Невеста ворона

Глава 7

К концу третьего дня Иоланде с помощью десятка младших жрецов удалось разморозить льдину. Тело юного военного отдали родителям для сооружения посмертного кристалла. Мне ещё предстояло впервые увидеть эту прекрасную, леденящую душу традицию прощания с мёртвыми.

Иоланда несколько дней на занятиях не появлялась, её вообще не было видно во Дворце. Пока не было Иоланды, Вадим не показывался из своей комнаты, поэтому я в одиночку изучала геральдику эпохи Периитов и прочую нудную чепуху. Когда Иоланда наконец вышла из своей комнаты, она выглядела нездоровой, утомлённой, казалось, что сильна магия вытягивает из неё красоту. Может, так оно и есть. У всего есть своя цена. Какую приходится платить за местное колдовство, я пока не познала на себе.

Расследование при этом никуда не двигалось, по крайней мере Серджиус ничего нового не сообщал. Он важно вышагивал по дворцовой территории, просвечивал что-то кристаллами, опрашивал людей, но рот держал на замке. Однажды за общим ужином я не выдержала. Когда Кайла ушла, я тут же спросила:

— Виеллиса убили революционеры?

— Да, Серджиус, ответь нам на сей животрепещущий вопрос, — поддержал меня регент Рихард. Отложив приборы и скрестив руки на груди, он выжидающе вперился взглядом в Серджиуса.

Юджин строго посмотрел на дядю, как будто был недоволен, но решил пока не вмешиваться. Иоланда, не любившая конфликты, пыталась спрятаться за кувшином в форме кристалла.

— Нет, революционеры его не убивали, — без доли сомнения ответил Серджиус.

Юджин продолжал есть бледно-зелёный банановый суп. А мне вспомнилось выступление лидера революционеров на площади, её слова о крови, в которой хотят испачкать их руки.

— Откуда такая уверенность? — усомнился Рихард с сарказмом в голосе.

— Дядя, — предостерегающе сказал Юджин, до этого момента сохранявший нейтралитет.

— Тебе известно что-то неизвестное нам? — не унимался Рихард. — Или может быть, у тебя есть связи в сопротивлении?

Серджиус напрягся, то есть напрягся ещё сильнее обычного своего состояния сжатой пружины.

— Я что, как советник принца не могу иметь собственные проекты?

— Конечно можешь, советник. — Рихард над ним смеялся.

Уверена, что если бы я ушла, они бы поругались. Я покинула зал последней, съела столько бананового супа, что смотреть теперь на него не могу.

К процессу создания наряда для выступления я привлекла Кайлу, чрезвычайно довольную своей ролью. Какой пятнадцатилетней девочке не хочется стать экспертом моды? Следует отдать ей должное, каждый наряд Кайлы представлял собой маленькое произведение искусства. Больше всего она любила шлейфы и длинные, до пола рукава.

Платье для выступления должно быть сногсшибательным, ведь встречают по одёжке в любом мире, и даже если я вдруг ляпну глупость, зато выглядеть буду хорошо.

Вместе мы нашли достаточно плотную, непрозрачную ткань белого цвета, которую я с помощью магии, предварительно потренировавшись на тряпках, украсила узором из ярко-зелёных листьев, у ювелира заказали пояс с пряжкой в форме ворона, похожей на того, что изображён на кулоне.

— Почему я не нравлюсь Серджиусу? — спросила я у Кайлы, когда мы красили платье. Ей идея с узорчатой одеждой пришлась по вкусу, она торопилась скорее закончить с моим и побежать разрисовывать свои наряды. Вот ведь как жизнь повернулась, у меня появился шанс стать законодательницей моды.

— Ему никто кроме Юджина не нравится, работа такая.

— Что за работа?

— Как бы объяснить… — руки Кайлы рассеянно перебирали ткань. — Вроде тени.

Мне почему-то стало жутко от этого заявления. Что за должность такая? И зачем Юджину тень? Я бы ещё долго думала на эту тему, если бы Кайла не огорошила меня вопросом:

— Ты действительно любишь Юджина?

— Да-а, да-а.

Было неловко оттого, что я обманываю эту искреннюю, светлую девочку.

— Это хорошо, а то я правда думала, что он со своими странностями не сблизится ни с кем.

— Странностями?

Моя рука соскользнула, и лист получился кривым. Знаем мы эти странности — читали, смотрели.

— Папа с мамой с детства внушали Юджину, — пояснила Кайла, — что он принадлежит своим людям и не принадлежит себе, все подданные полностью находятся в его власти, он не имеет права просить у них больше, чем ему необходимо. Бла-бла-бла, всё в этом роде. Ну и он вбил себе в голову, что никто не может ему отказать, поэтому просить непорядочно. Я Юджину всегда говорила, что он дурак, если так думает.

Фу-ух. Можно выдохнуть.

— Не думаю, что это глупо, скорее благородно.

— Да кому нужно благородство?

Юная принцесса топнула ножкой. Её, выросшей в окружении до зубовного скрежета благородных мужчин, хотелось побывать в обществе нахалов, грубиянов, обаятельных подлецов. Это нормально для пятнадцатилетней девушки, а вот мне уже больше нравилось проводить время в компании вежливых и честных рыцарей.

— Но Южин сильно изменился с твоим появлением, — сказала Кайла с горящим взглядом. — Наконец-то думает не только о работе. Вот Серджиус и бесится. Его-то главная задача делать Юджина хорошим правителем, более серьёзным, а любовь, — тут она по-детски захихикала, — сводит все его старания на нет.

Ох, как я надеялась, что она воображает то, чего нет на самом деле. Я же именно на это надеялась, да?

Когда я вышла на специально оборудованную площадку на Дворцовой Стене и осмотрела толпу, перед которой предстояло выступать, ноги немного подкосились. Не из-за страха сцены, просто слова, что я должна была произносить, были неправдой (нет даже не так, это была наглейшая ложь), ведь я не собиралась становиться их королевой.

Было бы здорово, конечно, сымпровизировать, сказать речь от сердца, но в сердце у меня было подозрительно пусто, а с головой ещё хуже.

Разношёрстная толпа смотрела во все глаза, позабыв о своих повседневных проблемах. Они встречали свою новую королеву, ту, что будет оберегать их и направлять, ту, с кем они будут разделять радости и горести, будут слушать её, затаив дыхание, следить за каждым выходом в свет и любым намёком на будущего наследника. Они встречали свою новую родственницу, богиню, воплощённую в человеческом теле, но увидели лишь меня. Боже, какая ответственность! За моей спиной стояли Юджин и Кайла, Рихард, Конрад и Серджиус, Иоланда, парочка министров. Им всем потом жить с моей ложью.

И всё же я заговорила: представилась, сказала, что не так давно живу в Эйа, но уже очарована красотами их природы, благородством традиций, отзывчивостью и добротой жителей.

— Я не буду ничего обещать. Вы не услышите от меня клятв. Не скажу также, будто знаю, что делаю. Будем честны друг с другом, многие ли на самом деле знают, что они делают? Думается мне, не слишком. Это безусловно не относится к вашему принцу, моему жениху. Он знает всё обо всём. И это ещё не самое лучшее его качество. — Тут я стратегически повернулась к Юджину, улыбаясь, он кивнул в ответ. — Иногда мне кажется неважным, какой будет будущая королева, потому что с таким королем, страна будет счастлива. Времени проведенного мною в Эйа недостаточно, чтобы полностью и окончательно стать одной из вас, но Юджин любит каждого из своих подданных, а я… люблю его, и поэтому для меня нет ничего важнее благополучия каждого, кто сейчас слушает меня. Ваше благо — моё благо, а за своё, поверьте на слово, я готова бороться до последнего. Я не жду вашей любви, не смею просить покорности, я лишь хочу, чтобы вы дали мне шанс. Пусть дом ваш будет полон Жизни.

Оглядев толпу, я обернулась назад. Конрад с Кайлой прослезились. Министры мужественно хмурили брови, чтобы не расчувствоваться.

В тот момент всё сказанное мной было правдой. Я любила этих незнакомых людей и желала им самого лучшего.

Юджин подошёл ко мне, взял за руку и наклонился, не прикрывая глаз. Его губы коснулись моих всего на пару секунд, большее было бы неприличным, мы всё же пока не женаты и не должны прилюдно проявлять чувства. Вдруг всё исчезло, затуманилось, смазалось. Юджин отпустил меня, ободряюще пожав перед этим мою ладонь.

Я справилась. Я молодец.

Конечно, это всё было для толпы, которая на нас смотрела, но взгляд, которым Юджин обжёг меня перед поцелуем, был настоящим, сыграть такое нельзя. Ну и попала же я.

В тронном зале освободили место для большого количества людей, вдоль стен стояли стойки с напитками и закусками, кристаллы источали свежий воздух, мягкий свет и музыку. По стенам медленно ползали лианы с белыми цветками. Конрад с Кайлой танцевали под пронзительные, будто завывания ветра, песни северных народов. Кайла с раннего детства занималась танцами и, как сообщила мне по секрету, одно время собиралась сбежать из Дворца и посвятить себя любимому занятию в одной из её обожаемых клубов-оранжерей. Не знаю, кто выбил из девочки эту дурь, но подозрения имеются. Регент Рихард разговаривал с министрами, а я с оставшейся компанией, то есть с Юджином, Серджиусом и Иоландой (Вадим не появлялся в поле моего зрения уже пару дней, стыдно признаться, но я забыла о его существовании) подошла к стойке с напитками, где высились разноцветный кристаллы-кувшины, тонкие стеклянные стаканы, на тарелках лежали горькие леденцы, орехи Мамбо с соусами.

Юджин выглядел таким довольным, что аж неловко было. Вроде бы я к этому причастна, но как бы и ничему особенно радоваться. Ему так точно.

— Ты действительно поверил, что я предварительно не прочитал речь Марты? — спросил Юджин у разъярённого Серджиуса.

— Представь себе, да…

Значит, он читал мои записи! Уже готовясь сказать ему, что его королевское высочество редкостный негодяй, я остыла, мой праведный гнев быстро испарился, тем более что вместо меня усердствовал Серджиус, который многословно рассказывал о том, почему это подло, низко и гадко, но я его не слушала, только пила вишнёвку, горькую как настойку из редьки. Напиток невкусный, зато от него так хорошо (причём тут вишни, я не знаю)… Юджин увёл подальше от меня этого внезапного скандалиста, оставив нас с Иоландой наедине. На адреналине после успеха, с головой затуманенной поцелуем и омерзительной на вкус вишнёвкой, я не заметила, как со мной заговорили.

— Что, прости? — переспросила я.

— Я просила прощения за то, — спокойно повторила Иоланда, — что починка портала затягивается. Из-за непредвиденных обстоятельств у меня не было достаточно времени…

— Да о чём речь.

Я махнула рукой. Нужен мне теперь этот портал. Наблюдая за лианой, ползущей по стене, я ощущала некоторую неловкость. У нас с Иоландой пока не складывались отношения. Я её не понимала, и она, вероятно, не понимала меня.

Иоланда затихла, её взгляд прочертил неуверенную кривую по всей зале, и она сказала не своим, бесстрастным холодным тоном, а жалобным, срывающимся голосом:

— Спасёшь его дважды, а на третий не сможешь.

У меня по спине пробежало целой полчище мурашек. Я отставила стакан на столик, чтобы ненароком не уронить. Ну, не стала бы она меня пугать просто потому, что мы стояли в неловком молчании.

— Что ты сказала?

Она повторила свои слова про портал как ни в чем не бывало.

— Нет, после этого!

Иоланда удивлённо моргнула.

— Ничего, больше ничего я не говорила.

— Это было похоже на предсказание, — я возбуждённо взмахнула руками, — ты сказала что-то про чье-то спасение.

— Ах, это… — она меланхолично вздохнула. — Не обращай внимания. Я очень слабый предсказатель, меня за это и не стали удерживать в Храме, а отдали служить во Дворец.

Кажется, это большее количество личной информации из того, что она сообщила о себе за всё время. Меня это в некоторой степени восхищало, поскольку я-то не умею держать при себе никакую информацию, всё умудряюсь растрепать. Словом, шпиона из меня не вышло бы.

Хотя Иоланда и не склонна к лукавству, слабо верилось, что она не может предсказывать будущее. Её магическая сила была невероятно велика, Иоланда могла убить человека с помощью одной чистой силы, без заклинаний и подручных средств — просто раздавить, загасить тлеющий огонёк жизни. И вдруг она чего-то не может? Невероятно. И что она имела в виду? Это было предсказание? Кого я не спасу? Юджина? Отчего?

— Не обращай внимания, — ещё раз сказала Иоланда, — я же говорю, мои предсказания сбываются очень редко.

Есть же те люди, с которым случаются все те вещи, которые происходят «редко», «в исключительных случаях», «если очень не повезёт». Так вот я тот самый человек, и не обращать внимания не выходит!

И я вышла из Дворца, чтобы охладиться. На улице стояла жара, что впервые заставило меня мечтать о снеге, который, должно быть, уже выпал в Москве.

Вроде бы прошло только несколько дней, а первая девчонка, которую я увидела в Городе, была одета в платье с крупным цветочным узором. Её ярко-синие глаза были того же цвета, что и цветы, похожие на пышные астры, на её платье. Она узнала меня и в знак приветствия дважды хлопнула правой ладонью по левой. Так здоровались с людьми издалека. Я смиренно, как полагается будущей королеве, чуть склонила голову, отчего девушка заулыбалась от уха до уха, с гордостью расправляя юбку.

Девочка с астрами оказалась первой, но не последней. Столица сходила с ума. И с ума она сходила по мне. Приятно, чёрт возьми. Женщины всех возрастов соревновались в оригинальности, чего только не было изображено на их нарядах — птицы, цветы, животные, кто-то развлекался абстракцией и, честное слово, их творческие экзерсисы могли посоревноваться по оригинальности с тем, что обычно бывает выставлено в музее современного искусства.

Теперь люди меня узнавали, но подходить близко стеснялись. Это мне понравилось. Правильно, уважение к ближним — это очень хорошо, не то что наши беспардонные папарацци, преследующие знаменитостей, когда те выходят из автомобилей, демонстрируя то, что обычно не демонстрируют, когда жуют обед или совершают утреннюю пробежку. Это всё я, конечно, знаю не по личному опыту. Моя жизнь раньше принадлежала только мне.

Видимо, это был день открытий, потому что у входа на рыночную площадь слонялся самый настоящий гном со здоровенной секирой. Гном был рыжим, бородатым, носатым и пузатым, в сапогах, отороченных мехом, и козлиной шкуре, повязанной как кушак, то есть именно таким, каким я представляла себе этих мрачных обитателей подземелий. Один из подчинённых Конрада в ярко-зелёном кителе терпеливо втолковывал гному, что с оружием такого размера нельзя появляться на общегородских территориях. «Льдину тебе в задницу», — сказал от души гном и плюнул рядом с сапогами бравого защитника столичного спокойствия.

Пока я глазела на гнома, ко мне подбежал чумазый мальчишка, сорвал медальон с моей шеи и дал дёру. Ясное дело, пришлось пуститься в погоню. Во Дворце за утрату семейной реликвии, возможно и не накажут, но совесть моя в тот момент визжала истерическим голосом. Всё-таки память Юджина о погибшей матушке.

Скажу я вам, бегать в этих их римских тогах сомнительное удовольствие, подол платья путался между коленками, часть накидки колыхалась за спиной, будто парус. Неудивительно, что девушки, чьи профессии связаны с физической активностью, предпочитают иные наряды. Тем не менее мальчонку я догнала — спасибо зверским зачётам по физкультуре в универе — и схватила за шиворот. От неожиданности он упал, жалобно пискнув, а я навернулась следом, основательно ободрав коленки.

В общем медальон я отвоевала, но это был далеко не конец приключениям. Как только мальчишка убежал, утирая сопли грязным кулачком, мне на голову надели мешок и потащили в неизвестном направлении. Я была слишком довольна победой, чтобы заметить, что ко мне кто-то подбирается сзади.