок глаза нервно подрагивал.

– Да, собираюсь, – спокойно, даже безмятежно глядя на него, ответила Элиза.

– Мэт Эберли вам не пара, и вы это прекрасно знаете. Он мизинца вашего не стоит! Он слабак! Не пройдет и полгода, как вы уничтожите его!

Элиза гордо выпрямилась:

– Как вы смеете оскорбительно отзываться о моем женихе?

– Смею, потому что говорю правду. Мэт Эберли – серая лошадка, он всю жизнь делает то, что ему приказывают. Разве такой муж вам нужен?

– Именно такой.

– Сомневаюсь. – Риордан сдавленно хохотнул. – Очень сомневаюсь. Да вы устанете от него через пять дней после свадьбы, а может, даже раньше. Если, конечно, выйдете за него замуж, в чем я вовсе не уверен.

– Зато я уверена! – воскликнула Элиза. – Я уже дала согласие. Я буду носить обручальное кольцо его бабушки, которое принадлежит их семейству в течение вот уже…

– Меня это не интересует, – сказал Риордан, отворачиваясь.

Злая и расстроенная, Элиза опустилась в кресло и постаралась сосредоточиться на только что пришедшем с какого-то из заводов Риордана письме. Но каллиграфический почерк клерка прыгал вверх-вниз перед ее глазами, раздражая сверх всякой меры.

Сердце Элизы готово было разорваться от нахлынувших вдруг на нее чувств. Она не могла найти им никакого объяснения. Ей хотелось хохотать и плакать одновременно. Ей была отвратительна собственная бесхребетность – еще немного, и она сдастся. По сути дела, Риордан тысячу раз прав…

Вдруг Элиза вспомнила, как сладострастно на ее глазах он целовал Линетт. У нее застучало в висках. Нет! Она выйдет замуж за Мэта! Непременно выйдет! И тогда посмотрим, пожалеет Риордан о своем романчике с этой актриской или нет!

– Мисс Эмсел, я хотел узнать… – заглянул в библиотеку Уилл Райс, отвлекая ее от беспорядочных раздумий. Элиза вскинулась:

– Вы что, не могли сначала постучаться? – Бухгалтер натянуто улыбнулся:

– До сегодняшнего дня у нас не было недоразумений по этому поводу. Простите, если помешал.

– Все в порядке, Уилл, извините меня, – спохватилась Элиза. – Вы просто напугали меня, вот я и… Знаете, я выхожу замуж.

– Замуж?! – Удивлению Уилла не было предела.

– Да, за Мэта Эберли, известного в Чикаго адвоката. Скоро состоится свадьба. В конце концов, какой смысл тянуть, – задумчиво говорила Элиза, глядя в окно.

– Поздравляю, конечно, но… – обеспокоенный прежде всего судьбой их делового партнерства, промямлил Уилл.

– Я по-прежнему буду работать здесь, – сухо ответила Элиза, прекрасно понимая, что кроется за этим нерешительным «но». – Все остальное тоже останется без изменений. Все, – подчеркнула она, многозначительно глядя на своего компаньона.

– Да, я вас понял, – сказал Уилл, на лице которого отразились изумление и облегчение одновременно.

Тем же вечером Мэт пришел к Элизе на обед. Когда Элиза заранее предупредила об этом Фифину, та понимающе улыбнулась и сказала, что ей как раз необходимо отнести в театр готовые шляпки. Пока Нелла со своим старшим сыном приводила в порядок дом, на кухне целый день не покладая рук трудился приглашенный из ресторана повар-китаец.

– У вас всего лишь двое слуг, причем один из них – мальчик, – заметил Мэт, проходя следом за Элизой в гостиную. – А живете вы со швеей-компаньонкой. Я намерен изменить вашу жизнь к лучшему, Элиза. Вы не можете существовать в таких условиях. – Мэт обнял ее за плечи. – Весь сегодняшний день я не мог избавиться от нелепого ощущения нереальности. Так и хотелось ущипнуть себя побольнее, чтобы еще раз убедиться, что я не сплю. Мне все казалось, вот я проснусь и пойму, что ничего не было или что я неправильно вас понял… Генри и Джулия были в восторге, когда я рассказал им о нашей помолвке. А моя мама… Уверен, она будет обожать вас, когда узнает поближе.

– Да, конечно, – послушно согласилась Элиза, хотя очень сомневалась в этом. Трудно было вообразить, что надменная, эгоистичная Ида Эберли может любить кого-нибудь, кроме себя.

– Я кое-что принес для вас. – Мэт полез во внутренний карман сюртука. – Думаю, вы догадываетесь, что это.

Элиза догадывалась, поэтому терпеливо ждала, пока он достанет кольцо. Оно оказалось тяжелым, несколько старомодным, но пришлось ей впору. Она рассматривала кольцо со всех сторон: бриллианты крупные и сияющие голубым светом, потемневшее от времени золото…

– Если хотите, я могу обновить оправу для камней, – предложил Мэт.

– Нет, не стоит, оно и без того великолепно, – учтиво возразила Элиза, невольно думая о том, какое кольцо ей преподнес бы Риордан. Это было бы кольцо с огромным, стоящим много тысяч долларов камнем, он сиял бы у нее на пальце, как солнце, но… Риордан не собирался преподносить ей кольцо!

– Вытяните, пожалуйста, руку. Я хочу посмотреть, как оно смотрится.

Элиза выполнила просьбу Мэта. Старинное золото сдавливало палец. Ей показалось, что кольцо раздражает кожу, и захотелось сорвать его с руки.

– Да, оно выглядит великолепно. Вы прекрасны в нем, Элиза. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь исполнится моя мечта и я буду с вами…

Мэт тыкался ей в губы, как неуклюжий, непоседливый щенок, а Элиза вспоминала слова Риордана о «серой лошадке». Возвращая Мэту его нетерпеливые поцелуи, Элиза попробовала представить себе, что будет, когда они окажутся вместе в постели, и с отвращением прогнала эти мысли прочь.

– Разумеется, – сказал Мэт несколько минут спустя, когда он вынужден был хоть на миг оставить губы Элизы, чтобы восстановить дыхание, которое стало тяжелым и прерывистым от внезапной необходимости реализовать право собственника, – разумеется, кое-что в вашем образе жизни придется изменить.

– Что же?

– Ну хотя бы те отношения, которые вас связывают с Риорданом Дэниелсом. Вне всякого сомнения, став моей женой, вы не сможете работать у него в конторе.

Элиза чувствовала, как ее щеки покрываются красными пятнами. Но как же отец? Ее планы выкупа завода Эмсела? Мысли с чудовищной быстротой закружились у нее в мозгу.

– Но я не могу оставить работу!

– Глупости! Почему? Теперь у вас есть я, а значит, нет необходимости работать. Я думаю, что мы могли бы сыграть свадьбу уже на Рождество.

– На Рождество? – У нее похолодело в груди.

– Да, если вы ничего не имеете против. У вас будет предостаточно времени подготовиться к торжеству. Я хочу, чтобы была официальная помолвка, званые вечера – все как положено. Вам многое нужно будет купить. Так что работу придется оставить, двух мнений тут быть не может.

– Я не брошу работу, – упрямо насупившись, произнесла Элиза.

– Но, Элиза… – Мэт натужно улыбнулся. – Дорогая, нужно реально смотреть на вещи. У вас и так будет по горло забот, вы не сможете проводить целые дни в Конторе Риордана. Поверьте, вам не придется пожалеть о такой перемене в своей судьбе. Я хочу сделать вас счастливой, Элиза, очень хочу… Господи, как я люблю вас!

Они снова стали целоваться, и Элиза позволила Мэту оттеснить себя к софе. Его ладони ласкали ее плечи, иногда, как будто невзначай, касаясь груди. Возбуждаясь от столь долго желанных поцелуев, Мэт быстро забыл о том, что Элиза так и не согласилась оставить свою работу у Риордана.

Некоторое время спустя Элиза, ссылаясь на головную боль, наконец-то выпроводила Мэта. Уже стоя в дверях, он обернулся к ней:

– Завтра мы вместе пойдем на симфонический концерт, а потом пообедаем. Дорогая, мы будем так счастливы вместе!

Элиза с трудом дождалась момента, когда Мэт ушел. Она закрыла за ним дверь на задвижку и прислонилась к тяжелому дубовому косяку.

Господи, что она наделала! Она совершила ужасную, непоправимую ошибку! Она не хочет становиться женой Мэта Эберли! Не хочет быть матерью его детей, не хочет прилаживаться к отвратительному характеру его вечно недовольной матери! Она думала только наказать Риордана!

Элиза стояла не шевелясь, словно пытаясь загипнотизировать стеклянный плафон газового рожка, отбрасывающий круг голубоватого света на белый потолок холла. Какая она идиотка! Ведь теперь Мэт волей-неволей втянут в их с Риорданом отношения. Может быть, он и «серая лошадка», но ни один человек не заслуживает, чтобы с ним поступали так низко.

«Риордан, зачем ты мучаешь меня?!» – Безмолвный вопль пронзил сознание Элизы.

Фифина вернулась домой поздно, распространяя сильный запах спиртного. Оказалось, что одна из актрис, для которой она шила шляпки, устраивала в своем гостиничном номере вечеринку. Само собой разумеется, общительная модистка оказалась приглашенной на нее одной из первых.

– А почему вы не спите? Я-то думала, вы давно в постельке, видите во сне своего суженого. – Фифина громко икнула.

Элиза, не желая поддерживать разговор, хотела подняться к себе, но не тут-то было: Фифина явно не собиралась ее отпускать. Она наклонилась к самому ее уху и заговорщицки прошептала:

– Во время первой брачной ночи вам придется хорошенько постараться, чтобы скрыть, что вы не девственны. Вы должны для этого вести себя скромно и немного испуганно, а в самый важный момент напрягите мышцы…

– Замолчи! Мне противно говорить об этом! – Француженка отодвинулась от Элизы, ее щеки залило румянцем.

– А, не хотите снизойти до разговора с Фифиной? С Фифиной, которая стирала ваше нижнее белье с тех пор, как вам исполнилось семь лет? С Фифиной, которая могла бы стать вашей мачехой?

Элиза смотрела на свою бывшую горничную, раскрыв рот от изумления.

– Что… ты имеешь в виду?

– Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, дорогуша моя.

– Но… я не знаю… – Фифина пьяно хохотнула:

– Вы не хотите знать, это другое дело. Вернее, не хотите признавать очевидного факта.

– Прошу тебя, Фифина…

– Он обещал жениться на мне. – Фифина принялась сердито вынимать шпильки из своей прически, волосы рассыпались по ее плечам. – Ублюдок!

– Не смей так говорить о моем отце! Это все неправда! Ты лжешь! Он никогда бы…

– Ублюдок и есть! – презрительно поморщилась Фифина. – Ну и дура же вы! Геройствующая идиотка! До сих пор чтите светлую, непорочную память своего развратного отца! Да каждый вечер, после того как вы желали ему спокойной ночи, я приходила к нему в спальню! А как, по-вашему, я могла оказаться так быстро у его двери, когда раздался выстрел? Почему, как вы считаете, я так убивалась на похоронах? Он обещал купить мне маленький шляпный магазинчик, а сам застрелился, не выполнив обещания. Он подумал обо мне, уходя из жизни? Обо мне, которая была его любовницей столько лет!

Элиза чувствовала, как холодная ярость пробирает ее до костей. Значит, все последние годы…

– Ну да уж что говорить, – развязно пожала плечами Фифина. – Авен мертв, и мне самой приходится заботиться о себе. Слава Богу, у меня золотые руки. Вот только в вашем доме неудобно держать салон.

– Да, понимаю, – сурово ответила Элиза. – Так значит, работая у меня в магазине, ты всегда мечтала стать его хозяйкой? Страдала от несправедливости? Ну что ж, хорошо. Я дам тебе денег, чтобы ты могла открыть свой собственный магазин.

– Сколько? – В вопросе Фифины прозвучала нескрываемая жадность.

– Сколько будет нужно, – тяжело вздохнула Элиза. Усталость и безразличие внезапно охватили ее. – А сейчас я хочу спать. Завтра утром ты получишь чек.

Фифина икнула и дохнула на Элизу вином:

– Но это только то, что должен мне ваш отец.

– Нет. – Элиза надменно смерила взглядом Фифину. – Это та цена, которую я готова заплатить за то, чтобы ты навсегда оставила мой дом.

Двумя днями позже Элиза заехала к кузине Мальве, где сразу же была окружена подругами, привлеченными сиянием старинного кольца на ее руке.

– О, какая красота! – воскликнула Корделия Лэндсдаун и в восторге захлопала в ладоши. Она сама недавно была помолвлена и уже приобрела привычку класть руки на подлокотники кресел таким образом, чтобы ее обручальное кольцо было доступно для любопытных взглядов окружающих.

– А когда же свадьба?

– На Рождество.

– Ах, как здорово! А я выхожу замуж на неделю позже. Представляю, какая будет круговерть на рождественские праздники! Скорее бы!

Вокруг Элизы столпились девушки, вместе с которыми она некогда впервые вышла в свет. Элиза, улыбаясь, демонстрировала свое кольцо и раздавала приглашения на свадебное торжество.

– Теперь ты, конечно, не будешь больше работать у Риордана Дэниелса, – сказала Корделия, когда плотный кружок вокруг Элизы распался и все перешли к фортепиано, оставив подружек одних.

– Это еще неизвестно, – спокойно возразила Элиза.

– Но ведь Дэниелс не может настаивать на том, чтобы ты продолжала работать у него после свадьбы. Ты знаешь, мы все восхищались твоей смелостью и стойкостью, но теперь, когда ты станешь замужней женщиной, тебе придется оставить работу.

– Но мне она нравится! Я не хочу ее бросать. – Корделия улыбнулась и слегка подтолкнула Элизу локтем в бок:

– Подожди, посмотрим, что скажет Мэт, когда узнает о твоем намерении. Да он придет в ярость! А, теперь, кажется, понимаю! Ты будешь настаивать на этом, пока Мэт не купит тебе какой-нибудь дорогой свадебный подарок в утешение, да?

Корделия была очень удивлена, когда Элиза сказала, что это не так.

– Ну как хочешь, можешь и не говорить мне правду. Слушай, а все-таки это здорово, что мы с тобой выходим замуж с разрывом всего в неделю! Давай вместе покупать приданое. Я знаю замечательную портниху – миссис Капециано. Ее вещи отличаются большим вкусом и изяществом, а если нужно сшить платье срочно, то лучшей мастерицы просто не найти.

С большим трудом Элизе удалось отвязаться от назойливой болтовни Корделии. Она уединилась в библиотеке и стала, размышлять о том, что в той ситуации, в которой она оказалась, нетрудно потерять голову. Во-первых, Фифина со своей ложью об отце, в которой, может, и есть доля истины. Потом помолвка с Мэтом. С каждым днем, с каждой минутой Элиза ощущала, что она все сильнее втягивается в это безумие, вязнет в сети идиотских слов и поступков. И зачем только она надела кольцо Мэта!

– Элиза, у тебя такой вид, будто через полчаса состоятся похороны, на которых тебе необходимо присутствовать.

Элиза вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стояла Мальва, теребя по привычке нитку крупного жемчуга, украшавшую воротник ее черного платья.

– Ты говоришь, похороны? – Элиза отказалась от того, чтобы попробовать скрыть свое расстройство и отчаяние от Мальвы, которая знала ее с детства и понимала лучше, чем кто-либо другой.

– Элиза, ради Бога, объясни мне, что с тобой происходит. На своем веку я повидала много женщин накануне свадьбы, но ни у одной из них не было такого удрученного вида.

– Я… Мальва, мой отец… у него была любовница. Он спал с Фифиной… А я такая дура, идиотка… – Элиза внезапно и безудержно расплакалась, бросившись на грудь к Мальве, которая обняла ее и стала успокаивать, ласково гладя по голове.

– Ну что случилось, девочка моя, что…

– Все дело в Мэте. Я не люблю его. Я… уже обещала ему… обещала, что…

Элиза всхлипывала и задыхалась от собственных слез, остатки ее самообладания улетучились, когда она оказалась рядом с Мальвой. Как было приятно ощущать поддержку любящего человека в такую тяжелую минуту!..

– Ты знаешь, Мальва, все-таки я дурочка, – наплакавшись вволю, тихо сказала Элиза. – Посмотри только на это отвратительное кольцо. Я ненавижу его. Мне противно знать, что его носила Ида Эберли, противно думать, что теперь я обречена носить его долгие годы. И зачем только я приняла его от Мэта! Зачем показала всем! Но сделанного не поправишь…

– Ты это сделала кому-нибудь в отместку? – осторожно поинтересовалась Мальва, всегда отличавшаяся проницательностью.

Элиза смущенно опустила глаза.

– Ты хотела таким образом наказать Риордана Дэниелса, – уверенно добавила кузина. – И до сих пор не хочешь поправить ошибку, допущенную в отношении Мэта. Потому что считаешь, что Риордан наказан недостаточно. Ты очень гордая женщина, Элиза. Может, даже чересчур гордая.

– Я… я знаю. Но ничего не могу с собой поделать…

– Наоборот, моя девочка, можешь. Даже должна. И чем скорее, тем лучше: ты должна как можно более мягко и деликатно поговорить с Мэтом и расторгнуть вашу помолвку.

Но какое-то глубинное, непреклонное упрямство не позволяло Элизе последовать совету Мальвы и признать себя побежденной. Она уже обещала Мэту стать его женой и сообщила Риордану о своем решении. Если теперь отступить, то Риордан непременно догадается, что ею двигало лишь желание отомстить ему.

Нет, она поклялась, что не доставит больше Риордану удовольствия каждое утро, приходя в контору, смотреть на нее с холодным безразличием. Пусть получает то, чего так долго добивался!

Все последующие дни Элиза провела в состоянии, близком к стрессовому. Все началось с того, что она вручила Фифине чек на крупную сумму, который француженка приняла без всякой благодарности и, более того, недовольно брюзжа – она считала, что имеет все права на эти деньги, поскольку они были ей обещаны Авеном Эмселом.

– Мой отец ничего тебе не должен. Ты была всего лишь одной из наших служанок. Если бы он располагал какой-нибудь приличной суммой, он наверняка позаботился бы о своей прислуге, и о тебе в том числе. Никаких особых привилегий у тебя нет и не было! Что касается этого чека, то я даю его тебе как выходное пособие. Я вручила бы его любой своей служанке, которая захотела бы уволиться.

Каждый раз, когда Элиза произносила слово «служанка», Фифина недовольно морщилась.

– Какая теперь разница? Просто мое дело расширяется и, чтобы выполнять в срок заказы, количество которых растет, нужна настоящая мастерская.

– Понимаю, – с показным безразличием ответила Элиза. – Советую тебе поискать помещение для салона как следует. Главное, не снимать первое попавшееся. Арендная плата сейчас очень высока.

– Я не нуждаюсь в ваших советах, – проворчала Фифина, аккуратно сложила чек и, положив его в карман передника, вышла, громко хлопнув дверью.

Через несколько дней Элиза поссорилась с Мэтом.

– Я же просил вас оставить работу, – прямо с порога набросился он на Элизу, придя как-то вечером навестить ее с букетом маргариток в руках.

– Увы, но это невозможно, – упрямо возразила Элиза. Оставить работу у Риордана сейчас было бы равносильно признанию того, что Фифина была любовницей отца, что та идея, которой она жила последние два года, была ошибкой.

– Нет, Элиза, вы должны оставить работу! Уверяю вас, у меня достаточно средств, чтобы обеспечить вас, окружить комфортом, роскошной обстановкой. – Мэт пренебрежительным взглядом окинул меблировку маленькой гостиной.

– Меня устраивает то, в какой обстановке я живу, – гордо выпрямившись, отрезала Элиза.

– Да, конечно, – пошел на попятный Мэт. – Но ведь мой дом объективно больше и удобнее, чем ваш. И обставлен он лучше. Мы же будем принимать гостей, устраивать званые вечера, балы… Кстати, как обстоят дела с приданым?

– Никак.

– Но это неудобно… – нахмурился Мэт. – Вы стеснены в средствах?

– Нет, у меня хватит денег на такое подвенечное платье, какое я захочу. Дело в том, что у меня совсем нет времени. Я работаю целыми днями, вы ведь знаете…

– Больше этого не будет! Завтра вы в последний раз пойдете в контору Дэниелса и возьмете расчет. Я настаиваю на этом.

– Я не брошу работу.

Элиза взглянула в глаза Мэту, в ее взгляде сосредоточилось столько силы и непреклонности, что Мэт от неожиданности онемел. Но быстро совладав с собой, он взял ее за руку:

– Элиза, в вас столько энергии, столько жизни, что я готов бесконечно восхищаться вами. Я понимаю, вам нравится работать, но уверяю вас, когда вы станете моей женой, у вас совсем не будет времени думать о делах. Знаете что? – Мэт просветлел и загадочно посмотрел на Элизу. – Что вы думаете о свадебном путешествии за границу, о медовом месяце в Париже, а? Как вам нравится такая идея?

Элиза равнодушно кивнула. В тот момент она поняла, на что похожа гордость: она как стальной стержень, проходящий внутри человека и не дающий ему сгибаться ни при каких условиях. На этом стержне держатся все мысли и чувства человека.

Элизе казалось, что она сходит с ума. Выйти замуж за Мэта и наслаждаться с ним семейным счастьем в Париже – вот на что толкает ее чудовищная, безумная гордость!