Невеста замка Пендоррик

Глава 3

Открыв дверь в свою комнату, я невольно вскрикнула и отшатнулась. Спиной к свету в кресле сидела женщина.

Должно быть, потрясение, которое я испытала внизу, выбило меня из колеи, потому что я не сразу узнала Морвенну.

— Я испугала тебя, — сказала она. — Прости, пожалуйста. Я пришла за тобой и вот… присела тут.

— Да я сама не знаю, почему вдруг испугалась… Просто не ожидала никого тут увидеть, наверное.

— Я вообще-то пришла сказать, что приехала Дебора. Я бы хотела, чтобы ты спустилась и познакомилась с ней.

— Кто, ты сказала?

— Дебора Хайсон. Мамина сестра. Она живет у нас часто и подолгу. Но сейчас, я уверена, она приехала специально ради тебя. Она не переживет, если не будет в курсе всех семейных дел и не примет в них участия.

— Я не могла видеть ее только что у окна?

— Очень может быть. А окно не западной стороны?

— Да, кажется, с западной.

— Ну тогда, конечно, это была Дебора. Ее комнаты в западном крыле.

— Она стояла и смотрела вниз. Хайсон помахала ей и убежала, ничего не объяснив.

— Хайсон очень любит ее, и она Хайсон. Я рада, потому что всем обычно больше нравится Ловелла. Так ты спустишься? Мы собираемся пить чай в зимней гостиной. Деборе не терпится посмотреть на тебя.

— Конечно. Пошли.

В небольшой комнате на первом этаже северного крыла меня встретила высокая пожилая дама. Я была почти полностью уверена, что именно ее я и видела у окна.

Сейчас шляпки на ней не было, но прическа и костюм соответствовали моде тридцатилетней давности или около того. Она была очень высокого роста, стройная, с пышными седыми волосами и ярко-голубыми глазами в тон ее крепдешиновой, с оборками блузке.

Взяв меня за обе руки, она жадно всматривалась в мое лицо.

— Милочка моя, как я рада, что вы приехали наконец! — с жаром воскликнула она.

Ее пыл слегка меня удивил, но я решила, что она, как и все тут, была в восторге от того, что Рок наконец женился, и на меня смотрела почти как на подарок судьбы.

— Как только я узнала эту новость, я все бросила и поспешила сюда, — продолжала она.

— Это очень любезно с вашей стороны.

Она улыбнулась задумчиво и с оттенком грусти, все еще не отводя от меня глаз.

— Вы сядете подле меня, — сказала она. — Нам о многом надо поговорить. Морвенна, дорогуша, чай скоро будет?

— Уже несут, — ответила Морвенна.

Я села рядом с Деборой Хайсон, и она продолжала:

— Называйте меня Деборой, милочка, как зовут меня дети. Я имею в виду Морвенну с Роком. Для близнецов я «бабуля», они всегда меня так называли, а я и рада.

— А, по-моему, для бабушки вы слишком молодая.

Она улыбнулась.

— Думаю, что близнецы так не считают. Для них все, кому за двадцать, уже пожилые, а уж кому за сорок, и вообще древние старцы. Да, кроме меня, у них и нет другой бабушки.

Миссис Пеналлиган внесла чай, Морвенна стала разливать.

— Чарльз и Рок вернутся не раньше, чем через час, — сказала она Деборе.

— Ну что, я увижу их за обедом. А вот и близнецы!

Дверь распахнулась, и ворвалась Ловелла. Хайсон чинно вошла следом.

— Привет, бабуля! — крикнула Ловелла и, подбежав, получила поцелуй.

Приблизилась Хайсон, и я заметила, что поцелуй и объятия Деборы были еще нежнее. Без сомнения эти двое очень любили друг друга.

Ловелла направилась к тележке, где были разложены пирожные и печенье, а Хайсон осталась стоять возле Деборы, прислонившись к ее стулу.

— Как приятно снова вернуться сюда, — сказала Дебора. — Хотя, признаться, я скучаю здесь по своим болотам. Я выросла в Дартмуре[17]. У родителей там был дом, который перешел ко мне после их смерти. Вы непременно приедете погостить ко мне в скором времени.

— И я тоже, — вмешалась Ловелла.

— Ну конечно, как же без тебя, — улыбаясь, ответила Дебора. — Ловелла у нас никогда ничего не пропускает. А ты, Хайсон, ты ведь тоже поедешь?

— Да, бабуля.

— Вот и хорошо. Надеюсь, вы тут не обижаете вашу тетю Фэйвел и не даете ей скучать.

— Мы не зовем ее тетей — просто Фэйвел. И конечно, мы о ней заботимся и развлекаем. Дядя Рок велел нам.

— Правда, Хайсон?

— Да, бабуля. Я рассказала и показала ей все, что нужно.

Дебора ласково улыбнулась и шутливо дернула ее за волосы, собранные хвостиком.

— Я обязательно вам покажу фотографии детей. Они у меня в комнате.

— На стенах, — добавила Ловелла, — и в альбомах с подписями: «Петроку 6 лет», «Морвенна в саду, 7 лет», и в этом роде. И полно фотографий бабули Деборы и бабули Барбарины, когда они были маленькими девочками, тогда они жили в Девоншире.

Дебора наклонилась ко мне.

— В семье, как правило, бывает кто-то вроде меня: какая-нибудь тетушка, старая дева, которая собирает все фотографии, помнит все даты и дни рождения и смотрит за детьми.

— Бабуля Дебора ничего не забывает, — сказала Ловелла.

— Это не вас я видела из внутреннего дворика? — не удержалась я, хотя и обругала себя внутренне за глупость.

— Да. Я только что приехала, даже не предупредив Рока с Морвенной. Я выглянула и увидела вас с Хайсон. Я не знала, что вы заметили меня, а то я бы открыла окно и поздоровалась.

— Хайсон вам помахала, потому я и посмотрела вверх. Я не знала, что и подумать, когда она сказала, что это ее бабушка.

— Так она даже не объяснила? Право, Хайсон, дорогая, как ты могла?

— Но ты же и в самом деле моя бабушка. Я так и сказала, — возразила Хайсон.

— Вы совсем ничего не едите, — упрекнула Морвенна. — Мария расстроится, если мы так много несъеденного вернем на кухню.

— Нет, все-таки у нас в Девоншире сливки куда вкуснее, — заявила Дебора.

Морвенна рассмеялась.

— Ты выдумываешь, Дебора. Совершенно никакой разницы.

Я снова рассказывала про жизнь на Капри и про знакомство с Роком.

— Как это очаровательно, — воскликнула Дебора, когда я ответила на все ее вопросы, — любовь с первого взгляда! Просто прелесть, не правда ли, Морвенна?

— Мы все очень рады, конечно… особенно теперь, когда узнали Фэйвел.

— И мы заждались новой Невесты Пендоррика, — тихо добавила Хайсон.

Все рассмеялись, и разговор пошел на более общие темы.

После чая Хайсон спросила, можно ли ей помочь Деборе распаковать вещи, на что та с радостью согласилась, добавив:

— Фэйвел, наверное, не видела еще моих комнат. Не пригласить ли нам и ее, а, Хайсон?

Мне показалось, что Хайсон согласилась скрепя сердце. Тем не менее я приняла приглашение. Мне хотелось узнать побольше о моей новой родственнице.

Таким образом мы втроем отправились в западное крыло, пройдя по коридору мимо того самого окна, у которого я видела Дебору и так ее испугалась.

Комната Деборы была точно такая же, как наша с Роком спальня. Из окон открывался чудесный вид на побережье. Как только я вошла, мой взгляд упал на кровать — такую же, как у нас в спальне. На розовом покрывале лежала черная шляпка с голубой лентой. На самом деле она отличалась от той, что была на портрете, но цвет был тот же. Я почувствовала одновременно облегчение и досаду. Облегчение оттого, что так неожиданно скоро разрешилась загадка «призрака» у окна, а досаду — потому, что так легко позволила испугать себя.

Часть стены была увешана многочисленными фотографиями, как профессиональными, так и любительскими, разных времен и размеров.

Дебора проследила мой взгляд и засмеялась.

— Всю жизнь я собираю семейные фотографии. В Девоншире у меня то же самое. Правда, Хайсон?

— Да, но там все фото до… а эти после.

— В самом деле. Время как будто разделилось на «до замужества Барби» и «после».

— Барбарина, — невольно вырвалось у меня.

— Для меня она была Барби, а я Деб. Кроме нас двоих, больше никто нас так не называл. Барбарина — это семейное имя, так звали одну из наших прабабушек. Необычное имя, не правда ли? До свадьбы мы ни разу не разлучались.

Ее голубые глаза затуманились, и я догадалась, что сестры очень любили друг друга.

— Все это было очень давно, — продолжала она. — Хотя и сейчас я порой не могу поверить, что она мертва… и лежит в могиле.

— Но… — начала Хайсон.

Дебора положила ладонь ей на голову и рассказывала дальше:

— Когда она… умерла, я переехала в Пендоррик, и вырастила Петрока с Морвенной. Я старалась заменить им ее, но разве кто-нибудь в состоянии заменить мать?

— Они очень вас любят, я уверена.

— Полагаю, что да. Но давайте я покажу вам фотографии. Тут есть несколько очаровательных снимков. Вам интересно, должно быть, будет посмотреть на своего мужа в различные периоды его жизни. Мне всегда нравилось рассматривать старые фотографии, видеть, какими были знакомые люди много лет назад.

Я улыбнулась, глядя на мальчишку с шаловливыми глазами в спортивном фланелевом костюмчике, на другом снимке он стоял рядом с Морвенной — Морвенна улыбалась в объектив застенчиво. Рок смотрел сердито. Была карточка, где они, еще грудные, лежали рядышком, а красивая молодая женщина склонилась над ними.

— Барбарина и ее двойняшки, — пробормотала Дебора.

— Какая она красивая!

— Да.

В голосе ее слышалась глубокая печаль, и я поняла, что она все еще оплакивает сестру, и вспомнила о лавровом венке у склепа.

Мое внимание привлек снимок мужчины и женщины. В женщине я без труда узнала Барбарину, а мужчина рядом с ней так походил на Рока, что сомнений быть не могло.

— Барбарина с мужем, — сказала я.

У него была та же почти дерзкая улыбка — улыбка человека, привыкшего брать от жизни все, улыбка игрока, привыкшего выигрывать, — и то же очарование, такие же остроконечные уши и слегка раскосые темные глаза. Это было красивое, волевое и дерзкое лицо.

— Они снялись за год до трагедии, — сообщила Дебора.

— Как печально. Он выглядит таким влюбленным. Должно быть, ее смерть разбила ему сердце.

Дебора горько усмехнулась, но промолчала.

— Ты разве не собираешься показать Фэйвел альбомы? — спросила Хайсон.

— Не сейчас, милая. Мне надо еще заняться вещами. К тому же воспоминания о прошлом могут легко наскучить тем, кто это прошлое не прожил.

— Нет-нет, мне совсем не скучно. Напротив, мне хочется как можно больше узнать о семье.

— Я вас понимаю, милочка, и с удовольствием покажу вам все альбомы в следующий раз.

Мне не оставалось ничего другого, как попрощаться, сославшись надела. Я поблагодарила за беседу и сказала, что надеюсь услышать еще много интересного. Дебора подошла и с чувством сжала мне руки.

— Вы представить себе не можете, как я рада, что вы здесь! — сказала она, и я видела, что она говорит искренне.

— Все здесь так добры ко мне, так хорошо приняли. Я тем более благодарна, что все это случилось так вдруг, я свалилась как снег на голову. Я очень тронута.

— Все действительно вам очень рады.

— Мы так долго ждали ее… Правда же, бабуля? — вмешалась Хайсон.

Дебора улыбнулась и нежно потрепала ее за ухо.

— Все-то ты знаешь, девочка, — сказала она и обратилась ко мне: — Мы счастливы, что Рок женился наконец. Пендоррики обычно рано женятся.

Дверь отворилась, и вошла маленькая сухонькая старушка в черном платье, с изжелто-бледным лицом, седыми, когда-то черными волосами, густыми, сросшимися на переносице бровями над маленькими беспокойными глазками, длинным сухим носом и тонкими губами.

Она открыла было рот, чтобы сказать что-то, но, заметив меня, передумала. Дебора подошла к ней.

— А это моя милая Кэрри. Она нянчила нас еще детьми и с тем пор не расстается со мной. Она заботится обо мне, и я просто не знаю, что бы без нее делала. Кэрри, это новая миссис Пендоррик.

Маленькие, беспокойные глазки впились в меня.

— Угу, — пробормотала она, — понятно. Новая миссис Пендоррик.

Дебора ободряюще мне улыбнулась.

— Вы скоро узнаете Кэрри поближе. Я уверена, она все для вас сделает. Она чудесная портниха, почти все мои платья сшила она.

— Я шила на них обеих, — с гордостью подтвердила Кэрри. — Во всем Девоншире никто не одевался лучше мисс Барбарины и мисс Деборы.

В голосе ее была нежность, когда она произносила эти два имени.

— Кэрри, надо бы распаковать чемоданы.

Выражение лица старой няньки вдруг изменилось. Она глядела почти сердито. Дебора рассмеялась.

— Кэрри терпеть не может уезжать со своих любимых болот и вересковых глупостей. Она с трудом и не сразу приживается по эту сторону Тэймер.

— Лучше бы нам никогда не пересекать Тэймер, — проворчала Кэрри.

Дебора опять улыбнулась мне и, взяв меня под руку, вышла со мной в коридор.

— Мы стараемся ублажать Кэрри, — прошептала она. — Она стареет и у нее появляются некоторые странности. В ее возрасте это неудивительно.

Она убрала руку и продолжала:

— Я с радостью покажу вам альбомы, Фэйвел, и мы еще поболтаем. Это чудесно, что вы теперь с нами.

Я ушла, исполненная чувства благодарности к Деборе Хайсон. И не только потому, что она была ко мне добра. Я была благодарна ей, что это была именно она — человек из плоти и крови — там, у окна, в черной шляпке с голубой лентой.

В Пендоррике почту приносили к нам в спальню вместе с утренним чаем. Как-то раз, несколько дней спустя после приезда Деборы, Рок, просматривая свою почту, вдруг рассмеялся.

— Наконец-то, — воскликнул он, — я знал, что рано или поздно он не выдержит.

— Что такое? — заинтересовалась я, выходя из ванной с полотенцем на голове.

— Лорд Полорган просит мистера и миссис Пендоррик оказать ему честь быть у него в среду в три-тридцать.

— Среда? Это же завтра. Так мы пойдем?

— Разумеется. Я ужасно хочу, чтобы ты посмотрела Причуду.

Мои мысли мало были заняты приглашением лорда Полоргана, Пендоррик интересовал меня куда больше. Не разделяла я и то злорадство, с которым мои домашние насмехались над Причудой и ее владельцем. Как я говорила Року, я не понимала, почему бы человеку из Манчестера, Лидс или Бирмингема не выстроить себе дом на утесе, если ему так хочется? Даже если он захочет, чтобы дом это был как две капли воды похож на средневековый замок. Что здесь такого? Пендоррики сами продали ему землю, и не им учить его, что на этой земле делать.

На следующий день, в среду, мы отправились с визитом к нашему соседу. Рок, казалось, посмеивался про себя какой-то своей шутке.

— Мне не терпится узнать, какое впечатление произведет на тебя эта декорация, — сказал он мне.

На мой непосвященный взгляд дом казался таким же древним, как и Пендоррик.

— Ты знаешь, — сказала я Року, когда мы подходили к центральному входу, который, в отличие от каменных львов в Пендоррике, охраняли два единорога, — если бы ты меня не предупредил заранее, я ни за что бы не узнала, что это не настоящая древность.

— Подожди, пока ты не взглянешь поближе.

Мы позвонили в звонок в величественном портике, и было слышно, как звук его эхом отозвался в глубине дома.

Благообразный слуга открыл дверь и, поклонившись, произнес с важностью:

— Добрый день, сэр. Добрый день, мадам. Его светлость ожидает вас. Я провожу вас наверх тотчас же.

Шли мы довольно долго, прежде чем слуга открыл какую-то дверь и объявил:

— Мистер и миссис Пендоррик, сэр.

— Пусть войдут, Доусон. Пусть войдут.

Мы вошли в просторную светлую комнату, окна которой выходили на великолепный сад, разбитый на склоне скалы и спускающийся прямо к морю. Я заметила также, что, хотя вся мебель была старинная, шторы и роскошный ковер на полу казались совершенно новыми. В шезлонге у окна сидел старик. При нашем появлении он повернул голову и уставился на меня пронзительными серыми глазами.

— Спасибо, что пришли, — сказал он резко, почти сердито. — Прошу извинить меня, что вынужден принимать вас сидя.

— Что вы, что вы, — поспешила я сказать, подходя к шезлонгу и пожимая его протянутую руку.

Лицо его было в мелких красных прожилках, на руке резко выделялись набухшие вены.

— Присаживайтесь, миссис Пендоррик, — продолжал наш хозяин по-прежнему резко. — Пендоррик, подайте вашей жене стул, да поставьте его сюда… поближе к свету.

Я почувствовала легкое раздражение от того, что он так бесцеремонно рассматривал меня, а также неожиданно для себя поняла, что нервничаю.

— Скажите мне, как вам нравится Корнуолл, миссис Пендоррик?

Голос был резкий, речь отрывистая, словно он отдавал команды на плацу перед казармой.

— Я им очарована, — отвечала я.

— Не хуже, чем ваш южный остров?

— Ничуть не хуже.

— А я вот последние годы не вижу ничего, кроме вот этого.

Он кивнул головой в сторону великолепного вида из окна.

— Думаю, что у вас тут один из самых красивых пейзажей во всем Корнуолле, — заверила я.

Он перевел взгляд с меня на Рока, и я заметила насмешку на лице моего мужа, которую он и не думал прятать. Мне это было неприятно, и я не хотела бы, чтобы наш хозяин ее заметил.

Лорд Полорган, нахмурившись, посмотрел на дверь.

— Что они там копаются с чаем? — проворчал он, и мне подумалось, что слугам здесь приходится несладко, ведь после нашего прихода не прошло еще и пяти минут.

Тут отворилась дверь и ввезли тележку с чаем. Она была заставлена всевозможными яствами: бутерброды, различные печенья и кексы, пироги, мороженное с орехами и цукатами, сбитые сливки и джемы.

— Ну наконец-то, — пробурчал лорд Полорган. — Где же сестра Грэй?

— Я здесь, — раздался звонкий голос, и в комнату вошла молодая женщина.

Красота ее потрясла меня. Голубые полоски на платье подчеркивали синеву глаз, накрахмаленный фартук был белоснежным, а белая сестринская шапочка сидела на чудесных золотых волосах как корона. Я никогда не думала, что форма медсестры может быть так привлекательна. Но конечно же, дело было не в форме — мисс Грэй смотрелась бы великолепно в любой одежде.

— Здравствуйте, мистер Пендоррик, — сказала она.

Рок поднялся ей навстречу, и я не могла видеть его лица.

— Здравствуйте, сестра, — сказал он и повернулся. — Фэйвел, познакомься, сестра Грэй. Она ухаживает за лордом Полорганом.

— Очень рада.

У нее был широкий рот и великолепные зубы.

— Как насчет того, чтобы угостить миссис Пендоррик чаем? — проворчал лорд Полорган.

— С удовольствием, — весело пропела мисс Грэй. — Все готово, я вижу. Миссис Пендоррик, вы ведь сядете рядом с лордом Полорганом? Я вам подвину вот этот маленький столик.

Я поблагодарила, и она принялась разливать чай. Рок поставил на стол передо мной блюдо с мороженым, печенье, джем и сливки.

— Мне не все время нужна сестра, — говорил мне тем временем лорд Полорган. — Но в любой момент может понадобиться. Поэтому она и живет здесь. Она — очень опытная и умелая медсестра.

— Уверена, что умелая.

— Работа у нее здесь — не бей лежачего. Свободного времени сколько хочешь, и места здесь чудесные.

— Да, здесь очень красиво, — согласилась я, поглядывая на сестру Грэй. Мне интересно было, как она воспринимает то, что о ней говорят в третьем лице.

Она никак не отреагировала, улыбаясь Року.

Я подала лорду Полоргану печенье и, когда он протянул руку за чашкой, заметила, как медленны и осторожны были его движения. Однако, несмотря на это, дышал он тяжело, как будто запыхался.

— Намазать вам джему? — предложила я.

— Хм, — буркнул он, что означало согласие. — Спасибо. Теперь возьмите себе.

Сестра Грэй спросила, какого чая мне налить — китайского или индийского, и я получила чашку великолепного «Мандарин Пеко» с лимоном. Она села рядом с Роком. О чем они говорили, я не слышала, потому что лорд Полорган забросал меня вопросами. Он очень интересовался, как мы жили на острове, спрашивал о моем детстве и о маме с папой. Я обещала показать ему папины работы, которые были доставлены в Пендоррик.

— Вас что-то печалит, — неожиданно сказал он, и я, сама не знаю почему, вдруг выложила ему все про смерть папы и мои сомнения.

Он внимательно меня выслушал и, помолчав немного, спросил:

— Ваша мама очень его любила?

Воспоминания нахлынули на меня, и я стала рассказывать о том, как мама с папой любили друг друга, жили друг для друга, как она заболела и знала, что скоро умрет, но все равно радовалась каждой минуте, потому что папа был рядом. Я сама не могла понять, что заставило меня так разоткровенничаться перед человеком, которого я видела первый раз в жизни.

Он тронул меня за руку.

— А ваш брак так же удачен?

На секунду я замешкалась с ответом, и он, вздохнув, добавил:

— Поспешный брак. Где-то я что-то слышал о таких браках.

Я вспыхнула и запротестовала:

— Я необыкновенно счастлива в Пендоррике!

— Вы действуете, очертя голову, — продолжал он. — Это неправильно и неразумно. Я никогда так не поступал. Принимал решения — да… и иногда мгновенные, но всегда обдуманные. Вы еще придете навестить меня?

— Если вы меня пригласите.

— Я вас приглашаю.

— Спасибо.

— Но вы, конечно, не захотите.

— Нет, почему же? Захочу.

Он покачал головой.

— Найдете какой-нибудь предлог — скажете, что заняты или приглашены куда-то еще, например. Какой интерес молодой женщине сидеть с такой старой развалиной, как я?

— Но я правда хочу прийти!

— У вас доброе сердце. Но доброта — чувство не всегда глубокое… Вы не хотите обижать старика, может быть, и зайдете раз-другой, но про себя будете придумывать, как бы скорее от него отделаться, чтобы не умереть со скуки.

— Ничего подобного! Вы интересный человек, и мне нравится этот дом.

Он хитро прищурился.

— Знатный образчик вульгарности, а? Старикашка без роду без племени, а туда же, подавай ему родовой замок! Все местные аристократы носы воротят, будьте уверены.

— Почему бы и не построить родовой замок, если есть такое желание? — с жаром сказала я.

— Вот именно, молодая леди. Нет никакой причины, почему бы не построить все, что душе угодно. В этом мире каждый получает то, что заслуживает. Я пожелал сделать деньги, и я их сделал. Захотел родовое гнездо — и вот, пожалуйста… Можно всего добиться, стоит только захотеть и не быть тряпкой. А когда вы получили, что хотели, и что-то сложилось не так, как вы рассчитывали, это значит, вы где-то допустили ошибку, сделали что-то плохо. И следует эту ошибку найти к признать.

— Да. Наверное, вы правы.

— Вы все-таки приходите еще, даже если вам будет скучно.

— Пока что мне совсем не скучно, и думаю, что и не будет.

Он несколько раз сжал и разжал кулак, хмуро глядя на свою руку.

— Я уже стар… и немощен. Говорят, все мои болезни — результат жизни, которую я вел. — Он постучал себя по груди. — Я, похоже, перегревал мотор, и теперь расплачиваюсь за это. Ну, что же, по счетам надо платить. Платить по счетам и получать дивиденды — это и есть жизнь. Я готов.

— Я вижу, у вас своя философия жизни.

— Играете в шахматы?

— Да, мама научила.

— Ваша мама, вот как?

— Она и читать меня научила, и писать, и считать — до того, как я поступила в школу в Англии.

— Должно быть, она в вас души не чаяла.

— Я ведь была единственным ребенком.

— Да-да, — произнес он задумчиво. — Думаю, если мы сыграем партию-другую в шахматы, вам легче будет терпеть стариковскую болтовню. Так когда вас ждать?

— Послезавтра, — ответила я, подумав.

— Прекрасно. К чаю?

— Пожалуй. Только, боюсь, я страшно растолстею, если вы станете так меня угощать.

Он взглянул на меня, и в глазах его была нежданная нежность.

— По-моему, растолстеть вам никак не грозит.

Подошла сестра Грэй с подносом, на котором были печенье и кексы, но нам не захотелось больше есть.

Я заметила, что глаза ее блестели, а на щеках играл румянец, и опять в мою душу закралось подозрение: уж не Рок ли виновник этого блеска в глазах и оживления. И снова вспомнилась Рейчел Бектив и молодая жена кузнеца Дина Бонд.

Завязалась общая беседа, и через час мы простились с хозяином.

По пути домой Рок лукаво улыбался, поглядывая на меня.

— Тебя можно поздравить с еще одной победой, — сказал он. — Старик явно покорен. Я никогда еще не видел, чтобы он был столь любезен.

— Бедняга. Мне кажется, его тут просто никто не хочет постараться понять.

— Чего же тут понимать? — возразил Рок. — Все просто, как дважды два. Типичный «всего-достигший-сам» герой-резонер из дурной нравоучительной пьесы. Есть люди, которые начинают играть какую-нибудь, чаще всего пошлую роль, да так привыкают к ней, что потом уже из образа выйти не могут. Вот отчего на свете так много скучных и однообразных людей. Не веришь мне? — Он ухмыльнулся и продолжал: — Ну, суди сама: как и положено, лорд П. начинает с продажи газет… ну, может, не газет, но чего-нибудь вроде этого — детали не так уж важны. Не зная передышки, отказывая себе во всем, он сколачивает начальный капитал и к тридцати годам, благодаря трудолюбию и смекалке, уже на полпути к тому, чтобы стать настоящим миллионером. Все это прекрасно, останься он самим собой. Но не тут-то было. Он желает играть роль, быть одним из клана «всего достигших своими силами». Отсюда и нарочитая глупость: «Я вышел из самых низов и тем горжусь!», нежелание приспосабливаться к другим людям и нравам: «Зачем мне менять себя, я хорош как есть». Нет, для меня в лорде Полоргане нет никакой загадки, мне не надо стараться понять его. Да будь он из стекла, он для меня не стал бы прозрачнее, чем уже есть.

— Ты просто не можешь простить ему Причуды.

Рок пожал плечами.

— Возможно, отчасти. Это подделка, а я не выношу подделок. Представь, что все ему подобные нувориши захотят выстроить себе по замку на нашем побережье? То-то будет зрелище! Нет, я не могу смириться с такой псевдостариной. И выстроить это безобразие чуть не у нашего порога — верх наглости. Причуда Полоргана — оскорбление для таких домов здесь на побережье, как Пендоррик, Маунт Меллин, Маунт Видден, Котхил, а сам лорд Полорган был и останется чужаком, с этой его манерой выходца из Мидлендс называть себя лордом.

— Ты слишком строг к нему, Рок, и очень горячишься, — сказала я и, стараясь говорить беззаботно, добавила: — Ну, что касается моей победы, тут все ясно. А как насчет твоей?

Он улыбался.

— Ты имеешь в виду Тэу?

— Ты так ее зовешь?

— Это ее имя, любовь моя. Альтэа Грэй — Тэа для друзей.

— К которым ты, разумеется, относишься.

— Конечно, и ты скоро будешь. А победа моя — так она давняя. Тэа ведь здесь вот уже восемь месяцев.

Он обнял меня и закружил, напевая себе под нос одну из корнуэльских песенок.

— Похоже, — сказала я, — ты предпочитаешь сестру ее подопечному.

В его глазах загорелся озорной огонек.

— Ага, в противоположность тебе. Вот почему наш визит и был так удачен. Я занимался сестрой, а ты целиком могла посвятить себя нашему хозяину.