Невеста ворона

Глава 2

Когда Конрад напряжено о чём-то думал, его симпатичное лицо приобретало ещё более невинное выражение, рот приоткрывался, глаза распахивались. Ставить таких людей в тупик легко и приятно.

— То есть тонкие полоски ткани свисают с шеи? Это должно быть страшно неудобно.

— Ну да, это неудобно, но мужчины в официальной обстановке всегда их носят.

— Зачем? Для красоты?

Этот вопрос меня озадачил.

Зря, наверное, я стала рассказывать Конраду про модные обычаи своей родины, но уж очень он просил. В Эйа, где разделение интересов по половому признаку было не таким чётким, как привыкла я, они все были буквально помешаны на шмотках.

Моя новая гардеробная занимала больше места, чем вся московская квартира, которую я снимала на отшибе города. Никогда в жизни я не владела таким количеством нарядов. Хотя разнообразием они не отличались (оказалось непринятым носить узорчатую ткань, вся одежда была до боли однотонной), однако это полностью компенсировалось качеством — ткани нежнейшие на ощупь, не шелк и не шифон, что-то совсем иное, а в туфлях можно проходить целый день без намёка на дискомфорт.

О галстуках они, стало быть, как и о ткани с узором, не слышали.

Конрад сказал, что платье, выданное мне Вадимом на съёмочной площадке, несмотря на оставляющее желать лучшего качество, было достойным нарядом для леди. Такие сплошь и рядом носили пару лет назад, но постепенно они выходили из моды, ещё бы чуть-чуть и модная катастрофа. Женские платья для знати, длинные, чаще всего со шлейфом, шили из лёгкой, полупрозрачной ткани разных цветов, с драпировками, украшениями из серебристых и золотистых цепей, маленьких кристаллов, которые носили на браслетах, в высоких причёсках, даже под юбками, если хотели спрятать то, сколько именно кристаллов и с какой целью, они использовали. Мужчины тоже часто прибегали к кристаллам в качестве украшений, но не все. Юджин, например, обладал достаточной магической силой, чтобы наколдовать необходимое в полевых условиях. Единственное его украшение — золотой браслет — мужчины-воины надевали после того, как впервые побывали в бою и пролили кровь неприятеля.

В том, что касается кристаллов, жители Эйа сходили по ним с ума. Сами кристаллы добывались гномами в Горах, а после хранились в орденских храмах, принадлежащих жрецам и жрицам Ордена, к которому принадлежала Иоланда. Заряженные кристаллы служили не только универсальным украшением, их ставили в домах для здоровья, в качестве кондиционеров и ароматизатора воздуха, как светильники, для защиты от грабежей, от семейных ссор, для благополучия и довольствия; носили для того, чтобы причёска не была растрёпанной, а одежда не пачкалась; на кристаллах ездили мобили, летали крылья военных, на них же работали передатчики, были музыкальные кристаллы, кристаллы-фонографы, кристаллические пады, также существовали боевые кристаллы — куда же без них — расположенные в древке лука или эфесе меча.

Конрад радостно делился информацией, которая была для меня жизненно необходимой (не могу же я одеваться не по моде). Взамен он просил лишь ответной услуги. И вот, сильнее всего его поразили галстуки.

А ведь действительно, зачем они нужны?

— Мм… я… я никогда об этом не задумывалась. Может быть для того, чтобы не было видно пуговиц на рубашке. Например, если она плохо сидит, чтобы не было видно груди, или если очень толстый живот, то… Нет, я не знаю. Дома я бы прогуглила, но у вас нет интернета.

— А, гугл ты про него рассказывала. — Он обрадовался, когда будто услышал о старом друге. — До сих пор не могу поверить, что можно так просто задать приборчику вопрос, и он тут же ответит.

— Не всё так гладко на самом деле, — пояснила я, а то ещё сбежит в другой мир, чтобы с гуглом поговорить. — Допустим, ты ищешь книгу «Повелитель мух», а находишь фирму, травящую насекомых, или выставку редких экземпляров мухи Цеце.

— Повелитель мух — это о сильном маге, повелевающем насекомыми?

— Нет, это о детях, застрявших на необитаемом острове.

— А причём тут мухи?

— Понимаешь, у них там есть свиная голова на палке, — где-то на этом моменте я поняла, что хватила через край, — которая разлагается и вокруг неё собирается много насекомых. Это как бы символ.

На расслабленном лице Конрада отразился ужас. Литература в Эйа была или научной, или достаточно наивной, ужастики и суровый реализм у них были не в почёте. А может быть, жизнь у них такая — без всяких там гадостей. Чаще всего мне встречались былины про их местных героев, которые побеждали гигантов, истории про неудачные магические опыты, заканчивавшиеся чем-то забавным, и романтичные повести о великой любви.

— И в вашем мире такое читают? — с ужасом спросил он.

— Жутко популярная книга.

— Кошмар.

— Это ты про Стивена Кинга не слышал.

Галстуки галстуками, а кроме них, точнее их отсутствия, с каждым днём я находила всё больше вещей, прежде невиданных, которые поражали меня до глубины души, что в общем-то несложно, я люблю поражаться, особенно вот так, до глубины души. Но вот, что интересно. Казалось бы, попадая в мир, отличный от того, к которому привык, человек в первую очередь обратит внимания на нечто знакомое, как бы цепляясь взглядом за родное, привычное, но в моей реальности всё оказалось совсем иначе. Куда же без этого, всё у меня как-то через… не так, короче говоря.

Очарованная красотой, ослепленная чудесами, я мгновенно подмечала вещи мне не знакомые, но совершенно упускала из виду остальное.

Это был третий или четвёртый раз, когда я имела возможность хорошенько разглядеть кабинет Юджина. Он работал круглыми сутками, сидел уткнувшись в свои бумажки, бормоча что-то на непонятном мне языке. Кабинет регулярно убирался слугами, но Юджин всё равно разводил вокруг себя беспорядок. Видимо, когда я была здесь впервые, слуги только что совершили свой рейд чистоты, потому что кабинет тогда и сейчас отличался, как две абсолютно разные комнаты разных людей. Начнём с того, что никогда прежде я не видела такое количество бумаг сразу, они лежали в каком-то подобие порядка, но эта система была понятна лишь Юджину. Всюду стояли кристаллы с записями, на полу лежало сразу несколько падов, некоторые были рабочими, другие давно разрядились. Помимо всего этого барахла на его столе стоял зелёный кристалл-фонограф, а также телефон с эмблемой королевского двора, зеленоглазым вороном, — старый, как в начале века, дисковый, со здоровенной трубкой и противным звонком. Толстый чёрный шнур уходил под стол, где скрывался в полу. Это был первый технический прибор, который я видела в Эйа, или думала, что первый, ведь и его я заметила не сразу.

— У вас есть электричество? И телефонные вышки? Сотовая связь?

Юджин поднял взгляд от бумаг. Взъерошенная голова и растерянное выражение лица придавали ему совсем не королевский вид.

— Во дворце мы почти не пользуемся электричеством, но пара телефонов всё же есть, чтобы горожане, у многих из которых нет кристаллов-фонографов, могли позвонить мне или дяде, или Конраду.

— У вас кто угодно может позвонить королю?

— Я пока ещё не король, но в общем-то да.

— И часто звонят?

— Не то что бы очень, — ответил он уклончиво.

— Кто-нибудь когда-нибудь звонит?

Плотно сжав губы, Юджин долго и упрямо смотрел на меня. Внутри у него в тот момент явно происходила нешуточная борьба.

— … Нет.

— Он точно подключён?

Я подёргала шнур. Ничего. То ли действительно был подключен, то ли так крепко закреплён в полу, что не поддавался. Юджин смешался, завертел головой, наблюдая за моими действиями с таким видом, как будто я потревожила святыню.

— Я не… То есть у нас есть специалисты, и они…

Было очевидно, что он не имеет ни малейшего понятия о том, как работает телефон, может, он даже никогда не говорил по телефону.

— Отведи меня туда, куда ведёт провод.

Взяв короткий чёрный плащ без рукавов, украшенный перьями и вышитой символикой королевской семьи, Юджин накинул его себе на плечи, после чего открыл передо мной дверь, галантно пропуская меня вперёд. В комнате этажом ниже было пыльно, в воздухе витал затхлый душок. Кладовка с большой буквы «К», она могла составить серьёзную конкуренцию Выручай-комнате из «Гарри Поттера». Всякого разного барахла тут складировалось немерено.

Когда мы вошли, Юджин зажёг лампы-кристаллы силой мысли, не двинув ни единым мускулом (я пока этому не научилась). На одной из стен висел древний трансформатор — пыльный, проржавевший, с огромными рубильниками, метр в высоту. По углам были свалены приборы всех форм и видов: мотоцикл времён второй мировой, газовые плиты, примус, ламповый телевизор, пара телефонов, даже небольшая таксофон. На виду, отдельно от всего этого великолепия стояла здоровенная махина, какая-то древняя ЭВМ. Этим никогда не пользовались и, по всей видимости, не умели пользоваться.

Я дёрнула ручку рубильника вверх. Включаясь, трансформатор выпустил сноп искр, разлетевшийся во все стороны. Юджин встал между источником опасности и мной, как рыцарь, защищающий даму сердца от дракона с той лишь разницей, что против этого элементарного механизма он был беззащитен, словно ребёнок. Я потянула его а рукав.

— Пошли наверх, проверим.

В кабинете трезвонил телефон. Юджин пялился на него как баран на новые ворота, опасливо посмотрел на меня и только после этого снял трубку. Воистину героический поступок.

Оставив принца объясняться с народом, я ушла, заинтересованная вопросом технического прогресса в Эйа. Ведь если у них есть техника, то теоретически кто-нибудь мог настроить мой телефон. Было бы неплохо связаться с мамой, а то она уже, наверное, все морги обзвонила.

Так называемого «специалиста» я отыскала в общем обеденном зале поедавшим голубоватого цвета пудинг. Он мог бы быть братом Вадиму, разве что выглядел помощнее. Впрочем, ни с чем не сравнимая аура работника АйТи отдела, заключалась отнюдь не в хилом телосложении или очках с толстыми стёклами, это такое видное всем мироощущение. «На лбу написано», как говорится.

Кроме него в зале за длинным столом дремал рыжий юноша с крыльями за спиной, а смуглая кудрявая девушка за треугольным столиком на троих смотрела видео, проектирующееся с большого оранжевого кристалла, и смеялась.

Я протянула специалисту свой смартфон.

— Вы знаете что это?

Он встрепенулся, сузил глаза, окидывая оценивающим взглядом сначала меня и только потом телефон. Мое светло-сиреневое платье с драпировками на груди его удовлетворило, а вот телефон, видимо, не очень.

— О, ко мне уже приходил один с таким. Я ему сказал, что никогда не видел ничего подобного.

— Что ж, спасибо.

Я уже собиралась уходить, но местный «АйТишник» схватил меня за руку.

— Вы знаете про аниме? — спросил он жадно.

Его глаза маниакально блестели, как у наркомана в поисках дозы. Пудинг был позабыт.

— Увы, знаю.

— Может, у вас в этой штуковине есть картинки, как у того тощего?

— Чего нет, того нет, извините.

Всё было разным — одежда, традиции, магия, а вот люди везде одинаковые. И непонятно, радоваться или плакать.

Некоторое время меня почти не выпускали за пределы дворца. Силой меня, конечно, взаперти никто не держал, но в моём плотном графике не было свободной секунды, чтобы исследовать окружающий меня новый мир, иначе как по рассказам учителей и учебникам.

Будущей жене принца полагалось пройти серьёзную подготовку, чтобы она не опозорила королевскую семью, нечаянно сказав или сделав глупость, а уж в этом вопросе я обладала обширным опытом, что-что, а позориться я умела со вкусом.

Вот знаете, когда я читала «Гарри Поттера», то думала, что все кроме Гермионы в этих книгах безумны, если не хотят изучать историю магического мира, смотреть на волшебных животных и варить зелья, однако когда мне представилась аналогичная возможность, я не то что бы отлынивала от занятий, но мой энтузиазм определённо таял с каждым днём. Первое время это было даже интересно. Я увлекалась какой-нибудь темой, например, видами магических кристаллов или геральдикой королевских семей, или историей Пятой Войны между Гномами и Воздушными Людьми, но очень быстро перегорала, начинала скучать и перемещала свой интерес в другую область, которая надоедала мне столь же быстро. Также было и на журфаке, который изначально казался очень интересным, но учёба наскучила мне к середине первого семестра.

Пожалуй скучнее всего была военная тактика и стратегия, которой королева должна владеть в совершенстве, чтобы помогать супругу во всём, в государственных делах и в военных. Королева в Эйа вообще обладала большими полномочиями, могла принимать решения, не считаясь с мнением короля, правила страной наравне с мужем. Такой подход к браку мне нравился, жаль, что не удастся выйти замуж по их законам.

Даже уроки магии были унылыми, потому что их вела Иоланда, которая умудрялась всё что угодно рассказывать со скучающим выражением лица и невыразительным голосом. Хотя Вадим, занимающийся магией вместе со мной, считал иначе. Одно слово — «мужчины». Он смотрел на Иоланду затуманенным взглядом и, удивительно, но запоминал наизусть каждое произнесённое ею слово. То ли из-за яростного усердия, то ли из-за врождённой предрасположенности, он начал колдовать с первого же занятия, как будто учился этому с детства. Мне до него, увы, было далеко, как до Луны пешком.

Потом по расписанию значилась теория и история магии. Занимательно, но совершенно бесполезно. Что мне потом делать с этими знаниями? Про волшебную субстанцию, которую называли тем же словом, что и жизнь, различия между кристаллами и кристаллитами, которую я долго не могла понять, древнющие мифы про гигантов, принесших магию на эти земли, про первую королеву, сплошь состоящую из колдовства, про знаменитого тёзку Серджиуса, избавившего первых поселенцев от гигантов.

От объёма новой информации голова шла кругом. Меня знакомили с какими-то людьми, чьи имена я не могла запомнить, объясняли чуждые мне традиции, рассказывали про теорию магии и всё такое прочее.

Когда мне позволили выйти за пределы дворца, сопровождать меня должен был Юджин (какое-то нелепое правило этикета). Изучать традиции, отличные от тех, в которых вырос, всегда сложно, но если это традиции другого мира, это сложнее вдвойне. Например, оказалось, что рукопожатия в Эйа не приняты, люди при встрече касаются друг друга внутренней стороной ладоней. Это объясняло, почему все так удивлялись, когда я пожимала им руки. Но никакие уроки этикета не помогали избежать конфузов. Однажды мы гуляли с Юджином и Конрадом в дворцовом саду, и я сняла туфли, чтобы пробежаться по мягкой траве. Мои спутники резко отвели взгляд, как будто я избавилась не от обуви, а от белья. Ну, для них это примерно так и выглядело, ведь знати в Эйа не положено показывать ступни, которые считались интимной частью тела, поэтому все мужчины в жару ходили в сапогах, а женщины — в закрытых туфлях. Не очень практично. Впрочем, этикет любого народа как будто специально стремится сделать жизнь людей настолько неудобной, насколько это возможно.

Столица Эйа, которая называлась просто Город, была расположена в паре минут езды от Дворца, поэтому мы решили пройтись, благо погода была отличной.

Я была уже почти собрана, когда в дверь спальни постучали.

— Войдите.

Когда Юджин вошёл, я вскрикнула и чуть не села мимо кровати. На его голове, прямо на лбу горел пламенный круг, будто кто-то придумал надеть нимб святому как корону. Его тёмно-каштановые волосы пылали огнём, похожие на ритуальный костёр.

— Что? Что такое?

Он вытянулся струной, готовый к бою.

— Твоя голова!

— Точно, ты же не видела меня в короне. — Юджин ударил себя по лбу. — Прости, прости.

Свечение погасло. Остался только запах — приятный, как смесь костра и озона.

— Неужели никто не сказал? — Я энергично помотала головой. — Как же так получилось? Дело в том, что выходя за пределы дворца, мы стараемся всегда носить короны, если только не путешествуем инкогнито.

Юджин неуверенно присел ко мне на кровать.

— Тебе не больно?

— Нет, совсем не больно. Потрогай.

Он взял мою руку и осторожно поднёс к своему виску, погружая наши переплетённые пальцы в заново вспыхнувший обруч.

Я расслабилась и выдавила из себя слабую улыбку, Юджин неуверенно улыбнулся в ответ.

— Если бы мы поженились, у меня была бы своя?

— Да, конечно… Если бы поженились.

Или мне показалось, или в его голосе прозвучала нотка грусти. Впрочем, меня ждал дивный новый мир, в котором я не видела ничего кроме дворца, и на его исследования у меня оставалось не так уж много времени.

Мы с Юджином всё ещё сидели, держась за руки, когда в открытую дверь впорхнула младшая сестра Юджина, принцесса Кайла в платье, шлейф которого лился за ней подобно ручейку, с такой же короной, как и у брата, вслед за ней влетела птица — ворон Гидеон, названный в честь их дяди, отрекшегося от регентства ради большой любви к девушке из Воздушного Народа. Питомец всюду следовал за хозяйкой и был надёжнее любой стражи, он выклевал бы глаза любому, кто косо посмотрел на Кайлу. Ворон был той самой породы, зеленоглазой, которая привела меня сюда, которая значилась на всей королевской символике.

— А я поеду с вами в столицу.

Она не спрашивала разрешения, а констатировала факт. Они с Юджином были похожи не только королевским тоном, не терпящим возражения. У неё были те же тёмно-каштановые кудри, небрежно растрёпанные, те же внимательные голубые глаза. В свои пятнадцать она выросла выше меня на полголовы.

Знакомясь с ней, я опасалась, что девочка-подросток воспримет невесту брата в штыки (уж не знаю, почему меня это так волновало, ведь через месяц или около того я никогда её, да и всех остальных, не увижу), но нет, Кайла стиснула меня в объятиях и, возбуждённо вскидывая руки, объяснила, что давно уже мечтала познакомиться с избранницей брата, а то она начала бояться, что он умрёт в одиночестве. Юджин строго на неё шикнул.

Узнав, что с нами идёт Кайла, к нашей компании присоединился Конрад. «К принцессе проявляют слишком много внимания, ей не следует ходить по Городу без охраны». Думаю, он лукавил, и ему всего лишь хотелось прогуляться за пределами дворца, потому что внимания от прохожих больше всего доставалось именно ему, а не монаршим особам рядом с ним. Конрад имел невероятную популярность в Городе, к нему постоянно подбегали люди — благодарили, спрашивали, шутили, дружелюбно укоряли в чём-то. К нему как к коммандеру внутренней службы (в Эйа эта должность была чем-то вроде шерифа или главного жандарма) обращались страждущие с любыми своими вопросами, доходящими порой до абсурда. Он старался всем помочь, при этом очаровательно улыбаясь. Конрад обладал редким даром — он умел безоговорочно нравиться людям, чего, кстати, был напрочь лишён его брат-близнец.