ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Они могли навсегда избавить меня от него. Так нет же, струсили, решили перестраховаться! И этот негодяй будет продолжать досаждать мне, сколько его душа пожелает!

Король Джон в неистовстве метался по своему маленькому кабинету, всплескивая руками и тряся головой. Казалось, даже его бородка дрожала от злости.

— Если бы ваши люди осмелились убить человека его ранга, у вас могли бы возникнуть большие неприятности, — рассудительно заметила королева, не поднимая глаз от серебряной пилки для ногтей в форме рыбки, которой она тщательно подравнивала обломанный ноготь большого пальца.

— Но никто бы не узнал, что это сделали мои люди!

Изабелла взглянула своими проницательными темными глазами в лицо разъяренного супруга и терпеливо, словно уговаривая капризного ребенка, проговорила:

— Ваши воины сами же и выболтали бы все. В отличие от вас, я не уверена, что они умеют держать язык за зубами. Стоило бы им напиться, и они принялись бы направо и налево хвастаться подобным подвигом. А тогда едва ли не вся английская знать сплотилась бы против вас. — Королева, отведя руку в сторону, внимательно посмотрела на свои ногти и, одобрительно кивнув, сунула пилку в мешочек, украшенный золотым шитьем. — Не следует забывать также и о девице. Она ведь стала бы свидетельницей происшедшего.

— Этот идиот Пейтон мог приказать кому-либо из людей вернуться назад и прикончить Блэкстона. Она ни о чем бы не догадалась. И если уж на то пошло, сама девчонка меня нисколько не интересует. Мне нужен Оксвич, а будет ли она жива или нет — не мое дело.

Терпение Изабеллы наконец лопнуло.

— Ваша прямота погубит вас, помяните мое слово! Убийство Кемпа и даже этой девчонки — не выход из положения. — Она сердито перевела дух, но, увидев, как погрустнел ее царственный супруг, смягчилась и продолжала уже спокойнее:

— Существуют другие, более изощренные способы обезопасить себя от Райлана Кемпа. И чтобы разрушить его планы, вовсе не обязательно убивать его.

— Разрушить его планы! Ха! — возразил король. — Да он обхитрит кого хочешь! И настраивает против меня все большее количество моих вассалов! Устами его говорит сама измена! Ведь Божьей милостью правитель Англии — я, а не кучка этих строптивых пэров, его приверженцев!

— Все верно, дорогой мой, — проворковала Изабелла, — но стоит обойтись с ним сурово — умертвить его, — и вы разворошите тем самым все это осиное гнездо! Лучше всего — унизить его, выставив на посмешище перед всем двором!

Брови короля взлетели вверх, он прекратил свое безостановочное хождение по комнате и круто повернулся к супруге.

— Изабелла, — произнес он с восхищенной улыбкой, — что за хитроумный план созрел в твоей прелестной головке? — Подойдя к королеве, он нежно взял ее за подбородок: — Говори, душа моя, не томи меня.

Полные губы Изабеллы обнажили в улыбке крупные белоснежные зубы.

— Вы похитили бесценную жемчужину лорда Блэкстона. Он, видимо, надеялся жениться на ней, чтобы прибрать к рукам сердце Йоркшира. Зная, что она в ваших руках, он непременно и очень скоро появится при дворе. И вдобавок к этому девица весьма привлекательна. Не сомневаюсь, что найдется немало желающих взять ее в супруги. — Улыбка ее стала шире. — Бедняга Блэкстон будет вне себя от досады. Он будет унижен и раздавлен. Весь двор станет потешаться над ним.

— Я не уверен, что он собирался жениться на ней. Мои соглядатаи донесли, что эта хитрая лиса подбирается к дочерям лордов Сантлинга и Лоутона и намерен сочетаться браком с одной из них. У обоих лордов всего по одной девице, и владения их гораздо богаче Оксвича.

Изабелла пожала плечами

— Достаточно и того, что он надеялся выдать ее за одного из своих союзников. Мы все равно выйдем победителями в этой игре. Эта девица — лакомый кусок для Блэкстона, который мы у него отняли. Он оказался в дураках и ничего не сможет с этим поделать.

— Но что ежели он не явится ко двору?

— Верьте мне, милорд. Он приедет.

Джон несколько мгновений обдумывал услышанное, затем, сузив глаза, внимательно посмотрел на свою изящную супругу:

— Похоже, ты очень хорошо понимаешь его, дорогая.

Изабелла, польщенная похвалой, издала короткий смешок. Сжав руку мужа, она поднялась из кресла и согласно кивнула:

— Да, я понимаю его, как понимаю и вас, и любого другого мужчину. Для женщины, располагающей столь значительной властью, такое понимание просто необходимо. Сэр Райлан очень горд. Отняв у него леди Джоанну, вы ущемили его гордость, и он приложит все силы к тому, чтобы как-то отыграться за это. Он наверняка сейчас рвет и мечет в ярости, а человек, охваченный яростью, становится безрассудным. И нам останется лишь воспользоваться этим.

Джон внимательно посмотрел на королеву. Эта юная женщина обладала политической мудростью, о которой ему самому оставалось только мечтать. Не будь она так предана ему — или по крайней мере его королевскому званию, — он пришел бы в ужас от ее изощренной хитрости и коварства. Но она была его супругой и действовала исключительно в его интересах.

Он взял в ладони ее лицо и запечатлел восторженный поцелуй на высоком чистом лбу венценосной супруги.

— В таком случае я просил бы вас взять сироту под свое покровительство. Обрядите ее побогаче, пусть привлекает взоры мужчин. В особенности тех, кто настроен против Блэкстона и его интриг.

— Как прикажете, милорд, — ответила Изабелла голосом покорной жены.

— А как насчет другой девицы, дочери Эгберта Кросли? — спросил Джон вдогонку уходившей королеве. — Я не желаю, чтобы наш контроль над нею ослабел из-за борьбы, которую мы поведем против Кемпа. Земли ее для нас еще важнее, чем Оксвич.

— Я уже подумала об этом, милорд, и поручила леди Джоанну заботам леди Мерилин. Наша скромная мышка вовсю хлопочет теперь подле нашей монахини. — Она одарила супруга ослепительной улыбкой. — Вот уж не ожидала, что жизнь в этом унылом аббатстве наполнится столь интересными и многообещающими событиями!


Атмосфера при дворе поразила Джоанну своей скукой и монотонностью. Леди Мерилин привела ее в одну из комнат женской половины здания, где находились несколько фрейлин и три матроны. Все они тепло приветствовали вновь прибывшую, однако, заметив ее настороженность и скованность, вернулись к прерванным приходом девушек занятиям — вышиванию и болтовне, изредка прерываемой приглушенными смешками — наверняка по поводу какой-нибудь пикантной сплетни.

Ожидание нервировало Джоанну, которая и без того была расстроена до предела событиями последних дней. Время шло, но ничего не происходило, и девушка, не выдержав, обратилась к леди Мерилин, прошептав той в самое ухо:

— Когда же наконец появится король?

— Король? — Мерилин подняла глаза от вышивания и с изумлением уставилась на Джоанну. — Король никогда не заходит на женскую половину. Мы ждем королеву.

— О! — Джоанна прикусила губу. — Но вы сказали, что я буду представлена его величеству…

Мерилин понимающе улыбнулась, и Джоанна снова отметила про себя, как преобразилось при этом ее грустное лицо.

— Я забыла, что для вас все это еще внове. Бедняжка, королевский двор, по-видимому, произвел на вас не очень выгодное впечатление. Помню, как я неловко чувствовала себя здесь на первых порах. Да и теперь, признаться, я еще не совсем здесь освоилась и зачастую теряюсь… — Девушка слегка покраснела: было очевидно, что это признание далось ей нелегко. Джоанна нашла и ободряюще пожала ее узкую ладонь. Несмотря на гнетущее впечатление, произведенное на нее королевским двором, она с радостью почувствовала, что приобрела истинного друга в лице леди Мерилин.

В ответ на это пожатие Мерилин снова застенчиво улыбнулась.

— Вы скоро привыкнете к здешним порядкам. Вне зависимости от того, находится ли двор в Лондоне или путешествует — что бывает гораздо чаще, — большинство правил остается незыблемым. В частности, увидеться с королем можно лишь по его приказанию или по приглашению, переданному через одного из членов Узкого круга.

— Узкого круга?

— Так называют его ближайших советников. К ним относится, во-первых, сама королева, а во во-вторых, его лорд-казначей, сэр Вильям Или, и его юстициарий, сэр Джоффри Фитц Питер. Мы сейчас ждем королеву и будем сопровождать ее в апартаменты короля. Она подскажет вам, когда следует подойти к его величеству.

Джоанна задумалась над сказанным и через несколько мгновений спросила:

— Выходит, я не увижусь с ним наедине? Как вы считаете, удастся ли мне вообще остаться с королем с глазу на глаз?

От удивления глаза Мерилин округлились.

— Но… помилуйте, что заставляет вас желать этого? — Заметив, что умолкнувшие фрейлины и матроны напряженно прислушиваются к ее словам, она понизила голос и повторила: — Что заставляет вас этого желать?

Джоанна внимательно посмотрела на Мерилин, размышляя о том, насколько она может довериться девушке, но любопытные взгляды, которые бросали на нее посторонние дамы, заставили ее благоразумно отложить свою откровенность до более удобного времени.

— Вашей жизнью будет распоряжаться ваш родитель, человек, который, хорошо знает вас и которого вы хорошо знаете. Но что касается моего будущего, оно находится всецело в руках его величества. Я считала вполне естественным обсудить с ним этот вопрос наедине.

Мерилин кивнула, соглашаясь с разумными доводами Джоанны, но выражение сомнения не исчезло с ее лица:

— Если бы король предоставил мне аудиенцию, я, наверное, не смогла бы и слова вымолвить. И уж не стала бы добиваться этой аудиенции, — и добавила с ноткой восхищения в голосе: — Вы, похоже, очень смелы!

Джоанна лишь молча улыбнулась в ответ. Нет, это не смелость, подумала она, склоняясь над вышиванием. Это решимость, порожденная отчаянием.

Через несколько минут гул голосов в зале стих. Дверь распахнулась, и по обе ее стороны встали два лакея, одетые в пурпурные ливреи, расшитые серебром. В зал вошла матрона с суровым неулыбчивым лицом, но внимание Джоанны было приковано к молодой женщине, следовавшей за ней.

Королева Изабелла оказалась еще прекраснее, чем она ожидала. Еще ребенком Джоанна слышала о том, как красива жена короля Джона, но эта обворожительная, элегантная женщина, с чарующей улыбкой кивавшая каждой из присутствующих дам, поражала не только красотой, но и какой-то особой изысканной утонченностью. Нет ничего удивительного в том, что король так загорелся желанием взять в жены Изабеллу Ангулемскую, подумала Джоанна. И что Франция так неохотно рассталась с ней.

Несмотря на отвращение к браку, вызванное всем опытом ее жизни, Джоанна не могла в душе не восхищаться этой романтической историей. Король Джон многим рисковал, вступая в брак с этой женщиной. Однако, похоже, он нисколько не прогадал на этом. Скорее наоборот. Если бы все матримониальные союзы были столь же успешны, подумала девушка.

Королева сделала величественный жест рукой, приказывая своим дамам возобновить прерванные занятия. При этом она обвела глазами зал, и взгляд ее остановился на Джоанне.

— Леди Мерилин. Подойдите ко мне с вашей подопечной. Я хочу говорить с ней.

Мерилин слегка сжала руку Джоанны, которая в этот момент, слегка смешавшись, все же сумела решить, какую линию поведения ей избрать. За несколько коротких мгновений в голове ее пронеслось множество мыслей. Королева сказочно красива. Любая женщина могла бы только мечтать выглядеть подобным образом, думала девушка. И тем не менее она прежде всего королева и, следовательно, блюстительница интересов своего супруга. То, что она женщина, еще не означает, что она станет союзницей. Подходя к Изабелле, Джоанна твердо решила не забывать об этом.

— Доброе утро, ваше величество, — пробормотала Мерилин, приседая в глубоком реверансе. После секундного колебания Джоанна повторила ее движение. Не зная дворцового этикета, она решила, насколько это будет возможно, постигать его на практике с помощью леди Мерилин, чтобы никто не подверг критике ее манеры.

— Доброе утро, ваше величество, — произнесла она. Королева с интересом разглядывала ее. Выражение ее лица было приветливым, на нем застыла улыбка, и все же девушка чувствовала себя под этим взглядом неуютно, будто ее величество старалась проникнуть в ее самые сокровенные мысли. Джоанна глотнула и нервно сцепила пальцы рук, чтобы унять их дрожь.

— Вы очень милы. Такой я и ожидала вас увидеть. Не правда ли, это платье вам очень к лицу? Оно точно на вас сшито, и цвет самый подходящий. Повернитесь-ка, — она сделала изящный жест рукой.

Джоанна повиновалась. На секунду ее глаза встретились с глазами Мерилин, но лицо той было совершенно бесстрастно, по нему нельзя было определить, правильно ли держится дебютантка. Но вот она снова оказалась лицом к лицу с королевой. Изабелла самодовольно улыбнулась:

— Ну кто бы мог подумать, что такое жалкое создание, каким вы были еще вчера, превратится в столь очаровательную девушку? — Она с торжеством посмотрела на своих фрейлин, которые молча стояли вокруг. — Просто удивительно, как выгодно меняют внешность красивые наряды, дорогие украшения и модные прически!

Фрейлины отозвались на это утверждение своей королевы протестующими возгласами:

— Вы, ваше величество, остались бы красавицей в любом наряде!

— Даже платье из мешковины не испортило бы вашей внешности, мадам!

— Ничто не лишило бы вас вашего очарования, моя королева!

От Джоанны не укрылась гордая улыбка, мелькнувшая на устах королевы. Что ж, подумала она, выходит, здесь так принято. Она должна будет последовать общему примеру и вести себя скромно и почтительно. Она тоже станет льстить королеве и делать ей, комплименты, если это необходимо, чтобы расположить к себе ее величество. Все средства хороши, чтобы добиться от королевы, а значит, и от короля, согласия на ее возвращение в монастырь святой Терезы.

Познакомившись с новоприбывшей, королева принялась расхаживать по залу, одаривая улыбкой или несколькими словами одобрения каждую из фрейлин. Затем она уселась в богато драпированное кресло и произнесла:

— Скоро мы отправимся в покои короля. Я хочу, чтобы меня сопровождала Матильда. И Адель. — Постучав подпиленным ногтем по ручке кресла, она повернулась к Джоанне: — И вы тоже, леди Джоанна. Следует представить королю его новую подопечную.


Райлан спустился по широким ступеням дома, нанятого им в Айл-оф-Или. Во дворе его ждал Келл, держа под уздцы двух лошадей. Облаченный в богатую и нарядную одежду для визита ко двору, он тем не менее был вооружен: из-за голенищ его сапог высовывались рукоятки двух кинжалов, на поясе висел короткий меч.

— Она там, — сказал он, протягивая Райлану поводья.

— Я ни минуты в этом не сомневался, — ответил Райлан, садясь в седло. Он был мрачнее обыкновенного. Лоб его прорезала глубокая морщина. Райлан пытался внушить себе, что любая встреча с глупым и беспечным королем не сулит ему ничего приятного, и сегодняшняя не будет исключением. Однако обмануть себя было не так-то легко. Прежде ему без труда удавалось вывести Джона из себя, нанося чувствительные уколы пустому тщеславию самовлюбленного правителя и шутя разрушая его тщательно подготовленные планы. Сегодняшний день должен был принести ему немалый успех в борьбе против Джона. Известие о его помолвке с леди Мерилин Кросли могло бы довести его величество до апоплексического удара и надолго вывести того из равновесия.

Но сейчас Райлан не испытывал по этому поводу и тени прежнего торжества, а все из-за юной леди Джоанны.

Нет, нельзя винить в случившемся лишь ее одну. Он всегда гордился способностью предвидеть и устранять возможные осложнения, всегда тщательнейшим образом прорабатывал все свои планы. Но к похищению этой девицы из монастыря и доставке ее в Блэкстон он, если говорить откровенно, отнесся, слишком беззаботно, заведомо решив, что она не станет сопротивляться его действиям. Он учел возможные контрмеры со стороны короля, но не с ее стороны. И теперь должен расплачиваться за такое легкомыслие. Райлан скрипнул зубами от досады, представив себе, как доволен король сложившимися обстоятельствами. Он постарается выжать из этой победы все возможное и вволю поиздевается в присутствии всего двора над своим врагом Райланом Кемпом!

Но пусть не радуется прежде времени! — мстительно подумал Райлан. Джоанна наверняка проявит свой вздорный нрав, испытывая терпение короля и досаждая ему как только сможет. Уж кто-кто, а Райлан хорошо знал, как быстро лишается покоя тот, кто задумает принуждать ее к чему-либо. Беда лишь в том, что его величество может быстро потерять терпение…

Выезжая со двора в сопровождении Келла, двоих оруженосцев и четырех воинов, Райлан с необыкновенной ясностью осознал, что не кому иному, как ему придется стать преградой к своеволию Джоанны и гневливости короля ради безопасности девушки. Ибо хочет она того или нет, но отныне он — единственный ее союзник при дворе.

Всадники молча ехали к аббатству Или. Райлан издалека осматривал составлявшие его сооружения, не исключая мысли, что ему придется покидать аббатство в спешном порядке.

При первых илийских епископах аббатство насчитывало всего несколько строений: церковь, жилой дом, конюшню и жилища для слуг. С тех пор оно год от года богатело. Теперь ему принадлежали большой собор, несколько часовен, трапезная, пекарня, пивоварня, мельница, сады, огороды, рыбные пруды и множество помещений для гостей всех рангов. Стены аббатства заключали в себе все большие и большие территории, словно годовые кольца на стволах могучих дубов, что росли у въездных ворот. Но аббатство давно уже расширилось настолько, что миновало границы этих стен, и дальнейший рост его сдерживали лишь подошедшие почти вплотную дома выросшего поблизости города.

Король Джон и его бесчисленная свита разместились здесь со всеми возможными удобствами. Они уже три года не посещали Айл-оф-Или и останутся здесь, без сомнения, ровно настолько, насколько хватит съестных припасов в кладовых епископа. Райлан поморщился при мысли о том, что населению Или скорее всего придется голодать всю нынешнюю зиму.

Всадники спешились. Оруженосцы приняли поводья лошадей. Воины, сопровождавшие Райлана и Келла, повинуясь безмолвному приказу своего господина, растворились среди сутолоки, царившей во дворе аббатства. Их задачей было присматриваться и прислушиваться ко всему происходящему. Райлан с Келлом направились к большой приемной епископского дворца.

Райлан знал, что король безумно рад прибытию Джоанны ко двору и что он не откажет себе в удовольствии похвастаться этой победой над Райланом Кемпом перед всеми английскими аристократами, кого только удастся об этом оповестить.

— Блэкстон! — раздался громкий голос, как только Райлан вошел в дверь коридора. — Вот это сюрприз! Никак не ожидал увидеть тебя при дворе!

Райлан остановился, чтобы обменяться приветствием с сэром Гийомом Рейслипом, заметив, что его возглас привлек внимание нескольких находившихся неподалеку людей. Послышалось перешептывание. Новость о его прибытии наверняка распространится по дворцу с быстротой молнии. А засеменивший во внутренние покои сэр Джордж Гейн непременно доложит об этом самому королю.

— Рад видеть тебя, Рейслип, — произнес Райлан, стараясь ничем не выдать своих чувств. Пожав протянутую руку, он кивнул в сторону своего спутника: — Позволь представить тебе Келла Фарстада.

Райлан с трудом подавил улыбку при виде того, как расширились глаза сэра Гийома. Подобную же реакцию выказывали почти все, кто впервые видел могучего скандинава. Его огромный рост и мощное сложение в сочетании с чрезвычайной сдержанностью и молчаливостью внушали невольное уважение, смешанное со страхом.

Но Джоанна не испугалась его, вспомнил Райлан. Она обнаружила, что великан панически боится воды, и воспользовалась этим.

Догадалась ли она уже о единственной слабости, с некоторых пор присущей ему, Райлану, о непобедимом влечении к ней?

Словоохотливый сэр Гийом нетерпеливо коснулся пальцами его рукава.

— Король в отличном расположении духа, — доверительно прошептал он, — однако ваше прибытие ко двору навряд ли сильно обрадует его величество.

В глазах сэра Гийома ясно читалось любопытство, и, оглянувшись, Райлан заметил, что несколько человек неторопливо приближаются к ним с выражением удивления на лицах.

— Хотелось бы надеяться на это, — пробормотал он, словно говоря сам с собой. — Но я не удивлюсь, если на сей раз король будет счастлив видеть меня при своей особе.

Однако собравшиеся не успели ни как следует осмыслить слова Райлана, ни задать ему подобающие случаю вопросы. У входа в приемную епископского дворца началось небывалое оживление. Одни почтительно расступались, чтобы дать дорогу идущим, другие, горя желанием узнать, что происходит, теснили первых. Поднялась невообразимая сутолока. Райлан не шелохнулся, ибо прекрасно знал, кто идет ему навстречу. Королю слишком не терпелось похвастаться своей победой — нахождением при дворе леди Джоанны, — и он не счел возможным дожидаться, пока Райлан сам придет в приемную. Его величество спешил унизить своего дерзостного противника. Райлан был готов к подобному повороту дел, однако предстоящее выставление на всеобщее осмеяние заставило его внутренне напрячься и сжать челюсти. С обеих сторон от него стояли Келл и сэр Гийом, но он даже не замечал их присутствия.

Как ни велико было самообладание Райлана, готового во всеоружии встретить назойливое бахвальство короля, появление Джоанны вместе с его величеством застало его врасплох.

Стараясь внешне ничем не выказать охватившего его волнения, он чувствовал, что при виде этой юной красавицы у него болезненно сжался желудок, словно ему нанесли удар в солнечное сплетение. Она была еще прекраснее, чем прежде, — стройная, элегантная, со свободно струящимися до самой талии волосами как и подобало юной девице.

Он неожиданно вспомнил, как золотились ее медно-рыжие волосы, оттененные белизной обнаженной груди, но с усилием отогнал это непрошеное воспоминание. Теперь она находилась в руках Джона Безземельного, и об этом нельзя было забывать. Если он надеется вызволить ее, то ему следует прежде всего держать себя в руках. Однако все в нем восставало при виде того, как король с горделивой радостью собственника сжимает руку девушки, стоя вплотную к ней. Пусть она официально объявлена подопечной короля — принадлежать она должна ему, Райлану!..

Эта невесть откуда взявшаяся мысль мгновенно остудила гнев Райлана.

Она не могла принадлежать ему. Да и он не мог хотеть этого. Однако внезапно охватившее его желание противоречило этим здравым соображениям. Он хотел выдать ее замуж за одного из благородных йоркширских лордов. Так было решено с самого начала, и теперь ничего не изменилось, твердил он себе. И тем не менее Райлан не мог не признать, что происшедшее между ними на острове Сакрэ серьезно поколебало его решимость.

И теперь он разрывался между требованиями долга и чести, между политическими соображениями и моральными принципами.

Кругом слышался гул голосов. Любопытствующие окружили их плотным кольцом, чтобы получше рассмотреть его величество и сопровождавшую его красавицу. Райлан не замечал этого, хотя в планы короля, несомненно, входило выставить его на всеобщее обозрение. Райлан не сводил глаз с Джоанны. Она, была бледна и явно напугана окружившей ее толпой вельмож. Но как она была прекрасна! Прекраснее всех на свете!

— Тысяча проклятий! — шепотом выругался он.

Она оказалась здесь по его вине. Если бы он вел себя разумно, не позволяя себе плениться ее девственной красотой, они сейчас были бы в замке Блэкстон, и никакие гнусные махинации короля не смогли бы вызволить ее оттуда.

Растерянный взгляд Джоанны остановился на лице Райлана. Она явно узнала его и была удивлена этой встречей. Но что, кроме удивления, промелькнуло на ее лице? Радость? Гнев?

У Райлана не оказалось времени разобраться в этом, поскольку в следующее мгновение король соизволил заметить его присутствие. Криво улыбнувшись, Джон похлопал Джоанну по руке, отвлекая ее внимание от Райлана.

— Я вижу, Блэкстон почтил нас своим присутствием, — с деланным равнодушием обратился он к одному из придворных. — Сэр Джордж, пригласите его на завтрак нынче после полудня.

Повернувшись, он величественно направился назад, в епископскую приемную, продолжая держать Джоанну под руку.

Девушка едва передвигала ноги от потрясения. Райлан был здесь! Она покорно следовала за его величеством в комнату, из которой они вышли всего несколько мгновений тому назад.

В течение последнего часа, проведенного с королевской четой, Джоанна более чем когда-либо прежде чувствовала себя товаром, выставленным на продажу. Король придирчиво осмотрел ее, точно барышник новоприобретенную лошадь, и удовлетворенно кивнул королеве, явно довольный выгодной сделкой. Джоанна, потрясенная и испуганная, притворилась равнодушной, решив до поры до времени скрывать свои чувства под маской напускного безразличия. При виде Райлана сердце ее едва не выпрыгнуло из груди от радости. Он приехал ей на выручку, подумала она с невероятным облегчением.

Но внезапно чело ее вновь омрачилось. Если он открыто появился здесь, в логове своего заклятого врага, тому могла быть лишь одна причина — он явился, чтобы попытаться привести в исполнение свой план, который она чуть было не разрушила. Она попыталась сделать невозможным свой брак с одним из его сторонников, но Райлан, без всякого сомнения, надеялся как-то исправить содеянное. Неужели он рассчитывает снова похитить ее, на сей раз из-под самого носа его величества короля?

Несмотря на отчаянные попытки казаться невозмутимой, Джоанна чувствовала, что к горлу ее подкатывает комок. Она проглотила его, стараясь не дать пролиться непрошеным слезам, и украдкой обернулась назад, туда, где остался Райлан. Она сразу увидела его мужественную фигуру сквозь толпу, с возбужденным гулом следовавшую за королем. Девушка невольно залюбовалась его широкими плечами и решительным, волевым лицом в обрамлении черных волос. Даже в этот столь неблагоприятный для него момент явного поражения гордая посадка его головы и пронзительный взгляд темно-синих глаз излучали силу и непреклонность.

Джоанна беспомощно смотрела на него, осознавая весь трагизм своего нынешнего положения. Внезапно она почувствовала, как король до боли сжал ее руку.

— Вы здесь недавно, дитя мое, и посему я прощаю вам ваш промах, — пробормотал он так тихо, что Джоанна одна могла его услышать. — Но на будущее учтите, что вам следует обращать внимание лишь на тех молодых людей, которых я вам укажу.

Сузив глаза, он внимательно посмотрел на нее и продолжил с улыбкой:

— Вообще же я не могу осудить ваш пристальный интерес к появлению здесь сэра Райлана Кемпа, понимая, какую ненависть питаете вы к этому жестокому похитителю. Однако, благодарение Богу, его дерзостная попытка сорвалась, и ныне вы в безопасности. Так что не судите его слишком уж строго. Итак… — произнес он, подводя Джоанну к королеве, — мы желаем обедать. Я пригласил лорда Блэкстона присоединиться к нам. А также леди Джоанну.

Изабелла, улыбнувшись супругу, сделала величественный жест рукой, и одна из ее фрейлин заторопилась дать гофмейстеру надлежащие инструкции.

Джоанна на некоторое время осталась одна среди обступивших ее чужих людей, многие из которых с любопытством разглядывали ее. Кругом слышались разговоры, изредка перемежаемые смехом. В воздухе смешивались ароматы лаванды и мяты, запахи крепких духов и немытых тел. Зал был залит светом множества свеч, оплывавших в огромных люстрах и напольных светильниках. Джоанна, внезапно почувствовав себя пойманной птицей, едва удержала крик отчаяния, готовый вырваться из ее груди. На спинке высокого кресла, предназначенного для короля, она заметила охотничьего сокола в наброшенном на его голову колпачке.

Джоанна смотрела на него с невольным сочувствием, понимая, что сама она, подобно этой птице, лишена свободы и является не гостьей и даже не подопечной, а самой что ни на есть настоящей пленницей при дворе. Она сжала ладони в кулаки и закусила нижнюю губу, начинавшую предательски дрожать.

Тут к ней подошла одна из фрейлин и, взяв ее за руку, повлекла к стоявшему на возвышении столу, за которым король и его гости намеревались вкушать свой обед. Джоанна послушно последовала за ней, не сводя, однако, глаз с ловчего сокола.

Да, говорила она себе, ее точно так же, как и этого сокола, держат на привязи, но она — не единственная жертва короля. Безжалостные путы связали и Райлана Кемпа, и он, подобно ловчей птице, вынужден был уступить свою добычу его величеству. Однако это послужило ей слабым утешением, поскольку, кто бы ни оказался удачливым охотником, трофеем для него станет Оксвич. А она — всего лишь безответная жертва.

Загрузка...