Неразгаданные сердца

ГЛАВА 16

Оставшись одна в утешительной темноте своей постели, Амисия настороженно прислушивалась к своим чувствам. Прежний гнев против Галена и жалость к себе сменились более серьезными размышлениями — как и предполагала Сибилла. Она перебирала в памяти все, что сказала ей мать. Неожиданная, но могучая и такая необходимая опора — материнская любовь — помогла ей отрешиться от эгоистических сетований по поводу нанесенных ей ран и задуматься над положением Галена. Он ни разу не назвался никаким именем, кроме того, которое действительно принадлежало ему. Да, он — это Гален Фиц-Уильям, человек, который помогал бедным людям, избавил от страхов юного Дэйви, спас Рэндольфа от мучений. Мать говорила правду. Был ли Гален наследником графского титула или разбойником — не имело значения. Это был Гален, и она любила Галена. Только неразумное дитя могло бы отвергнуть реального, живого человека и предпочесть ему бесполезную иллюзию — бесплотного героя легенд.

— Амисия…

Ее имя, тихо произнесенное голосом Галена… Амисия не сомневалась, что звук ей просто померещился.

— Амисия!

По-прежнему это был не более чем громкий шепот, но в нем слышалось явное нетерпение.

Голос был реальным и принадлежал Галену! Он искал ее! Путаясь в складках юбки и полога, Амисия поторопилась подняться и откликнуться:

— Я здесь, Гален, здесь!

Гален остановился под сводчатым потолком лестничной площадки в конце коридора и навострил слух в ожидании ответа. Приходить сюда было с его стороны неразумно. Но он должен был — любой ценой! — повидаться и поговорить с Амисией. Все, что надлежало выполнить до того как придет подкрепление из Таррента, он выполнил. Он даже выждал, пока Уолтер, получивший приказ доставить на берег аббата Петера и сидевший на веслах, проплыл уже больше половины пути до берега.

Амисия широко раздвинула полотнища полога и была уже готова соскочить с кровати, как дверь комнаты распахнулась.

— Гален, я здесь!..

Серебристо-зеленые глаза мгновенно обратились к фигуре, видневшейся в просвете полога. Призывно протянув к нему руки, Амисия стояла на коленях в облаке разлетевшихся волос, отливающих золотом, и глаза ее лучились любовью. Широкими шагами направился он к кровати, не заметив, как за его спиной метнулось к двери сгорбленное бесформенное существо.

Когда он обхватил ее своими сильными руками, Амисия не стала тратить время на расспросы о том, каким чудом можно объяснить его внезапное появление. Здесь, здесь была настоящая жизнь, перед которой бледнели блуждающие огоньки мечтаний.

— Амисия, ты должна верить мне. — Даже звук его голоса наполнял ее блаженством. — Я люблю тебя, и, будь моя воля, я никогда, ни в чем не стал бы вводить тебя в заблуждение. — Нелегко давались Галену объяснения. Он был честен и правдив, и ему редко приходилось в чем-нибудь оправдываться. Но теперь самым важным для него было, чтобы Амисия поняла его. Он сам не сознавал, с какой силой его руки стиснули ее плечи, когда он чуть подался назад и начал заново. — Я не собирался давать волю своим чувствам, пока не смогу прийти к тебе открыто, как сын графа, и по всем правилам посвататься к тебе, к дочери Райборна. А потом дела пошли совсем скверно, и, чтобы спасти тебя от произвола Гилфрея и сорвать его планы, у меня не оставалось никаких других способов, кроме одного: сделать то, что я сделал. — Он вдруг осекся, поняв, что ситуация не изменилась и до сих пор. Он скрипнул зубами, но продолжил. — И, хуже того, я и сейчас не имею права открывать тебе, что же руководило моими поступками. Но поверь, пожалуйста, поверь мне: в конце концов все уладится.

— Ш-ш-ш… — прошептала Амисия, кончиками пальцев нежно коснувшись его щек. — Я верю, верю тебе, и ни о чем не буду спрашивать, потому что знаю — ты все объяснишь, когда будешь свободен сделать это.

Ответная медленная улыбка Галена разгорелась с такой силой, что, как и при прошлых встречах, Амисия просто растаяла в ее лучах и прильнула к нему, забыв обо всем на свете. Гален был счастлив и горд: сэр Джаспер оказался прав. Амисия подарила ему свое доверие, а это неизмеримо облегчало борьбу, которая ему еще предстояла.

— Нас ждет прекрасное будущее, клянусь тебе, — заверил он ее, и с каждой секундой крепла его вера в счастливый исход.

Гален поцеловал ее с такой горячей и нежной благодарностью, что душа ее устремилась ввысь, навстречу его душе. Поистине, ликовала она, вот доказательство, что на смену детским мечтам пришла реальность во плоти и крови, сулящая в будущем куда больше радости, чем эфемерные иллюзии.

Но действительность мгновенно обернулась к ним своей устрашающе темной стороной. Будущее, которое Амисия успела себе нарисовать, может существовать только до тех пор, пока существует ее герой — смертный, слишком смертный герой! С усилием оторвавшись от Галена, она взглянула на него глазами, полными страха.

— Ты должен уйти. Беги! — потребовала она. — Беги отсюда, пока мой отчим не застал тебя здесь. Он хочет добиться, чтобы наш брак был признан недействительным, и собирается все-таки выдать меня за своего сына.

— Нет, Фаррольд женится на своей любимой, точно так же, как я женился на своей.

Теперь, когда между ними воцарились мир и согласие, у Галена отлегло от сердца, и он с улыбкой взглянул на ее встревоженное лицо. Ради этого он шел на риск, за это был готов платить любую цену. Но, по ее мнению, он слишком мало был озабочен опасностями, которым подвергался. Как он тревожился за нее, вспоминала она, когда она пренебрегала его призывами к осмотрительности… а теперь она снова попыталась убедить его, как важно соблюдать осторожность.

— Я люблю тебя, я не переживу, если тебя отнимут у меня! Поэтому умоляю тебя, умоляю: уходи сейчас же!

Это любовное признание было обращено не к разбойнику, а к человеку, которым он был в действительности. На радостях Гален не мог отказать себе в последнем поцелуе. Один, последний поцелуй, который они подарят друг другу, перед тем как соединиться навсегда… Через три дня? Через неделю? Или еще позже? Эта неопределенность заставила его вложить в поцелуй еще больше страсти. Они забыли обо всем, что их окружает, об опасностях, которые были так близки… и горячий поцелуй был прерван холодными, презрительными словами:

— Как это любезно с твоей стороны — избавить меня от необходимости прогуляться за тобой, Волчья Голова.

Гилфрей так и сиял: судьба подкинула ему неожиданный подарок.

У Амисии перехватило дыхание. Из-за широкого плеча Галена она со страхом взглянула на громоздкую тушу, загородившую дверной проем — единственный путь к спасению. Какое ужасное отрезвление после столь упоительного мига разделенной любви!

Лицо Галена превратилось в ледяную маску. Не отводя сузившихся глаз от врага, он мягко, но решительно оттолкнул Амисию в глубину алькова, а затем встал лицом к лицу с Гилфреем — живой щит между падчерицей и отчимом.

— Славный обмен: лихой разбойник за полоумного святошу и горстку никчемных холопов. — Гилфрей не мог сдержать торжества. — Только зачем было сманивать людей из Брейстона? Я бы охотно уступил тебе этих дармоедов. В Райборне есть деревни побогаче, а вокруг шатается слишком много охотников до чужого добра.

Гален все еще молчал, и Гилфрею вдруг сделалось неуютно под упорным взглядом светло-зеленых глаз, исполненных какой-то странной силы. Барон ни за что не признался бы в этом, но он не был уверен, что сможет остановить выскочку-разбойника, если тому вздумается отодвинуть его плечом.

— Стража! — На всякий случай барон поспешил себя обезопасить. — Взять этого наглеца! Вяжите его!

Из-за спины Гилфрея показались двое стражников, и Амисия увидела, как Мэг прижалась к стене, чтобы кто-нибудь из них ногой не отшвырнул ее с дороги. Только тут Амисия поняла, почему Гилфрей нагрянул сюда как гром среди ясного неба. Пока стражники толстой веревкой связывали руки Галена за спиной, она проклинала себя на чем свет стоит. Как она могла не понять всей меры опасности раньше? Как могла допустить, чтобы обдумывание материнских речей, а потом восторг от появления Галена заставили ее забыть о присутствии гадкой старухи.

— Вот так-то, — спесиво проговорил Гилфрей, вновь обретя уверенность, когда Гален был надежно связан. — А за то, что ты захватил подати, принадлежащие мне по закону, я заставлю тебя расплатиться сполна.

У Амисии кровь застучала в ушах. Она едва расслышала, как Темный Лорд объявил приговор:

— Спустя неделю состоится публичная казнь. Для черни это захватывающее событие: притащатся целые толпы со всех концов моих земель. Холопы, которым ты вздумал помогать, на самом деле просто дикари; их хлебом не корми — дай поглазеть на такое зрелище. А заодно они получат урок: своими глазами увидят, как я поступаю с теми, кто покушается на мою собственность; я-то собирался примерно наказать Рэндольфа, только ты его у меня выкрал.

Глаза Гилфрея горели мстительным удовольствием от предвкушения обещанной расправы, и Амисии даже глядеть на него было страшно.

— Гален — лорд! Он один из самых знатных баронов! — выкрикнула Амисия, вскочив с кровати. — У вас нет права его судить!

— Он — разбойник, — отрезал Гилфрей и с глумливой миной, заменявшей у него улыбку, добавил: — А то нет? Ты ведь сама так говорила. И потом, какая разница, кто он по рождению: его преступления заслуживают кары. А кто потом пожелает оспорить мое решение, тот будет иметь дело с самим королем Иоанном!

Барон победоносно уставился на Амисию, всем своим видом напоминая, что король всегда примет его сторону.

— Бросьте его в подземелье. В ту самую клетку, откуда только что выкрали последнего узника.

Он насладился произведенным эффектом, по-хозяйски махнул рукой и, оглашая своды замка грубым хохотом, последовал за стражниками, уводившими Галена.

— Но его же убьют! — вне себя кричала Амисия, пытаясь каким-нибудь хитроумным маневром прошмыгнуть мимо Келды, которая упрямо загораживала ей дорогу.

— Нет. — Келду не так-то легко было обойти. Она снова и снова оказывалась на пути у подруги. — До этого не дойдет: Фаррольд приведет на помощь отряд из Таррента.

Амисия не разделяла ни оптимизма Келды, ни ее уверенности в способностях юноши; однако сейчас не имело смысла вступать в пререкания. Она лишь постаралась объяснить своей наперснице, какие чувства заставляют ее так лихорадочно искать выхода:

— Хорошо, если они подоспеют вовремя… а вдруг что-то задержит их в пути? Какой толк будет от их прихода, если они явятся на день позже… на час позже? Разве смогут они воскресить Галена?

Золотое пламя вспыхнуло у нее в глазах, и Келда отпрянула, пораженная его обжигающей силой, но все же предприняла еще одну, последнюю попытку образумить Амисию:

— По-моему, тебе нужно подождать какого-нибудь известия.

— Ждать?! Ждать, пока не будет слишком поздно? — Амисия рывком распахнула дверь и ступила через порог, а потом обернулась и добавила: — Я ждала целую ночь и целый день. Больше ни секунды не могу сидеть сложа руки! Но к ужину я вернусь, чтобы у Темного Лорда не было повода из-за меня наказывать тебя или твоих родителей. Да ему и незачем теперь вызнавать, где я пропадаю: ведь Гален у него в руках… Видишь, даже старуху отозвали с поста.

— Тогда ступай. — Келда подняла руки в знак своего поражения. — Но я не представляю, чего ты рассчитываешь добиться.

Амисия понимала, что у Келды сердце не на месте, и, чтобы та не терялась в догадках, поделилась с ней своим планом:

— Я пойду в пещеру… Теперь она уже перестала быть нашим тайным убежищем. Надеюсь застать там Уолтера — он оруженосец Галена — и попрошу его отправиться за Карлом. Это второй спутник Галена. Бог даст, с их помощью нам удастся что-нибудь предпринять… хотя бы выиграть время, пока подоспеет помощь из Таррента. — Амисия умоляюще протянула к подруге руки; Келда должна была ее понять! — Я не могу полагаться на судьбу. Если бы в подземелье бросили Фаррольда, неужели ты бы не сделала все, что в твоих силах, лишь бы его освободить? Разве ты стала бы рассчитывать на других?

Пылкий призыв Амисии дошел до сердца Келды, и она крепко обняла хрупкие плечи подруги.

— Да, я пошла бы на все, хотя и вполовину не такая храбрая, как ты. Но скажи, не могу ли я хоть чем-нибудь тебе помочь?

— Я еще сама не знаю, что буду делать. Пока прошу тебя об одном: позволь мне уйти, не возражай и не считай, что мои действия как-то умаляют заслуги Фаррольда. Но вспомни, когда Фаррольд отправился в путь, он же понятия не имел, что Галену грозит смертельная опасность. У него нет оснований поторапливать людей, которых он должен позвать сюда. Там никто и не догадывается, что промедление может оказаться роковым.

— Ступай, — повторила Келда, заботливо укутывая плечи Амисии темным плащом, в котором та накануне вернулась на остров после венчания. — Уж я что-нибудь наплету про тебя, если понадобится. Только постарайся использовать это время с толком.

Амисия благодарно улыбнулась подруге, стремительно повернулась к выходу и умчалась по лестнице вниз.

Был отлив, и она возблагодарила за это судьбу — обнажившаяся отмель позволяла обойтись без лодки. До берега она добралась быстрее обычного. Удрученная зловещими мыслями о том, что угрожает ее любимому, она сама не заметила, как взобралась на холм, а потом спустилась с обрыва.

Амисия опомнилась лишь у самого входа в пещеру. Пришла пора действовать.

— Уолтер! — позвала она. После яркого дневного света ее глаза не сразу привыкли к мраку пещеры, и поначалу она не увидела ничего, кроме каких-то смутных теней. На нее нахлынул панический ужас: вдруг Уолтер, не дождавшись своего лорда, сам отправился в Таррент?

— Я здесь! — Уолтер поднялся с камышовой подстилки у каменной стены в дальнем углу пещеры.

Этот отклик развеял пелену страха в душе Амисии. Она поспешила в глубь пещеры и, не теряя ни секунды, перешла к делу:

— Я прибежала рассказать тебе о том, что случилось с твоим лордом. Хочу просить твоей помощи, чтобы вызволить его из беды, — выпалила она на одном дыхании.

Отчаяние, звучавшее в ее голосе, не укрылось от Уолтера. Даже если бы речь шла о том, чтобы помочь ей самой, он сделал бы все возможное, но в беду попал его лорд, и перед этим отступало все остальное.

— Приказывайте, миледи, — торжественно возгласил он, выходя из темного закоулка пещеры в освещенный круг у догорающего костра.

Такая форма обращения заставила Амисию насторожиться:

— Ты обо мне что-то знаешь?

Ей даже в голову не пришло, что брак с Галеном сам по себе уже дает право на титул. Уолтер удивленно поднял голову:

— Да ведь я присутствовал при вашем венчании.

— И то правда! — Это совсем выпало у нее из головы. Слишком много событий и чувств обрушилось на нее за короткий срок, миновавший с того часа.

— Но я и раньше знал, кто вы такая, — признался он. — С первого дня, когда увидел вас в пещере.

Амисия уже свыклась с мыслью о том, что надо отрешиться от бесплодного притворства и всецело довериться Галену. Поэтому она не испытала ни гнева, ни разочарования от этого открытия: и ее супруг, и оба его помощника все это время знали, что она не та, за кого себя выдает.

В красноватом свете гаснущих углей Уолтер не мог заметить, какой румянец залил ее лицо; поэтому он лишь пожал плечами и продолжил:

— Лорд Гален сказал нам, что он считает вас замечательной девушкой, и я тоже так подумал. Мне никогда не встречалась барышня, которая могла бы так храбро лазать по скале или балагурить с незнакомцами.

Амисия сочла это комплиментом, как и сам Уолтер. Ей и раньше нравился серьезный юноша, но теперь между ними возникло какое-то душевное родство. Ведь вот не подумал же он, что она требует невозможного из чисто женского каприза. Значит, она правильно выбрала его (как будто ей было из кого выбирать!) себе в помощники.

— Ты не знаешь, куда отправился Карл? Нельзя ли сделать так, чтобы он поскорее сюда вернулся?

— Мне известно, в какую сторону его послали, — снова пожав плечами, ответил Уолтер. — Но не знаю в точности, где именно он сейчас находится.

Новость оказалась не из приятных, и Амисию снова охватила паника. Она в двух словах рассказала о нависшей опасности, едва сдерживая страх и муку:

— Твой лорд брошен в подземелье, и через шесть дней мой отчим собирается его казнить. Я слышала, Фаррольд отправился в Таррент, но кто может поручиться, что помощь подоспеет вовремя: ведь наши сторонники не знают сроков, которые им отпущены, и не догадываются, чем грозит любая задержка.

Уолтеру передалась от Амисии жажда немедленных действий.

— Я сам сейчас же отправлюсь за подмогой, и это будет не только Карл, а еще и Уилл.

— Уилл? — переспросила Амисия. В первое мгновение имя показалось ей незнакомым, и она подумала, что привлекать к их делу посторонних было бы крайне неосмотрительно.

— В народе его называют «Уилли из Уильда», — Уолтер выпрямился, исполненный гордости, которую разделяли все обитатели Таррента. — Но он кузен Галена. Это к нему Гален отправил крестьян из деревни, а Карл должен был показать им дорогу.

Амисия слабо улыбнулась. Уилл — Уилли. Как же она сразу не сообразила? Перед ней возникли воспоминания о недалеком прошлом, и ее улыбка засветилась чуть ярче. Ведь об этом самом Уилли рассказывал ей Гален на пути от пещеры до аббатства.

— Сумеешь ли ты привести их вовремя? — спросила она. — Уильд — это обширная чаща, там нет ни дорог, ни деревень. Как же ты надеешься найти кого-нибудь в этом лесу?

Уолтер усмехнулся:

— Уилла не надо искать, он сам кого угодно найдет. Достаточно войти в Уильд в любом месте — и он будет тут как тут. Французы это испытали на собственной шкуре.

Амисия припомнила легенды о рыцаре, который загнал захватчиков в непролазные дебри и не позволил им выбраться из глухих лесов Уильда. Конечно, на такого можно положиться.

— Я соберу вещи, приведу коня из аббатства и поскачу во весь опор. Путь туда и обратно займет три — ну, от силы четыре дня.

— Как только вернешься, сразу дай мне знать, — попросила Амисия. — Весточку можно послать через монаха, который ежедневно принимает пожертвования от обитателей Дунгельда. Да ты знаешь Ульфрика: он вместе с тобой был шафером на нашем венчании. Он давно примелькался в замке: на его приход и уход никто не обращает внимания, появляйся он хоть дважды в день.

Юный оруженосец уже принялся за сборы, но тут Амисия сообразила, что необходимо задать еще один вопрос:

— А отец Петер? Что с ним?

— Он вернулся в аббатство, а куда же еще? — ответил Уолтер, не отрываясь от своего занятия.

— Но ведь ему там опасно находиться.

— Ничего подобного! — внезапно запротестовал Уолтер: он сам проводил аббата, с разрешения последнего, в монастырь, когда стало ясно, что лорд Гален не сумел вернуться. — Монахи хоть дракона припрячут, если понадобится — отец Петер сам говорил. Спрятали же они трех крупных боевых коней от ищеек вашего отчима, так что, я думаю, он правду сказал.

Амисия взобралась по обрыву следом за Уолтером. На развилке они распрощались: он направился в аббатство, а она поспешила на остров, чтобы не нарушить обещание, данное Келде, и вернуться к ужину.

Три дня, сказал Уолтер. Надо пережить эти три дня вопреки страху и мукам бездействия.