«Ваш брат знал, что ваш муж пьет?»

Глори Льюис улыбнулась Савичу грустной, понимающей улыбкой, которая говорила сама за себя. «Конечно, Эзра знал, но не то чтобы он беспокоился о нём. Эзра сказал бы, что Кейн — его собственный человек, и если он съедет с дороги, это его дело. Думаю, его больше волновало, что скажут горожане, если это произойдёт. Связано ли пьянство Кейна с его смертью — его убийством?»

«Мы пока этого не знаем, миссис Льюис», — сказал Шерлок. «Но у меня к вам вопрос. Вы викканка?»

« Что? Что вы сказали? Что это за вопрос, агент Шерлок?»

«Я знаю, это необычный вопрос, мэм, но нам нужно, чтобы вы сказали нам...

Вы викканец?

«Виккан? Нет. Мы с Кейном каждое воскресенье уже почти тридцать лет ходим в местную библейскую церковь Плакетт».

«Знаете ли вы каких-нибудь практикующих виккан в Плэкетте?»

«Ну, я слышал, что в Плакетте и его окрестностях есть небольшая группа. В смысле, сейчас их повсюду, не так ли? Надеюсь, Божья благодать коснётся каждого, кто ищет хоть какой-то покой в этом мире.

Мир, но я не из тех, кто ищет его в травах, песнопениях и символах. Честно говоря, я никогда не обращала на это особого внимания. Раз уж ты заговорила, я вспоминаю, как моя старшая дочь Синтия, лет в четырнадцать, подумывала стать викканкой. Читала об этом в библиотеке. Тогда она только начинала интересоваться мальчиками, и я предположила, что ей будет интереснее жечь свечи, рисовать круги на земле и дрожать от холода в лесу.

Она больше никогда не поднимала этот вопрос».

«Вы знаете Олкоттов, миссис Льюис?»

Она склонила голову набок, глядя на Савича. «Конечно, агент Савич. Это маленький городок. Все друг друга знают. Я помню, как Кейн расследовал дело мистера…»

К сожалению, Олкотт погиб полгода назад. Это был наезд с места происшествия.

«Что обнаружил ваш муж, миссис Льюис?»

Она снова склонила голову, проявив лишь лёгкий интерес. «Он обнаружил какие-то следы торможения, ничего, что они не смогли идентифицировать, и всё. Кейн сказал мне, что, по его мнению, водитель, сбивший мистера Олкотта, резко остановился, запаниковал и уехал. Они так и не нашли, кто это был».

«Тогда вы знаете миссис Олкотт», — сказал Савич.

«Вы спрашиваете меня об этом, потому что считаете, что Брейки убил моего мужа».

Её голос был ровным, деловым. «Нет, не отрицай, достаточно зайти ко мне в гостиную, чтобы понять, что все об этом говорят. Не в моём присутствии, конечно. Брейки убил моего мужа?»

«Ваш муж был убит атамом, миссис Льюис», — сказал Савич. «Викканским церемониальным ножом. Вы, конечно же, знаете, что Спарки Кэрролл тоже был убит вчера в Вашингтоне. Его тоже убили атамом. Мы сейчас расследуем, какова была причастность Брейки Олкотта, миссис Льюис».

Глори Льюис уставилась на них. «Вы утверждаете, что Спарки Кэрролл и моего мужа убил один и тот же человек? Но разве Уолтер Гивенс не в тюрьме?

Что вы имеете в виду, агент Савич?

«Опять же, я пока не имею права говорить о нашем расследовании, миссис Льюис.

Я был бы признателен, если бы вы расскажите нам о семье Олкотт.

«Но Уолт Гивенс — он же всего лишь мальчик, как Брейки. Они оба младше моих дочерей. Все так расстроились из-за Спарки и Уолтера Гивенса, никто ничего не понимал, а теперь ещё и из-за моего мужа. Говорят, что это сделал Брейки. Эзра сказал, что ты его арестовал. Но Брейки такой славный мальчик, всегда был. Они с Кейном нравились друг другу, и, насколько мне известно, Уолтер Гивенс никогда не имел ничего против Спарки Кэрролла. Ты хочешь узнать об Олкоттах из-за Брейки?»

«Брэйки Олкотт не арестован. Но, пожалуйста, расскажите нам, что вам известно, миссис».

Льюис."

«Ну, я знаю Делию с тех пор, как мы с Кейном живём здесь, тридцать лет назад. Я знаю, что у них тогда было не так много денег. Потом, примерно двадцать…

Много лет назад они нашли на участке природный газ, продали права и с тех пор не работают в городе. Они довольно обеспечены. Они в основном живут в одиночестве, возможно, потому, что Делия не любит, когда о них говорят.

Она всегда была со мной любезна, как и её сыновья. Ну, есть ещё Лиггерт, её старший. Мой муж сказал, что Лиггерт не выносит выпивки, становится крикуном и бьёт людей. Он провёл несколько ночей в тюрьме. — Она помолчала, разглаживая фиолетовую юбку платья. — Полагаю, мой муж был в том же баре и ему пришлось его арестовать.

«Были ли когда-нибудь какие-либо разногласия между Олкоттами и вашим мужем? Помимо Лиггерта?» — спросил Савич. «Или какие-либо неприязненные отношения между Олкоттами и Спарки Кэрроллом и его семьёй?»

«Конечно, нет, это абсурд. Мой муж дружил со всеми ними, даже с Лиггертом, за исключением тех ночей, когда ему приходилось его арестовывать. Что касается Спарки Кэрролла, он тоже был славным мальчиком. У него были амбиции, он хотел сделать кейтеринговый бизнес, который начал его отец, ещё крупнее, чем он был при Милте Кэрролле, его отце, который также был хорошим другом Кейна. Милт основал «Питайся хорошо и процветай», как они это называют», — она закатила глаза, — «ещё в восьмидесятых». Она снова посмотрела на свои сцепленные руки. «Я знала маму Спарки, Рейчел. Ей почти никогда не разрешали готовить, сказала она мне, и её это беспокоило, что её не просили готовить для семьи. Она умерла два года назад, царство ей небесное.

«Вы, как и я, знаете, что в каждом городе есть свои преступники, агент Савич, своя доля жадности и насилия. В этом и заключалась работа Кейна. Но ни один из этих парней не преступник».

«Знаете ли вы, миссис, кто были собутыльники вашего мужа?

Льюис?"

«Понятия не имею, агент Савич». Её голос был чопорным, а подбородок вздернут. Савич сомневался, что кто-то станет ещё больше говорить о том, как Кейн Льюис выпивает в доме Льюисов.


АЛКОТТ-КОМПАУНД

ПЛАКЕТТ, ВИРДЖИНИЯ

Четверг, поздний вечер

Савич и Шерлок зашли за пиццей в «Country Cousin’s» в центре Плэкетта. Все в заведении только и говорили о Спарки Кэрролле и помощнике шерифа Кейне Льюисе. Савич сомневался, что в этом маленьком городке когда-либо случалось хотя бы одно убийство, не говоря уже о двух. К ним никто не подошёл, что стало облегчением, кроме официантки, которая, очевидно, сгорала от любопытства, но всё же промолчала.

Через тридцать минут они выехали из Плэкетта в холмистую местность, поросшую дубами и соснами. Шерлок открыла её планшет. «Здесь живут три поколения Олкоттов, включая бабушку, которой восемьдесят три года, и она прикована к инвалидной коляске. Она — тёща Делии Олкотт. Трое сыновей Делии с семьями живут с ней: младший — Брейки, затем Джона и старший — Лиггерт. Лиггерт — странное имя. Я поискала его в интернете. Этимология неясна, но, возможно, оно из Сербии, вот и всё».

«Есть ли у нас что-нибудь еще о дорожно-транспортном происшествии, произошедшем шесть месяцев назад с участием покойного мистера Олкотта?»

«Дай-ка подумать. Ладно, согласно полицейскому отчёту, авария произошла примерно в ста ярдах от этого, назовём это, комплекса. Мистер Олкотт выгуливал семейную собаку на обочине шоссе, когда его сбили. Собака стояла и лаяла на него, пока кто-то не остановился. Он продолжал охранять мистера Олкотта до прибытия полиции, а это был помощник шерифа Кейн Льюис. Как вы уже знаете, помощник шерифа Льюис обнаружил только следы торможения, но ничего, что позволило бы опознать автомобиль или водителя».

GPS-навигатор Porsche подсказал им повернуть направо, и вскоре они увидели

Длинная гравийная подъездная дорога вела к скоплению домов вдали. Это был действительно целый комплекс с большим двухэтажным домом посередине. По обе стороны от большого дома стояли одноэтажные дома в стиле ранчо. Все три дома стояли вплотную друг к другу, словно уединение не было приоритетом. Все три дома были ухоженными и примыкали к дубово-сосновому лесу.

Савич плавно свернула на подъездную дорожку. Шерлок, окинув взглядом всё происходящее, сказал: «Брэйки, должно быть, устроил им разнос. Умно было сказать ему, что отпустишь его, если он согласится, чтобы мы поговорили с его семьёй».

«Надеюсь, его семья не против». Савич остановился перед главным домом, очаровательным, с крыльцом по периметру и полудюжиной дымоходов, которые придавали ему вид 1940-х годов, хотя он знал, что дом был построен в последние пятнадцать лет. Дом был выкрашен в белый цвет с тёмно-коричневой отделкой. Цветы в горшках на широком крыльце свисали из корзин, подвешенных к балкам. Деревья теснились рядом с широким газоном, и в воздухе витал тяжёлый и сладкий запах свежескошенной травы. На переднем дворе играли в футбол четверо детей, все они кричали, смеялись, бегали как берсерки. На крыльце сидела старушка в инвалидной коляске, вязала на коленях, медленно покачиваясь взад и вперёд, наблюдая за ними поверх своих очков-половинок. Дети резко прекратили играть и, сбившись в кучу, уставились на них.

Маленький мальчик воскликнул: «Ух ты, какая красивая машина, мистер!»

«Это не просто машина, — сказал мальчик лет восьми. — Это гоночная машина».

Савичу пришлось улыбнуться.

«Ну, мы добились успеха, Диллон», — сказал Шерлок и похлопал по крыше «Порше». «Не хотите ли, дети, подойти и посмотреть?» Здесь было чудесно для этих детей, подумала она: запах свежескошенной травы в свежем весеннем воздухе, никаких выхлопных газов. Дети собрались вокруг. «Мне нравится красный», — сказала маленькая девочка в синих джинсах, до которых она ещё не доросла, закатанных до щиколоток, с футбольным мячом, прижатым к груди. «Вы приехали навестить бабушку?»

Савич снова посмотрел на старушку. Он никогда раньше не видел качающейся инвалидной коляски. Она ничего не сказала, лишь смотрела на них, покачивающихся взад-вперед. Они подошли прямо к ней, дети последовали за Шерлоком. «Доброе утро, мэм. Я специальный агент Диллон Савич, ФБР, а это специальный агент Шерлок. Мы здесь, чтобы поговорить с семьёй Олкотт». Он и Шерлок достали свои удостоверения личности.

Она бросила на них быстрый взгляд, всё ещё покачиваясь, и наконец позволила себе лёгкую безгубую улыбку. «Какие вы красивые мальчик и девочка», — протянула она с очаровательной, нежной и медленной, как сироп, речью. «Брэйки сказал, что вы приедете, сказал, что заключил с вами сделку. Мы позволим вам поговорить с нами, и ему не грозит тюрьма. Держу пари, вы проделали весь этот путь из этого злодейского города Вашингтона, чтобы заставить Брейки признаться.

Да, этот мальчик такой милый, невинный, как ягнёнок. Ты хочешь, чтобы всё было сделано правильно?

Его? Ну, ты не найдешь. Он даже в школе не играл в американский футбол, не мог заставить себя причинить кому-либо вред. Так что тебе нужно продолжать искать, потому что твой негодяй — не мой Брейки. Танни, вернись, ты же не хочешь, чтобы эти щегольские законники на тебя наступили.

Маленькая девочка-футболистка отступила на два шага, но не переставала их разглядывать, не переставая приближаться. В её светло-зелёных глазах, подумал Савич, светились любопытство и понимание, несвойственные её возрасту, словно она знала что-то такое, чего не знали большинство людей. Савич вздохнул. Она была всего лишь маленькой девочкой, вот и всё, хорошенькая девчонка.

Шерлок внимательно посмотрел на старушку. Она была вся из костей и пергаментной кожи, на тыльной стороне ладоней выступали куполообразные фиолетовые вены. Она весила не больше девяноста фунтов. Её белоснежные волосы были собраны в узел на затылке, а несколько заколок-невидимок, которые она в них воткнула, казалось, вот-вот выпадут, потому что волос было слишком мало, чтобы удержать их на месте. Но когда она заговорила, в её протяжном голосе чувствовались острые специи и уксус. «Да, мэм, мы пришли из этого злого города», — сказала она. «И мы будем благодарны за любую помощь, которую вы нам окажете».

Старушка качалась и скрипела. «Я слышала, ты сегодня навещала Глори Льюис. Держу пари, весь город был там, набивался в её гостиную и уплетал все запеканки, которые они привозили. Кейн был очень популярен. Глори, она крутая, гораздо круче Эзры и Кейна вместе взятых. Эзра, он же шериф, знаешь ли. Не стоит переходить дорогу Глори. Если перейдёшь, у тебя будут серьёзные проблемы.

У Эзры то же самое, но Глори лучше это скрывает.

Что означали все эти излияния? «Да, мэм, — сказал Шерлок, — в доме Льюисов было много народу. Правда, я не видел никаких запеканок».

Старушка снова улыбнулась им, демонстрируя комплект белых зубов, слишком больших для её рта. «Мы все готовы помочь вам с вашей работой, пока вы не собираетесь тащить беднягу Брейки в федеральную тюрьму. Он славный парень, как я вам говорила, этот мальчик не наступит на паука, даже если мама его об этом попросит. Воткнуть нож в грудь Кейна? Нет, не Брейки».

«Мама? Что… о. Вы ведь федеральные агенты, да?»

Савич кивнул, представился и снова представился Шерлоку, показал ей их удостоверения. В отличие от пожилой дамы, миссис Элкотт взяла у каждого удостоверение и внимательно его изучила. «Брэйки сказал нам, что видел вас вчера по телевизору, агент Шерлок. А теперь вы здесь».

«Да, мэм. Вы мать Брейки? Миссис Делия Элкотт?» Вопрос был излишним, потому что он был очевиден. Сходство было очевидным — те же бледно-зелёные глаза, тот же наклон головы, только миссис…

Волосы Элкотт были гораздо более тёмно-каштановыми, чем у её сына. Руки у неё тоже были как у Брейки: тонкие и изящные, с длинными, заострёнными пальцами. Она была красавицей, да, именно так её и называли. Она была выше своего сына Брейки и стройной, как молодое деревце. На ней было небрежное длинное, полупрозрачное платье.

Летнее платье, сандалии на узких ногах, ненакрашенные ногти. В её тёмно-каштановых волосах не было ни капли седины, хотя Шерлок знал, что ей пятьдесят пять. Она носила толстую косу, доходившую почти до талии. Ожерелье на ней привлекло внимание Шерлока – ожерелье из разных камней. Имели ли эти камни для неё особое значение? Шерлок подумал, что она выглядит как викканка – без притворства, естественно и гордо.

«Да, я Делия Элкотт. У Брейки была минутка, чтобы позвонить мне и сказать, что он заключил с тобой сделку». Она вздернула подбородок. «Мы поговорим с тобой, но если ты будешь угрожать Брейки, я позвоню нашему адвокату. Понятно?»

«Да, мэм. Мы понимаем. Никаких угроз».

«Почему ты ездишь на такой дорогой машине?»

Савич лишь улыбнулся. «Брэйки здесь?»

Да, он здесь. Он со своим братом Джоной. Мы смотрели новостные каналы о расследовании терактов в Нью-Йорке, а потом произошли эти убийства — Спарки Кэрролла и Кейна Льюиса — и оба живут здесь, в Плэкетте. Трудно поверить, это ужасно, правда. Хуже всего то, что в обоих случаях использовался нож Athame. Это делает ситуацию невыносимой, потому что заставляет всех в городе смотреть на нас по-другому, с подозрением, и это несправедливо и неправильно.

«Я понимаю, почему вы могли подумать, что Брейки замешан в этом деле, учитывая место обнаружения тела Кейна. Но у Брейки просто не было причин так поступать с Кейном Льюисом. Брейки знал его всю жизнь. Он ему нравился. Послушайте, Брейки — всего лишь мальчик, ему двадцать четыре года».

«Ну, Моргана, я знала двенадцатилетнюю девочку, которая ударила свою сестру лопатой и убила её. Возраст тут ни при чём. Я им уже говорила, что Брейки не причинит вреда живому существу. Он же вроде тебя, правда?» И снова широкая, во весь рот улыбка, сверкающая всеми этими сверкающими зубами. Неужели в этих слезящихся старческих глазах была насмешка?


«Не называй меня Морганой, мама», — сказала Делия Элкотт. «Ты собьёшь с толку этих агентов. Не знаю, познакомились ли вы как следует. Это мать моего мужа, мисс Луиза Элкотт».

Старушка снова широко улыбнулась. Если Шерлок не ошибся, в её выцветших старческих глазах мелькнул огонёк. «Нет, вы не хотите надевать кандалы на беднягу Брейки», — повторила она. «Если вам интересно, я не Луиза Мэй Олкотт. Я не такая уж старая. Может быть, когда-нибудь».

«Это прекрасное имя, — сказал Савич, — имя, которым можно гордиться».

«Моё второе имя не Мэй, как вы ожидаете, а Лорна, как в «Лорне Дун». Моя мать была ведьмой, как и я, но она обожала классические любовные романы, хотя и постоянно бормотала о том, какие глупые персонажи, и что если бы они знали немного колдовства, то были бы не такими глупыми».

«Значит, вы принадлежите к древнему роду ведьм, миссис Элкотт?» — спросил ее Савич.

«О, да, мы уходим корнями гораздо дальше той глупой викканской ерунды, которую несет Моргана».

«Меня зовут не Моргана, мама».

Старушка пожала шершавыми плечами. «Звучит лучше, чем Делия.

Моргана была злой женщиной, могущественной женщиной. Посмотри, что она сделала с бедным Артуром, извратила его, но хорошо, правда?

Вниз по кроличьей норе. Савич обратился к матери Брейки: «Миссис Элкотт, можно нам войти и поговорить с вами наедине?»

Она посмотрела на четверых детей, которые снова закричали и закричали, Тэнни бросила футбольный мяч Дженни. Она крикнула: «Пора домой, дети». Дети заныли, что ещё не стемнело, но миссис Элкотт держалась твёрдо.

Она обернулась и посмотрела на них. «Хорошо. Мои мальчики в кабинете. Мы можем поговорить в гостиной».

«А как же папа?»

«Дженни, он придёт, когда закончится теленовости», — сказала миссис Элкотт. «А теперь иди, брысь, мама ждёт».

Дети один за другим замолчали, разбившись на пары и разойдясь по домам, оглядываясь через плечо. Делия посмотрела на старушку сверху вниз.

«Иди с агентами, Моргана. Мне здесь нравится быть одной, без детского шума. Скоро запоют сверчки. Прекрасное время суток».

«Если понадоблюсь, я буду внутри», — сказала Делия. «Не называй меня Морганой». Её ежедневные молитвы?

Она провела Савича и Шерлока через богато украшенную резным орнаментом входную дверь. На ней висел медный пентакль, не менее фута длиной, с пятью медными лучами звезды внутри круга, отполированными до блеска. Какая-то защита. «Амулет?» — подумал Шерлок и увидел пентаграмму, висящую в каждом переднем окне. Она была меньше, чем на входной двери, но столь же отполирована. Вход украшали живые цветы, помещённые в большой железный контейнер на трёх ножках, похожий на старомодный котёл или кастрюлю. В воздухе витал аромат благовоний.

Миссис Олкотт пригласила их в гостиную в деревенском стиле, обставленную громоздкой мебелью. Стены были увешаны фотографиями в сепии конца XIX века. Впечатление было очаровательным, несмотря на разбросанные по комнате странные безделушки: перья, ракушки, банки с травами, курильница и хрустальный шар, величественно возвышающийся на старинном столе с инкрустацией.

За большим телевизором Шерлок увидела книжные полки с разбросанными книгами в мягких обложках. Она смогла разобрать названия некоторых из ближайших к ней книг . «Магия кристаллов» и «Энциклопедия трав» . Она увидела коробку с картами Таро на столике у дивана и другие викканские атрибуты.

Делия заметила, как они оглядываются. «Предметы, которые вы видите, — часть нашей традиции. Мы называем их инструментами. Мы гордимся ими, и нам незачем их прятать».

Она замерла, глядя на них, руки по швам. «Я знаю, вы считаете моего сына убийцей. Вы его напугали. А теперь, если вы расскажете мне то, что хотите знать, возможно, мы закончим с этим, вы уйдёте, и мне не придётся звать мою подругу Эйлин». Её голос повысился. «Эйлин — семейный адвокат.

Поверьте мне, она хотела быть здесь и готова выступить в качестве адвоката Брейки».

Савич видел тяжесть мира, глядящую на него глазами Делии Элкотт. Она была напряжена и зла и больше не скрывала этого. Он знал, что её муж умер всего полгода назад, а теперь её сын попал в серьёзную беду. Он сказал: «Мы здесь, чтобы собрать информацию, миссис Элкотт. Мы понимаем, что вы викканка. Мы также знаем, что один из инструментов викканки — церемониальный нож, атам. Уверен, Брейки говорил вам, что каждый из убитых был убит атамом. Брейки сказал, что ничего не помнит о прошлой ночи. Не могли бы вы нам помочь?»

Взгляд ее был подозрительным, словно она анализировала каждое слово, сказанное Савичем, но

Она кивнула. «Да, Брейки рассказал мне об «Атамесе». Я не могу этого понять. Могу лишь сказать, что кто-то пытается свалить вину на нас. Другого ответа нет. Что касается того, что он ничего не помнит из прошлой ночи, что он полностью потерял сознание, — на это у меня нет ответа. Поверьте, я бы хотел знать.

«Но чтобы кто-то подумал, что Брейки или любой другой викканец мог убить кого-то атамом, это немыслимо, невозможно. Использование атама для насилия для нас — анафема». Она вздрогнула, её лицо стало слегка болезненным.

«Послушай, я тебе не лгу. Мы с мужем оба из викканских семей, поэтому все мы довольно хорошо знакомы с этими традициями, даже те из нас, кто, как Брейки, выбрал другой путь. Мой муж был удивительным человеком, он…» — её голос дрогнул, горе было слишком близко к поверхности. Она спохватилась и откашлялась.

«Первое правило Викки — практиковать доброту, не причинять вреда, чтобы вред не вернулся к нам. Мы верим, что наша карма направляет каждого из нас использовать свои силы для исцеления себя и других, а не для их уничтожения и убийства».

«Какие полномочия вы имеете в виду?»

Вы верите, что энергия существует в физическом смысле, агент Савич. Мы верим, что всё в мире природы, включая людей, является формой энергии. Виккане стремятся всё глубже осознавать эту энергию, всё больше сливаясь с ней, прославляя ритмы луны и солнца, времена года, силы природы и нас самих, которым люди поклонялись как божествам на протяжении веков.

Вы видите вокруг себя некоторые из наших инструментов; многие из них — обычные повседневные предметы, с которыми вы хорошо знакомы. Мы используем их в наших ритуалах — танцах, музыке, песнопениях, — чтобы усилить наше осознание того, как мы вписываемся в дух природы.

«Конечно, мы верим в магию, но даже магия естественна. Знаете ли вы это, агент Савич? В ней нет ничего сверхъестественного. Наша магия заключается в использовании нашей собственной силы, и с помощью божественной силы мы направляем энергию на то, что представляем, возможно, на то, чего желаем, на то, в чём нуждаемся. Несмотря на предрассудки и сказки о нас, мы не так уж сильно отличаемся от вас, как вы думаете».

Савич сказал: «Миссис Элкотт, возможно, вы правы, и кто-то пытается представить дело так, будто в этих убийствах виноват викканин. Возможно, это кто-то, кто не разделяет ваших ценностей, возможно, кто-то, кому вы невольно причинили вред».

«Да, да, для меня это очевидно». Она помолчала, глубоко вздохнув. «Мы не идиоты, агент, мы полностью признаём, что есть те, кто исповедует веру, но не верит. Но Брейки не один из них. Он никому не причинил вреда, ни намеренно, ни неосознанно. Это не может быть вопросом мести. Мы стремимся сосредоточиться на том, что жизнеутверждающе и позитивно. Мы не пытаемся применять разрушительную магию, ничего, что могло бы причинить вред или использовать кого-либо. Может быть, кто-то способен…

Насилие в любой группе, но для меня? Зло того, что было сделано, ужасает меня.

И это ужасает Брейки. И поэтому я знаю, что Брейки просто не мог этого сделать, это должен быть кто-то посторонний.

«Миссис Элкотт, — сказал Шерлок, — вы сказали, что ваш муж был ведьмом. Насколько мы понимаем, его убил водитель, скрывшийся с места происшествия?»

Делия отвела взгляд. Они знали, что она пытается держать себя в руках. Она сглотнула и повернулась. «Мой муж, Артур, был одарённым человеком, духовным наставником и могущественным колдуном, но он был добрым и благородным, он никогда никого не обижал. Думаю, Брейки научился этому у него. Я никогда не пойму, почему тот, кто его ударил, не остановился, почему он не помог Артуру».

Из дверного проёма до них донесся скрипучий смех мисс Луизы. Она махала невестке вязальной спицей. Лысеющий мужчина лет тридцати с небольшим стоял за её инвалидной коляской и подталкивал её к ней. «Ты говоришь о Дилли так, будто он ведьмочка среди ведьм, Моргана. Дилли качался и извивался, как верёвка на сильном ветру, ты же знаешь. Да, он был хорошим ведьмом, но у него не было твёрдости характера. Слабый, как вода, этот Дилли».


Дилли ?» — спросил ее Шерлок.

«Артур Делафорд Элкотт — его настоящее имя», — сказала Делия, с досадой взглянув на свекровь. «Только она называла его этим дурацким именем — Дилли. А это мой сын, Джона Элкотт. Джона, это агенты ФБР Савич и Шерлок. Ты же знаешь Брейки».

Брейки вышел из-за спины Джоны и застыл возле потрёпанного коричневого кожаного кресла, сжав кулаки по бокам и побелев от страха. Шерлок кивнул ему. «Мистер Олкотт».

«Сэр. Госпожа. Агенты».

Старший брат Брейки, Джона, подошел к ним, статный и уверенный в себе, и попросил показать документы. Он нахмурился, глядя на них, а затем сказал, глядя в их сторону: «Не понимаю, что вы тут делаете и как вы можете думать, что Брейки убил Кейна Льюиса. Это просто глупо».

«Не будь грубым, Джона», — автоматически сказала миссис Олкотт, вероятно, это привычка всей жизни.

«Обвинять нас в убийстве людей — это оскорбление для Викки, агенты, и именно этим вы и занимаетесь. Наше первое и главное правило — не причинять вреда. Моя мать, должно быть, уже говорила вам об этом».

В устах Ионы это прозвучало как отрывок из партийной речи, заученный наизусть для декламации непосвящённым. «Так вы сами викканец, мистер Олкотт?» — спросил его Савич.

«Да, я практикую Ремесло».

Брейки вмешался: «Папа никогда не говорил об этом при нас, детях. Он никогда ни с кем не проводил ритуалы, не обращал внимания на инструменты для рукоделия, такие как свечи и камни, понимаете? Лиггерт тоже. Думаю, папа был с Лиггертом согласен. Он смеялся над мамой, когда та танцевала в белом одеянии вокруг костра и распевала гимны полной луне».

Делия сказала: «Я больше не потерплю с твоей стороны неуважения к твоему отцу,

Брейки. Ты его не знал, не знал его сущности. Я знаю, ты боишься. Мы все боимся. Но это не даёт тебе права. — Она повернулась к Савичу. — Ты спрашивал о моём муже. Да, это правда, ему было некомфортно практиковать некоторые пути Викки.

«Он был ведьмой, — сказала старуха. — Ведьма, без всяких прикрас».

Делия Элкотт откашлялась. Если ей и хотелось ударить старушку, то она мастерски это скрывала. «Быть ведьмой было для него личным делом. Он не участвовал ни в каких публичных демонстрациях того, кем он был или во что верил. Но то, чего он достиг, то, что он мог сделать, было невероятным. Он никогда не пренебрегал моими убеждениями».

«Можете ли вы привести пример?» — спросил Шерлок.

«Пример? Ну, после того большого торнадо в 2009 году, который нанёс столько разрушений неподалёку, он наложил защитное заклинание на дома, чтобы уберечь нас. С тех пор было ещё пять торнадо, которые наносили разрушения повсюду вокруг нас. Но не здесь. Его заклинание всё ещё живо с нами».

Джона сказал: «Последний торнадо пронесся через дорогу от нашего подъезда, но не ближе».

Старушка хихикнула. «Невероятно, правда? Он что, совсем защищался? Машина подъезжает, бац! Сносит ему голову и убивает.

Хотя у него в кармане был кристалл, так сказал помощник шерифа Льюис». Мать Дилли фыркнула. «Он был слаб», — повторила она и закачалась быстрее, спицы громко стучали в тихой комнате. «Он был моим сыном. Я знаю, из какого теста он был сделан. Ты сама на него наехала, Моргана».

«Меня зовут не Моргана, перестань меня так называть!» Миссис Элкотт стиснула зубы. Она посмотрела так, словно была готова врезать старушке. Неужели между ними всегда так было? Старушка всё давила и давила, пока миссис Элкотт наконец не сломалась? Наверное, так было уже много лет. Шерлок подумал, что миссис…

У Элкотт всегда возникало искушение наслать на свою свекровь злое заклинание, независимо от того, противоречило ли это правилам Викки или нет.

Она вздохнула. «Меня назвали в честь Делии Мекалы, и я горжусь этим именем. Она была ведьмой, жившей в этих краях больше ста лет назад, великой целительницей, поклонявшейся Богине Воздуха и Ветра. Видите ли, у меня до сих пор хранится то, что мы бы назвали её Книгой Теней , и поэтому я знаю».

Мисс Луиза не поднимала глаз. Она продолжала вязать, стуча спицами, отдавая непрерывный барабанный ритм.

Джона Элкотт сказал: «Не думаю, что защитное заклинание отца удержало торнадо. Думаю, папа сам его отклонил. Он летел прямо на нас, а потом остановился».

Старушка сказала: «Нет, Джона, это не твой папа отвратил этот циклон, а я». Она подняла глаза. «А там была Танни — старшая дочь Лиггерта. Она только что сама посадила сад. Я не хотела, чтобы она расстроилась, если его уничтожат».

С рельсов. Савич обратился к Брейки: «Ты сказал, что твой отец не пользовался никакими инструментами для этого ремесла. Включая атам? Был ли он у него, или, может быть, целая коллекция?»

Иона нетерпеливо махнул рукой. «Значит, убийцы использовали Athames. Любой может купить их очень дёшево в интернете. Это ничего не значит».

Брейки тут же ухватился за эту мысль: «Джона прав, это ничего не значит. Нет, я никогда не видел отца с ножом Athame. У меня его тоже нет».

Делия Элкотт сказала: «Брейки сказал нам, что у вас есть фотографии Атамеса?»

Савич достал мобильный и позвонил им. Он передал телефон миссис Элкотт. Она смотрела на них пустым взглядом, никаких признаков узнавания, он был в этом уверен, разве что она была действительно искусной. Она подняла взгляд на его лицо. «Первый, Двойной Дракон, используется нечасто, по крайней мере, среди знакомых мне виккан. Он довольно старый, не так ли? Второй довольно простой, вероятно, самодельный. Именно его предпочитают большинство виккан».

Савич передал телефон Джоне. «Ты видел эти два ножа раньше?»

Иона покачал головой.

Савич передал телефон мисс Луизе. Она напевала, глядя на каждый из них. «Да, Моргана сказала правду. И Джона прав, сейчас их можно купить где угодно, разве это не здорово?»

Савич снова спросил: «У вас здесь есть коллекция Атаме, миссис?»

Эбботт?»

«Нет. Как я уже говорил, Атам — очень личный инструмент, агент Савич. Если с ним что-то случится, вы сделаете новый. Ни Брейки, ни Джона пока не сделали свой собственный Атам.

«Слушай, уверяю тебя, Брейки ничего об этом не знает. Он вырос со Спарки Кэрроллом, вырос под присмотром помощника шерифа Кейна Льюиса. Как я уже говорила, возможно, кто-то наводит тебя на подозрения викканина по своим собственным причинам». Она вздохнула. «Но Уолтер Гивенс не викканин, но всё же использовал атам. Почему? А убийство помощника шерифа Льюиса — почему именно атам? Всё это очень запутанно».

«Да, это так», — сказал Шерлок. «Миссис Олкотт, разве не правда, что виккане верят, что могут влиять на поведение других людей, даже контролировать его?»

Мы верим, что наша высшая магия может влиять на события и людей, в них участвующих, но мы делаем это только с их согласия и только в их интересах, а не в наших. Повторюсь, мы не причиняем вреда.

«Но кто-нибудь когда-нибудь пробовал это сделать даже без согласия?»

«Ну, иногда, редко, может потребоваться связывающее заклинание».

«Связывающее заклинание?» — спросил Савич.

«Связывающее заклинание, — терпеливо сказала Делия, — призвано помешать другой ведьме причинить зло. В противном случае, влиять на кого-то без его согласия было бы неэтично — и, честно говоря, отвратительно — для викканина».

Брейки сказал: «Мама, помнишь, как Рики Такер сказал мне, что ты ведьма и тебя нужно сжечь на костре? Он это на весь город говорил?» Миссис Элкотт ничего не сказала, лишь погладила мягкую ткань платья. «Это меня взбесило, и я ему так и сказала, но он посмеялся надо мной, сказал, что это правда. Неделю спустя Рики врезался на отцовском грузовике в старый дуб у Клемсон-Форк, сломал ноги и вырубился. Рики подумал, что это ты».

«Это говорит лишь невежество, Брейки, ты же знаешь. Это был несчастный случай, чистой воды несчастный случай». Она сказала Савичу и Шерлоку: «Мы с отцом Брейки слышали почти всё за эти годы. Абсурдное замечание подростка нас бы совершенно не обеспокоило. Насколько мне известно, отец Рики ничего не сказал по этому поводу».

Мисс Луиза сказала: «Действительно, отец Рики никогда много не говорил о сломанных ногах или сотрясении мозга, но он был очень зол из-за грузовика». Мисс Луиза подняла глаза на Савича и одарила его широкой белозубой улыбкой. «Это был полный провал. Он лишил Рики права выходить на улицу на месяц. Но это не имело значения, потому что Рики лежал в постели с двумя сломанными ногами. Грузовик не был застрахован».

Делия сказала: «Думаю, вы согласитесь, что мы очень сотрудничали с вами, агенты. Мы выполнили условия сделки Брейки. Мой сын Лиггерт — единственный, кто не смог здесь присутствовать. Он сказал мне, что неправильно, что Эйлин, наш адвокат, не приехала».

«Лиггерт — умный мальчик», — сказала старушка. «Лиггерт — вот что важно: он всегда сделает всё необходимое». Мисс Луиза склонила голову набок, посмотрела на них, но не перестала вязать, тихое пощёлкивание задавало ровный ритм. Шерлок подумал, не сводит ли это с ума её невестку. Сводит ли.

«Мы почти закончили, миссис Элкотт», — сказал Савич. «У меня есть последний вопрос к Брейки». Он повернулся к Брейки, который посмотрел на него, словно пойманный олень. «Я верю вам, когда вы говорите, что не помните смерть заместителя шерифа Кейна Льюиса. У нас есть способ помочь вам вспомнить. Я хочу, чтобы вы поехали с нами в Квантико, и наш эксперт, доктор Хикс, загипнотизирует вас. Он поможет вам узнать, что с вами случилось, поможет нам всем узнать. Мы можем покончить с этим раз и навсегда, Брейки».

«Он никого не убивал!»

Шерлок сказал: «Миссис Элкотт, кто-то это сделал, и дело в том, что Брейки должен был там быть, но он ничего об этом не помнит. Мы должны это выяснить, ради всех. И Брейки может рассказать нам, что произошло».

Иона сказал: «Это чушь. Ты, наверное, сможешь заставить его сказать всё, что захочешь».

Шерлок сказал Брейки: «Нет, это неправда. Брейки, это не опасно, и это единственный способ выбраться».

«Нет!» — миссис Элкотт погрозила им пальцем. «Никакого гипноза. Я не позволю вам лезть в подсознание Брейки. Я запрещаю это. Твой отец запретил бы это, Брейки».

Шерлок сказал: «Миссис Олкотт, вашему сыну двадцать четыре года. Он взрослый и может сам за себя поручиться. Если он нам не поможет, у нас не останется другого выбора, кроме как арестовать его. Большинство улик против него».

У Делии был такой вид, будто Шерлок её ударил. Она понизила голос, умоляя: «Брейки, ты не хочешь этого делать, ты не обязан. Я могу позвонить Эйлин, она тебе поможет. Они не могут заставить тебя это сделать, понимаешь?»

Брейки задумался, затем выпрямился и расправил плечи. «Агент Савич, я не лгал. Если я и убил помощника шерифа Льюиса, то не помню, чтобы я это делал. Мне нужно знать, ты права». Затем он посмотрел на мать и вдруг стал похож на маленького мальчика. «Я не хочу в тюрьму, мама, не хочу».

Джона Элкотт вышел вперёд. «Думаю, у Брейки случился какой-то припадок, и, возможно, он убил помощника шерифа Льюиса, находясь в состоянии фуги. Если это так, они будут несправедливы. Они заставят тебя подписать признание, Брейки, прямо здесь и сейчас, и ты отправишься в тюрьму на долгий срок. Я согласен с мамой. Не делай этого».

«Твой брат прав», — сказала миссис Элкотт. Она быстро подошла к сыну и взяла его голову в руки. «Брейки, посмотри на меня. Ты не хочешь этого делать».

Руки Брейки легли ей на плечи – сильные руки, увидел Савич, достаточно сильные, чтобы сбить человека с ног, ударить его ножом в сердце. «Мне было так страшно, мама, но больше всего я не могу выносить то, что не знаю, что произошло, не помню. Теперь я знаю. Мама, они считают, что я убила заместителя шерифа Льюиса. Ты же слышала их, они всё равно могли бы арестовать меня и осудить, ты же это понимаешь. А что, если они правы?

«Если я убил человека, меня следует наказать. Так думаешь ты, так считал и папа. Я собираюсь выяснить, что произошло на самом деле».

Шерлок сказал: «Миссис Элкотт, доктор Хикс — эксперт. Он поможет нам найти истину. У нас есть основания полагать, что Брейки, возможно, не причастен к смерти заместителя шерифа Кейна Льюиса. Кто-то другой причастен. Позвольте нам это доказать».

Брейки хочет знать правду. Тебе тоже стоит её узнать.

«Когда мы сможем это сделать?» — спросил Брейки тонким, как тростинка, голосом.

«Завтра утром, мистер Олкотт, мы пришлём кого-нибудь, чтобы отвезти вас в Квантико. Встретимся там».

Мисс Луиза посмотрела на невестку, кивнула в сторону Савича и Шерлока. «Мне кажется, эти симпатичные молодые люди думают, что здесь замешано что-то очень странное. Звучит интересно, не правда ли? Если их психиатр хочет копаться в мозгах Брейки, пусть копается. Кто знает, что он там найдёт? Может, убийцу, а может, мальчишку, который не отличает локоть от колена».


ДОМ САВИЧЕЙ

ДЖОРДЖТАУН

в пятницу вечером

Было поздно. Шерлок спал, её рука лежала у него на сердце, её тёплое дыхание согревало его плечо. Савич поцеловал её волосы, вдохнул её запах и отключил разум. Он уснул, погрузившись в такой жестокий холод, что кости готовы были сломаться. Холод исчез, словно щелчок пальцами, и он стоял на небольшой круглой поляне посреди густого соснового леса. Ветви с толстыми иголками тянулись вверх, почти смыкаясь над головой. Стояла глубокая ночь, но, как ни странно, он видел вокруг себя, словно в сумерках, когда ещё более тёмная ночь неясно парила в клубящихся тенях у опушки деревьев.

Он был один под неподвижными сторожевыми соснами, не имея ни малейшего представления, где находится. Он был голым, но не чувствовал холода, и это, конечно же, было странно, ведь он различал небольшие участки снега. Он понял, что не чувствует каменистой земли под ногами, и его охватила паника. Должно быть, он спит, но почему ему это снится? И если он осознаёт это, знает, что спит, то, конечно же, может изменить сон. Ведь это и есть осознанный сон, не так ли? Сможет ли он выйти из него? Он заставил себя вернуться в постель, обнял Шерлока, представил, как целует её шею.

Ничего не произошло.

Ещё один приступ паники. Он успокоился. Расслабься, смирись. У него всё равно не было выбора.

Он понюхал воздух, учуял дым. Он не мог вспомнить, чтобы раньше чувствовал запах во сне, но теперь он это помнил. Справа от него горели дрова. Он направился туда по широкой тропе сквозь деревья и

Подлесок, снова заметил, что не чувствует ежевики на тропе под ногами, хотя и шёл прямо по ней. Он потянулся, чтобы коснуться сосны, но рука прошла сквозь неё. Он отстранился, снова полоснул рукой по дереву, сильнее. Ничего. Тогда он понял, что это не сон. Его подсознание не имело к этому никакого отношения. Нет, это было что-то другое. Он был в какой-то голограмме?

Что-то или кто-то другой управлял его духовным путешествием по этим лесам к неизведанному. Он чувствовал чьё-то присутствие, присутствие, которого, как он знал, ему следовало бояться . Чего ты хочешь от меня? Зачем я здесь?

Савич вышел из-под сосен на другую поляну. Перед ним возвышалась древняя каменная башня, камни которой густо поросли лишайником. Он увидел два узких, грубо высеченных окна, покрытых чем-то, похожим на звериные шкуры. Зачем? эта странная башня?

Он поднял руку, чтобы нажать на ручку большой черной двери, и остановился.

Он медленно приложил к ней ладонь. Он удивился. Дверь была прочной, дерево шершавое под ладонью. Савич толкнул, и дверь распахнулась. Он шагнул в великолепный, выложенный мавританской плиткой вход с таким высоким потолком, что вершины не было видно. Внутри стоял сильный запах дыма, словно сам воздух горел, от которого слезились глаза. Камень под босыми ногами был ледяным и таким же твёрдым, как дверь. Что ж, по какой-то причине внутри этой башни он не был бестелесным, он был настоящим.

Он почувствовал внезапный порыв арктического воздуха. Что это было? Прикосновение шпор?

Нарушил ли он правило? Чье правило?

Он хлопнул себя по рукам, чтобы согреться, и огляделся. Он вынужден был признать, что это была потрясающая иллюзия: огромное пространство, изобилующее готическими украшениями.

На каменных стенах были прикреплены камышовые факелы, но они не горели.

Неужели вы не смогли этого сделать?

Примерно в двадцати футах от него вели наверх широкие каменные ступени, растворяясь в клубящихся тенях вдали. Они выглядели довольно истёртыми, словно по ним прошли веками тяжёлые ноги в тяжёлых ботинках. Справа от него была крепкая каменная стена, а слева – арочный каменный дверной проём. Он прошёл сквозь неё и попал в комнату из прошлого, обставленную тёмной, тяжёлой, богато резной мебелью, какую он видел в старинном замке близ Лиссабона. Там пылал камин, такой большой, что в нём можно было бы запечь корову, из которого валили синие клубы дыма. Он подошёл и протянул холодные руки к огню, но они не давали тепла, совсем не согревали, словно кинолента с изображением огня. Над головой пересекались тёмные балки, но окон не было, только большие выцветшие гобелены со сценами средневековой охоты на стенах.

Воздух был душным и тяжелым, но густой запах дыма теперь исчез.

Он почувствовал позади себя какое-то движение. Это было то самое присутствие, которое он ощущал в лесу. Оно было здесь. Он медленно обернулся, но там никого не было.

Он крикнул, его голос был резким и нетерпеливым: «Ты много раз ходил

Трудно было втянуть меня в этот замысловатый сон вместе с тобой. Я учуял твой дым и нашёл тебя, как ты и хотел. Пора тебе показать себя и перестать выпендриваться.

Савич услышал смех, мужской, глубокий смех, не тот, к которому можно было бы присоединиться. Грубый, насмешливый. Он повернулся к арочному проему. Он больше не был пуст.

Там стоял мужчина, скрестив руки на груди. Он был облачён в чёрную мантию с капюшоном и длинными, развевающимися рукавами. Мантия, казалось, извивалась и развевалась вокруг его тёмных сапог, словно развеваемая невидимым ветром. Тонкий золотой шнур был завязан на его талии, концы которого свисали почти до колен. Лицо у него было длинным и худым, голова была покрыта капюшоном. Насколько Савич мог разглядеть, он был бледным, с длинными чёрными волосами, ниспадавшими из-под капюшона на плечи. Он был похож на древнего учёного или, возможно, на монаха из старинного религиозного ордена, который, возможно, работал в тёмной башне, подобной этой. Он видел изображения ведьм в таких мантиях, танцующих во время своих церемоний, с вознесёнными ввысь лицами, когда они пели, обращаясь к небесам, рассекая воздух острыми лезвиями атамов.

«Ты не боишься, — сказал он глубоким голосом. — Признаюсь, это меня удивляет. Я привёл тебя сюда, чтобы объяснить, что ты собираешься для меня сделать».

Его голос звучал гулко, но странно глухо, словно старая пластинка, которую слишком часто проигрывали. В его голосе слышались нотки европейца. Савич спросил: «Вы имеете в виду те инструкции, которые вы дали Уолтеру Гивенсу и Брейки Элкотту, чтобы те зарезали их друзей?»

«Вижу, у тебя отличная интуиция. Возможно, поэтому ты не так боишься меня, как следовало бы. Ты довольно быстро понял, что мой прекрасный лес — не сон, что я проник в твоё сознание и создал эту великолепную обстановку, чтобы привести тебя туда».

«Мне следует бояться?»

«Ты сделаешь, как я говорю, как они, боишься ты или нет. Прежде чем мы закончим здесь, ты будешь почитать меня, боготворить меня. И ты ничего не вспомнишь».

Савич обвел всех рукой. «Вообще-то, я не вижу особых причин для страха. Оглянитесь вокруг. Вы не смогли как следует настроить освещение, столько теней, столько размытых углов в вашей башне. И отопление вы тоже не смогли обеспечить, верно?»

«Поклоняюсь тебе? Если ты не против, мне теперь слишком холодно».

Фигура в капюшоне не двигалась, стояла неподвижно, чёрный плащ развевался у лодыжек. Если Савич не ошибался, он выглядел удивлённым этой насмешкой.

Что он будет делать? Савич не хотел себе в этом признаваться, но он боялся. Он понятия не имел, что произойдёт, если его убьют мысленно. Умрёт ли и его тело?

Ведьма, или кем бы она ни была, склонила голову набок, посылая больше

его черные волосы выпадали из-под капюшона и скользили по лицу.

«Хватит этой мелодрамы. Кто ты и чего ты хочешь?»

«Меня зовут Стефан Далко. Я уже сказал вам, что собираюсь сделать».

«Это имя — часть румынской фантазии? Кто ты на самом деле? Какое тебе до этого дело?»

«Я убью тебя прежде, чем позволю тебе это узнать. Ты здесь не для того, чтобы задавать мне вопросы. Я привёл тебя сюда, чтобы прекратить все эти вопросы, чего бы это ни стоило.

И я это сделаю.

«Ты говоришь, что обладаешь такой силой, но боишься сказать мне, кто ты?»

Савич почувствовал, как Далко вспыхнул гневом, настолько реальным, что почти улыбнулся. «Ты совсем не похож на остальных», — сказал Далко. «Они не могли мыслить, не осознавая своего страха, не могли рассуждать. Какое-то время они считали себя безумными. Но ты остаёшься собой, даже здесь. Ты не ведьма, ты нечто совершенно иное. Знаешь, таких, как мы, не так уж много».

«Если это так, то можешь перестать выглядеть как голливудский злодей из мелодрамы. Почему бы тебе не снять капюшон и не показать мне своё лицо?»

Пауза, затем жесткий голос: «Я предоставляю атрибутику, которую ожидаешь увидеть.

Вот эти руки, например, — он поднял узкие руки с вздувшимися фиолетовыми венами и длинными тонкими пальцами, с заостренными ногтями. — Прекрасный штрих, не правда ли?

Савич не ответил. Он смотрел на средневековые гобелены. Только теперь это были большие грязно-коричневые тканые ковры, висящие на стенах, словно Далько потерял концентрацию, и сцены охоты исчезли.

Интересно. Действительно ли Далко был достаточно силён, чтобы удержать его здесь? До каких пор?

Пока он не умер?

Он снова посмотрел на Далко. «Зачем ты убил Спарки Кэрролла и Кейна Льюиса?»

Савич знал, что не ошибся; спазм боли пробежал по скрытому тенью лицу. За что? Далко сказал: «Всё, что тебе нужно знать, — это то, что они заслужили смерть. От моей руки, как и ты за своё вмешательство».

Далко сделал два шага к нему, поднял руку с длинным чёрным атамом и швырнул его в Савича, но тот уже упал на бок и дёрнул один из больших стульев перед собой. Атам ударился о деревянную спинку и вонзился глубоко, не долетев и трёх дюймов до его головы.

У него не было оружия, нечем было защититься. Он слышал хриплое дыхание Далко. «Ты слишком высокомерен, слишком горд, чтобы щадить. Ты не сдашься. Я не позволю тебе уничтожить меня».

Он увидел вспышку другого атама в руке Далко. Он приближался и на этот раз убьёт его. Савич сосредоточился, представил себе пещеру Винкеля в Маэстро, штат Вирджиния, место, которое он не раз видел во сне, место, где он и многие его друзья могли легко погибнуть. Он представил их обоих, стоящих в большом зале под сводами из невероятных сталактитов.

Внезапно они оба оказались в пещере.

Далко замер, глядя на стены. «Как ты это сделал?»

Савич не нашёл ответа ни для одного из них. Он просто силой воли вытащил их обоих из иллюзии Далко и поместил в свою собственную. Это сработало.

Далко задумчиво произнес: «Ты ведь уже делал это раньше, не так ли?

И ты мне не сказал.

«Зачем мне тебе что-то говорить? Хочешь, чтобы тебя похоронили здесь, в моей пещере, Далко?» — Савич указал на стену. «Посмотри на свой личный гроб, который я смастерил специально для тебя».

Далко посмотрел на высеченный в камне гроб, на котором крупными буквами было высечено его имя. Он споткнулся, но, похоже, взял себя в руки и резко повернулся к Савичу, тряся головой. «Нет, это невозможно».

Он испугался, повернулся и побежал, и вдруг все исчезло.

«Диллон! Диллон! Давай, просыпайся!»

Это был голос Шерлока, и она трясла его, шлёпала по лицу. Он задыхался, весь в поту.

«Давай, просыпайся. Тебе приснился кошмар, жуткий кошмар».

Он схватил её за запястье и притянул к себе. «Теперь я в порядке.

Спасибо, что разбудили меня.

Она обняла его за шею, притянула к себе, поцеловала в нос, в губы, крепко прижала к себе. «Это из-за того, что случилось в Нью-Йорке?»

«На самом деле», — медленно проговорил он, отстраняясь, — «это был не сон». Он отвёл её непослушные вьющиеся волосы с лица. «Я знаю, кто убил Спарки Кэрролла и Кейна Льюиса. Его зовут Далко. Стефан Далко». Он снова поцеловал её, крепко прижал к себе. «Это был не сон. Он перенёс меня в этот сложный сон. Он говорил со мной. Он пытался меня убить».

Шерлок изучал его лицо в тусклом сером свете рассвета. Она ощутила вкус страха и облегчения, пьянящий напиток. «Ты остановил его».

«Да. В этот раз». Он знал, что будет и следующий раз. И что же произойдёт? В тишине раннего утра он всё ещё слышал слабое эхо голоса Далко.

Зазвонил будильник, и они оба услышали, как Шон бежит по коридору к их спальне, готовый начать новый день.


Отделение задержания преступников

Здание Гувера

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

пятничное утро

Шерлок только что добралась до своего стола в CAU, когда ее мобильный зазвонил.

«Рожденный четвертого июля».

Она взглянула на определитель номера. Вот это был сюрприз. «Здравствуйте, агент Джусти».

«Я слышал, вам с агентом Савичем уже поручили другое громкое дело — убийство с ножом в здании Рейберн. Одна половина из нас тобой гордится, другая — завидует».

«Мы стараемся изо всех сил», — сказал Шерлок. Она не собиралась вдаваться в подробности. С тех пор, как Савич рассказал ей, что с ним случилось, её мысли ходили кругами. «Что я могу для вас сделать, агент Джусти?»

Когда Джусти наконец заговорила, слова звучали так, будто её вырывали плоскогубцами. «Террорист в аэропорту имени Кеннеди — Насим Конклин — как вы знаете. Он не хочет разговаривать с нами, отказывается говорить ни с кем, кроме вас. Поэтому мне нужно, чтобы вы немедленно приехали в Нью-Йорк».

«Я видел вас в деле, агент Джусти. Вы заставите Конклина умолять вас поговорить с вами, в этом я не сомневаюсь».

«Можно подумать, да?» Снова пауза. «Послушай, я знаю, что ты занят своим текущим делом, но я готов сдаться. Мой босс тоже. Нам нужно поговорить с Насимом, агент Шерлок, и, похоже, это ты».

Шерлок не хотел уходить от Диллона после вчерашнего вечера. «Вот в чём дело…

— начала она, но Джусти перевернулся через нее.

«На самом деле, это не ваше дело, агент Шерлок. Есть ещё одно соображение.

Вызвав вас сюда. Мы на несколько дней скроем вас от глаз общественности. Террористы, стоящие за Конклином, знают, что он говорил с вами в аэропорту Кеннеди-Форт-Уэрта, и нетрудно предположить, что они были бы рады видеть вас обоих мёртвыми в качестве возмездия за то, что их операция провалилась. Вы оба можете стать мишенью, Насим, потому что он провалился. Вы знаете это так же хорошо, как и я, если бы им удалось убить именно вас, и мы этого не допустим. Так что, пожалуйста, будьте осторожны, пока вы не окажетесь в безопасности в Нью-Йорке. Что касается Насима, мы спрятали его в безопасности, как младенца.

Мой начальник, старший лейтенант полиции Закери, поговорил с мистером Мейтлендом, и тот дал добро. Он организовал для вас перелет в Нью-Йорк одним из вертолётов ФБР Bell из Квантико. Встретимся на вертолётной площадке на Восточной Тридцать четвёртой улице. Возьмите с собой одежду, скажем, на три дня.

Ну вот и всё, подумал Шерлок, глядя на свой телефон. Надо отдать должное Джусти: она действовала правильно, сразу же взобралась по лестнице с обеих сторон, не оставив ей выбора. Она подумала о Диллоне, об этом безумном психопате, который терзает его руки и голову, и знала, что он тоже не обрадуется – это было сильное преуменьшение.

«Очень хорошо. Буду в Квантико через два часа», — сказал Шерлок в мобильный телефон, поскольку Джусти уже повесил трубку.


Пятница, позднее утро

Специальный агент Каллум Маклейн стоял рядом с вертолетом в Квантико, болтая с пилотом, Джей Джей Марки, огненным шаром, который рассказывал истории о том, как он летал на вертолете в самое сердце ада в Афганистане, путался с дьяволом и улетал обратно, свистя, когда Шерлок выехал на взлетную полосу на своем верном «Вольво». Шерлок встречал Каллума — Кэла — пару раз, и он ему понравился. Он был умным, веселым и деловым, когда был сосредоточен. Это был крупный мужчина лет тридцати с небольшим, накаченный и хорошо одетый в темный костюм, белую рубашку, его «Глок», несомненно, висел на поясе. Она увидела, что на нем черные ботинки, а не на концевиках. Она была рада, что Диллон взял его с собой. Она не спорила, потому что знала, как важно для него сделать все возможное для ее безопасности.

«Агент Шерлок? Рада снова вас видеть». Они с Кэлом пожали друг другу руки, и он взял её дорожную сумку. «Прошло около четырёх месяцев с того барбекю, которое директор устроил у себя дома для группы агентов».

Шерлок улыбнулся ему. «Я помню особые блюда, которые он готовил для вегетарианцев, особенно жареную кукурузу в початках, одно из любимых блюд Диллона».

«Сработало. Я съел его порцию рёбрышек на гриле. Вы с Савичем взяли с собой вашего сынишку — Шона, верно? Знаешь, я бы хотел когда-нибудь иметь такого же».

Марки толкнул его в плечо. «Чтобы это провернуть, тебе сначала нужно найти ничего не подозревающую женщину, Маклейн. Поздравляю, Шерлок, с поимкой террориста в аэропорту имени Кеннеди, это просто потрясающе. Моя дочь Рут говорит, что хочет стать агентом ФБР, как ты, когда вырастет. Я спросил её, не собирается ли она завить волосы и покраситься в рыжий, чтобы они соответствовали твоим. Без проблем, сказала она, она уже выбрала нужный оттенок. Она хочет начать заниматься карате.

завтра."

«Сколько лет вашей дочери, Джей-Джей?»

«На прошлой неделе этому маленькому пистолету исполнилось шесть». Он посмотрел на часы. «Вы готовы? Я бы хотел поднять эту птичку в воздух. Мы не хотим, чтобы Нью-Йорк сидел сложа руки».

Когда они пристегнулись на задних сиденьях и включили наушники, Марки вкратце рассказал им о правилах безопасности. Затем добавил: «Чуть меньше часа до вертолётной площадки на Тридцать четвёртой улице. Нас подгоняет попутный ветер, который дует на север».

Они медленно поднялись примерно на пятьдесят футов, сделали вираж и направились на север.

Через несколько минут Шерлок смотрел вниз на десятки белых гранитных зданий и памятников, лениво обтекающих их Потомаком, а монумент Вашингтона устремлялся к облакам. Она сказала в микрофон:

«Кэл, если ты не знал, Диллон спрашивал мистера Мейтленда именно о тебе. Он сказал, что ты меня поддержишь, что тебе нечего бояться, что, если задуматься, не так уж и обнадёживает. Но я подумал, что тебе будет интересно узнать».

Не боишься? Да, ему понравилось, как это прозвучало, но тут он заметил кривую улыбку Шерлока. «Мой босс сказал мне, что вам обоим нужен кто-то из нашего дома, а не какой-то нью-йоркский ковбой, которого вы не знаете. Должен сказать тебе, Шерлок, что участвовать в этом расследовании теракта, быть в самом деле в деле – это больше, чем я надеялся. Поверь, я стану твоей второй кожей».

Это прозвучало заманчиво. Кэл внимательно посмотрел на неё, затем слегка коснулся её руки. «Не то чтобы я тебе был нужен. Им следовало бы показать то видео с Кеннеди, где ты в Квантико, как ты сразу привлекла внимание террориста, зацепила его, отвлекла. Женщина, которую он схватил – Мелисса Харкнесс – тоже впечатлила тем, как она спаслась. Я сказал брату, чтобы он позвонил ей, пригласил на чашечку кофе. Он работает в Министерстве финансов, безобидный и холостой. Кто-то вроде неё мог бы ему помочь».

«Надеюсь, он добьётся своего. Мелисса заслуживает действительно хорошего парня. Хотя, возможно, у него есть конкурент. Я разговаривала с ней сегодня утром. Она расцветает и наслаждается, когда коллеги пускают на неё слюни».

«Интересно, почему террорист настаивает на разговоре только с тобой? Ты же ему всё избил. Если бы женщина сделала со мной такое на глазах у всего мира, последнее, чего бы мне хотелось, — это мило с ней поболтать».

Все задаются одним и тем же вопросом. Может быть, это дело знакомого ему дьявола, а может быть, дьявола, которого он хотел бы придушить, если бы представилась возможность. Я ожидаю, что агент Джусти введет нас в курс расследования и даст представление о том, чего ожидать, прежде чем я сяду с ним.

Кэл сказал: «Если он попытается тебя задушить, я буду признателен, если на этот раз ты позволишь мне разобрать его на части».

«Ну, ладно, я могу сдержаться, дать тебе возможность проявить себя. О, да, агент Джусти не знает, что ты придёшь. Она, наверное, уже назначена

еще один агент, который будет меня защищать».

«Ещё один человек, умеющий стрелять, не помешает. Я слышал, у Джусти репутация крутого парня в нью-йоркском офисе, а это о чём-то да говорит, ведь многие из них — просто молодцы».

«У тебя такая же репутация, Кэл. Это одна из причин, по которой Диллон хотел, чтобы ты был со мной».

Он выглядел удивлённым. «Я? Крутая? Не-а. Джусти, я её никогда не встречал, но, как я уже сказал, кое-что слышал. Думаю, она попытается сбить меня с толку на ступеньку — или на две — если ей это удастся».

Шерлок представил себе прямую, как шомпол, спину Келли Джусти и её расправленные плечи, вспомнил лёгкую улыбку, которую ей наконец удалось выдавить из себя. «Могу поставить на неё, Кэл. Она крепка, умна и целеустремлённа…»

Хм, похоже на тебя, правда? — только я не уверен, что у неё такое же чувство юмора, как у тебя. Да, думаю, ты можешь ожидать от неё неприятностей. Как и Дарт Вейдер. Уверена, вы оба будете вести себя профессионально, верно?» И она ударила его по руке.

«Не волнуйся, я — само воплощение этого слова». Он замолчал и побарабанил пальцами по колену. «Я слышал, Савичу не понравилось, что ты в это ввязался. Не могу сказать, что я его виню».

Шерлок лишь сказал: «Он был не в восторге». Диллон молчал, а это означало, что он боялся – не того, с чем имел дело, а её. Он обнимал её так крепко, что у неё хрустнули рёбра. Она откинулась назад, обхватила его лицо руками и дважды поцеловала. «Я люблю тебя. Со мной всё будет хорошо. Я буду звонить тебе так часто, как смогу». Она успела только позвонить Шону, сказать, что ей нужно уехать, на пару дней, не больше. Нью-Йорк? Он попросил её посетить ФАО.

Шварца и купи ему что-нибудь очень классное, например, новую видеоигру Капитана Манчкина с речными троллями.


Восточная Тридцать Четвертая Улица

НЬЮ-ЙОРК

Пятница, день

стоял прекрасный день, солнце блестело на Ист-Ривер. Их вертолёт летел низко над рекой, направляясь к плотному потоку машин на шоссе ФДР. Джей-Джей плавно посадил их на вертолётной площадке на Тридцать четвёртой улице. Как только они отошли от вертолёта, Джей-Джей улыбнулся им, помахал рукой и взлетел.

Агент Келли Джусти, чьи тёмные волосы развевались на ветру от лопастей, подошла к Шерлоку и пожала ему руку, а затем повернулась и уставилась на Каллума Маклейна, изогнув тёмную бровь. Шерлок восхищался этим взглядом, но никогда не мог его повторить. Она была впечатлена. Джусти спросила: «Кто это?»

Шерлок одарил её лучезарной улыбкой. «Это специальный агент Каллум… Кэл…»

Маклейн. Он отвечает за борьбу с терроризмом в Вашингтоне, так что вы оба автоматически в одной команде.

«Это ещё предстоит выяснить», — сказала Джусти, и её тёмные волосы спутались вокруг лица. «Почему он здесь?»

Кэл помахал рукой. «Привет, я стою здесь».

Джусти не отводила взгляда от Шерлока, а Шерлок не спускал с её лица улыбки. «Как я уже говорил, Кэл работает в отделе по борьбе с терроризмом. Мистер Мейтленд назначил его посредником в наш офис для помощи в расследовании. Мы его знаем и доверяем ему мою защиту. Опытных рук много не бывает, верно?»

Кэл искоса взглянул на Шерлока. Она воздала ему должное, но он не думал, что Джусти поверит. Она смотрела на него как на…

Висконсинский линейный, который так сильно прижал его к земле, что тот чуть не сломал ему руку, которой бросал. Странно, как он представлял её старше и тяжелее, с, может быть, наушником для мобильника у уха и тонкими усиками над верхней губой. Она была полной противоположностью – высокая, темноволосая, примерно его возраста, почти такого же роста, как он сам, в чёрных брюках и куртке, белой эластичной майке и со шнурком на шее, похожим на щит. Несмотря на то, что волосы были у неё по всей голове, всё остальное тело было жёстким и прямым. А посмотрите на эти тёмные, словно лазерные лучи, глаза – это как пригвоздить парня к земле. Он подумал, смеялась ли она когда-нибудь.

Он улыбнулся и протянул руку.

Джусти пожал ему руку. «Полагаю, у меня могут быть проблемы, если я выброшу тебя в Ист-Ривер, Маклейн, так что держись поближе к Шерлоку. Если с ней что-нибудь случится, нам обоим конец, и я лично отрежу тебе самые дорогие части тела — если ты выживешь».

«Это немного резко», — сказал Кэл.

Шерлок сказал: «Поверьте ему, агент Джусти, Кэл не допустит, чтобы со мной что-то случилось».

Джусти повернулась к пожилому мужчине, стоявшему рядом с ней: «Агент Шерлок, агент Маклейн, это специальный агент Эрвин. Пип должен был охранять вас, Шерлок».

Двое мужчин переглянулись. Пип Эрвин сказал: «Ты выглядишь достаточно крутым.

Ты быстро двигаешься?

«Да», — сказал Кэл. «Возможно, такой же быстрый, как ты когда-то».

«Рад это слышать», — сказал Эрвин, — «потому что я не создан для работы телохранителем».

Кэлу нравилась внешность Пипа Эрвина, чёрные кончики крыльев и всё такое. Ему было под пятьдесят, он выглядел подтянутым, крутым парнем в своём чёрном костюме федерала. Он смотрел на мир пронзительными тёмными глазами, ещё темнее, чем у Джусти, даже жёстче, как человек, который видел почти всё и ничему не удивлялся, его цинизм буквально сочился из него. С другой стороны, Джусти была моложе, и она выглядела так, будто её тоже ничто не удивит.

Джусти махнул им рукой в сторону большого чёрного внедорожника. «Нам пора ехать.

Мы немедленно отправляемся в Колби, Лонг-Айленд. Насим Конклин находится там в безопасном доме.

Эрвин наблюдал за ними в зеркало заднего вида, пока они садились в машину. «Привет, интересное имя, агент Шерлок. Ты как-то связан с этим Холмсом?»

«Я думаю, он где-то там, в глубине семейного древа».

Эрвин улыбнулся. Это полностью изменило его. «Ты часто сталкиваешься с подобным, не так ли?»

«Давно не виделись. Спасибо, что напомнили мне о моих корнях».

«Как у вас обстоят дела с прессой, агент Шерлок?»

«Вы оба, зовите меня Шерлоком, а его — Кэлом. Пройдет какое-то время, прежде чем им надоест ночевать в палатках у соседей. Но теперь я…

Нью-Йорк, где меня никто не ожидает увидеть».

Джусти вытащил из кожаного портфеля два планшета и протянул один Шерлоку. «Там есть секретные файлы, касающиеся нашего расследования. Я не знал, что ты приведёшь с собой Мистера Горячего Парня, так что ему придётся заглянуть к тебе через плечо. Они регулярно обновляются. По дороге ты сможешь узнать кое-что из того, что мы узнали о Насиме Конклине».

«Это специальный агент мистер Горячий Парень», — сказал Кэл и был уверен, что увидел, как уголок ее рта дернулся вверх.

Шерлок включил планшет, и они с Кэлом с головой погрузились в игру, пока Эрвин достал свои непрозрачные очки-авиаторы и запустил своего монстра. Кэл улыбнулся, наблюдая, как тот лавирует в безумном потоке машин, словно командир эскадрильи бомбардировщиков, игнорируя непристойные жесты таксистов, кричавших на него на непонятных ему языках. Вскоре они оказались на скоростной автомагистрали Лонг-Айленда.

Ознакомившись с информацией, Шерлок взглянул на Джусти. «Значит, между взрывом в церкви Святого Патрика и гранатой, устроенной Конклином в аэропорту имени Кеннеди, всё ещё нет определённой связи?»

Джусти покачала головой. «Кроме времени, нет, хотя ни у кого нет никаких сомнений. Это классика: стягивать силы быстрого реагирования и ресурсы в одном направлении, а затем атаковать в другом».

«Вы увидите, у нас есть частичное изображение лица террориста-смертника в церкви Святого Патрика, но нет его удостоверения личности.

Он был осторожен. Видеозаписи с мобильных телефонов всё ещё передаются и публикуются, но пока у нас нет большего. Мы обнаружили следы C-4 в воронке, образовавшейся после взрыва бомбы в церкви Святого Патрика, прямо посреди Пятой авеню, и пытаемся отследить её. Это была не примитивная самодельная бомба. Всё было хорошо спланировано.

«Держу пари, что теперь в Нью-Йорке стало гораздо приятнее, — сказал Кэл. — Всё это перенаправление движения».

«Это просто кошмар», — сказал Эрвин, оглядываясь на Кэла. «И вы не поверите зевакам — в основном туристам. Ньюйоркцы, стоит им только взглянуть, идут домой и заказывают китайскую еду на вынос».

Кэл сказал: «Этот подрывник, которого Шерлок будет допрашивать, — Насим Конклин.

Ваша теория заключается в том, что его заставили бросить гранату в Кеннеди? Ему угрожали убийством его семьи?

Джусти кивнул. «Как видите, из профиля не следует иного вероятного вывода. Мы не обнаружили никаких подозрительных электронных сообщений ни в его электронной почте, ни в интернете, ни в записях телефонных разговоров, никаких доказательств того, что он способен на такое. Все знакомые с ним специалисты согласны, что это было совершенно неожиданно. Если он действительно оперативник, работающий под глубоким прикрытием с какой-то целью, то самоподрыв был бы пустой тратой ценного ресурса».

«Они ожидали, что он умрёт в аэропорту, — сказал Шерлок. — И мы никогда не сможем узнать, кто его туда силой отправил».

«Верно», — сказал Джусти. «Записи видеонаблюдения МИ5 подтвердили,

Конклин действительно трижды за последние две недели посещал радикальную лондонскую мечеть South London Mosque: дважды в компании матери во время дневных молитв и один раз один. В этом нет ничего необычного, за исключением того, что мечетью руководит имам Аль-Хади ибн Мирза, который достаточно радикален, чтобы позволить себе такое. МИ5 уже некоторое время следит за ним. Мать Насима Конклина, Сабин Конклин, посещает мечеть уже несколько лет и, похоже, восхищается имамом, его напыщенной риторикой, его неустанными усилиями по вербовке, его призывами к джихаду против Запада, несмотря на её большой и прекрасный дом в Белгравии. Она немедленно обратилась к адвокату и не отвечает ни на какие вопросы.

«Использование семьи как рычага давления — ещё одна распространённая практика», — сказал Кэл. «А вот насчёт матери Конклина я тоже сомневаюсь. Не могу представить, чтобы она подвергла своих внуков риску гибели — или, если уж на то пошло, сына».

Эрвин сказал: «Мы не знаем, что она знала или знает. Она молчит.

МИ5 надеется, что она может наказать имама, если пострадают внуки, но я, как и вы, не могу себе представить, чтобы она сознательно пожертвовала собственным сыном».

«Согласен», — сказал Шерлок. «Полагаю, она вообще мало о чём подозревала».

Джусти сказал: «Мы подозреваем, что мать Насима не одобряла его жену, Мари Клэр, поскольку она француженка и католичка. Но вы правы, это натяжка. Поскольку Насим тоже не хочет с нами разговаривать, мы предполагаем, что он больше боится людей, удерживающих его семью, чем нас. И всё же он по какой-то причине потребовал поговорить с вами, Шерлок. Вам придётся убедить его открыться. Возможно, мы сможем ему помочь, если он расскажет нам всё, что знает. У вас есть время подумать. Мы подъезжаем к Грейт-Нек, и нам придётся ещё сорок пять минут стоять в ужасных пробках, прежде чем мы свернём на Колби».

Эрвин сказал: «У меня живот трётся о позвоночник. Я знаю хороший магазин деликатесов в Грейт-Нек. Кто-нибудь хочет сэндвич?»


НА ПУТИ В КВАНТИКО

пятничное утро

Савич аккуратно обвёл Porsche восемнадцатиколесный грузовик, нажал на газ и втиснулся между двумя машинами. Позже, когда они подъезжали к Куантико, движение стало свободнее. В тот день ты был рад, что жив.

Небо было ясно-голубым, летняя жара ещё не окутала Вашингтон, но она наступит. Он хотел, чтобы Шерлока не было рядом, особенно этим утром, но её вернули в Нью-Йорк, чтобы допросить Конклина. Он обещал ей взять с собой в Квантико ещё одного агента для сеанса гипноза Брейки, и она знала, что это будет Гриффин, по той простой причине, что Гриффин без вопросов поверит в то, что случилось с Савичем прошлой ночью.

Она знала, что он совершит этот прыжок веры. Он сам был одарён.

Савич взглянул на Гриффина, сидевшего рядом с ним. Он был не только одарён, но и очень умён, неистово предан своему делу и обладал интуицией – отчасти поэтому Савич попросил его перевестись из отделения в Сан-Франциско в Вашингтон. Он знал, что Гриффин прекрасно разглядит возможности и проблемы экстрасенса, с которыми они сейчас столкнулись. Не помешало и то, что он уже участвовал в этом деле и знал Брейки. Если Савич прав, Гриффин услышит, как Брейки точно описывает ту сцену, в которую сам Савич попал под гипнозом.

Он начал рассказывать об этом Гриффину сегодня утром в кабинете, словно сон: о сосновом лесу, о том, как он шёл на запах дыма к древней башне, о появлении Стефана Далко. Гриффин, конечно, слушал, но только когда Савич прямо заявил ему, что это не сон, а иллюзия, созданная специально для него, вероятно, то же самое, что испытали Уолтер Гивенс и Брейки Элкотт, прежде чем стать убийцами, глаза Гриффина вспыхнули…

Иначе и не скажешь. Как и надеялся Савич, он хотел знать всё. Савич провёл его через всё, шаг за шагом.

Гриффин замолчал, обдумывая всё происходящее. Он спросил деловито, обращаясь скорее к себе, чем к Савичу: «Как думаешь, что случилось бы, если бы нож Далко тебя ударил?»

«Не знаю, что бы произошло, но скажу тебе, Гриффин, иллюзия была реальной, она казалась реальной».

«И вы верите, что это та же иллюзия, которую Далко использовал на Уолтере Гивенсе и Брейки Олкотте».

«Да, это вариант. Далко пришёл ко мне совсем по другой причине, чем Уолтер или Брейки. Далко пришёл, чтобы убить меня. Он хотел остановить расследование».

Савич покачал головой. «Мы пока ещё не так много знаем. Неужели он не понимает, что ты просто продолжишь с того места, где я остановился, если со мной что-то случится?»

«Это было бы совсем не то, и ты это знаешь. Удивительно, что ты сделал, Савич, — изменил место действия на пещеру Винкеля. Возможно, это спасло тебе жизнь».

«Может быть. Или, может быть, Шерлок так и сделал, когда она начала меня трясти и шлепать, чтобы разбудить».

«Мы знаем, что именно Брейки убил помощника шерифа Льюиса. Для кого угодно, кроме Брейки, это был бы безумный риск, даже вслепую. Но Далко ничего не сказал о том, почему он выбрал Брейки? Почему именно Уолтера Гивенса?»

Савич покачал головой и пристроил «Порше» за «Вольво», похожим на «Шерлок», который мчался на предельной скорости. «Думаю, Далко, как сказал бы наш британский друг Николас Драммонд, просто сумасшедший. Но у него есть свои причины. Возможно, месть. Возможно, помощнику шерифа не повезло арестовать его или кого-то, кто был ему очень дорог, и его убийство было местью. Зачем он использовал Брейки? Я пока не знаю».

«Как ты это сделал, Савич? Как ты сбежал от Далко?»

«Я сосредоточился на этом огромном зале в пещере Винкеля всем своим существом. Не знаю, кто был больше удивлён, когда мы появились там, я или Далко».

Они проехали мимо попутчика — угрюмого бородатого мужчину с рюкзаком и потрёпанными кожаными ботинками. Гриффин сказал: «Звучит потрясающе. И страшно».

Итак, вы думаете, Брейки расскажет нам о сосновом лесу и башне? Что он вспомнит, как Далко приказал ему убить помощника шерифа Кейна Льюиса?

«Я готов поспорить, что Далко, кем бы он ни был, живёт в Плэкетте, штат Вирджиния, или поблизости, и что у заместителя шерифа Кейна Льюиса и Спарки Кэрролла есть что-то общее с ним, что-то, что сделало их обоих его целями. Далко сказал, что они заслуживают смерти, поэтому, что бы он ни считал их поступками, этого было достаточно, чтобы убить их или, скорее, заставить Брейки и Уолтера сделать это за него».

«И Брейки Олкотт, и Уолтер Гивенс молоды», — сказал Гриффин. «Неужели

Далко выбрал их, потому что считал их податливыми, внушаемыми? А Атамы, Савич – они общие для Далко и для обоих убийств. И владеют ими Олкотты, ты же знаешь. Всё это как-то связано с ними, без сомнения, на мой взгляд. Далко знает их, взаимодействует с ними, по крайней мере, с Брейки. Вы с Шерлоком вчера вечером познакомились со всей семьёй?

«Не старший сын, Лиггерт. Что касается миссис Элкотт — её зовут Делия — я нутром знаю, что она лгала, просто не знаю, о чём именно. Вы же знаете, что «Атамов», к сожалению, отследить невозможно. Тем не менее, Брейки и Уолтер Гивенс должны были каким-то образом где-то их заполучить. Сомневаюсь, что ордер на обыск домов Элкоттов в поисках кучи «Атамов» нам поможет; вы же знаете, их уже давно нет».

«Может быть, Брейки нам расскажет», — сказал Гриффин. Он покачал головой. «Если Элкотты замешаны, почему они сделали Брейки очевидным подозреваемым?

Зачем же акцентировать наше внимание именно на нём? Далко, похоже, не обратил внимания на Уолтера Гивенса, а сделал громкое заявление, заставив Уолтера зарезать Спарки Кэрролла прямо в здании Рэйберна. Но Брейки? Зачем Олкоттам обвинять Брейки?

«Если Брейки не заполнит пробелы, нам придётся поговорить с другими людьми в Плэкетте; это единственный способ найти связь между Спарки Кэрроллом и Кейном Льюисом и выйти на того, кто стоит за этими убийствами. Мы также свяжемся с шерифом, изучим документы об арестах заместителя Льюиса. Может быть, там что-то найдётся». Он сказал: «Почему бы не поручить это шерифу?» Ровно через минуту Савич уже разговаривал с шерифом Уотсоном. Он представился и передал задание Эзре Уотсону.

«Хорошо, мне нужно чем-то заняться, чем-то стоящим. Все несут чушь — про инопланетян и террористов, и всё потому, что они напуганы и расстроены из-за двух смертей. Это я могу понять и с этим работать».

«Как поживает ваша сестра, шериф?»

«Глори всё время уговаривает меня что-нибудь сделать, а я всё время говорю ей, что это не моё дело, что я ничего не могу сделать, что она должна позвонить вам». Он сделал паузу. «Но теперь мне есть за что взяться. Я свяжусь с вами, агент Савич, если и когда найду что-то полезное. Вам уже что-нибудь известно о двух убийствах?»

«Да, но пока недостаточно прочно. Я ещё поговорю с вами, шериф, и благодарю вас за помощь».

Савич повесил трубку, посмотрел в зеркало заднего вида. «Хорошо, что рядом нет полицейских, которые могли бы остановить меня за разговор по телефону за рулём».

«Раз уж ты ездишь на Porsche, — добавил Гриффин, — они отвезут тебя прямо в полицейский участок». Улыбка Гриффина быстро исчезла. «Стефан Далко — ты пытался его найти?»

«Нет никаких записей о том, что кто-то с таким именем въезжал в США. Он не

Гражданин, кстати, тоже, только не с таким именем. Я не могу предоставить рисунок Далко прессе и Metro. Его внешность была такой же иллюзией, как и всё остальное. Я попросил Джесси сделать набросок его лица, чтобы показать его Брейки. Лицо у него, возможно, и не его собственное, но его иллюзия — это так, и я надеюсь, Брейки подтвердит нам это.

«Знаете, сегодня утром мы получили запись слежения за грузовиком Брейки.

Утром в день убийства он отправился из распределительного центра прямо по своему обычному маршруту, без объездов. Ему придётся самому рассказать, где он убил помощника шерифа и куда положил его тело в грузовик. И зачем.

«Меня до сих пор поражает то, что Далко мог подсказать, приказать или манипулировать двумя людьми, независимо от их возраста, чтобы они убили другого человека».

Савич бросил на Гриффина быстрый взгляд. «Кажется, Далко их до смерти напугал.

Может быть, даже больше. Я думаю, это его взволновало».

«Но ты его превзошёл, Савич. Это, должно быть, сбило его с ног, как ты думаешь?»

«Пока что, возможно, но я знаю, что нам нужно действовать быстро. Если мы не выясним, кто такой Далко, я даже не могу предсказать, что он попытается сделать дальше. Убить ещё кого-то, кто его оскорбил? Но я точно знаю, что он снова на меня нападёт».

Гриффин улыбнулся ему. «Если… когда… он это сделает, позови меня».


ОБЩЕЖИТИЕ ДЖЕФФЕРСОНА

КВАНТИКО

Сорок пять минут спустя Гриффин и Савич молча сидели и наблюдали, как Брейки Элкотт откинулся в удобном кресле, сделал глубокий вдох и уставился прямо перед собой сквозь доктора Хикса, его взгляд был пустым. «Я вижу, как он подходит прямо ко мне, его лицо так близко, что я чувствую, как его плащ касается моей ноги, вижу чёрные волоски у него в носу. Он назвал меня по имени, Брейки. Клянусь, я чувствовал, как его мысли проникают в меня, словно пальцы, лезущие в карман за бумажником». Брейки покачал головой и застонал.

Савич наклонился вперёд и слегка коснулся плеча Брейки. «Всё в порядке, ты в безопасности. Он не причинит тебе вреда. Хорошо? Расскажи нам, что он тебе сказал, Брейки».

Брейки замер. «Он сказал, что мне приснится сон, очень яркий сон, и этот сон станет моим шансом отомстить за великое зло. Это будет всего лишь сон, но я должен всё сделать идеально. Он сказал, что во сне я встану с постели, оденусь и поеду в «The Gulf», старый бар на шоссе 79. Там будет многолюдно, и я закажу пиво и подожду сзади, у выхода из туалета. Там будет помощник шерифа Кейн Льюис, выпивающий со своими дружками, и я последую за ним, когда он уйдёт, но никого не увижу. Когда мы останемся одни на парковке, и он будет почти у машины, я позову его по имени, а когда он обернётся, всажу ему в сердце атам. Я отнесу его тело ровно на сто шагов в лес и брошу там». Дыхание Брейки прервалось, участилось. Савич слегка потёр руку. «Всё в порядке. Знаю, это трудно, но расскажи нам всё остальное».

«Он несколько раз говорил мне, чтобы я никому не попадался на глаза. Он положил правую руку мне на лоб и сказал, что я скоро проснусь. И когда я проснулся, я…

будет в этом сне, моем следующем сне, как он его назвал.

«Наверное, я покачал головой, потому что он снова сказал, что это всего лишь сон, сон, который научит меня справедливости. Я чувствовал, как его слова обволакивают меня, каким-то образом берут верх. Они стали моими собственными словами, как будто я сам их произнес. Я проснулся, сразу же оделся и выскользнул, чтобы мама не услышала. Он сказал, что атам будет на переднем сиденье моей машины, и так и оказалось. Я поехал прямо в Залив».

На лице Брейки отразился ужас от увиденного. «Я ударил его ножом. Это было легко, атам вошёл прямо в него. Он был так пьян, что, думаю, даже не понял, что происходит. Его кровь брызнула на меня, залила мне руки, лицо, одежду, и я понял, что это не сон, это реальность. Заместитель шерифа Льюис — я знал его всю жизнь, и он ничего мне не сделал, и всё же я его убил. И тогда я понял, что это не сон, он мёртв из-за меня».

Ты знаешь, он просто покачнулся, прежде чем упал? Он не произнес ни слова, не издал ни звука, он просто выглядел удивлённым. Я не мог поверить происходящему. Я надавил ему на грудь, но он был мёртв. Голос Брейки дрогнул.

Гриффин сказал: «Брейки, ты ведь не понес помощника шерифа Льюиса в лес, как тебе было приказано, не так ли?»

«Всё, что я видел, — это кровь и его, лежащего на земле. Я больше не мог думать, я знал только, что должен что-то сделать. Я не мог оставить его там, на земле, поэтому положил его в багажник машины и поехал.

Знаете, я подъехал к распределительному центру, даже не заметив этого? Я пробрался туда, взял ключ от грузовика, которым управлял следующим утром, и посадил его в один из грузовиков. Не знаю зачем, просто так, и навалил на него несколько пакетов.

«Я поехал домой, умылся и избавился от окровавленной одежды. Никто меня не слышал. Мысли путались. Я не знал, что буду делать, когда придёт время вернуться в распределительный центр и забрать грузовик с посылками. Я знал, что помощник шерифа Льюис лежит в кузове грузовика мёртвый». Брейки замолчал. Он опустил лицо на руки и зарыдал. «Этот человек, Далко, сказал, что всё это сон, но он солгал. Это не так. Я убил помощника шерифа Льюиса». Он поднял лицо, мокрое от слёз, и невидящим взглядом посмотрел на них. «Должно быть, я задремал, потому что на следующее утро, когда сработал будильник, я поехал на работу и отнёс OTR в почтовое отделение Рейнеке. Я понятия не имел, что он в одном из них. Я ничего об этом не помнил».

Савич наклонился ближе. «Я хочу, чтобы ты выслушал меня, Брейки, и поверил мне. Монстр — это Стефан Далко, а не ты. Он виноват в убийстве заместителя шерифа Льюиса, а не ты».

Брейки качал головой. «Я не хочу никого убивать, не хочу. А что, если он снова вернётся? А что, если он вернётся сегодня ночью?»

У тебя не будет ни единого шанса. Савич знал, что если Брейки пойдёт домой, он будет помнить

Далко и его сон: вспомнив, как он ударил ножом помощника шерифа Льюиса, он в мгновение ока разнесёт слухи о Плэкетте, и Далко начнёт действовать. Далко должен быть рядом с Брейки, достаточно близко, чтобы подложить ему в машину атам. Он подвергнет Брейки неминуемой опасности. Савич принял решение. Он наклонился к доктору Хиксу и заговорил.

Доктор Хикс посмотрел на него так, словно хотел сказать: «Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь», и спокойно сказал: «Когда ты проснёшься, Брейки, ты не вспомнишь, что тебя гипнотизировали, ты не вспомнишь ничего из того, что ты нам говорил. Ты будешь помнить только то, что уже знал, когда пришёл сюда сегодня утром».

Ты не испугаешься. Когда проснёшься, сделаешь всё, что велит тебе агент Савич. Ты меня понял, Брейки? Хорошо. Я хочу, чтобы ты проснулся сейчас же.

Брейки моргнул, перевёл взгляд с доктора Хикса на Савича, затем на Гриффина. «Я готов к тому, что ты меня загипнотизируешь. Чего мы ждём? Кто-нибудь ещё идёт?»

«Послушай меня, Брейки, — сказал Савич. — Иногда гипноз не работает.

Но вам не о чем беспокоиться, мы вас не арестуем. Вы явно пытаетесь нам помочь. Если захотите что-то ещё рассказать или с вами случится что-то необычное, позвоните мне». Савич написал номер своего мобильного на карточке и положил её в карман Брейки.

«Ладно, я могу. Ого, ты даже загипнотизировать меня не смог». Лицо Брейки вытянулось. «Но мы до сих пор не знаем, что произошло. Я виновен в убийстве помощника шерифа Льюиса, ты сказал, я должен быть виновен. Почему ты меня не арестуешь?»

«Потому что ты нам помогаешь, Брейки. Но тебе придётся надеть браслет на лодыжку. Это для твоей же безопасности».

Брейки моргнул. «Для моей безопасности? Чтобы ты всегда знал, где я, да?»

«И то, и другое», — сказал Савич. «Нам нужно знать, где вы были, если вы снова не вспомните. Агент Хаммерсмит отвезёт вас домой, как только мы его установим. Советую вам никому в Плэкетте ничего не говорить о нашей встрече здесь, в Квантико. Что касается вашей семьи, не стесняйтесь сказать им, что вас невозможно загипнотизировать». Он помолчал, а затем добавил: «Брейки, можете ли вы сказать нам, арестовывал ли когда-нибудь помощник шерифа Льюис Спарки Кэрролла по какой-либо причине?»

«Спарки? Нет, Спарки — человек прямой, всегда им был. Я имею в виду, тот парень, который готовил, агент Савич».

«Насколько вам известно, Спарки никогда не пил в The Gulf, когда там был заместитель шерифа Льюис?»

«Нет, это отец Спарки пил — Милт Кэрролл. Он начал пить постоянно после того, как его жена умерла от рака. Он часто бывал в «Галф». Милт всё ещё мог готовить как волшебник, даже если был пьян в стельку. Но Спарки пил лишь изредка, в основном пиво. Он перестал пить после того, как его отец умер от цирроза несколько месяцев назад. Он был очень хорошим парнем. Многие из нас действительно…

буду скучать по нему».

«Я знаю, и мне жаль», — сказал Савич.

Лицо Брейки потемнело. «Уолтер починил первую машину Спарки, старый «Шевроле», который отец подарил ему, когда тот учился в девятом классе. К четырнадцати годам Уолтер мог починить всё, что на колёсах. Уолтер и сейчас этим занимается, и ему платят больше, чем мне, работающему в распределительном центре».

Гриффин спросил его: «Значит, Уолтер и Спарки всегда были друзьями? Никаких ссор?»

«Никогда. Они всю школу устраивали гонки на дрэг-рейсинге, на Олд-Понд-роуд, с улюлюканьем и воплями. Уолтер зарезал Спарки в том офисном здании, агент Савич. Я просто не знаю. Что случилось со мной и Уолтером? Узнаю ли я когда-нибудь?»


КОЛБИ, ЛОНГ-АЙЛЕНД

Поздно вечером в пятницу

Эрвин съехал с автомагистрали Лонг-Айленд и направился в Колби. «Здесь живёт около двадцати пяти тысяч человек, в основном пенсионеры, живущие в слишком больших для них домах. И примерно столько же белок, которые прячутся от мячей для гольфа на полях для гольфа. Хорошее место для безопасного дома».

Джусти сказал: «Дом находится в конце длинного квартала. Там тихо и уединённо, удобный периметр. И да, там много белок».

«И слишком много дубов и клёнов», — сказал Эрвин. «Я мог бы добраться до кого-нибудь в этом доме, без проблем».

«Да, ты нам уже говорил, Пип. Но сначала тебе придётся нас найти и быть таким же лёгким, как эти белки». Она повернулась к Шерлоку и Кэлу. «Пип думает, что может пройти по комнате, и его никто не услышит. Что на это скажет твоя жена?»

Джун только и говорила, что никогда мне не изменит, что риск попасться того не стоит. Честно говоря, Келли, я просто говорю, что в этих деревьях слишком много мест для снайперов. Мы не можем перекрыть их все. Если мы потеряем Конклина, так всё и случится.

«Все это знают, Пип. Нам придётся жить на этом месте, пока нас не переведут обратно, а это случится скоро. Насим здесь, без сомнения, безопаснее, чем в федеральной тюрьме. Никто за нами не следил, мы с тобой об этом позаботились. Впрочем, в любом случае, никто бы не догадался, что за нами следят».

Они остановились у обочины дома, обшитого вагонкой, построенного в 1960-х годах в конце тупика. Он был серого цвета, обветшалый и нуждался в серьёзном ремонте и, возможно, в новой крыше. Для местных жителей он выглядел вполне сносно, хотя и не слишком, и не привлекал к себе внимания. Забор окружал дом.

Дом высотой около шести футов, и Кэл готов поспорить, что он был под сигнализацией, возможно, под напряжением. Разве кто-то удивился бы, увидев такой забор вокруг такого обычного, ничем не примечательного дома?

Пип Эрвин был прав, беспокоясь о дубах и густых клёнах – не тех, что росли на участке, где их вырубили рядом с домом, а тех, что росли на прилегающих к нему участках. Окна в доме были, по крайней мере, маленькими, с задернутыми шторами. Глубокая веранда окружала дом, без сомнения, тревожная. Кэл знал, что там должны быть скрытно установлены камеры, датчики движения и подслушивающие устройства. Интересно, как часто белки и кролики активируют сигнализацию, заставляя агентов внутри замирать или, что ещё хуже, становились беспечными.

Но Джусти был прав. Обойти их всех будет сложно. И лишь немногие могли знать, что Конклин здесь.

Из телефона Джусти донеслась мелодия из «Звёздных войн» . Кэл оживился, довольный этой причудой госпожи Комендант.

Она ответила тихо: «Нас четверо: Пип, я и агенты Шерлок и Маклейн из Вашингтона. Никаких признаков погони из города.

Пип заехал за сэндвичами, чтобы убедиться.

И вот Кэл решил, что причиной остановки за сэндвичами был голод.

Это была стандартная процедура.

Раздался зуммер, и калитка распахнулась. Эрвин сел за руль внедорожника.

Проехал на машине, оставив по бокам всего несколько дюймов свободного пространства, и остановился за старым «Шевроле», бежевым и скучным, не слишком новым и не слишком старым. Кэл не увидел ни одного агента.

Хороший.

Агент открыл входную дверь и вышел на крыльцо. На нём были джинсы и кевларовый жилет поверх белой футболки, расстёгнутая рубашка, на боку у него был пистолет Glock. Он пожал руку и представился как Эллиот Трэверс.

Он провёл их внутрь небольшого дома, закрыл за ними дверь и запер её. Прежде чем что-либо сказать, он подошёл к окну, слегка отодвинул тёмные шторы и выглянул. Он отступил назад, кивнул Джусти и крикнул: «Джо, не волнуйся. Всё чисто».

Женщина-агент, одетая в джинсы и синюю толстовку «Джайентс», несомненно, с жилетом под ней, вошла в гостиную и кивнула Эрвину и Джусти.

Она была примерно того же возраста, что и Пип, подтянутая, с седыми волосами и блестящими голубыми глазами.

Кэл мог представить, как она во весь голос подбадривает команду на игре «Джайентс».

«Спина свободна». Она улыбнулась Кэлу и Шерлоку. «Добро пожаловать в наше скромное жилище. Я Джо Хоаг». Она протянула руку. «Приятно познакомиться, агент Шерлок. То, что вы сделали в аэропорту имени Кеннеди, заставило всех нас, сотрудников правоохранительных органов, гордиться вами. Келли сказал вам, что Насим будет говорить только с вами. Он не говорит нам, почему, и всё время повторяет, что хочет поговорить с рыжеволосым агентом из аэропорта имени Кеннеди. Казалось бы, вы последний человек, которого он хотел бы видеть после того, что вы с ним сделали».

Она перевоплотилась в другого агента, который выглядел на сорок с небольшим и был сложен как

В комнату вошёл пожарный гидрант. «А это Арло».

Агент Арло Крокер протянул руку и пожал их. «Я думал, мы сможем его уговорить, но нет, он настаивает, что это должны быть вы, агент Шерлок. Хотите холодного чаю, прежде чем Шерлок на него набросится?»

Шерлок покачала головой. «Не сейчас, Арло. Мне бы очень хотелось поговорить с Насимом прямо сейчас».

Джусти сказал: «Посмотри туда, Шерлок».

Насим Конклин сидел перед ней на мониторе высокого разрешения, подвешенном на уровне глаз на стене гостиной. «Он в дальней спальне», — сказала Джо. «Видите ли, он прикован к стулу и смотрит телевизор. Смотрит новости. Кроме того, он читает — газеты, журналы, всё, что мы ему даём. Он мало спит, мало ест. Когда он не читает и не смотрит новости, он сидит с таким видом, будто мир рухнул. Полагаю, для него это так, и он это знает.

Он выходит из комнаты, чтобы воспользоваться ванной, и еще полчаса, которые мы дали ему погулять на улице вчера вечером, когда было совсем темно».

Джусти сказал: «Мы подождем здесь».

Джо проводила Шерлока в заднюю спальню, отперла дверь и распахнула её. «Насим, вот ваш агент Шерлок», — сказала она и отошла в сторону, пропуская Шерлока. Она начала закрывать дверь, но Кэл покачал головой и последовал за Шерлоком в спальню. Комната была небольшой, с минимумом мебели; односпальная кровать посередине была застелена тёмно-синим покрывалом. Насиму Конклину пришлось попросить, чтобы его пересадили с кресла на кровать, и это был единственный выбор. Рядом с ним лежала стопка журналов, книг и газет.

Шерлок направился прямо к Насиму Конклину и остановился перед ним.

«Привет, Насим. Я до сих пор удивляюсь, как граната не разорвала нас обоих на куски».

Он медленно поднял голову и посмотрел на неё, его глаза светились умом, но также и болью. Агент Хоаг был прав. Насим Конклин выглядел так, словно знал, что это конец его пути. Но как он дошёл до этого, Шерлоку предстояло выяснить.

«Нет», — сказал он деловым тоном. «Не думаю, что ты была достаточно близка, но тебе пришлось бы смыть меня с себя». Он хрипло и горько рассмеялся. «Если бы у меня хватило смелости это сделать». Он говорил на беглом британском английском, но с французским акцентом и чем-то ещё. Она знала, что он сирийского происхождения.

Она села на край кровати. «В конце концов, он всё-таки взорвался — к счастью, в бомбодержателе».

Она увидела, что его руки были неплотно скованы спереди наручниками, пристегнутыми к ремню, который позволял ему двигаться лишь настолько, чтобы переворачивать страницы книги и чесать нос. Запястье, которое она сломала в аэропорту имени Кеннеди, было в тонком гипсе.

«Я мог бы бросить его в тебя и наблюдать, как ты разлетаешься на миллион кровавых кусочков прямо у меня на глазах».

«Вот, вот и визуальный образ», — сказал Шерлок. «Должен сказать, я рад, что ты

не сделал».

Он кивнул в сторону Кэла, который стоял у двери, скрестив руки на груди. «Я не хочу, чтобы он был здесь. Заставьте его уйти. Только вы».

«Представь, что меня здесь нет», — сказал Кэл.

«Ты её телохранитель?» — Насим загремел кандалами. — «Я больше ничего не могу ей сделать».

Кэл прислонился спиной к закрытой двери, всё ещё скрестив руки на груди. «Насколько я помню, в первый раз ты почти ничего с ней не смог сделать».

Насим улыбнулся и отпустил её. «Жаль, конечно, но ты прав». Он ещё целую минуту разглядывал Кэла, а затем снова повернулся к Шерлоку.

«Почему ты не поговорил с другими агентами, Насим? Почему именно со мной?»

Он посмотрел на нее в упор и просто сказал: «Потому что ты не боишься смерти».


Эти слова повисли в неподвижном воздухе между ними. Шерлок не знал, чего она ожидала, но точно не этого. Она покачала головой.

«Ты ошибаешься, Насим. Каждый, кто стоит обеими ногами в этом мире, боится смерти».

«Но ты все равно пришел за мной».

Никто её об этом не спрашивал. «На самом деле, правда довольно проста.

Всё произошло так быстро. Я знал только одно: мне нужно помешать тебе убить Мелиссу и всех остальных невинных людей. Моя работа — защищать, ты же знаешь.

«Ты даже имя этой женщины помнишь — Мелисса. Мне не следовало её хватать. Мне нужно было бросить гранату и положить этому конец».

«Но ты этого не сделал».

«Я провалился в аэропорту, потому что боялся умереть».

«Возможно, тебя остановил не страх. Возможно, ты не смог убедить себя убить всех этих людей».

Он начал грызть ноготь большого пальца. «Я слышал, как агенты говорили о вашем сыне. У вас есть и муж, и сын, но вы действовали, зная, что можете умереть. Неужели вас не волнует, что с ними будет? Как они будут горевать по вам?»

Откуда это взялось? Кэл и агенты в гостиной тоже задавались этим вопросом?

И тут она поняла: «Мой муж и мой сын — центр моей жизни.

У вас семья, дети, вы понимаете, что это значит. Я не понимаю, что вами двигало, чего вы надеялись достичь. Вы образованный человек, журналист. Ничто из написанного или сделанного вами не указывает на то, что вы террорист или джихадист. У вас нет никаких связей с какой-либо террористической организацией, вы не выступали за их интересы и не защищали их деятельность. Вы вели мирную жизнь, достойную восхищения; вы любите свою жену,

твоя семья.

«Так скажите мне, зачем вы взяли гранату с собой в аэропорт Кеннеди, намереваясь убить десятки людей?»

«У меня не было выбора».

«Потому что они отняли у тебя семью, не так ли?»

«Откуда ты это знаешь? Какая глупость с моей стороны. Ты же уже знаешь, что у моего младшего сына родимое пятно за коленкой. Ты же всё обо мне знаешь, да? И о моей семье?»

«Пока нет. Но нам известно, что ваша жена, Мари Клэр, прилетела в Бостон с тремя детьми три дня назад. Мы установили личности двух мужчин, находившихся с ними в самолёте, у которых были поддельные документы, очень качественные. Камеры видеонаблюдения аэропорта засняли их выходящими из терминала вместе с вашей семьёй».

«Значит, вы не знаете, где они?»

«Мы видели их на чёрном внедорожнике, выезжающем из аэропорта, но больше ничего не знаем. Пока нет».

«Вы понимаете, что у меня не было выбора? Что я поступила так, как поступила бы и вы, если бы кто-то держал вашего мужа и сына в заложниках: убила бы их, не задумываясь?»

Перечить ему не было смысла. Шерлок спросил: «Сколько времени твоя семья находилась у них, прежде чем тебя отправили в аэропорт имени Кеннеди?»

«Три дня и три ночи».

«Бесконечное время, чтобы позволить страху перед их смертью терзать тебя, позволить тебе прочувствовать горечь утраты семьи, если ты не взорвал гранату. Бесконечное время, чтобы жить с осознанием собственной смерти».

«Они безжалостны и жестоки, но теперь всё это не имеет значения. Я готов умереть, я умру. Моя единственная надежда — что вы найдёте мою семью, прежде чем их убьют».

«Ты здесь под нашей защитой, Насим. Здесь ты в безопасности, ты это знаешь».

«Вы, американцы, переоцениваете себя, агент. Моя безопасность больше не имеет для меня значения. Даже после моей смерти я боюсь того, что они сделают с моей семьёй».

В его голосе не было ни тени сомнения. Он был уверен, что скоро умрёт. «Расскажи мне, как всё это с тобой случилось, Насим. Расскажи мне, кто тебя сюда отправил».

«Я расскажу вам всё, что знаю, если вы поклянётесь, что сделаете всё возможное, чтобы найти мою семью. Поклянётесь, что не позволите вашему правительству пожертвовать ими, потому что они для него бесполезны. Тогда я расскажу вам, а не кому-либо другому.

Ты."

«Клянусь, Насим. Я лично приму участие в поисках твоей семьи.

И мы будем за ними охотиться, можете быть в этом уверены».

Он внимательно посмотрел на неё и медленно кивнул. «У тебя не так много времени».

«Тогда расскажи мне, Насим. Как они к тебе подошли?»

«Подойти ко мне? Я шёл домой с рынка по Ланкастер-роуд, когда двое мужчин в нейлоновых масках закинули меня в кузов фургона. Водителя я так и не увидел. Они били меня каждый раз, когда я пытался пошевелиться, не говоря ни слова. Они приковали меня цепью на каком-то грязном складе, пропахшем тухлой рыбой, и оставили там в ужасе, не зная, почему это со мной происходит и убьют ли они меня.

«Когда они возвращались, всегда втроём, всегда в масках, то только для того, чтобы принести мне достаточно еды и воды, чтобы выжить. Они не разговаривали со мной и не отвечали ни на один мой вопрос, игнорировали мою просьбу позвонить жене, чтобы она знала, что я жив, и договорилась о выкупе, снова били меня, если я говорил что-то лишнее. По нескольким сказанным ими словам было очевидно, что они арабы. Когда они говорили на этом языке, то с сирийским акцентом. Возможно, я узнал их голоса, но это всё.

Через два дня они усадили меня, и мужчина с сильнейшим акцентом сообщил, что я еду в Нью-Йорк, сказал, что у них там есть для меня задание. Он показал мне фотографии моей семьи на смартфоне, окружённой людьми в масках, и включил видео моей жены, которая была в ужасе и умоляла меня сделать то, что они просят. У них был мой паспорт, поэтому я понял, что они забрали мою семью из дома, поскольку все мои документы были там. Он сказал, что я узнаю позже, чем буду там заниматься, но если я не справлюсь, они убьют мою жену и детей.

Насим замолчал, опустив взгляд на свои сжатые в кулаки руки. «Этот человек сказал мне, что сделает это сам, задушит каждого по очереди и закопает всех вместе в одной могиле. Я поверил ему. Я потребовал поговорить с женой, потребовал доказательств, что она жива. Они сказали, что я смогу поговорить с ней только после того, как мы все будем в Нью-Йорке. Таким образом, никто в Лондоне не сможет их найти, даже если я кому-нибудь передам. Они заставили меня купить билеты для всех нас самому, даже оставили меня одного во время перелёта в Нью-Йорк.

«В аэропорту Кеннеди ко мне подошёл мужчина, отвёл в ожидавший меня фургон, завязал мне глаза и уехал. Полагаю, их было трое. Они не разговаривали, только назвали пункт назначения: Квинс. Меня держали там в небольшой квартире, не знаю, в какой части Квинса. В тот вечер я впервые заговорил с журналисткой Marie Claire. Мы говорили по-французски, пока один из мужчин не ударил меня под рёбра и не сказал, что нужно говорить по-английски. Они позволили ей сказать мне, что с ними всё в порядке, что они добрались до Америки. Я слышал на заднем плане голоса своих детей».

Насим Конклин посмотрел на единственное окно, затемнённое плотно задернутой шторой. «Они забрали телефон. Это был последний раз, когда я разговаривал с женой».

«Ты говоришь «они», Насим. Ты, очевидно, их видел. Ты знаешь, кто это был? Можешь описать их или этот фургон?»

«Их было трое, с сирийским акцентом, как и у первых троих. Они…

Они были примерно моего возраста или старше. Они выглядели приятными и хорошо одетыми, все трое в брюках и куртках. Они были вежливы и неплохо говорили по-английски. Номерной знак на фургоне? Я его не видел.

«Я покажу вам фотографии, посмотрите, сможете ли вы их опознать».

«Да, я попробую. Я знаю, что у них были британские паспорта, но, возможно, они тоже были поддельными».

«И только тогда вам сказали, что нужно сделать? Взорвать гранату в очереди на досмотр в аэропорту имени Кеннеди?»

Он кивнул. «Сразу после того, как они забрали телефон, кошмар стал хуже, чем я себе представлял. Мне показали гранату, объяснили, как её взорвать, и приковали наручниками к койке в дальней комнате, ожидая, что я усну.

Конечно, я совсем не мог заснуть. Именно тогда я подслушал обрывки их разговора через закрытую дверь на арабском языке. Они не знали, что я иногда их слышу. Тогда я и услышал, как они используют слово «Белла» , своего рода кодовое слово для обозначения того, что они делают. Они упомянули человека, которого называли Стратегом – перевода на арабский язык нет, поэтому они использовали английский. Я не знаю, кто он, но они говорили о нём с уважением, почти благоговением – как о своём вдохновителе или лидере. И один из мужчин – его звали Рахал – упомянул имя Хосни, назвал его своим братом, и Хосни был здесь, в Соединённых Штатах, и помогал им. Он немного посмеялся. Как вы думаете, Хосни Рахал может быть важен?

Сердце Шерлока ёкнуло. «Хосни Рахал. Мы будем его искать. Ты вообще не представляешь, кто этот Стратег?»

Насим покачал головой. «Кроме того, кто, похоже, спланировал этот проект с Беллой, я понятия не имею. Это единственные имена, которые я слышал. Не знаю, поможет ли это вам».

«Тогда, Насим, нам нужно сосредоточиться на вопросе: почему это случилось именно с тобой? Кто выбрал тебя для этого и почему? Если мы сможем это выяснить, мы сможем найти их, а возможно, и твою семью».

«Я почти ни о чём другом не думал. Что я сделал, что сделала моя семья, чтобы заслужить это? Почему они не послали одну из многих заблудших душ, жаждущих умереть за джихад, кого-то, кого они тщательно подготовили, вместо того, чтобы рискнуть и выбрать кого-то вроде меня? Я застыл, правда?»

«Именно этот вопрос. Может быть, они выбрали тебя, потому что считали, что ты не можешь быть с ними связан? Ожидали, что ты умрёшь, даже не узнав, кто они? Или, может быть, это было что-то личное, кто-то хотел твоей смерти?»

«Насколько мне известно, у меня нет смертельных врагов».

«Но когда они впервые схватили вас, вы думали, что это ради выкупа?

Потому что вы продавали бизнес своего отца и вскоре должны были стать очень богатыми?

«Это правда, но есть только моя мать. Зачем ей желать моей смерти?»

Шерлок кивнул. «Хорошо. Возвращайся со мной, Насим. Ты вернулся в Лондон около полугода назад?»


Он кивнул. «Да, около полугода назад, после смерти отца. Моя мать, Сабин, очень тяжело перенесла его утрату, умоляла меня переехать в Лондон.

Честно говоря, мы с Мари Клэр были счастливы в Руане, мы оба обосновались там и с нетерпением ждали своего будущего. Но моя мать нуждалась во мне, просила вернуть внуков, и ещё нужно было заниматься семейным бизнесом в Англии.

«Она не могла приехать к вашим детям, пожить у вас в Руане?»

«Она и моя жена, Мари Клэр, не любят друг друга. Моя мать никогда не одобряла мой брак с французским католиком, особенно её расстраивало то, что мои дети воспитывались католиками. Видите ли, мой отец был атеистом и позволил ей воспитывать меня в исламе. Я давно отступил от своих убеждений, и она подталкивала меня вернуться к вере».

«А твой отец?»

Мой отец не одобрял нас по разным причинам. Он владел очень успешной сетью химчисток по всей Англии и Шотландии. Он ожидал, что я пойду в этот бизнес вместе с ним, и когда я сказал ему, что мне это неинтересно, что я хочу стать писателем или журналистом, он очень разозлился.

Он разорвал связь между нами».

Он пожал плечами. «Потом он умер, и я почувствовал, что у меня нет другого выбора, кроме как вернуться в Лондон, хотя бы на время, и поэтому мы переехали в следующем месяце. Мы нашли квартиру достаточно близко, чтобы навещать мою мать, но достаточно далеко, чтобы устроить мою жену. Журнал Marie Claire беспокоился, что моя мать скажет нашим детям об их религии, если она оставит её с ними наедине.

«Я сказал матери, что намерен продать магазины как можно скорее. Я был удивлён, когда она сказала, что много лет активно участвовала в бизнесе. Она умоляла меня не продавать бизнес, что мне вообще не нужно в нём участвовать. Я мог бы просто передать ей управление. Но я отказался. Признаюсь, я не хотел иметь ничего общего с сетью, отчасти потому, что всё ещё чувствовал себя отлично.

Злость на отца за то, что он с нами сделал. Для меня бизнес отца был тяжким бременем на моей шее. К тому же, вскоре ко мне стали выстраиваться крупные корпорации, готовые делать предложения, и London Herald уже попросила меня писать для них.

«Твой отец наверняка понимал, что твоя мать захочет оставить цепь себе. Почему же он оставил свой бизнес тебе?»

Мой отец всегда поступал именно так, как ему было удобно. По какой-то причине он, должно быть, не хотел, чтобы моя мать продолжала заниматься бизнесом. Не знаю почему. Он, должно быть, знал, что я продам бизнес, если он оставит его мне. В любом случае, он не разорял её, не подумайте. Он оставил моей матери три дома и кучу денег.

«Общение с матерью было трудным. Я не пробыл в Англии и недели, как она попросила меня посетить с ней мечеть Южного Лондона и встретиться с имамом, его звали Аль-Хади ибн Мирза. В конце концов я согласился, по своим собственным причинам, позвольте мне прояснить это. Мне было любопытно, каково это – вернуться к своей религии после стольких лет. Имам был всем, о чем она могла говорить со мной – какой он мудрый, как его огонь принесет ислам миру, а мир – исламу. Он был гением, сказала она, помогая мусульманам, скатившимся к западному джихаду, в их личной борьбе за выполнение своих религиозных обязанностей. Она была поражена.

Наконец, после молитвы я встретился с Аль-Хади ибн Мирзой. Он, безусловно, обладал харизмой, и, казалось, ему было комфортно общаться с такими людьми, как я. Он внимательно выслушал мои вопросы о вере, благословил меня на поиски истинного пути и пригласил меня снова поговорить с ним.

К моему удивлению, имам внезапно попросил меня за чаем пересмотреть решение о продаже отцовского бизнеса. Он сказал, что для ислама важно, чтобы такие набожные женщины, как моя мать, продолжали занимать руководящие должности в Англии, что она – столп мечети, и ему нужна её поддержка. Моя мать, очевидно, подстрекала его к этому, и это меня разозлило. Я был не очень вежлив, когда сказал ему, что это не его дело и не имеет никакого отношения к исламу. Он немного поучал меня о моих обязанностях, но, поняв, что не убедит меня, склонил голову и извинился. Я тоже извинился за свою резкость.

Он сменил тему, рассказал о моих успехах в журналистике и спросил, не хотел бы я написать статью о некоторых молодых местных мужчинах, которых он обратил в веру. Он сказал, что это может помочь мне найти свой путь.

«Я сказал ему, что подумаю, что я только что переехал в Лондон и мне нужно время. Это всё, что он сказал. Я много раз возвращался к этому разговору, но не знаю, имела ли встреча с имамом какое-либо отношение к этому».

Шерлок сказал: «МИ5 уже установила наблюдение за мечетью и имамом, Насим. Мы знали, что ты там был. Теперь мы будем знать, что нужно задавать вопросы о бизнесе твоего отца. Ты был прав, что расстроился,

подозреваю что-то».

«Позвольте мне сказать, что моя жена, Мари Клэр, была расстроена гораздо больше меня». Он сделал паузу, воспоминание вызвало у него мимолетную улыбку. «Она изначально была против того, чтобы я ходил в мечеть с матерью, называла это «вмешательством в мамину палатку». Она позвонила моей матери, сказала, чтобы она перестала пытаться манипулировать мной через имама, что продажа отцовского бизнеса была моим решением, и она может не совать нос в это дело. Как вы можете себе представить, моя мать не приняла этого просто так. Она кричала, что Мари Клэр — никчемная блудница-крестоносец, что она, моя мать, не успокоится, пока я не вернусь в ислам. Излишне говорить, что с тех пор они не общались.

«Вы можете смеяться, но нам всем было нелегко». Он снова замолчал, и на его губах снова заиграла улыбка. «Marie Claire может быть жестоким».

Подняв взгляд, он прошептал: «Знаешь, что для меня самое болезненное? Осознание того, что Мари Клэр, как бы она ни старалась, не может помочь ни себе, ни нашим детям. А я ей бесполезен».

«Вы услышали всё, что я знаю. И вы используете это, чтобы помочь моей семье.

Мне жаль, что этого не произошло».

«Ты хоть догадывался, что это отвлекающий маневр, Насим? Что собор Святого Патрика был главной целью? Что вице-президент Соединённых Штатов находился внутри собора, когда была заложена бомба? И другие высокопоставленные члены нашего правительства?»

«Нет, я не знал. Но я предполагал, что, вероятно, будут и другие нападения. Зачем граната на линии безопасности, если ничего особенного не произошло?»

«Вы никогда не слышали, чтобы кто-нибудь из тех, кто вас забрал, упоминал имя вице-президента? Или какие-нибудь другие американские имена?»

Насим покачал головой. «Я слышал только слово «Bella» — и, как вы знаете, это слово по-итальянски означает «красивый». Не могу представить, чтобы они назвали вице-президента Фоли красивым. Полагаю, они имели в виду прекрасный собор, да и другие соборы тоже? Они ведь — ценные символы, не так ли? Памятники, почитаемые за свою красоту?»

«Хуже того, они становятся эффективными целями для террора. Если вы не можете чувствовать себя в безопасности в церкви, то где вы в безопасности?»

«Да. Кто рискнёт посещать место поклонения, если его могут взорвать? Я представил себе потрясающий собор в Руане, лежащий в руинах. Это было бы ужасно».

Шерлок сказал: «Пока мы их не найдём, мы не можем знать, что они попытаются сделать дальше. Как думаешь, есть ли шанс, что они освободят твою семью?»

«Не сейчас, пока я жив и нахожусь под вашей опекой. Пока жива моя семья, они контролируют меня. Эти люди не знают ни жалости, ни прощения, ни понимания.

Они как собаки. Испражняются и уходят. Молюсь, чтобы моя семья ещё не погибла. — Он поднял на неё безнадёжный взгляд. — Молюсь также, чтобы я не был дураком, раз поверил, что это возможно.

Она коснулась браслета на его запястье. «Ты поступил правильно, Насим. Если возможно им помочь, мы это сделаем».

Насим посмотрел на свои закованные в кандалы ноги. «Вчера вечером, когда было темно, меня вывели на полчаса на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, почувствовать себя живым. Я с нетерпением жду этого. Могу ли я попросить вас принести мне ручку и бумагу, чтобы я мог написать записку родным? Я уверен, что вы передадите её им, если это возможно».

«Да». Когда она поднялась, он сказал: «Почка всё ещё болит, но головные боли прошли. Возможно, вы потеряли практику».

«Я думала, что пнула тебя достаточно сильно, чтобы получить настоящее сотрясение мозга, возможно, тебе придётся ненадолго застрять в больнице. Хорошо, что я этого не сделала». Она улыбнулась ему, подождала, пока Кэл последует за ней, и закрыла дверь.

Она услышала смех?


Когда Шерлок и Кэл вернулись в гостиную, Джо подняла чашку за Шерлока. «Молодец!»

Джусти потирала руки. «Мы уже уведомили МИ5 об этом псевдониме — Стратег. В наших записях о нём ничего нет.

Я разослал запрос, чтобы найти человека по имени Хосни Рахал, сообщите нам его местонахождение.

Она посмотрела на Шерлока. «Мне жаль Насима. Мы не позволим ему умереть, мы не допустим этого, но я боюсь за его семью так же сильно, как и он».

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги