Ненужная жена. Драконам психологическую помощь не оказываю

25 глава

Посмотрев на деда, поняла, что спорить бесполезно, вид у него был воинственный. Никогда не лезла в драку между мужчинами и тут не стоит. К тому же троица попритихла, недовольно поглядывая на нас с Хенриком исподлобья. Я отдала блокнот с записями хозяину таверны, развернулась и пошла к бару делать заказанные напитки: чай и хвэль. В это время дед, сказав рабочим что-то резкое, отправился на кухню за заказом.

Двое из троицы демонстративно встали. За шкирку подняли третьего, который, по всей видимости никуда не намеревался уходить, и пошли к выходу. Весь их вид говорил, что мы сами виноваты, раз упустили таких выгодных клиентов.

Я облегченно выдохнула.

Надеюсь, у Хенрика достаточно авторитета в городе, и никто не будет мстить ему за то, что сейчас произошло.

Хенрик же больше не вставал за барную стойку, принимал заказы и подавал еду сам. Архитектор после того, как поел, расплатился и ушел. Хозяин таверны подошел ко мне и выложил на стойку монеты. Отчитав несколько штук, он подвинул их мне.

— Это тебе от господина Бошена, за смелость. — Хенрик посмотрел на меня тяжёлым взглядом. — В следующий раз так не рискуй. Я сам буду обслуживать проблемных клиентов.

Я лишь кивнула. Главное, чтобы Хенрик, когда придут проблемные клиенты, был трезв.

— А Рори можешь не бояться. Я его мать ещё в школе за косички дёргал. Он ничего тебе не сделает.

Значит, проблем не будет, и авторитета Хенрика достаточно, чтобы рабочие не пакостили нам, мне в частности. Но вот отыграться на своём коллеге, они точно захотят. Как же хочется провести им тимбилдинг, аж руки чешутся. Но, думаю, не стоит вмешиваться в чужие дела без разрешения хозяев.

Оставшийся вечер прошёл спокойно, и когда таверну покинул последний клиент, Хенрик предложил мне идти отдыхать, так как желал сам привести в порядок таверну после рабочего дня.

— Я помогу вам, — сказала я, доставая из-за прилавка артефакт, который убирал помещение.

Хенрик был трезв, нельзя упускать такую возможность. Пока дедушка Агаты окончательно не отдал свою жизнь “зелёному змею” нужно поработать с ним, поговорить, помочь.

— Эх, молодость! Некуда девать энергию? Ну что ж, помогай, — покачал головой хозяин таверны.

Мы погасили верхний свет и в полумраке принялись за уборку. Таверна стала выглядеть ещё уютнее: мягкий свет, огни городка, заглядывающие к нам в окна, и атмосфера спокойствия и комфорта. Самое время вести задушевные беседы.

Я влила частичку магии в артефакт, он засиял ровным светом, и по таверне пошли круги очищения. Хенрик зашёл ко мне за стойку и стал переставлять бутылки и очищать посуду. Я вышла в зал и прошлась вдоль столиков, поправляя скатерти и неровно стоящие стулья, заодно собирая из вазочек цветы, которые уже завяли. По словам Агаты, завтра должна прийти местная цветочница и принести свежих.

Хенрик гремел бутылками в баре, оглянувшись, я увидела, как он пытается откупорить одну из них. Сердце дёрнулось. Решил в конце дня порадовать себя? Ну уж нет!

Оставив своё дело, я подошла к деду.

— Хенрик, расскажи, как умерла Ерсэль, — попросила я, пока он не успел выпить. Думаю, такой вопрос вдовец не станет игнорировать.

Хозяин, действительно, оставил бутылку и посмотрел на меня, как побитая собака. Я смотрела ему в глаза, показывая, что не осуждаю и готова горевать вместе с ним.

— Хелени, иди спать. Уже поздно, — сказал Хенрик, захрипевшим вдруг от усталости голосом, и отвел взгляд.

— Дядюшка, вы так переживаете из-за смерти супруги, что моё сердце разрывается. Скажите, что вас тревожит? — я придала голосу сочувствия.

Смысла нет ругать или читать нотации. Всё это будет пропущено мимо ушей. Я хочу услышать, что скажет сам Хенрик о смерти супруги, и уже, исходя из этого, буду строить дальнейший разговор.

Хозяин таверны отвернулся и стал расставлять тару в баре резкими движениями, отчего бутылки жалобно зазвенели.

— Ты от меня не отстанешь?

Спина Хенрика напряглась в ожидании ответа. Закрывается. Боится боли, которая последует за рассказом или не хочет показывать свои слабые стороны. Не понимает, что надо прожить это горе, а не пытаться забыть. Деду хочется вышвырнуть меня поскорее из зала и нализаться, как он это делал в последнее время, чтоб чувство вины, что сжирает, немного поутихло. Но это не выход, а саморазрушение.