Никогда не говори никогда

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Коннор смотрел по телевизору новости. Всю ночь он не сомкнул глаз, его осаждали журналисты, звонившие по телефону. Но сейчас его больше занимал темный седан, припаркованный неподалеку от его дома.

Свет в машине время от времени включался, и Коннор смог разглядеть четырех человек: двоих спереди и двоих на заднем сиденье. Несомненно, это были офицеры, но в штатском.

«Боже! — вздохнул он. — Неужели необходимо четверо полицейских, чтобы арестовать одного человека?»

Сегодня Коннор впервые за четыре прошедших дня вернулся в свою квартиру проверить, все ли в порядке, и взять кое-какие мелочи и одежду. Собирая и укладывая вещи в сумку, он прикидывал план отступления. Нужно было сделать так, чтобы те четверо не заметили, как он исчезнет. Самое лучшее — выбраться через окно в кладовке, но может залаять собака на заднем дворе, охраняющая дом от незваных гостей. Он перебрал еще пару вариантов и остановился на одном из них.

Все прошло удачно. Коннор сел в автомобиль и сразу повернул направо.

«То, что случилось между мной и Бронте тем вечером, после разговора по душам и прекрасного обеда, никого не касается», — размышлял он. Бронте было действительно хорошо с ним. Она отзывалась на каждое его прикосновение, и он чувствовал, как напряжена каждая клеточка ее тела. Она полностью отдалась страсти, была ненасытной, жаждущей его поцелуев и ласк все больше и больше с каждой секундой. И Коннор понял, что если бы она расстегнула не только пуговицу, но и молнию на его джинсах, то он не смог бы остановиться. Он бы отдался во власть инстинктов и занялся с ней любовью вопреки всему. Но она сама все испортила своими сомнениями по поводу его интимных отношений с Мелиссой Роббинс. Это привело его в чувство и заставило задуматься: а сможет ли она продолжать помогать ему снять с него все подозрения, если их отношения зайдут слишком далеко?

Только через минуту Коннор осознал, что едет по направлению к дому в Манчестере. «Что-то все-таки происходит между мной и Бронте. И это что-то было всегда», — подумал он. Просто в колледже он не хотел признавать столь очевидную истину.

Бронте О'Брайен всегда занимала в его жизни особое место. Когда она была рядом, мир словно сжимался и никого, кроме нее, Коннор не замечал. А ведь он никогда не испытывал ничего подобного и боялся поддаться этому новому чувству. Именно поэтому он каждый раз избегал ее, когда их дороги пересекались в университете. И именно поэтому он ехал сейчас в Манчестер, а не к ней.

Нервы его были напряжены. Как резко изменилась его размеренная жизнь! Раньше Коннор всегда мог с легкостью разделить добро и зло, теперь… теперь все изменилось. Ведь его, человека, который всегда знал, что правосудие — это добро, призванное охранять честных людей, объявили вне закона и причислили к служителям зла.

Коннор провел рукой по лицу. Если в ближайшее время он не побреется, то впору будет отпускать бороду. Прошлой ночью он хотел остановиться в каком-нибудь маленьком, неприметном отеле на краю города, но из этого ничего не вышло. Вечером он должен был встретиться с человеком, который в свое время тоже работал над делом Леонида Прыки. Коннор прождал около часа в своей машине в условленном месте, а потом заснул. И проснулся лишь через пять часов от боли в шее, чувствуя себя совершенно разбитым.

Тот человек так и не появился. У Коннора складывалось впечатление, что все вокруг уже поверили, будто именно Маккой убил Мелиссу Роббинс, и чем больше он думал об этом деле, тем меньше оставалось у него надежды оправдаться.

Но почему все решили, что он виновен? Ведь он никогда бы не совершил такой страшной вещи, как убийство! Поэтому первоочередной задачей было выяснить — кому и зачем выгодно повесить на него всю эту грязь.

Проблема заключалась не только в том, что он был вымотан и безмерно устал. Список людей, с которыми он мог связаться, быстро сокращался. Следовало разработать новый план действий. Коннор уже сам начал сомневаться в своей невиновности. Видеокассета подтверждала, что он находился в доме как раз в то время, когда Мелисса была убита. В то же время других вещественных доказательств не найдено! Хоть здесь ему сопутствовала удача. Но как доказать, что он и пальцем не прикоснулся к Мелиссе, тем более не спал с ней? И разве он когда-нибудь повысил на нее голос?

Коннору не нравилась Мелисса — крашеная вульгарная блондинка, чересчур развязная и непредсказуемая. Всего в ней было через край, и это раздражало, как и ее постоянные невероятные запросы и требования. Она привыкла к роскошной жизни и не желала отказываться от своих привычек, протестуя буквально против всего. Приходилось идти на компромисс и усиливать охрану. Он впервые сталкивался с подобной штучкой. Другие свидетели были благодарны, что их охраняют, понимая, что все неудобства временные, все делается для их же безопасности, но Мелисса не желала мириться с этим и доставляла максимум проблем людям, которые пытались ее защитить.

Коннор размял шею рукой. И все-таки у министерства имелись кое-какие косвенные доказательства его виновности: несколько волосков, принадлежащих Коннору, были найдены под ногтями Мелиссы. Но как, как они там оказались? Он не мог ответить на этот вопрос, хотя волосы были его, это подтвердил анализ ДНК.

Коннор не сомневался, что его просто подставили. У него куча врагов, и наверняка есть недоброжелатели в департаменте…

Но он не мог предположить, кто и как конкретно сделал это? Люди из Министерства юстиции? Но их доступ к материалам был ограничен, и они могли запросто проколоться при попытке подойти ближе… В любом случае Коннор не видел смысла в его обвинении, ибо это фактически оправдывало Прыку.

Вдали показался город. Небо заволокло тучами, редкие лучи солнца прорезали кое-где серую мглу, и золотисто-розовый свет озарял небольшие участки земли. Коннор свернул с шоссе и поехал в объезд — так было безопаснее.

В доме отца тоже рискованно появляться, поэтому Маккой решил остановиться в старом домике деда. Он всегда сбегал туда, когда ему хотелось побыть в одиночестве, отдохнуть от шума их большого дома, особенно после смерти матери…

Коннор любил этот дом. Никто, кроме него, не появлялся там многие годы. Он своими руками чинил крыльцо, лестницу на второй этаж, оконные рамы, в общем, все, что ломалось.

В этом доме родился и вырос Шон Маккой, неподалеку жила семья его будущей жены, и Коннор считал невероятно романтичным, что его родители знали друг друга с детства.

Коннор часто спрашивал отца, почему тот не продолжил семейную традицию и не занялся фермерством? И вот что он узнал. Будучи подростком, Шон из-за финансовых проблем был вынужден уехать в город на заработки. Так случилось, что однажды он задержал грабителя и на этой почве подружился с офицером из местного управления полиции, который помог отцу устроиться в академию. Это и предопределило его будущее.

Коннор уже подъезжал к своему долгожданному пристанищу, когда увидел машину отца, припаркованную неподалеку. Он решил, было развернуться и тут же уехать, но это выглядело бы недостойно, словно он испугался. Причина же была в другом. С отцом он не хотел встречаться потому, что это добавило бы проблем, которых Коннору и без того хватало.

Шон Маккой вышел из дома и спустился с крыльца, заметив машину сына. Коннор понял, что встречи не избежать. Вздохнув, он припарковал свою машину рядом с отцовским седаном и вышел.

Они поздоровались и посмотрели друг другу в глаза.

— Я беспокоился о тебе, — произнес, наконец, отец.

Конечно, они переживают, это можно предположить. Но чтобы волновался отец — Коннору не верилось.

— Я тоже о вас думал, — сухо ответил он, достал из машины сумку и пошел к дому, сторонясь отца.

Когда Коннор уже поднимался по лестнице, отец заметил:

— Лиз и Митч привезли всякой всячины и немного привели в порядок дом.

Коннор остановился: интересно, сколько еще людей знало, что он сюда приедет? Он повернулся и сел на ступеньки, поставив сумку рядом с собой. Потом взглянул на отца.

— А что ты тут делаешь?

— Утром звонила подруга Келли, Бронте, хотела узнать, где тебя можно найти. — Шон перевел дыхание. — Кроме твоей квартиры и дома в Манчестере, я не смог ничего предположить, но потом вспомнил об этой развалюхе, куда ты всегда сбегал, когда тебе было трудно.

Коннор попытался не выдать своего удивления. Бронте сама звонила его отцу?

— Все так, но ты не ответил, почему ты здесь? — не отступал сын.

— Разве сейчас это главное? Ты допрашиваешь меня, а сам окутан тайной, — сказал Шон. — Я ничего не знаю о твоих неприятностях. Ты же мог позвонить и рассказать мне все как есть, а?

— Честно… я и сам не знаю, — ответил Коннор.

— Конечно, раз ты не звонил, значит, обстоятельства сложились хуже некуда.

— Да, отец, хуже действительно некуда. Меня подозревают в убийстве. — Коннор тяжело вздохнул.

— Ты нашел себе адвоката?

— Мне он не нужен, — последовал сухой ответ.

— Конечно. Зачем тебе адвокат? Ведь тогда в глазах общества ты неоспоримо станешь виновным, так?

Коннора раздражало, что отец видит его насквозь.

— Что думает Бронте обо всем этом?

Коннор вновь замолчал. Бронте… Бронте думает, что он спал со свидетельницей, а это, в ее понимании, означает, что он виновен в убийстве. Отец положил руку ему на плечо, и Коннор стиснул зубы: он не знал, как себя вести — сбросить руку или нет.

— Коннор, понятно, что я не тот человек, с которым ты хотел бы сейчас обсуждать все это… Хотя и не знаю, почему. Да, я совершил много ошибок в прошлом… но обещай мне лишь одну вещь: раз ты не желаешь говорить со мной, то обязательно, слышишь, обязательно поговори с братьями, адвокатом, с кем угодно. Я верю в твою невиновность.

Коннор молчал. Как часто он мечтал, чтобы отец уделил ему хотя бы несколько минут и поговорил с ним как мужчина с мужчиной! Как часто он нуждался в его совете, но вместо поддержки видел отца пьяным в стельку. Правда, Шон уже несколько лет не пил. Но это совсем не изменило ситуацию.

— Коннор, я всегда рядом. Только возьми трубку и позвони. Я рядом. — Он постоял еще пару секунд и пошел к машине.

— Отец, — позвал Коннор.

Шон остановился, но не обернулся.

— Спасибо, что приехал, — поблагодарил Коннор. Отец кивнул головой, сел в машину и уехал.

Коннор сидел на ступеньках и смотрел в пустоту. Нет, он не одинок, у него были братья, однако он не испытывал желания видеть их. Слишком много недосказанного осталось между ними в прошлом. И самое больное — судьба их матери, Кэтрин Коннор Маккой.

В доме горел свет. И вдруг у него возникло непреодолимое стремление вернуться в город, к Бронте. Но чем она может ему помочь? Дело Прыки больше не находится в ее ведении, Коннор объявлен вне закона, и ее коллеги уже сбились с ног, разыскивая его. И уверен ли он, что Бронте не сомневается в его невиновности? Хотя, с другой стороны, если бы она поддалась общим настроениям, он был бы уже арестован.

Но она не поверила… и это о чем-то говорило, верно? Коннор вошел в гостиную и остолбенел: Бронте О'Брайен поднялась ему навстречу с дивана.