Неодолимый соблазн

Глава 26

Когда Мерси проснулась, Джулиана уже не было. Она молча смотрела на смятую подушку, а от скомканных простыней еще исходил знакомый запах мужа.

Вернувшись в дом Жюстины, Джулиан обнаружил, что Арно стало гораздо хуже. Теперь он уже почти не приходил в себя и никого не узнавал.

С утра полил сильный дождь, вскоре превратившийся в настоящий потоп — казалось, небеса плакали вместе с несчастными родителями, которые сидели у постели сына, со страхом и надеждой вглядываясь в его лицо.

Доктор пришел около полудня. Хриплый кашель Арно, его тяжелое дыхание, а особенно полная безучастность малыша встревожили его.

Состояние ребенка с каждым часом все ухудшалось. Всегда такие ясные глаза его заволокло какой-то пеленой, они покраснели и припухли. От сильного жара щеки Арко горели. Все настойки, Которыми по совету доктора поила его Жюстина, были бессильны смягчить бивший его жестокий кашель и успокоить хриплое дыхание, казалось, разрывавшее ему горло. Ни бром, ни лауданум уже не помогали, родителям едва удавалось разжать ему зубы, к тому же все, что он глотал, его желудок тут же извергал обратно.

Генри сновал туда-сюда, пытаясь хоть чем-то быть полезным. Дождь наконец перестал, но Арно с каждой минутой становилось все хуже. Дыхание его слабело, кожа приобрела восковой оттенок, только на осунувшемся личике ярко горели багровые пятна.

Вечером доктор посмотрел горло Арно, прослушал легкие и мрачно объявил, что у мальчика началось двустороннее воспаление легких.

— Думаю, самое время послать за священником, месье, а то как бы не было слишком поздно, — вот и все, что он мог посоветовать отцу.

Как только за ним закрылась дверь, Жюстина, захлебываясь в рыданиях, упала Джулиану на грудь.

— О, Джулиан, я этого не переживу! Это так внезапно! Даже нет времени свыкнуться с этим… попрощаться…

— Знаю, любовь моя. Знаю…

Крепко прижимая к себе Жюстину и вытирая ее мокрые от слез щеки, Джулиан со скорбью и бессильным отчаянием признал, что их малыш постепенно уходит от них. Теперь уже Жюстина и не заикалась о том, чтобы Джулиан ушел домой, — было похоже, что Арно не доживет до рассвета.

Всю эту бесконечно долгую ночь они просидели у изголовья Арно. По какой-то странной ассоциации то один, то другой вспоминал ту ночь, когда Арно появился на свет. Услышав душераздирающие крики Жюстины, Джулиан бегом ворвался в ее комнату, отпихнув в сторону доктора, и потом держал ее за руку, пока она не родила. И когда наконец им положили на руки долгожданного малыша, они не смогли сдержать счастливых слез.

И сейчас, утирая катившиеся по лицу слезы, они вспоминали первый, еще невнятный детский лепет Арно, его первые шаги… заливистый, звонкий смех, неумелые поцелуи, которые он щедро дарил им… розовые от мороза щечки в зимний день, когда он возвращался домой… ту любовь и счастье, которые он внес в их жизнь…

И вот теперь все это уходило вместе с ним.

Джулиан молил Бога даровать его сыну жизнь. Но даже в эту минуту он понимал, что Арно уже переступил ту невидимую черту, за которой его ждет другой мир.

Сколько боли выпало ему в жизни, но ничто не могло согнуть этого неукротимого человека. Только одно — смерть сына. Она одна смогла заставить его склониться до земли.

К тому времени когда Жюстина вернулась в комнату, Арно впал в забытье. И лишь тяжелое дыхание говорило о том, что несчастный малыш еще жив. Джулиан уже хотел попросить Генри сходить за священником, как вдруг слабенький детский голосок окликнул его:

— Папа!

Они с Жюстиной рванулись к постели. В груди их вспыхнула безумная надежда. Арно смотрел на родителей блестящими от жара глазами. Со стоном пробормотав благодарственную молитву, Жюстина перекрестилась. А Джулиан поднес к губам исхудавшую, прозрачную ручонку и нежно ее поцеловал.

— Сынок… наконец-то ты очнулся! — воскликнул он, глядя на Арно сквозь пелену слез.

— Папа, почему я так странно себя чувствую? — с трудом прошептал Арно.

Джулиан ласково взъерошил мокрые от пота волосы сына.

— Ты был болен, дружок.

Мальчик кивнул. Глаза у него слипались.

— Ты пришел взять меня погулять в парк, да, папа?

— Как только ты поправишься, хорошо? — дрожащим шепотом ответил Джулиан.

— А мы будем кататься на каруселях? — с трудом выговорил малыш.

— Обязательно.

— А ты купишь мне на Новый год пони, как обещал?

— Конечно, — ответил Джулиан, целуя тоненькие пальчики, невесомо лежавшие в его руке. — Даже не одного!

— Хорошо, папа, — счастливо улыбнулся Арно. Он с трудом повернул голову, пытаясь отыскать взглядом Жюстину. — Мама… почему ты плачешь?

Жюстина зарыдала.

Обняв ее трясущиеся плечи, Джулиан заставил себя улыбнуться сыну. Не зная, что сказать, он пробормотал первое, что пришло в голову:

— Мама обожглась… утюгом.

Арно тихо рассмеялся, но смех тут же перешел в страшный, лающий кашель. Джулиан бросился к нему, приподняв, подсунул ему под спину подушки, и мальчику немного полегчало.

— Не надо плакать… — еле слышно прошептал он, — из-за такой ерунды… Слышишь, мама?

Смахнув слезы, Жюстина посмотрела на сына:

— Я просто переволновалась из-за тебя, милый.

— Со мной уже все хорошо, мама, — храбро сказал Арно. — Мне сейчас так хорошо… как на небесах.

Слова его будто ножом полоснули по сердцу несчастных родителей. Они отвернулись, чтобы скрыть слезы.

— Женщины всегда плачут, правда, папа? — зевнув, слабым голосом спросил Арно. — Они ведь не такие храбрые, как мы с тобой?

— Конечно… ты очень храбрый, сынок, — прерывающимся голосом пробормотал Джулиан и поцеловал его горячий лоб.

— А теперь я, пожалуй, посплю, — прошептал Арно, закрывая глаза. — Спокойной ночи, мама… папа…

— Спокойной ночи, сынок, — выдавил сквозь подступившие рыдания Джулиан.

Глаза малыша закрылись. Жюстина тронула Джулиана за рукав:

— Джулиан…

Он приложил палец к губам, его воспаленные глаза встретились с глазами Жюстины.

— Пусть спит, любовь моя.

Лицо Жюстины исказилось от боли.

— Но это не сон! Это…

Джулиан со стоном прижал ее к груди.

— Я знаю. Господь в своей неизреченной милости даровал нам эту минуту, чтобы мы могли попрощаться с ним. — Голос его дрогнул, но Джулиан заставил себя закончить: — Думаю, его уже ждут в другом месте, дорогая. И не в наших силах его удержать.

Рыдая, они прижались друг к другу, не слыша, как Генри бесшумно выскользнул из комнаты, торопясь за священником.

Счастье, которое они испытали, когда Арно ненадолго пришел в себя, было кратким. Сразу после этого малыш впал в беспамятство. До самого рассвета они бодрствовали рядом с его постелью: священник, вполголоса бормотавший молитвы, Джулиан, небритый, с налитыми кровью глазами, и Жюстина, уже не пытавшаяся сдержать слез. Генри тоже молился, изредка смахивая катившиеся по лицу слезы.

Вытянувшись на своей постели, Арно тяжело дышал. Губы его пересохли и потрескались от жара, глаза были закрыты, на лице застыло странное выражение. Джулиану невольно вспомнилась та ночь, которую он провел у постели умиравшей Коринны, те же самые звуки срывались тогда и с ее губ. Единственное, что утешало его, — мальчик уже перестал страдать. Как бы ни жестоко поступил с ними Господь, отняв единственного сына, по крайней мере он позволил ему уйти с миром.

Страшный миг подкрался незаметно. Бледные лучи утреннего солнца робко заглянули в комнату. Через открытое окно до них донеслось ласковое воркование горлицы. Ресницы Арно затрепетали, слабая ручка вздрогнула… и обмякла в отцовской руке. Он вздохнул в последний раз и затих навсегда.

Сначала измученные горем родители даже не поняли, что сына больше нет. Потом реальность со страшной силой обрушилась на них, и из груди Жюстины вырвался душераздирающий крик:

— О нет! Джулиан! Нет! Нет!

Он прижал ее к себе. Сдавленный хрип, похожий на рев раненого зверя, сорвался с его губ. Он повернулся к сыну — сейчас, в смерти, Арно снова стал похож на того же очаровательного, полного сил малыша, которым был еще совсем недавно. Слезы хлынули у Джулиана из глаз.

Арно ушел от них навсегда…

И счастье Джулиана ушло вместе с ним…

А в это время в городском особняке Джулиана Мерси задыхалась от ревности. Одного лишь взгляда на несмятую постель с той стороны, где обычно спал Джулиан, было достаточно, чтобы страшная правда открылась ей во всей своей неприглядности.

Итак, ее муж все-таки решился на это. Забыв о приличиях, этот негодяй провел ночь в постели своей любовницы! Стерпеть подобное оскорбление? Ни за что!

Ну, она ему покажет, злорадно подумала Мерси. Она поймает его на месте преступления! А уж тогда! Она пошлет его ко всем чертям и оставит навсегда!

Поскольку Генри не было дома, Мерси отправила Райзу с приказом приготовить для нее экипаж. Потом поспешно оделась, нарочно распаляя в себе гнев, чтобы не расплакаться.

Вскоре она уже мчалась в карете к Жюстине Бегу.

Подъезжая к знакомому дому, она неожиданно увидела около крыльца карету Джулиана. Сердце у нее упало. Мерси приказала кучеру остановиться и, спустившись по ступенькам, бегом бросилась по дорожке, ведущей к дому Жюстины. В одном из окошек горел свет. Бесшумно подкравшись к нему, Мерси заглянула внутрь.

Посреди маленькой комнаты стояли, тесно прижавшись друг к другу, Жюстина и Джулиан. За ними виднелась детская постель. Они стояли к ней спиной, и Мерси не могла видеть их лиц, к тому же они заслоняли от нее Арно… но от всей этой сцены веяло таким домашним теплом и уютом, что сердце Мерси едва не разорвалось.

Подавив рыдание, она повернулась и бросилась назад к карете. Она увидела все, что хотела. Итак, ее брак потерпел крах. И сердце ее было разбито.

У Джулиана была своя жизнь — любимая женщина, ребенок… Только ей, Мерси, не было места в его сердце.

Пришло время принять решение и начать новую жизнь.

Не справившись с горем, Жюстина потеряла сознание. Джулиан перенес ее в гостиную и попросил Генри побыть возле нее.

Сам он склонился над телом сына, судорожно сжимая в руках хрупкую детскую ручонку.

— Мы обязательно пойдем с тобой в парк, малыш, — дрожащим голосом говорил он. — Мы покатаемся на каруселях… А потом я куплю тебе пони…

Он повторял эти слова снова и снова, как магическое заклинание, которое одно только и могло бы вернуть к жизни его сына.

Но вот жестокая правда дошла до его сознания. Хриплые рыдания сотрясли его тело. Упав на постель, Джулиан плакал до тех пор, пока у него уже не осталось слез. Потом, успокоившись, любовно обмыл и одел тело сына в свежую рубашку и сменил на постели белье.

К тому времени как он, закончив свое печальное дело, вышел в гостиную, солнце уже заливало светом весь дом. Остановившись на пороге, он невидящим взглядом окинул сидевших на диване Жюстину и Генри. Обессилев от слез, несчастная мать уронила голову ему на грудь. Она уже не могла плакать, но лицо ее так постарело от горя, что Джулиан с трудом узнавал ее.

— Как она? — спросил он Генри.

Потемневший от тревоги взгляд Генри встретился с глазами Джулиана.

— Она совсем измучена. Я предложил уложить ее в постель, но она отказалась.

Джулиан нежно погладил Жюстину по плечу, но она даже не заметила этого. Жюстина настолько глубоко ушла в свое горе, что, казалось, уже ничего не видела и не слышала.

— Хозяин, умоляю вас, поговорите с ней. Заставьте ее хоть немного подумать о себе! — взмолился Генри. Потом, чуть слышно кашлянув, с какой-то застенчивой гордостью добавил: — Ей нельзя волноваться. Ведь она носит под сердцем моего ребенка!

Джулиан отпрянул.

— Боже милостивый! — выдохнул он.

Слова Генри, казалось, вдохнули в Жюстину жизнь. Привстав, она бросила на своего возлюбленного безумный взгляд:

— Генри, нет! Умоляю тебя!

Но Джулиан, сев рядом с ней на диван, взял ее руки в свои.

— Это правда, Жюстина?

Она молча кивнула.

— Почему ты мне ничего не сказала?

Она закусила губу.

— Боялась, что тебе будет неприятно. Что ты не одобришь этого…

— Не одобрю? — удивленно протянул он.

— Ты как-то сказал мне, что когда-нибудь я встречу какого-то… кого-то необыкновенного…

Джулиан, улыбнувшись, покачал головой:

— Что ж, Генри, выходит, недостоин тебя?

— Просто я думала, что ты имеешь в виду кого-то похожего на себя… — Жюстина опустила глаза.

Джулиан растерянно покачал головой.

— Я сам должен был давным-давно рассказать вам обо всем, хозяин, но не осмеливался. Поверьте, мы ничем не оскорбили ваши чувства. Все случилось уже после того, как вы женились на мадам… — неловко вмешался Генри. И замолчал.

Джулиан переводил взгляд с одного на другого.

— Это не имеет значения, друзья мои. Вы вправе поступать, как считаете нужным. — Он улыбнулся Жюстине. — И я искренне желаю вам счастья.

— Это правда? — пролепетала она.

— Конечно, моя дорогая. Но Генри совершенно прав: ты просто не имеешь права потерять этого ребенка. Так что береги себя. Арно… — начал он, но горло у него сжало судорогой. — Арно бы не простил тебе этого.

— О, Джулиан! — зарыдала она. — Ты так добр…

Похлопав ее по руке, он повернулся к Генри:

— Вы должны пожениться. И чем скорее, тем лучше. А я помогу вам, чем смогу.

— Спасибо, хозяин, — печально прошептал Генри.

— Но сначала нужно позаботиться об Арно, — вмешалась Жюстина. Смахнув с ресниц слезы, она вопросительно взглянула на Джулиана.

Он молча кивнул.

— Хозяин, я сейчас схожу в похоронное бюро. И ведь надо дать знать вашей матери, так?

— Конечно. Спасибо, Генри. — Джулиан тяжело вздохнул.

Как только за Генри закрылась дверь, Жюстина повернулась к Джулиану:

— Мой дорогой, прости меня. Наверное, наши новости ошеломили тебя…

— Тебе не за что просить у меня прощения. Первый слабый лучик радости в такой печальный день. Я счастлив, что у вас с Генри будет малыш.

— Ни один ребенок никогда не заменит мне Арно! — воскликнула Жюстина.

— Конечно, нет, — ласково сказал он. — Но ты еще так молода, и теперь у тебя будет ребенок… а может, и не один. Арно же будет вечно жить в наших сердцах. Мы никогда его не забудем — ни ты, ни я. И может, со временем наше горе немного утихнет.

Жюстина кивнула.

— А как же ты, Джулиан?

Он взглянул на нее, и она поразилась странной пустоте его глаз.

— У меня в жизни больше ничего не осталось.

— А Мерси?

— Ничего, — едва слышно повторил он.

— Джулиан, — схватив его за руку, с жаром сказала Жюстина. — Тебе нужно помириться с Мерси. Я знаю, она любит тебя.

Джулиан отвернулся.

— Джулиан, обещай мне, что хотя бы попытаешься.

— Хорошо, дорогая, будь по-твоему, — вздохнул он.

— А теперь нужно позаботиться об Арно…

— Я уже все сделал, не волнуйся.

— Тогда просто побудем с ним…

— Да. Мы просто побудем с ним.

Джулиан обнял ее за плечи, и они опустились на колени перед кроваткой их единственного сына.

Джулиан не сомневался, что мать огорчит смерть Арно, но он и представить себе не мог, что это известие так подействует на нее. Мадлен была просто раздавлена горем. Джулиан как-то не заметил, что с годами она все больше привязывалась к Арно.

— Мой бедный ангелочек, — без конца повторяла она, осеняя себя крестом и горестно всхлипывая на широком плече сына. — Внучек мой любимый…

Когда сын привез ее к себе домой, Мадлен от горя еле передвигала ноги. Усадив мать в кресло, Джулиан отправился разыскивать жену, собираясь сообщить ей печальную новость.

Но Мерси исчезла. Нехорошее предчувствие шевельнулось в его душе. Вбежав в спальню, Джулиан обвел ее обезумевшим взглядом — шкаф, где она держала свои платья, был пуст, ящики секретера выдвинуты, сумочки не было на месте.

Кинувшись вниз, в гостиную, Джулиан призвал к ответу горничную. Смущенная Райза объяснила, что мадам уехала из дома очень рано с каким-то мужчиной, которого она не знала.

— Моя жена уехала с Филиппом Бруссаром? — прорычал Джулиан.

Райза затрясла головой, не отрывая глаз от пола:

— Нет, месье. Мадам… уехала с одним джентльменом из Натчеза, неким месье Жераром.

В наступившей тишине Джулиан вдруг услышал, как его мать сдавленно ахнула.

Он круто обернулся и застыл — бледное, виноватое лицо матери поразило его.

— Тебе что-нибудь известно? — кинулся он к ней.

— Ох, Джулиан, — ломая руки, простонала она, — боюсь, это я во всем виновата!

— Не понимаю…

Мадлен с несчастным видом кусала губы.

— Несколько недель назад я написала в Натчез одной своей подруге. Попросила ее связаться с родственниками Мерси.

— Что?! — взорвался он. — Зачем?

Мадлен умоляюще протянула к нему руки:

— Прости, сын, это все моя проклятая гордость! Когда я начала вывозить Мерси в свет и представила ее своим знакомым, вдруг поползли сплетни о ее происхождении. Поговаривали, что она из очень бедной семьи. Вот я и подумала: а что, если пригласить из Натчеза родителей ее матери, ведь это сразу положило бы конец подобным разговорам…

— Мама, ну кто просил тебя вмешиваться? — взорвался Джулиан. — Вот, полюбуйся, чем все кончилось! Кстати, тебе не приходило в голову, что этот месье Жерар может быть одним из представителей семейки Дюбуа?

— Скорее всего.

— И Мерси вот так просто взяла и уехала с ним!

Джулиан заметался по комнате.

— Будь она проклята, эта маленькая дрянь! Гореть ей в аду! Ушла без единого слова! Да еще в тот самый день, когда умер мой единственный сын!

— Джулиан, я понимаю, как тебе больно, но не позволяй этой боли затмить твой разум! Ведь Мерси решила, что ты бросил ее и вернулся к этой женщине!

Глаза Джулиана сверкнули яростью.

— Она должна была верить мне!

— Джулиан, я уверена, это просто недоразумение, — успокаивала его Мадлен. — И со временем все выяснится…

— Плевать мне на нее! — в бешенстве прошипел он. — Подумать только — взяла и сбежала из дома, никому не сказав ни слова! Ну и черт с ней! Пусть отправляется в Натчез, если хочет! Да хоть бы и в ад — ей там самое место!

— Джулиан, я понимаю, как тебе тяжело. Столько всего свалилось на тебя… Успокойся, сынок. Все уладится. А пока что… мы должны позаботиться об Арно.

Джулиан резко повернулся к ней. Лицо его исказила мучительная гримаса.

— Мне кажется, ты хочешь предложить похоронить его без особого шума? — спросил он. Возле губ его залегла горькая складка.

Мадлен вздрогнула, будто он ее ударил. Джулиан даже опешил — она стояла перед ним, надменно расправив плечи, глядя на него с таким достоинством и гордостью, что ему стало стыдно.

— Мой внук — твой сын — будет перенесен в кафедральный собор, где по нему отслужат поминальную службу. Тело его будет выставлено в нем весь день, чтобы все наши друзья могли проститься с ним. И друзья его матери — тоже. А потом Арно будет похоронен там же, где и вся наша семья, — в семейном склепе на кладбище Сент-Луиса, рядом с твоим отцом…

Больше она ничего не успела сказать. Сдавленный стон вырвался из груди Джулиана, и, уронив голову на плечо матери, он зарыдал.