Немезида (Фбр-триллер, №19)

Кэл сказал: «Мне кажется, Насим задал лучший вопрос: почему он? Этот имам? И почему? МИ5 нужно покопаться в финансах имама, его покойного отца и матери. Там наверняка что-то есть».

Пип Эрвин отпил холодного чая. «Я до сих пор удивляюсь, почему Насим доверял только тебе и отказывался говорить с остальными. Только тебе, Шерлок».

Шерлок сказал: «Думаю, он хотел кому-то рассказать, и именно со мной он чувствовал связь. Странно, однако, насколько он убеждён в своей скорой смерти».

Джусти кивнул. «Он, конечно, так считает. Не думаю, что в радиусе ста миль от этого места есть террорист, но всё равно хочется усилить меры безопасности.

Возможно, нам стоит оставить его сегодня вечером дома.

«Он так ждал возможности выйти на улицу, — сказал Шерлок. — Это была бы возможность снова с ним поговорить».

Кэл стоял у окна, скрестив руки на груди.

«Да ладно, вы же не думаете, что будете каждую ночь выгуливать его среди этих деревьев? Вы хоть раз смотрели в инфракрасный снайперский прицел, типа «Арес-6»? Прикрепите его к «Хэнд-К», и вы будете в деле с расстояния в сотни метров. Нельзя так рисковать, особенно если с ним Шерлок».

Джо Хоаг подошла к Кэлу и положила руку ему на плечо. «Кэл, я обошла всю территорию, и там всего несколько мест, уязвимых для снайпера.

Мы никогда не позволяли Насиму ходить таким образом».

«Есть люди, которые хотят смерти Насима, и в этом он прав», — сказал Кэл.

«Он подвёл их, он для них — серьёзная проблема, угроза. Я бы переводил его из комнаты в комнату, без всякого расписания, и вообще никаких прогулок на свежем воздухе.

Что касается того, чтобы отпустить Шерлока с ним, я налагаю вето на это.

«Ваше возражение принято к сведению», — сказал Джусти. «Однако, Маклейн, здесь главный не вы, а я».

Кэл набросился на неё с упреком. «Моя работа — выполнять собственные приказы, когда дело касается её безопасности». Он перевёл взгляд с Пипа Эрвина на Джо Хоага, на Арло Крокера, а затем на Шерлока. «Если с тобой что-нибудь случится, пока я дежурю, Шерлок, моя жизнь не будет стоить и гроша».

Шерлок сказал: «Хорошо, я сделаю, как ты хочешь, Кэл. Я твой должник». Она не хотела думать о том, что сделает Диллон, если с ней что-то случится; она не могла так думать. Риск всегда был. И Келли была права: кто вообще мог знать об этом месте? «Всё, что связано с Насимом, – это твоя забота, Келли. Кто-нибудь знает, где я могу найти карандаш и бумагу для Насима? Он хочет написать своей семье».

• • •

ЗА ЧАС ДО НАСТУПЛЕНИЯ ТЕМНОТЫ Шерлок и Кэл сели ужинать с Насимом в его номере, местные новости по телевизору показывали с приглушённой громкостью. Насим заказал фастфуд, гамбургер и картошку фри – свою любимую еду туриста, как он сам сказал.

Они говорили о семье. Шерлок узнал, что у Кэла три сестры, полдюжины племянников и племянниц, а также мать, которая при каждом его появлении постукивала ногой. Она тоже хотела от него детей.

Насим посмотрел в камеру и попросил разрешения воспользоваться туалетом.

Через минуту в дверях появились агенты Хоаг и Крокер.

Посещение туалета после ужина казалось устоявшейся привычкой. Насим встал.

Шерлок и Джо Хоаг последовали за Крокером, держащим Насима за наручники, до конца коридора. Крокер снял наручники, открыл дверь ванной, осмотрел маленькую комнату и кивнул. Насим вошёл, а Крокер прикрыл дверь.

Агент Хоаг взглянула на часы. «Скоро стемнеет настолько, что можно будет вывести его на крыльцо, если Келли так решит. Там у нас лучшее прикрытие». Они услышали звук смыва в туалете, услышали шум воды в раковине.

Раздался выстрел, затем еще один, резкий и очень громкий — выстрелы из винтовки.

«Нет!» Крокер и Хоаг в одно мгновение выскочили из ванной.

Насим наклонился над раковиной, глядя на себя в зеркало. Оно было забрызгано кровью, его кровью. Насим увидел белое лицо Шерлока в

зеркало и медленно опустился на пол, прижав руки к груди. Он не произнес ни слова, но его губы сложились в слова: « Спасите мою семью» .

Шерлок стояла на коленях рядом с ним, крепко прижимаясь к зияющей ране в его груди. Она видела, как из его плеча, куда попала вторая пуля, хлестала кровь. «Насим! Не смей умирать на моих руках. Давай, смотри в оба, оставайся со мной!» Шерлок смутно слышала, как агенты кричат, бегут, кричат в переговорные устройства. Она слышала ещё крики из окна ванной, ещё громче выстрелы, но не слушала. Она прижимала руки к его груди. Но она видела его рану и знала…

— она опустилась на него, тихо сказала ему: «Насим, ты не умрёшь, слышишь меня, ты не можешь умереть, после всего этого. Останься со мной!»

Насима прервалось, замедлилось и остановилось. Кровь больше не пульсировала в шее. Шерлок оттащила его от стены, уложила на спину и начала делать искусственное дыхание, снова и снова надавливая ему на грудь, дыша ему в рот, даже когда почувствовала руку Кэла на своём плече. «Он умер, Шерлок. Всё кончено».

Она не остановилась, не могла остановиться, пока нет. Она ударила кулаком по его окровавленной груди, вдохнула ему в рот своё дыхание.

«Шерлок, посмотри на его глаза».

Три быстрых выстрела прогремели по ванной комнате, разбив плитку вокруг. Шерлок почувствовала, как горячая, стремительная пуля пролетела мимо неё, когда она рассекла волосы у левого виска и обрушила осколки плитки ей на голову. Ещё две пули разбили ещё больше плитки и пробили край ванны. Она упала на Насима, и Кэл навалился на неё, прикрывая изо всех сил.

Раздались крики, затем еще более частые выстрелы, а затем наступила тишина.

Они услышали крик Джо Хога: «Томпсон упал, но Эллиотт поймал стрелка!»

Кэл прошептал ей на ухо: «Ты в порядке?»

Шерлок посмотрел на него и кивнул. «Он мёртв, Кэл. Он мёртв, вот так».

Она щелкнула пальцами.

Кэл поднялся с неё, предложил руку, но она перевернулась на бок, балансируя над Насимом, и посмотрела в его пустые глаза. «Нет», — прошептала она.

Она наклонилась, коснулась его щеки рукой. «Мы его подвели».

«Пойдем», — сказал он, и наконец она позволила ему помочь ей подняться. Перед её белой рубашки и сжатые в кулаки руки, которые бились о его сердце, были покрыты кровью Насима.

«Кэл, твоя рука кровоточит».

Кэл ничего не чувствовал, но теперь почувствовал. Резкая боль пронзила его руку. Он посмотрел на растекающееся кровавое пятно на рубашке, прижался к

Прижав руку к плечу, он прижал её к плечу. «Не может быть, чтобы это было серьёзно, кровь не очень сильная. Скорее всего, сквозное ранение». Агенты толпой ворвалась в ванную, все говорили разом. Он услышал голос Джусти, обернулся и увидел её бледное лицо.

Шерлок посмотрел на неё. «Насим был прав, Келли. Он сказал, что умрёт здесь».

«Я не знаю, как они нас нашли». Келли шагнула в ванную.

«С тобой все в порядке, Шерлок?»

«Да, это всё кровь Насима. Но Кэл получил пулю в руку, прикрывая меня».

«Всё под контролем, не волнуйтесь», — сказал Кэл. «Он был близок к тому, чтобы убить Шерлока, Келли».

Джо Хоаг крикнул из коридора: «Эллиотт застрелил стрелка прямо с дерева, но он жив! С Томпсоном всё в порядке, возможно, сотрясение мозга. Парамедики будут здесь с минуты на минуту. Я выйду им навстречу».

Шерлок сказал: «Джо, подожди. Пусть парамедики займутся стрелком и Томпсоном. Не приводи их сюда. Насим мёртв, они ничего не смогут сделать». Она глубоко вздохнула. «Слушай, я не думаю, что мы хотим, чтобы стало известно о смерти Насима. Давайте оставим террористов в неведении, по крайней мере, пока не найдём и, надеюсь, не спасём его семью. Насим не был полностью уверен, что террористы не убьют его семью, если он сдастся и позволит им убить себя, и, думаю, именно поэтому он рассказал мне. Я его резервная копия.

«Я тоже не доверяю террористам, так что давайте подождем — максимум день — дадим себе время найти его семью. Потом объявим об этом и примем удар».

Келли сказал: «Мы не можем, Шерлок. Нас распнут, обвинят в масштабном сокрытии информации, и это последнее, что мы можем сделать…»

«Ты не понимаешь, Келли», — сказал Шерлок прямо над ней. «В отличие от Насима, я считаю, что как только террористы узнают о его смерти, они убьют семью. Если они не знают, что он мёртв, то, возможно, у нас есть шанс. У нас есть имя — Хосни Рахал. Мы можем найти семью». Она замолчала и снова посмотрела на Насима. Его взгляд был устремлён прямо в потолок. На его лице не было ни удивления, ни смирения.

Келли обдумала это. «Ладно, ладно. Мне нужно позвонить Закери, обсудить с ним всё. Максимум через день. Мы ищем Рахала. Если он в США, мы найдём его и будем молиться, чтобы он всё ещё удерживал семью». Она посмотрела на часы.

«Криминалисты и судмедэксперты будут через полчаса. Кэл, Шерлок, идите в гостиную. Прежде чем я позвоню Закери, нам нужно выяснить, как это произошло. Нам повезло, что Эллиот такой меткий стрелок, иначе могло быть хуже.

Ты знаешь, что он мог бы отстрелить перо из крыла орла...

Келли поняла, что шок уже на пределе. Ей нужно было взять себя в руки.

Она увидела, что Кэл качает головой.

"Что?"

«Это не твоя вина». Он хотел бы обругать ее за этот провал, но

не сделал этого, потому что знал, что она разнесет себя за всех.

Джусти хрипло рассмеялся: «Тогда чья это вина, Кэл?»

«Многое предстоит сделать, — сказал он деловым тоном, — и вы всем управляете».

Ты тот, на кого все будут равняться».

«Да, да, ты прав», — кивнул Джусти, втянул воздух и перезагрузился.

Кэл сказал: «Шерлок был ближе к смерти, чем любой из нас. Я видел, как пуля рассекла ей волосы над ухом, и я перепугался до смерти. Последние выстрелы были направлены на неё, и они прозвучали уже после того, как стрелок понял, что Насим упал. Если бы он не остался на дереве, чтобы попытаться убить и Шерлока, и Насима, он, возможно, выбрался бы отсюда. Дело в том, что Шерлок не был случайным свидетелем, она была одной из его целей».

Келли выглядела так, будто её ударили под дых. «Мне очень жаль. Почему ты ничего не сказала?»

Кэл сказал: «Нет, она никогда тебе в этом не признается, потому что если бы она это сделала, ей пришлось бы выложить все Савичу».

Она закрыла глаза. «Ты клянёшься, что с твоей рукой всё в порядке?»

«Это всего лишь рана», — сказал он и ухмыльнулся ей. Кэл увидел, что это её успокоило. Хорошо. Он знал, что Джусти, должно быть, размышляет о своих карьерных перспективах в ФБР. Она потеряла крупного террориста, пока дежурила. Плохо.

Шерлок сказал: «Кэл, дай мне взглянуть. Когда приедут парамедики, им придётся разобраться со стрелком и Томпсоном». Она протерла рану спиртом из аптечки, затем наложила ему на руку мягкую белую повязку. Боль была не очень сильной. Они оба слушали, как агенты обсуждают произошедшее, пытаясь понять, как это произошло. Она сказала Кэлу: «Когда мы приедем в больницу, они смогут взглянуть».

Насколько я знаю, тебе понадобятся только полоски Steri-Strips, Кэл. Тебе повезло.

Нет, подумал он, тебе повезло. «У вас есть какие-нибудь идеи, как они нашли Насима?»

Пип Эрвин покачал головой. «Не понимаю. Никто не стал бы нарушать протокол и устраивать за нами слежку. Не могу представить, чтобы в оперативной группе по борьбе с терроризмом произошла утечка».

Кэл посмотрел на Шерлока. «Ты же знаешь, правда?»

Да, думаю, да. Помните, Насим всё время повторял, что его убьют, хотя он и прятался в безопасном доме? Он мог говорить только о том, что его жизнь не имеет значения, важна только жизнь его семьи. Рассказав мне всё, что знал, Насим, думаю, упростил им задачу по его расстрелу. Вы заметили, что шторки в ванной были распахнуты? Он сделал это, чтобы стать лёгкой мишенью. Он думал, что это единственное, что ему осталось, чтобы сохранить им жизнь, — это рассказать мне всё. Он считал, что сделал всё возможное, чтобы спасти их.

Келли сказал: «Значит, вы считаете, что террористы все еще были у власти и убедили его, что он должен умереть, так или иначе, чтобы его семья выжила?

Но это подводит нас к вопросу: как они его нашли?

Шерлок сказал: «Держу пари, судмедэксперт найдёт небольшую рану где-нибудь на теле Насима, возможно, подмышкой или на внутренней стороне бедра. Он обнаружит под кожей маломощный чип, чип слежения. Если я прав, террористы знали, где был Насим каждую минуту с тех пор, как он вошёл в аэропорт имени Кеннеди. С чипом они могли быть уверены, что он идёт в очередь на досмотр, и отслеживать его, если он выйдет».

Кэл посмотрел на неё, как гордый отец. Он сказал, не обращаясь ни к одному агенту:

«Она действительно хороша в этом. Держу пари, она права».

Джусти сказал: «Прав ты или нет, Шерлок, это всё равно значит, что нас обманули. И не какая-то группа молодых людей с канцелярскими ножами или самодельными бомбами. Эти ребята, кем бы они ни были и кого бы они ни представляли, — хладнокровные профессионалы».

Зазвонил телефон Джусти. Она ответила на звонок, а затем повесила трубку. «Скорая помощь отвезла нашего стрелка прямо в больницу. Его прооперируют, чтобы удалить пулю из плеча». Она помолчала, нажала кнопку быстрого набора. «Мне пора поговорить с Закери». И она вышла за дверь.

Шерлок крикнул ей вслед: «Когда сюда приедет судмедэксперт, Келли, он должен найти и извлечь чип и оставить его здесь, иначе террористы узнают, что Насим мертв».

ТЮРЬМА ОКРУГА КОЛУМБИЯ

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

Пятница, день

Тюрьма округа Колумбия, как всегда считал Савич, была мрачным местом посреди прекрасного пейзажа, в конце улицы Ди-стрит, рядом с кладбищем Конгресса, на берегу Потомака. Через десять минут после того, как он показал свои документы у ворот, он получил разрешение от начальника тюрьмы Спунера воспользоваться конференц-залом. Его провели в небольшую, но практичную комнату с горохово-зелёными стенами и казённой мебелью, где Уолтер Гивенс и его семья сидели за большим квадратным столом. Савич не хотел разговаривать с Уолтером Гивенсом через пуленепробиваемое стекло, а когда узнал, что семья Уолтера приехала к нему в гости, попросил начальника тюрьмы переселить их всех.

Мистер Гивенс обернулся, когда Савич вошёл в суровую комнату. Он обнял его. «Полагаю, нам стоит поблагодарить вас за это? За то, что вытащили моего мальчика из-за стеклянной стены, за которой стояли охранники?»

Савич представился, показал свои документы. «Я подумал, что в этой комнате будет лучше, чтобы мы все могли поговорить вместе».

Миссис Гивенс погрозила ему кулаком. «Наш адвокат выяснил, что вы загипнотизировали Брейки Олкотта. Так что, если вы здесь, чтобы продвигать гипноз, Уолтер этим заниматься не будет. Мне всё равно, даже если вы отведёте нас всех в «Ритц-Карлтон».

«Не нужно гипнотизировать Уолтера», — сказал Савич. Он жестом пригласил мистера Гивенса сесть. Он был удивлён, увидев в комнате девочку-подростка. Должно быть, это была семнадцатилетняя сестра Уолтера, Лиза Энн. Он улыбнулся ей.

«Не понимаю, о чём нам говорить, если вы ничего не выяснили», — сказал мистер Гивенс. «Уолтер до сих пор не помнит, что произошло».

со Спарки Кэрроллом, пока толпа людей не набросилась на него в коридоре и не сказала, что он ударил Спарки ножом. Мы хотим вызвать врачей, чтобы они провели его обследование и доказали, что у него был какой-то припадок, и он не виноват в смерти Спарки. Вы можете нам помочь?

Двадцатитрёхлетний Уолтер Гивенс выглядел бледным всего через два дня за решёткой. Хуже того, он выглядел совершенно измождённым, словно изнутри. Он тяжело переживал это. А почему бы и нет? Два дня назад он убил своего друга, потерял нить жизни и, насколько ему было известно, рассудок.

Савич сказал: «Мы проведём медицинское и психиатрическое обследование, и вам будет разрешено организовать его самостоятельно. Ваш адвокат всё организует. Ему не понадобится моя помощь. Я хочу, чтобы вы все знали: я тоже считаю, что Уолтер не виноват в смерти Спарки Кэрролла. Я постараюсь это доказать».

Миссис Гивенс наклонилась к Савичу. «Я знала это, я знала, что Уолтер не мог сделать это по своей воле. Знаете, что случилось с Уолтером, что заставило его это сделать?»

«Я надеюсь выяснить это, — сказал Савич, — и надеюсь, что вы все сможете мне помочь, ответив на некоторые из моих вопросов. Я знаю, вы обеспокоены, и я бы тоже хотел…

— но мне нужно, чтобы вы все сохраняли спокойствие. Не соглашайтесь ни на какие интервью, не говорите об этом никому, включая вас, Лиза Энн. Таблоиды и новостные сайты с радостью раздуют историю Уолтера, и это никому из нас не поможет. Полагаю, адвокат Уолтера уже посоветовал вам всем не общаться со СМИ. А вы?

«Я рассказал этой своре гончих, что они могут сделать со своими микрофонами»,

Гивенс-старший резко ответил: «Эти стервятники даже поджидали снаружи, когда Лизу Энн сегодня выпускали из школы, да, милая?»

Лиза Энн была очень красивой девушкой с длинными блестящими каштановыми волосами, обрамлявшими лицо в форме сердца. Она кивнула. «Это было ужасно. Один толстяк с микрофоном в руке накричал на меня, а когда я побежала, он погнался за мной, но недолго. Он был сгорблен и тяжело дышал, он был совершенно не в форме». Она помолчала, слизнув с губ бледную помаду. «Но я на самом деле хотела поговорить с ними, сказать им, что Уолтер никого не тронет. Он даже ни разу меня не ударил, даже когда я украла его шорты и повесила их в женском туалете».

В школьной раздевалке. Он просто покраснел, выбежал к папиному старому джипу и открыл капот.

«Я поменял свечи», — сказал Уолтер.

Миссис Гивенс усмехнулась и покачала головой. У неё были блестящие каштановые волосы, собранные в хвост, того же цвета, что и у её дочери. «Я делаю прически на дому, агент Савич, и дочь одной из моих клиенток видела, как она это делает. Так Уолтер и узнал». Она замерла, побледнела и покачала головой, словно не веря своим словам.

Савич говорил спокойно, ровно. «Мне нужно, чтобы вы сказали мне, если кто-то из вас причинил кому-то вред, разозлил или ранил кого-то, кто мог бы иметь причину напасть на вас или вашу семью». Он видел, что они растеряны, знал

Они решили, что у Уолтера случился какой-то припадок. «Расскажите мне поподробнее», — сказал он. «У вас есть конфликт с кем-нибудь, Уолтер? С мистером Гивенсом?» Он кивнул в сторону миссис Гивенс и Лизы Энн.

Лиза Энн открыла рот, затем покачала головой.

Савич наклонился к ней: «Что, Лиза Энн?»

«Это просто пришло мне в голову, но это глупо. Тэнни Элкотт сказала, что ненавидит меня.

Однажды она нарочно ударила меня футбольным мячом за то, что я на нее настучала.

«Что это было?» — спросила её мать. «Боже мой, Танни всего десять лет».

Савич спросил: «Что она сделала?»

«Однажды, когда я ходила в начальную школу, я была в туалете, и там была Тэнни, которая издевалась над другой девочкой. У неё была лейкемия, и её волосы только начинали отрастать из-за химиотерапии. Тэнни сказала, что не остановит меня, когда я её об этом просила, и я не могла её заставить, поэтому я рассказала об этом их учительнице, миссис Абрамс. Я обозвала её злобной маленькой ведьмой. Она посмотрела на меня таким странным взглядом и сказала, что накажет меня за это. Тогда она сказала, что ненавидит меня».

«Почему ты назвал ее ведьмой?» — спросил Савич.

«Все в Плэкетте знают, что Олкотты — ведьмы. Ну, миссис Олкотт говорит, что она викканка, так что, думаю, она неплохая ведьма».

Савич кивнул и повернулся к Уолтеру. «У тебя с кем-нибудь из Олкоттов что-нибудь подобное случалось, Уолтер?»

Уолтер покачал головой, но мистер Гивенс сказал: «Подожди, Уолтер, помнишь, как ты был в «Заливе» и подрался с Лиггертом Олкоттом?»

«Да, помню. В прошлом месяце я видел, как он ударил своего сына, Тедди, возле магазина кормов, и сказал ему прекратить это. Неделю спустя мы подрались в «Галф». Он был пьян, и помощник шерифа Льюис отправил его на ночь в тюрьму. Он отпустил меня, потому что все меня поддержали, и сказал, что Лиггерт был зачинщиком».

«Уолтер», сказал Савич, «Спарки Кэрролл когда-либо причинял вред Олкоттам каким-либо известным тебе способом?»

Уолтер задумался и покачал головой. «Простите. Агент Савич, я ничего не могу вспомнить. Мы с Брейки дружили всю школу. Мы со Спарки постоянно бывали в доме Олкоттов, когда были детьми. Никаких проблем никогда не возникало. Нам всегда казалось забавным, что Олкотты называют себя викканами. Мы со Спарки отдалились от Брейки, когда стали старше, вы знаете, как это бывает. У нас стало меньше общего».

Миссис Гивенс сказала: «Вот Лиггерт. Он старше и груб. Он ещё и жену бьёт, если верить тому, что я слышала от своих придворных дам».

Уолтер почти шёпотом сказал: «Спарки был одним из моих лучших друзей с самого детства. Как я мог убить его, агент Савич? И почему?»

Это был почти тот же вопрос, который задал ему Брейки.

ПЛАКЕТТ, ВИРДЖИНИЯ

Пятница вечер

Входная дверь дома Олкоттов распахнулась. «Брейки!»

Гриффин легко узнал Делию Элкотт по описанию Савича.

Она подхватила свою прозрачную юбку и подбежала к сыну, крепко его обняв. Она провела пальцами по его волосам, обхватила его лицо ладонями и спросила:

«Ты в порядке, Брейки? Ты помнишь, что случилось? Почему ты улыбаешься? Они доказали, что ты не убивал помощника шерифа Льюиса?»

Брейки положил руки на плечи матери, мягко отталкивая её назад. «Я ничего не помнил, но всё в порядке, правда. Оказывается, они не могут меня загипнотизировать, но всё равно позволяют мне вернуться домой. Агент Хаммерсмит привёл меня, и вот…» — он наклонился и подтянул штанину джинсов.

— «Мне придётся носить этот браслет на лодыжке, пока не выяснится, кто убил помощника шерифа Льюиса. Вот и всё. В противном случае я волен делать всё, что захочу», — сказал мне агент Савич.

Делия Эбботт перевела взгляд с браслета на лодыжке на Гриффина. Она взяла Брейки за руку. «Не показывай этот браслет никому, ладно, Брейки? Мы не хотим, чтобы люди болтали больше, чем уже говорят».

Делия Элкотт свирепо посмотрела на Гриффина. «Вы агент Хаммерсмит?»

«Да, мэм», — Гриффин протянул ей свои документы. «А вы — мама Брейки, миссис Элкотт».

«Да». Она подошла прямо к нему и вцепилась ему в лицо. «Почему на нём браслет на лодыжке? Думаешь, он убежит?»

«Нам нужно знать, куда он ходит, миссис Элкотт, вот и всё. У него проблемы с памятью, а убийца где-то рядом. Это нужно и для его же безопасности».

«Приведи его, Моргана. Я хочу увидеть мальчика, который привёл Брейки.

«И домой тоже», — раздался скрипучий старческий голос из-за спины миссис Олкотт.

Делия пристально посмотрела на Гриффина, а затем провела его мимо изящной деревянной входной двери с висящей на ней пентаграммой, через широкий порог, через который легко проехала бы инвалидная коляска, в большой вестибюль, где слабо пахло сладкими благовониями.

Гриффин увидел старушку, о которой ему рассказывал Савич. Мисс Луиза, но не Луиза Мэй. « Какая же она старая татарка !» – подумал он первым делом. Он посмотрел на её тёмные глаза с прикрытыми веками и на мгновение задумался, были ли у её покойного сына такие же глаза, как у неё. Он представился и пожал её руку, покрытую венами и артритом.

«Я думала, что тот, другой, был симпатичным мальчиком, но ты и правда красавчик, правда? Что думаешь, Моргана?»

Делия Элкотт нетерпеливо пожала плечами и открыла рот, но её прервал мужчина, которого Гриффин принял за Иону, вошедший в прихожую. Он замер.

«Ты вернулся, Брейки. Хорошо, что тебя выпустили. А ты кто?» Он пристально посмотрел на Гриффина.

Гриффин снова представился, показал свои документы. Миссис Элкотт представила своего второго сына. Пока Джона Элкотт смотрел на них, старушка выкатилась на середину гостиной, сделала аккуратный разворот, выключила мотор коляски и помахала им рукой. «Ну, заходите и расскажите, что вы, умники, думаете об убийстве бедного помощника шерифа. Вам потребовалось достаточно времени, чтобы понять, что какой-то мошенник подставил моего беднягу Брейки».

Гриффин последовал за Брейки и его матерью в большую гостиную, благоухающую тем же сладким благовонием. Делия Элкотт не предложила ему сесть. Она тоже не села. Она глубоко вздохнула. «Я была в отчаянии». Она бросила на Брейки быстрый взгляд, словно проверяя, что он здесь и в безопасности. «Я послала тебе всю свою положительную энергию сегодня, Брейки, чтобы ты вернулся домой». Она повернулась к Гриффину. «Так что же ты хочешь мне сказать? Что теперь будет с моим сыном?»

«Агент Хаммерсмит не согласен со мной, мама», — сказал Брейки, — «но я думаю о том, что и Уолтер, и я были под воздействием наркотиков, и кто-то заставил нас» — он не мог вымолвить этого — «сделать то, что мы сделали».

«Но они не знают, что ты убил заместителя Льюиса, Брейки. У них просто больше никого нет», — сказала Делия. «Доказательств ведь нет, правда? Так что не поддавайся им. Зачем ты вообще сказал, что сделал что-то подобное?»

«Потому что я не помню, это был мой грузовик, и я не понимаю, как кто-то еще мог в него попасть».

«В точку, Моргана», — сказала мисс Луиза и вытащила спицы из кучи ярко-зелёной и золотой шерсти у себя на коленях. «Тебе лучше быть осторожнее в своих словах, пока ты не втянула Брейки в ещё большие неприятности».

«Действуй деликатно», — сказал Савич Гриффину, и тот сделал все, что мог.

«На самом деле, миссис Элкотт, агент Савич и я считаем, что кому-то удалось подтолкнуть Брейки к убийству заместителя шерифа Льюиса. Именно этого человека мы и ищем».

ищем сейчас, и нам нужна ваша помощь».

Он перевёл взгляд с миссис Элкотт на старушку, а затем на Джона, среднего брата, который теперь прислонился к камину с колодой карт в руке. Джона сказал: «Мне казалось, ты говорил, что Брейки не поддаётся гипнозу. Если это правда, то как кто-то мог уговорить его убить помощника шерифа Льюиса? Есть ли какой-нибудь препарат, способный на это? Заставить убить другого человека вот так?»

Как это обойти? Гриффин ответил: «Извините, мистер Элкотт, я действительно не знаю подробностей. Это часть нашего расследования», на что Джона Элкотт фыркнул и начал тасовать колоду карт одной рукой. Он был весьма хорош.

Миссис Элкотт всё ещё стояла лицом к нему, скрестив руки на груди. Брейки развалился на огромном ситцевом диване. Мисс Луиза вязала что-то, чего он не мог узнать, лишь стук спиц нарушал тишину.

Он сказал: «Знает ли кто-нибудь из вас что-нибудь общее между помощником шерифа Льюисом и Спарки Кэрроллом, что могло бы привести к их гибели?»

Олкотты посмотрели на него непонимающе. Делия сказала: «Даже если и было, даже если вы найдёте что-то подобное, я уверена, что Брейки к этому не причастен. Вы упомянули кого-то другого. Кого?»

Гриффин достал свой мобильный и показал ей фоторобот ФБР человека, которого ему описал Савич, Стефана Далко.

Она замерла. « Попался», — подумал Гриффин. Он нутром чувствовал, что она уже видела его раньше. «Вы знаете этого мужчину, миссис Элкотт?»

«Нет, я был удивлен, насколько странно он выглядит, насколько чужеродно».

Гриффин показал фотографию Джонасу и мисс Луизе. Они оба покачали головами. «Покажите мне, пожалуйста, винтовку Athames, которая у вас дома?»

«У нас с Джонасом есть свои, но у нас нет ничего похожего на коллекцию, агент Хаммерсмит».

Брейки сказал: «Мы раздали коллекцию папы после его смерти, да, мама?»

«Кому вы передали коллекцию, миссис Олкотт?»

«Я отдала его Милли Стейси». Она помолчала. «Это мать Тэмми Кэрролл».

Миссис Элкотт посмотрела на него, не понимая. «Она — тёща Спарки Кэрролла».

Больница сообщества Колби

в пятницу вечером

Келли Джусти была настолько измотана, что ей хотелось сползти по стене на древний берберский ковёр в зале ожидания. Но она знала, что не сможет расслабиться и заснуть, потому что не могла перестать видеть перед собой мёртвое лицо Насима Конклина. В её воображении он начинался как безумный террорист, а затем постепенно превращался в человека, чью жизнь, как она поняла, отобрали и выбросили, словно она ничего не значила. Он был храбрым человеком, невинным человеком, которого они хотели убрать с дороги. И он умер, так и не узнав, почему это с ним случилось.

Это было леденящим душу. Это не удивило её, но невыразимо огорчило. В более спокойные моменты она задавалась вопросом, не слишком ли она ожесточается в свои тридцать один год. За годы работы в антитеррористической службе она повидала столько злодеев. Теперь ей нужны были хорошие новости, например, найти Хосни Рахала, брата одного из похитителей Насима, или опознать стрелка, который всё это время провёл в операционной. У него не было при себе никаких документов, что никого из них не удивило. Его отпечатки пальцев и фотография уже проверялись, и ей придётся подождать. Она посмотрела на Кэла, который тихо разговаривал с Шерлоком, вероятно, утешая её по поводу Насима.

С другого конца комнаты Келли видела высохшие слезы на лице Шерлока.

Из телефона Шерлока донеслась песня Брюэра Кинга «It's a Cold Day in Hell», и она вздрогнула.

Келли увидела, как она взглянула на определитель номера и глубоко вздохнула. Она вышла из комнаты.

Шерлок увидел впереди пост медсестёр и повернулся в противоположную сторону. Она закрыла глаза. Ни за что не собиралась пугать Диллона новостью о том, что пуля чуть не размазала её голову по всей ванной.

Она знала, что главное — солгать без колебаний. Стоило попробовать. Она глубоко вздохнула и без предисловий сказала: «Диллон, Насим мёртв. Его застрелил снайпер в конспиративной квартире. Пока что это совершенно секретно, хорошо?»

Пауза, затем: «Да, конечно. С вами всё в порядке?»

«Да. Кэлу пуля в руку; он был слишком близко к Насиму, когда пули пролетели через окно ванной. С ним всё в порядке, Диллон. Я перевязал его. Врач в отделении неотложной помощи сказал, что ему можно сделать прививку от столбняка и полоски Steri-Strips».

Наступило долгое молчание. Он ей не поверил?

Затем: «Расскажи мне. Насим рассказал тебе всё, что знал? Не упускай ничего, Шерлок».

«Насим назвал мне пару имён, в том числе человека по прозвищу Стратег. Он подтвердил контакты с имамом Али Хади ибн Мирзой в Лондоне, но пока ничего конкретного, что связывало бы имама с попыткой взрыва церкви Святого Патрика». Она передала ему в точности то, что сказал Насим, и что именно произошло, за исключением того, что она чуть не погибла. Диллон молчал, когда она закончила. «Ты молодец. Хорошее начало. Мне жаль насчёт Конклина. Так как же они нашли убежище?»

Она слышала, как работает его мозг, переваривая то, что она ему сказала, и продолжала, быстро. Она рассказала ему о GPS-навигаторе, который, по её мнению, судмедэксперт найдёт в его теле. Она рассказала ему о стрелке, который был в операционной. «Келли…

Агент Джусти ждет звонка для опознания.

«Вы сказали, что Кэла застрелили, потому что он стоял слишком близко к Насиму. Так где же вы были?»

Время отвлечься. «Рядом, но, честно говоря, я в порядке. Расскажи мне, Диллон, что случилось с Брейки Элкоттом и доктором Хиксом?»

Отвлекающий манёвр сработал. «Всё было так, как я и думал: Далко в центре внимания. Как вы можете себе представить, Брейки Элкотт в ужасном состоянии. Мы установили ему на лодыжку монитор, и Гриффин отвёз его домой. Он поговорит с семьёй, посмотрит, что сможет узнать. Это всё, что мы можем сделать, кроме как взять его под стражу. Мне скоро придётся изложить факты нашим адвокатам, посмотрим, что они скажут. Когда они перестанут закатывать глаза.

«Похоже, ты им больше не нужен. Когда ты вернёшься домой?»

Шерлок понял, что она плачет. Она не издала ни звука, вытерла слёзы со щёк. «О, Диллон, вся эта история с Кеннеди — Насим должен был пожертвовать собой ради семьи, и он был полностью готов к этому. Он был храбр, Диллон, он позволил себя убить. Я обещал ему, что найду его семью. Я должен сделать всё возможное, чтобы сдержать обещание. У нас есть зацепка, имя человека, который может привести нас к семье. И Келли хочет, чтобы я была здесь, хочет, чтобы мы с Кэлом участвовали».

Савич старался, чтобы его голос не выражал эмоций, но ему это не удалось. «Агент

Джусти не стоило тебя использовать. Она прекрасно знает, что террористы были бы рады видеть тебя таким же мёртвым, как Насим. Это была бы не просто месть за срыв их плана в аэропорту Кеннеди, а нечто гораздо большее. Убить тебя сейчас было бы мощным сигналом о том, что они могут уничтожить кого угодно, даже тебя.

Она почувствовала укол страха в животе и попыталась подавить его, чтобы он не прозвучал в её голосе. Что он скажет, если она всё ему расскажет? «Они, может, и хотят этого, но мы с Кэлом не позволим этому случиться. У меня нет GPS».

Это засело у меня под кожей. Они и близко не подберутся. Всё, чего я хочу сейчас, — это найти семью Насима живой. Поцелуй Шона от меня крепко, хорошо?

Она знала, что ему это не нравится, знала, что он хочет поспорить. Ей бы тоже не понравилось, если бы он сидел в больнице в Колби, Лонг-Айленд. После долгого молчания он сказал: «Да, ты же знаешь, что я так и сделаю».

Её прощание вырвалось из уст: «Ты тоже будь осторожен, Диллон.

Обещай мне, что будешь осторожен. Я люблю тебя.

«Я люблю тебя больше». Пауза, затем: «Никогда не забывай, ты мой друг.

Держи Кэла в вертикальном положении, хорошо? Иначе он тебе не поможет.

Он назвал её своей подругой. Своей подругой. Ей нравилось, как это звучит. Она подумала, прилетит ли он сюда, но знала, что пока нет. Нужно было не забыть пригрозить Кэлу расправой, если он осмелится упомянуть о пуле.

Когда Шерлок вернулся в зал ожидания, завибрировал мобильный Келли. Это был ответственный агент в Бостоне. Сердце Келли забилось чаще. Пожалуйста, пожалуйста. Она прислушалась, почувствовала, как угасает её надежда, и отключила связь.

«Что?» — спросил ее Кэл.

Бостонское отделение полиции расследовало дело Хосни Рахаля, проживающего в Пловере, штат Массачусетс, у которого есть брат-сириец, находящийся в списке лиц, которым запрещено летать. Агенты обыскали дом в поисках улик, подтверждающих, что там могла содержаться семья Насима, или какой-либо связи с ней, но ничего. Семья, похоже, ничего об этом не знает. Более того, Рахал утверждает, что не разговаривал с братом два года, — вздохнула она. — По крайней мере, так он сказал. Они проверили его паспорт.

Он не выезжал из страны больше пяти лет. Но это ничего не значит. За ним установят наблюдение.

«Сядь, пока не упадешь», — сказал Кэл.

Келли покачала головой и прислонилась к бледно-зелёной стене, не желая показывать свою слабость, подумал Кэл. Она потянулась, пытаясь, как он знал, удержаться в вертикальном положении и собраться с силами.

«Правда, Джусти. Сядь».

Она оглянулась на него. «Если я это сделаю, я впаду в кому». Она замолчала и начала теребить кольцо с опалом на большом пальце. Оно выглядело старым. Семейная реликвия?

«Вы уже получили заключение судмедэксперта?»

Келли снова покачала головой. «Скоро должно быть. Я сказала ему позвонить мне, как только он найдёт что-то похожее на встроенный GPS-чип. Похоже, Насим так и не…

Планировалось пройти через рентгеновский аппарат в аэропорту имени Кеннеди. Его бы проверили, возможно, нашли бы GPS. А может, и нет, если бы там был в основном пластик.

Она посмотрела на свой телефон, словно желая, чтобы ей позвонил судмедэксперт.

Наконец она сунула его в карман куртки. Она вздохнула. «Надо было самой его прикончить».

«Почему?» — спросил Кэл, приподняв бровь. «Обычно ты так не поступаешь. Так почему же Насим?»

«Заткнись, Маклейн. Мне сейчас не нужна логика».

Он всматривался в её бледное лицо, видел напряжение, депрессию, тяжким грузом оседающую на её плечах. «Помню, как мама обнимала меня в детстве, говорила, что всё будет хорошо. Жаль, что она живёт далеко, в Орегоне. Мне бы сейчас не помешали её объятия».

Келли слегка улыбнулась ему. Как он мог так шутить? Она поняла, что это нарочно, и снова улыбнулась ему. Это успокоило её. «Я помню, как моя бабушка обнимала меня так же», – сказала она. «После её смерти мама взяла на себя крепкие объятия». Она не упомянула своего бывшего мужа, профессора колледжа, и никакой поддержки с его стороны, когда он был рядом. Он ненавидел, когда она стала агентом ФБР, считал их логовом правых, которые хотят контролировать мир. Последнее, что она слышала, он забивал все умные молодые головы в Беркли тем, как Мао спас Китай, как его оклеветал Запад. По крайней мере, теперь он был окружён единомышленниками.

Келли махнула рукой Шерлоку, который смотрел на её сцепленные руки. «Я как-то видела твоего ребёнка на YouTube».

«Как и весь остальной мир», — сказал Кэл. «Шон — настоящий пистолет».

Шерлок подняла голову. « Пистолет — хорошее имя для него, конечно».

«Этого не должно было случиться, вообще ничего», — сказала Келли. «Я не должна была этого допустить».

Кэл зевнул. «Дай мне знать, когда получишь такие силы, чтобы я мог преклониться».

«Я был главным. Насим мёртв. Моя вина».

«Да, — сказал он, — понимаю. Я с радостью отправлю твоему боссу электронное письмо, может быть, даже напишу ему письмо. И я всегда готов тебя обнять».

Он услышал ее шипение, а затем смех — негромкий, но все же вполне приемлемый.

Шерлок сказал: «Я с Кэлом. Объятия сейчас были бы как нельзя кстати».

В дверях появился Джо Хоаг. «Наш стрелок перенёс операцию, его состояние стабильно. Хирург сжалился над нами и сказал, что если мы подождём ещё десять минут, он разрешит нам коротко поговорить с ним в реанимации».

«А ещё лучше, Келли, мы знаем, кто он. Его отпечатки совпадают с отпечатками Джамиля Назари.

Оказывается, у МИ5 есть на него досье, но никто пока не знает, как он попал в страну. Ему тридцать четыре года, он египтянин, одно время был членом «Братьев-мусульман». Он был мунтазимом , что примерно означает, что он был организатором, связанным с руководством «Братьев-мусульман». Он был с ними во время…

Сопротивление поддерживаемому военными режиму. Взрывы, похищения – всё это они сделали. Он ещё и меткий стрелок. Три года назад он появился в Алжире с двумя сёстрами и матерью после того, как его отец погиб в перестрелке с правительственными войсками. Предполагается, что он присоединился к одной из местных группировок боевиков. Скоро мы узнаем больше о его семье и соратниках. О, да, известно, что он говорит по-английски, а также по-арабски и немного по-французски.

Шерлок вскочила на ноги. «Келли, плоскогубцы у тебя есть?»

Кэл спросил: «Ты собираешься вырвать ему гланды из ушей?»

Келли одарил всех безумной ухмылкой. «Нет, я собираюсь применить к нему свои хитрости.

Давайте, ребята, поговорим с мистером Назари». Келли вдруг превратилась в женщину, движимую миссией, в её глазах снова зажегся огонь. « Отлично, — подумал Кэл, — у неё есть свой дар». назад.

Она рассмеялась, выходя за дверь широким шагом.

Медсестра Бетина Марр отвела их в послеоперационную палату и повернулась к ним.

«Вы из ФБР, верно?» Она протянула руку, и они по очереди представились. «Хорошо. Вы пришли к мистеру Назари. Доктор Бейкер разрешил вам зайти на десять минут, не дольше. Мистер Назари начинает отходить от анестезии — можно сказать, он очень доволен, учитывая, сколько морфина в нём находится. Мысли у него будут спутаны, так что я не знаю, как вы сможете извлечь из него хоть что-то полезное. Он действительно террорист?»

«Да», — сказал Шерлок. «Сегодня он убил человека».

Голос медсестры Марр стал ровнее. «Ну, может быть, учитывая все эти лекарства и остаточные эффекты анестезии, он настолько сонлив, что может выболтать что-нибудь, что вам интересно. У нас тут ещё один пациент. Но если что-то случится, делайте, что мы вам скажем, и не путайтесь под ногами. Мистер Назари вон там. Удачи».

Кровать Джамиля Назари стояла в дальнем углу палаты. Другой пациенткой была пожилая женщина, лежавшая на узкой кровати с головой, обмотанной бинтами, и рассеянно улыбавшаяся медсестре, которая гладила её по руке.

Назари лежал неподвижно, с закрытыми глазами, словно спал, с кислородной канюлей в носу. Он выглядел неловко, дышал поверхностно, вероятно, потому, что ему было больно вдыхать достаточно воздуха, когда из его груди торчал большой пластиковый пакет, откачивающий розовую жидкость в какой-то вакуумный насос. Его дыхание было почти не слышно из-за шума вакуума и шипения кислорода.

Они обошли кровать Назари, стараясь не задеть капельницы и провода, подключенные к его телу. Келли задернула занавеску, чтобы уединиться. Она была тесной, но она не собиралась никого просить уйти. Все они были очень заинтересованы в этом. Келли тихо сказала: «Пожалуйста, ничего не говорите, позвольте мне разобраться с этим».

Келли потрясла его за плечи и сказала ему на ухо: «Джамиль, открой глаза. Это

«Я, ленивый бабуин, это твоя сестра. Просыпайся!»

Он застонал, заморгал и нахмурился, глядя на неё. «Джана, мне что-то нехорошо, Джана. Где мама?» Его английский был чётким, хотя и неестественным, с сильным арабским акцентом.

Келли изо всех сил подражала ему. «Она дома, дурень. Скажи мне, что ты натворил, Джамиль. Скажи мне прямо сейчас, иначе ты очень пожалеешь», — и она снова шлёпнула его по плечу.

«Это было больно. Ты причинял мне боль, когда мы были молодыми».

«Ты всегда этого заслуживал. Перестань ныть и расскажи мне, что ты сделал прямо сейчас».

"Я хочу пить."

«Скажи мне прямо сейчас, и я принесу тебе воды, хорошо?»

«Да, это было бы хорошо». Его мысли погрузились в бессознательное, и он замолчал.

Келли снова встряхнула его. «Джамиль, расскажи мне о человеке, который послал тебя застрелить Насима. Расскажи мне о Стратеге».

«А, Яна, тебе всегда нравился Эркюль, да? Ты хотела выйти за него замуж, но он не проявил интереса».

«Да, Эркюль мне понравился. Чем он сейчас занимается, Джамиль? Где он живёт?»

Что-то щёлкнуло в остекленевших глазах Джамиля. Он моргнул и посмотрел на Келли. «Подожди!

Ты не Яна, она едва говорит по-английски. Ты не можешь быть ею… Я помню. Я видел тебя в конспиративной квартире, ты…» Назари прижал голову к подушке и закричал: «Помогите мне! Помогите мне!»

Из-за занавески появилась медсестра Марр. Она бесстрастно посмотрела на Джамиля Назари, который всё ещё смотрел на неё с открытым ртом. «Помогите мне».

«Вам придётся говорить тише, господин Назари. Вы мешаете нашему другому пациенту».

«Подожди, послушай, они собираются меня убить...»

«Уверен, вы ошибаетесь, мистер Назари. Это от лекарств у вас затуманен разум. Действие скоро пройдёт. Всё будет хорошо. Поверьте мне».

Медсестра отстранилась, и Келли снова приблизилась к его лицу.

«Что случилось, Джамиль? Ты больше не хочешь разговаривать со своей сестрой Яной?»

«Сука! Я не хочу с тобой разговаривать!» — Назари снова закричал, зовя на помощь. Медсестра Марр вернулась и спокойно нажала несколько кнопок на его капельнице.

Инфузионный аппарат. Через несколько секунд его голова откинулась назад, и он уснул.

«Он был настолько поглощен этим, что больше не хотел сотрудничать, поэтому я снова его выгнал.

Господин Назари долго ни с кем не будет разговаривать, так что вам лучше уйти и хорошенько выспаться. — Она улыбнулась Келли. — Я слышала, что вы сделали. Отличная работа.

В коридоре возле реанимации Келли безумно улыбнулась и дала пять Джо,

Кэл и Шерлок.

«Поздравляю, Джусти», — сказал Кэл. «Теперь у нас есть имя, и это больше, чем у МИ5».

«Имя, у нас есть имя», — сказал Келли. «Сколько может быть франкоалжирцев с таким именем, как Эркюль? И он знает семью Назари, его сестру Яну. Мы можем допросить семью, отследить их контакты».

Джо сказала: «Это не должно занять много времени. Как ты и сказал, Келли, в Алжире не может быть много Геркулесов. Странное имя. Ты молодец».

«По крайней мере, теперь у нас есть солидное преимущество», — сказал Келли.

«Это и для твоей карьеры полезно, Джусти», — сказал Кэл. «Эй, хочешь обняться?»

ДОМ САВИЧЕЙ

ДЖОРДЖТАУН

Пятница, почти полночь

Было уже поздно, за полночь, когда Савич закрыл «МАКС» на ночь.

Он перерыл все доступные записи, которые только мог вспомнить, но Макс не нашёл ничего, что связывало бы жертв убийства Плакетт или их убийц, кроме того, что ему уже было известно. Ему нужно было больше работать, разговаривать напрямую с людьми, которые знали и убийц, и жертв. Утром он позвонит шерифу Уотсону, чтобы узнать, нашёл ли он что-нибудь обнадеживающее. Он лежал в постели, уставившись в тёмный потолок, слыша лишь изредка доносившиеся из дома стоны – знакомые, успокаивающие звуки, но сегодня их было недостаточно. Он скучал по голове Шерлока на своём плече, по её волосам, щекочущим ему нос, по её мягкому, ровному дыханию на его коже. Он боялся за неё, он признался в этом себе в ту минуту, как её вертолёт взлетел в Нью-Йорк. Он не сказал ей об этом, но она знала.

Он не мог заснуть, поэтому встал, чтобы проверить Шона. Шерлок бы сделал то же самое, если бы она не могла заснуть. Стоя над односпальной кроватью Шона в детской комнате, полной книжных полок и плакатов с супергероями, он увидел пару кроссовок Шона, сброшенных в угол возле стола, а джинсы перекинуты через спинку стула. Он слышал голос Шерлока, приказывающего Шону положить грязную одежду в корзину для белья, а обувь в шкаф. Савич даже не подумал напомнить ему. Что ж, он правильно выполнил части с принятием ванны и чисткой зубов. Савич спел Шону песню, пока тот мылся, а Шон подпевал Савичу, когда тот громко пел «Let It Go».

Савич выучил эти слова по дороге в здание Гувера тем утром. На всякий случай.

Он посмотрел на спящего сына, лицо которого было залито лунным светом, льющимся из окна. Он почувствовал знакомый прилив любви к этому маленькому человечку, частичке его самого, частичке Шерлока. Вот мы оба, Шон, пытаемся… Чтобы продержаться без мамы. Он погладил Шона по щеке. Шон покачнулся, сонно фыркнул, неопределённо улыбнулся Савичу и снова обмяк, уткнувшись щекой в подушку.

Савич подоткнул одеяло Шону на плечи и слегка приоткрыл окно. Шон любил спать в тепле. Он вернулся в спальню, лег, обхватил голову руками и заставил себя заснуть. Когда стало ясно, что воля не срабатывает, он включил лампу у кровати и позвонил Джону Эйзерли из МИ5. Нужно было что-то сделать, чтобы помочь Шерлоку. Телефон уже звонил, когда он понял, что в Лондоне пять утра.

К его удивлению, Джон сразу же ответил на звонок, его голос был шепотом.

«Савич? Эй, в колониях уже за полночь. Ты чего не спишь?

Подожди немного, дай мне пойти в кабинет. Не хочу будить Мэри-Энн, ведь наша двухмесячная дочь не даёт ей спать. Думаю, у нас есть ещё час, прежде чем Сеси снова проснётся и потребует следующий приём пищи.

Минуту спустя Савич услышал, как Джон печатает на клавиатуре. Он начал извиняться, но Джон его перебил: «Я не спал, наверное, полчаса.

Я отправляю вам фотографию имама Аль-Хади ибн Мирзы, чтобы вы могли чётко сопоставить его с этим человеком. Погоди, я же идиот, у тебя, должно быть, уже есть его фотография, и ты, наверное, знаешь о нём столько же, сколько и я.

«Все равно отправь его, Джон».

«Подождите две секунды», — сказал Джон. «Готово. На данный момент у нас нет для вас никакой информации о семье Конклин, кроме того, что мы подтвердили, что они находятся в США, возможно, всё ещё в районе Бостона, поскольку именно туда они направлялись, но кто знает? Возможно, сейчас они уже во Флориде».

Телефон Савича известил о получении электронного письма. Он уже запомнил лицо имама – сострадательное, с мягкими тёмно-карими глазами, которые, казалось, смотрели прямо в душу; лицо человека, которому можно доверять, которому можно довериться, а не взгляд фанатика, поддерживающего террористов. Фотография имама, присланная Джоном, была другой. На нём не было мантии, и он был запечатлён ничего не подозревающим и явно злым на человека, с которым разговаривал. Его карие глаза на фотографии были жёсткими, как агаты, – человек, которого разумнее бояться, чем доверять. Савич снова поднёс телефон к уху и услышал детский плач. «Сеси проснулась», – сказал Джон. «Мы с Мэри-Энн говорили об этом сегодня…»

Террористы нападают на наши соборы. Это пугает и злит всех. Хуже того, даже если мы позаботимся о том, чтобы этот проект «Белла» провалился, они не остановятся, вы же знаете, никогда».

«Джон, ты знаешь так же хорошо, как и я, что если мы не можем остановить террористов до того, как они начнут действовать, то мы позаботимся о них после того, как они начнут действовать, а затем нам придется двигаться дальше».

Да, я понимаю это умом, как и понимаю, что мы не можем жить в страхе перед тем, что они могут предпринять в следующий раз. Нет, мы не можем жить в страхе. Это означало бы, что они победили.

Я сразу же сообщу вам, если мы найдем что-нибудь для вас относительно этого проекта Bella.

Савич сказал: «Есть ли у вас что-нибудь ещё новое для меня? Кроме Сеси. О, да, я её слышу. Отличные лёгкие».

Джон рассмеялся. «Что касается Сеси, то она почти каждый день держит нас с Мэри-Энн в полусне. Врач уверяет, что скоро она начнёт спать по ночам. Не верю». Он посерьезнел. «Знаешь, я сразу же сообщу тебе, если мы что-нибудь для тебя найдём».

Савич пожелал ему и Мэри-Энн всего наилучшего с Сеси, повесил трубку и откинулся на подушку. Он вспомнил, как Шон орал как минимум дважды за ночь, вспомнил, как они с Шерлоком еле сводили концы с концами первые пару месяцев.

Он вспомнил, как бомба чуть не уничтожила собор Святого Патрика, подумал о десятках скорбящих, которые могли погибнуть, но не погибли из-за маленького мальчика, которого вырвало. Он представил себе базилику Санта-Мария-дель-Фьоре, невероятный собор Флоренции, представил её пустой, в руинах.

Наконец ему удалось его выключить, и он крепко заснул.

В пять тридцать утра позвонил Гриффин. «Савич, Брейки Элкотт выезжает».

ЗА ПРЕДЕЛАМИ РЕЙНЕКЕ, ВИРДЖИНИЯ

Раннее субботнее утро

Порше » Савича проехал мимо слабого движения по шоссе I-95, без необходимости включать мигалки или сирену. Гриффин сидел рядом с ним, корректируя карту на планшете, лежащем у него на коленях, пока они приближались к мигающей красной точке, обозначавшей браслет на лодыжке Брейки.

«Мне не следовало доверять Брейки, он останется на месте. Это было плохое решение».

«Я знал, что ты так подумаешь, Савич», — сказал Гриффин. «Если бы это было моё решение, ты бы посоветовал мне отойти, оставить всё как есть». Он помолчал, когда Савич проехал мимо огромного пивного грузовика, а затем сказал: «Сигнал сейчас почти не движется.

Брейки находится на неосвоенной территории, вокруг почти ничего нет, вероятно, леса, примерно в четверти мили от ближайшей дороги, судя по этой карте. Хотя рядом может быть грунтовая или пожарная дорога. Это же глушь, и, представьте себе, дом Эбботов всего в десяти милях отсюда, так что он держится поближе к дому. Но почему? Что он делает в лесу?

«Что бы Далко ни приказал», — Савич надеялся, что это не будет означать убийство кого-то ещё.

«Выходите на следующем съезде. Савич, Далко должен был знать, что мы следим за Брейки, не так ли? Он знал, что мы его найдём, знал, что мы его вернём. Он что, издевается над нами, показывает, что всё под контролем?»

«Не думаю, что это достаточно драматично для Далко, слишком банально. Он высокомерно о себе думает, Гриффин. Любит покрасоваться».

«Я боюсь, что в опасности Брейки. Далко может заставить его сделать что угодно, даже покончить с собой», — Гриффин помолчал. «Или попытаться убить нас».

«Он заставил Брейки ждать почти до рассвета, чтобы увидеть, что он делает», — сказал Савич. «В этом не было особой нужды, если бы он приказал Брейки заколоть себя атамом».

Савич сбавил скорость на «Порше», когда они свернули на узкую проселочную дорогу, извилисто пересекавшую сельскую местность. Дома становились всё дальше друг от друга, в основном скрытые клёнами и дубами. Начался дождь. Этого им было вполне достаточно.

Савич включил дворники на минимум, и они смотрели сквозь дождь под ровный звук метронома. «Надеюсь, мы не найдём тело Брейки в лесу, или кого-то ещё». Савич ударил кулаком по рулю. «Почему Брейки мне не позвонил?»

«Наверное, он не смог бы», — Гриффин посмотрел на мигающую красную точку на экране планшета. «Сверните налево по этой грунтовой дороге. Мы уже близко».

Дорога закончилась у открытого поля на опушке леса. Было почти семь утра, но казалось, что ещё раньше: небо было оловянно-серым, моросил лёгкий тёплый дождь. Савич подъехал на «Порше» как можно ближе к краю поля.

Они накинули дождевики и проверили свои «глоки». Савич взглянул на Гриффина. «Пошли, поймаем психа».

Дождь шёл сильнее, тёплый, обжигая лица, размывая густое серое небо. Погода была как раз для ботинок, а не для мокасин. К счастью, земля ещё не размокла. Издали поле казалось ровным, но это было не так. Им приходилось объезжать камни, подъёмы и канавы, из-за чего движение замедлялось. Когда они наконец добрались до опушки леса, то увидели впереди узкую заросшую тропинку, петляющую сквозь ряд высоких сосен, стоявших так плотно друг к другу, что дождь почти не проникал.

«Брэйки в лесу, не более чем в пятидесяти ярдах отсюда. Он не двигается, Савич».

Они вытащили свои «глоки», разошлись по разным сторонам узкой тропы и медленно пошли вперёд. Слышался лишь шелест листьев под дождём, шуршание белок и полевых мышей. Брейки нигде не было видно.

Тропа закончилась на небольшой поляне, не больше десяти на десять футов, где деревья образовали почти идеальный круг. Савич замер. Он знал это место – рай Далко. Не хватало только разбросанных куч снега и морозного воздуха.

Даже чувствовался лёгкий запах дыма. Неподалёку дымовая труба? Савич увидел на поляне небольшой пенёк, а на нём – браслет Брейки.

Савич схватил Гриффина за руку. «Это ловушка — ложись!»

Оба мужчины упали на землю и покатились к деревьям, когда раздалось полдюжины быстрых выстрелов. Вокруг них взметнулась земля, а пуля пробила кору сосны рядом с головой Савича. Они открыли ответный огонь вслепую. Гриффин знал, что если бы Савич не заметил браслет, они оба были бы мертвы.

Стрельба прекратилась.

«Пока только один стрелок», — прошептал Гриффин. «Полуавтоматический пистолет.

Он меняет журналы. Я записал его на одиннадцать часов.

«Мы обойдем его с фланга. Я отойду налево примерно на двадцать футов, а потом поверну. Один из нас должен быть позади него».

Они расступились, двигаясь как можно тише, пригнувшись по пояс, используя густые деревья как укрытие. Они услышали ещё семь выстрелов очередью, но теперь уже позади, там, где они притаились. Стрелок был так же слеп, как и они.

Был ли у стрелка третий магазин? Савич надеялся, что это был сам Далко, но не думал. Не в его стиле было марать руки. Он надеялся, что это не Брейки.

Савич и Гриффин ждали и прислушивались. Воцарилась зловещая тишина: ни звери, ни птицы не двигались; даже стук капель дождя по сосновым иголкам затих, словно само время затаило дыхание.

Мужчина не мог быть дальше, чем в трёх метрах от них, если только он тоже не двигался, пытаясь обойти их. Они видели только друг друга, никаких следов движения в деревьях. Савич вытер дождь с лица и тихо прошептал:

«Раскиньтесь веером».

Гриффин услышал движение наверху, среди деревьев. Он изо всех сил оттолкнул Савича. «Савич, он над нами!»

Снова посыпались выстрелы, поднимая вокруг грязь и мокрые иголки.

Они бросились в укрытие, открыв подавляющий огонь по дереву над ними, хотя никого не видели.

Савич поднял голову и крикнул: «Там, на дереве, ты расстрелял уже три магазина. У тебя почти закончились патроны, если они вообще остались. Спускайся с дерева, и мы тебя не тронем. Сделай это сейчас же».

Они пошли обратно к дереву, размахивая оружием в ветвях. Они никого не видели, пока не услышали над головой треск, хруст и хруст ломающихся ветвей. Мужчина прорвался сквозь ветви и приземлился на Савича, сбив его с ног. Его «Глок» отлетел в сторону. Савич резко повернулся, взглянул на молодое лицо с открытым ртом, оскаленными зубами, с глазами, жесткими и почти черными от неконтролируемой ярости в размытом дождем свете. Савич ударил его кулаком в горло, отбросив назад. Подросток, подумал он, в бейсболке, козырек которой был низко надвинут на лоб, чтобы защититься от дождя. Он тяжело приземлился на спину, схватился за горло и захрипел, пытаясь отдышаться. Савич увидел пистолет, который молодой человек бросил у своих ног. Это был Kel-Tec PF-9, семь патронов, не такая уж и распространенная модель. Откуда он у подростка?

Савич подумал, что парень упал, но тот прыгнул на Савича, занеся нож в руке. Он яростно рубанул им, когда Гриффин выстрелил в него.

Гриффин наклонился над ним. «Не делай ничего, только дыши». Он безучастно сказал Савичу: «Он всего лишь ребёнок».

Савич посмотрел на мальчика, который пристально смотрел на него. Он не был похож на потенциального убийцу, но в его взгляде всё ещё читалась слепая ненависть, даже с пулей в теле. Савич с силой зажал рану на плече мальчика. Тот вырывался и рвался. «Хватит! Прекрати, иначе истечешь кровью. А теперь скажи, кто ты? Зачем ты пытался нас убить?»

Молодой человек поднял на него взгляд, теперь он выглядел растерянным, нахмурившись – от боли? От вопроса? Он открыл рот, застонал и закрыл глаза, откинув голову назад.

Гриффин разговаривал по мобильному — к счастью, там были решетки — и позвонил 911. Повесив трубку, он наклонился и взглянул в расслабленное молодое лицо. «Насколько всё плохо?»

Савич прижал окровавленные пальцы к пульсирующей жилке на горле парня. «Достаточно плохо. Обшарь его карманы. Если он не живёт в Плэкетте и не знает Брейки и Уолтера, я отдам свои абонементы в «Редскинс». Спасибо, Гриффин, что спас мою шкуру».

Гриффин вытащил бумажник из кармана джинсов молодого человека. «Его зовут Чарльз Маркер, и да, он живёт в Плэкетте. Выглядит моложе, но на самом деле ему двадцать четыре года, столько же, сколько Брейки. Скорая должна приехать через десять минут; мы ведь очень далеко».

Савич услышал гнев в голосе Гриффина и понял, что тот молится о том, чтобы Чарльз Маркер не умер. «Он бы убил нас обоих, если бы смог».

«Браслет на лодыжку», — сказал Гриффин. «Далко велел Брейки отрезать браслет и отдать его Маркеру. Потом он велел Маркеру положить его на пенёк и ждать нас, зная, что мы придём. Не понимаю, почему он оставил его на видном месте. Почему бы не спрятать?»

Молодой человек застонал и открыл глаза. В утреннем свете они были тёмно-синими. Сначала они были ясными, а потом расширились и остекленели от боли. «Зачем? Зачем ты в меня выстрелил? Кто ты?»

Голова его откинулась набок. Савич облегчённо обрадовался, что снова в сознании. «Иди, Гриффин, приведи сюда медиков».

Пятнадцать минут спустя Гриффин привёл к ним парамедиков. Савич поднял окровавленные руки, когда парамедик снял давящую повязку и взял его на себя. «Поезжай с ним в больницу, Гриффин. Я позвоню шерифу Уотсону, чтобы мы встретились там». Он посмотрел на мрачное лицо парамедика. «Думаешь, он выкарабкается?»

«Слово Здоровяку не помешает», — сказал фельдшер. Вдвоём они погрузили Чарльза Маркера на каталку и направились обратно к машине скорой помощи.

КОЛБИ, ЛОНГ-АЙЛЕНД

субботнее утро

Специальный агент Тодд Дженкинс сидел у кабинки Джамиля Назари в отделении интенсивной терапии, положив руку на бедро рядом с пистолетом Glock. Даже в субботнее утро там было людно: после смены нужно было узнать много новых лиц, проверить новые удостоверения личности, прежде чем подпустить кого-либо к Назари. Он слышал, как Назари стонал, когда медсестра Коллинз осматривала его, и улыбнулся, когда она отчётливо сказала: «Ты получишь весь назначенный тебе морфин, стонами больше ничего не добьёшься». Все знали, что он террорист, и Тодд слышал, как Коллинз говорила, что не собирается терпеть его пустые слова. Тодд подумывал пригласить её на ужин.

Он взглянул на монитор телевизора, настроенного на новостной канал на дальней стене, и увидел врезку с фотографией агента Шерлока с надписью «БЕССТРАШНАЯ ГЕРОИНЯ ИЗ ДЖ. Ф. КЕННЕДИ», а рядом с фотографией красовалась говорящая голова из CNN. Он был готов поспорить, что коллеги-агенты будут ей несказанно жаловаться за такое прозвище.

Он увидел идущего к нему мужчину в длинном белом пальто поверх чёрных брюк, рубашке с расстёгнутым воротом и без галстука. Он был высоким, средних лет, но в хорошей физической форме, с редкими волосами на голове. На шее у него висел стетоскоп, а в руке он держал планшет. Через секунду Тодд уже стоял на ногах, держа правую руку на своём «Глоке».

Неподходящая обувь.

Мужчина едва удостоил его взглядом и продолжал идти к центральной медсестринской

на станции, бросая что-то медсестре, проходя мимо. Но его обувь… врач ведь не стал бы носить чёрные кроссовки поверх белых носков, верно? Что ж, была суббота, и, возможно, он бегал. Тодд не спускал глаз с мужчины, пока тот не вышел из отделения интенсивной терапии десять минут спустя, насвистывая.

Тодд с нетерпением ждал смены в восемь утра. ФБР

С самого начала он понял, что сложно сохранять концентрацию, дежуря на посту больше четырёх часов подряд, особенно ночью в таком месте, когда столько людей сновало туда-сюда. Помимо смены персонала, были ещё и перевод пациентов, респираторные терапевты, бригады по забору крови, служба доставки еды, и этот список можно было продолжать бесконечно. Он внимательно изучил их всех, предполагая, что каждый из них был там, чтобы убить Назари, пока не было доказано обратное. Одного мёртвого террориста, находящегося под стражей ФБР, было более чем достаточно.

Тодд услышал голос Джусти, прежде чем увидел, как она идёт по отделению интенсивной терапии, рядом с ней Шерлок, а за ними — другой вашингтонский агент, Кэл Маклейн. Джусти широко улыбалась. Что случилось?

«Привет, Тодд. Были ли ночью плохие парни?»

Он начал рассказывать ей про доктора в чёрных кроссовках, но передумал. Он улыбнулся. «Всё хорошо».

«Силикон просила передать, что придёт сменить тебя через десять минут. Будь внимателен, хорошо, Тодд?»

Тодд кивнул, напомнив себе поговорить с сестрой Коллинз после появления Силикона. Силиконом на самом деле была специальный агент Глинис Бэнкс, фанатичная поклонница «Звездного пути».

Больше всего в своей любимой старой серии она любила болтать о кремниевых формах жизни, за что и получила это прозвище.

Все трое проскользнули в кабинку, и он услышал, как агент Джусти с добродушием сказал: «Доброе утро, Джамиль. Я слышал, ты много жалуешься, недовольный нашим обслуживанием. Не хочешь рассказать своей сестре Яне обо всех своих обидах?»

Они видели, как он старается, но Назари не мог набраться слюны, чтобы наброситься на неё. «Ты мне не любимая сестра! Где мой адвокат? Я вызвал адвоката. Мне нечего вам сказать, никому из вас. Я хочу, чтобы вы убрались отсюда. Передайте моей медсестре, чтобы она принесла мне обезболивающее. Я умираю от боли!»

Келли щёлкнула пальцами. «Больше никаких обезболивающих, вам не полагается адвокат, и мы никуда не уйдём. Если вы не знаете, вам не полагается адвокат, потому что вы террорист. Теперь вам не обязательно говорить, но вы будете слушать.

«Вы помните агента Шерлока? Это она арестовала Насима Конклина в аэропорту имени Кеннеди, ударила его ногой в голову. Вы его знали. Это тот человек, которого вас послали убить, и которого вы действительно убили. Вы были одним из его кураторов в Нью-Йорке? Вы были одним из тех, кто показал ему, как стрелять гранатой, кто сказал ему, что если он не пожертвует собой, его семья погибнет?»

Они видели, что он хотел накричать на них, но ему было слишком больно, и Келли надеялась, что это сыграет им на руку. Он мог лишь сердито смотреть на Келли.

«Увы, ты права, я не твоя сестра Яна, хотя, будучи твоей сестрой,

Я бы вами очень гордилась. Я агент Келли Джусти, и я настоятельно рекомендую вам пересмотреть свои решения. Возможно, вы захотите считать меня своим доверенным лицом, вашим лучшим шансом выжить.

«Нечего сказать? Ну что ж, позвольте мне закончить представление. Это агент ФБР Кэл Маклейн. Он уже уложил многих ваших собратьев. Он бы с удовольствием засунул вам зубы в глотку. Но вот что я вам скажу: я пока отстраню его от вас, если только вы меня совсем не разозлите».

Джамиль снова тихонько выругался, но без особого пыла. Он отвернулся от них.

Келли наклонилась к нему. «Джамиль, ну же, не будь таким грубым. Я правда думаю, тебе будет полезно услышать, что я скажу о твоём будущем.

«Давайте начнём с убийства первой степени при особых обстоятельствах, покушения на убийство федеральных служащих, сговора с целью совершения терроризма...

Уже более чем достаточно для смертной казни. Или мы могли бы отправить тебя на пожизненное заключение без права досрочного освобождения в федеральную тюрьму строгого режима, что может быть ещё хуже, учитывая, как заключённые относятся к террористам. Это примерно как растлители малолетних. Или, если уж быть совсем жестоким, Джамиль, мы могли бы организовать твою отправку обратно в Египет. Уверен, тебе не понравилось бы то, что они называют допросом и наказанием.

Наконец она получила ответ. Он резко повернулся и посмотрел на неё. «Ваши угрозы смехотворны. Вы, американцы, ничего не знаете. Я вас выслушал, а теперь уходите. Оставьте меня в покое. Нет, пусть эта тупая медсестра даст мне морфин».

«С другой стороны, — сказала она прямо над ним, — мы могли бы просто отпустить тебя, после того как мы проболтались, что ты выдал имя Стратега, что ты рассказал нам, что он друг семьи из Алжира. Как думаешь, сколько ты продержишься, прежде чем твои же товарищи найдут тебя и изрубят на куски, как рождественского гуся? Без нашей защиты всё бы закончилось». Она щёлкнула пальцами ему в лицо.

«Значит, ФБР защитит меня, если я заговорю», — усмехнулся Джамиль. «Как ты защитил от меня Насима?»

Мы знаем, что ваши люди вживили в тело Насима GPS-чип, тот самый, который вы использовали, чтобы его найти. Да, мы подвели Насима, но знаете ли вы, что он хотел, чтобы вы его застрелили? Он облегчил вам задачу, чтобы спасти свою семью.

«Ты убийца, Джамиль, трус, марионетка, за ниточки которой дергает Стратег, Эркюль». Она снова наклонилась к нему, сказала, прижавшись к его щеке, и её дыхание коснулось его кожи: «Тем не менее, я готова заключить с тобой сделку. Есть две вещи, которые я могу для тебя сделать. Во-первых, подумай, что твоя семья могла бы сделать со ста тысячами долларов. Всё, что тебе нужно сделать, это назвать мне фамилию человека, за которого твоя сестра Джана хотела выйти замуж. Как давно это было, Джамиль? Десять лет? Больше?»

Он задумчиво посмотрел на неё. «Ты сказала, что есть две вещи, которые ты бы...

«Что ты делаешь для меня? Деньги — сто тысяч долларов для моей семьи — и что ещё? А что во-вторых?»

Келли коснулась его руки, прямо над капельницей. «Тебя не казнят. А самое главное? Я не дам никому знать, что ты террорист, чтобы другие заключённые не засунули тебе кусок мыла в горло в душе. Эй, у меня есть пара фотографий, которые, как мы полагаем, принадлежат «Стратегу», сделанных в Хитроу, и одна в Гатвике. Хочешь взглянуть на них для меня?»

«Хитроу? Стратег никогда бы не полетел в одно из тех мест, где люди — скот, загнанный под дурацкую систему безопасности, и повсюду камеры, он бы не...» Он закрыл рот и отвернулся от неё.

Он не видел, как она быстро улыбнулась Шерлоку и Кэлу. «Ну же, Джамиль, если ты не скажешь мне полное имя Эркюля, у меня ведь нет никакого желания поддерживать в тебе жизнь, правда?»

Его губы оставались плотно сжатыми. Он смотрел в потолок, игнорируя её, игнорируя всех. Наконец он сказал: «Думаешь, я боюсь за свою судьбу после того, как избавил мир от этого никчёмного мерзавца Насима? Просто богатый мелкий нытик, отрекшийся от своей религии, отвернулся от того, что должен был добровольно сделать ради нашего дела. Я этого не сделал. Я буду уповать на Аллаха, а не на тебя.

«Мне всё равно, что вы со мной сделаете. Я никогда не отдам Стратега. Он уже знает, что я ранен или убит, и он верит, что я буду молчать, и я буду молчать. Вы никогда его не найдёте. Он останется призраком, тенью, пока не будет готов убить любого из вас, кого пожелает. Он великий человек, человек, за которым стоит следовать». Он посмотрел на Шерлока. «Он был удивлён, услышав, что ты снова навещаешь Насима, женщина. Он уже был зол на тебя. Теперь он отомстит за меня». Он посмотрел на каждого из них. «Он убьёт вас всех».

АЛКОТТ-КОМПАУНД

ПЛАКЕТТ, ВИРДЖИНИЯ

субботнее утро

Дождь прекратился, но тёмные тучи висели низко, и солнечный свет не проникал сквозь густые деревья, окружавшие три дома Олкоттов. Скоро дождь снова пойдёт. В это унылое субботнее утро на улице не будет детей, играющих в футбол.

Савич заглушил двигатель «Порше» перед главным домом. Когда он нажал на кнопку звонка, заиграло начало мелодии, похожей на григорианское песнопение, но без голосов. Савич знал, что кто бы ни был здесь, он должен был услышать «Порше», но из дома не доносилось ни звука. Он подавил свой гнев – гнев потому, что всего час назад какой-то мальчишка пытался убить его и Гриффина, и этот мальчишка теперь в больнице. И кто-то в этом доме точно знал, кто это сделал.

Он снова позвонил. Как ни странно, звон не начался сначала, а продолжался с тем же напевом. Он напоминал монахов на заутрене или, может быть, ведьм, собравшихся вокруг костра.

Наконец он услышал шаги и звуки детских голосов.

Незнакомый мужчина рывком распахнул дверь. Крупный, лет тридцати пяти, мускулистый, с видом стареющего футболиста или боксера. На нём были выцветшие джинсы, фланелевая рабочая рубашка и старые поношенные ботинки. Это, должно быть, Лиггерт, тот самый хулиган, который пытался избить Уолтера Гивенса. Он был очень похож на Джона, оба были хулиганами, вероятно, напоминали их покойного отца, только Лиггерт был слишком располневшим. Савич ещё не был знаком с Лиггертом, потому что тот водил грузовик в транспортной компании Alcott Transportation из Ричмонда и отсутствовал две недели. Джона работал в офисе, вероятно, его готовили к управлению компанией.

Когда-нибудь. Савич задавался вопросом, почему так. В конце концов, Лиггерт был старше.

«Да, чего ты хочешь? Мы завтракаем и ничего из того, что ты продаёшь, покупать не собираемся». Савич услышал много подлых нот за бархатным южным акцентом.

«Это агент Савич», — крикнула Делия Элкотт из-за спины сына. «Впусти его, Лиггерт».

Лиггерт бросил на Савича взгляд, угрожающий расправой, и отступил назад. Он развернулся и пошёл по длинному коридору, не оглядываясь. Делия Элкотт сказала: «Вы здесь по поводу браслета Брейки? Должно быть, он упал с лодыжки, и он нигде не может его найти. Он хотел позвонить вам, но я сказала ему, что ещё слишком рано и пусть продолжает искать, он обязательно найдёт его где-нибудь. Но теперь вы здесь».

Позади неё раздались голоса. Делия сказала: «Все на кухне едят блины. Это субботняя традиция. Так ты здесь по поводу браслета?»

«Да, я здесь по поводу браслета».

«Тогда заходите. Вы голодны?»

«Блины», — сказала она. «Да, я бы с удовольствием, миссис Элкотт. Вы очень любезны». Савич последовал за миссис Элкотт по длинному коридору.

Кухня Олкоттов была огромной: посередине тянулся длинный сосновый стол, покрытый ярко-синей скатертью. Брейки сидел за столом вместе с остальными членами семьи и ел блины, но голова его была опущена. Подняв глаза и увидев Савича, он вскочил на ноги, чуть не опрокинув стул.

«Я собирался позвонить вам, агент Савич. Мой браслет с лодыжки пропал! Клянусь, я даже не пытался его снять. Клянусь!»

«Я знаю», сказал Савич, «но ты не помнишь, как вставал с постели, верно?»

«Нет, нет. Я уверен, что не вставал с постели».

«Тогда не беспокойся, Брейки. Садись и наслаждайся завтраком».

Он оглядел сидящих за столом, достал свои кредитные карты и раздал их всем.

Он представился жене Лиггерта, Марли, и каждому из шестерых детей, выслушал их имена. Все выглядели младше десяти лет, подумал он, Танни была старшей. Он посмотрел в её странные зелёные глаза. Она была одной из дочерей Лиггерта. Остальные дети притихли, не зная, что с ним делать, но Танни пристально смотрела на него. Лиггерт сидел во главе стола, его жена, Марли, худая, встревоженная молодая женщина, справа от него.

Иона был рядом с ней. Где была жена Ионы?

Савич сказал Ионе: «Твоя жена не любит блины?»

«Она работает в магазине кормов в Плакетте. Она помощник управляющего».

Делия хлопнула в ладоши. «Дети, садитесь, сейчас будут ещё блины. Тани, пожалуйста, приготовь место для агента Савича. Он присоединится к нам».

Она повернулась, чтобы выложить ещё теста на две большие плоские сковороды.

слушал шипение и шипение теста.

Лиггерт сказал: «Почему ты вернулся так скоро? Речь идёт о браслете Брейки. Ты здесь не ради маминых блинчиков».

«Это, конечно, плюс», — сказал Савич, садясь рядом с Делией Элкотт на другом конце стола. Танни поставила перед ним тарелку с тремя блинчиками с черникой, сложенными стопкой. Савич вдохнул их аромат и улыбнулся ей. «Они пахнут чудесно. Спасибо, миссис Элкотт».

Мисс Луиза проехала на своей инвалидной коляске на кухню и подъехала к столу, по обе стороны от неё сидели дети. Она кивнула Савичу и протяжно произнесла: «Ну, Марли, я солгала? Ну разве он не красавчик? А ты, Лиггерт, не вздумай так обижаться и втыкать ему нож в глотку только потому, что Марли оценила его внешность. Это было бы невежливо». Она откусила кусочек детского блинчика и отправила его в рот. Она рассмеялась. «Хотя бы сначала дай ему позавтракать».

«Это не смешно, мама», — сказала Делия, переворачивая очередной блин.

Марли бросила нервный взгляд на мужа, который был занят уплетанием блина, не обращая внимания ни на нее, ни на свою бабушку.

Мисс Луиза сказала: «Мальчик здесь не просто так, Моргана. Я ему помогаю. Итак, теперь ты познакомилась с обоими старшими сыновьями Дилли, Лиггертом и Джоной.

Они такие накаченные, шумные и крутые, правда? Их отец был таким же крутым, как они когда-то, но потом он стал совсем другим. Как я тебе вчера говорил, Дилли был слабым.

«Это несправедливо, мама», — терпеливо сказала Делия, переворачивая очередной блин. «Он был самым сильным человеком, которого я когда-либо знала. После первой войны в Персидском заливе он просто не мог терпеть насилие». Она бросила через плечо: «Он был в Ираке. Это… изменило его».

«Это изменило многих людей», — сказал Савич.

Мисс Луиза хихикнула. «Но посмотрите, как Дилли укусил эту крупную шишку. Он не справился с этим, как подобает мужчине, его сбила какая-то дурацкая машина, и водитель даже не подумал остановиться и проверить, дышит ли он. Мир жесток, Моргана, жесток и бессердечен. Радуйся, что двое твоих сыновей могут позаботиться о себе сами».

Брейки выпалил: «Бабушка, большую часть времени я могу позаботиться о себе сам.

Агент Савич здесь, потому что думал, что я сбегу, верно? Ты же знаешь, что случилось с моим браслетом на лодыжке, правда? Он вдруг сжал вилку в кулаке. «Я ведь никого больше не убивал, правда?»

не умер, Брейки. — Савич повернулся к Делии. — Извини за завтрак, но, пожалуйста, скажи Танни, чтобы она отвела всех детей в гостиную. Не думаю, что им стоит здесь присутствовать.

Она долго смотрела на него, затем кивнула в сторону Танни, которая начала возражать. Делия перебила её: «Все откусите последний кусочек. Блины будут здесь, когда вы вернётесь. А теперь идите все с Танни в гостиную».

Посмотри телевизор, хорошо? Я позвоню тебе, когда ты вернёшься.

Когда дети вышли из кухни, Савич сказал: «Я показал вам всем, кроме Лиггерта, рисунок Стефана Далко». Он открыл фотографию на телефоне и протянул её через стол. Лиггерт лишь взглянул на неё и нетерпеливо покачал головой.

Савич оглядел стол. «Полагаю, кто-то из вас знает, кто этот человек. Вы узнали этот набросок, но не говорите мне. Почему? Потому что вы хотите защитить человека, который называет себя Стефаном Далко? Он один из вас или кто-то из ваших знакомых? Я видел этого человека. Он экстрасенс, и он явился мне во сне, как и Брейки и Уолтеру Гивенсу, а теперь и Чарльзу Маркеру. Далко хотел убить Спарки Кэрролла и заместителя шерифа Кейна Льюиса, и он сказал им, что он хочет, заставил их совершить убийство, а потом всё забыть».

Брейки спросил: «Чарли? Какое отношение к этому имеет Чарли? С ним всё в порядке?»

Чарли Маркер в больнице, Брейки. У него огнестрельное ранение, он в операционной. Некоторое время назад он пытался застрелить агента Хаммерсмита и меня в сосновом лесу, примерно в десяти милях к западу отсюда. Чарли, очевидно, получил браслет от тебя сегодня рано утром, хотя ты этого не помнишь. Он использовал твой браслет на лодыжке как приманку, чтобы заставить нас последовать за ним в тот лес.

«Чарли, вероятно, выкарабкается, но, как и вы, Брейки и Уолтер Гивенс, я уверен, он ничего не вспомнит. Далко заботится об этом; это один из

его приказы.

«Я снова знаю, что один или несколько из вас знают этого убийцу, или вы и есть этот убийца, и я намерен выяснить, кто из вас это».

«Это безумие», — сказал Лиггерт и приподнялся со стула.

"Садиться!"

Лицо Лиггерта наполнилось яростью, но он увидел в этом агенте ФБР насилие и медленно сел снова.

Джонас уставился на Савича, склонив голову набок. «Чарли Маркер стрелял в тебя сегодня утром, в каком-то лесу, в десяти милях к западу отсюда? В той роще густых сосен рядом с полем, которое они расчистили?»

Савич кивнул.

«Похоже, это земля Маккатти», — сказал Джона. Он оглядел сидящих за столом. «Эта земля принадлежала моему деду. Мы все её прекрасно знаем, как и большинство жителей города. Агент Савич, вы же не думаете, что кто-то из нас завладел разумом Чарли и заставил его попытаться убить вас? Да ладно, это же безумие».

«Да, это звучит безумно, — сказал Савич, — и Стефан Далко боится, что я это докажу.

Он настолько напуган, что попытается убить меня. У него ничего не получится.

Делия вскочила на ноги, уперевшись ладонями в стол. «Страшно представить, что кто-то обладает такими силами, особенно викканка. Я верю, что если этот человек существует, зло, которое он совершил, вернётся к нему, его собственные силы обратятся против него. Жаль, что мы не можем помочь вам найти его. Вы же знаете, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь Брейки. Простая истина в том, что мы не можем».

Савич сказал: «Нельзя? И что это значит? Понятно, это викканская линия. Не вмешивайся, верь, что зло плохих людей обернётся против них. Карма во всей красе». Он ударил кулаком по столу и встал.

«Один из вас прекрасно знает, что здесь происходит, а может, и все. Я выясню». Савич бесстрастно посмотрел на них, затем повернулся и вышел из кухни.

НА ПОЕЗДЕ TGV À GRANDE VITESSE

К СЕВЕРУ ОТ ЛИОНА, ФРАНЦИЯ

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ КИЛОМЕТРА

Недавно назначенный министр экономики Франции Марсель Дюброк барабанил длинными тонкими пальцами по подлокотнику своего одиночного кресла. Он хотел насладиться редким уединением, и его помощник Люк с бесконечными записками и предложениями расположился позади него. Всё ещё слишком близко. Он всё ещё слышал, как Люк разговаривает по мобильному телефону, упиваясь голосом своей любовницы, несомненно, ликуя от того, что стал новой силой, стоящей за троном.

Марсель посмотрел в окно на прямую линию шоссе, идущего параллельно высокоскоростной железной дороге. На скорости триста километров в час шоссе, деревья и поля за ним проносились почти в тумане. Он увидел красивый красный «Феррари» и предположил, что тот мчится со скоростью двести километров в час. Казалось, что он едет задом наперёд.

Он увидел, как стюард поставил тарелку с круассанами на столик пассажира, и понял, что голоден. Почему бы не отпраздновать это событие? Он едва мог вскочить с места, закричать и помахать кулаком в воздухе. Он глубоко вздохнул, откинулся на спинку сиденья, чтобы насладиться моментом, и заказал эспрессо и круассан.

Он победил. Он планировал возглавить этот офис последние пять лет, упорно трудился для достижения своей цели, и наконец власть, влияние, известность стали его. Это ещё не укоренилось в его сознании, он наконец-то обрёл настоящее знание, но это произойдёт, начиная с сегодняшней встречи, когда он должен был взяться за дело.

Теперь он был министром экономики. Оставит ли он это наследие? По крайней мере, на данный момент он был доволен, но кто знает, что его ждёт в будущем?

будущее?

Он подумал о своей бывшей жене Николь, этой неверной стерве, и улыбнулся так широко, что у него хрустнула челюсть. Тогда его охватила ярость, когда друг рассказал, что видел её с любовником в захолустном ресторане в Пятом округе, где они обменивались слюной за кускусом. Но теперь всё иначе. Хотя его сын-подросток Жан и винил его в том, что он разрушил брак с матерью, этой маленькой дурочкой, Марсель понимал, что был слишком мал, чтобы понять, но когда-нибудь он это поймёт.

Его новый кабинет станет его личной местью. Бывшая жена не будет той женщиной под руку с ним на элегантных мероприятиях, которые будут составлять многие его вечера, — скорее, он представлял себе череду прекрасных женщин, возможно, больше интересующихся его кабинетом, чем им самим, но кого это волновало?

Его нынешняя возлюбленная, Элейн, была весьма красива и наслаждалась его новой должностью министра экономики. Стоит ли ему жениться на ней? Спешить было некуда.

ПЯТНАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ

Он надел портативные наушники и включил потоковый музыкальный сервис, ожидая кофе. Заиграла безумная песня, которую мог оценить только французский подросток, но теперь он погрузился в рваный диссонанс нот, когда два вокалиста кричали и визжали, неразборчиво бормоча ему в уши. Эти ужасные звуки напомнили ему о предстоящей встрече с Антуаном Бардоном в офисе Марселя в Берси. Это была их последняя встреча, и он с нетерпением её ждал.

Он с величайшей радостью рассказывал Бардону о своём новом бюджете, который вот-вот должен был быть одобрен президентом. Марсель лишил Антуана Бардона всех ежегодных субсидий на сельскохозяйственное оборудование и быстро перекопал большую часть денег в свои толстые карманы, используя миллионы евро для дачи взяток иностранным инвесторам через своих банкиров и транспортные компании. Марсель отследил бумажный след украденных федеральных денег, отмытых через небольшой банк в Марселе, и теперь у него была возможность его посадить. Наконец-то. Марсель с нетерпением ждал выражения лица Бардона, когда тот предъявит ему доказательства. С практической точки зрения, Антуан Бардон исчезнет, возможно, в тюрьме, для французского правительства он точно погибнет. Ну и что, что Бардон проболтается, что был одним из любовников бывшей жены Марселя? Всем это станет ещё приятнее. Может быть, он мог бы позвонить своей бывшей жене, рассказать ей, что он сделал с ее бывшим любовником, и предложить сообщить ей, в какой тюрьме он проведет свои пенсионные годы.

Марсель поймал себя на том, что отбивает пальцами ритм, и улыбнулся. Теперь все карты были у него на руках.

Всё бы ничего, если бы не крики, а он планировал кричать во весь голос после встречи с Бардоном. Он выйдет из своего нового, отделанного красивыми панелями конференц-зала в Берси под яркое парижское солнце. И позвонит журналистам.

Он победил.

ЧЕТЫРЕ КИЛОМЕТРА

Проводник узнал его и проявил должное почтение, поклонившись так низко, что тот чуть не упал лицом вниз, но для этого поезд TGV шел слишком плавно.

Марсель кивнул в знак одобрения, и официант исчез. Он отпил горьковатый, горячий эспрессо. Он был восхитителен. Он откусил тёплый круассан и слегка нахмурился. Круассан оказался не таким влажным и свежим, как те, что он ел в TGV.

Впрочем, он был слишком собой доволен. Возможно, он подразнит по этому поводу своего друга, министра транспорта Жана Лемарка, при следующей встрече.

НУЛЕВЫЕ КИЛОМЕТРЫ

Марсель Дюброк не знал, что умрёт. Его мир рухнул.

ОТЕЛЬ «ЛИБЕРТИ»

БОСТОН, МАССАЧУСЕТС

субботнее утро

Самир Басара наслаждался шелковистым скольжением шардоне «Голден Слоуп» по горлу. Он был удивлён и обрадован, обнаружив его в маленьком холодильнике своего номера, но он уже останавливался в этом отеле раньше, и там знали, что это одно из его любимых вин. Оно было из небольшой бутиковой винодельни в долине Напа и сильно отличалось от тяжёлого, перезрелого фруктового вкуса алжирского вина, на котором он вырос. Он помнил, как отец шагал по семейному винограднику в Кото-дю-Закар, поглаживая виноград сортов «Кариньян» и «Клерет бланш», насвистывая, отдавая распоряжения и выпивая изрядную часть прибыли. Он всегда предпочитал то, что они называли своим бургундским, но это было совсем не бургундское, а скорее крепкий купаж. Никто никогда не говорил ему об этом, они слишком боялись старика, как когда-то, очень давно, боялся Самир.

Он помнил, как мать ворчала и ныла после того, как отец ударил её. Самир настолько привык к этому, что не обращал на это внимания. Он с нетерпением ждал дня, когда покинет семью и Алжир, отправившись в Париж, в Сорбонну. В Париже он тоже был несчастлив, потому что его алжирский французский акцент передразнивали с презрительным говорком, и на него смотрели свысока, несмотря на семейное богатство, академические успехи и привлекательную внешность. Он практиковал английский, стремясь оставить позади французских ханжей, и продолжил обучение в Беркли, Калифорния, получив докторскую степень по экономике. Он нашёл свой дом в этом очаровательном месте, где мог говорить всё, что угодно – чем более возмутительным, казалось, он был, тем более интеллектуалом его считали и принимали, и женщины всегда хотели с ним переспать. И вино было отменным.

В Беркли он не был аутсайдером. Его приняли. Он мог бы...

остался бы, если бы не знал, что ему уготованы более великие дела.

Три его сестры, никчемные коровы, наслаждались роскошной жизнью, которую обеспечивали земли их отца, и все вышли замуж за богатых французов, наслаждаясь плодами парижской жизни. Но не Самир. Он выбрал другой путь. Всё это пришло к нему постепенно, словно зародившись в Америке, в чреве врага, и в этом, безусловно, была ирония.

Каждый год он ездил в Алжир навестить отца и мать, всегда во время Рамадана. В прошлом году Рамадан пришёлся на июль, и его ждал сюрприз. Отец лежал в постели, левая сторона его тела была парализована после инсульта, а мать теперь управляла домом. Он больше не был беззаботным алкоголиком, который напивался, когда ему вздумается, он стал просителем.

Его мать сияла. Ещё одна ирония. Она говорила в основном о том, что хочет, чтобы он женился, и о внуках от своего единственного сына. А отцу хотелось только выпить.

Самир сделал ещё один глоток шардоне, дал ему сначала осесть на языке, а затем плавно скользнуть в горло, и улыбнулся. Возможно, когда-нибудь он женится, может быть, на леди Элизабет Палмер. Он видел свои смуглые руки на её гладкой белой коже, слышал, как она кричит его имя, когда приходит в себя. Какими будут их дети?

Его родители считали его выдающимся интеллектуалом, а он, по сути, был известным оратором и профессором Лондонской школы экономики. Но он был гораздо больше. Никто из них не подозревал, что человек, которого они называли Геркулесом (прозвище, которое дал ему дед), был также известен как Стратег – таинственная фигура, внушающая страх и о которой говорили шёпотом, человек, чья репутация продолжала расти по всей Европе и Ближнему Востоку по той простой причине, что ему всегда можно было доверить выполнение любого заказа, от убийства до взрыва здания. Джихадисты считали его одним из них, и Геркулес знал, что его план, его Белла, – мечта террориста, и он заставит их восхищаться им ещё больше. Чего они не знали, так это того, что разрушение священных соборов Запада для него, Стратега, было чем-то совершенно иным. В будущем, после того как три или четыре знаменитых собора мира обратятся в руины от рук его наемных бомбардировщиков, достаточно будет лишь пригрозить атакой на конкретный собор, и взятки станут для него источником огромного дохода.

Он вспомнил, как имам Аль-Хади ибн Мирза окрестил его Стратегом после особенно замысловатого плана убийства шиитского банкира в Сирии, помогавшего финансировать «Хезболлу». Эркюль неплохо на этом нажился, захватив партию крупных банкнот, прежде чем тот погиб под градом пуль. Имам так и не узнал этих подробностей. Имам считал Эркюля преданным гением, который поможет ему привести мир к исламу, истинно верующим, для которого деньги ничего не значили. Так думали и десятки закалённых бойцов, работавших на него и боявшихся его имени. Он слышал один из своих самых…

Доверенные и опытные люди, Бахар, называют его железным кулаком в бархатной перчатке имама. Пока он не решит иначе, он будет по-прежнему связан с имамом.

Он жил в Лондоне уже семь лет, и каждый год учился на своих ошибках. Некоторые из них стоили ему жизней и, что ещё важнее, денег. Он добился права выбирать цели, которых финансировал имам, поставив Эркюля во главе десятков джихадистов. Он соглашался с некоторыми из их претензий, но считал их заблудшими головорезами, которые делали то, что он просил, за очень мизерные деньги. Какое лучшее прикрытие он мог желать, чем бессмысленные акты терроризма, когда есть возможность нажиться?

Прошли годы с тех пор, как Эркюль в последний раз позволял имаму участвовать в планировании операции, но на этот раз, вопреки здравому смыслу, он это сделал. Насим Конклин был большой ошибкой. Эркюль не стал бы использовать такое влияние. Всё было слишком неопределённо, слишком непредсказуемо. На истинно верующего всегда можно было положиться, но использовать семью человека как меч над его головой – слишком рискованно. Имам был уверен, что Насим станет идеальным инструментом. Он отдаст жизнь за семью, имам был в этом уверен. Он отказался одобрить Беллу, не используя его, и Эркюлю нужна была поддержка имама для этого проекта. Ставки были слишком высоки. Но было ещё кое-что, Эркюль знал это просто потому, что хорошо знал имама, знал, что тот не сказал ему истинную причину, по которой он хотел, чтобы Насим Конклин отдал свою жизнь в аэропорту имени Кеннеди.

Он встал, чтобы смягчить раздражение. Он размял шею и потянулся, подходя к широким окнам номера, выходившим на реку Чарльз. Воды он, правда, не видел, по крайней мере, посреди ночи, но осознание её присутствия каким-то образом приносило удовлетворение. Бесконечный поток, тихий плеск волн о причалы, вода, омывающая пологий травянистый берег: это было словно смотреть на Темзу из окна своей лондонской квартиры. Это помогало ему думать.

Эркюль отвернулся от окна. Он устал, но понимал, что пока не сможет заснуть. Пришло время столкнуться с неудачами последних дней, проанализировать каждый сделанный шаг, каждое решение и причины их провала. Ему нужно было спасти то, что он мог, от своего тщательно продуманного плана, своего блестящего проекта «Белла», названного в честь его особенно изобретательной возлюбленной, с которой он наслаждался несколько месяцев на юге Франции.

Он даже приехал в Штаты, чтобы лично проконтролировать детали, под видом лекции в Бостонском университете, и всё прошло хорошо. Но вот что сделала Белла ? Всё полетело в тартарары.

Ему исполнилось тридцать семь лет, и все было перепутано.

Позволить Аль-Хади ибн Мирзе уговорить себя использовать Насима Конклина для взрыва гранаты в аэропорту имени Кеннеди в качестве отвлекающего маневра было первой очевидной ошибкой. Насим облажался по-крупному, и его задержал агент ФБР в зоне безопасности.

— женщина, как ни странно. Это была ошибка, которую вполне можно было избежать, но не в

Само по себе это стало фатальным для его плана. В любом случае, это сработало как отвлекающий маневр.

Затем – злосчастная неудача: алтарник нашёл бомбу в подсобке церкви Святого Патрика, а священник выбросил бомбу на Пятую авеню. Никто не погиб, ни один камень не оторвался от чрева церкви Святого Патрика и даже от её недавно отполированного фасада. И, что хуже всего, вице-президент всё ещё жив и здоров, выживший герой. Ему придётся придумать новый план, чтобы убрать его с лица земли.

Две неудачи. Имам утешал его, говоря, что ему не повезло во всём, но Эркюль нутром знал, что в аэропорту Кеннеди не было неудач. Из уважения Эркюль не стал указывать имаму на очевидное: Насим был его Ошибка . Тем не менее, это была вина Эркюля, потому что он не сказал «нет».

Имам больше никогда не заставит его поступить вопреки здравому смыслу.

Что касается Святого Патрика, то да, он понимал, что в любом плане есть риски и небольшая вероятность провала, даже если всё было идеально спланировано. Но сегодня во Франции им бы так не повезло.

Он снова сел на диван, откинул голову на мягкую подушку и закрыл глаза. Он даже не знал наверняка, умер ли этот идиот Насим, оборвана ли эта надоедливая нить.

Он послал Джамиля Назари, своего лучшего снайпера, давнего друга из Алжира, убить его. GPS-чип в подмышке Насима должен был направлять его, а Эркюль держал свою семью под контролем. Он, конечно же, рассчитывал, что Джамиль добьётся успеха, как бы опасно это ни было для него самого. Когда Джамиль позвонил ему по служебному телефону и сообщил, что сотрудница ФБР из аэропорта находится вместе с Насимом в конспиративной квартире, Эркюль с радостью отдал приказ убрать и её. ФБР, конечно же, не успело заполучить этот одноразовый телефон — Джамиль всегда был слишком осторожен для этого.

Эркюль подумал о том, что произойдет, если Джамилю не удастся убить Насима...

Он всегда всё учитывал. Он проследил за Джамилем до Колби, штат Нью-Йорк, с инструкциями, чтобы тот не попадался Джамилю на глаза, наблюдал и сообщал Эркюлю обо всём происходящем. Поэтому он знал, что Джамиля подстрелили, знал, что его уже не оперируют, и он, как ожидается, будет жить в той захолустной больнице на Лонг-Айленде. Эркюль оплакивал потерю Джамиля, хотя тот и не умер. Его бы посадили навечно, возможно, казнили, и шансов на его освобождение было мало. Его не беспокоило, что Джамиль проболтается – он был истинно верующим, а не наёмным убийцей. Эркюль знал, что Джамиль никогда не проболтается, даже если ФБР вльёт ему в горло сыворотку правды.

Он не знал наверняка, жив ли ещё Насим, удалось ли Джамилю убить его. Насима не вывезли из безопасного дома, он был не мёртв, не ходил, в течение нескольких часов после стрельбы, GPS-чип отключился или был деактивирован. ФБР не делало никаких заявлений. Играли ли они с ним, надеясь, что он пощадит семью Насима, пока не узнает наверняка? Даже если Насим говорил до того, как Джамиль выстрелил в него, это не имело большого значения, потому что он не знал о…

Целое, лишь его малая часть. Он мог бы сказать ему, что встречался с имамом, но без доказательств старик, вероятно, был в безопасности. Насим ничего не знал ни об Эркюле, ни о Стратеге. Ему действительно стоит перестать беспокоиться; Джамиль, скорее всего, убил Насима.

В дверь номера постучали. Это был заказ в номер: рыба с картошкой фри, его любимое блюдо, поданное на завтрак на рассвете, элегантно и без каких-либо остроумных комментариев. Он всё исправит, вернёт на круги своя. Он даст ФБР не больше суток, чтобы сделать заявление о Насиме. Если они этого не сделают, он уничтожит семью Насима и оставит всё позади. Было слишком опасно оставлять их в живых. У Беллы было больше сюрпризов, чем они знали.

А ещё была Франция. Теперь ему предстоит узнать об этом совсем скоро.

Жуя картошку фри, обмакнутую в майонез, он пожелал себе счастливого дня рождения и снова подумал о той рыжеволосой женщине-агентке ФБР, которая была рядом, когда они забрали Джамиля. Это была та женщина, которая дважды избила его. Каково это – позволить женщине сделать такое со Стратегом? Чего он сможет добиться, если работавшие на него примитивные мужчины потеряют к нему всякий страх и уважение? Он решил убить её – по возможности публично – и заснять на смартфон кучу видео. Это будет воспринято как возмутительное преступление, для кого-то она станет мученицей, но его собственные люди будут знать, что последнее слово за Стратегом.

Зазвонил его мобильный. Это была Бахар, звонившая из Франции. Он послушал и повесил трубку.

И улыбнулся.

ПЛАКЕТТ, ВИРДЖИНИЯ

субботний день

С авич въехал на подъездную дорожку старого одноэтажного дома из красного кирпича, который выглядел уютным и комфортным, стоя посреди большого двора. Перед домом тянулись клумбы с анютиными глазками и бархатцами, а по периметру возвышались старые дубы, шелестящие листьями на сильном ветру. Проходя по длинной мощеной дорожке к входной двери, он ощутил сладкий аромат свежескошенной травы. Он обрадовался, увидев на подъездной дорожке маленькую белую «Миату». Мать Тэмми Кэрролл, миссис Стейси, была дома.

Позвонив в дверь, он с удивлением услышал мелодию, похожую на ту, что играли Олкотты. Он услышал внутри торопливые лёгкие шаги, а когда дверь открылась, увидел, каким станет лицо Тэмми Кэрролл через двадцать пять лет. Миссис Стейси была красивой женщиной, как и её дочь, но в её лице была особая харизма, которую могли наделить только годы. Он увидел и в ней скорбь, увидел её в её глазах. Как и её дочь, она страдала после смерти зятя.

«Миссис Стейси? Я специальный агент Диллон Савич, ФБР». Он протянул ей свои документы.

«Я знаю, кто вы, агент Савич. Тэмми позвонила мне сразу после того, как вы с агентом Шерлоком ушли». Миссис Стейси слегка улыбнулась. «Агент Шерлок произвёл на мою дочь большое впечатление, не из-за её героизма в аэропорту имени Кеннеди, а из-за её прекрасных рыжих волос». Улыбка, которая, как он представлял, кривила её губы большую часть её жизни, быстро исчезла с её лица. Она ровным голосом сказала: «Это из-за Спарки».

«Да», — сказал Савич. «Могу ли я поговорить с вами, миссис Стейси?»

Она отступила назад и жестом пригласила его войти. «Сюда, агент Савич».

Он последовал за ней по длинному коридору, мимо официальной гостиной справа с тяжелой дубовой мебелью, старомодной кухни и туалета, выкрашенного в розовый цвет, к закрытой двери в задней части дома.

«Это моя личная комната», — сказала она и открыла дверь. «Входите».

Савич вошёл в мир викканских фантазий. Комната была небольшой, но всё же светлой, просторной и воздушной. Стены были выкрашены в белый цвет, стояли белый диван и кресло, на окнах были белые шторы. Целая стена была занята белыми встроенными книжными полками, на одной из которых стояли бутылки с травами, каждая банка была тщательно подписана. Там были десятки книг, названия которых он просмотрел, от « Грёзы во тьме: магия, секс и политика» до «Спирального танца» и «Викка: руководство для практикующих в одиночку» . В нескольких вазах стояли сухоцветы, рядом с ракушками, жемчугом и чашами с кристаллами.

Он увидел ряд маленьких кукол странной формы на длинном подоконнике.

Миссис Стейси сказала ему из-за спины: «Мы называем их куклами. Это инструменты, помогающие творить магию».

"Как?"

«Я не могу быстро вам в этом помочь, агент Савич, но я скажу, что куклы помогают достичь желаемого и являются неотъемлемой частью некоторых наших ритуалов».

Он не понял, но кивнул.

Она улыбнулась ему. «Это не куклы вуду, здесь нет злого умысла. Я скоро воспользуюсь ими на Лите — нашем празднике летнего солнцестояния». Она подняла подбородок, словно бросая ему вызов. «И я направлю свои внутренние силы и силы богов, которых мы призываем, чтобы узнать, почему Уолтер Гивенс убил беднягу Спарки». Она покачала головой и пожала плечами. «Сомневаюсь, что это получится, но мне придётся попробовать, если ты к тому времени не узнаешь правду.

«Я слышал, Уолтер не помнит, как убил Спарки, не помнит, почему он сделал это в таком публичном месте. Если это правда, — она подняла глаза к его лицу, — это довольно ужасно».

«Да», — сказал Савич, — «так и есть». Он указал на кучу маленьких квадратных тканевых сумок, сложенных в корзину на полу возле дивана.

«Это бирки». Она упала на колени и подняла одну. «Да, я знаю, это похоже на название нашего города, но это просто совпадение. Я уже приготовила бирку с именем Уолтера Гивенса. Она тоже воспользуется этой биркой, чтобы помочь себе ». Она осторожно положила бирку обратно в корзину и встала.

«Сядьте, пожалуйста, агент Савич, и расскажите, чем я могу вам помочь». Она указала на белый диван. Она села в единственное белое кресло напротив него, положив маленькие руки на обтянутые джинсами ноги.

«Расскажи мне, как дела у Тэмми».

«Она в полном отчаянии, как и следовало ожидать. Она была замужем всего четыре месяца, а её муж не просто умер, что было бы ужасно, его ещё и зверски убили. На публике. Однако она отказывается возвращаться домой.

Она хочет остаться там, где жила со Спарки». Миссис Стейси замолчала.

«Миссис Делия Эббот передала вам коллекцию ножей Athame, принадлежавшую ее мужу?»

«Ну да, именно так». Она встала, подошла к стеклянному шкафу, открыла его и достала из него красивый резной деревянный футляр. Вернулась к дивану и открыла. Савич оглядела дюжину атамов: одни были похожи на «Двойной дракон», другие – тоже с невероятными резными фигурными ручками.

«Это случилось вскоре после смерти мистера Олкотта… ну, Артура тоже убили, не так ли?» Она вздохнула. «Делия дала их мне примерно через три месяца после его смерти, сказала, что он хотел бы, чтобы они остались у меня».

«Не знаете ли вы, пропали ли какие-нибудь Athames из коллекции, когда миссис Элкотт передала ее вам?»

Она не была глупой. Она сглотнула. «Ты хочешь сказать, что считаешь, будто Уолтер мог использовать один из «Атамов» мистера Элкотта, чтобы убить Спарки?»

Он кивнул.

«Если это был один из атемов мистера Олкотта, то его не было в этой коллекции. Возможно, Делия сохранила несколько атемов. Не знаю. Она никогда не говорила, а я никогда не спрашивал».

«Вы и миссис Олкотт практикуете Викку вместе или в группе, чтобы отпраздновать церемонии, подобные предстоящей Лите?»

«Нет. Не было уже много лет. Я стала тем, кого виккане называют одиночной практикой», — она кивнула на книгу на полке. «Делиа, наверное, до сих пор делит круг со своей семьёй».

«Но она была о вас достаточно высокого мнения, чтобы передать вам коллекцию мистера Олкотта».

«Да. Мы с Артуром Олкоттом прекрасно ладили. Я считала его джентльменом, добрым человеком. Мой муж тоже его любил и доверял ему. Он никогда не скупился на деньги, как некоторые, кому повезло свалиться с неба, как Олкоттам. Нет, Артур всегда был простым и щедрым. Думаю, можно сказать, что мы с мужем оба его любили». Она снова вздохнула. «Мы тоже считали отца бедняги Спарки нашим другом, пока он не начал так много пить. Я не помню, чтобы Артур вообще когда-либо употреблял алкоголь».

«Я так понимаю, что отец Спарки, Милт Кэрролл, владел кейтеринговой компанией, которую унаследовал Спарки?»

«Да. «Ешь хорошо и процветай» — довольно глупо, но и Милту, и Спарки понравилось.

А Милт был большим любителем выпить.

«Я так понимаю, что заместитель Льюис тоже был любителем выпить? Они часто выпивали вместе?»

Она кивнула. «Кейн был алкоголиком; почему, я не знаю. Он и Милт

Можно сказать, стали собутыльниками. Никто не возражал настолько, чтобы втянуть Кейна в неприятности. Он никогда не пил на работе, и почти все его любили.

Она посмотрела на маленькую дровяную печку в дальнем углу комнаты. Она подняла взгляд на его лицо. «Они оба тоже мертвы. Как и Спарки.

Агент Савич, что происходит здесь, в Плэкетте?

Гостиница «Мэйпл Лиф»

КОЛБИ, ЛОНГ-АЙЛЕНД

Суббота, полдень

Все взгляды были прикованы к большому телевизору на стене за стойкой в главном зале, где шёл репортаж с места ужасного крушения поезда TBV, произошедшего несколько часов назад, в тридцати милях к северу от Лиона, Франция. Мощный взрыв разрушил пять вагонов первого класса и снёс их с рельсов, разбросав горящие обломки на милю в сельской местности, некоторые из которых всё ещё горели и дымились. Пока камера показывала обломки, репортёр рассказывал о неисчислимых человеческих жертвах и материальных потерях, которые мог бы повлечь за собой взрыв бомбы такого размера под поездом в городе. На данный момент подтверждена гибель сорока восьми человек, более ста получили ранения. Число погибших продолжает расти.

Пип Эрвин поднял голову от тарелки с овощным супом и ткнул ложкой в телевизор. «Я жду, когда кто-нибудь из французского правительства хотя бы признает, что эта бойня была очередным терактом. В конце концов, им придётся это сделать. Готов поспорить на остаток минестроне, что это те же люди, что напали на нас, что это часть их проекта «Белла». На этот раз не собор, но уж точно национальное достояние – знаменитый французский скоростной поезд.

Они очень гордились тем, что на протяжении последних тридцати пяти лет строили самый быстрый поезд в мире».

Кэл сказал: «Они сказали, что поезд двигался со скоростью триста километров в час, что далеко не так быстро, как скорость TGV, но это сто восемьдесят миль в час, достаточно быстро, чтобы сделать эту бомбу в тысячу раз более эффективной. Можете себе представить, каково это — сидеть в одном из последних вагонов этого поезда и наблюдать, как его переднюю часть сносит с рельсов на такой скорости?»

БЛТ Келли и уютная горка картофеля фри, уютно прижавшаяся к нему, лежали нетронутыми на её тарелке. Даже в самый не самый удачный день она всё равно любила свою картошку фри, но не сегодня, не наблюдая за тем ужасом, который разворачивается во Франции. Она была согласна с Пип, зная, что все остальные за столом тоже. Это было ужасно. «Может быть, кто-то из группы присвоит себе заслугу? Может быть, этот Стратег? Мы до сих пор понятия не имеем, кто это».

Взгляд Кэла был прикован к экрану телевизора. «Пару лет назад я ехал на таком из Парижа в Женеву. Train à Grande Vitesse , как его называют. Они потрясающие, некоторые могут развивать скорость почти в два раза меньше скорости звука. Помню, мы едва успели отойти от станции, как поезд уже проезжал мимо машин на шоссе».

Я слышал, что лучше было сидеть, пока поезд набирает скорость, ещё за сто километров до того, как он отошёл от станции. Французы, ехавшие в поезде, уже это знали, поэтому лишь паре туристов удалось устроиться на коленях у кого-то.

«Меня поразило то, что невозможно было понять, что едешь так быстро, потому что поездка была плавной и тихой, пока не взглянул в окно и не увидел, как мир движется вспять. Ешь свой обед, Келли».

Она взяла половину своего сэндвича с беконом, внимательно изучила его и поставила обратно. «Террористические группировки хотят присвоить себе заслуги. Это даёт им авторитет, дополнительную поддержку. Я понимаю, почему никто не от них не отписался после того, как они не смогли взорвать церковь Святого Патрика, но этот, — она махнула рукой в сторону телевизора, — злодейский акт имел колоссальный успех».

Шерлок слушал репортёра, берущего интервью у прохожего, ставшего свидетелем взрыва, и пассажира второго класса, который выжил. Его прервал английский диктор. «Представитель французского правительства подтвердил, что министр экономики Франции Марсель Дюброк находился в поезде и, предположительно, погиб. Ожидается, что президент Дюма вскоре прибудет на место происшествия и сделает заявление».

Кэл сказал: «Дюброку пришлось ехать в первом классе, где все вагоны сошли с рельсов. Интересно, это было сделано намеренно или случайно?»

Пип сказал: «На такой скорости расчёт времени требовал невероятной точности. Им пришлось бы подключить электронный детонатор, который приводился в действие самим проходящим поездом. Дистанционно, вручную, это сделать невозможно. Доля секунды разницы, и это были бы вагоны второго класса. Им пришлось бы копать глубоко под балластом…»

Келли покачала головой. «Что?»

Кэл сказал: «Балласт — это просто толстый слой гравия под железнодорожными путями и рядом с ними. Это основная опора для железнодорожных путей, используемая для их стабилизации».

Для TGV, я полагаю, он должен был зарыться под рельсы глубже, чем у большинства, вероятно, как минимум на фут под гусеницами и на полтора фута по обочинам. Самое сложное было бы выкопать их незаметно, не сработав ни один датчик, и заложить, должно быть, тяжелую взрывчатку.

Шерлок нахмурилась, глядя в тарелку овощного супа. Вице-президент Фоли был в церкви Святого Патрика, как и многие политики и их богатые и влиятельные друзья. Были ли целью нападения люди, а не только здания и поезда?

Келли выковыривала бекон из сэндвича BLT, когда зазвонил её мобильный. Ещё плохие новости?

Пип, Кэл, Джо и Шерлок перестали есть и посмотрели на неё, когда она стукнула кулаком по столу. «Потрясающе! Да, конечно. Мы организуем воздушный транспорт, будем там как можно быстрее — ты отвечаешь за операцию, Крис. Если возникнет непосредственная угроза, это твой выбор. В противном случае, установи периметр, расставь снайперов и жди нас».

Она показала им большой палец вверх. «Бостонский оперативный отдел связался с нами, они нашли семью Насима». Она вернулась к телефону и набрала номер ещё одного вызова.

Пип сказал: «Зная Келли, мы быстро найдем вертолет».

Она отключилась. «Да, прямо сейчас. Пойдём к внедорожнику».

Пятнадцать минут спустя все пятеро были пристегнуты ремнями безопасности в вертолёте ФБР Bell и взлетели с парковки торгового центра Jameson Mall. Пилот сказал им, что, возможно, через час, и посадит их как можно ближе к озеру Плезант.

Келли поддерживала радиосвязь со специальным агентом Крисом Тайсоном из Бостонского полевого офиса большую часть поездки. Её голос в наушниках был хриплым, когда она сказала: «Хотя в доме Абдула Рахаля не было никаких следов Конклинов, бостонские агенты отследили его телефонные звонки, данные кредитных карт, банковские выписки. Оказалось, что семья Рахаля проводит пару недель каждое лето в арендованном доме на озере Плезант, в тридцати минутах езды от Пловера, в Коннектикуте. Они разыскали владельца арендованного дома и выяснили, что сейчас его снимает некий Джеймс Локерби с семьёй. Они проверили имя и обнаружили, что указанный ими адрес не совпадает.

Они установили дрон над домом, наблюдая за происходящим, и увидели трёх вооружённых мужчин, патрулирующих территорию вокруг дома. Они высадили группу наблюдения и через оптические прицелы увидели миссис Конклин и по крайней мере одного из её детей внутри дома.

«У них уже есть периметр, но, полагаю, развернуть снайперов, не привлекая внимания террористов, будет непросто. Они будут ждать нас, если только их не заметят или если для Конклинов ждать будет слишком опасно».

Шерлок почувствовал прилив надежды. Она сказала в микрофон: «У них теперь есть хороший шанс благодаря Насиму. Надеюсь, я смогу сдержать данное ему обещание».

Лейк-Плезант, Коннектикут

Вертолёт высадил их в полумиле от озера и хижины, пролетев на небольшой высоте, чтобы не быть замеченными. Агент Крис Тайсон встретил их у рощи сосен. Он был в боевой экипировке из кевлара, через плечо у него висела винтовка H&K. «У нас есть для вас жилеты на месте операции.

Две минуты назад мы идентифицировали три цели: одна из них входит и выходит из дома, две другие находятся снаружи, патрулируя. Семью видели внутри за едой, и это очень хорошая новость. Три снайпера наблюдают за домом среди окружающих дубов. Двое из них следят за целями снаружи. Я держал большую часть команды на расстоянии.