Немезида (Фбр-триллер, №19)

«Я уже был на прицеле у Далко, в лесах Маккатти вместе с тобой. Мы вместе, Савич». Он широко улыбнулся Савичу. «Эй, опасность — моя работа».

Савич ухмыльнулся в ответ, но голос его остался серьёзным. «Да, но есть физическая опасность, которой мы подвергаемся каждый день, но есть ещё и это. Что Анна сказала о засаде в субботу?»

«Я не говорил с ней об этом. Я не хотел её пугать, не хотел пытаться объяснить необъяснимое. Она бы мне поверила, но это её напугало бы, а я не хочу этого делать. Может быть, когда мы поженимся, и она узнает меня получше — посмотрим. Но сейчас я не хочу, чтобы она вмешивалась».

Савич этого не понимала, но решение было за Гриффином. Анна была агентом Управления по борьбе с наркотиками, которая могла выбить дурь из наркоторговца или торговца оружием, насвистывая при этом, надевать наручники. Савич считала, что справится с чем угодно. Они с Гриффином познакомились пару месяцев назад, когда она работала под прикрытием в Маэстро, штат Вирджиния, и влюбились друг в друга, что стало неожиданностью для обоих.

«Я спрашиваю, потому что Шерлок разбудила меня, когда на меня напала Далко. Она слышала, как я стону и мечусь. Не знаю, что бы случилось, если бы её не было рядом».

«Анна тоже спит крепко. Она бы умерла, даже если бы я лежал там, задыхаясь, как собака». Его лицо расплылось в широкой улыбке. «Но она утверждает, что её сны лёгкие и сладкие с тех пор, как она встретила меня…» Гриффин смущённо оборвал себя. «Ну, рассказать ей о таком случае будет непросто».

«Если это важно, мой совет — расскажи ей, Гриффин. У неё могут быть хорошие идеи, как у Шерлока. Используй её».

Савич видел, что Гриффин не собирался говорить ей ни слова. Больше он ничего не мог сказать. «Ты в деле?»

«О, да, я в деле. Но знаешь что? Держу пари, ни один из этих агентов там не имеет ни малейшего представления, о чём мы тут говорим». Он помолчал, глядя прямо на Савича. «Или, может быть, догадаются».

Савич покачал головой и встал. «Давай сделаем это».

Уайверли Плейс

ЛОНДОН

понедельник днем

Геркюль стоял в центре своего пентхауса на Уайверли-Плейс, потягивая любимое шардоне Golden Slope, и смотрел телевизор, пока BBC сообщал об инциденте, произошедшем накануне вечером в Бруклине, Нью-Йорк, на фоне видео бушующего пожара. Тот же агент ФБР, который спас Кеннеди, застрелил одного из нападавших, и это стало заголовком новостей по всему миру. Репортаж BBC, естественно, сильно отличался от сообщения Al Jazeera. Имаму позвонил информатор из отдела новостей Al Jazeera, чтобы сообщить о случившемся в Бруклине, за несколько минут до того, как новость попала в СМИ. Именно имам позвонил Геркулесу по его предварительному номеру. Старик был расстроен, но Геркюль также услышал нотки злорадства в его голосе, когда он сообщил ему, что его собственные отобранные убийцы потерпели неудачу.

Что случилось? Его связной в Нью-Йорке, Салила, был человеком, который был обязан Эркюлю жизнью. Салила предоставил зажигательное устройство и автоматическое оружие. Он прислал нескольких своих лучших людей. Мохаммада Хосни, возможно, не такого быстрого с ножом, как когда-то, но всё же опытного воина, умело владеющего автоматическим оружием, и лидера. Мифсуда Шадида, его протеже, слишком молодого, чтобы доверить планирование, но нетерпеливого и беспощадного, как гадюка. И маленькую Кензу, личную награду Эркюля, которой было всего семнадцать. Он видел, как она сражалась, когда ей было четырнадцать, видел, как она не сдавалась, даже когда падала на колени, с посиневшим от удушья лицом. И всё же она пнула ногой, сбив противника с ног, а затем прыгнула на него. Он приказал имаму передать её своему лучшему тренеру.

Под его руководством она была преобразована в управляемую ракету, его управляемая

ракета.

Другая важная причина, по которой он выбрал именно этих троих, заключалась в том, что никто из них не был в списках наблюдения, и они прошли таможню и контроль безопасности так, как он и предполагал, будучи британскими мусульманами, а пожилой мужчина сопровождал двух своих молодых друзей. Он не знал, кто был убит, кто содержится под стражей ФБР в Федерал Плаза. Женщина, его Кенза, как говорили, была тяжело ранена и находилась под охраной в нью-йоркской больнице. О потерях среди ФБР не сообщалось: ни их цель, ни Шерлок, никто из них. Как он должен был спланировать все по-другому, чтобы изменить исход? Оглядываясь назад, он мог ответить на этот вопрос достаточно легко. ФБР расставило ловушку, а это означало, что он действовал слишком быстро. Ему следовало дать ФБР время обрести уверенность и расслабиться.

Всё это осталось в прошлом, с этим покончено. Он проиграл ту битву, но он выиграет войну. Он всегда выигрывал.

По крайней мере, он знал, что никто из троих не станет разговаривать с ФБР. Кенза плюнула бы на любого, кто задаст ей вопросы. Он доверял им всем безоговорочно – ещё одна причина, по которой он их выбрал. Но выживет ли Кенза? Он никак не мог этого узнать, и никто из его информаторов ничего не знал. ФБР немедленно скрыло её местонахождение. Не то чтобы имело значение, как скоро он это узнает. И всё же его беспокоило чувство беспомощности. Эркюль ненавидел это. Кто мёртв, Мифсуд Шадид или Мохаммад Хосни?

Он отложил телефон, когда завибрировал. Он ждал звонка от своего человека Бахара, который должен был связаться с ним задолго до того, как он приедет в Сент-Луис.

Слушая собор Святого Павла, Эркюль слышал шум лондонского транспорта. Понятно, что они всегда говорили по-английски, потому что арабская речь, исходящая из уст мужчины, обычно привлекала внимание западных людей. Можно было держать в руке бомбу, но если говорить на королевском английском, лондонцы улыбнутся и кивнут. Но сегодня Бахар был совсем не похож на себя. Эркюль продумал свой внешний вид до мельчайших деталей, точно зная, как ему следует одеваться для своей роли. Это было бы рискованно, потому что после взрыва в соборе Святого Павла усилили бы меры безопасности.

Патрика. Но если бы ему удалось провести Бахара в качестве законного гостя на свадьбу, это бы ничего не изменило. Никто не знал, кто такой Бахар, а даже если бы и знал, то не узнал бы его в том виде, в каком он был сегодня.

Бахар говорил спокойно и уверенно. «Я стою напротив главного входа в собор Святого Павла. Гости начинают прибывать, довольные и болтающие. Я подожду, пока их станет больше, а затем растворюсь среди них, как вы и планировали, Стратег. Охрана усилена больше обычного. Не могу понять, это личные гости, свадьба или дополнительные агенты. Но вы снова были правы: сумки гостей не проверяют. Зато проверяют приглашения на свадьбу».

Эркюль был рад услышать, что Бахар назвал его Стратегом. Имам много лет назад подумал, что это имя придаёт ему некую таинственность.

Конечно, это способствовало его растущему статусу. Он считал, что это одна из лучших идей имама. «А как же твоя маскировка? Ты не торопился, оделся точно так, как я просил? Никто не видел леди Дёрбиш годами, но платье, которое я выбрал, подошло бы ей идеально. А твой макияж? Ты скопировал фотографию, которую я тебе прислал?»

Бахар рассмеялась. «Прислать вам селфи, как это называют американцы? Поверьте мне, Стратег, я – вылитая богатая, замкнутая старушка, поверьте. Увядшая красавица, как говорят англичане. Я одета точно по инструкции, на пальцах – ваши крупные бриллианты. Пудра на лице даже осветляет кожу, подгоняя её под бледное, как у англичанина, лицо. Приглашение леди Эвелин Дёрбиш в моей сумочке, готовое продемонстрировать вашу безопасность».

Эркюль сказал: «Если к вам случайно подойдёт кто-нибудь, кто знает леди Дёрбиш, он не станет сомневаться в вашей близости. Никто не видел её во плоти уже много лет. Старушки там точно не будет. Скорее всего, она слоняется по семейному дому, аббатству Дёрбиш, древнему каменному аббатству в Дербишире».

«Кажется, я вижу у входа леди Элизабет Палмер с группой молодых женщин. Это, конечно, странно. Они все одеты одинаково».

«Они же подружки невесты, вот почему», — сказал Эркюль. «Интересно, почему их нет рядом с невестой?»

Конечно, Бахар не мог знать. Эркюль гадал, откуда Бахар узнал об Элизабет. Ну, у него же были глаза, он, наверное, видел фотографии с ней в лондонской «Таймс» или таблоидах.

Пауза, затем: «Возможно, ее убьют, Стратег».

«Смерть всего в одном мгновении от всех нас, Бахар. Взрывчатка C-4 готова?»

«И аккуратно упакован в наше усовершенствованное пластиковое покрытие, достаточно сплющенное, чтобы легко поместиться в выбранные вами места для максимального разрушения. Его не заметят».

«Хорошо. Через сорок пять минут я ожидаю услышать новости о нашем послании Западу. Не подведи нас, Бахар». Эркюль сунул мобильный обратно в карман. На этот раз всё будет хорошо, Эркюль чувствовал это до мозга костей. Он снова подумал об Элизабет. Сможет ли она пережить взрыв там, где ей придётся стоять?

Эркюль всегда был фаталистом, никогда не верил в абсурдные награды, якобы ожидающие правоверного мусульманина после смерти. Он подумал, не из тех ли Элизабет, кто верит в загробную жизнь, утешит ли это её в тот миг, когда её сердце перестанет биться. Впрочем, сомнительно, что она вообще сможет утешиться. Сам взрыв продлился мгновение. Затем он подумал о лорде Харлоу, сидевшем рядом с женихом, ближе к передним рядам, поскольку семьи были близки, и о восьми миллионах британских фунтов, половина из которых уже надёжно хранилась на одном из его швейцарских счетов.

Он налил себе ещё бокал шардоне и подошёл к широкому окну, выходящему на Темзу. Он посмотрел на восток, в сторону собора Святого Павла. Отсюда он не увидит взрыва, но услышит его, увидит…

Клубы черного дыма поднимались над зданиями. И когда Св.

Если бы здание Пола взорвалось или значительная его часть разрушилась, он бы услышал прекрасный звук, разносящийся по городу, и последовавший за этим вой сирен.

Он поднял бокал за Элизабет и лорда Харлоу.

СОБОР СВЯТОГО ПАВЛА

ЛОНДОН, АНГЛИЯ

понедельник днем

Бахар медленно шёл по церковному двору Святого Павла, широкой оживлённой улице, образующей длинную южную границу неровного треугольника, окружавшего собор Святого Павла. Фасад церкви не был отгорожен от непрерывного движения транспорта или надвигающихся зданий; он стоял в самом центре событий, окружённый со всех сторон велосипедами, большими красными туристическими автобусами и бесчисленными снующими людьми. Множество небольших столиков на улице были заняты любителями кофе и чая в близлежащих лондонских кафе.

Он знал, что камеры видеонаблюдения в режиме реального времени и люди, наблюдающие за ней из диспетчерской, заметят его, когда он войдёт в собор. В любом случае, они не знали, кого ищут, так что это не имело значения. Никто не обратил бы внимания на хрупкую старушку.

Они гордились своими смарт-картами, выданными более чем двумстам сотрудникам. Как и большинство идей по обеспечению безопасности, смарт-карты казались хорошей идеей, самым эффективным способом обеспечить безопасность собора, но это было настолько далеко от истины, что просто смешно. Он даже не рискнул украсть одну. Правда заключалась в том, что в собор Святого Павла посетителям разрешалось входить в его священные врата, даже не проходя через рентгеновский аппарат, и для такого эксперта, как он, это было лёгкой добычей. У сотрудников собора не было места для такой системы, особенно когда ежегодно сюда приезжало более двух миллионов туристов на территорию размером не более четверти квадратной мили.

Великий Кристофер Рен и представить себе не мог, что произойдет с его грандиозным творением.

Бахар чувствовал себя благословенным. Сегодня он обретёт бессмертие. Он навсегда останется в памяти как человек, разрушивший одну из святынь англичан, и лондонцев в частности. Это приведёт их в ярость, они будут кричать и ныть, но ещё больше – напугает до смерти. В конце концов, что им оставалось делать, кроме как изменить свои привычки, а он не мог себе этого представить. Англичане без умолку повторяли банальности об инклюзивности, восхваляли разнообразие и толерантность, как чёртовы американцы, но в конечном счёте были уверены в собственном превосходстве, и это превосходство делало их объективными и этичными. Лицемеры, все они.

Он улыбнулся, представив себе, что должно было произойти. Ему хотелось свистнуть, но он не мог, не в том виде, в каком он сейчас находился. Их прекрасная свадьба скоро начнётся в соборе Святого Павла. Стратег ожидал, что внутри будет не менее пятисот увешанных драгоценностями и нарядно одетых знатных особ, чтобы засвидетельствовать христианский союз этих двух старинных, престижных семей. Бахар присоединился к толпе из примерно шестидесяти гостей, выстроившихся в очередь у входа в церковь, мимо мужчин в тёмных костюмах, которых он теперь принял за дополнительную охрану. Британцы действовали быстро после попытки взрыва в соборе Святого Патрика в Нью-Йорке меньше недели назад. Он предполагал, что они добавили другие меры безопасности, о которых он не знал и не мог их увидеть. Будь он на их месте, он бы сделал это. Что они сделали? К сожалению для них, это не имело значения. Он протянул своё приглашение охраннику, который лишь кивнул ему, проходя в церковь.

Он медленно, царственно, как репетировал, вошел в просторный неф и по проходу направился к великолепному алтарю. Там, под величественным куполом, с большой помпой объединится пара, гости будут с трех сторон. Прекрасный купол опустится; Стратег рассчитал, где заложить взрывчатку, чтобы это обеспечить. Бахар отделился от толпы гостей, чтобы посетить часовни Святого Михаила и Святого Георгия, легко смешавшись с дюжиной других гостей. Он направился к памятнику Веллингтону и постоял почтительные тридцать секунд, прежде чем величественно, подобно королеве, двинуться к южному трансепту. Он ступил на лестницу, ведущую в Галерею шепота, библиотеку и двести семьдесят ступеней к Куполу. По ступеням спускалось с полдюжины человек, еще трое ждали, чтобы подняться, переговариваясь и восхищаясь. Он уже несколько раз бывал внутри и знал, где установлены камеры. Он бросил свою старую сумку от «Шанель», покачал головой двум услужливым джентльменам и медленно и осторожно наклонился за своими вещами. Поднимаясь, он сунул ногой под лестницу пакет C-4 и детонатор. Он сделал ещё две остановки, прежде чем вернуться в неф и повернуться к южному трансепту, остановившись у памятника Нельсону. Он прислонился к нему, глядя на ряды стульев, заполняемых гостями свадьбы. Он случайно заметил хорошенькую молодую женщину с маленьким ребёнком на руках. Она выглядела настоящей англичанкой, стильной в своём бледно-голубом платье. Он заметил прядь тёмных волос у младенца. Она была…

улыбаясь ему и приглашая его сесть на пустой стул рядом с собой.

Он поймал себя на том, что улыбается в ответ. Он посмотрел на часы, не желая привлекать к себе внимание, когда оставшиеся места заполнятся, и присоединится к ней. Он будет говорить мало, разве что похвалит её ребёнка и попрощается с ней через несколько минут. Выйдя из собора Святого Павла, он активирует детонаторы и насладится оглушительным грохотом взрывов, хаосом и криками, которые последуют за этим. Жаль, что Стратег не увидит падающий камень, рушащееся здание, но он увидит пламя и чёрный дым, поднимающиеся над горизонтом.

Молодая женщина наклонилась ближе. «Разве розы не прекрасны? Кажется, семья опустошила все цветочные магазины в Лондоне. Вы друг семьи невесты?»

Семья невесты — Колстрэпы, старинное баронство, пожалованное семье сотни лет назад, а позже ставшее графским титулом, — всё ещё богаты, несмотря на высокие налоги, потому что занялись банковским делом и добились в нём успеха. Он не был знаком с ними лично. Ему было достаточно знать, кто они и что они собой представляют.

Он кивнул и улыбнулся молодой матери. Она была прекрасна, жаль, что через двенадцать минут они с малышом погибнут. От взрывов или будут раздавлены тоннами падающего цемента и осколками стекла из разбитого купола. Тогда все эти каскады белых роз уже не будут такими красивыми.

Мэри Энн Эйзерли устала. Сеси спала прошлой ночью не больше трёх часов, а сегодня утром проспала всего час. Она была благодарна, что выбрала именно это время, чтобы вырубиться. Это означало, что Мэри Энн не придётся беспокоиться о том, что она будет капризничать посреди обмена клятвами Элли и Райана. Да, Сеси была совершенно разбита. Она легонько поцеловала свою дочь в голову.

Бедному Джону было ещё хуже из-за объявленной в МИ-5 красной тревоги о терроризме. Она не видела его двенадцать часов. Она снова улыбнулась гордой старушке рядом с собой, которая улыбнулась в ответ, но промолчала. Её одежда была антикварной, как минимум пятнадцатилетней давности, но дизайнерской и дорогой. Мэри-Энн заметила у старушки странный профиль, ярко выраженный ястребиный нос, нередкий, как она предположила, среди старой аристократии, и толстый слой пудры. Что-то было не так с этой старой матриархом, но, по правде говоря, Мэри-Энн слишком устала, чтобы обращать на это внимание. Она спросит Элли, кто эта старушка, когда та вернётся из свадебного путешествия на Крите – если, конечно, вспомнит. Сейчас она чувствовала себя совершенно разбитой из-за недосыпа. Она увидит, как Элли примет обет с мужчиной, которого Мэри-Энн не особенно любила, – игроком, как она слышала, – а потом потащит Сеси домой и будет молиться, чтобы Джон дополз до полуночи. Она посмотрела на часы, мечтая, чтобы они поскорее приступили к делу. Больше всего ей хотелось свернуться калачиком рядом с дочерью и уснуть мёртвым сном.

• • •

ДЖОН АЙЗЕРЛИ из МИ5 сидел в диспетчерской собора Святого Павла с полудюжиной других агентов и сотрудников службы безопасности, внимательно изучая лица входящих в собор. Они были в состоянии повышенной готовности с момента попытки взрыва в соборе Святого Патрика. Кроме того, сегодня днём собор Святого Павла заслуживал ещё более усиленных мер безопасности, учитывая количество очень важных гостей, прибывших на свадьбу. Он слышал, что сам премьер-министр говорил с начальником Джона, заверив, что они приложат все усилия. Кроме как полностью обыскать всех гостей, они ничего больше сделать не могли.

Все гости были хорошо одеты и в праздничном настроении, смеялись, болтали друг с другом – ни одного подозрительного типа. Раздевание догола наверняка испортит и без того весёлое настроение. Он усмехнулся при этой мысли, а затем зевнул. «Ещё две недели» – было их с Мэри-Энн мантрой – врач сказал, что через две недели Сеси должна проспать всю ночь. Он надеялся, что Мэри-Энн наконец-то выспится. Он случайно взглянул на монитор камеры в южном трансепте, и сердце у него замерло. Именно сегодня сидела Мэри-Энн, Сеси прижималась к ней, крепко спала. На ней было её красивое синее платье, которое она надевала три недели назад, когда они отмечали третью годовщину свадьбы. На мгновение он не мог прийти в себя. Она ведь не говорила ему, что будет здесь сегодня, правда? Теперь он вспомнил. Конечно, она была здесь. Они с Элли Колстрэп были подругами, и её подруга выходила замуж за человека, который, как она ему сказала, ей не нравился. Он совсем забыл об этом в суматохе последних четырёх дней, забыл, что их вообще пригласили. Элли и Мэри Энн были близки ещё до того, как он и Мэри Энн поженились; Элли была одной из её очень богатых подруг, которая, как знал Джон, считала, что Мэри Энн вышла замуж ниже своего достоинства. Полицейский?

Джон сосредоточил внимание на жене, сидящей в южном трансепте, подальше от друзей, которые сидели среди огромной группы людей в центре, ближе к алтарю, на случай, если Сеси проснётся и закричит во весь голос, чтобы побыстрее уйти. Он не отрывал глаз от жены. Он чувствовал, как по щеке стекает пот, и смахивал его. Она здесь, Сеси здесь. Нет, ничего не случится с собором Святого Павла. Ничего не случится с его семьёй. И всё же Джон не мог заставить себя посмотреть на другие камеры; его взгляд не отрывался от лица Мэри Энн. Он увеличил изображение и увидел, как вокруг неё собралось полдюжины людей. Рядом стояла величественная старушка, разодетая с иголочки, усыпанная бриллиантами, в устаревшей, но кричаще дорогой одежде. Она рассматривала памятник Нельсону, подходила ближе, прикасалась к нему. Затем она повернулась, словно собираясь уйти, и Мэри Энн улыбнулась ей и указала на пустой стул рядом с собой.

Подожди. Подожди. «Снимай камеру девять, быстро! Старушка, вон там! Снимай камеру!»

«Стой, вот здесь. Это она — остановилась у памятника Нельсону.

Ладно, теперь вперёд, на полскорости». Вокруг него столпились трое агентов. Они

Увидели, как старушка держала в руке, затянутой в перчатку, плоский свёрток, размером примерно 15 на 20 сантиметров. Если бы не присматриваться, то и не заметили бы. Они наблюдали, как она прижалась к памятнику Нельсону, замерев на долю секунды.

«Увеличь!» — указал Джон. Она засунула пакет в небольшую щель.

После этого они ее уже не видели, так как мимо нее проходили люди, загораживавшие обзор.

«Зафиксируйте её, полностью!» — крикнул Джон. «Распознавание лиц! Быстрее!»

Усовершенствованная система NCG сфокусировалась на сильно напудренном лице пожилой женщины. Программа сопоставляла сотни лиц рядом с лицом пожилой женщины. Затем она остановилась, сузила её щёки, убрала тугие седые кудри и шейный платок. И вот перед ней оказался Насиб Бахар, беглец, разыскиваемый алжирцами.

Бинго.

Агент, стоявший рядом с ним, сказал: «Джон, это Мэри Энн и Сеси!»

«Знаю», — прошептал он. «Знаю».

Джон наблюдал, как Бахар садится рядом с улыбающейся Мэри Энн. Неужели он собирался взорвать их всех, включая себя? Нет, он был оперативником. Он не собирался сжигать себя в процессе. Он был здесь, чтобы установить взрывчатку и сбежать. Сколько ещё пакетов он разместил по всему собору? Джон разместил их все, чтобы отследить шаги Бахара на видеозаписи. Они насчитали целых восемь пакетов.

Что, если он ошибается? Что, если Бахар останется и взорвёт себя, сидя рядом с Мэри-Энн и Сеси? Он никогда в жизни не испытывал такого страха. Ему нужно было принять решение. И тут старушка поднялась. Она молча стояла, глядя на алтарь, на купол, и улыбалась. Она вошла в неф и медленно прошла мимо нескольких опоздавших обратно ко входу.

Джон и полдюжины агентов выбежали из диспетчерской, Джон кричал в свой коммуникатор.

26 ФЕДЕРАЛ ПЛАЗА

НЬЮ-ЙОРК

Понедельник

Джентльмен Грей Уортон открыл на экране своего компьютера фотографию из International Herald Tribune . «Это шейх Тамин бин Рашид аль Амуди. Он богат нефтью, и к нему относятся как к королевской особе всякий раз, когда он приезжает в Лондон, что случается часто, потому что он тратит немерено. Судя по тому, что мне пока удалось найти, он именно тот, кем кажется: стареющий плейбой, который настолько богат, что у него не один, а целых три самолета». Грей перевернул фотографию. «С ним под руку леди Памела Сандерсон, дочь барона Пембрука. Они едут на светскую вечеринку после премьеры нового фильма о Джеймсе Бонде».

Шерлок всматривался в самодовольное лицо шейха, в его тёмные глаза, не видящие ничего, кроме его собственных желаний. «Нет, не он, слишком старый, слишком заметный, слишком…»

Доволен всем своим богатством и тем, что оно ему приносит. Что он делает с тремя самолётами?

«Не сказано, но у него большая семья. Наверное, нужно заботиться о том, чтобы путешествующие родственники были довольны». Грей показал следующую фотографию и указал на мужчину. «Вот британский мусульманин, доктор Аббас Ганбари, профессор Университета Сент-Эндрюс. Дама рядом с ним — дочь виконта Плезанса. Посмотрите на него — сутулится, в очках, редеющие волосы, старый. Он выглядит слишком уравновешенным и довольным, не совсем вписывается в образ».

Грей показал ещё одну фотографию. «Думаю, следующая — наш лучший вариант…

Доктор Самир Басара, 37 лет, гражданин Англии, известный эксперт по международной экономике, профессор Лондонской школы экономики. Он алжирец, его отец владеет там большим виноградником. Самир вырос в богатой семье, покинул Алжир в 18 лет, чтобы учиться в Сорбонне в Париже.

затем отправился в США, в Беркли, где защитил докторскую диссертацию по экономике, уделяя особое внимание Ближнему Востоку».

Кэл сказал: «Это странно. Келли, Шерлок и я смотрели его выступление вчера вечером на BBC. В общем, он сказал, что мы разделяем вину за атаки на аэропорт имени Кеннеди, Сент-Патриса и TGV. Не такая уж и удивительная позиция, учитывая, где он получил образование».

Келли всмотрелся в лицо Басары. «Посмотрите на его глаза, ребята, они почти непроницаемы, они не выдают ни его мыслей, ни его чувств. А этот костюм, наверное, стоит больше, чем я зарабатываю за месяц. Он выдаёт себя за богатого западного интеллектуала. Откуда у него деньги? Из семьи?

Ближневосточные авторы? Если он правда летает на частном самолёте, то речь идёт о больших деньгах. И эта великолепная блондинка с ним…

«Леди Элизабет Маргарет Палмер, дочь одиннадцатого графа Кэмдена, — сказал Грей, отрываясь от печатания. — Она — популярная светская львица, а её отец — уважаемый банкир в Лондоне. Леди Элизабет окончила Оксфорд после возвращения из Швейцарии, ведёт активную светскую жизнь. Таблоиды утверждают, что её младший брат — кокаиновый наркоман».

«Леди Элизабет Палмер», — повторила Келли её имя. «Вы только посмотрите на эту улыбку, которой она лучезарно улыбается Басаре? Да, Грей, сосредоточься на нём. Держу пари на свои гольфы с Розовой Пантерой, что доктор Самир Басара — наш стратег».

Шерлок кивнул. «Теперь наша задача — это доказать. Грей, ты нашёл записи его коммерческих рейсов?»

На самом деле, Басара уже много лет не летал коммерческими рейсами, по крайней мере, судя по его имени, а это значит, что он летает на частном самолёте. Итак, доктор Самир Басара владеет двухлетним Gulfstream и держит его на юге Англии, недалеко от Фолкстона.

«Не думаю, что вы, э-э, рискнули обратиться в Управление гражданской авиации, знаете ли, эквивалент Федерального управления гражданской авиации в Великобритании, чтобы узнать, подает ли добрый доктор Басара планы полетов?»

«Я иду в ИКАО, Международную организацию гражданской авиации.

Любые полеты в международном пространстве регистрируются через них».

Келли спросил: «Закери хочет знать, чем ты занимаешься?»

«Возможно. Как и ты, я всегда ему всё рассказываю», — сказал Грей, не поднимая глаз. «Хорошо, посмотри. У самолёта есть несколько планов полётов — в Париж, Мюнхен, Рим — большинство из них могут быть короткими поездками в отпуск или командировками в другие университеты. Никаких поездок в сомнительные места, вроде Сирии или Ирана».

Все смотрели ему через плечо, пока он прокручивал страницу. «Кажется, он раз в год ездит в Алжир на Рамадан». Он посмотрел на них. «Ну, посмотрите-ка. На прошлой неделе он летал в Бостон, пробыл там два дня, а потом вернулся в Лондон».

Келли сказал: «То есть он был здесь не только тогда, когда семья Конклинов прилетела, но и когда предполагалось, что церковь Святого Патрика будут бомбить. Он выглядит всё лучше и лучше».

Кэл сказал: «Можете быть уверены, он не подаёт планы полётов для всех своих поездок. Это означало бы, что его пилот замешан. Можно узнать его имя, Грей?»

«Подождите-ка. Я смотрю на его семью в Алжире». Он огляделся, поднял взгляд. «Ну, посмотрите-ка на это. Его деда звали Эркюль».

Шерлок вскинула кулак в воздух. «Да!»

Кэл сказал: «Келли, тебе нужно позвонить своему коллеге в МИ5. И ещё кое-что…

Шадиду и Кензе понадобится защита. У меня такое чувство, что, как только Басара узнает, что мы его разоблачили, он может попытаться их убить.

Келли взяла телефон и набрала номер. «Джон? У меня для тебя что-то есть?»

Что? Что ты сказал ? Подожди, я сейчас включу громкую связь.

Джон Эйзерли звучал громче, чем воздушный змей, но в его голосе слышался странный страх. «Мы чуть не потеряли Святого Павла. Это было близко, слишком близко, но мы успели вовремя. Это разыскиваемый террорист по имени Насиб Бахар. Моя жена и моя дочь…

Они были в церкви Святого Павла на светской свадьбе вместе с сотнями представителей высшего общества. Если бы меня не назначили туда в качестве дополнительного охранника, если бы я случайно не сфотографировал свою жену, когда он закладывал пакет C-4 у памятника Нельсону, мы бы его ни за что не остановили. Он был одет как нарядная старушка – невероятная маскировка.

«Джон, пригласи Мэри Энн сегодня вечером куда-нибудь в действительно особенное место и отпразднуй.

Поздравляю».

«Вряд ли это будет что-то особенное, ведь с нами будет наш ребёнок, и поверьте, Сеси может кричать на весь зал. Ну, разве что как слабак или как Спуду».

Смех, а затем Келли сказал: «У меня тоже для вас отличные новости. Кажется, мы идентифицировали Стратега как доктора Самира Басару, гражданина Великобритании».

В последнее время он фигурировал в ваших газетах как сопровождающий леди Элизабет Маргарет Палмер.

«Ты, должно быть, шутишь. Я знаю этого парня, видел его на BBC, в шоу Роланда Аттерли. Леди Элизабет Палмер? Она была здесь на свадьбе. Она всё ещё внутри, ждёт интервью. Дай-ка я её позову.

Спасибо. Я твой должник.

Келли знала, что никогда не помешает иметь при себе одолжение. Она лучезарно улыбалась всем: «Сент-Пол выжил, и теперь мы в деле».

Уайверли Плейс

ЛОНДОН

Понедельник

Геркулес не отрывал взгляда от горизонта и смотрел на собор Святого Павла.

Где клубы дыма? Но он знал, что больше не может отрицать, что Бахар, должно быть, потерпел неудачу. Собор Святого Павла должен был взорваться как минимум двадцать минут назад. Он включил телевизор и повернулся, услышав BBC.

Перерыв на репортёра, стоящего возле собора Святого Павла, с новостью о попытке взрыва, а затем они переключились на видео, явно снятое на мобильный телефон прохожего, но достаточно чёткое. Агенты МИ5 вытаскивали пожилую женщину из церкви Святого Павла.

В церкви Святого Павла. Она боролась, пытаясь вырваться, когда её парик слетел. Он уставился на Бахар. Он наблюдал, как гости, приглашенные на свадьбу, выходили из церкви Святого Павла следом за ними. Большинство старались сохранить своё английское достоинство, но некоторые кричали и указывали на Бахар, а затем раздался резкий голос мужчины в тёмно-синем костюме, который крикнул им, чтобы они усадили его в ожидающий фургон. Что случилось? Они, должно быть, видели, как Бахар заложила один из пакетов с C-4 в выбранное Эркюлем место.

Трудно поверить, ведь Бахар был непревзойденным профессионалом. Это был очередной провал. Ему было трудно дышать, но он заставил себя успокоиться. Он знал, что Бахар никогда его не выдаст. Они работали вместе почти шесть лет, братья по оружию в джихаде, или, по крайней мере, Бахар так думал. Эркюля меньше волновала потеря Бахара, чем миллионы фунтов, которые не будут переведены на его счёт в Цюрихе за убийство лорда Харлоу.

Его мобильный завибрировал. Элизабет? Он схватил телефон со стола и посмотрел на имя, заполнившее экран – это был имам. Почему старый дурак звонит ему на личный номер, а не на одноразовый? Это было давнее соглашение между ними. Неужели старик наконец-то сошел с ума? Он

Он не ответил, это было бы верхом глупости. Потом он понял, что дело сделано: имам уже позвонил. Он даже не пытался скрыть раздражение. «Зачем вы звоните мне на мой частный номер?»

Голос имама звучал старо и испуганно, дрожал. «Агенты МИ-5 ворвались в мой дом. У них есть ордер, и они всё проверяют.

Они хотят допросить меня. Меня , Эркюля! Они говорили о Мифсуде — твоем мальчике.

— они обвинили меня в том, что я послал его убить того агента ФБР и Бахара взорвать собор Святого Павла. Они злорадствовали. Ты слышишь меня, Эркюль?

Они злорадствовали!

«Они всё конфискуют! Я сказал им, что мне плохо. Я в ванной, агенты за дверью. Они не заметили, что у меня есть мобильный, потому что я разбил свой телефон, когда они вломились ко мне, и не подумали поискать другой. Эркюль, что мне делать?»

Сердце Басары билось так же бешено, как и у имама, но он сохранял спокойствие и холодность в голосе. «Возьми себя в руки, старик. Мы всегда следили за тем, чтобы против тебя не нашлось никаких улик. У тебя нет никаких бумаг, никаких компьютерных файлов, которые могли бы обвинить тебя или кого-то из наших знакомых». Старик молчал, и Эркюль воспринял это как удар под дых. «У тебя есть какие-нибудь улики дома?»

«Нет, нет, я всегда был очень осторожен. Я не лгал. Всё надёжно спрятано в другом месте».

Тогда чего же он так испугался? Ах, вот оно что, старый дурень. «Значит, у тебя в мечети есть компромат?»

Тишина, а затем сдавленное: «Да, но они не смогут получить ордер на обыск мусульманского места поклонения. Это самое безопасное место, которое я смог придумать».

После попытки бомбардировки их драгоценного собора Святого Павла им не составило бы никакого труда даже получить ордер на обыск под драгоценным молитвенным ковриком имама. «Какие именно записи? Бухгалтерские книги, наши платежи, квитанции? Там упоминаются имена? Моё имя?»

«Да! Некоторые имена, но не твоё собственное, не имя Самир Басара».

Старый дурак, ты оставил им ключи от всего, в своей собственной мечеть.

«Эркюль, они приказывают мне выйти. Мне нужно поторопиться, иначе они выломают дверь».

Эркюль услышал стук в дверь ванной имама. Он закричал: «Разбейте мобильник! Сейчас же! Молчите. Всё будет хорошо». Вот это была чистейшая ложь. Эркюль услышал, как распахнулась дверь, услышал мужские голоса.

Мобильный телефон отключился.

Имам успел уничтожить мобильный телефон до того, как его забрали агенты. Впрочем, это не имело значения. МИ5 найдёт все необходимые доказательства в мечети, вероятно, прямо за массивным столом имама из красного дерева. Он должен был это знать. Как бы ни был сдержан и ненавязчив имам на людях, он никогда…

Он совсем не контролировал свою речь на родине, в своей любимой мечети. Он думал, что там он неуязвим. Теперь он будет расплачиваться за свою глупость в тюрьме. Скатертью дорога, старый негодяй.

Эркюль отпустил эту мысль. Он гордился своим умом и понимал, что его жизнь доктора Самира Басары тоже близка к концу. Сколько времени пройдёт, прежде чем бумажная цепочка имама приведёт их прямо к нему? Неделя? Месяц? Дни?

Он видел, как зыбучие пески бурлят и бурлят повсюду перед ним, и знал, что если он бездействует, они затянут его на дно. Он не собирался предстать перед судом как предатель; он не мог представить себе унижения, не мог представить, как проведёт остаток жизни, гня в тюрьме. Больше не будет его телевизионных появлений, никаких харизматичных лекций в европейских университетах, никаких восхвалений и аплодисментов его взглядам. Он мог с этим смириться – более того, он к этому готовился. Но он не мог смириться с тем, что всё его тщательное планирование, все варианты, которые он так тщательно взвешивал, разрушили его жизнь. Это приводило его в ярость. Он не мог, не мог позволить этому случиться. Стратег одержит свою последнюю, окончательную победу, несмотря ни на что, и он сам позаботится об этом.

Затем он исчезал там, где его никто не мог найти.

План побега у него был наготове; он готовил его пятнадцать лет. Он готовился встретить надвигающуюся угрозу лицом к лицу, а не прятать голову, как имам, который отказывался видеть дальше собственного испещрённого венами носа. Большая часть его состояния была надёжно спрятана в Швейцарии. У него было несколько готовых паспортов, куча денег и прекрасная небольшая вилла в Сорренто, Италия, принадлежащая швейцарской корпорации. По крайней мере, он останется Стратегом, даже скрываясь, и его будут бояться, как и прежде.

Он выключил телевизор и набрал номер леди Элизабет. Она, конечно же, ожидала, что он позвонит и выразит свою обеспокоенность, особенно теперь, когда новости о больнице Святого Павла разнеслись повсюду. Возможно, она поняла, почему Бахар потерпел неудачу.

Когда она ответила на голосовую почту, он услышал её дыхание, которое от страха стало быстрым и прерывистым. Он сдержал голос. «Элизабет? Я видел по телевизору, как пытались взорвать собор Святого Павла. Пожалуйста, скажи, что с тобой всё в порядке».

«Да, да, ну, теперь я здесь. Самир, это был кошмар, невероятный…»

И она сказала ему, что церемония вот-вот начнётся, когда к проходу подбежал мужчина, размахивая бейджиком и приказывая им выйти. «Он сказал, что кто-то заложил взрывчатку в соборе, и нам всем следует как можно скорее уйти. Меня снова привели в один из вестибюлей собора. Агент МИ5 сказал, что ему нужно поговорить со мной, что это срочно, и что я должна подождать. Прежде чем я успела спросить, почему именно я, он убежал.

Зачем МИ5 нужно было со мной разговаривать, Самир? Что я вообще могу знать об этом?

Он перестал слушать, выключил телефон. Действительно, почему? Они знали, что он встречается с леди Элизабет Палмер. Но как это было возможно? Мифсуд — он

Должно быть, знал о леди Элизабет. Хвастался ли имам ею в его присутствии? Но почему Мифсуд предал его таким образом? Это уже не имело значения. Он предал, и дело сделано. Он понял, что у него не осталось времени на подготовку к отъезду. Пришло время исчезнуть.

Доктор Самир Басара не стал собирать вещи, а лишь потратил немного времени на то, чтобы опустошить сейф, прежде чем закрыть дверь своего пентхауса на Уайверли-Плейс и отправиться в частный гараж на Бонд-стрит, чтобы забрать неприметный бежевый «Фиат», который он хранил там под именем человека, которого не существовало.

АЛКОТТ-КОМПАУНД

ПЛАКЕТТ, ВИРДЖИНИЯ

Поздним утром в понедельник

Порше » Савича с урчанием остановился прямо перед главным домом Олкоттов. Он на мгновение замер, любуясь умиротворяющей обстановкой: тремя домами, расположенными посреди природы, яркими и зелёными, повсюду витали ароматы травы и цветов. Трудно поверить, что в этом доме живёт монстр.

Олкоттов нигде не было видно, но Савич знал, что они дома и ждут их. Он звонил заранее, договорился о встрече, пока дети ещё в школе. Интересно, о чём они говорят друг с другом, о чём думают. Одно было ясно: они понятия не имели, что он для них задумал.

Он повернулся к Гриффину: «Ты готов?»

«О, да. Давайте сделаем это».

Они вышли на крыльцо, когда богато украшенная входная дверь открылась, и появилась Делия Элкотт. Она была одета, как обычно: длинная струящаяся юбка, сандалии на длинных узких ногах, белая блузка заправлена в юбку. На ней не было макияжа, и сегодня она выглядела бледной. Боялась ли она? Он надеялся, что да.

Она перевела взгляд с него на Гриффина и отступила назад. «Все приложили усилия, чтобы оказаться здесь, как вы и приказали. Не понимаю, чего вы надеетесь добиться, снова нарушая нашу жизнь».

Они вошли в гостиную, полную Олкоттов. Брейки стоял на своём любимом месте у камина, склонив голову набок, и смотрел на них – с надеждой?

Иона стоял у окна, без сомнения, наблюдая за ними, пока они подъезжали. Он следил за каждым их шагом, опасаясь, какой топор вот-вот обрушится, но…

уверен, что он упадет.

Лиггерт смотрел на них с откровенным отвращением, его поза была агрессивной, и Савич не видел в его глазах ни искры страха, только угрозу насилия, едва сдерживаемую.

Савич обернулся на цокот спиц, громкий в гробовой тишине. Мисс Луиза, казалось, тихо напевала себе под нос, вязая что-то похожее на тот самый шарф, который Савич видел при первой встрече, не обращая на них внимания. Она стиснула вставные зубы, когда пропустила петлю, и нахмурилась, глядя на них. «Наши достопочтенные блюстители закона пришли нас защищать? Или вы двое здесь, чтобы повесить кого-нибудь за пятки? Поверьте, они все только и говорят об этом. Что касается Морганы, думаю, она боится узнать. Не думаю, что вы выяснили, кто заставил нашего беднягу Брейки воткнуть этот атам в грудь помощника шерифа Льюиса?»

Брейки услышал эти слова и выглядел так, будто готов был упасть в обморок.

Савич снова посмотрел на каждого из них. Это было похоже на противостояние: все стояли неподвижно и молча, глядя на него и Гриффина. Он сказал: «Мы пригласили вас сегодня, потому что знаем, почему Стефан Далко хотел убить Спарки Кэрролла, да ещё и таким эффектным образом. Некоторые из вас уже знают, что убийство Спарки было местью за то, что шесть месяцев назад Спарки убил Артура Олкотта».

Брейки моргнул и рванулся вперёд. «Спарки убил папу? Но это же безумие, агент Савич! Спарки знал моего отца всю жизнь, провёл здесь много времени. Папа играл с ним в футбол. Он очень любил моего отца».

Савич кивнул. «Он не хотел, Брейки, это был несчастный случай. Он сбил твоего отца, а потом не знал, что делать. Как и ты, Брейки, Спарки запаниковал. Он уехал, слишком напуганный, чтобы что-либо сказать. Разве что своему отцу».

Он внимательно посмотрел на каждого из них. «А потом Спарки принял неверное решение. Он пошёл к своему давнему другу Уолтеру Гивенсу, чтобы тот починил помятый бампер на его «Мустанге», а Уолтер собрал его и позвонил помощнику шерифа Льюису». Он помолчал и кивнул Гриффину.

Гриффин сказал: «Все в Плэкетте знали, что помощник шерифа Льюис любил выпить. Одним из его лучших друзей был Милт Кэрролл, отец Спарки. После того, как Уолтер рассказал помощнику шерифа Льюису о повреждениях любимого «Мустанга» Спарки, мы полагаем, что Милт Кэрролл умолял помощника шерифа Льюиса защитить его сына. В конце концов, это был несчастный случай… мистер…

Элкотт выбежал на дорогу. Спарки не смог избежать столкновения с ним. Было бы несправедливо портить жизнь его сыну из-за несчастного случая. Так что помощник шерифа Льюис стал соучастником смерти мистера Элкотта.

Лиггерт сказал: «Это было не так! Этот мерзавец был пьян, сел за руль и сбил моего отца!»

Савич сказал: «Мы никогда не узнаем, так это или нет, поскольку Спарки мёртв. В любом случае, помощник шерифа Льюис скрыл информацию, которую Уолтер Гивенс дал ему о вмятине на «Мустанге» Спарки. Он перезвонил Уолтеру и сказал ему…

забудьте об этом, что это был не Спарки.

«А потом ты, Лиггерт, заметил, что краска на «Мустанге» Спарки Кэрролла не совсем совпадает, и ты задался этим вопросом. Ты пошёл в мастерскую Уолтера и спросил его об этом. Невинный вопрос, и Уолтер рассказал тебе о вмятине на «Мустанге» Спарки и о том, как трудно тебе было её подобрать.

Уолтер не осознавал, что рисует мишень как на себе, так и на Спарки.

«Ты был в ярости, Лиггерт? Ты хотел отомстить за смерть отца».

Лиггерт закричал: «Этот маленький ублюдок убил моего отца! Он бросил его умирать!»

Да, я мог бы убить его за это. Он заслужил то, что получил.

«Но ты же не хотел попасться, Лиггерт? Ты же быстр на кулаках, все в Плэкетте видят синяки твоей жены, все знают, как ты её избиваешь. Полагаю, тебе хотелось забить Спарки насмерть прямо посреди Плэкетта, посмотреть, как он умирает, и уйти, как он поступил с твоим отцом».

Лиггерт тяжело дышал, его руки то сжимались, то разжимались. «Можете себе представить, что вам вздумается. У вас нет никаких доказательств моей причастности. Почему бы вам обоим не уйти, пока…»

«Прежде чем ты, Лиггерт? Ты хочешь попытаться вышвырнуть нас?» — Савич приглашающе щёлкнул пальцами в сторону Лиггерта.

Лиггерт шагнул к Савичу, его лицо выражало ярость, кулаки были сжаты так сильно, что костяшки пальцев вздулись. Делия крикнула: «Лиггерт! Стой сейчас же!»

Ему хотелось драться, втоптать их в землю, но голос матери остановил его. Он бросил на неё неуверенный взгляд. Значит, Делия всё ещё сохраняла контроль над сыном. Савич пожалел, что она не промолчала. Но, по крайней мере, он мог бы заставить Лиггерта продолжать говорить.

Мисс Луиза пропела: «Пусть мальчики повеселятся, Моргана. Почему бы и нет?

Что значит немного крови на полу?

Делия повернулась к ней: «Замолчи, старая ведьма!»

Савич не отрывал глаз от Лиггерта. Он спросил: «Лиггерт, ты заставил Уолтера убить Спарки на глазах у всех?»

«Не будь идиотом», — сказал Лиггерт. «Это Уолтер убил Спарки. Я был здесь, в Плэкетте. У меня есть свидетели. И этот маленький убийца Спарки заслужил это, но я не имею к этому никакого отношения. Как я мог?»

Савич, проигнорировав Лиггерта, сказал Делии Элкотт: «Вы знаете, кто такой Далко, миссис Элкотт. Полагаю, вы в ярости из-за того, что Далко сделал Брейки убийцей. Думаю, вы молчите, потому что боитесь, что Далко может сделать что-то ещё. С вами, с вашими сыновьями, с вашими внуками, с вашей жизнью».

Делия стояла посреди гостиной, совершенно оторванная от всех, совершенно одинокая. Она покачала головой.

«Лиггерт — ваш сын, но вы знаете, что он может быть жестоким и неуправляемым. Он бьёт свою жену. Он бьёт своих детей. Разве у него есть власть запугать кого-то и заставить делать всё, что он хочет? Лиггерт — Далко, миссис Олкотт?

Он угрожал убить тебя, если ты что-нибудь скажешь? Угрожал убить Брейки или Джона? Возможно, даже его жену, его детей?

Это её задело. Делия закричала: «Это просто смешно! У Лиггерта просто вспыльчивый характер, вот и всё. Он редко бьёт свою жену…»

Брейки сказал: «Мама, я видел, как он ударил Марли. Он ударил её так сильно, что она вылетела из туфель».

«Ладно, я знаю, знаю. Лиггерт, ты обещал мне, что остановишься. Ты ведь не бьёшь своих детей, правда?»

Лиггерт ничего не сказал.

Делия выглядела опустошенной.

Гриффин сказал: «Уолтер Гивенс так сказал. Он сказал, что должен помешать Лиггерту публично избить своего маленького сына». Он повернулся к Лиггерту. «Поэтому ты послал Уолтера убить Спарки Кэрролла? Его бы назвали убийцей? И ты бы отомстил?

«А потом появились мы и подошли слишком близко. Ты хотел убрать нас с дороги. Почему ты выбрал Чарли Маркера, чтобы устроить нам засаду в лесу Маккатти? Что он с тобой сделал? Или он просто был под рукой? И ты знал, что он может достать отцовский пистолет. Ну же, Лиггерт, неужели тебе не хватает мужества признаться в этом?» Савич видел, как пульсирует пульс на шее Лиггерта с расстояния в два с половиной метра.

Джона шагнул к Гриффину. «Прекратите. Вы оба неправы. Этот тип, Далко, который, как вы говорите, заставил Уолтера Гивенса и Брейки убивать людей, заставил Чарли пойти за вами двумя – это не может быть Лиггерт. Он вообще не способен никого ни к чему убедить. Вот почему он всё время такой злой. Он бьёт жену, потому что может, потому что она это терпит и не слушает меня, когда я говорю ей, что ей следует уйти от него. Она лишь пожимает плечами и ждёт, когда он снова её ударит». Джона посмотрел на брата и продолжил с отвращением в голосе. «Лиггерт — простофиля. Он славный малый, у которого злости больше, чем мозгов. Я и не знал, что он опустился так низко, чтобы бить своих детей. Ты и правда ударил маленького Тедди? Этого милого мальчика? Ударишь его ещё раз, Лиггерт, и, клянусь, я позову шерифа. Слышишь? Он отправит тебя в тюрьму, и ты за это заплатишь. Представь, какой позор ты навлечёшь на семью. Лиггерт Олкотт бьёт своих детей».

Они сбились с пути, хотя Савич был рад, что Иона занял твердую позицию. Он надеялся, что Иона последует его примеру. По его опыту, такие люди, как Лиггерт, никогда не перестанут причинять боль тем, кто слабее его. Савич сказал: «Так это ты, Иона, можешь контролировать действия человека?

Тебе больше везёт с молодыми людьми? Ты находишь их более податливыми, ими легче управлять? Ты отомстил за смерть отца, манипулируя Уолтером, Брейки и Чарльзом, чтобы они сделали это за тебя? Твой родной брат? Неужели ты настолько труслив?

Савич был удивлён, когда Иона рассмеялся. «Нет, я не Далко. Не пойми меня правильно».

Я ошибался, я любил отца, его смерть сильно ударила по мне, сильно ударила по всем нам, я очень разозлился, но дело в том, что я знал Спарки Кэрролла всю его жизнь, видел, как он учился делать фрикадельки у своего отца. Спарки всегда был славным слабаком, который и жука на носу не раздавит. Он был милым, понимаешь?

Было бы очень грустно, если бы он ударил моего отца. Я вижу, как он стоит там, застыв, не зная, что делать. Я вижу, как он идёт к своему отцу. Он бы не пошёл к Тэмми, она милее его.

Джона посмотрел на них, покачал головой. «Это не я, этот растрёпанный Далко. И уж точно не Брейки. Брейки такой ловкий преступник, что засунул тело помощника шерифа Льюиса в свой грузовик в своём же собственном полицейском участке. А Лиггерт?» Он повернулся к брату. «Ты узнал что-то такое, чего я не знаю, Лигг? Ты что, танцевал вокруг костра в лесу Маккатти, разучивал заклинания? Ну же, Лиггерт, выкладывай. Ты увидел неровную краску на крыле Спарки и это превратило тебя в сумасшедшего экстрасенса?»

Повисла холодная, гнетущая тишина. Лиггерт смотрел на брата так, словно хотел вырезать ему мозг. Он встряхнулся, сделал глубокий вдох и повернулся к Савичу и Гриффину. «Вы, клоуны, закончили?»

Савич сказал: «Я еще не сказал самого главного, что пришел вам всем сказать.

В прошлый четверг вечером Далко пытался меня убить. Он пытался напугать меня во сне, как и Брейки, и Уолтера Гивенса, и того парня, Чарльза Маркера, точно так же, как он пытается напугать некоторых из вас. Он пытался, но потерпел неудачу. Я оказался сильнее этого безумца. Я загнал его на свою территорию и напугал его до смерти.

Он больше не пришёл, потому что боится меня. Он знает, что я его убью.

«Он так меня боится, что не пошёл за мной в лес Маккатти. Нет, он послал мальчишку, Чарльза Маркера, с ружьём его отца, чтобы устроить нам засаду. Он трус, ему не хватает мужества снова пойти на меня в лоб. Хуже того, посмотри, что он сделал с Брейки.

«Делайя, ты должна выдать его. Я могу тебя защитить. Если ты этого не сделаешь, Уолтер Гивенс проведёт остаток жизни в тюрьме. Брейки будет предъявлено обвинение. Все улики указывают на него, и у федерального прокурора даже есть мотив – месть за сокрытие убийства отца. Разве ты не боишься этого больше, чем того, что может предпринять Далко?»

Делия Элкотт не двинулась с места. Она медленно покачала головой.

Мисс Луиза хихикнула, подняла артритные руки и погрозила пальцем Савичу. «Ты вваливаешься сюда, парень, угрожаешь и пытаешься вывести беднягу Лиггерта из себя, и чего ты добился? Ничего.

Кто этот Далко? Что он из себя представляет? Ты утверждаешь, что он пытался тебя убить. Знаешь, что я думаю? По-моему, его вообще не существует.

Старушка оглядела каждого члена семьи. «Всё, что я знаю наверняка, так это то, что Моргана — не Далко. Она недостаточно сильна. Даже если бы она была сильной, можете ли вы представить, как она превратила своего драгоценного Брейки в убийцу?» Она взяла спицы, отбросив их все, и опустила голову.

бесконечный шарф, который выглядел так, будто вырос на еще одну ногу.

Савич перевёл взгляд с Брейки, стоявшего за инвалидной коляской мисс Луизы, на Иону, прислонившегося к подоконнику рядом с огромной пентаграммой, на Лиггерта. Савич улыбнулся ему. «Ты Далко, Лиггерт? Ты снова придёшь ко мне, когда я сплю, и попытаешься убить меня? Думаешь, сможешь?»

Гриффин наблюдал за лицами всех присутствующих, пока Савич подстрекал Лиггерта. Выражения их лиц ничего не выдавали, но он чувствовал запах страха, зрелого и тёмного, и глубокую, тлеющую ярость, которая накаляла воздух. От Лиггерта? Наверное.

«Ты же не хочешь ждать, пока я усну, Лиггерт? Ты хочешь попробовать напасть на меня прямо сейчас, но не здесь, в гостиной твоей мамы. Хочешь выйти? Я не слабак и не маленький, как твоя жена или твои дети. Я могу дать отпор.

Лиггерт взревел и бросился на Савича. Его мать закричала.

Савич нанес удар ногой, без суеты, попал Лиггерту прямо в живот, отбросив его назад, где тот ударился о ножку стола, задыхаясь.

Делия подбежала и встала между ними. «Достаточно, агент Савич. Уходите из моего дома и не возвращайтесь без ордера. Лиггерт — не Далко!»

Савич сказал: «Далко должен знать, что всё кончено. Он должен сдаться ради Брейки или прийти и попытаться схватить меня. Это его выбор, и твой».

Он больше ничего не сказал. Они с Гриффином развернулись и оставили Олкоттов в гостиной.

26 ФЕДЕРАЛ ПЛАЗА

НЬЮ-ЙОРК

во вторник утром

громкоговоритель громко говорил голосом Джона Эйзерли, но агенты, сосредоточенные на голосе агента МИ5, похоже, не обратили на это внимания.

Джон говорил: «Келли, как ты знаешь, мы получили ордер на обыск квартиры Самира Басары – простите, пентхауса – на Уайверли-Плейс через несколько минут после твоего вчерашнего звонка. Его уже не было, а это значит, что он уже был готов к быстрому побегу. Сейф был открыт и пуст, вероятно, там пропали его личные документы, деньги и ещё один паспорт. У него может быть несколько паспортов, мы не знаем, но ему будет сложно получить доступ к счетам на своё имя, по крайней мере, в Англии. Мы работаем над заморозкой всех его счетов в Швейцарии. Естественно, у него могут быть счета на другие имена в других местах. Наши криминалисты усердно этим занимаются. Мы мобилизовали все ресурсы, оповестили порты, аэропорты, частные взлётно-посадочные полосы. Тем не менее, поймать его будет сложно, если он намерен покинуть Англию. Он, очевидно, долго всё обдумывал».

«Шерлок, Джон. Ты не нашёл ничего, что помогло бы нам определить возможное место назначения в бумагах имама мечети?»

«К сожалению, нет. Басара не упоминается напрямую, только под прозвищем Стратег, но нужно разобраться с огромным количеством финансовых отчётов.

Мы нашли набор книг, на которые можно было бы потратить достаточно средств, чтобы упечь имама в тюрьму на очень долгий срок. Как только он перестал кричать о святотатстве вторжения в святое место, он поклялся, что ничего не знает. Не его…

Ошибка. Эта штука, очевидно, не прокатит.

«Есть ли у вас идеи, куда Басара направился сразу после того, как покинул свой пентхаус?»

спросила Келли.

Он оставил свой «Бентли», а не взял такси, поэтому мы не можем быть уверены. Он мог доехать на метро или поезде практически до любой точки Англии.

Шерлок спросил: «Или у него была другая машина. Разве ты не говорил, Джон, что он, очевидно, был готов быстро забрать её и уехать, если его карточный домик рухнет?»

«Да, вероятно, он так и сделал. Понятия не имею, как мы это отследим».

Кэл спросил: «А как насчёт леди Элизабет Палмер? Она хоть немного помогла?»

Джон на мгновение замолчал. «Она была в ужасе, сначала просто отказывалась верить, что он может быть убийцей или террористом. Когда я сказал ей, что он собирается взорвать собор Святого Павла, и, знаете ли, она стоит прямо под большим куполом в качестве подружки невесты, она чуть не упала в обморок. К сожалению, она не смогла помочь с возможными пунктами назначения. Она много знает о его личных привычках, но ничего не знает о его жизни как Стратега. Знаете, что я услышал от неё последним, выходя из комнаты?»

«Ладно, Джон», — сказал Шерлок, — «надеюсь, это будет хорошо».

«В конце концов, ей следовало послушать отца, надо было быть умнее, прежде чем связываться с человеком, который любил смотреть на себя по телевизору. Очевидно, у него не было ни чести, ни честной игры. А чего ещё ожидать от простолюдина?»

Келли сказал: «Это было неплохо, Джон. Ты говорил, что леди Элизабет была удивлена, узнав, что он убийца и террорист. Мы обсуждали это и, как и ты, считаем, что Басара использовал терроризм как прикрытие для убийств, но понятия не имеем, кого он мог преследовать на Сент-Патрикс-стрит, в TGV или Сент-Полс».

Джон сказал: «Боюсь, если мы его не найдём, мы никогда не узнаем. Но во всех трёх недавних случаях присутствовали высокопоставленные правительственные чиновники».

Шерлок сказал: «Ладно, мы знаем, что Басара не покупал коммерческий билет, а его личный «Гольфстрим» и пилот находятся под прикрытием. Если он взял лодку, нам, возможно, не повезло. Аренда частных лодок плохо контролируется, а камеры в яхтенных портах встречаются редко. Поэтому последние несколько часов мы сосредоточили наши усилия на том, чтобы связаться с компаниями, сдающими в аренду частные самолёты, чтобы выяснить, не купил ли какой-нибудь мужчина нашего возраста билет в течение последних 24 часов из Англии в любую точку мира. Многие из них были удивлены, услышав от американского ФБР, пока мы не упомянули, что Басара — главный подозреваемый в попытке взрыва в соборе Святого Павла. Это быстро привело к их сотрудничеству».

Джон сказал: «Спасибо, что помогаете нам разобраться с этим. Меня беспокоит то, что, если ему удастся добраться до Франции, ему доступны десятки европейских частных самолётов…»

«Я его поймал!» — в комнату ворвался агент Грей Уортон, размахивая ноутбуком. Он был так взволнован, что чуть не подпрыгивал от восторга.

«Двенадцатым в моём списке был Manchester Private Jet Hire — у них было три международных бронирования в тот период, когда мы работали. Сначала они возмущались ордерами и конфиденциальностью клиентов, пока я не сказал им, кого мы ищем.

Они не могли двигаться достаточно быстро.

«Они прислали по электронной почте восемь фотографий паспортов своих клиентов. Я не был уверен, что хоть одна из них совпадает с нашим парнем, пока не прогнал их через систему распознавания лиц. Даже с бородой эта фотография точно подходит Басаре». Он положил ноутбук на стол для переговоров. «Взгляните. Его паспорт на имя Брюса Кондора, предположительно родившегося в Калдикотте, штат Мэн, около тридцати пяти лет назад. Он сказал женщине за стойкой, что он американский бизнесмен, возвращающийся домой. Послушайте, никто с таким именем и датой рождения никогда не подавал налоговую декларацию в США, и у него нет номера социального страхования. Это должен быть он, я знаю это как свои пять пальцев».

Джон спросил: «Где он забронировал билет, Грей? В Тимбукту?»

«Нет», — он бросил взгляд на Шерлока. «Вот это-то и невероятно. Он прилетел девять часов назад в международный аэропорт Балтимора/Вашингтона».

Закери уже почти вышел за дверь, когда бросил через плечо: «Я позвоню Майку в отделение в Балтиморе, расскажу ему ситуацию, и он сможет руководить своими войсками. Келли, Кэл, Шерлок, вы, ребята, отправляйтесь туда прямо сейчас. Я пришлю вертолёт, который будет ждать вас на Тридцать четвёртой улице».

Джон недоверчиво покачал головой. «Потрясающе. Он мог бы улететь в безопасное место, но вместо этого летит прямо в пасть зверя. Зачем Стратегу совершать столь безрассудные поступки? Он что, совсем с ума сошёл?»

Шерлок высказал вслух то, о чём думали все: «Я могу придумать только одну причину, по которой он пришёл сюда. Он хочет меня убить».

Джон молчал, вспоминая, как Мэри-Энн и Сеси были близки к смерти в церкви Святого Павла. Шерлок ли сейчас попал в поле его зрения? «Если это его план, он уже достаточно спятил. Будь осторожен, Шерлок». Шерлок знал, что сейчас же позвонит Диллону.

Отель «Четыре сезона»

БАЛТИМОР, МЭРИЛЕНД

Вторник

Из Балтиморского отделения им позвонили перед посадкой вертолёта и сообщили, что нашли Самира Басару. Шерлок позвонил Диллону. «Надеюсь, ты меня слышишь по винту. Он зарегистрировался в отеле Four Seasons вчера вечером, Диллон. Мы почти на месте. Мы приземляемся на вертолётной площадке Pier 7 на Клинтон-стрит, не более чем в двух милях от отеля Four Seasons. Что ты делаешь?»

Савич сказал: «Я дам тебе знать, если это сработает. Это всё, что мне нужно. Помни, Шерлок, ты моя жена и мать Шона. Береги себя».

Четыре агента отделения ФБР в Балтиморе стояли рядом с двумя большими внедорожниками ФБР на вертолётной площадке. Джусти сразу же по прибытии назначил каждому из них эвакуационный выход. «Я вызвал планы в вертолёте. Они должны охватывать все пути эвакуации. Все согласны?»

Агенты были воодушевлены и хотели принять участие в возможной ликвидации крупного террориста и убийцы.

Кэл, Келли и Шерлок прошли через роскошный вестибюль и представились клерку на стойке регистрации. Они показали молодому человеку свои документы и спросили об одном из гостей, мистере Брюсе Кондоре, бизнесмене. Регистратор что-то пробормотал и сказал, что попытается найти управляющего.

«Проведите нас к нему в кабинет», — сказала Келли. «Сейчас же». Сотрудница посмотрела на неё и кивнула. Пока Келли и Шерлок шли в кабинет управляющего, Кэл обходил вестибюль, разговаривая с коридорными, парковщиками и дежурным консьержем. Он показал каждому из них фотографию Басары. Была дневная смена, и никто его не узнал.

Келли и Шерлок последовали за клерком через красивый вестибюль из золотистого мрамора с тремя огромными люстрами и искусно составленными цветами, в кабинет менеджера, расположенный справа, за стойкой консьержа.

Он поднялся, взглянул на двух женщин за испуганным регистратором и нахмурился. «В чём проблема, Джеб?»

Шерлок и Келли просто подошли и представились. Мужчина лишь посмотрел на них с недовольным видом. Келли подняла бровь.

«Я мистер Гибсон», — наконец сказал он, но так и не встал из-за стола.

«ФБР? Что вы, две дамы, делаете здесь, в отеле Four Seasons?»

Оба услышали сарказм и поняли, что он хотел бы сказать: « Две сучки» . Какое счастье, подумал Шерлок, быть женщиной и иметь такого идиота в качестве начальника. Жаль, что всё так срочно, что не было времени его расчленить.

«Нам нужно знать номер комнаты одного из ваших гостей, Брюс Кондор».

Подбородок вздернулся, плечи расправились. «Для этого вам понадобится ордер, агент. Мы ценим конфиденциальность наших гостей».

Келли сказал ему, что этот человек — главный подозреваемый в попытке взрыва церкви Святого Патрика. Мистер Гибсон не был тронут. Он был полон энтузиазма.

«Как я уже сказал, вам понадобится ордер», — сказал он, и Шерлок мог бы поклясться, что он ухмыльнулся.

Келли обошла его стол и бросилась ему прямо в лицо. «Мистер Гибсон, это вопрос национальной безопасности. Если вы не предоставите нам немедленный доступ, я позвоню своим братьям в отделение ФБР в Балтиморе и скажу им прибыть в полном обмундировании спецназа, готовыми к обыску отеля. Не думаю, что это обрадует ваших гостей. Вам не приходило в голову, что ваша компания может обвинить вас в попытке укрыть известного террориста?» Она наклонилась ближе. «Кстати, надеюсь, он остался доволен обслуживанием в номере, иначе, учитывая, кто он и что он такое, он может вернуться и нанести вам личный визит». Она протянула руку. «Дайте мне ключ-карту. Сейчас же».

Мистер Гибсон отбросил сарказм и вызвал данные на ноутбук. Он позвонил на стойку регистрации, и когда подошёл другой сотрудник, он протянул Шерлоку ключ-карту. «Апартаменты 613», — сказал Гибсон, снова демонстрируя своё прежнее расположение духа. «Мистер…

Кондора здесь нет. И прежде чем вы спросите, он не регистрировал машину на нашей парковке, и у нас нет никаких данных о его сегодняшнем пункте назначения.

Келли спросила: «Как давно он выписался?»

Гибсон посмотрел на регистратора. «Меньше часа назад».

«В комнате уже убрались?»

"Я не знаю."

«Вероятно, нет, мистер Гибсон», — сказал клерк.

Они оставили мистера Гибсона и направились через вестибюль. Келли увидела, что все агенты на месте. Кэл присоединился к ним, когда они направились к лифтам.

Он помахал фотографией. «Дневная смена, не повезло».

Они поднялись на верхний этаж и прошли по длинному коридору к запертым двустворчатым дверям номера 613. Они вытащили пистолеты «Глоки», вставили ключ-карту, не стуча, и распахнули обе двери. Молодая женщина, перекинувшая через руку сложенные чистые полотенца, вскрикнула.

К счастью, она только что приехала. Её вместе с тележкой вытащили из номера и начали поиски.

«Даже в бегах наш парень не отказывает себе в удовольствии», — сказал Келли, оглядывая роскошный люкс с видом на Внутреннюю гавань.

Они втроём разделились по большому номеру и принялись за работу. Они уже были готовы повесить его, когда в дверь постучали. Это был Джеб с регистрационной стойки. «Мистер Кондор заказал обслуживание номеров вчера после полуночи.

Бутылка шардоне Golden Slope и немного еды. Я связался с кухней, и сотрудник, который доставил заказ, всё ещё здесь.

Шерлок хотелось себя пнуть. Она не подумала спросить об обслуживании номеров. Интересно, знал ли мистер Гибсон, что Джеб принёс им эту информацию.

Елена Виск была высокой, стройной и хорошенькой и выглядела одновременно усталой и взволнованной.

Она чуть не влетела в номер, но вдруг зевнула прямо перед ними. Она покраснела от смущения и сказала, что просто ушла с ночной смены. Очевидно, Джеб не сказал ей, что мистер Кондор — террорист.

— по крайней мере пока.

Да, она принесла мистеру Кондору сэндвич с салатом из тунца, картофельными чипсами и бутылку шардоне. Он был красив, сказала она, но выглядел уставшим.

Он сказал ей, что шардоне поможет ему заснуть, и что у него завтра – сегодня, сейчас – важный день, и он хочет быть готовым. «Я откупорил ему шардоне и сказал, что я из Северной Калифорнии. Я сказал что-то о том, что Golden Slope – хороший выбор. Оно из винодельни в Напе, которую я посетил несколько лет назад. Он сказал, что это вино лучше всего, что он когда-либо пробовал с виноградников его семьи. Я спросил его, где это, и он нахмурился и очень быстро выпроводил меня из номера. Наверное, он не хотел об этом говорить. Не знаю почему. Он дал мне большие чаевые».

Ты там промахнулся, да, Эркюль? Кэл показал Елене фотографию Самира Басары. Она кивнула. «Да, это он».

Ей задали ещё несколько вопросов, но колодец был пуст. Выходя из номера, Елена обернулась в дверях: «Наверное, я очень устала. Я забыла, мистер Кондор разговаривал по мобильному, когда я пришла».

Все трое подняли тревогу. Келли спросила: «Ты слышала, что он сказал, Елена?»

Елена поджала губы. «Я, понимаешь, не особо слушала. Но было что-то в том, что человек, с которым он разговаривал, хорошо справлялся со своей работой, и он знал, что всегда может на него положиться, что-то в этом роде. Это всё, что я слышала. Что он…

Что-то очень плохое? Она вздрогнула.

Шерлок лишь похлопал её по плечу. «Спасибо, мисс Виск, мы очень ценим вашу помощь». Она позвонила Диллону по громкой связи и рассказала ему о звонке Басары.

«Да, это подтверждается», — сказал Савич. «Я просмотрел данные сотовой связи с вышки, обслуживающей отель Four Seasons Baltimore, в поисках исходящих звонков после того, как Басара приехал туда вчера вечером. Один звонок был сделан с незарегистрированного телефона, одноразового, и он был активирован вчера. Номер, с которого звонил телефон, находился здесь, в Вашингтоне, округ Колумбия, и тоже был незарегистрированным. Либо мы сами нашли пару наркоторговцев, либо Басара позвонил своему подручному».

«Официант сказал, что сейчас около полуночи», — сказал Шерлок.

«Да, именно так. Рад получить подтверждение, хотя мы думали, что он направится в сторону Вашингтона». Он добавил: «Вы живёте здесь. Сейчас я работаю с оператором, чтобы попытаться найти оба этих телефона в режиме реального времени». Он снова сделал паузу. «Ну, может быть, я воспользуюсь коротким путём».

Кэл взял трубку. «Держи нас в курсе, Савич. Мы заканчиваем здесь и направляемся в Вашингтон, чтобы присоединиться к тебе. Этот звонок означает, что кто-то приехал сюда раньше Басары, чтобы позаботиться о его нуждах, например, припарковать машину на аэродроме, оставив в бардачке этот аккумулятор. Это значит, что у него, скорее всего, есть пистолет».

«Знаю», — сказал Савич. «Знаю. Скоро увидимся. Будьте осторожны, все».

Шерлок забрал телефон у Кэла. «Диллон? Шона и Габриэллы нет дома?»

«Они уже у моей мамы. Не волнуйся, Шерлок».

Шоссе 95, по пути в Вашингтон, округ Колумбия

Вторник днем

Самир Басара нажал на газ, чтобы обогнать пивной грузовик, который по непонятной ему причине снизил скорость до тридцати миль в час, а затем тут же вернулся ровно к пятидесяти пяти и плавно перестроился в правую полосу. Он не собирался позволить своему волнению от предстоящего события повлиять на его вождение. Он не хотел никаких проблем с полицией штата. Машина, которую Салила оставила ему на парковке аэродрома, была идеальной – трёхлетняя светло-коричневая Toyota Camry, которая не привлечёт внимания. Рядом на сиденье лежал полуавтоматический пистолет Walther P99 – личное оружие Салилы, как он сказал Самиру во время их короткого телефонного разговора вчера вечером. Всё остальное, что им понадобится, его племянник привёз в Вашингтон. Всё было готово для него в арендованной Салилой квартире, и достаточно C-4, чтобы превратить дом сотрудницы ФБР в Джорджтауне в груду обломков вместе с ней и её семьёй. Она скоро вернётся домой. Басара просто подождет. Он не мог винить Салилу за провал в Бруклине. Салила был так опечален неудачей своих «солдат» — он называл всех, с кем работал, своими…

«солдаты», неважно, насколько они были юны или стары, – Самир чувствовал желание утешить его, но всё же ему пришлось дать понять, что его солдаты облажались, получили ранения и попались в плен, а самый старший товарищ по оружию, Мохаммад Хосни, погиб. Салила сказал Басаре, что боится, что двое молодых солдат, Мифсуд и Кенза, которых он считал своими детьми, никогда не выйдут из американских тюрем. Он заверил Басару, что им обоим нечего бояться молодых. Они ничего не проболтаются. Его дети были преданы делу, как и он сам был предан Басаре.

Жаль, что агент ФБР не сгорел заживо в том доме в Бруклине.

Это был королевский провал, но Басара не был в этом виноват, он всё тщательно спланировал, дал чёткие и краткие инструкции. Солдаты Салилы каким-то образом выдали себя, предупредив ФБР. Лучше об этом сейчас не думать. Это уже не имело значения.

Пришло время двигаться вперед, сосредоточиться на женщине, и Басара доверил Салиле разобраться с деталями, доверил ему сделать все, чего пожелает Басара.

Он доверял Салиле с тех пор, как тот спас ему жизнь в Сирии, когда рядом с их машиной за пределами Дамаска взорвалась бомба, и Басара вытащил Салилу в безопасное место.

Салила не подведет его в этом последнем убийстве, в отличие от Бахара, который с треском его подвел. Он планировал щедро вознаградить Салилу за сегодняшнюю работу.

Движение транспорта стало плотнее, и ему пришлось снизить скорость. Он подумал, что, если МИ5...

Он нашёл в кабинете имама бумаги, в которых перечислялись огромные пожертвования, которые миссис Сабин Конклин сделала имаму из средств, украденных у мужа. Одного этого было бы достаточно, чтобы отправить их обоих в тюрьму. Вдова Насима Конклина, Мари Клэр, которая выжила, несомненно, подаст в суд. Он чувствовал, как нарастает ярость, потому что не понимал, как американское ФБР нашло её и её детей, но знал, что эта проклятая женщина, Шерлок, тоже за это замешана, и она тоже за это заплатит. Мысль о том, как он заставит её заплатить, успокоила его.

Он на мгновение задумался, увидит ли он когда-нибудь свою семью снова. Пусть его сёстры горят в аду, ему всё равно, но он признался себе, что хотел бы увидеть, что его мать сделает с его отцом в ближайшие месяцы и годы, и как долго его отец сможет выдержать её бесконечную заботу.

Он рассмеялся, гадая, что Элизабет думает о нём теперь, когда та узнала, что бросила вызов родителям и поделилась своими секретами и своим прекрасным телом с террористом. И не просто террористом, а тем самым, кто задумал взорвать собор Святого Павла, а вместе с ним и её. Что теперь скажет её отец? Бедняжка Элизабет, больше не будет драгоценностей, которые можно заложить для её брата-пройдохи, но, более того, лондонская «Таймс» может напечатать всю эту грязную историю и погубить и её, и её знатную семью. Он будет наблюдать издалека и наслаждаться всеми средствами массовой информации.

В животе заурчало. Он понял, что ничего не ел после ночного сэндвича из обслуживания номеров и бутылки вина, своего любимого, которое всегда убаюкивало его. Он посмотрел на часы. Почти полдень. Он поест после встречи с Салилой.

Он начал насвистывать старую алжирскую песню, подсчитывая все деньги, отложенные на несколько счетов, которые, как он знал, никто никогда не найдёт, погребённые под клубком переплетённых корпораций. Это в очередной раз напомнило ему, что у него более чем достаточно, чтобы переехать в Сорренто, Италия, когда всё это закончится, на виллу, которую он купил там четыре года назад. Она стояла прямо на скале с видом на море, и он, закинув ноги на изящные перила, потягивал вино и успокаивал душу. Только тогда Стратег медленно возвращался к

Его дело. С имамом в тюрьме будет сложнее, но его репутации Стратега будет достаточно. Их последователи всё равно будут его бояться и уважать. Уничтожение агента ФБР, которая помогла отправить имама в тюрьму вместе с его семьёй, помогло бы им убедить себя.

Он знал, что не только она виновата в его крахе карьеры одного из величайших убийц всех времён, в его потерянном самолёте, в его потерянном пентхаусе, но её убийство было лишь началом. Он напевал, представляя, как эта сука летит в ад.

Отделение задержания преступников

Здание Гувера

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

Вторник днем

С авич сидел в своём кабинете в CAU, ожидая звонка мобильного, пока полдюжины агентов снаружи, готовых к бою в штурмовой экипировке и кевларовых жилетах, ждали его команды. Оператор сотовой связи не смог бы найти телефоны, которые разыскивало ФБР, без ордера. Поэтому он решил отложить дело и позвонил своему другу Клинту Мэтьюзу в офис федеральных маршалов Окружного суда.

У Службы маршалов был самолёт Cessna, на котором они летали над округом, когда им нужно было найти беглеца, отслеживая его мобильный телефон. Самолёт был оснащён собственной имитацией вышки сотовой связи, которую они называли «диртбоксом» (dirtbox), которая могла обмануть находящиеся под ней телефоны, выдавая им уникальные идентификационные коды. Мэтьюз хвастался, что может найти любой заряженный мобильный телефон в этом районе с точностью до трёх футов.

Телефон Савича зазвонил через семнадцать минут после его звонка, и Клинт был на связи, почти задыхаясь. «Мы нашли телефон, тот, по которому звонили здесь, в Вашингтоне. Он в Джорджтауне, Савич, меньше чем в миле от вашего дома, в том новом жилом комплексе «Гилмор». У нас есть адрес на Найленд-драйв, северо-запад, даже номер квартиры — 338. Хочешь, чтобы с тобой были наши ребята, или тебе придётся довольствоваться своими фэбээровскими слабаками?»

Савич рассмеялся: «Я твой должник, Клинт. Огромный».

«Нет, если это поможет поймать подлого террориста, пытавшегося взорвать церковь Святого Патрика, то это будет огромной победой для всех нас».

Савич вышел из кабинета прежде, чем отключил свой мобильный телефон.

Гилмор

1188 НАЙЛЕНД ДРАЙВ СЗ

ДЖОРДЖТАУН

Вторник днем

Все называли три соседних одинаковых здания на Найланд-драйв новыми кондоминиумами Гилмора, хотя на самом деле они были построены в 2003 году.

Каждый из них был трехэтажным и построен из мягкого красного кирпича, с прекрасно благоустроенной территорией, напоминающей парк, чтобы привлекать молодых перспективных специалистов, которые и скупили большинство из них.

Через дорогу стояли отдельные дома, между которыми не было места для парковки. Обычно вдоль улицы выстроились машины их владельцев, но сейчас, в разгар дня, когда почти все были на работе, улица была почти пустой и тихой, пешеходов было очень мало. Савич назначил четырёх агентов на территорию возле здания и через дорогу, попросив их не попадаться на глаза или смешаться с толпой, хотя он понимал, что им будет сложно долго оставаться незамеченными. Он поднялся по берберским коврам на три пролёта лестницы вместе с Олли и Рут и прошёл по длинному коридору к последнему номеру, 338. Савич не стал звонить управляющему, чтобы попытаться выбить у него информацию о том, кто арендовал номер 338. Он решил, что это слишком рискованно. Он не мог выделить агента для присутствия управляющего, чтобы тот не позвонил жене, девушке или кому-то ещё, кто мог бы их неожиданно появиться. Скоро они узнают, кто ждёт Самира Басару.

Они никого не встретили ни на лестнице, ни в коридорах, ничего не слышали из окон квартир, мимо которых проходили, все были на работе. Тем не менее, они шли как можно тише, приближаясь к двери. Савич прижал свой «Глок» к боку, улыбнулся в глазок и постучал. «Доставка пиццы».

Глубокий голос с лёгким арабским акцентом, смешанным с чистым бруклинским, крикнул: «Вы ошиблись адресом. Я не заказывал пиццу. Уходите».

Савич кивнул Рут и Олли, отступил назад и ударил ногой по дверной ручке. Дверь распахнулась, и Рут крикнула: «ФБР, не двигайтесь!»

Они увидели, как темнокожий мужчина нырнул за диван в гостиной справа от них. Он трижды быстро выстрелил в сторону двери, но они отступили за стену в проёме. Они услышали движение в коридоре квартиры перед собой. Там был ещё кто-то.

Савич крикнул: «Вы оба, включая вас в спальне, выходите немедленно. Отсюда нет выхода. Вы окружены».

Они услышали, как открылось окно, и металлический лязг — кто-то прыгнул на пожарную лестницу.

Олли сказал в рацию: «Дэйн, к тебе по пожарной лестнице направляется преступник».

Мужчина в гостиной снова высунул голову из-за другого конца дивана и выстрелил в их сторону. Они услышали, как он вставил ещё один магазин. Жаль, выбора нет. Савич кивнул Олли, который вытащил из куртки светошумовую гранату, выдернул чеку и бросил её в гостиную. Все трое отступили в коридор и прижали ладони к ушам, чтобы защититься от сокрушительного взрыва. В небольшом помещении взрыв звука и света был ужасающим.

Они услышали, как мужчина хрипит и кашляет. Он катался по полу, закрыв лицо руками, а его пистолет лежал на полу рядом с ним, забытый.

Рут вбежала в гостиную, перевернула его на живот и надела наручники.

Он задыхался, слёзы текли из его глаз. «Я умираю, я умираю».

Рут ударила его по голове. «Нет, не хнычешь. Это была всего лишь светошумовая граната, а не осколок, так что перестань ныть». Она подняла его на ноги и усадила на стул. Пока Савич и Олли осматривали заднюю часть квартиры, она приковала его к стулу пластиковыми наручниками. Он всё ещё хрипел, по его лицу текли слёзы. Ей показалось, что он не услышал ни слова из её речи, в ушах у него всё ещё звенело от светошумовой гранаты. Она подошла к окну гостиной и увидела, как Дейн тащит мужчину к Гриффину. Он был совсем молод, ненамного старше её пасынка Рэйфа. Она обернулась и посмотрела на мужчину в кресле. Он был чем-то похож на молодого человека внизу: широко расставленные глаза, волевой подбородок, чёрные как чернила волосы. «Не хочешь назвать мне своё имя?»

Он попытался плюнуть в нее.

«Это было грубо», — сказала Рут. Она обошла его стороной, подошла сзади, засунула руку ему в задний карман и вытащила бумажник из кожи аллигатора.

Савич и Олли вместе обыскали квартиру, обыскивая комнату за комнатой. В первой спальне стояла большая двуспальная кровать, а на полу валялась одежда. Казалось,

Как будто там спали оба мужчины. В ванной комнате валялись грязные полотенца, пахло зубной пастой и затхлым лосьоном после бритья. Вторая спальня была идеально чистой, если не считать открытого окна, выходящего на пожарную лестницу.

Неужели эта спальня ждала Басару? Пока Олли проверял пожарную лестницу, Савич открыл дверцу шкафа и обнаружил там шесть пистолетов, все «Глоки». Он опустился на колени и подобрал несколько пакетов с чем-то, похожим на C-4, той же взрывчаткой, которая снесла TGV с рельсов и которую они использовали у церквей Святого Патрика и Святого Павла. Он замер, почувствовав прилив ярости. Так ты… Эти ублюдки собирались бомбить нас? Наш дом?

Они с Олли встретили Дейна, когда тот входил в парадную дверь вместе с парнем, которого он сдернул с пожарной лестницы, и тот без умолку ругался. Савич указал на диван.

«Олли, надень на него наручники. Дейн, эти выстрелы и светошумовая граната могут в любую минуту привлечь полицию и открыть огонь. Позвони в службу спасения, отмени вызовы. Передай полиции округа Колумбия, чтобы патрульные машины держали их подальше отсюда. Найди менеджера, пусть он поможет тебе очистить улицу от зевак. Басара может быть уже близко».

Савич посмотрел на свежевыбритого молодого человека и учуял тот же запах лосьона после бритья в ванной. Он всё ещё тихо ругался, повторяя одно и то же. Савич подошёл к нему и сказал: «Закрой рот».

Молодой человек был настолько поражен, что закрыл рот и посмотрел на Савича.

«Что ты собираешься сделать, ударить меня? Американские полицейские так не могут».

Савич сказал: «Я могу сделать с тобой всё, что захочу. Как тебя зовут?»

Молодой человек закрыл рот.

«Давайте посмотрим, что скажет ваш отец по поводу вовлечения в это своего сына».

«Я не его сын, я его племянник».

«Приятно знать». Рут протянула Савичу потёртый бумажник из кожи аллигатора. Внутри были водительские права Нью-Йорка, три кредитные карты, пятьсот долларов наличными и фотография женщины с тремя детьми вокруг неё. «Итак, мистер…»

«Салила», — сказал Савич, глядя на него, — «ты — доверенное лицо Самира Басары. Я не вижу этого молодого человека на фотографии, так что, полагаю, он не лгал, ты его дядя. Как его зовут?»

Салила ничего не сказала.

Олли покачал головой. «У него нет кошелька. Рут, присмотри за ним. Я проверю ящики в этой спальне, похожей на свинарник».

«Не смей называть нас свиньями. Мы мужчины», — сказала Салила и плюнула в Олли.

«Если ты продолжишь грубить, это тебе не поможет», — сказала Рут и ударила его по руке. «Ты и так уже влип в серьёзные неприятности».

«Ты просто глупая баба, ты ничего не значишь. Посмотри на себя, в брюках, изображаешь из себя мужчину».

Она улыбнулась, похлопала его по почерневшему лицу. «Вам стоит задуматься, мистер Салила.

Это я приковал тебя наручниками к стулу.

Салила пристально посмотрел на каждого из них, на своего племянника, сидевшего на диване напротив. «Я требую, чтобы вы нас отпустили. Мы ничего плохого не сделали».

Савич поднял бровь. «Не хотите ли объяснить, откуда шесть «Глоков» в шкафу в спальне, или хотя бы рассказать, что вы делаете со всем этим совершенно незаконным C-4?»

Салила покачал головой.

Его племянник сказал: «Мы ничего не знаем об огнестрельном оружии. Возможно, его оставил последний, кто здесь жил».

Олли вернулся в гостиную с кошельком в руках. «Я нашёл это под грязной рубашкой. Мы говорили с господином Асадом Салилой. У твоего дяди, Хусама Салилы, есть брат. Твой отец тоже занимается терроризмом?»

Салила промолчал. Он нахмурился, глядя на племянника, когда тот начал говорить, и Асад опустил голову.

«Когда прибудет Басара?» — спросил его Савич.

Салила вздрогнула, а затем замерла. «Я не знаю никакого Басара».

«Это правда? Вижу, вы живёте в Нью-Йорке. Вы помогали ему с попыткой взорвать церковь Святого Патрика? Вы были куратором тех троих, которые пытались убить агента Шерлока?»

Он молчал, но дыхание его участилось.

«Они всё испортили, не так ли, мистер Салила? Неужели у Басары не осталось никого, кто мог бы ему помочь после того, как он прилетел в Балтимор?»

Салила посмотрела на Савича. «То, что ты говоришь, невозможно. Откуда ты всё это знаешь?»

«Я также знаю, что Басара звонил вам из отеля Four Seasons вчера в полночь».

У Салилы отвисла челюсть. «Это невозможно. Ты мне лжёшь».

Савич засунул руку в карман рубашки Салилы и вытащил свой телефон.

Он помахал им перед лицом Салилы. «Твой мобильник пришёл ко мне и прошептал все свои секреты. А теперь посмотрим, чем ты занимался с тех пор, как приехал в Вашингтон».

Савич пролистал список звонков. Их было всего три. Один из Басары и два на номер в Нью-Йорке. Его семья?

«Скажите, когда Басара прибыл сюда, вы планировали установить C-4?

«Куда-нибудь вокруг дома агента Шерлока и взорвать её? Видите ли, это ведь и мой дом, и дом нашего пятилетнего сына».

Савич видел, как бешено колотится пульс на шее Салилы. Савич знал, что тот боится, знал, что неудача грозит ему, но сумел сдержаться. «Если это так, то то, что происходит с твоим домом, — это её собственные дела.

Твоя судьба в руках Аллаха».

«Что бы это ни значило», — сказал Олли.

«Мы все в руках Аллаха, — сказала Салила. — А те, кто совершает зло, Аллах позаботится о том, чтобы они заплатили за свои грехи».

Рут сказала: «Я не могу себе представить, чтобы Аллах поощрял тебя убивать невинных людей, как сотни людей на тех похоронах в церкви Святого Патрика в Нью-Йорке».

Йорк. Так заставит ли тебя Аллах заплатить, Салила? Заплатит ли Басара? Басара придёт, и мы его поймаем, понимаешь?

Савич знал, что не может просить Салилу позвонить Басаре, даже если Басара ожидал этого. Салила предупредил бы его, если бы представилась возможность, как бы Савич ему ни угрожал. Он также понимал, что может угрожать сколько угодно, и Салила никогда его не выдаст. Чем Басара заслужил такую преданность?

Салила закрыл глаза, и его губы зашевелились в молитве. Асад смотрел на дядю, и страх окрасил его свежевыбритое лицо в белую кость.

Зазвонил сотовый телефон Салилы. И позвонил.

ШЕСТНАДЦАТАЯ УЛИЦА СЕВЕРА-З

Кэл выключил сирену и мигалки и, вернувшись в поток машин, свернул направо с Шестнадцатой улицы на улицу Ю. «Мы уже близко, может, минут пять до Найлэнда».

Из мобильного телефона Шерлока раздалась песня «Born to Be Wild», и она включила громкую связь.

«Диллон, осталось пять минут. Что происходит?»

На мобильный Салилы позвонил Басара, вероятно, чтобы подтвердить их встречу, чтобы он мог быть рядом. Я не рискнул позволить Салиле ответить. Будьте незаметны, когда будете подъезжать. Мы до сих пор не знаем, на какой машине он ездит.

Поторопитесь, ребята.

«Поверни налево на Притчерт, Кэл», — сказал Шерлок после того, как Савич нанес удар.

«Это способ местных жителей добраться до Ниланда и Гилмора».

Когда Кэл повернул направо на Найлэнд, Шерлок сказал с заднего сиденья: «Дома через два квартала, слева. Вон там Гриффин подстригает кусты».

Выглядит хорошо. Басара не принял бы его за федерала.

Келли затаила дыхание, не желая верить. «Вот он! Десять часов, Кэл, Toyota Camry. Он едет медленно, изучая улицу. Давайте его схватим!»

Кэл нажал на газ и увидел, как прямо перед ним с подъездной дорожки выезжает старая «Шевроле Импала». Он резко затормозил, едва не задев водительскую дверь. Сначала он подумал, что за рулём «Импалы» никого нет, но затем над рулём появилась кудрявая седая голова и испуганное белое лицо.

Басара оглянулся на визг тормозов и заметил их. Он выбросил телефон в окно и нажал на газ, едва избежав столкновения с пожилым мужчиной с ходунками, вышедшим на улицу. Гриффин упал.

свой резак и вытащил сотовый, когда Toyota выехала из-за угла и направилась на юг, в сторону шоссе 29.

Келли закричал: «Я не знаю, Вашингтон, куда он идет?»

«Пока не знаю», — ответил Шерлок. Она отстегнула ремень безопасности и села между передними сиденьями, держа в руке «Глок». «Нет, погоди, он может поехать по 29-му шоссе на восток в округ Колумбия или попытаться пересечь мост Ки-Бридж, чтобы попасть в Арлингтон».

Кэл снова включил сирену и мигалку, проезжая мимо дюжины машин и платформы Silverado, сложенной шинами, под гудящие гудки и ругательства. Он был всего в трёх машинах позади, когда Camry обогнула Cadillac на мосту Ки-Бридж. «Он неплохой водитель, — сказал Кэл, — но он в очень невыгодном положении, потому что не знает Вашингтон».

Келли спросила: «Что здесь?»

«Арлингтонское национальное кладбище, если он продолжит движение на юг», — сказал Кэл. «Скоро он увидит знак и поймёт, что не хочет попасть в этот лабиринт. Держись!» Он обогнул чёрный лимузин с правительственными номерами, и два испуганных лица уставились на них, когда они проносились мимо. Кэл вернулся на свою полосу, чтобы не столкнуться с испуганным лицом водителя «Мустанга», мчавшегося прямо на него. «Нет», — сказал Кэл, — «Басара не поедет на кладбище, он едет по шоссе 66, которое ведёт обратно через мост Рузвельта в округ Колумбия. Интересно, знает ли он об этом? Эй, это не красный «Порше» Диллона позади нас?»

Шерлок оглянулся. «Конечно. Рут с ним». Она снова посмотрела на плотный поток машин перед ними. «Басара понятия не имеет, во что вляпается, когда окажется на другой стороне, Кэл. Если он выедет из этой пробки, его могут выбросить на кольцевую развязку у Мемориала Линкольна. Он не проедет там без остановки, не говоря уже о туристах вокруг». Она хотела сказать ему, чтобы он был осторожен, но промолчал. Кэл был в классе Диллона. Она обернулась и увидела красный «Порше» Диллона на их бампере, Рут высунулась из пассажирского окна с «Глоком» в руке. Диллон позволил им взять инициативу в свои руки.

«Это безумие», – подумала Келли, бросив взгляд на быстро текущий под ними Потомак, на остров Теодора Рузвельта, который, как ей сообщал знак, находился слева. Она взглянула на Кэла, увидела, что его взгляд сосредоточен и спокоен, а руки расслабленно лежат на руле. Он знал, что делает. Она почувствовала, как сердце забилось быстро и громко – не от страха, а от восторга, – и представила себя семилетней, мчащейся на лыжах по чёрному ромбу, а мать кричит ей в спину. Она снова посмотрела на Басару, лавируя в потоке машин на мосту, опередив их на шесть машин.

Кэл последовал за «Камри» на Конститьюшн-авеню и увидел, как она снова свернула направо, к реке, на первом подъездном пути. Шерлок был прав: он понятия не имел, что едет прямо к Мемориалу Линкольна и его кольцевому кольцу прямо перед ним. Кэл взревел и помчался за «Камри», едва не разминувшись со встречным автомобилем.

Машина, сигналившая на своём клаксоне в круге. Впереди была строительная площадка, отрезанная от движения большими бетонными блоками. Он прорвался мимо двух машин по внутренней стороне круга, рассчитал необходимую скорость и врезался в левую заднюю панель «Камри». «Камри» занесло боком, врезавшись в бетонные блоки, и, отлетев в воздух, врезалась в строительную технику. Несколько рабочих поблизости нырнули в укрытие. «Камри» врезалась в экскаватор, перевернулась и ещё раз перевернулась, разбрызгав грязь и повредив строительную лошадку.

«Держись!» Кэл резко нажал на тормоза, и машина пошла в занос.

Внедорожник врезался в один из строительных блоков, из-под капота повалил дым. Все смотрели на перевернутую «Камри». Дверь водителя распахнулась, и Басара, с залитым кровью лицом, выкатился наружу и встал на колени. Он увидел их по другую сторону бетонных блоков: машины стояли вокруг них под углом, и воздух наполняли гудящие гудки.

Он поднял пистолет, но увидел, что они заблокированы, и побежал через кольцевую развязку к Мемориалу Линкольна и толпам туристов.

Шерлок и Келли выскочили из внедорожника и побежали за ним, лавируя среди туристов и машин. Келли подняла удостоверение и крикнула: «Агенты ФБР!»

Каждые несколько шагов отец не успел отдернуть свою маленькую дочь с дороги Келли. Она споткнулась и упала. Шерлок опередил её, увидел, как Басара бежит к мемориалу Линкольна, как люди расступаются перед ним при виде его пистолета и крови, стекающей по лицу.

Пожалуйста, не дайте ему захватить заложника.

Она крикнула: «Всем лежать!»

Басара услышал её, остановился, и она поняла, что он собирается убить девушку-подростка, стоящую на ступеньках, но в последний момент он обернулся, не слыша криков, и встретился взглядом с Шерлоком. Он выстрелил три раза, и последний попал ей в грудь. Шерлок отшатнулся от ужасной боли.

На мгновение она не могла дышать. Она упала на колени, тупо гадая, не сломаны ли ей рёбра под кевларом. Она распласталась на животе и заставила себя успокоиться, крепко держа «Глок» обеими руками, не отрывая от него взгляда. Прежде чем он успел выстрелить снова, она выстрелила трижды.

Она смотрела, как они бьют его по шее, плечу, груди. Он на мгновение застыл на широкой ступеньке, не сводя с неё глаз, а потом рухнул и покатился вниз по ступенькам.

Она вскочила на ноги и крикнула: «Назад!», подбежав к нему и отбросив ногой его пистолет, упавший на первую ступеньку. Он лежал на спине, скрючившись, на ступенях, его грудь тяжело вздымалась, из шеи фонтаном хлестала кровь. Она упала рядом с ним на колени.

Она слышала крики Диллона, но не отводила взгляда от Басары.

Глаза у него заволокло пеленой, но он все равно прошептал, и слова его были полны крови: «Я хотел разбомбить тебя к чертям».

«Тебе это не помогло, да?»

Он слизнул кровь с губ. «Я не могу умереть. Этого не должно было случиться».

Его голова упала набок, а взгляд был устремлен в небо, ничего не видя. Он был мёртв. Это не искупало вину за убийство Насима, но это всё, что им оставалось. Шерлок смотрела на него сверху вниз, чувствуя, как вокруг неё начинает собираться десяток людей. Она услышала голос Диллона, приказывающего им отступить. Келли подбежала и упала на колени рядом с Шерлоком, Кэл последовал за ней.

Шерлок медленно поднялась (кровь Басары залила перед ее белой рубашки) и почувствовала, как рука Диллона обняла ее.

Все было кончено.

ДОМ САВИЧЕЙ

ДЖОРДЖТАУН

во вторник вечером

К четвёртому куплету их совместного пения «The Little Kid with the Greatest Mom» Шон наконец-то сдался. Это была песня в стиле кантри-н-вестерн, которую Савич написал для него, когда ему было два года.

Слова были не очень хороши, но, с другой стороны, и голос Шерлока тоже.

Это не было проблемой. Шон не знал, что делать. Они стояли рядом, глядя на спящего сына. Савич поцеловал её в висок. «Добро пожаловать домой».

Она повернулась в его объятиях и прижалась щекой к его шее. «Я ненавидела быть вдали от тебя и Шона». Она тихонько рассмеялась. «Я же тебе это уже раз шесть говорила с тех пор, как вошла в дверь».

«Продолжай это повторять, и моё сердце успокаивается. Не знаю, кто был больше рад тебя видеть, Шон или Астро. На самом деле, это был я». Он снова крепко прижал её к себе.

«Вокруг меня всегда были агенты, Диллон, ты же знаешь».

«Вы могли бы находиться под прикрытием целой кучи агентов, и я бы все равно чувствовал то же самое».

Она откинулась назад, коснулась кончиками пальцев его лица. «Я чувствую то же самое к тебе, но теперь всё кончено, окончательно кончено. Басара мёртв». Она моргнула. «Трудно поверить, что всё началось меньше недели назад в аэропорту имени Кеннеди». Она увидела лицо Насима, лицо Мари Клэр, и выключила его. «Мысль о том, что Басара использовал террористические акты, чтобы скрыть свои убийства – убил сотни людей с единственной целью – убить одного – и всё ради денег. Я думаю обо всех этих людях, теперь погибших, потому что они случайно ехали в TGV во Франции. И…

Что, если бы ему удалось взорвать соборы Святого Патрика и Святого Павла? Интересно, сколько лет это было? Скольких людей он убил? Он был психопатом, Диллон, воплощением зла.

«Он уже мёртв, и зло с ним», — сказала Савич и подумала о том, как близко она подошла к тому, чтобы стать его следующей жертвой. «Что касается миллионов долларов, которые он припрятал на счетах в Швейцарии, мы их найдём.

«Знаешь, чего я не могу пережить? Басара был бы жив, всё ещё вёл бы бизнес, если бы использовал свои деньги и связи, чтобы исчезнуть, когда у него была такая возможность. Но он не мог смириться с поражением. Ему нужен был кто-то, кого можно было бы обвинить, и он выбрал тебя, Шерлок, – женщину, ни больше ни меньше – и сделал тебя своим врагом». Он покачал головой, чувствуя, как страх за неё снова поднимается где-то глубоко внутри, подавляя его. Он поцеловал её, крепко обнял. «Добро пожаловать домой, в двенадцатый раз. Ты измотана, дорогая. Ты готова ко сну?»

Он был прав, она так устала, что думала, что потеряет сознание, но не сейчас. Нет, не сейчас. Она медленно улыбнулась ему, взяла за руку и повела в спальню. Он был большим и тёплым, и она любила его до безумия.

Савич разделся до трусов-боксеров и футболки меньше чем за тридцать секунд, но, обернувшись, увидел, что она лежит посреди кровати, полностью одетая, крепко спящая. Она так и не проснулась, когда он раздел её и натянул ей через голову ночную рубашку. Он долго смотрел на её любимое лицо, прежде чем выключить свет и уснуть.

• • •

СНИЛОСЬ САВИЧУ, что он замерзает. Ледяная вода обрушивалась на него, пропитывая футболку и боксеры, бьёт по лицу. Мощные волны швыряли его спиной во что-то твёрдое и неподатливое – в камень. Вода отступала, но тут же с грохотом обрушивалась на него, колотя по нему, промораживая до костей. Он пытался увернуться от волн, но не мог пошевелиться.

Толстые веревки крепко прижимали его к огромной скале, выступавшей из моря.

Какое море?

Ему снилось, что он привязан к скале? Он изо всех сил тянул и дёргал верёвки, пытаясь высвободить руки из-под толстой пеньки, но не мог. Верёвки были мокрыми от ледяных волн и всё туже натягивались.

Это был не сон. Это был Далко.

Савич услышал громкий свистящий звук и, подняв голову, увидел огромного чёрного орла с огромным размахом крыльев, кружившего над ним. Он спикировал низко, пока его чёрные крылья не накрыли его, и вонзился клювом прямо ему в бок. Боль была настолько невыразимой, что он чуть не потерял сознание. Орел вытащил свой окровавленный клюв и взмыл вверх, а затем в следующее мгновение снова спикировал на него. И снова…

Вонзил в него клюв, вонзаясь всё глубже, тянув и разрывая, пока он не закричал от ужасной боли. Когда орёл снова вытащил клюв из его тела, Савич посмотрел в его чёрные, мутные глаза. Орёл ответил ему взглядом, несколько секунд смотрел на него сверху вниз. Глаза его всё-таки не были мутными. Далко стоял позади них.

Орел снова вонзил клюв ему в бок, зарываясь всё глубже, опустошая его, разрывая на части. Он чуть не потерял сознание. Он спохватился. Нет, это был Далко, он не мог позволить этому безумцу победить. Он должен был бороться с болью, должен был понять, что происходит. Он был привязан к скале и не мог освободиться. Огромный орел вонзал клюв ему в бок. Что всё это значит? Кого на этот раз играет Далко? Он разыгрывает миф о Прометее, играя за орла? Зевс каждый день посылал орла, чтобы вырвать и съесть печень Прометея, но она каждую ночь отрастала заново, и этот цикл повторялся бесконечно, по крайней мере, пока Геракл не спас его, в конце концов, может быть, в зависимости от того, кто рассказывал эту историю. Это было наказание Зевса за то, что Прометей посмел подарить человечеству огонь.

Далко возомнил себя могущественным, как Зевс? Савич закричал: «Что случилось, Далко? Ты не можешь придумать что-нибудь оригинальное?»

Орёл издал пронзительный крик в небеса, но затем завис над ним, явно никуда не спеша. Разговаривать с ним было бесполезно; орёл не отвечал. И Далко позаботился о том, чтобы быть физически беспомощным. Он представил себе пещеру Винкеля, изо всех сил сосредоточившись на том, чтобы снова отправить их обоих в большую комнату, но ничего не изменилось. Он представил себе Далко, стоящего на огромном аллигаторе, лениво скользящем по зелёным водам Эверглейдс, с медленно раскрывающейся пастью, с чёрными глазами, устремлёнными на него. Но он всё ещё был на скале, а орёл над ним. Он представил себе фиолетовое море, деревянный плот, скользящий по волнам, и посадил Далко на плот, одного в открытом море.

Ничего не произошло.

Безжалостные волны всё ещё били его, омывая открытую рану в боку. Примечательно, что вода была настолько холодной, что боль притуплялась, но лишь на мгновение.

Орёл с криком спикировал на него снова, закрыв голову Савича крыльями, глубоко вонзив клюв в зияющую рану в боку. И снова лениво взмыл, зависнув над ним, хлопая чёрными крыльями, глядя на него сверху вниз, и кровь капала с его клюва.

Он кричал, чтобы его вернули в постель, но ничего не изменилось. Почему он ничего не мог изменить? Неужели он умрёт в этом мире снов, навеки прикованный к этому камню?

Он закричал: «Гриффин, помоги мне!»

Гриффин стоял на скале над ним, чуть не сброшенный с неё яростным ветром. Волны плескались у его ног, цепляясь за него. Глаза его расширились от потрясения. Савич смотрел, как он хватается за толстые верёвки, чтобы удержать равновесие.

Он спустился по склону скалы, используя верёвки, которыми был связан Савич, чтобы удержаться на ногах. Он начал завязывать узел. Орёл спикировал к ним, кровь Савича всё ещё капала с его клюва, но внезапно отступил, бешено хлопая крыльями и крича на них. Он врезался в Гриффина и вонзился клювом ему в плечо, чуть не сбросив его со скалы в море.

Гриффину удалось удержаться. Он резко развернулся и ударил орла кулаком по голове. Орёл закричал и отпрянул, стараясь держаться на расстоянии. «Он наблюдает за нами, — сказал Гриффин. — Он не знает, что делать теперь, когда нас двое».

Гриффин почувствовал на плече тёплую кровь, стекающую по руке. Он проигнорировал это, не замедлил шага. Он крепко спал, когда услышал крик Савича, и в следующее мгновение оказался на огромном камне в кошмаре, который быстро понял.

Далко.

Грифону удалось ослабить верёвку настолько, чтобы Савич смог высвободить руку и помочь ему. Орёл издал пронзительный крик, готовясь снова нырнуть, но теперь Савич почти освободился от верёвок. Но куда им деваться? Ледяная вода под ними была полна острых чёрных камней, о которые обрушивались яростные волны.

Орёл продолжал кричать, хлопая огромными крыльями, зависнув в воздухе, словно не зная, что делать. Небеса разверзлись, обрушив на них поток ледяного дождя, едва не смахнув Гриффина со скалы в море.

Савич пытался заговорить, но это было выше его сил. Он не мог заставить себя посмотреть на бок. Он знал, что увидит свою изуродованную плоть. Боль была настолько невыносимой, что он, казалось, не мог дышать. Всё расплывалось перед глазами, он вот-вот потеряет сознание. Гриффин будет бессилен рядом с ним, и они оба умрут. Он видел, как с плеча Гриффина капает кровь, и понимал, что ничем не может её остановить. На Гриффине были только промокшая футболка и пижамные штаны.

Сильный дождь обрушился на него, заливая рану в боку. Он услышал крик Гриффина: «Держись!» Он увидел, как Гриффин наклонился и подтянул штанину пижамы. На лодыжке у него была кобура с пистолетом Glock 380.

Затем он увидел, что птица в руке Гриффина. Орёл пронёсся сквозь проливной дождь, спикировав на них, бешено хлопая крыльями и издавая крики. Гриффин дождался, пока птица почти приблизится к ним, и выстрелил ему прямо между глаз.

Голова его отлетела, перья и кровь смешались с проливным дождём. Он всё ещё парил в воздухе, всё ещё хлопал крыльями, а кровь струилась из его шеи. Он улетел и исчез в густых серых струях дождя.

«Диллон! Диллон! Просыпайся, ты стонешь, просыпайся!»

Он слышал ее голос, чувствовал сильные пощечины по лицу, а она снова и снова кричала: «Диллон, просыпайся!»

Его глаза распахнулись. Он втянул воздух и посмотрел на неё, увидел её очертания в предрассветном свете. «Шерлок», — сказал он и замер, ожидая сокрушительной боли, но её не было. В боку не было зияющей раны, плоть была гладкой, он был цел. Он чувствовал боль от верёвок, но она утихала, и когда он посмотрел на свои запястья, на свои руки, там ничего не было. Ему было холодно, но он не замерзал. Шерлок притянул его к себе, поглаживая его волосы, снова и снова целуя его лицо. «Теперь всё в порядке, Диллон, я тебя поймал.

Это был Далко, да? Теперь он тебя больше не достанет. Всё в порядке, ты в безопасности.

Он успел сказать ей в шею: «Гриффин был со мной. Мне нужно позвонить ему, убедиться, что с ним всё в порядке».

Она подбежала к нему, схватила его мобильный и быстро набрала номер Гриффина.

Гриффин ответил после первого гудка. «Савич? Ты в порядке?»

Савич закрыл глаза от облегчения, услышав голос Гриффина. «Да, всё в порядке. Всё болит, холодный, но открытых ран нет. Плечо?»

Гриффин поработал плечом. «Как и ты, я чувствую боль, но нет ни раны, ни синяка, вообще ничего. Как будто этого никогда не было, но это было». Он помолчал, затем добавил:

«Это было чертовски круто, Савич».

Савич улыбнулся. «Именно так и было. Спасибо, что пришёл, Гриффин. Спасибо, что спас мне жизнь. Пистолет! Я не мог поверить, когда ты достал пистолет и отстрелил орлу голову».

«После того, что ты мне рассказал, я уже третью ночь ношу его с собой в постель. Думаешь, Далко умер?»

«Думаю, мы узнаем это завтра, когда навестим Олкоттов. Постарайся поспать. Я тебе позвоню».

Повесив трубку, он понял, что снова замерз. Он прижал Шерлока к себе, пока тот не согрелся. Она сказала ему в плечо: «Ты можешь рассказать мне всё, но не сейчас. А теперь тебе нужно поспать».

И он это сделал.

АЛКОТТ-КОМПАУНД

ПЛАКЕТТ, ВИРДЖИНИЯ

в среду утром

«Не похоже, что здесь кто-то живёт», — сказал Гриффин, выходя из «Порше» на свежий утренний воздух. Было так тихо, что он слышал карканье вороны высоко над собой.

Савич постучал в дверь. Он услышал приближающиеся шаги и узнал Делию Элкотт. Открыв дверь, она оглядела каждого и кивнула. «Агент Савич, агент Хаммерсмит.

Я ждала тебя. Я решила, что лучше мне остаться здесь одной, когда ты придёшь, после той сцены между тобой и Лиггертом вчера. — Она вдруг улыбнулась.

«Спасибо. Наконец-то всё закончилось. Пойдёмте со мной, сами всё увидите».

Савич и Гриффин последовали за ней мимо пентаграммы, висящей на входной двери, по длинному коридору, наполненному ароматом лаванды, к самой дальней комнате. Она остановилась перед закрытой дверью, глубоко вздохнула, тихо открыла её и вошла.

Это была большая комната со старомодной мебелью, кружевными занавесками на окнах, лоскутными ковриками на полированном кленовом полу – комната пожилой женщины. У дальней стены стояла старинная железная кровать, и на ней лежала мисс Луиза, совершенно неподвижная, то ли крепко спящая, то ли без сознания. На ней была белая ночная рубашка с высоким воротом, натянутая на шею белым покрывалом. Её волосы были заплетены в тонкую косу, перекинутую через плечо, такие же седые, как и её неподвижное лицо. На тумбочке рядом с ней горели зелёные, белые и золотые свечи, окружавшие тарелку, полную трав и сухоцветов.

Делия посмотрела на неё сверху вниз. «Я услышала её крик после полуночи. Когда я прибежала, она лежала на полу, держась за голову. Потом она упала.

Без сознания. Когда я прикоснулась к ней, я поняла, что её больше нет. Как странно, но знаете, я скучаю по звуку её адских спиц? Она повернулась к ним. «Теперь вы знаете, да? Вы знаете, кем она была?»

«До этого момента я не был до конца уверен, что это Стефан Далко», — сказал Савич.

«Ты думал, что я этот персонаж Далко?»

«Возможно, ненадолго. Я быстро понял, как сильно ты любил Брейки, как сильно ты был готов на всё, чтобы защитить его. Ты бы никогда не сделал Брейки убийцей».

«Она снова пришла за тобой?»

Савич кивнул. «Она бы убила меня, если бы Гриффин её не застрелил. До этого момента я был беспомощен».

«На самом деле, — сказал Гриффин, — на Савича напал огромный чёрный орёл. Я отстрелил ему голову».

Делия вытащила из-под прикроватного столика большую книгу и протянула её Савичу. «Ей нравилась греческая мифология. Она изучала это». Они с Гриффином посмотрели на картину, изображавшую обнажённого Прометея, прикованного к скале над бушующим морем, а над ним парил орёл, бешено хлопая крыльями.

Савич кивнул и вернул его. «Да, именно это она мне и сшила».

Он повернулся и посмотрел на неподвижную фигуру, обладавшую такой силой. Он вспомнил ужасную боль в боку.

Делия сказала: «Она всегда хвасталась, что она самая могущественная ведьма на свете. Но вы её победили, агенты, вы её победили».

«Она была, — сказал Савич, — могущественным экстрасенсом, использовавшим символы колдовства. И она была совершенно безумна. Я знал ещё пару таких же, и обе были ужасающими».

«Почему она не в больнице, миссис Элкотт?» — спросил Гриффин, глядя на обвисшее лицо.

«Это не принесет никакой пользы».

«Они могли бы следить за ней и кормить ее внутривенно».

Она снова покачала головой. «Как я уже говорила, я поняла, как только прикоснулась к ней, что её больше нет. Пойдём со мной на кухню. Выпьем чаю». Она повернулась и вышла из спальни. Савич и Гриффин последовали за ней через пропитанный ароматом лаванды коридор на кухню.

Савич и Гриффин молчали, наблюдая, как она готовит чай, уделяя этому все свое внимание.

Когда она наконец села с ними за стол, добавляя сахар в чай, она сказала: «Оглядываясь назад, я понимаю, что она долгое время балансировала на грани безумия, а может быть, всегда была, просто я отказывалась это замечать. После того, как мы с Артуром поженились, она любила подшучивать надо мной за то, что я викканка, за мои глупые и бессмысленные ритуалы, как она их называла, но никогда не делала этого, когда Артур мог её услышать. Он держал её в узде. Видите ли, мой муж знал, кто она такая,

знала, какими силами она обладает, знала, что не будет испытывать угрызений совести, используя их.

В конце концов, она была его матерью. А потом несколько лет назад из-за автокатастрофы она оказалась в инвалидном кресле. Артур был за рулём, когда на перекрёстке в него врезался пьяный. Этот мужчина умер месяц спустя. Он покончил с собой. Мы не знали, виновата ли она, но иногда я смотрел на неё, и она выглядела очень довольной собой. Но когда её раны зажили, она изменилась. Она всё время злилась. Артур боялся, что не сможет её контролировать. Когда он понял, что у него нет выбора, он связал её. Связывание — это мощное заклинание, которое держит под контролем силу ведьмы. После этого она несколько лет никому не причиняла вреда.

«Или, может быть, миссис Олкотт, — сказал Савич, — она уважала его настолько, что прислушивалась к нему?»

Делия закатила глаза. «Верьте, если хотите, но я в этом сильно сомневаюсь. Она правда любила Артура больше всех на свете, больше двух своих покойных мужей, больше любого из нас. Она восхищалась его силой, понимаете, вероятно, завидовала ей, постоянно умоляла его освободить её. Она считала его слабым, раз он не воспользовался своей силой, и винила меня.

«Когда он умер полгода назад, она сказала, что вольна поступать, как пожелает.

Вот тогда ее безумие стало очевидным для всех нас, и начался хаос».

Слёзы навернулись на её глаза. «Артур был прекрасным человеком, добрым. Он не ожидал, что умрёт и оставит нас в её руках.

«После его смерти я перепробовала всё, что знала, чтобы контролировать её. Я пыталась уговорить её, заставить почувствовать себя важной частью семьи. Я пробовала читать ритуальные молитвы, даже повторяла связывающее заклинание, которое Артур использовал, чтобы контролировать её, но ничего не помогало. Я была недостаточно сильна, не так сильна, как Артур».

Делия посмотрела на свою чашку. «Однажды вечером я набросилась на неё после того, как услышала, как она разговаривает с Лиггертом, подстрекая его наказать жену за то, что, по её мнению, Марли её оскорбила».

«Что она сделала?» — спросил ее Гриффин.

Она смеялась надо мной. Она часто это делала, говорила, что я глупый слабак, притворщица, которая не может помешать ей делать всё, что ей вздумается. Она начала угрожать моим детям, заставляя их делать странные и опасные вещи, чтобы развлечь себя и напугать меня. Она сказала, что если я буду плохо себя вести – её слово – она заставит Танни, дочь Лиггерта, пожалеть о том, что родилась на свет. Я ей верила. Теперь думаю, что если бы у меня в руке был нож, я бы попыталась его пустить в ход – так я боялась за своих детей.