Глава 11

Святая Вольность! В камерах зловонных

Твой свет не может погасить тюрьма,

Убить тебя в сердцах, тобой плененных.

Байрон. Сонет Шильону[10]

Сент в нетерпении мерил шагами холл. Ему следовало дать ей пять минут на сборы. Пусть бы собрала свои книги и вместе с учителями выметалась из приюта. Поистине слезы Эвелины Раддик были его ахиллесовой пятой. Теперь ему оставалось только сыпать проклятиями, каждые две минуты поглядывая на часы.

— Она думает, что я заслуживаю презрения, — бормотал он, копируя ее возмущенный тон. — Ее, видите ли, от меня тошнит.

Никто не посмел бы сказать ему это в лицо и затем спокойно унести ноги. И уж, конечно, не те, к кому он проявлял интерес. Нельзя сказать, чтобы она слишком интересовала его. Просто ему редко приходилось встречать кого-нибудь, казавшегося столь… чистым.

Слишком чистым, чтобы стремиться запятнать себя его присутствием, очевидно. Ну что ж, это он еще посмотрит. Она еще будет умолять, будет домогаться его, прежде чем он с ней покончит. Ангелочек изрядно пообтреплет свои крылышки — и все об этом узнают.

Он снова щелкнул крышкой карманных часов. Прошло двадцать минут. Если она вскоре не появится, он поднимется и поторопит ее. Действительно, чего ждать?

— Сент?

Он резко обернулся. Возле лестницы стояла раскрасневшаяся Эвелина и тяжело дышала.

— Забирайте свои книги, — раздраженно сказал он. — Время вышло.

Она не шевельнулась.

— Я тут подумала…

Он заподозрил неладное. Не похоже, что она обессилела от слез, как он ожидал. Она не стала умолять его позволить ей продолжать работать в приюте или отказаться от планов разрушить проклятое место.

— О чем? — все же спросил он.

— О… о том, что вы сказали, будто ничего не делаете даром. Эвелина сильно нервничала, и это еще не все; он почти физически ощущал, какая заряженная атмосфера их разделяла.

— И что? — промолвил он, весь обратившись во внимание.

Она откашлялась.

— И мне стало интересно, — сказала она так тихо, что он должен был напрячься, чтобы расслышать, — какую цену вы запросите за то, чтобы не закрывать приют.

Сент не дожил бы до своих лет, будь он дураком. Ясное дело, ангелочек что-то замыслил. С другой стороны, если эти планы включают их вдвоем и без одежды, он всецело за. Хотя…

— Я думал, что вас от меня тошнит.

— Ну да, я была очень рассержена.

— А теперь вы больше не сердитесь? — Он не пытался скрыть скептицизм в своем голосе.

— Я не понимаю, как вы можете закрыть приют, — медленно сказала Эвелина. — Ваша мать…

— Ради Бога, — прервал он, — если мы говорим о совращении, не упоминайте мою мать.

— Мои извинения, — сказала она с нервной гримасой. — Мне это внове.

— Что?

— Вы… вы собираетесь заставить меня сказать это?

Он подошел к ней ближе, уже не так торопясь выставить ее вон. Неожиданно для себя.

— Да, именно так, — ответил он и поцеловал ее.

Эвелина, без сомнения, собиралась что-то предложить ему!

Если она удачно выберет время, он согласится на все, что она скажет. Даже простой разговор с ней об этом сильно возбуждал. Плоть его твердела и причиняла страдания. Конечно, он внимательно выслушает, какими словами она выскажет свое предложение. Из своего жизненного опыта он знал, что существует много способов уложить женщину в постель. Как и множество способов избавиться от приюта.

Сент поднял голову, но Эвелина удержала его, поднявшись на цыпочки и зарывшись нежными пальцами в волосы. Она притянула его голову для нового поцелуя. Он обнял ее за талию и прижал к себе.

— Ты все же должна произнести это, Эвелина Мария, — прошептал он. Ее чертовы классы были ближайшим укромным местом, которое пришло ему на ум. Двери там не запирались, но ведь все эти оболтусы думали, что она ушла. — Скажи это.

— Я… — начала она затаив дыхание, не отрывая взгляда от его рта, — я хочу знать, откажетесь ли вы от своего плана снести приют, если… если я…

Могучий Люцифер! Порой и в компании ангелов можно испытать разочарование.

— Если ты примешь меня в свое лоно, — прошептал он, осторожно доставая заколку из ее волос. Водопад золотистых волн с лимонным ароматом заструился из его рук.

— Да.

Сент покачал головой, вытаскивая другую заколку.

— Скажи это.

С пылающими щеками, с губами, уже распухшими от его поцелуев, крепко прижатая грудью к его груди, Эви, чистый ангел, застонала.

— Если я приму тебя в свое лоно, — прошептала она.

Хотя ему с большим трудом удавалось мыслить логически, он все же понял, что формулировка требований Эвелины относительно приюта оставляет ему законное пространство для маневра.

— Это сделка, Эвелина.

— Только не здесь, — сказала она, задыхаясь, когда он погладил ее груди. — Дети…

— Как насчет одного из твоих небольших классов?

Он снова завладел ее ртом, убежденный, что ему никогда не приходилось испытывать такую жажду. Конечно, он страдал от почти трехнедельного воздержания, но эта страсть, эта сила желания была внове. И для удовлетворения своих потребностей он желал только ее, а не какую-нибудь безымянную, безликую женщину.

— Нет. О, Сент… Более уединенно. Пожалуйста.

Она даже не могла изъясняться связными предложениями.

— Зал заседаний совета.

— Подвал, — возразила она. — После завтрака, и…

— Подвал так подвал, — согласился он, взяв ее за руку и увлекая к лестнице. В этот момент ему подошел бы и клочок голой земли.

— Но мои волосы, — запротестовала она.

— Мы спустимся по черной лестнице. Никто тебя не увидит.

В бывшей казарме в подвал можно было спуститься двумя путями — из кухни и через старое помещение администрации. Сент взял в холле лампу и открыл дверь в кабинет.

— Ты уверена, что это не подойдет? — спросил он, снова крепко прижав ее к себе для нового поцелуя.

Слава Богу, она решила уступить, потому что он не знал, сколько еще времени смог бы выдержать, не превратившись в буйнопомешанного.

— Окна, — с трудом выговорила Эвелина, вцепившись в лацканы сюртука.

— Я собираюсь заставить тебя кричать от удовольствия, — прошептал он.

Если бы они задержались здесь чуть дольше, Сент, всегда гордившийся своим самообладанием, был бы не в состоянии идти. Он снова взял ее за руку и вывел через дальнюю дверь на лестницу.

Как только они спустились в подвал, Сент прижал ее спиной к каменной стене, впившись в губы страстным горячим поцелуем. Наконец-то они только вдвоем, у них есть почти час, пока кухонная прислуга не начала готовить завтрак.

— Эвелина, — простонал он, целуя ее шею, и расстегивая ворот платья, чтобы поцеловать плечо.

— Извините меня, Сент, — прошептала она, тяжело, учащенно дыша.

Обняв Эви за талию, он крепче прижал ее к себе.

— За что ты извиняешься? — прошептал он, снова целуя ее.

— Это для вашей собственной пользы.

— Что…

Позади него раздались шаги, и Сент резко обернулся, но тут что-то тупое и тяжелое обрушилось ему на голову. Он едва успел выговорить проклятие и мешком свалился на каменный пол.


Эвелина с ужасом смотрела на распростертого у ее ног маркиза де Сент-Обина. Она не могла шевельнуться, не могла произнести ни слова, не могла ни о чем думать. Теперь им уже некуда было отступать. Но она все еще была охвачена чувствами, которые пробудил в ней Сент. Ей хотелось бы остаться наедине с ним в подвале, чтобы он выполнил свое обещание заставить ее кричать от удовольствия.

Рэндалл опустил дубовую ножку от кровати.

— Ну вот, весь год мне хотелось сделать это.. Стряхнув с себя нервное оцепенение от пережитого потрясения, Эви встала на колени.

— Он еще дышит! — воскликнула она, с облегчением опустившись на пол.

Хотя Сент-Обин раздражал ее, она не желала ему смерти. Даже сама мысль об этом заставила ее ощутить странную… пустоту от воображаемой потери.

— Ясное дело, он еще дышит, — раздраженным тоном сказал Рэндалл, очевидно, недовольный тем, что Эвелина могла усомниться в его способностях в области разбивания голов. — Давайте отнесем его в темницу, пока Носатая Нелли не спустилась в подвал воровать яблоки.

— Носатая Нелли? — переспросила Эви, откидывая волосы со лба Сента. Струйка крови сочилась возле его уха, и она проверила еще раз, бьется ли у него сердце. Он выглядел таким… невинным и беспомощным, со спокойным лицом, лишенным обычного цинизма. Беспомощный, невинный и прекрасный. Самый прекрасный мужчина, которого она когда-либо видела.

— Одна из помощниц кухарки. Давайте, парни. Поднимем его. Если мы станем его волочить, останутся следы.

Рэндалл, судя по всему, очень хорошо разбирался в похищениях. Эви встала и отступила назад, пока шестеро старших ребят, ухватив маркиза за руки, за ноги и за талию, поднимали с пола.

— Будьте с ним осторожны, — предостерегла Эви, подняв свечу, чтобы провести их в узкую дверь.

— Теперь вы так говорите, — фыркнул Мэтью. — Только подумайте, что бы он с нами сейчас сделал, если бы очнулся.

Эвелина содрогнулась. Даже зная, что его домогательства прекратятся, она все еще была потрясена и немного растеряна. Сент придет в ярость. По слухам, он убивал на дуэли людей, чем-то задевших его честь. А их поступок далеко выходил за эти рамки.

Дети приволокли довольно приличный матрас и чистые простыни и бросили их в дальнем углу, предварительно очищенном от паутины. Затем появились две свечи для настенных канделябров. Меньше чем за пятнадцать минут они проделали впечатляющую работу по подготовке камеры для узника.

Мальчишки сбросили Сент-Обина на матрас, не слишком церемонясь, что не очень понравилось Эвелине. Маркиз застонал.

— Вот те на! Скорее надевайте на него кандалы! — завопил Адам Хансон, отскакивая назад.

— Подождите, — вмешалась Эви, стараясь избавиться от последствий шока и вернуть себе ясность мысли. — Не пораньте его!

— Теперь слишком поздно, мисс Эви. Он добьется, чтобы всех нас отправили в тюрьму или выслали в Австралию.

— Или повесили, — добавил Рэндалл, присев на корточки, чтобы закрепить кандалы.

— Есть у нас по крайней мере ключ от них? — спросила Эви, чувствуя, что у нее начинает кружиться голова.

— Ага, и от двери тоже.

— Пожалуйста, отдайте их мне.

Мэтью послушно протянул ей медные ключи. Эвелина спрятала их в карман и тяжело опустилась на скамейку. Господи помилуй, что она наделала? Похищение маркиза было больше чем безумием. С другой стороны, без ее вмешательства Рэндалл и другие ребята могли бы найти более надежный и беспощадный способ решения проблемы с Сент-Обином. Имея в своих руках ключи, она может в какой-то степени защитить его.

— Он приходит в себя, — объявил Адам.

— Хорошо, всем выйти. Я не хочу, чтобы он знал, кто на него напал. И закройте дверь, но оставьте на лестнице свечу. И не вздумайте сделать или сказать что-нибудь необычное.

Рэндалл усмехнулся:

— Мы еще сделаем из вас преступницу, мисс Эви. Судя по всему, в этом не требовалась их помощь.

— Уходите. Быстро.

Секунды спустя после того, как они закрыли за собой дверь с решеткой наверху, Сент внезапно очнулся. Эви вскочила с места. С тихим, едва слышным стоном он перевернулся и поднялся на четвереньки.

— Вы в порядке? — спросила она дрожащим голосом, и у нее затряслись руки.

— Что, черт побери, произошло? — прогремел он, дотронувшись до виска. На руке осталась кровь.

— Это долгая история. Вам нужна помощь врача?

Они, разумеется, не могли вызвать врача, если, конечно, ранение Сента не представляло угрозы для жизни. В крайнем случае она, возможно, сумела бы зашить рану, но при одной мысли об этом Эвелину начинало тошнить.

— Нет. Что мне нужно, так это пистолет. Кто на меня напал?

Он медленно выпрямился, стоя на коленях, и посмотрел в дальний угол, где она сидела на скамейке возле двери.

— Я не могу вам этого сказать, Сент…

Когда его зрение восстановилось, он начал осматривать окружающую обстановку.

— Где это мы? Ты не ранена?

— Я? Со мной все в порядке. Мне нужно.:. Пошатываясь, опираясь одной рукой о стену для равновесия, Сент поднялся на ноги.

— Не беспокойся, Эвелина. Я вытащу нас отсюда. О Господи. Теперь он хочет проявить благородство.

— Сент, вы не понимаете. Я не пленница. Только вы. Она наблюдала, как он медленно переваривал сказанное ею. Затем, быстрее, чем она успела вздохнуть, чтобы объясниться, он бросился на нее через всю комнату.

— Ты чертова…

Цепь натянулась, и он упал ничком почти у ее ног. Вскрикнув, Эвелина свалилась со скамейки назад. Сент потянулся к ней, но не успел схватить за лодыжку, потому что она притянула колени к груди.

— Прекратите! Вы поранитесь! — задыхаясь, сказала она и перекатилась на живот, стараясь как можно скорее отползти подальше от него. Похоже, ее платье пропало, но, если бы он дотянулся до нее, одежда была бы последним, о чем ей стоило бы беспокоиться.

Ключи со звоном выпали из ее кармана. Эви изогнулась дугой, когда Сент бросился за ними. Но цепь оказалась слишком коротка. Он царапал пол, стараясь дотянуться до ключей кончиками пальцев, но Эви схватила их и сразу откатилась назад.

— Отдай мне эти проклятые ключи! — прогремел он мрачным гневным голосом.

Это и был тот Сент-Обин, которого все боялись, поняла она. Человек, сбросивший внешний лоск культуры и образованности. И она умудрилась дождаться, пока он очнется, находясь наедине с ним в темнице, без всякой надежды на помощь.

— Успокойтесь, — приказала она, отодвигаясь еще дальше, хотя он и не мог до нее дотянуться.

Он вытянулся, настороженно припав к полу, и его зеленые глаза горели такой яростью, что кровь стыла в жилах.

— «Успокойтесь»? — прорычал он, снова стирая кровь со щеки. — Я прикован к стене бог знает где, и…

— Мы в подвале сиротского приюта, — перебила Эвелина. — Старинная темница, смею предположить.

Она выпрямилась на скамейке, снова спрятав ключи в карман.

Он внимательно следил за каждым ее движением.

— И почему же я прикован к стене в проклятом подвале чертова приюта, Эвелина? — спросил он низким угрожающим тоном. — И кто меня ударил?

В этот момент он, очевидно, был не в состоянии выслушивать какие-либо объяснения. Во всяком случае, попытки говорить с ним разумно разозлили бы его еще больше. Опершись о стену, Эви поднялась на ноги.

— Думаю, вам нужно немного успокоиться, Сент, — предложила она, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Я принесу вам воды и повязку для головы.

Эвелина бочком отошла к двери. Он выпрямился, следуя за нею на длину цепи.

— Ты же не собираешься оставить меня здесь, черт побери. Эвелина, это просто смешно. Дай мне ключи. Сейчас же.

— Я не могу этого сделать. И я не оставляю вас. Я вернусь через несколько минут.

Он спокойно посмотрел на нее.

— Если ты не отдашь мне ключи сейчас, тебе лучше понадеяться на то, что я никогда отсюда не выйду, — сказал он тихим твердым голосом. — Потому что первой, за кем я приду, будешь ты.

А она-то беспокоилась, не захочет ли он, чтобы ее арестовали. Эви судорожно сглотнула.

— Если вы хотите когда-нибудь выйти отсюда, лучше бы вам не говорить таких вещей, — сурово сказала она и выскользнула за дверь.

Загрузка...