Неподходящий

Глава 30

Он все-таки успел выпить с Антоном в «Молоте», но ни опьянения, ни хотя бы легкого, отвлекающего тумана в голове не появилось. В груди все так же тоскливо выло сердце, заключенное в жгучий кокон неудовлетворенности и нежелания мириться с сложившимся жизненным раскладом. Чувства, как бы ни сопротивлялись, оставались под полным контролем разума.

Вопреки собственному состоянию, Сергей не планировал обивать один конкретный порог и умолять ту самую, единственную, изменить свое решение. Иногда, конечно, едва держался, но помогало осознание: ему действительно нечего Кире предложить. Самым циничным и вполне объективным образом она была права — он не пара двадцатидвухлетней девушке.

Забавно и горько, сколь по-разному в их ситуации ощущалась пропасть длиною в восемнадцать лет. Юность Киры ничуть Сергея не беспокоила: она не стала ни преимуществом, ни недостатком. По правде говоря, он нередко забывал, что почти в два раза ее старше — такой удивительно зрелой, рассудительной и здравомыслящей была Кира, не уступая ему в знаниях о мире, понимании действительности, образованности, глубине личности и стойкости характера. Редкая, поразительная женщина, которую он уже и не надеялся повстречать.

Чем, в свою очередь, он привлек Киру, Сергей догадался без особых усилий: очевидно, ровесники проигрывали ей и в уме, и в чувственности. Впрочем, это понимание слабо утешало: совсем скоро желторотые юнцы повзрослеют и возмужают, наберутся опыта и мозгов — и ему, стареющему , уже нечего будет им противопоставить.

Кто-то обязательно заметил бы, что он довольно обеспечен и держит себя в хорошей форме, вот только женщина, которую он умудрился-таки полюбить, плевать хотела на деньги и ничуть не обманывалась ускользающей от него молодостью. И, как ни жаль это признавать, Кира была права, отказавшись представлять их совместное будущее.

Через какой-нибудь десяток лет он вполне обоснованно рискует потерять и крепкое здоровье, и привлекательную внешность, и — неприятно даже задумываться, — станет не таким уж хорошим кандидатом для отцовства. О детях Сергей не мечтал, но не мог не допускать мысли, что однажды (пусть не в ближайшие годы) Кира изменит свое мнение о материнстве, — и на что он будет годен? В пятьдесят с лишним-то лет?

Хотелось верить, что на многое, однако дать тому гарантию не мог никто. Нежелание Киры ввязываться в заведомо сложные отношения было понятно уму и мучительно противоречиво сердцу.

Надежда, что Кира хотя бы неосознанно в него влюблена, угасала, на ее место пришел страх, почти уверенность: счастливый финал для них в любом случае невозможен. Едва ощутимый, но прибавляющий себе убедительности с каждым днем.

Сергей уже не видел причин стоять на своем. Лучше перетерпеть агонию сейчас, чем смотреть повзрослевшей, еще более прекрасной Кире вслед несколько лет спустя, когда она закономерно потянется к подходящему мужчине.

До сих пор ей попросту негде было повстречать достойного кандидата — не в тех местах и социальных кругах она бывала в силу возраста и положения, но Сергей не сомневался: она достигнет серьезного карьерного успеха и быстро. А там…

Среди юристов всех рангов и мастей интересных мужчин окажется достаточно. Молодые, самодостаточные, близкие по духу. Старая как мир история, когда молодая девушка, обманувшись легкой влюбленностью в зрелого мужчину, став старше, находит настоящую любовь в лице своего ровесника.

Сергей не стремился познать унизительную участь ставшего ненужным балласта, да и привязывать к себе Киру, а затем удерживать всеми возможными способам он бы не стал, даже вопреки выворачивающим наизнанку чувствам. Путь и одна только мысль, что все закончилось и совместного с Кирой будущего нет, доводила до отчаяния и почти ставила на колени. Его, взрослого, закаленного жизнью мужика.

Принять несправедливость, которой увенчались его внезапные, долгожданные и, к сожалению, безответные чувства, было тяжело. Сергей знал, что справится, но прямо сейчас, когда в пустой, полутемной квартире ему постоянно мерещилась Кира, не мог найти себе места.

Он опять, словно мазохист, слушал ту самую пластинку, что она ему подарила, и усмехался смыслу звучащих в песнях слов. Как юный, впервые влюбленный подросток, замечал особенные совпадения там, где их, разумеется, не существовало.

Громкий звонок в дверь заставил его вздрогнуть и поспешно отключить проигрыватель. Проведя ладонями по лицу, словно снимая с себя морок усталости, который не хотелось демонстрировать кому не попадя, Сергей вышел в коридор.

Он не стал смотреть в глазок и сразу открыл дверь. И замер.

На пороге, чего он совершенно не ожидал, стояла Кира. Желанная до невозможности сделать вдох. Он, кажется, лишь теперь во всей полноте ощутил съедавшую его изнутри тоску. Кончики пальцев словно ныли от потребности поскорее дотронуться до самой прекрасной и необходимой девушки на свете. Сергей, однако, не сдвинулся с места.

— Зачем ты здесь? — спросил он наконец, с усилием разлепив застывшие, пересохшие губы. В голосе, не выдавая всех мучивших его чувств, прозвучало только усталое безразличие.

Наносное, конечно. В мире крупного бизнеса держать лицо учишься с первых дней, да так, что никогда не перестаешь себя контролировать. В свои почти сорок Сергей умел оставаться бесстрастным в любом состоянии. Даже когда внутри клокочет от бессилия и злости.

Внешний вид Киры довольно агрессивно сообщал о цели ее визита: яркий макияж, пышно уложенные волосы, облаченные, несмотря на мороз за окном, в тонкий капрон ноги, выглядывающие из-под ткани пальто, — в обычные дни она одевалась иначе.

— Ты же знаешь. — Кира посмотрела на Сергея красноречиво и с вызовом. — Ты знаешь, зачем я здесь, а я знаю, что ты это знаешь... — Она усмехнулась.

Уперевшись плечом в дверной косяк, Сергей в ответ вздернул бровь:

— А кто сказал, что мне это еще нужно? — получилось жестко, почти едко-насмешливо.

Лишь на секунду — одно сладкое мгновение, — глаза напротив расширились, и по прекрасному молодому лицу пошла рябь. Что-то было не так.

Вся эта сцена на пороге квартиры напрягала и приводила в смятение. А уж когда Кира на миг сбилась и Сергей успел заметить плещущееся внутри серых глаз отчаяние, стало и вовсе не до их последнего разговора.

Что-то определенно было не так.

— Да брось. — Кира вернула на лицо уверенную улыбку. — Ты меня хочешь. Я знаю, — повторила она как мантру; взгляд, направленный на Сергея, начинал меркнуть, будто сил на притворство у Киры почти не осталось.

Ее руки потянулись к пуговицам пальто. Высвободили одну, вторую... В расширяющемся вырезе все еще не появилось и намека на одежду.

— Кира... — предостерег Сергей, не двигаясь и едва дыша.

— Что? — Она облизала выкрашенные алым губы, и он взглядом проследил за кончиком ее языка. — Неужели выгонишь?

— Разумеется, нет. — Он отступил, предлагая ей войти.

Кира, тем не менее, замялась, неожиданно растеряв былую решимость. Сергей хмуро и пристально наблюдал за каждым ее движением, не пропустив ни задрожавших на несколько секунд рук, ни будто бы покачнувшихся от слабости ног.

Он снова шагнул к ней, поддерживая и помогая снять верхнюю одежду. Под пальто обнаружилось платье. Тоненькое, похожее на сорочку. Откровенное и соблазнительное. Сергей отметил внешний вид Киры неосознанно, по привычке, и тут же забыл обо всем, ощутив, какой холодной, едва ли не ледяной оказалась кожа под его руками.

— Ты где успела так замерзнуть? — спросил он, начав безостановочно растирать ее плечи своими ладонями в попытке хотя бы немного согреть.

Кира ломано улыбнулась.

— Отпустила такси, а потом д-д-долго, — она застучала зубами, как будто только после его слов поняла, насколько окоченела, — не могла решиться и зайти.

— Дурочка, — выдохнул Сергей. — Заболеешь ведь. Разувайся быстрее. — Он выпустил Киру из своей хватки, позволяя ей расстегнуть и снять сапоги.

Получалось у нее плохо, и он уже хотел помочь, когда «молния» поддалась малоподвижным от холода пальцам. Сбросив сапоги, Кира неловко переступила с ноги на ногу и кинула на Сергея несмелый, потерянный взгляд.

— Тебе в душ нужно, — заметил он ровно, хотя больше всего хотелось подхватить Киру на руки и, утащив в спальню, закутать в три одеяла, а затем лечь рядом. — Сама справишься?

Она заторможенно кивнула.

— Да.

— Хорошо. Тогда иди скорее.

Кира еще раз кивнула и ушла в ванную. Сергей, тяжело вздохнув, повесил прежде болтавшееся на предплечье пальто и отправился в гостиную. Ждать.

Прошло около двадцати минут, проведенных в полной тишине, когда наконец хлопнула дверь ванной и в комнату вошла Кира. В теплом махровом халате и тюрбаном из полотенца на голове, раскрасневшаяся от горячей воды и пара, сейчас она являлась противоположностью себя же получасовой давности.

Макияж был смыт, из выражения лица исчезла наигранная циничность, но и собой прежней, спокойной и уверенной, Кира не выглядела. В скрытой под халатом фигуре угадывалась скованность, во взгляде таился то ли испуг, то ли необъяснимая, страшная опустошенность.

Сергей хмуро проследил, как Кира, все еще ничего не говоря, подходит ближе и осторожно садится на противоположный конец дивана, подальше от него.

— Ты как? — не выдержал он первым.

— Хорошо. — Он бросил на нее недоверчивый взгляд. — Правда, хорошо. Ты прости, что я так явилась, особенно после… — она смущенно прервалась, зная, что он прекрасно понимает, о чем речь. — Просто… у меня, наверное, сдали нервы. Извини. Я сейчас уеду домой, — замолчав, Кира уставилась на собственные сложенные на коленях руки.

Сергей выдохнул и попытался успокоиться. Тревога успела разрастись в нем буйным цветом, но не стоило терять головы. Особенно сейчас.

— Что случилось? — произнес он тихо. — Кир?..

Она кинула на него несмелый, однако доверчиво-открытый взгляд. Сергей медленно пересел ближе и с облегчением замер, убедившись, что Кира не против.

— Я сегодня видела своего биологического отца. Того самого, — уточнила она зачем-то. — Как-то это выбило меня из колеи.

— Ты издалека его видела или?..

— Или. — Она кивнула. — Ждал меня в подъезде. Пытался поболтать со мной по душам.

Что-то тяжелое и ледяное ухнуло из груди в живот. Сергей задышал чаще и на миг зажмурился.

— Ты… — Он сглотнул. — Он ничего тебе не сделал?

— Нет-нет, — Кира тут же вскинулась и закачала головой. — Все нормально. Правда.

— Точно?

— Да. — Ее ладонь в успокаивающем жесте коснулась его, и пульс тут же забился где-то в горле. — Я себя так просто в обиду не дам, правда. Да еще как раз соседские дети в подъезд забежали, спугнули, его, видимо.

Сергей взволнованно вздохнул.

— Он ведь и снова придет.

Кира пожала плечами.

— Может в принципе. Но я не боюсь, пошлю его еще раз. — Свободной рукой она озадаченно коснулась лба, но уже секунду спустя улыбалась. Впрочем, Сергей не слишком верил этому показному спокойствию. — Извини, что я так пришла. Да еще в таком виде.

— Все нормально, — заверил он, продолжая внимательно следить за любым изменением в ее мимике и жестах. Сердце сжималось и болело: от накопившейся за минувшие недели тоски, от беспокойства из-за сегодняшнего происшествия и от не реализованной потребности защитить Киру от всех возможных бед. — Я рад, что ты пришла. Ты всегда можешь мне позвонить или прийти ко мне домой. Тем более в беде.

— Спасибо. — Она смущенно отвела глаза и чуть прикусила нижнюю губу. — И все же мне дико неудобно. За все, — добавила она уже шепотом. — Мне лучше уйти. — Кира попыталась подняться, но Сергей мягко придержал ее за запястье.

— Не уходи, — вырвалось у него. — Ты ведь почему-то пришла именно ко мне. Подумай, зачем? — спросил он нетерпеливо, с какой-то пояти яростной надеждой в голосе. — Ты бы не пошла ко мне, если бы ничего не чувствовала, так же?

— Прости, — выдохнула Кира. — Я… я совсем запуталась. И я боюсь. Я не знаю, как поступить. Ты прав, но… — Она устало опустилась обратно на диван, ни разу не попытавшись высвободить из руки Сергея своей. — Но я все равно ужасно боюсь, что согласившись, уступив своим порывам, обману и тебя, и саму себя. Вдруг мои чувства пройдут? Как понять, что это навсегда? У меня нет опыта. Я не знаю, не понимаю… Я боюсь не выдержать нашей разницы в возрасте. Я не хочу сейчас детей, не хочу сидеть дома, но…

— Разве я требовал от тебя детей или отказаться от карьеры?

— Но…

— Что?

— Разве ты не хочешь полноценную семью? Ты старше, ты построил бизнес, тебе, возможно, хочется быть отцом? — Она посмотрела на него вопросительно и добавила нервно, будто с предупреждением: — А я не знаю, захочу ли я вообще детей, понимаешь? Я не могу обещать, что когда-нибудь соберусь в декрет. Или, не знаю, решу осесть дома и стану готовить ежевечерние ужины. Все эти типичные функции жены — это не про меня.

— Кира, — позвал Сергей и, поймав наконец, ее взгляд, заговорил, серьезно и убедительно: — Послушай, не пытайся просчитать все наперед и думать за других. Я предлагаю тебе отношения, которые мы вдвоем и построим. И только мы вдвоем решим, какими они будут. Я выбираю тебя, именно тебя — такую, какая ты есть, — а значит, не против твоих карьерных амбиций и нежелания иметь детей. Меня это устраивает, понимаешь? — Он дождался от Киры согласного кивка. — Я хочу быть с тобой. Потому что ты есть, а не потому что мне от тебя нужны дети или горячий ужин на столе. Если бы я мечтал стать отцом, я сказал бы об этом прямо или вообще давно женился бы. — Сергей вновь ненадолго замолчал и вздохнул, собираясь с мыслями. Верные слова давались тяжело. Казалось, часть вложенного в них смысла теряется, остается недоступной, и это раздражало. Ему было важно донести до Киры свое видение отношений, продемонстрировать, что он не ждет от нее подчинения или смирения. — Мне нужна ты. Такая, какая есть. Но, — добавил он, — это обоюдоострый меч: если ты решишь выбрать меня, тем самым, как и я, дашь обещание не предать этот выбор. Например, когда лет через десять тебе вдруг захочется детей, а я пойму, что уже не готов рисковать. Если мы выбираем друг друга, то даем обещание этот выбор не предавать. Ну а если мы его не сдержим, — Сергей неопределенно качнул головой, — то грош цена и нам, и нашим обещаниям.