Неподходящий

Глава 14

— Тебе удобно? — поинтересовался Сергей насмешливо, когда Кира наконец справилась с объемным одеялом и устроилась за столом.

— Вполне. — Она пожала плечами.

Поставив перед ней чашку со свежесваренным кофе, Сергей вскинул бровь и с сомнением в голосе произнес:

— Точно? Могу дать тебе футболку.

Кира, потянувшаяся было за кофе, замерла и подняла на него глаза.

— А что же не рубашку? — Прозвучало очень язвительно. — С футболкой эстетика не та, знаешь ли. — Собственное смущение она поспешила спрятать в глубине чашки.

В ответ Сергей неопределенно хмыкнул и покачал головой. Еще пару секунд он оставался на месте, а после все-таки вернулся за стол.

Кира вздохнула с облегчением. В ней, как выяснилось, совершенно отсутствовало желание после проведенной с мужчиной ночи непременно вырядиться в его одежду. Что-то останавливало.

Нелепо, но для подобной интимности она и Сергей как будто были недостаточно близки. С каждой пробившей с пробуждения секундой Кира лишь сильнее чувствовала, что секс разрушил прежнюю легкость их общения.

Возможно, так думалось только ей одной: угадать мысли и чувства Сергея она пока не сумела. Спокойный, будто бы полностью довольный мужчина. Судя по присутствующему на столе ноутбуку, еще и успевший с самого утра поработать или на худой конец посидеть в сети.

Сонное спокойствие постепенно улетучивалось, и Кира уже улавливала в себе первые признаки тревожности. Осознание случившегося ночью накатывало на нее волнами, одна мощнее другой, и воспоминания короткими временными эпизодами всплывали на поверхность, но в собственную к ним причастность едва верилось.

Безграничные поцелуи, откровенные прикосновения, громкие стоны и низкие хрипы — все это словно прожил кто-то другой. В самой Кире не изменилось ничего.

Она не превратилась вдруг в ж-е-н-щ-и-н-у. Ей не явилось откровение. Даже уверенности в общении с Сергеем не прибавилось ни на грамм. Скорее, наоборот, прошлые расчеты траекторий теперь стали бесполезны, а новые еще предстояло произвести в будущем. В настоящем же оставалось плутать в неуютной неизвестности без страховки и уверенности в собственных силах.

С неохотой Кира была готова признать, что, кажется, нервничает. До начинающего мелкого дрожания пальцев и затмения разума. Последнее, если честно, пугало до ужаса.

Вперившись взглядом в черный кофе, почти до краев наполняющий выданную ей Сергеем белую чашку, Кира старательно и совершенно безуспешно искала варианты дальнейшего поведения и возможного разговора. Растерянность не желала откланяться, как и дезориентирующая — то ли результат прошлой ночи, то ли нынешних нервных переживаний — слабость в теле.

Собственно, только в это мгновение Кире наконец вспомнились логично вытекающие из прощания с девственностью физические последствия вроде тянущей боли и дискомфорта внизу живота и между ног. Прежде прислушиваться к собственному организму ей было не досуг: стоило открыть глаза, как мысли о неминуемой встрече с Сергеем в пределах его квартиры пришли быстрее всех прочих.

— Вкусно?

Кира, несмотря на казавшуюся абсолютной напряженность и сопряженную с той внимательность к любому жесту и слову Сергея, вздрогнула от неожиданности.

— Что?.. — Она подняла голову и сразу наткнулась на внимательный, как будто чуть обеспокоенный взгляд Сергея.

Он повторил:

— Кофе вкусный?

— А, — Кира выдохнула, — да. Очень. — Она активно закивала головой и осторожно подняла горячую чашку к губам.

Сергей кивнул.

— Тогда пей. — Тон был настолько ровный, что Кира затруднялась с трактованием подтекста: ее торопили и выпроваживали или всего лишь просили не чахнуть над кружкой?

— А я пью.

— Вижу. — Сергей сдержанно улыбнулся. — Завтракать будешь?

Его вопрос, совершенно обыкновенный и нисколько не интимный, вызвал у Киры неловкость. Растеряно хлопая глазами, она не сразу нашлась с ответом, долгие секунды разбираясь в собственных потребностях и желаниях.

Вместе с активным мыслительным процессом разыгрался аппетит, и выбор был сделан. В конце концов, завтрак казался хорошим поводом оттянуть дальнейший, наверняка неминуемый разговор.

— Буду, — кивнула она несколько минут спустя, когда Сергей поглядывал на нее уже не столько выжидающе, сколько с непониманием.

— Отлично. — Он вновь встал из-за стола и шагнул к холодильнику, открыл хромированные дверцы и принялся вещать из огромных недр: — Есть всякий сыр, парма... — Кира не видела, но слышала шорохи упаковок и периодический стук пластиковых контейнеров о стеклянные полки. — Еще сырники есть, будешь?

Кира поспешила согласиться прежде, чем на столе перед ней появится содержимое целого холодильника. Ситуация была непривычна, и оттого настороженность и неловкость росли с каждой минутой. Сергей не делал совершенно ничего необычного, однако Кира не знала, куда себя деть: как сесть, как улыбнуться и что сказать.

Любая забота, пусть и такая, из вежливости и привычки, ставила ее в тупик. Всегда казалось, что Кира обременяет другого человека, что она должна поступить иначе, чем поступила, что она причиняет неудобства своим присутствием.

Конечно, она давно знала, что все эти мысли — ерунда и неправда, и столь же давно научилась не думать подобные глупости, не воспринимать проявления гостеприимства, щедрости и дружеской поддержки как что-то искусственное и неискренние, но сегодня неожиданно накрыло. Наверное, потому, что Кира отчетливо понимала, насколько она и Сергей друг другу никто.

Или, быть может, потому что внутри нее постепенно нарастал страх: вдруг Сергей считает по-другому? Маловероятно, но все же...

Дверцы холодильника закрылись бесшумно, и Сергей снова появился в поле ее зрения, нагруженный несколькими контейнерами с едой и парочкой упаковок с деликатесами от явно заграничных производителей. На секунду Кира испытала зависть: наверняка Сергею с находящимися в его владении ресторанами запросто достаются недоступные в супермаркетах даже не самым простым смертным гастрономические изыски.

– Что, проснулся аппетит? — он по-своему истолковал ее взгляд.

Кира улыбнулась. Голод и правда чувствовался сильнее, да и попробовать несомненно настоящую пармскую ветчину, а не суррогат в пиццы бюджетной стоимости, хотелось, откровенно говоря, очень.

— Есть немного.

— Прекрасно, — Сергей одобрительно кивнул, словно имел своей целью обязательно Киру накормить.

Впрочем, подумала она тут же, может, натуре рестораторов подобные желания присущи по умолчанию, и они, как стереотипные бабушки, мечтают видеть вокруг только крайне сытых людей?

Кира не сдержала смешок, но за гулом работающей микроволновки Сергей ничего не услышал. К счастью.

— Сырники для прекрасной дамы. — Буквально через минуту перед ней поставили большую плоскую тарелку сырниками и свежими ягодами клубники. Сама Кира никогда не заморачивалась с сервировкой блюд, тем более во вовремя завтрака, а Сергей явно постарался. — Джем, сироп, сметана? — спросил он все тем же по-шутовски услужливым тоном.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет-нет, спасибо. Я так.

— Уверена? Они не слишком сладкие сами по себе.

— Так даже лучше, — заверила Кира честно. — Особо сладкие я не люблю.

Успевшие немного нахмуриться за последние пару секунд лоб и брови Сергея расслабились. Вероятно, убедившись, что Кира действительно ничего больше не хочет, а не просто страдает приступами излишней скромности, он тоже сел за стол и притянул поближе к себе тарелку с ветчиной.

Пожелав друг другу приятного аппетита, они на время замолчали, сосредоточившись на завтраке. Кира обрадовалась возможности хотя бы чуть-чуть перевести дух и собраться с мыслями.

Определенно, пора допивать кофе, вызывать такси и отправляться домой. Слишком все... сложно. Внутри царили сумбур и непонимание собственных чувств. Хотелось остаться наедине с собой и хорошенько обдумать случившееся в последние двадцать четыре часа. Разобраться с тем, что она сама же и распланировала и осуществила, а теперь вот, никак не могла решить, чего в ней больше — сожаления или довольства собственной решимостью и удавшейся авантюрой?

Радости Кира не испытывала. Все-таки еще пару лет назад свой первый секс она представляла иначе: любимый и любящий парень, привычная квартира, полное отсутствие каких-либо сомнений и горечи осадка на утро, в котором е обнимали бы самые теплые и родные руки, а не... вот так.

С точки зрения физиологии, конечно, вчерашний секс определенно оказался превосходящим ее ожидания. Сергей знал, что делал.

Ночью Кира саму себя забыла, потерявшись в обжигающем и влажном мареве тягучего, медово-хмельного удовольствия. С ней обходились нежно и терпеливо — нельзя было не заметить, насколько трепетно-аккуратно ее касался Сергей, насколько он позаботился о ней в первую очередь, сведя неизбежные болевые ощущения к минимуму.

Благодарность затопила Киру с головой. Она хорошо понимала, что не всем девушкам повезло так, как ей вчера. Понимала она и то, что с любимым парнем ее могло постичь разочарование или что-то еще более неприятное. И все равно осадок, оставшийся от несовпадения ожиданий прошлого с реальностью настоящего не давал Кире покоя. Мечтала-то она о другом...

Впрочем, когда сбывались ее мечты? То-то же.

— Кира? — позвал ее Сергей, когда они почти одновременно закончили с едой и допивали остывший кофе.

— Да? — Она напряглась, уже догадываясь, о чем он наконец собрался заговорить.

Сергей, будто смущаясь, потер лоб и на миг отвел от нее взгляд.

— Ты как? Я имею в виду после вчерашнего.

— Хорошо, — ответила она поспешно. — Правда.

Во взгляде Сергея читалось беспокойство, но какое-то... Оскорбительное, да.

Мужчины не смотрят так на взрослую женщину, с которой накануне переспали. Так они смотрят на маленьких девочек, на их глазах умудрившихся разбить коленку.

— Точно? Ничего не болит?

Кира вспыхнула. Не от смущения. От злости.

— У меня ничего не болит, — процедила она сквозь зубы, крепче сжимая в руке чашку. — Я взрослый человек, не нужно меня опекать. От дефлорации еще никто не умирал, поверь мне. — Последние ее слова прозвучали уже с неприкрытой грубостью.

Сергей поморщился и вздохнул.

— Извини, — не очень искренне, по Кириным ощущениям, бросил он. — Всего лишь хочу знать, что все прошло нормально. Все-таки это твой первый раз. — Взъерошив и без того торчавшие во все стороны волосы, он криво усмехнулся. — Я, правда, не понимаю, почему я...

Кира резко его перебила:

— Только не придумывай ничего такого. Ты просто меня заинтересовал. Исключительно физически, — заметила она на всякий случай. — У меня довольно избирательный вкус, вот и все. Никаких удивительных историей о моей затянувшейся невинности нет.

— И только поэтому ты тянула до двадцати пяти?

Кира смущенно потупила взгляд. Продолжать вранье стало неудобно.

— На самом деле мне... двадцать два. Извини, что солгала. — Она вновь посмотрела на Сергея, и усмехнулась: естественно, теперь он пялился на нее как старый дед на неразумного ребенка.

— Не понимаю зачем.

Она пожала плечами.

— А ты бы стал со мной спать, зная, сколько мне лет?

Он хмыкнул. Красноречиво.

— То-то и оно. — Кира поднялась. Подхватила с соседнего стула ранее примеченную одежду и проговорила: — Я сейчас оденусь и поеду.

— Я отвезу. — Сергей поднялся следом за ней. Наткнувшись на ее полные несогласия глаза, он повторил: — Я отвезу.

Кира раздраженно дернула плечом и пошла в спальню переодеваться. Плевать.

Когда она вышла из спальни, Сергей как раз натягивал поверх футболки серую толстовку. Сглотнув, Кира часто заморгала, выбрасывая из головы запечатленную только что картинку: напрягшиеся мышцы пресса и плеч, едва мелькнувшая на стыке белой футболки и темно-синих джинсов полоска кожи, которую она каких-то десять часов назад наверняка трогала кончиками собственных пальцев...

— Готова? — уточнил он сдержанно.

Кира молча кивнула.

В машине они едва обменялись несколькими фразами — все по делу. Напряжение внутри салона сдавливало виски и грудь, но Кира упорно держала оборону и игнорировала нарастающее чувство вины перед Сергеем за неоправданную грубость. Стоило попросить прощения, но извиняться по-настоящему Кира ненавидела — руку себе откусить и то не столь неприятно.

— Спасибо, — поблагодарила она неуверенным голосом, когда машина остановилась у ее подъезда.

— Не за что. — Сергей повернулся к ней, но Кира не нашла в себе смелости встретить его взгляд. — Пока?

Она кивнула.

— Пока.

Шорох шин по асфальту нагнал ее одновременно с запищавшим кодовым замком подъезда. Кира вошла внутрь, вызвала лифт. Поднялась на свой этаж. На душе стало неуютно, а в голове — пусто.

Уже закрыв за собой входную дверь в квартиру, Кира вдруг и некстати вспомнила, что не успела попробовать такой желанной пармской ветчины.

Жалко. Аж до слез.