Немезида (Фбр-триллер, №19)

Мы будем готовы, когда третий выйдет из дома». И он ухмыльнулся Пипу Эрвину. «Давно не виделись, Пип. Вы все выглядите готовыми к рок-н-роллу». Он протянул руку Шерлоку. «Рад, агент Шерлок. Ладно, ребята, давайте покончим с этим».

Они побежали за ним трусцой через густой сосновый лес, местами настолько редевший, что сквозь ветви проглядывали проблески озера. Все быстро вспотели. Дождь прошёл недавно, и воздух был насыщен влагой из-за неожиданной поздневесенней жары. Тайсон остановился, поднял руку, послушал рацию и тихо двинулся вперёд, чтобы посмотреть сквозь деревья.

Через пару минут он побежал обратно к ним. «Все три цели снова снаружи, но они ещё не далеко от хижины и Конклинов. Они разговаривают, спорят на смеси арабского и английского с акцентом. Мы пытаемся запустить распознавание лиц. Оставайтесь внизу, командный центр впереди».

Они молча следовали за ним сквозь деревья несколько минут, слышали, как он переговаривался с командиром снайперской группы, когда они приближались. Командный центр был хорошо скрыт от хижины и представлял собой не более чем…

Кучи средств связи и оружия, а также полдюжины агентов в боевой экипировке. Все молчали. Каждому из пяти человек выдали винтовки H&K, жилеты и бинокли. Они проверили оружие и магазины, надели жилеты и надели темно-синие куртки ФБР. Команда отвела их на лучшую ближайшую наблюдательную точку. Шерлок забыла о сильной влажной жаре и сосредоточилась на каюте перед собой вдалеке. Она была старой, дерево выгорело почти дочерна за десятилетия, но в хорошем состоянии. Она стояла в девяти метрах от озера и причала, простиравшегося примерно на двадцать футов от берега, где единственный подвесной мотор легко покачивался на легком ветру. Каюта была длинной и узкой, с единственным окном спереди, занимавшим почти всю главную комнату. Они даже не пытались скрыть то, что находилось внутри. В бинокль она увидела Мари Клэр, сидящую в старом выцветшем кресле, рядом с тремя детьми. Две девочки, лет пяти и семи, читали, а третий ребёнок, маленький мальчик, спал на одеяле рядом с матерью, подперев щёку рукой. Она увидела остатки их обеда на соседнем столе. Мари Клэр на вид была лет тридцати пяти, её блестящие чёрные волосы были заплетены в косу на затылке.

На ней были джинсы и белая блузка, выглядевшая изрядно поношенной. Шерлок не мог разглядеть её лица с такого расстояния, но она знала, что должна быть готова к самоизоляции, не говоря уже о страхе, с которым ей пришлось жить четыре дня, о страхе за себя и своих детей.

Шерлок перевёл камеру на трёх вооружённых мужчин. Двое из них были совсем молодыми, с короткими бородками – щетиной, если быть точнее. Сбрили ли они бороды перед полётом в США? Третий был постарше, лет сорока, с гладкой кожей. Он носил очки-авиаторы. Они были одеты повседневно: тёмные футболки, выцветшие джинсы и ботинки. У всех на груди висели АК-47, а на поясе – пистолеты. Шерлок готова была поспорить с её новой парой Nike, что у молодых на лодыжках были застёгнуты кроссовки KA-BAR. Они выглядели суровыми и деловыми, даже когда спорили друг с другом. О чём?

Агент Тайсон передал ей наушник, и она услышала их разговор, частично на британском английском. Они спорили, но она не могла разобрать, о чём речь, из-за примеси арабского. Мужчина постарше, очевидно, их главарь, достал мобильный и набрал номер. Он послушал, затем отключился и покачал головой, глядя на остальных двоих.

Шерлок обернулся и увидел, как Келли совещается с тремя членами тактической группы «Бостон». Один из них задал Кэлу вопрос и кивнул, услышав его ответ.

Келли встретилась с ней взглядом и кивнула. Она решила, что пора положить этому конец.

Один из агентов выругался. Он обернулся и прошептал: «Глава ушёл в каюту». Он сказал в рацию: «Подождите, подождите».

Шерлок снова направила бинокль на каюту. Главарь наклонился над Мари Клэр, разговаривая с ней и жестикулируя руками.

Она увидела, как мальчик вскочил и оттолкнулся от ног мужчины.

Мужчина наклонился и оттолкнул его. Мальчик заплакал. Мари Клэр что-то сказала мужчине и притянула мальчика к себе.

Мужчина поднял кулак, опустил его, повернулся и вышел из каюты.

Хорошо, все трое снова были на улице, но они столпились прямо перед стеклянным окном и снова спорили.

«Двигай, двигайся, двигайся». Это был её безмолвный напев.

Один из молодых людей закурил и бросил спичку на землю.

Пламя спички не погасло, оно тлело, коснувшись скомканного листа бумаги, а затем вспыхнуло ярким пламенем.

Главарь что-то крикнул, жестом велел мужчине потушить пламя. Когда один из молодых людей отошёл от окна, Келли прошептал:

«Валите его. Казните!» Не прошло и секунды, как мужчина упал, на его груди расплылась кровь.

Две цели вслепую стреляли в лес, петляя и уклоняясь к деревьям, подальше от хижины. Раздалось ещё два снайперских выстрела, поразивших обоих мужчин в центр тяжести. Они упали на месте. Вскоре последовали ещё два выстрела.

Всё кончено. Вот так всё и кончено. Шерлок успокоил её бешено колотящееся сердце. Никто из команды не пострадал, и Конклины были в безопасности.

Келли выбежала на поляну с тактической группой, проверила каждую из целей. Когда к ней присоединился Шерлок, она кивнула в сторону хижины. Они оба бросили оружие и вошли внутрь.

Шерлок никогда прежде не видел такого бледного лица, как у Мари Клэр. Она крепко прижала к себе всех троих детей, закрыв им головы руками. Шерлок заметил, что она не затащила их под стол, потому что её лодыжки были привязаны к стулу.

Она встретилась взглядом с Шерлоком. «Мы из ФБР, миссис Конклин. Всё кончено». Шерлок улыбнулся этой женщине, которая столько всего пережила. Она повторила: «Всё кончено. Все эти мужчины мертвы. Вы и ваши дети теперь в безопасности».

Мари Клэр пристально посмотрела на двух женщин. Она спросила по-английски с сильным акцентом: «Эти снимки… эти ужасные мужчины действительно мертвы?»

«Да», — сказала Келли. «Я агент Келли Джусти, а это агент Шерлок».

Шерлок опустился на колени рядом с миссис Конклин и просунул нож под верёвки, связывавшие её лодыжки. Она откинулась назад на пятки. «Мы вывезем вас всех отсюда в безопасное место, как только сможем. Теперь всё будет хорошо». Она сказала это детям, но, конечно же, ничего хорошего из этого не выйдет. Их отец мёртв. Шерлок догадался, что миссис Конклин уже знала об этом.

Мари Клэр кивнула, успокаивая детей. Старшая девочка, вылитая мать, вытерла нос и уставилась на двух женщин. «Как вы нас нашли?»

Английский язык у нее получился естественным благодаря отцу и Насиму.

Келли похлопала её по плечу. «Мы очень старались найти эту хижину. Мы очень хотели найти тебя».

Шерлок увидел, что у девочки глаза Насима, и почувствовал, как у нее перехватило горло.

Мари Клэр сказала: «Мои малыши так перепугались. Я ничем не могла им помочь». Она взяла девочку за руку. «Мы все очень грязные. Эти мужчины не разрешили нам мыться, хотя здесь есть ванная».

Мари Клэр подняла глаза на Шерлока. «Насим», — сказала она. «Мой муж. Где он? Я говорила с ним только один раз. Это было два дня назад, в четверг вечером. Потом ничего. Где он?»

Шерлок не мог произнести это вслух, не перед детьми, которые все смотрели на неё. «Мы поговорим о Насиме позже, хорошо, Мари Клэр? Сначала мы хотим убедиться, что вы и ваши дети в безопасности».

Она знала, конечно, знала. Шерлок медленно кивнул, повернулся и улыбнулся каждому из детей. «Меня зовут Шерлок, а это Келли. А тебя?»

«Меня зовут Габриэль».

«Я Лекси».

Маленький мальчик облизал губы, посмотрел на маму и прошептал: «Я Томас. Я хочу в туалет», — а затем крепко прижался к ноге матери.

«Да, — сказала Мари Клэр, — мы все пойдём в туалет, а потом уйдём отсюда». Она хлопнула в ладоши и выпроводила детей из гостиной. У двери она повернулась к ним и тихо сказала: «Спасибо, что пришли». Они увидели, как напряглось её лицо. «Насим тоже был бы вам благодарен».

Келли почувствовала, как на глаза навернулись слёзы, и сглотнула. «Я не хочу ей говорить, Шерлок, правда не хочу».

Шерлок глубоко вздохнул. «Мы скажем ей, что Насим был очень храбрым человеком, он пожертвовал собой, чтобы спасти их, он привёл нас к ним. Вот что мы ей скажем».

НЬЮ-ЙОРК

Суббота, ранний вечер

Когда Пип заехал на внедорожнике в гараж под Федерал Плаза, 26, Кэл сказал:

«После этой пресс-конференции, мне кажется, мы здесь закончили. Ты готов идти домой, Шерлок?»

Шерлок увидел лицо Насима, умиравшего у неё на руках, почувствовал знакомое жжение от слёз. Она не думала, что когда-нибудь сможет принять всю эту несправедливость. Она сказала:

«Я более чем готов».

Келли подождал, пока Пип припаркуется и выключит двигатель.

«Пресс-конференция состоится примерно через…» — она посмотрела на часы.

— «полчаса. Директор Коми лично будет там. Это большое дело, — возвещает ФБР. Американцы впервые узнают, кем на самом деле был Насим, как его убили террористы и как нам удалось спасти его семью. А потом, ну, извините, ребята, но никто из вас не уйдёт. Изменение планов поступило сверху».

Она похлопала Шерлока по руке. «Ты будешь в центре внимания, лицом ФБР в этом деле, агентом, отбившим этот теракт, героиней Америки. Не удивлюсь, если они также выдвинут отца Джозефа Рейли и Ромео Родригеса. Так что потрать несколько минут и подумай, что скажешь». Она подняла руку, когда Шерлок покачал головой и начал открывать рот. «Директор Коми не хочет, чтобы ты уезжал из Нью-Йорка. Он очень гордится тобой, гордится тем, что ты агент ФБР, а это значит, что после пресс-конференции он не позволит, чтобы с тобой что-то случилось. Джамиль уже стрелял в тебя и угрожал тебе по приказу своих боссов-террористов. Это значит, что ты будешь рядом со мной, пока всё не закончится, или пока мы не получим гарантии, что ты не являешься целью». Она посмотрела на Кэла и не смогла сдержать…

Легкая улыбка. «Что касается вас, мистер Хотшот, вы останетесь её телохранителем.

Должен сказать, ты пока что очень пригодился. Ты готов?

Ровно через полчаса специальный агент Лейси Шерлок стоял рядом с директором Коми на помосте, установленном снаружи для пресс-конференции. На пресс-конференции присутствовало множество представителей СМИ.

Директор Коми взглянул поверх микрофона на море представителей СМИ. В своей обычной профессиональной и организованной манере он подробно рассказал всем о каждом действии ФБР после терактов в аэропорту имени Кеннеди и соборе Святого Патрика. Он рассказал о смерти Насима Конклина, находившегося под стражей, о его убийстве, к которому причастен сам Насим, пожертвовавший собой ради спасения семьи, а также о расстреле и поимке его убийцы, Джамиля Назари, и объяснил причину задержки с объявлением о его смерти: ФБР отслеживало важные наводки, полученные от Насима Конклина агентом Шерлоком до его гибели.

Режиссер Коми завершил свой фильм успехом — уничтожением трех террористов, удерживавших семью Насима Конклина в Коннектикуте, и благополучным спасением семьи.

Он поблагодарил Нью-Йоркское и Бостонское отделения, а также Нью-Йоркскую объединённую антитеррористическую оперативную группу за проделанную работу, пояснил, что продолжит преследование других членов террористической группировки, но пока не может точно установить их личности. Он не упоминал конкретно «Стратега»; пока это должно было остаться тайной. Он ответил на ряд вопросов СМИ, уточнив всё, что мог, но не раскрыв других подробностей расследования. Он грустно улыбнулся. «Не думаю, что вы пришли сюда меня слушать». Он повернулся к Шерлок, улыбнулся ей, пожал ей руку и сказал, обращаясь к морю лиц: «Хочу представить специального агента Лейси Шерлок. Бюро очень благодарно ей за быстрые действия в аэропорту имени Кеннеди в среду днём, которые спасли множество жизней, и за то, что она сыграла ключевую роль в обеспечении безопасного возвращения семьи Конклин в Коннектикут ранее сегодня». Он пожал ей руку и, держа её, широко улыбался под вспышки десятков фотоаппаратов. Он наклонился и прошептал: «Ты — лицо ФБР. Привыкай к этому. Улыбнись всему миру».

Шерлок подошёл к микрофону. Внезапная тишина нервировала после постоянного гудения голосов на переполненной площади. Она взглянула на дюжину фургонов, припаркованных как можно ближе, и замерла, узнав лица некоторых журналистов, знакомых по вечерним новостям. Все они смотрели на неё, сдерживаясь, но явно сгорая от нетерпения выкрикнуть свои вопросы и, как они надеялись, получить главный рекламный фрагмент дня.

Шерлоку хотелось, чтобы Диллон стоял рядом с ней, но его не было; она была одна. Она подтянула микрофон поближе и отчётливо произнесла: «Хочу подчеркнуть, что Насим Конклин не был террористом. Он был человеком, которого террористы, удерживавшие его семью, вынудили сделать то, что он сделал. Не знаю, смогла бы я…

Остановил бы его, если бы не его колебания, вызванные ужасом от того, что его заставляли делать. В конце концов, он помог нам освободить его семью». Она невольно сморгнула слёзы. Она не осознавала, что её руки, лежавшие на помосте, сжаты в кулаки. «Позвольте мне сказать, что террористы, которые сделали это с ним, террористы, которые не колеблясь убили бы его семью, добились бы своего, если бы не мужчины и женщины, присутствующие здесь сегодня и спасшие их». Она назвала имена агента Келли Джусти и агента Криса Тайсона из Бостонского полевого офиса, кивнула им.

Она повысила голос. «Я надеюсь, что те, кто стоит за этим, следят за нами, потому что они должны знать, что мы их найдём и привлечём к ответственности».

Она отступила назад. Директор Коми взглянул на часы, оглянулся на большую группу людей и сказал: «У нас есть несколько минут для вопросов».

Мартина Чиверса из «Нью-Йорк Таймс» был собственный микрофон, и ему не пришлось кричать. Его глубокий голос заглушал все остальные. «Можете ли вы рассказать нам что-нибудь ещё о том, кто эти террористы, какая группировка стоит за попыткой взрыва в соборе Святого Патрика?»

Директор Коми сказал: «Вы знаете, я не буду строить догадки. И я не могу разглашать информацию, которая может поставить под угрозу наше расследование. Мы отрабатываем множество версий, прорабатываем множество деталей. Мы будем делиться ими с вами по мере возможности». Коми понимал, что изложил партийную линию, и у него не было другого выбора, кроме как сказать всё и одновременно ничего.

Затем раздался детский голосок Лоис Недрик из NBC: «Агент Шерлок, какие у вас теперь планы?»

Коми отошёл в сторону, и Шерлок подошёл ближе к микрофону. «Бюро попросило меня остаться здесь, в Нью-Йорке, для продолжения расследования.

После того, как мы поймаем ответственных за эти теракты, я планирую вернуться домой к мужу и сыну. Отдохнуть и отдохнуть». Это вызвало смех.

Послышался невнятный гул голосов, прежде чем Марк Аллен с телеканала FOX сумел перекричать всех остальных: «Директор Коми, считаете ли вы, что сегодняшний взрыв на скоростном поезде TGV во Франции связан с попыткой взрыва в церкви Святого Патрика?»

Вот она, горилла весом в восемьсот фунтов.

Директор Коми взглянул на море лиц. Первым его желанием было уклониться от ответа, но вместо этого он сказал: «Мы поддерживаем связь с французскими властями и будем продолжать это делать. Пока у нас нет прямых доказательств, но, по моему мнению, да, у меня нет никаких сомнений в том, что эти два деяния связаны».

Марк Аллен подхватил его, прежде чем директор Коми успел выдохнуть: «В результате взрыва погиб недавно назначенный французский министр. Вице-президент Фоли и десятки других высокопоставленных чиновников присутствовали при попытке взрыва в церкви Святого Патрика. Считаете ли вы, что эти террористические атаки могли быть направлены не только на уничтожение национальных ценностей, но и на убийство национальных лидеров или конкретных лиц?»

Коми тоже ожидал этого вопроса. Никто не был глупцом. «Позвольте мне повторить, что у ФБР пока нет информации, позволяющей связать эти два теракта. Пока не было никаких достоверных заявлений от какой-либо группы, взявшей на себя ответственность за эти теракты или об их заявленных целях. Оба имеют явные признаки террористических операций. Но, как вы сказали, покушение на жизнь государственных чиновников в престижных общественных местах выходит за рамки того, что мы видели в терактах в прошлом, и вызывает серьёзные вопросы».

Гарольд Карвер из NPR начал говорить, но какая-то дородная женщина толкнула его сзади. Пока он пытался восстановить равновесие, она крикнула: «Агент Шерлок, а вы? Каково ваше личное мнение?»

Шерлок бросил взгляд на Коми, и тот кивнул. Она сказала: «Лично я не могу представить, что чувствует террорист, которому удалось убить невинных людей. Доволен ли он? Пляшет ли он от радости, видя, сколько людей он лишил жизни? Убеждён ли он, что исполняет свой долг перед Аллахом? Неужели его ненависть к инакомыслящим настолько велика, что его единственное значение — это их уничтожение?»

Она помолчала, покачала головой. «Какими бы ни были мотивы этих людей, они недостаточно мудры, чтобы представлять Бога на земле. По моему опыту, многие из них — жестокие психопаты и эгоисты, живущие только своей выгодой. Я считаю, что именно такие люди стоят за этими нападениями». Вы там, слушаете?

Директор Коми закончил: «Спасибо всем, что пришли. Мы будем держать вас в курсе. Если у вас есть ещё вопросы, пожалуйста, обращайтесь ко мне в кабинет». Он сошёл с помоста, игнорируя громкий поток выкрикиваемых вопросов. Он остановился, чтобы пожать несколько рук, и вернулся на Федерал Плаза, 26, в окружении помощников и всех агентов. Он оглянулся через плечо на Шерлока. «Вы чуть не пригласили Стратега напасть на вас, агент Шерлок».

Шерлок ни разу не сбавил шаг. Очень надеюсь на это. «Кто-то должен был это сказать».

Улица Малберри, Маленькая Италия

НЬЮ-ЙОРК

субботний вечер

Кэл не осознавал, что так голоден, пока не откусил первый кусочек спагетти болоньезе, и его вкусовые рецепторы не запели «Аллилуйя». Келли рассмеялась.

«Эй, Кэл, это у тебя сейчас какой-то духовный момент? С твоими спагетти?»

«Должен сказать, это лучше, чем у моей тёти Милли», — сказал он, откусывая ещё кусок. «И я готовлю по её рецепту. Ешь, Шерлок. Не хочу возвращать Савичу калитку».

Шерлок ковыряла свою курицу пармиджана, голодная, но слишком взвинченная, чтобы много есть. «Мне нужно успокоиться. День выдался просто невероятным».

Келли откусила кусочек капрезе. «Где лучше всего расслабиться, чем здесь? Я хожу сюда так давно, что владелец включил меня в список получателей рождественских открыток. Да, я итальянка, если вам интересно».

Кэл, считавший, что Келли так же взвинчен, как и Шерлок, непринужденно сказал тоном, располагающим к доверию: «А я-то думал, что Джусти — известная ирландская фамилия».

«Ха-ха-ха». Келли бросила ему салфетку. Он поймал её в воздухе и вернул ей.

«Откуда ты родом в Италии?» — спросил ее Шерлок.

«Заметьте, я не потомок неаполитанских Джустисов — это, мягко говоря, крепкий народ. Моя семья происходит из доломитских Джустисов, большинство из нас родились меньше чем в десяти милях от швейцарской границы. Большинство из нас отличные лыжники. Как вы можете догадаться, обе семьи Джустисов утверждают, что ведут свой род от Ромула и Рема».

Увидев улыбку Кэла, она продолжила: «Мои прадеды иммигрировали в Нью-Йорк в сороковых. Вам обязательно стоит попробовать пиццу моей мамы — она печёт лучший пирог, я научилась этому ещё с бабушкиных коленок».

Кэл проглотил ещё один кусочек спагетти, помолчав со своими вкусовыми рецепторами. «Я никогда не говорю «нет» пицце. Я обнаружил, что она отлично сочетается с моим любимым ирландским рагу из O'Flynn's в Туманном Дне. У меня есть собака по кличке О'Флинн, большой ирландский сеттер, то есть моя собака. Шерлок, выключи мозги и ешь свою пармезанскую колбасу». Келли теперь запихивает капрезе себе в глотку.

Вы оба, мы сегодня одержали важную победу, спасая Конклинов. Мы заслужили праздник.

Шерлок послушно откусил. «Очень вкусно». Она грустно покачала головой.

«Но ничья пармиджана не сравнится с пармиджаной Диллона. Да, вы оба приглашены».

Келли присвистнул. «Этот здоровенный чувак готовит пармезан? Шерлок, не дай ему сбежать».

Кэл сказал: «Если бы он когда-нибудь попытался, я бы представил себе цементные башмаки и глубокий водоем».

Они оба рассмеялись, как он и надеялся. Кэл поднял бокал кьянти.

«За твой любимый ресторан, Келли. И за нашу сегодняшнюю победу».

Пока они пили, мобильный телефон Шерлока пел песню П. Франклина.

«Древняя мудрость». «Это Диллон». Она тут же поднялась. «Вы, ребята, вперёд».

Они наблюдали, как она прошла мимо прекрасного бара из красного дерева, где перед зеркалом выстроились десятки бутылок спиртного, мягко мерцавших в тусклом золотистом свете главного зала. Кэл смотрел, как она остановилась у арочного проёма, ведущего в туалеты. Он снова оглядел ресторан. Казалось, никто не обращал на неё внимания.

Келли сказала: «Я не разговаривала по телефону так много с тех пор, как училась в колледже».

«Это потому, что вы не скованы, как Савич и Шерлок. Кажется, они впервые не работают вместе над делом. Им обоим тяжело, каждый переживает за другого. Он так хорошо её читает, что я не понимаю, как она собирается сдерживать себя, когда он её чуть не застрелил. Но она постарается.

Никто из нас не хочет, чтобы он прилетел сюда с ревом.

«Что бы он сделал?»

Кэл заметил, что она ухмыляется. Хорошо, она начала немного расслабляться, как старинные часы его дяди Морта. «Уложи меня на землю, может, стукни пару раз по голове, и тогда он попытается взять дело в свои руки».

Келли поняла, что он не собирается прекращать попытки отвлечь её. Она также поняла, что это работает. Она сказала: «Он хороший парень, правда?»

Кэл кивнул. «Самое лучшее. Они с Шерлоком уже разговаривали сегодня раз шесть. Теперь они будут говорить о пресс-конференции, и она попытается успокоить его, чтобы он не ткнул средним пальцем в глаз Стратегу прямо перед…

мир».

«Если бы это сделал мой муж, я бы тоже расстроилась».

«Он с этим справится, выбора нет. Они оба иногда подвергаются опасности».

Кэл пожал плечами. «Либо ты с этим справляешься, либо брак не продержится».

Келли подумала, не развалился ли у Кэла брак, но сейчас не время спрашивать. Она предпочла бы говорить легкомысленно, как и он. «До сих пор не могу смириться с тем, что супружеская пара работает вместе в ФБР. У Савича неплохая репутация». Она помолчала, покачав головой. «Но теперь в центре внимания Шерлок, а не Савич».

Но есть одна вещь, с которой я бы не смогла справиться: если бы на мне были ее сапоги.

"Что это такое?"

Она рассмеялась. «Очевидное. Она же должна ему подчиняться, верно? Он же её начальник?»

Шерлок называет его Большим Псом. Мы все кому-то подчиняемся, так что плохого в том, что она подчиняется ему? В конце концов, именно Савич основал Отдел по задержанию преступников.

«А если они поссорятся? Как бы вам понравилось подчиняться приказам любви всей вашей жизни, когда вам хочется дать ему по голове?»

«Савич говорит, что, пока она выполняет его приказы на работе, он готов платить за неё дома», — Кэл широко улыбнулся. «А потом закатил глаза».

Кэл автоматически, как и каждые несколько секунд, проверил Шерлока. Она всё ещё разговаривала по телефону. Она встала прямо под аркой коридора, на виду у всех. Он снова посмотрел на Келли. Несмотря на улыбки, которые он ей добился, она всё ещё выглядела какой-то расстроенной, несмотря на все похвалы за хорошо проделанную работу, несмотря на успех пресс-конференции. Столько всего произошло за такое короткое время. Она потеряла Насима, и это стало для неё тяжёлым ударом, хотя именно Насим привёл к ним убийцу. Она не привыкла проигрывать, подумал он, ни в чём. «Как ты попала в ФБР, Келли?»

Она откусила ещё кусочек капрезе. «Ничего особенного. Я в третьем поколении, работаю в правоохранительных органах. Правда, первый федерал, как ни крути, он обжег моего деда. Он уже на пенсии, но мой отец до сих пор работает детективом по расследованию убийств в полиции Альбукерке и говорит, что ему лучше не слышать, как я лезу в чужие дела».

«А твоя мама, которая готовит замечательную пиццу?»

«Моя мама — отличница. Она — руководитель аппарата губернатора Тернбулла в Санта-Фе. Я нисколько не сомневаюсь, что когда-нибудь она станет губернатором».

«Что она думает о том, что ты федеральный полицейский?»

«Она была бы рада, если бы к сорока годам я стала директором Джусти. Она давит на меня больше, чем на моего брата Джеймса, наверное, потому, что я женщина. Скоро она поймет, что я не сговорчива».

«Твой брат тоже из ФБР?»

«Нет, Джеймс — священник. Он смеётся над ней, когда она говорит, что из него получился бы отличный кардинал. В конце концов, он свободно говорит по-итальянски, не так ли? Моя мама никогда не сдаётся. А ты, Кэл? Зачем ты записался?»

«В отличие от тебя, это не имело никакого отношения к полицейским в крови. Я учился в старшей школе, когда случились события 11 сентября, и меня уже приняли в Массачусетский технологический институт. Тот день изменил мою жизнь. Я никогда не оглядывался назад».

«Вы потеряли родственника? Друга?»

«Нет, ничего подобного. В тот день я просто осознал, на что готовы пойти террористы, чтобы стереть нас с лица земли. Я хотел помочь остановить их».

«Как долго вы работаете в контртеррористическом подразделении?»

«Я начал там работать, когда мне было почти двадцать пять, уже семь лет». Он оглянулся на Шерлока, который не двигался с места, а затем снова посмотрел на неё. «Здесь моё место, здесь мои таланты. Эта террористическая операция… Белла… она меня так заводит, как и тебя. Спасибо, что впустила, Келли».

Она постучала кончиками пальцев по столу. «Я взглянула на тебя и сразу захотела отправить тебя обратно в Вашингтон. Должна сказать, ты был очень полезен — ну, пока».

Он вскочил со стула и быстро направился к арочному дверному проему. Мужчина целеустремлённо двигался прямо к Шерлоку, сунув руку в карман брюк.

Кэл догнал его и приставил свой «Глок» к почке мужчины.

«Не двигайся. Мне нужно проверить, что у тебя в кармане».

Мужчина резко повернулся к Кэлу, когда почувствовал пистолет. «Что…

что?"

«Вытащи руку из кармана. Медленно».

"Но-"

"Сейчас."

Кэл похлопал себя по бедру, нащупал мобильный телефон. «Я-я возвращался сюда позвонить жене», — сказал он и нервно оглянулся на свой столик, за которым сидела очень красивая молодая женщина, потягивая вино.

Кэл снова прикрепил свой «Глок» к поясу. «Ладно, прошу прощения.

Федеральный агент, выполняю свою работу. Приятного вечера, хотя, учитывая то, что ты делаешь, должен сказать, что ты придурок.

Мужчина сжал губы и хотел что-то сказать, но передумал. Он не стал бы устраивать сцену, находясь на улице с женщиной, которая ему не жена. И с полицейским. Парень был не совсем глуп.

«Да, хорошо, но это не ваше дело», — сказал мужчина и быстро вернулся к своему столику.

«Спасибо, что так быстро отреагировал, Кэл. Я в порядке, возвращайся к ужину». Он улыбнулся, кивнул и вышел. Она сказала в свою камеру: «Диллон, не волнуйся, это был всего лишь какой-то изменник, который собирался позвонить своей жене. Кэл...

Осторожно». Она увидела лицо мужчины вблизи и поняла, что он её даже не замечает, но Кэл этого не замечал, и он действовал быстро. Она смотрела, как Кэл идёт между столиками обратно к Келли, ещё пару раз взглянув в её сторону, на всякий случай.

Она приложила телефон к другому уху. «Всё в порядке, Диллон. Ложная тревога. Да, обещаю. А теперь хочешь, чтобы я передала Келли, что ты разговаривала со своим другом Джоном Эйзерли из МИ5?»

«Да, и он держит меня в курсе событий», — сказал Савич, хотя сердце его все еще замирало.

Шерлок подумал, разозлится ли Келли, если Диллон сунет нос под палатку. Она поняла, что ей всё равно. Она хотела, чтобы всё это закончилось, хотела вернуться домой. Она хотела вернуть свою жизнь.

Он сказал: «Знаешь, я бы предпочел услышать, что ты находишься в чулане с четырьмя вооруженными охранниками».

«Кэл сидел рядом со мной, Диллон, одной рукой он черпал соус болоньезе, а другой держал в дюйме от своего «Глока». Всё в порядке».

«Будь осторожен, хорошо?»

«Обещаю. Ты рассказывал мне о своём визите в палату Чарли Маркера сегодня вечером». Наконец-то она взяла под контроль свой страх за него. И его, и Гриффина легко мог убить загипнотизированный человек, понятия не имевший, что он делает, не говоря уже о том, зачем и кто его убедил.

Говоря это, Савич представил себе молодого человека, лежащего на кровати, молчаливого, бледного, испытывающего какую-то боль и смертельно перепуганного. Он знал, что совершил что-то плохое, но не помнил, что именно. Его родители, пожилая пара, испуганные не меньше сына, были в его комнате: мама постоянно похлопывала его по руке, внимательно наблюдая за ним, словно опасаясь того, что он может внезапно вытворить, отец ходил взад-вперед, не понимая, что произошло, и не зная, на кого кричать. Чарли достал из запертого ящика с оружием отцовский «Кел-Тек», а Чарли уехал в лес на своём «Сильверадо». Может быть, доктор Хикс поможет Чарли вспомнить, что произошло, как он помог Брейки. Савич рассказал им, что произошло, попытался объяснить необъяснимое. Он уже умолчал о нападении, когда рассказывал Шерлоку, заверив её, что у Гриффина всё под контролем. Он закончил так: «Чарли и его родителям было тяжело. По крайней мере, Чарли никого не убил. Я заверил их, что его не арестуют, и на этом всё закончилось. Очевидно, они знают всё о том, что случилось с Брейки и Уолтером Гивенсом, ведь все в Плэкетте знают лес Маккатти, где Чарли устроил нам засаду. Ах да, этот лес, он был в первом сновидении Далко, так что, поскольку он знал этот лес, он отправил Чарли туда.

«Ну, хватит о моём безумии. Миссис Конклин смогла вам что-нибудь рассказать?»

Шерлок знал, что опасность была гораздо опаснее, чем он когда-либо говорил, и именно поэтому он хотел действовать немедленно. «Она знала очень мало нового, Диллон. Трое мужчин ворвались в её парадную дверь в Ноттинг-Хилле в Лондоне,

угрожали её детям и мужу, если она будет сопротивляться. Двое кураторов, которых она не смогла опознать, вылетели с ними в Бостон, где их посадили во внедорожник, завязали глаза и увезли, куда она понятия не имела. Ей позволили поговорить с Насимом только один раз. Бостонским агентам пришлось рассказать ей всё остальное, что произошло.

«Может ли она рассказать Бостону что-нибудь важное об имаме Аль-Хади ибн Мирзе?»

«Marie Claire считает, что имам замешан, но у неё нет доказательств. И она никогда не слышала о человеке, которого называли Стратегом».

«Джон сказал, что они установили наблюдение за имамом, но пока не торопятся вызывать его на допрос, надеясь установить его контакты».

Шерлок вздохнул. «Диллон, если бы ты мог видеть лицо Мари Клэр, лица её детей. Для неё это был ужас – окончательно поверить, что её дети умрут, не имея ни малейшей надежды. Когда всё это закончится, я думаю, она вернётся жить во Францию. Она ведь станет богатой женщиной, не так ли, благодаря бизнесу, который Насим унаследовал от отца?»

«Да, теперь бизнес будет её. Уверен, она его продаст и больше никогда не захочет возвращаться в Англию. Она выжила благодаря тебе, Шерлок. Ты дал ей и её детям будущее».

Она закрыла глаза, испытывая такое облегчение и благодарность за то, что всё сложилось именно так. Кроме Насима. «Спасибо, но ты же знаешь, что это была наша общая работа. А теперь расскажи мне, как тебе удалось сегодня уложить Шона спать».

ТОРНСБИ, АНГЛИЯ

субботний день

Господин Аль-Хади ибн Мирза скрестил руки на груди, облаченной в белое одеяние, и откинулся на спинку плетеного стула, прекрасно понимая, что около дюжины клиентов смотрят на него, что неудивительно, ведь он выглядел совсем иначе, чем они: иностранец, которому они не доверяли и которого не понимали, святой человек, место которого было в пустыне, а не в этой искаженной временем маленькой английской деревушке, едва достаточно большой, чтобы быть на карте, в этой маленькой чайной лавке для среднего класса с кружевными занавесками и служанками среднего возраста.

Он с гордостью смотрел на стильного мужчину напротив, которого называл Эркюлем – имя, которое знали лишь самые близкие. Он макал миндальное печенье бискотти в капучино, чтобы размягчить его, и жевал осторожно, потому что один из задних зубов снова болел от кариеса – кариеса, который ему нужно было вылечить, но он не хотел. Он видел, как Эркюль осматривает комнату за их маленьким столиком в дальнем углу, чтобы убедиться, что никто не услышит его, прежде чем он заговорит. Имам отметил, что тот даже не выглядел уставшим после ночного перелета частным рейсом из Бостона, меньше шести часов назад. Привилегия молодости. и деньги, подумал имам и задался вопросом, как будет выглядеть Стратег, когда достигнет своего возраста, — если, конечно, он еще жив.

«Спасибо, что вы так быстро добрались сюда», — сказал Эркюль. «Вы уверены, что ваш водитель ускользнул от кого-то, кто следовал за вами по дороге сюда?»

«Знаешь, мой водитель Саркис — старый хитрый пёс. Он вынюхивает неверных, как бы они ни прятались. Перестань волноваться, Эркюль, ты говоришь как старуха».

Имам, как обычно, вёл себя пренебрежительно, что было нехорошим знаком. «Вы должны понимать, что агенты МИ5 следят за вами, подслушивая каждую вашу…

По телефону. Также прислушивайтесь к своим последователям, отслеживайте, куда они ходят и с кем встречаются. Отнеситесь к этому серьёзно, имам.

«Конечно, я отношусь к этому серьёзно. Надеюсь, ваш пилот хорошо долетел из Бостона?»

Эркюль знал, что имам не был так уж осторожен, несмотря на свои заверения, но теперь он надеялся, что тот будет осторожен. «Господин Пикард всегда отлично справляется со временем. Всего ничего, меньше шести часов». Эркюль элегантно пожал плечами и поднял чашку английского чая в приветствии. «Прежде всего, имам, хочу поздравить вас с впечатляющим триумфом вчера. Ваше финансирование и моё планирование, как всегда, совпали. Когда наши сторонники узнают, что вы ответственны, ваши пожертвования польются рекой».

Имам улыбнулся. Похвала была ему заслуженной, и это была высокая похвала от человека, которого он взрастил и воспитал, как отец достойного и любимого сына, человека, заслужившего прозвище Стратег, имя, которое теперь внушало страх и уважение. Человек, сидевший напротив него за столом, не одевался как правоверный мусульманин. Он носил западную одежду и демонстрировал западные вкусы. Он не молился пять раз в день, пил алкоголь, когда ему вздумается; более того, он выставлял напоказ своё нерелигиозное поведение. Только имам знал, что он не только мастер планирования, но и мастер обмана, представлявшийся окружающим как принятый английский джентльмен, которым восхищаются и которого принимают. Эркюль знал, что лгать неверным – не грех, он сам его этому научил.

Имам поднял капучино и постучал им по чашке Эркюля. «В этом ты прав. Это был большой успех». Взрыв TGV превзошёл его самые смелые ожидания. «Бахар идеально выполнил ваш план. Список погибших растёт. Французы вне себя от ярости и ещё больше боятся своего мусульманского населения после взрыва их драгоценного TGV».

Имам снова поднял чашу, приветствуя особенно любопытную пожилую женщину, которая пялилась на него, и улыбнулся. Она покраснела от смущения и быстро отвернулась, старая ворона.

Эркюль стал свидетелем этой маленькой драмы. Он понял и женщину, и имама и понял, что встал на её сторону. В отличие от имама, он был одет повседневно: в рубашку-поло, свободную кожаную куртку, брюки от Армани и мокасины.

Он выглядел элегантно и непринужденно, и знал, что англичане восхищаются этим видом и инстинктивно ему доверяют. Он считал имама глупцом, потому что он выставляет свою непохожесть напоказ белым англичанам, особенно в этом незначительном месте, где его не забудут.

Что касается взрыва TGV, да, всё прошло именно так, как он и планировал, и он был очень доволен. Пять миллионов евро от мистера Бардона, если быть точным, были переведены электронным способом на один из его неотслеживаемых швейцарских банковских счетов. Старику с гнилыми зубами и в белом халате, сидящему напротив, об этом, конечно же, не нужно знать. Пора, подумал он,

Глядя на гордое старческое лицо имама, в одно мгновение полное сочувствия, а в следующее – угрюмого гнева, он осознавал, что за этими пронзительными старческими глазами всегда таится ненависть. Он давал ему понять, что больше не потерпит его высокомерия, его ошибочной веры в то, что его положение имама защитит их обоих, и что он останется в списке фаворитов Мухаммеда.

Эркюль наклонился вперёд и тихо произнёс: «Вы ошибались, имам, насчёт Насима. Ваши уверения и слепая вера в ваш план для него принесли нам неудачу в Нью-Йорке. И ради чего? Чтобы защитить поток денег, идущий в мечеть и к вам». Вот, было сказано, и теперь это лежало между ними.

Он наблюдал, как напрягся имам, и представлял, как его густые седые волосы под ослепительно белым бурнусом напрягаются вместе с ним. Был ли он оскорблён? Испуган?

Возможно, и то, и другое. Голос Эркюля был подобен колотому льду.

Эркюль откусил ещё кусочек шоколадного круассана, следя за тем, чтобы шоколад не вытек, и подождал. Имам никогда не верил, что он может ошибаться, и именно это делало его опасным. Как он справится со своей самой очевидной ошибкой?

«Насим принёс нам неудачу только в аэропорту имени Кеннеди», — наконец произнёс имам спокойным голосом, словно они обсуждали лёгкий дождь на улице. Он пожал плечами. «Насим не нанёс серьёзного ущерба. Он ничего не знал, кроме своей малой роли». Он перевернул руку ладонью вверх. «Он им вообще ничего не дал, так что у них по-прежнему нет никаких доказательств».

Имам улыбнулся, скрестив руки на груди, облачённой в белое одеяние. «Если Насим был моей ошибкой, то ты, Эркюль, несёшь ответственность за нашу неудачу в соборе Святого Патрика. Конечным результатом твоего плана в Нью-Йорке стали несколько разбитых окон на Пятой авеню и уничтоженный взрывом катафалк погибшего сенатора. Ах да, но все скорбящие внутри собора, да и сам собор, остались невредимы».

«Вместо того, чтобы винить себя или меня, Эркюль, за то, что мы потерпели неудачу, давайте насладимся тем, чего мы достигли, и перейдем к следующей великой задаче, стоящей перед нами».

Старое ископаемое не только напало на него, но и прочитало ему проповедь.

Эркюль понял, что имам ясно увидел, что ему удалось его удивить, и наслаждался этим. Эркюль медленно проговорил: «Ты сам сказал, что мальчик, нашедший бомбу, и священник, отбросивший её от собора, были невезением, и никто не виноват».

«Вот и всё. Насим тоже – просто не повезло. Кто бы мог подумать, что в очереди на досмотр окажется агент ФБР? Мы оба знали, что Насим не был тренированным бойцом, и поэтому эта женщина с её греховно-рыжими волосами вполне могла его победить». Эркюль видел, как его рука, когда он говорил о ней, сжалась в кулак, лежавший на столе, и как под кожей вздулись и набухли вены.

И именно поэтому Эркюль до сих пор восхищался имамом. Он мог развернуться на месте, как говорили американцы. Это было здорово. «Да, и я видел пресс-релиз ФБР».

Конференция после того, как они убили наших людей в Коннектикуте. Женщина говорила со мной напрямую, насмехалась надо мной. В полёте у меня было время всё спланировать. Всё готово, чтобы избавить нас от неё. Она превратится в прах и кости за то, что сделала.

«Опасно изображать из себя героя, когда речь идёт о святости», — сказал имам, отпивая ещё глоток капучино. «Но зачем вы тратите время на убийство этой женщины сейчас, когда у вас так много более важных дел? Сабин Конклин часто приходила ко мне с тех пор, как её сын и его семья исчезли.

MI5 выдвинула против меня обвинения, и у неё хватило наглости спросить меня, имею ли я к этому какое-либо отношение. У меня не было выбора, кроме как солгать ей и заверить, что я тоже обеспокоен и сам разберусь с этим». Он представил себе Сабин Конклин, тщеславную, богатую женщину средних лет, но всё ещё истинно верующую, несмотря на всю её западную расточительность. Он постепенно отворачивал её от себя, ежедневно утешая в её горе. Пока Конклины не освободились. «Что же теперь будет, когда её проклятая невестка и внуки свяжутся с ней? «Мари Клэр» настроит её против нас, и она продаст бизнес, как это сделал её муж».

Эркюль сделал еще глоток чая «Эрл Грей» и выжал в него еще немного лимона.

«К сожалению, имам, вы правы, нам придется обратиться к другим ресурсам.

ФБР взяло под контроль Мари Клэр Конклин. С их стороны было бы разумнее позволить ей показаться, так что мы мало что можем сделать. Вам следует относиться к Сабин Конклин так же, как и всегда, и перестать желать невозможного.

Теперь всеми деньгами управляет Marie Claire, а не она.

Суть в том, что Белла принесёт вам больше, чем Сабин Конклин когда-либо незаконно переправляла через бизнес своего мужа. Вам, имам, нужно уничтожить все записи о её пожертвованиях и о том, куда они были направлены. Совсем скоро вас может ждать визит из МИ5, и на этот раз у них будет ордер.

Имам сказал: «Я не понимаю, почему МИ5 до сих пор не обвинила меня во всех видах беспорядков в Нью-Йорке, но они этого не сделали».

Эркюль тоже был удивлён, потому что это было совсем не то, чего он ожидал. И это беспокоило его ещё больше. «Когда они придут, просто продолжай говорить им, что ты ничего об этом не знаешь. Уничтожь все файлы, которые им не следует видеть. Без них они не смогут тебя тронуть».

Имам рассмеялся: «Они глупцы. Я их не боюсь».

Имам не понимал своих врагов. Эркюль подумал, не погубит ли его невежество, его вера в старые варварские обычаи. Он ещё раз оглядел чайную. «Это наша последняя встреча. Скоро станет слишком опасно».

Имам кивнул. «Нет нужды идти на неоправданный риск». Он изогнул густую белую бровь. «Наша следующая… попытка продолжить? Англичанка дала вам то, что нужно?»

«Да. Я встречусь с ней завтра за обедом, чтобы подтвердить это». Имам не

Он называл её своей любовницей, хотя она ею и была. И для дочери графа она делала это весьма умело. Возможно, потому, что ей приходилось закладывать его подарки, чтобы её брат-прожигатель жизни не жил в нищете, потому что семья окончательно от него отвернулась. Ей было выгодно угождать ему.

«Вы молодец, это был отличный выбор. Леди Элизабет — отличное прикрытие и пропуск в высшие слои лондонского общества».

«И их политикам», — сказал Эркюль. «Её упрямый отец заседает в Палате лордов и пользуется уважением многих в правительстве. Он бы с радостью дал мне пинка под зад. Я иностранец, да ещё и алжирец, но я пользуюсь уважением в обществе и у своей дочери, так что ему пришлось сдержать свою желчь».

«Да, ты сделал правильный выбор. В соборе будет полно таких же».

Ах, это было верно, но Эркюль интересовался только одним из них, поэтому и выбрал время и место с такой тщательностью. Он медленно поднялся, улыбнулся старику и положил на стол десятифунтовую купюру. «Посмотрите сегодня вечером BBC, имам. Меня попросили дать экспертное заключение об экономических последствиях, если бы бомба причинила серьёзные разрушения собору Святого Патрика. Полагаю, они также спросят моё мнение об их драгоценном соборе Святого Павла».

«Значит, правительство ищет решения у волка?»

«Они понятия не имеют». Эркюль ушел, понимая, что все взгляды в чайной провожают его.

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

Воскресенье, ранний вечер

С авич отвезла Шона к бабушке, чтобы тот провёл день в парке и, несомненно, съел слишком много печенья с шоколадной крошкой. Он бы с удовольствием остался и погонял с ними футбол, но ничего не поделаешь.

Он поехал обратно в центр города и забрал Гриффина из его квартиры на Уиллард-стрит, в старом районе, известном летом своими густыми дубовыми кронами.

Гриффин ждал его снаружи, потому что Анна всю ночь не спала, участвуя в облаве на наркотики, и он не хотел её беспокоить. Он сел в «Порше» и повернулся к Савичу. «Куда мы едем в этот прекрасный день?»

«Снова увидеть Уолтера Гивенса в тюрьме округа Колумбия. Хотелось бы узнать, что нового вы узнали об Элкоттах по дороге».

Гриффин открыл свои файлы на планшете. «То, что у меня есть, в основном связано с Лиггертом. Он хулиган, этот Савич, иначе не назовёшь — драки в баре, пару раз его заставляли шериф Уотсон и помощник шерифа Льюис. Он провёл ночь в тюрьме после нападения на Уолтера Гивенса. Интересно, что это было за дело».

Савич сказал: «Лиггерт напал на него в баре после того, как Уолтер вызвал его на поединок за то, что он ударил одного из его детей, Тедди. Заместитель шерифа Льюис арестовал его».

«Молодец Уолтер».

«Интересно, было ли это достаточной причиной для Далко, чтобы преследовать Уолтера и превратить его в убийцу?»

Гриффин резко обернулся. «Как думаешь, Лиггерт может быть Далко?»

"Я не знаю."

«Не похоже на серьёзную причину. А чтобы наброситься на Спарки и заставить Уолтера его прикончить? Должно быть что-то серьёзное».

«Вот в чём вопрос. Что Спарки сделал с Далко или его семьёй?»

Савич сказал и остановился на красный сигнал светофора. Движение в Вашингтоне было настолько свободным, насколько это вообще возможно.

«Есть ещё кое-что интересное. Старшая дочь Лиггерта, Танни, десять лет, уже имеет судимость. Её поймали на краже презервативов, как ни странно. Оказалось, она продавала их всем подросткам города, какое-то время вела себя «чисто», пока владелец аптеки не поймал её с троянами, набитыми в карманах.

Шериф Уотсон позвонил её родителям, они заплатили за презервативы и отвезли её домой. Фармацевт настоял на заявлении в полицию, но, по крайней мере, насколько мне удалось найти, ничего больше из этого не вышло.

Савич рассмеялся. «Десятилетнюю девочку обычно не отправляют в Аттику за кражу презервативов. Интересно, правда, как Лиггерт её наказал».

«Мы ещё не закончили», — сказал Гриффин. «Это было, когда ей было девять. Она настолько проворно стащила несколько часов из магазина. Она пыталась заложить некоторые из них в Reineke, когда они были совсем новыми, и её поймали. Вот, опять никаких обвинений, её отпустили».

Савич бросил на него взгляд. «Интересно, Делия Элкотт решила эту проблему? Или, может быть, это сделал мистер Элкотт. Её поймали до того, как он умер полгода назад?»

«Сразу после. Может быть, она так себя вела, как говорят психиатры, из-за смерти дедушки?»

«Мы могли бы поговорить с людьми в магазине. Может быть, шериф Уотсон что-то об этом знает». Он покачал головой. Если уж на то пошло, какой в этом толк? Попытки найти Далко вели их повсюду и никуда не приводили. Он устал, его мозг устал.

Я потратил некоторое время на изучение её деда, Артура Элкотта. В официальных документах нет ничего, что указывало бы на его способность к чему-то подозрительному. После его смерти по нему устроили панихиду. Местная газета написала об этом восторженно, написала, что её посетило большинство горожан, так что, похоже, его уважали. Возможно, именно поэтому его внучка отделалась практически без судимостей – из уважения к нему.

Савич спросил: «Но почему Брейки?»

«Он не самый острый нож в ящике, Савич, это быстро видно. Может быть, Далко использовал его, потому что он был лёгкой добычей, он был под рукой?

Податливый?»

«Если так, то это точно дало обратный эффект», — сказал Савич, сворачивая на улицу D. «После разговора с Уолтером давайте поедем в Плэкетт к шерифу Уотсону».

«Он уже звонил вам по поводу файлов заместителя шерифа Льюиса?»

«И да, и нет», — сказал Савич, сворачивая на тюремную парковку. «Он лишь сказал, что в отчёте об аварии Элкотта нет ничего полезного».

«Вы ему верите? Он ведь был шурином помощника шерифа Льюиса».

«Знаешь, я бы не стал этого делать».

Савич уже получил разрешение снова встретиться с Уолтером в конференц-зале. Он ждал в одиночестве, когда вошли Савич и Гриффин.

«Агент Савич, вам известно что-нибудь еще о том, что со мной произошло?»

«Мы уже близко. Уолтер, это агент Хаммерсмит».

К приятному удивлению Уолтера, Гриффин пожал ему руку и улыбнулся ему.

Сэвидж внимательно посмотрел на молодого человека. «Уолтер, мы изо всех сил стараемся выяснить, кто за всем этим стоит. С твоей помощью мы надеемся разобраться, и ты сможешь выйти на свободу».

Лицо Уолтера залила краска, в глазах засияла надежда. «Спасибо, агент Савич. Я помогу, чем смогу, но, кажется, я рассказал вам всё, что знаю».

Он помолчал, поднял полный боли взгляд на Савича. «Мои родители, они странно на меня смотрят, понимаешь? Хотя они поверили мне, когда я сказал, что ничего не помню, они всё равно смотрели на меня так, словно не думали, что я их видел. Они в ужасе от всего этого. Они действительно не знают, чему верить, да и я тоже. Но я ведь действительно не виноват, правда? Ты уверен, что это не был какой-то припадок?»

«Нет, — сказал Савич, — нет, это был не припадок. Я хочу, чтобы ты подумал вместе со мной, Уолтер.

Вы сказали мне, что вызвали Лиггерта в прошлом месяце, когда увидели, как он бьет своего маленького сына Тедди?

«Да, конечно. А потом он набросился на меня, когда напился в «The Gulf».

Заместителю шерифа Льюису пришлось его оттуда вывести».

«Были ли у вас какие-либо другие контакты с Лиггертом, скажем, за последние шесть месяцев?»

«Нет». Уолтер нахмурился, постучал кончиками пальцев по столу, принял решение. «Ну, да, однажды. Он заходил ко мне в мастерскую месяца два назад — вскоре после того, как его отец скрылся с места происшествия. Он спросил меня о машинах, которые я ремонтировал после гибели его отца, о машинах, попавших в аварию. Конечно, сказал я ему, все эти ремонтники крыльев помогают моей мастерской работать, даже в таком маленьком городке, как Плэкетт. Я сразу вспомнил, что Спарки привёз свой синий «Мустанг». Он был ужасно горд тем, что купил эту машину у одного старика из Ричмонда, сказал, что она простояла у него в гараже больше двадцати лет. В общем, Спарки сказал, что сбил оленя и ему нужно починить переднюю панель и правое переднее крыло».

«Ты его починил?»

Уолтер кивнул. «Я не смог точно подобрать цвет, он сильно изменился с годами, но я старался как мог». Уолтер помолчал. Гриффин подумал, что он выглядит немного виноватым, а затем продолжил: «Помню, я подумал, что это произошло вскоре после того, как мистера Элкотта сбили, и задумался о последствиях.

Сбить оленя – это было как-то неправильно, но Спарки был моим настоящим другом, понимаете? Тем не менее, я знал, что должен что-то предпринять, поэтому позвонил шерифу Уотсону, но его не было в городе, поэтому я поговорил с помощником шерифа Льюисом. Он приехал посмотреть машину и сказал, что разберётся. Он не хотел, чтобы я распространял слухи в округе.

А пока, однако».

Гриффин спросил: «Заместитель шерифа Льюис перезвонил тебе, Уолтер?»

«Да, на следующий день. Он зашёл в магазин, сказал, что проверил Спарки, и тот не мог быть тем, кто сбил мистера Олкотта. Его не было в городе.

«Потом, как я уже говорил, Лиггерт пришёл и спросил о кузовных работах, которые я делал за последние месяцы». Уолтер опустил взгляд на свои руки. «Я не собирался ничего говорить, зная Лиггерта. Я не хотел, чтобы он обвинил меня или Спарки в чём-либо после того, что мне рассказал заместитель шерифа Льюис.

«А потом он меня удивил. Сказал, что заметил классический синий «Мустанг» с не совсем подходящей по цвету краской на переднем бампере, и спросил, я ли это сделал. Я не мог отрицать и сказал, что да. Тогда я не мог поверить своим глазам.

Лиггерт не пытался меня ударить, нет, он поблагодарил меня и ушел».

Гриффин спросил: «Ты рассказал об этом кому-нибудь еще?»

«Нет, даже мой отец и моя девушка. Я рассказал Спарки, но он сказал, что Лиггерт его больше не пугает».

Наконец все встало на свои места.

Уолтер сглотнул. «Интересно, захочет ли моя девушка Дебби вообще со мной разговаривать после всего этого, даже если ты выпустишь меня из тюрьмы?»

Гриффин был склонен думать, что девушка Уолтера не захочет подпускать его к себе даже на милю. Он сказал: «Держись, Уолтер, мы скоро с тобой свяжемся».

ПЛАКЕТТ, ВИРДЖИНИЯ

воскресенье днем

шерифа Уотсона стоял на подъездной дорожке к небольшому двухэтажному дому с белой черепицей, стоявшему в глубине улицы. Это был последний дом на краю старого района, окружённого дубами и клёнами, которые, словно готовясь к летней зелени, становились настолько густыми, что заслоняли друг друга. Голубая сойка наблюдала за ними, неподвижно сидя на низкой ветке, пока они шли к входной двери.

«Хороший дом», — сказал Гриффин. «Хотя, думаю, я не смогу привыкнуть к такой тишине».

Савич тоже не думал, что сможет. Он позвонил в дверь Уотсона и услышал движение внутри. Сам шериф вышел на порог в потрёпанной старой футболке и старых джинсах, ноги белые и босые. В руке он держал диетическую колу. Вид у него был измождённый, словно он последнее время плохо спал.

«В воскресенье? Серьёзно? Чего вы, два придурка, хотите?» — Он излучал враждебность. Он стоял прямо перед ними у открытой входной двери.

Савич любезно сказал: «Мы хотели бы увидеть отчет заместителя Льюиса о г-не...

Смерть Артура Олкотта.

Шериф напрягся. «Вы просили меня посмотреть. Я посмотрел. Как я уже говорил, это был обычный наезд с оставлением места происшествия. Ни разбитого стекла, ни следов краски, вообще ничего полезного».

«Да, именно это вы и сказали. Полагаю, вы видели записку помощника шерифа Льюиса о том, что Уолтер Гивенс ремонтировал кузов синего «Мустанга» Спарки Кэрролла?

Спарки сказал, что сбил оленя? Вы обсуждали это с помощником шерифа Льюисом?

«Нечего обсуждать. В его отчёте ничего подобного нет». Он оглянулся через плечо. «Вам не нужно входить. В доме полный бардак».

в любом случае."

Гриффин сказал: «Меня не волнует беспорядок, а тебя, Савич?»

«Ничуть. Но я бы предпочёл, чтобы шериф отвёл нас в свой кабинет и показал отчёт помощника шерифа Льюиса об аварии в Олкотте. Вас это не затруднит, шериф Уотсон?»

«Нет. Сегодня воскресенье, мой день отдыха. Я тебе уже рассказал, что есть, а что нет. Можешь завтра прийти ко мне в офис, если хочешь посмотреть. Так что всё, с этим покончено».

«Я вынужден настаивать, шериф», — сказал Савич и шагнул вперёд, оттесняя его. «Настоятельно рекомендую вам не препятствовать федеральному расследованию убийства. Это может плохо для вас кончиться».

Шериф взглянул на Савича, поняв, что тот настроен серьёзно. Он бросил банку диетической колы как можно дальше и попал в дуб, отчего голубая сойка улетела. Он тяжело и часто дышал. «Я ничему не препятствую. Мне нечего добавить, вот и всё. Завтра увидишь, что в файлах Кейна ничего нет».

А теперь, не могли бы вы уйти?

Савич сказал: «Я думал, вам не нравится ваш зять, шериф.

Хотя всем остальным он, похоже, нравился, и их это даже не слишком волновало, когда он выпивал. А вот тебе, держу пари, было. Так почему же ты теперь его защищаешь?

«Потому что он был моим чёртовым шурином! Неужели ты не понимаешь? Он был женат на моей единственной сестре! Незачем сейчас всё это поднимать. Это разобьёт сердце Глори, она больше никогда со мной не заговорит. А его дочери?

Они будут в отчаянии. Оставьте это в покое.

«Это уже не ваше дело, шериф. Вы сделали всё, что могли, чтобы защитить её и её дочерей. Пора нам сесть и поговорить об этом», — Гриффин мягко взял шерифа за руку и отстранил его.

Шериф Уотсон провел их к старинному чёрному кожаному дивану. После того, как они уселись, он подошёл к камину, встал, скрестив руки на груди, и прислонился к каминной полке. Савич сказал: «Позвольте мне рассказать вам то, что мы уже, по сути, знаем, шериф. Мистера Элкотта сбил Спарки Кэрролл, управляя своим «Мустангом». Спарки запаниковал и скрылся с места происшествия, но всё рассказал отцу. Его отец, Милт Кэрролл, скончавшийся пару месяцев назад, был одним из лучших друзей помощника шерифа Льюиса. Более того, они часто выпивали вместе, и оба, должно быть, не раз садились за руль пьяными. Полагаю, Милт Кэрролл попросил своего друга Кейна об одной услуге. К тому же, он знал, что умирает, и, несомненно, тоже разыграл карту вины. Он заверил помощника шерифа Льюиса, что это был несчастный случай, что его сын запаниковал и скрылся с места происшествия, ужаснувшись содеянному, но слишком побоявшись признаться. Поэтому он пытался всё скрыть, и это было ошибкой. Спарки знал об этом и очень сожалел. Тогда Милт Кэрролл попросил друга похоронить это».

Шериф сдался. Медленно кивнул. «Да, и Кейн глубоко зарыл это в землю».

Савич сказал: «Должно быть, он очень испугался, когда ему позвонил Уолтер Гивенс и сообщил, что Спарки отдал свой синий «Мустанг» на ремонт. Кейн и это похоронил, не так ли?»

«Да. Именно когда я услышал, как он разговаривает с Уолтером по телефону, я начал всё это понимать».

«Но вы ничего не сказали, вы не положили этому конец», — сказал Гриффин.

«Я же говорил тебе, почему. Но к тому времени было уже слишком поздно. Кейн подал заявление, и изменить это было невозможно. Это было бы тяжким преступлением, и он бы потерял работу, даже попал бы в тюрьму. Это был всего лишь несчастный случай, и семья Кейна заплатила бы ужасную цену. Они этого не заслужили. Люди здесь были достаточно хорошего мнения о старике Элкотте, но они не очень любят этих ведьм, и у них есть веские причины держаться от них подальше. Кто знает, что Лиггерт сделал бы со Спарки и Кейном, если бы узнал».

Гриффин наклонился вперёд. «Ты ведь не знал, что Лиггерт отправился в гараж Уолтера Гивенса и сам во всём разобрался, да? И это положило начало убийствам Спарки Кэрролла и твоего зятя, Кейна Льюиса. Всё дело было в мести за смерть Артура Олкотта, а помощник шерифа Льюис всё это скрыл».

Шериф Уотсон промолчал. Он оттолкнулся от каминной полки и сел на такое же чёрное кожаное кресло, заскрипев под его тяжестью. «Когда их обоих убили ножами этой ведьмы, я всё понял», — сказал он и начал сжимать свои большие шершавые руки. Он поднял на них глаза. «Послушайте, было очевидно, что Брейки, один из Олкоттов, убил Кейна. Почему он так плохо всё испортил, я не знаю. Вы его застукали, он за это заплатит. Я не собирался рассказывать вам, почему он это сделал — моя сестра, мои племянницы заслуживали лучшего.

«Понятия не имею, как Лиггерт или кто-то другой из Олкоттов заставил Уолтера Гивенса зарезать Спарки. А потом они отправили Чарли Маркера в лес Маккатти, чтобы тот устроил засаду на вас двоих». Он вскочил на ноги, не в силах усидеть на месте, и начал мерить шагами длинную узкую гостиную. «Наверное, это был какой-то гипноз или ведьмины заклинания, верно?»

Савич ничего не сказал.

Шериф продолжал расхаживать. «Лиггерт — мой голос. Он жестокий, в нём есть глубокая склонность к этому. Я знаю по себе, что он вспыльчивый, и он боготворил своего отца, очень тяжело перенёс его смерть. И он был в ярости, когда мы не смогли выяснить, кто его сбил и оставил лежать на дороге». Он провёл рукой по волосам, отчего они встали дыбом. «Неужели существует какой-то странный вид гипноза, способный заставить этих парней совершить убийство?»

«Когда мы узнаем наверняка, вы узнаете, шериф». Савич посмотрел на мужчину, увидел в его глазах страдание, чувство вины и горе, которые терзали его. Он поднялся и протянул руку. «Спасибо, шериф, за помощь. Насчёт вашего…»

Когда моя сестра узнает, что сделал её муж, я надеюсь, мы сможем сохранить это в тайне, но я не могу гарантировать этого, ты же знаешь. — Он сделал паузу. — Надеюсь, когда-нибудь мы снова сможем работать вместе.

Когда Гриффин в последний раз оглянулся на шерифа Уотсона, тот уже не казался таким замкнутым. Если он не ошибался, он увидел на лице мужчины лёгкое облегчение. Он помахал им, когда они отъезжали.

Гриффин сказал: «Думаю, шериф сегодня будет спать спокойнее. Неужели мы собираемся устроить очную ставку с Олкоттами?»

Савич вернулся на Мейн-стрит и покачал головой. «Ещё рано, Гриффин, ещё рано. Сначала нужно разработать план».

ДОМ ФБР

БРУКЛИН, НЬЮ-ЙОРК

Воскресный вечер

Так что покажи мне, как ты готовишь пиццу так же вкусно, как твоя мама».

Кэл бросил вызов, Келли ударила его по руке и сказала, что ему лучше быть готовым помочь, если он в этом нуждается, а Шерлок покачала головой и пошла вместе со своим мобильником в гостиную, чтобы поговорить с Диллоном и Шоном.

Кэл разгружал пакеты с продуктами, пока Келли осматривала кухню в поисках всего необходимого: большого квадратного противня, который можно было бы использовать как форму для пиццы, и мисок для теста и соуса. Она забыла купить дрожжи, но нашла старый пакетик, который, как она молилась, оказался достаточно живым, чтобы тесто поднялось.

Кухня была винтажной, 1950-х годов, уставшей, с провисшими шкафами, но, к счастью, духовка работала, и оставалось достаточно места, чтобы они могли свободно перемещаться.

Он накрывал на стол, пока она замешивала тесто для пиццы, и слушал, как она напевает мелодию из «Гарри Поттера». Потом они болтали, пока тесто поднималось. «Эй, Джусти, ты когда-нибудь выходила замуж?»

Да, минут пять. Он был — и до сих пор остаётся — крупным профессором в Беркли, наверное, уже заведующим кафедрой, и, скорее всего, всё ещё твердит, что Америка плохая, ну, вы знаете таких. Я прямо слышу, как он говорит студентам, что бомбардировка Сент-Пэта — это всё наша вина, что мы это заслужили.

«Самым счастливым моментом в этом браке был развод». Она перестала месить тесто для пиццы, чтобы вытереть нос, оставив липкую муку. «Никогда не забуду звонок от моего дяди-ковбоя из Каспера, штат Вайоминг. Когда я ему рассказала, он крикнул: «Ура!» Помню, мне тоже хотелось крикнуть то же самое. Когда я думаю о нём сейчас, я думаю, что он заслуживает хорошего отдыха в…

Сибирский ГУЛАГ». Она подошла к плите, чтобы помешивать соус, от его запаха у Кэла потекли слюнки. «Мы приготовим то, что моя мама называет «лакомством для хищников» — сосиску, гамбургер и сюрприз: небольшие кусочки ветчины, искусно спрятанные под артишоками и помидорами. Твоя очередь. Ты когда-нибудь решалась? Есть бывшие жёны в шкафу?»

«Однажды, когда я был совсем зелёным, новеньким в ФБР и пахал как липку в филадельфийском офисе, она бросила меня ради своего профессионального гольфиста из загородного клуба, у которого было много времени, чтобы оттачивать свой замах. Я слышал, у них есть пара детей, и он преуспевает в профессиональной карьере. Вообще-то, Мэнди славная, я рад, что она счастлива, так что не желаю ей никаких болезней». Он сложил руки на животе, закрыл глаза. «Я пришёл к выводу, что жизнь — это рулетка. Люди приходят в твою жизнь, хорошие, плохие». Он выпрямился, вдохнул аромат соуса для пиццы. «Главное — знать, когда встречаешь хорошего человека, и не отпускать его».

Она посмотрела на него и медленно сказала: «Примерно так же я думаю, теперь, когда я уже по крайней мере взрослая. Проблема в том, что у нас не так много времени, чтобы найти хорошего, не так ли?» Она махнула рукой. «Мы обычно погрязли в чём-то. Люди зависят от нас, но, похоже, никогда не наоборот».

«Время всегда есть, Келли. Ну, вот мы здесь, и вместе готовим пиццу для твоей мамы, и нам это очень нравится, правда?» Он смотрел, как она раскладывает мясо и артишоки поверх соуса.

Она отступила назад. «Что ты думаешь?»

«Колбасы много не бывает», — сказал Кэл. Он нарезал ещё полдюжины кружочков сладкой итальянской колбасы и искусно выложил их поверх большой прямоугольной пиццы.

«Ты художник», — сказала она, ухмыляясь, глядя на его смайлик, и они вместе поставили пирог в духовку. «Подожди, пока соус закипит и сыр расплавится, ты пристрелишь любого, кто приблизится к твоей трети пирога».

Пока пицца пеклась, Келли связалась с агентами, охранявшими дом, припаркованный в полуквартале от дома. Всё было тихо. Агент Ларри Рафферти, руководитель группы защиты, сказал ей: «Мы готовы ко всему». Она позвонила Грею Уортону и спросила, нашли ли они семью Джамиля в Алжире. Он ответил, что Джамиль был прав: они исчезли из дома и города, просто исчезли.

Келли видела, что Кэл тоже звонил по телефону. Разговаривал ли он со своей девушкой в Вашингтоне? Она была из хороших? Собирается ли он оставить её? Она очень надеялась, что нет.

До готовности пиццы оставалось ещё пятнадцать минут, поэтому Келли позвонила матери. Она увидела, что Кэл отключился, и он слышал её разговор. «Да, мама, мы с агентом Маклейном вместе приготовили пиццу.

Он даже артишоки нарезал ровно так, чтобы скрыть ветчину. Как он выглядит? Хм, ну, он не такой уж и низкий, возможно, мне по носу, и

Животик не так уж и заметен. А волосы? Совсем немного отступают», — и тут же испортила всё смехом. «Он очень славный, мам, и милый; честно говоря, я бы не стала выгонять его из кровати за то, что он ест крекеры, — ну, неважно.

Похоже, корочка получилась отличной. Хотелось бы, чтобы ты почувствовала её запах, это говорит о мотиве убийства». Она помолчала, а затем Кэл услышал, как она сказала: «Да, на самом деле, я всё ещё по уши в деле о соборе Святого Патрика. Это должно вывести меня прямо в директорское кресло, может быть, в следующем году, кто знает?» Она снова рассмеялась. «Люблю тебя, мама. Мне пора. Пицца готова».

«Я никогда не ем крекеры в постели».

«Нет, я и не думала, что ты это сделаешь», — сказала она, и тут на кухню вошёл Шерлок, принюхиваясь. «Я чувствую этот запах уже полчаса. Знаешь, я была готова выгнать Шона из дома — по крайней мере, в разговоре, — а он как раз рассказывал мне о своих шашках с бабушкой, в мельчайших подробностях. О боже, Келли, это выглядит невероятно. Мамин рецепт, да?»

«Да, тот же рецепт, которому она научила меня, когда мне было двенадцать».

В доме не оказалось ничего столь экзотического, как бокалы для вина, поэтому Кэл наполнил три стакана для воды кьянти.

Шерлок подняла бокалы за них. «За нашу сегодняшнюю упорную работу. Чувствую, мы близки к цели, это лишь вопрос времени. И за пиццу мамы Келли».

Все отпили по глотку вина.

Шерлок был в ударе. «Смотрите, что мы уже знаем: частного самолёта на имя Эркюль не зарегистрировано, значит, это либо не настоящее имя Стратега, либо самолёт зарегистрирован на кого-то другого. Что это нам даст, я пока не знаю».

«Я знаю, что скоро мы получим ещё одну зацепку, возможно, на одного из тех террористов, что держали миссис Конклин, или на одного из тех, кто привёз их в Бостон, или на человека, который заложил бомбу в церкви Святого Патрика. Никто из них не может быть совершенно неизвестным».

Кэл сказал: «Возможно, ты что-то нашёл, Шерлок. Если Эркюль — не настоящее его имя, возможно, это прозвище».

Келли кивнула. «Что-то, что мы можем включить в утренний микс. Знаете, ребята, когда я росла, всегда наступало время остановиться, и это было время мангиаре , так что давайте есть».

Пока все трое смотрели на пустую сковороду, желая ещё один кусок, Кэл взглянул на часы. «Ладно, после того, как мы уберёмся на кухне, пора посмотреть телевизор, точнее, BBC».

Может, там и не было бокалов для вина, но зато был большой телевизор с плоским экраном, около шестидесяти дюймов, и Шерлок задался вопросом, кто разрешил потратить большие деньги на телевизор.

вот так.

Келли спросил: «Ты поклонник BBC, Кэл?»

«Это такой же хороший способ узнать последние новости о поездах TGV, как и любой другой.

Взрыв, и я хотел бы услышать их мнение о произошедшем. Мир на BBC может выглядеть иначе, чем на CNN или FOX. Иногда не всё понятно, потому что британцы склонны проглатывать слова, когда не пытаются казаться представителями высшего общества и интеллектуалами.

Он сел, снял ботинки, поднял ноги в носках и поднес их к журнальному столику. Он положил «Глок» на бедро и помахал Шерлоку и Келли.

«Места полно. Пойдём, Шерлок, ещё рано ложиться спать. Заодно посмотрим, не придумали ли террористы что-нибудь новое, прежде чем мы отключим свет в доме».

Келли окинула взглядом потрёпанный коричневый диван. Он выглядел неудобным, но Кэлу, который здесь спал, придётся довольствоваться. «Ладно, тогда на несколько минут»,

Келли сказала. Прежде чем сесть рядом с Кэлом, она проверила, плотно ли закрыты шторы, заперты ли двери на засовы, натянуты ли цепи и зацеплены ли они, затем отдернула шторы в сторону, чтобы в последний раз убедиться, что агенты снаружи находятся на своих местах. Когда она устроилась рядом с Кэлом, началась программа.

Камера показала студию, где напротив друг друга сидели двое мужчин. Один из них был ведущей новостей BBC, которую Келли узнала, Роландом Аттерли. Его было трудно не заметить: седые волосы, густые усы и чарующий голос. Другой был привлекательным мужчиной лет тридцати пяти, в прекрасном костюме. Похоже, он был арабом, и разве это не интересно?

Аттерли посмотрел прямо в камеру. «Я хотел бы поприветствовать доктора.

Самир Басара, профессор Лондонской школы экономики, популярный лектор и писатель, пишущий о том, что, по его мнению, станет грядущей экономической дестабилизацией на Ближнем Востоке. Спасибо, что вы с нами этим вечером, доктор Басара.

Резким голосом, присущим высшему британскому классу, Басара произнес: «Мне очень приятно, мистер...

Аттерли».

«Доктор Басара, террористическая атака на TGV и последовавшая за ней большая гибель людей, а также неудавшиеся атаки на аэропорт имени Кеннеди и собор Святого Патрика в Нью-Йорке в прошлую среду стали огромным потрясением для мира.

Считаете ли вы, что эти атаки связаны между собой, хотя ни одна группировка пока не взяла на себя ответственность?

«Да, я так считаю. Я также считаю, что неудавшаяся попытка взрыва в Нью-Йорке лишь усилила их ненависть и решимость». Доктор Басара повернул голову, чтобы посмотреть в камеру. Келли заметила, что он был красив, как смуглая кожа, и выглядел очень напряжённым и умным. «К сожалению, я опасаюсь, что эти атаки могут выйти за пределы Соединённых Штатов и континента и переместиться сюда, в Великобританию. Я полагаю, что следующей целью террористов может стать собор Святого Павла, или Вестминстер, или какой-то другой важный символ нашей истории. Похоже, они нацелены на всё, что могут разрушить, что мы сами можем считать определяющим, кто мы есть, включая наши церкви. Для них уничтожение наших святых символов означает уничтожение наших…

Сама цивилизация». Роланд Аттерли не ожидал, что Басара так быстро, без его экспертного руководства, вникнет в суть ситуации. Он хотел спросить его, почему алжирский мусульманин так заботится о западных соборах, но, естественно, не стал. Он видел, что доктор Басара выглядит вполне комфортно, слегка подавшись вперёд в кресле, легко опираясь руками на подлокотники. Пришло время ему вернуть себе контроль. «Если вы правы и эти атаки продолжатся, экономические последствия могут оказаться более серьёзными, чем теракты 11 сентября. Доктор Басара, не беспокоит ли вас, что ваши прогнозы могут вызвать ненужную тревогу, даже панику, в этой стране?»

Басара кивнул, его лицо было серьезным, а поведение торжественным, как у судьи, выносящего приговор.

Шерлок подумал, что у него вид эстета. «И правильно, мистер».

Эттерли. Нет смысла спотыкаться, чтобы избежать очевидного. В краткосрочной перспективе мы должны ужесточить меры безопасности, сделать всё возможное, чтобы найти фанатиков, ответственных за это. Но это лишь частичное решение. Во многом эта ненависть подпитывается нашими собственными действиями, нашими собственными бездействиями. Я годами утверждал, что ключ к борьбе с терроризмом — устранить его экономические причины, а это означает предоставление больших экономических возможностей нашим недовольным мусульманским меньшинствам, и, что ещё важнее, предоставление гораздо более целенаправленной и обильной экономической помощи тем правительствам, с которыми мы можем сотрудничать в регионах мира, являющихся источниками этой ненависти к нам. — Он посмотрел на свою сжатую в кулак руку. — До тех пор у меня нет надежды оставить всё это позади, что мы когда-либо сможем достичь осмысленного и прочного мира.

Наступила гробовая тишина. Роланд Аттерли прочистил горло, но сумел не закатить глаза. «Некоторые, скажем так, наиболее просвещённые члены нашего общества…»

Мобильник Кэла завибрировал: «Рожден свободным», что вызвало у Келли недоверчивый взгляд.

«Маклейн».

«Савич. Расскажи мне, Кэл, чем вы занимаетесь, и даже не думай ничего упустить».

«Мы сейчас заперлись на ночь в доме, который ФБР подыскало нам в Бруклине, и смотрим выступление какого-то крупного арабского экономиста на BBC.

объясните, почему мы все несем ответственность за террористические атаки». Он сделал паузу.

«Не волнуйся, Савич, мы не допустим, чтобы с Шерлоком сегодня что-то случилось.

Все хорошо».

«Я рассчитываю на тебя, Кэл. Береги её».

«Добился ли МАКС какого-либо прогресса в поисках Эркюля?»

«Пока не удалось использовать это имя ни в интернете, ни в глубоком интернете в качестве прозвища или никнейма. Мы продолжим попытки».

Когда Кэл отключился, он посмотрел на Шерлока, который ждал, когда он отдаст ему свой телефон. Он ухмыльнулся ей и покачал головой. «Твой муж просто хотел напомнить мне, что я буду в опасности, если с тобой что-нибудь случится. Так что…»

Давайте будем очень осторожны, хорошо?

Келли рассмеялась. «Ну, думаю, муж, который является твоим начальником в ФБР, лучше, чем истеричный штатский, проклинающий нас за то, что мы держим тебя здесь, Шерлок».

Извини, Кэл, интервью закончилось, и мы пропустили важное заключение. Свет через пять минут, всем. Кэл, увы, тебе достанется диван. В шкафу в прихожей есть одеяла, и я даже видел пару подушек. Можешь сначала сходить в ванную, мы с Шерлоком пойдём вместе.

Принятие душа с женщиной, чистившей зубы всего в двух шагах от него, было новым опытом, но Шерлоку этот душ был действительно необходим. Мыла волосы, и она молилась очень простой молитвой: « Сохрани меня и мою семью».

Было уже за полночь. Келли и Шерлок тихо разговаривали, сидя в темноте в маленькой спальне. Оба были в джинсах и толстовках, поскольку понятия не имели, что может случиться. Но даже если бы это случилось, ни одна из них не хотела попасть в перестрелку в пижамах.

На Кэндл-стрит было тихо, лишь изредка доносился звук проезжающих машин. В спальне стояла тишина, в воздухе витал застоявшийся запах сигарного дыма. Келли помахала рукой перед носом. «Надо было распылить спрей после того, как Бутчи Ремис остался здесь. Он — бандит из низшего класса, который предал своих боссов. Я помню эти сигары».

«Это часть того экстравагантного образа жизни, на который мы подписались в Бюро», — сказал Шерлок, потягиваясь. «Ты мог бы быть дома в постели. И я тоже, кстати. Ты когда-нибудь жалел, что подписался?»

«Я всегда знал, что хочу стать кем-то вроде копа. Во мне, как выразился Кэл, есть полицейская кровь: отец и дед работали в правоохранительных органах. Но я как будто шёл по инерции, не определившись со специальностью. Ты молод, развлекаешься и гадаешь, что тебе преподнесёт жизнь. Ну вот, однажды вечером жизнь свела меня с двумя местными хулиганами, которые решили, что было бы круто приставать к студентке, выходящей из библиотеки. Возможно, они думали об изнасиловании, но так и не признались в этом.

Миссис Отис, одна из охранников кампуса Северо-Западного университета, взялась за них обоих и сама арестовала. Она сказала мне, что мне нужно научиться защищать себя, если я не хочу, чтобы она следовала за мной. На следующий день я записался на курсы боевых искусств. Оказалось, что оба сына миссис Отис — агенты ФБР. Она сказала, что жалеет, что не сделала того же, когда была достаточно юной и имела такую возможность.

«Мы пили кофе, я знакомился с ее сыновьями, разговаривал с ними о том, чем они занимаются.

Они были впечатляющими. Как я сказал Кэлу, однажды я проснулся, и всё. Я буду работать в ФБР. Вы поступили на службу до того, как встретили своего мужа, Шерлока?

Шерлок вспомнил теперь уже размытую боль, наконец-то на благословенном расстоянии.

Она сказала лишь: «Я пошла в армию, чтобы поймать убийцу моей сестры, и, как ни странно, мы с Диллоном справились. Тогда я поняла, что это моё призвание, и больше не оглядывалась назад».

Кэл рассказал тебе, почему он стал агентом?

Убийца твоей сестры? Келли хотела узнать, в чём дело, но Шерлок, очевидно, не хотел вдаваться в подробности. Она сказала: «Я знаю, что всё это связано с терактом 11 сентября и с тем, как на него отреагировал восемнадцатилетний юноша».

«Да, это сыграло большую роль. Он также потерял дядю, сражавшегося с «Аль-Каидой» после первой войны в Персидском заливе».

Итак, он рассказал ей кое-что, но не о дяде. Он тогда был почти мальчиком. «А, Шерлок, — сказала она, — Кэл сейчас ни с кем не встречается, да?»

«Нет, если только это просто не произошло. Думаю, мы с Диллоном услышали бы это, когда оно летает по CAU». Она улыбнулась в темноте, хотя знала, что Келли этого не видит. «CAU — это как большой, чистый олимпийский бассейн: даже если попытаться что-то погрузить под воду, большинство всё равно это увидят».

«То же самое в Нью-Йорке. Все знают о тебе всё ещё до того, как ты сам это понимаешь», — она услышала зевок Шерлока. «Похоже, ты готов повесить трубку.

Думаешь, сможешь поспать?

«Да. Надеюсь только, что мне не приснится, как террористы жужжат вокруг меня, словно бешеные осы».

«Интересно, нужно ли делать эти противные прививки, если тебя укусит бешеная оса?»

Казалось, время не прошло вовсе. Только что Шерлок крепко спала, а в следующий момент её разбудил яркий свет прожекторов, льющийся сквозь шторы, и громкие, пронзительные выстрелы.

Несколько пуль пробили окно, разбросав осколки стекла; пули ударились о стены, краска и гипсокартон разлетелись вдребезги. Келли схватила её и потянула вниз между двумя кроватями. Кэл влетел в дверь спальни с «Глоком» наготове и быстро приземлился рядом с женщинами. Келли разговаривала по рации. «Что происходит? Что происходит?»

«Ложитесь. Мы увидели, как двое мужчин крадутся из-за дома. Мы застали их врасплох и подожгли, как в День независимости. Теперь у нас перестрелка. Лежите!»

Келли потянулась за своим «Глоком», когда рука Кэла опустилась поверх её. «Нет, мы остаёмся внизу, Ларри, зови». Он попытался поджать под себя обеих женщин, но это не сработало. Ни Келли, ни Шерлок не собирались лежать спокойно, пока мир вокруг них взрывался. Ещё больше осколков стекла полетели в комнату, обрушиваясь на них. Кэл поднял руку, схватил пару подушек и бросил их им на головы.

Они ждали, борясь с выбросом адреналина, каждый хотел быть в центре событий, а не лежать между двумя кроватями.

«Соседи, наверное, уже звонят по номеру 911», — сказала Келли приглушённым голосом, потому что рука Кэла частично закрывала ей рот. — «Такого здесь ещё не случалось. Убери руку, пока я тебя не укусил!»

Внезапно они услышали мужской крик, и стрельба прекратилась. Они подождали, пока Кэл не встал на колени. Включился рация Келли: «Ларри здесь. Двое ранены. Мы видим, как они пытаются выбежать. Повторяю, они ранены, всё чисто».

Шерлок взглянул на электронные часы у кровати. Прошло не больше трёх минут.

Келли спросила в переговорное устройство: «Кто-нибудь пострадал?»

«Нет, у нас все хорошо».

«Ладно, мы выходим».

Келли включила свет в спальне. В комнате царил полный разгром: гипсокартон на полу перемешан с осколками разбитого стекла, комод потрескался от летящих обломков и осколков пуль. «Сюда, наверное, прислали штук шестьдесят патронов», — сказал Кэл. «Пойдем посмотрим, что у наших снаружи».

Он обернулся и увидел Шерлока, тихо стоявшего в дверях спальни. Она не двигалась ни на дюйм. Она повернулась и приложила палец ко рту.

«Оставайся здесь», — прошептала она. «Я что-то услышала. Пойду проверю».

Кровь Кэла застыла в жилах. Он прошептал: «Нет, Шерлок, не двигайся, я сама», — но она уже исчезла в коридоре. Он услышал, как Келли вскидывает свой «Глок». «Пошли», — тихо сказала она, и они с Кэлом последовали за Шерлоком в тёмный коридор. Они ничего не слышали, только шаги Шерлока.

А затем раздался оглушительный взрыв, от которого содрогнулся дом. «Шерлок!»

Кэл мчался по коридору, Келли следовала за ним по пятам. Они вбежали на кухню как раз вовремя, чтобы увидеть, как из окна выпрыгивает маленькая фигурка. Кухня быстро наполнялась дымом и пламенем, которое ползло к шкафам. Шерлок вскарабкался на стойку, чтобы выпрыгнуть через кухонное окно. Жара внезапно стала невыносимой. Кэл крикнул: «Шерлок, мы выйдем через переднюю дверь. Оставайся со стороны кухни! Осторожно!»

Шерлок упал на землю за кухонным окном, в куст тиса, и оттолкнулся от него. Она закричала: «Ларри, это Шерлок!» Она почувствовала жар пули, прошедшей мимо её щеки, и распласталась на земле, чувствуя вкус земли. Она снова закричала: «Ларри, там ещё один, он бросил зажигательную бомбу в кухню!»

Я прижат к земле!»

Шерлок обошла тис, осторожно выглянула за него. Она увидела хрупкую фигурку, быстро спрятавшуюся за тощим дубом на дальнем конце двора, примерно в девяти метрах от неё.

Она крикнула: «Бросай пистолет и подними руки. Мы не будем в тебя стрелять.

Действуй! Мы тебя окружили, выхода нет. Твоих двух друзей уже подстрелили! Не заставляй нас стрелять и в тебя!

Рука фигуры дернулась вверх и метнулась в сторону звука голоса Шерлока.

Пуля попала в дом в нескольких футах над её головой. Она услышала топот приближающихся ног агентов ФБР, приподнялась на локтях и выстрелила. Раздался крик, и пистолет вылетел, когда Ларри и ещё четверо агентов ФБР обогнули дом, пригнувшись, и рассредоточились по заднему двору.

«Он упал!»

Она видела, как они приблизились к стонущей фигуре, держа оружие на прицеле, и опустились на колени, чтобы удержать террориста, который плакал и обнимал запястье.

Террорист перестал плакать и оглянулся на дом, пылающий в бешеном огне, отбрасывая на всех зарево адского пламени. Оранжевое пламя хлынуло им навстречу, а чёрный дым выел кислород из воздуха, затрудняя дыхание. На заднем дворе было светло, как в полдень.

«Эй, это не мужчина, это девушка!»

Шерлок подбежал к упавшей девушке, которая сжимала руку. Она была одета в чёрное, даже лицо её было закопчено. Она старалась не плакать, это, несомненно, было унизительно, но слёзы всё равно сочились из-под ресниц и тянулись по чёрной краске на лице, оставляя следы, словно ножи.

Шерлок опустился на колени рядом с ней и увидел, как другой агент наложил давящую повязку на запястье. «С тобой всё будет хорошо, лежи спокойно. Скорая уже в пути».

Девушка подняла на себя тёмные, полные боли глаза. «Это была ловушка».

«Да, это была ловушка», — сказал Шерлок. Она почувствовала руку Кэла на своём плече, услышала, как Келли разговаривает с агентами. Кэл спросил: «Тебя послали установить бомбу, да? Потому что ты такой маленький? Как ты попал на кухню?»

Девушка отвернулась и ничего не сказала.

Кэл продолжил: «Она не разбила кухонное окно, мы бы ее услышали.

Это окно слишком маленькое, чтобы кто-то из мужчин мог туда попасть, поэтому ее и выбрали.

Она проделала дыру в кухонном окне, пробралась внутрь и установила бомбу, да?

Девушка посмотрела на него и ничего не сказала.

«Её работа заключалась в том, чтобы взорвать бомбу, например, между кухней и гостиной, а затем бежать со всех ног и вылезать обратно. Если бы бомба или пожар не убили нас, нас бы выгнали из дома, и её двое друзей снаружи были бы готовы нас расстрелять».

«Не получилось, да?» — спросила Келли, стоя над девочкой, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

Вдалеке они слышали шум пожарных машин и вой сирен. Она знала, что вскоре соседи выйдут посмотреть, что случилось на их тихой улице.

Шерлок села на корточки и посмотрела на бушующий огонь. Впрочем, это не имело значения, дом — это всего лишь дом.

Каждый выполнил свою работу. Один террорист был мёртв, но двое были живы, и одна из них — эта худенькая девушка, лежащая у их ног, прижимающая к себе сломанное запястье.

БЕЛАМИ КЛУБ

ЛОНДОН

Понедельник, позднее утро

Доктор Самир «Эркюль» Басара вошел в священный портал клуба «Белами» на Пикадилли-Серкус и кивнул швейцару, одетому в двухсотлетние клубные цвета – темно-синий с золотой отделкой. Эркюль всегда считал это нелепым, претенциозностью, пустой тратой времени и денег, но высший класс любил цепляться за свои старые традиции. Как же иначе они могли продолжать считать себя другими и выше остальных? Одно из немногих изменений, о которых он знал за последние десятилетия, заключалось в том, что женщинам теперь разрешалось завтракать и обедать здесь, но после двух часов дня ни одна женщина не могла войти. По сравнению с «Уайтс» и «Будлс» клуб «Белами» был выскочкой, но ему нравилось здание восемнадцатого века со всей его позолоченной лепниной, невероятно высокими потолками, комнатами из красного дерева, обставленными антикварной мебелью.

В приёмной собралось около дюжины дам и джентльменов, тихо переговаривавшихся, все выглядели здесь как дома. Мажордом Клод, выглядевший почти таким же старым, как и само здание, подошёл и сдержанно улыбнулся. Доктор…

В конце концов, Басара был иностранцем. Он слегка поклонился – ещё один формальный ритуал, ничего не значащий. Затем древний Клод, с прямой, как у конной гвардии, спиной, с обрамляющим голову венком седых волос, отвесил ему ещё один лёгкий поклон, удивив Эркюля.

«Сэр, если вы не возражаете, я хотел бы похвалить вас за ваш превосходный комментарий, данный вчера вечером мистеру Аттерли. Ваша речь была абсолютно точной. Сейчас действительно трудные времена».

«Спасибо, Клод».

«Леди Элизабет в алькове Кловерли. Прошу вас, следуйте за мной, сэр».

Клод провел его через столовую, изысканный и гордый, в блестящем чёрном костюме, с красной гвоздикой в отвороте. Длинные узкие окна комнаты редко пропускали солнечный свет, ведь в Англии и без того было так мало всего. Столы, накрытые белыми скатертями, были элегантны, сверкали серебром и, как обычно, были заняты, за которыми шли тихие, благовоспитанные разговоры. Они остановились у одной из дюжины альковов с ненавязчивыми названиями, предназначенных для тех, кто хотел уединения. Эркюль подумал, не удивилась ли Элизабет, оказавшись в алькове этим серым утром понедельника. Он обычно потакал её желанию показать его друзьям, даже друзьям семьи, когда представлялась такая возможность. В конце концов, дочь графа могла позволить ухаживать за собой даже арабу и остаться в списке лучших гостей.

Он наклонился, поцеловал её в щёку и скользнул в роскошную кожаную кабинку из красного дерева. «Вы сегодня особенно очаровательны, Элизабет». На ней был стильный чёрный костюм от Dior, её светлые пряди были собраны в строгий шиньон, который, как ни странно, очень шёл к её тонкому лицу. Она выглядела как будто из зала заседаний, отстранённая, сдержанная, поистине воплощение хладнокровной английской сдержанности. Ему хотелось рассмеяться. Прошлой ночью в постели с ним она потеряла весь свой хвалёный контроль.

И она предстанет в совершенно ином облике на свадьбе, которую она посетит вместе со своим отцом в соборе Святого Павла сегодня днем.

«Спасибо». Она окинула взглядом его «Армани», восхитилась тем, как он сидел на его эстетской фигуре, подумала, сколько он за него заплатил, и подумала о брате, который тридцать минут назад написал ей, умоляя о ещё деньгах. После вчерашнего вечера она ожидала хотя бы бриллиантовый браслет, который должен был уберечь её брата от улицы и кокаина на месяц.

Чтобы шокировать её, он сказал: «А ещё я подумал, что ты вчера вечером выглядела особенно привлекательно: твои волосы спутались вокруг лица, вся твоя прекрасная белая кожа была выставлена напоказ, твои голые ноги плотно обхватывали мои бока, когда ты выкрикивала моё имя». Да и кто бы не подумал? Он был совсем не против заглянуть в Cartier после обеда и купить ей, скажем, красивый изумрудный браслет, а может, даже бриллиантовый – в конце концов, они занимались любовью трижды. Возможно, она наденет его раз или два, прежде чем незаметно заложить и отдать деньги брату. В общем, он совершил отличную сделку, как и сказал имаму.

Она понятия не имела, что он знает обо всём, что она делает. Плата за слежку и запись её разговоров позволяла ему быть на шаг впереди. Эркюль считал ежемесячные отчисления защитой своих инвестиций. И сегодня он пожнёт плоды.

Элизабет затаила дыхание от его грубости, увидела его насмешливую улыбку. Он время от времени так с ней обращался, говорил грубо, чтобы шокировать и смутить её – она признавала это, на людях оглядывалась, чтобы посмотреть, не услышал ли кто-нибудь его слова. Но его грубость не меняла её личности.

— дочь графа — и поэтому она сказала только с легкой улыбкой: «Спасибо»,

и отпила немного газированной баварской воды.

Эркюль кивнул Генри, официанту в чёрном халате, чопорному старикашке, такому же участнику клуба «Белами», как и Клод. Генри поставил перед ним графин свежевыжатого апельсинового сока, а рядом — бутылку игристого брюта «Франсуа Монтана» — сомелье «Белами» Пьер Монтрё, которое, как знал Эркюль, считал лучшим шампанским к мимозе.

Генри сам смешал коктейли «Мимоза», поклонился и вышел из-за стола, чтобы выполнить заказ на круассаны и эспрессо.

Элизабет чокнулась своим бокалом с его бокалом. «За отличное выступление вчера вечером.

Вы контролировали ход интервью, оставив Аттерли похожим на выброшенную на берег форель, пукающую газы».

Его всегда поражало, сколько эвфемизмов умели выдумывать леди Элизабет и ей подобные. Ни одного англосаксонского слова, которое подошло бы Элизабет, слишком уж банально, за исключением её эротических слов, которые она произносила, когда впадала в оргазм. Он знал, что она – продукт выходных, катания на лыжах в Альпах, отпусков в Сен-Тропе и обучения в знаменитой швейцарской школе для выпускников. Что она там закончила, она никогда не говорила. Но в данном случае, насчёт этого засранца Аттерли, она была права. Он улыбнулся. «Он умный человек, который сам поверил своим собственным публикациям. Я видел твоего отца сегодня утром по дороге сюда».

«Ты видела моего отца?» – Без сомнения, ей не терпелось услышать, что сказал ему старик. Вопрос был едва слышным, но он уловил нотку тревоги в её хорошо поставленном голосе.

Сегодня утром я был в гостях у своего банкира, когда лорд Томас случайно спустился из своего кабинета, чтобы поздравить меня с собеседованием в Аттерли. Он сообщил мне, что я был лаконичен и проницателен, что моё благожелательное отношение к мусульманам тронуло твою мать. Затем он посмотрел на меня так, и я понял, что он считает и твою мать, и меня дураками.

«Это просто поразительно», — сказала Элизабет и сделала ещё глоток мимозы. «Не припомню, чтобы мою маму хоть что-то волновало… ну, разве что Томми немного».

Её младший брат, наследник графа, в прошлом году, в свой тридцатый день рождения, был обрезан без единой монеты. «Это было бы достойно старого графа», – подумал Эркюль. Томми был никчёмным мерзавцем, пристрастившимся к кокаину, с которым его обожаемая сестра Элизабет едва справлялась. Будь он лордом Томасом, он бы давно утопил этого маленького засранца в Темзе.

«Вы когда-нибудь думали о том, чтобы устроить своего брата на работу, скажем, в один из крупных банков Италии?»

«Да, конечно, конечно. Томми настоял бы на том, чтобы всю дорогу лететь первым классом, рассчитывал бы, что его адрес будет номер-люкс в «Хасслере», а обедать он будет в «Альфредо» . А через месяц он вернулся бы нищим, а за ним по пятам шла бы дюжина людей, крайне им недовольных, и некоторые из них, несомненно, с оружием».

Её изредка просыпавшееся остроумие радовало его. Он почувствовал к ней одновременно и лёгкую симпатию, и лёгкую боль от того, что с ней должно было случиться. Он посмотрел на часы. «У меня есть час, Элизабет. У меня сегодня после обеда встречи и семинар для выпускников».

«Вот Генри приносит нам круассаны и эспрессо».

Пока Генри старательно готовил лёгкий завтрак, Эркюль сделал ещё один глоток мимозы. Она была действительно превосходной. «Вы с отцом сегодня днём идёте на свадьбу к одному из друзей, не так ли?»

Она улыбнулась. «Да, я одна из её подружек невесты, всего их шесть. Семья невесты — вы знаете Колстрэпов, не так ли? Лорд Палистер? Он управляет банками Ротшильдов в Лондоне?»

«Я с ним встречался». Не совсем, но Эркюль видел его за рулеткой, в окружении собутыльников, в одном из частных лондонских казино. «Пышнотелый и напыщенный» – вот что подумал Эркюль, глядя на него.

«Мы с Элли вместе учились в школе в Женеве. Мужчина, за которого она выходит замуж, Райан Грей-Мерчесон, мне кажется, её не достоин. Он, видите ли, слишком много играет в азартные игры, как и её отец». Она наклонилась к нему и понизила голос до шёпота. «Я слышала, говорят, что отец Райана — преступник, но его семья старинная и уважаемая, а сам он богат, как Крез, поэтому все говорят о нём за закрытыми дверями. Ты что-нибудь о нём знаешь?»

«Я? Как любопытно, что вы меня спрашиваете, профессора экономики. Я слышал его имя, вот и всё».

Очевидно, ей было всё равно. Она заговорила, как только он закончил: «Ах, но доверьтесь отцу Элли, лорду Палистеру, он устроит ей шикарную свадьбу; это будет событие сезона». Она пожала плечами. «Посмотрим, чем закончится этот брак. Элли хочет детей». Она откусила кусочек круассана. «Вкусно, как всегда. Самир, пойдёшь со мной завтра вечером на карточную вечеринку к леди Брекнелл?»

«Я буду очень рада. Разве вы не говорили мне, что лорд Харлоу и майор Хорнсби будут там?» Его голос был лёгким, лишь слегка заинтересованным. Она не могла знать, что лорд Харлоу, фактически сообщник отца жениха, был главой лондонского преступного мира, далёким от повседневной рутины, конечно, но у него было несколько очень богатых и очень решительных врагов. Добраться до него было трудно. Он не был глуп и был очень хорошо защищён. Но через два часа, когда Элизабет будет стоять у алтаря рядом со своей подругой, а её родители, несомненно, будут сидеть рядом с лордом Харлоу, всё закончится.

Жаль. Он искренне оплакивал Элизабет. Но возможность снова совместить великолепно оплаченное убийство с терактом была слишком великолепна, чтобы её игнорировать.

ФЕДЕРАЛЬНАЯ ПЛАЗА

НЬЮ-ЙОРК

утро понедельника

Мифсуда Шадида, двадцати лет, моложе всех террористов в хижине на озере Плезант. Он сидел на неудобном стуле сбоку от стола в небольшой комнате для допросов с белыми стенами и без окон. Он сидел очень неподвижно, пытаясь выглядеть высокомерным и равнодушным, но был слишком молод и слишком напуган, чтобы это сделать. Он постоянно потирал перевязь на руке. Казалось, он не испытывает боли. Его губы шевелились, повторяя одни и те же арабские фразы, вероятно, снова и снова повторяя молитву.

Шерлок, Келли и Кэл, вместе с полудюжиной других агентов, стояли в соседней комнате, внимательно наблюдая за Шадидом через одностороннее стекло. Все они знали, что он – их последняя надежда получить хоть какую-то полезную информацию. Они разговаривали с девушкой-подростком, которая взорвала дом в Бруклине прошлой ночью. В её паспорте значилось имя Кенза. Они нашли её лежащей на больничной койке под конвоем, с поднятой правой рукой, с запястьем, стянутым проволокой, рука была обмотана бинтами до локтя. Без кепки, которую она надела прошлой ночью, её короткие тёмные волосы стояли торчком вокруг лица. Она выглядела как молодая жительница Ист-Энда. Как странно, что такую юную девушку уже превратили в террористку. Они надеялись, что смогут использовать её боль или лекарства, которые ей дали.

Они пытались её опозорить, угрожать, лгать о Мифсуде, молодом человеке, на которого они смотрели через стекло, но она смотрела на них большими тёмными глазами, глазами, которые слишком много видели за свои семнадцать лет, и смотрела с презрением. Только когда ей сказали, что Шадид сдала «Стратега», она вообще что-то сказала. «Ты лживая сука», — сказала она Келли с резким британским акцентом, а затем закрыла глаза и отвернулась.

на подушке.

«Закери сказал дать Шадиду немного больше времени, чтобы подумать о своих грехах»,

Келли обратилась к другим агентам: «Он скоро придёт понаблюдать». Она махнула рукой в сторону приглушённого плоского телевизора на стене позади них, настроенного на выпуск новостей «Аль-Джазиры». «Разве не удивительно, что «Аль-Джазира» уже знает, что наши трое террористов — граждане Великобритании? По словам этой симпатичной молодой арабки в ярко-красном костюме в западном стиле, американское ФБР жестоко напало на трёх арабов, убило одного и ранило двух других. Американские правоохранительные органы совершили очередной акт насилия на почве расовой ненависти. Кто-то должен был слить это прошлой ночью. Это был настоящий зоопарк». Она отмахнулась. «Хорошо, так как же нам подойти к Шадиду?»

Кэл сказал: «Шадид очень молод. Его никогда не арестовывали, уж точно не за теракт и не в Соединённых Штатах. Нам не нужно, чтобы он рассказывал о вчерашнем вечере, мы его уже уговорили». Он ухмыльнулся и сказал с настоящим оксфордским акцентом: «Почему бы мне не сыграть роль британского адвоката, присланного британским консульством, чтобы защитить одного из обиженных граждан Её Величества от большого, злобного американского ФБР? Я, по крайней мере, смогу заставить его говорить дольше, чем он мог бы сделать это без него».

Она уставилась на него. «Впечатляет, агент Маклейн. У вас есть британские корни, как у агента Драммонда в нашем нью-йоркском офисе?»

«Нет, чистокровный американец. Я когда-то играл на сцене, а мой отец — невероятный имитатор. Я унаследовал его талант... ну, отчасти. Вам бы послушать, как он поёт Элтона Джона».

Келли задумчиво произнесла: «Ничто из того, что он говорит, недопустимо, но кого это волнует? Если ты думаешь, что сможешь это осуществить, это не заставит его доверять нам меньше, чем он уже доверяет. Сомневаюсь, что он видел тебя дома, Кэл, во всяком случае, не очень хорошо. Давай попробуем. Шерлок, ты готов быть супер-сукой?»

«Теперь, когда я принял душ и привёл себя в порядок, я готов ко всему. Но сначала нам нужно немного приодеться, найти ему чистую рубашку и галстук, а также портфель, если он придёт прямо из британского консульства».

Десять минут спустя Келли оглядела Кэла с ног до головы в его чужой рубашке и кожаном портфеле Закери. «Рубашка немного тесновата, Кэл, но сойдет. Наденьте пиджак, чтобы скрыть это. Дай-ка я поправлю галстук». Отступив назад, она кивнула. «Сойдет».

Все трое вошли в комнату для допросов. Келли села, скрестила руки на груди и представилась, представив себя и Шерлока. Затем она взглянула на Кэла и вся её горячность испарилась. «Мистер Шадид, это ваш адвокат, присланный британским консульством, мистер Джонатан Кларк-Уиттьер».

«Хорошее имя», – подумал Кэл. – «Откуда она взяла такое? » – «Мистер Шадид».

сказал он и кивнул молодому человеку.

Келли посмотрела на молодого человека, который смотрел на нее, изо всех сил стараясь смотреть

безразлично. Она повернулась к Шерлоку. «Мистер Шадид и его приезжие коллеги-убийцы пытались убить тебя прошлой ночью, так почему бы тебе сначала не поговорить с ним?»

«Минутку, специальный агент Джусти, — сказал Кэл. — Я хотел бы поговорить с этим гражданином Великобритании наедине, прежде чем вы начнёте его допрашивать».

Келли, не отрывая взгляда от Шадида, сказал: «Забудьте об этом, советник. Этот человек пытался убить федеральных офицеров здесь, на американской земле.

Вы здесь только из вежливости.

Шерлок чувствовал, как Мифсуд Шадид пристально смотрит на неё, и ненависть, исходящая из тёмных глаз, пылает к ней лично и к ней просто как к врагу. Она откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и вытащила из сумки ухмылку, полную презрения. «Мистер Шадид, сколько вам лет? Четырнадцать? Пятнадцать? Это ваша сестра в больнице с переломом запястья?»

«Мне двадцать один год, а не пятнадцать!»

«Нет, тебе исполнилось двадцать месяц назад».

«Она мне не сестра!»

«Интересно», – подумал Келли. Его взгляд упал на руки, сцепленные перед собой на изуродованном столе, на кандалы, сжимавшие его запястья.

Шерлок покачала головой и вслух изумилась: «И ты считаешь себя бойцом? Профессионалом? Не думаю. Должна сказать, что та девчонка, которую ты привела с собой, чтобы заложить бомбу в доме? Чтобы сжечь всех нас заживо? Она была единственной из вас, кто проявил стойкость и мужество. Разве так себя ведет боец, съеживаясь в кустах после того, как отправил маленькую девочку на почти верную смерть?»

Она рванулась вперёд, ударила кулаком по столу, заставив его подпрыгнуть. Он метнул взгляд ей в лицо. «Ты собирался убить меня? Ты не смог бы убить этого напыщенного адвоката, которого британское консульство прислало защищать твою жалкую шкуру, даже если бы я дал тебе пистолет».

Молодой Мифсуд Шадид закричал: «Я убью тебя сам, шлюха! Ты — враг ислама, позор, который нужно стереть и забыть, проклятая в жизни и в смерти».

«Какой чудесный британский акцент», – подумала Келли. Для её натренированного уха он звучал словно из Манчестера.

«Ага, ага, вполне в вашем духе», — сказала Шерлок, и ей показалось, что она вот-вот зевнет. Но тут её лицо посуровело. «Мистер Шадид, зачем вы взяли с собой сестру, чтобы она делала за вас грязную работу?»

«Я же говорила, Кенза мне не сестра!»

«Достаточно, агент», — сказал Кэл. «Вы забрасываете этого молодого человека обвинениями, оскорбляете его…»

«Мы не в суде, мистер Кларк-Уиттиер», — резко бросила она ему, даже не удосужившись обернуться.

Мифсуд сказал: «Кенза хорошо обучена, и её сердце с нами. Даже ты не видел, как она проскользнула в тот дом. Тебе не следовало слышать, как она выскользнула оттуда. Она

Мы бы добились успеха, если бы вы не ждали нас с этими прожекторами и таким количеством оружия».

Шерлок качала головой. «И ты не можешь себе представить, почему мы были вооружены и готовы к встрече с тобой? Ты поверил нам, дуракам? Или вообще не задался вопросом? Ты поверил, что Стратег и имам очень умны и знают, что делают? Ведь им же удалось взорвать тот скоростной поезд во Франции, не так ли? Но посмотри, что сделал Стратег…

— он послал только вас троих, чтобы напасть на меня, хорошо охраняемого агента ФБР; не думаю, что это вообще демонстрирует ваш большой талант.

«Старик, который умер прошлой ночью, Мохаммад Хосни, он был вашим куратором, вашим начальником, вашим дедушкой?» Она на мгновение замолчала, но не получила никакой реакции от Шадида.

«Ты говорил, что Кенза такая тихая. Но она не была такой, потому что я слышал её.

Я скажу тебе, Мифсуд, я до сих пор не могу поверить, что тебе пришлось положиться на маленькую девочку, чтобы она подложила бомбу, а вы с дедушкой могли бы застрелить нас, если бы нам удалось выбежать из горящего дома. — Она презрительно посмотрела на него.

«Впечатлили имам и Стратег? Не думаю. Посмотрите на три жалких инструмента, которые он прислал».

я Если бы у тебя был пистолет, ты бы меня застрелил, правда, Шадид? Но он промолчал. Шерлок слегка кивнул Келли.

Келли подхватила: «Возможно, агент Шерлок, мы довели Стратега до использования дилетантов. Ведь после того, как вы втроём вчера прилетели в Нью-Йорк, что вы делали? Ели пиццу и спали в арендованной машине? Разве Стратег и Имам Аль-Хади ибн Мирза не раскошелились бы на дешёвый номер в отеле?»

«Послушайте, агент Шерлок, — сказал Кэл, вскакивая на ноги, — хватит этих ребяческих оскорблений. Вы задаёте этому молодому человеку неуместные вопросы…»

Келли фыркнул. «Может быть, вам лучше дать ему определение ребячества , мистер Кларк-Уиттиер? Он не выглядит особенно умным. Его поступки, безусловно, доказывают мою правоту, не так ли? Что скажет о вас Стратег, мистер Шадид, увидев, как вы трое всё испортили?»

Шерлок сказал: «Не знаю, волнует ли тебя это, Мифсуд, но Кенза больше никогда не сможет пользоваться своей рукой, слишком много костей было сломано моей пулей в ее запястье».

«Стратег вас убьёт!» — закричал Мифсуд и вскочил на ноги, грозя им кулаком, лязгая кандалами. «Вы никак не могли знать, что мы нападём, мы были очень осторожны, когда следовали за вами». Слёзы навернулись на глаза, душив его. «Это была ловушка, вы ждали, когда мы придём, вы хотели, чтобы мы пришли. Мы не могли знать, что вас будет так много…»

Шерлок снова его толкнул. «Конечно, мы знали, что ты за нами следишь. Стратег тебя подвёл, не так ли? Как и твой драгоценный имам. Они заманили тебя в ловушку. Кто из этих гениальных людей выбрал Насима Конклина, чтобы взорвать линию безопасности в аэропорту имени Кеннеди? Кто из них послал вас троих?»

Шадид вышла из-под контроля. «Закрой рот, проклятая!

Ваши законы абсурдны: вы посылаете двух никчёмных женщин оскорблять меня. Что касается имама, да, я о нём знаю. Как и каждый истинный мусульманин в Лондоне. Он великий человек, святой человек. Британцы никогда не смогут его арестовать, он слишком надёжно защищён своими законами.

Келли потерла ногти о рукав и скучающим голосом сказала: «Сядьте, господин Шадид, успокойтесь. Вам следует знать, что имам Аль-Хади ибн Мирза больше не будет отдавать приказы. Мы получили хорошую новость об официальном аресте имама в Лондоне. МИ5 теперь предоставляет ему жилье, мобильные телефоны и посетители запрещены. Вашему великому святоше вырвали зубы. Теперь ему отрубят голову», — и она сделала рубящее движение.

«В Англии нет виселицы!»

«О да, это действительно так, мистер Шадид», — сказал Келли. «Но там, откуда вы родом, вам нужен всего лишь нож, чтобы отрезать руку, ухо, голову, не так ли?»

Мифсуд Шадид снова плюнул в сторону Келли, но ему помешал кожаный кейс мистера Кларка-Уиттьера. «Нет, ты мне лжёшь. То, что ты говоришь, невозможно».

Келли покачала головой. «Ваш адвокат может подтвердить, что это правда. Прямо сейчас МИ5 проводит обыск в офисе и доме имама на Кэмден-стрит».

Она встала и ударила кулаком по столу перед Мифсудом. «Твой имам был так же убеждён, что он неприкасаем, как и ты. Сомневаюсь, что он принял все меры предосторожности. Они найдут имена, время и место. Они найдут и твои имена, не так ли? Твой драгоценный имам больше никогда не увидит дневного света, как и ты».

Келли наклонилась ближе. «Несмотря на свой нежный возраст, Кенза будет заключена пожизненно, или, что более вероятно, получит удар в спину в первые же месяцы пребывания в тюрьме. Все цивилизованные страны ненавидят террористов, в том числе и своих преступников в тюрьме. Кенза не сможет защитить себя, даже с раздробленным запястьем. Она окажется на гончарном поле, где её кости будут увековечены дешёвым надгробием».

Мифсуд дышал часто и тяжело, его рот работал.

«Ещё один толчок», – подумал Шерлок и сказал: «МИ5 передала нам отчёт, что у Стратега есть любовница – молодая мусульманка. Это Кенза?»

«Нет! Это ложь!» Мифсуд вскочил на ноги, цепи застучали по столу. Затем он снова опустился на стул, опустив лицо на руки.

«Нет», — прошептал он, — «это ещё одна твоя ложь. Кенза даже не встречалась с ним.

Он слишком важен для таких, как она. — Он поднял лицо к Шерлоку. — Она ни с кем не спала, Кенза, а я… — Он покачал головой и закрыл рот.

Кэл поднялся. «Мистер Шадид, я здесь, чтобы дать вам совет. Если вы хотите выжить, если вы хотите, чтобы эта молодая девушка, Кенза, выжила, вам нужно рассказать агентам ФБР всё, что вы знаете, подозреваете или слышали о людях, которые вас сюда отправили. Иначе, — он пожал плечами, — я не смогу вам помочь».

Шерлок откинулась на спинку стула, постучала ручкой по столу. «Стратег заставил её переспать с ним, мистер Шадид? И она вам рассказала? Вас это разозлило?»

Келли сказал: «Если вы расскажете нам то, что вам известно, я лично прослежу, чтобы

Кензу держат под защитой. Я не позволю её убить.

Шадид качал головой, плакал. Он провёл закованной в кандалы рукой по глазам. «Она ничего мне не сказала, потому что ты лжёшь, всё это ложь. Послушай меня, Стратег никогда не опозорит Кензу, она честная и преданная, боец. Он никогда не опозорит ни одну мусульманку, нет, он общается с англичанкой, христианкой-аристократкой, он выставляет её напоказ перед всеми».

Джекпот.

В соседней комнате агенты сели за свои ноутбуки и начали просматривать страницы лондонского светского общества и онлайн-календари общественных мероприятий в поисках английской аристократки под руку с богатым алжирцем, которая могла оказаться террористкой.

Отделение задержания преступников

Здание Гувера

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

утро понедельника

С авич потянулся к телефону, помедлил и отдернул руку. Он хотел поговорить с Шерлоком, позволить ей ещё раз заверить его, что с ней всё в порядке, хотя и знал, что она не станет преуменьшать значение произошедшего прошлой ночью в Бруклине. Он позволил ей уйти, учитывая, что Кэл был его проводником. Он ни за что не позволит Кэлу скрывать правду о Шерлоке. Он нахмурился.

Мог ли он доверить Кэлу полную откровенность? Или, как Шерлок, он упускал детали, не желая его беспокоить? Савич ненавидел быть вдали от неё, ненавидел не знать, что она в безопасности.

Лицемерил ли он? Он не собирался рассказывать ей, что собирается сделать, чтобы разоблачить Далко. Он считал свою логику здравой. Она ничем не могла ему помочь, поэтому не было смысла её беспокоить.

Допросы и вещественные доказательства не могли более точно связать Далко с местами преступлений, ведь он там даже не присутствовал. А это означало, что Савичу не оставалось ничего другого, кроме как уничтожить Далко. Затем ему предстояло убедить федерального прокурора не возбуждать дело против Уолтера Гивенса и Брейки Элкотта, поскольку они не несли ответственности за хладнокровные убийства, которые совершили.

Серьёзное испытание, но он был единственным, кто мог их спасти. У него был план, и теперь он был готов действовать, чтобы встретить его лицом к лицу. Ему нужен был Гриффин.

Он подошел к своему компьютеру, где работал. Олли стоял рядом с ним.

Гриффин поднял взгляд, встретился взглядом с Савичем и кивнул. Он что-то сказал Олли, выключил компьютер и последовал за Савичем в его кабинет.

махнул ему рукой, предлагая сесть, и без паузы сказал: «У меня есть план, Гриффин, но прежде чем мы поедем в Плакетт, к дому Олкоттов, я хочу убедиться, что ты понимаешь, во что ввязываешься. Это может быть опасно».

Как вы знаете, некоторые из Олкоттов — или все они — лгали, скрывая, кто такой Далко, вероятно, потому, что боятся его. В этой семье царит гнев и конфликт, они не могли не быть, из-за того, что Далко использовал Брейки для убийства, и они тоже это скрывают. Это фасад, который они держали вместе, и он длился достаточно долго. Я собираюсь всё это разрушить, если смогу. Это единственный путь вперёд, единственный способ узнать, кто такой Далко.

«Я же говорил, что Далко уже пытался меня убить. Если ты пойдёшь со мной сегодня к Олкоттам, ты можешь спровоцировать его напасть и на тебя. Это риск, который тебе стоит учитывать».