Ночной огонь

Глава 3

Ариель охватил порыв чувств, о существовании которых она не подозревала, чувств, которые, будь они реальными, могли принадлежать той, другой девушке, мечтательной, нежной, живущей прекрасными воспоминаниями.

Глупенькой, наивной, доверчивой девушке. На первый взгляд, Берк казался ничуть не изменившимся. Он спрыгнул с лошади и остановился под старым дубом, высокий, стройный, сильный. Как он красив, настоящий герой, человек, который был так добр к молоденькой девушке три долгих года назад. Таким же весенним днем они встретились здесь у озера. И Ариель странным образом почувствовала неизбежность происходящего, ошеломление осознав, что Берк вернулся, потому что закончилась война. Она была настолько оторвана от всего, не только от людей, но и от событий, и почти не уделяла внимания тому, что творится сейчас в мире. Правда, она слыхала от кого-то, что Наполеон находится в ссылке на каком-то острове.

Берк весело махнул ей рукой:

— Идите сюда! — позвал он. Глубокий низкий голос вновь всколыхнул воспоминания. Странно, что она так и не забыла этот голос.

Ариель дотронулась пальцами до щеки и улыбнулась еще одному воспоминанию: тогда алое перо на шляпке тоже ласкало ее кожу при малейшем движении. Интересно, где теперь эта шляпка?

Девушка помахала в ответ и осторожно провела кобылку через мелкую воду.

Берк почему-то знал, был уверен, что она придет, хотя сам подсмеивался над такой необычной чувствительностью. Но оказался прав. Он не хотел, чтобы их первая встреча после долгой разлуки произошла в Рендел-холле, не желал видеть ее в доме, принадлежавшем другому мужчине, называть ее «миледи» и признавать, что она принадлежит Пейсли Кохрейну.

Эш снова заржал и потянул за повод с такой силой, что едва не вырвал ветку, к которой был привязан. Берк почувствовал, как все быстрее колотится сердце.

Он наблюдал, как Ариель ведет Миндл через полоску мелкой воды. Хорошо, что их свидание произойдет именно здесь, как в тот раз, много лет назад. Сколько времени пролетело! Если бы только он не был таким благородным дураком! Они могли бы давно стать мужем и женой. Не стоило так долго ждать, пусть ей было всего шестнадцать!

Ариель подъезжала все ближе и казалась совсем прежней — прямая спина, гордая осанка, летящая по ветру юбка амазонки, страусовое перо, касавшееся щеки, только на этот раз не алое, а светло-серое. Странно, что он помнит подобные вещи. Он много раз гадал, что ощутит в этот момент. Взглянет на нее и посмеется романтическим фантазиям молодого человека, давно увядшим за прошедшие годы? Схватит в объятия и станет любить, пока оба окончательно не потеряют голову?

Но когда Берк посмотрел в глаза Ариель, он не захотел делать ни того, ни другого. Девушка была бледна, ясные голубые глаза распахнуты, зрачки расширены. Он умирал от желания прижать ее к себе, обнять, утешить, погладить густые волосы, вылить все, что так долго копилось в душе.

— Берк.

Мягкий, тихий, тоненький голосок. Только сейчас Берк понял, что все это время сдерживал дыхание, и вздохнул свободнее, широко улыбнувшись Ариель. Он превосходно себя чувствует! Все вопросы, все сомнения исчезли! Она — просто Ариель и принадлежит ему! Ее замужество не играет роли. Она — его, его навсегда.

Он понял задолго до их встречи, что не должен торопить события. Ариель понятия не имеет о глубине его чувств. Господь знает, до этого момента он тоже ничего не ведал. Но нужно начать действовать осторожно.

— Здравствуйте, Ариель. Не хотите присоединиться ко мне?

Он поднял руки, чтобы помочь ей спешиться, но, к удивлению Берка, она резко отодвинулась, высвободила ногу из стремени, соскользнула на землю и привязала Миндл рядом с жеребцом.

— Помню, в тот, первый, раз вы тоже не позволили помочь вам, потому что моя рука была на перевязи. А в чем дело сейчас, Ариель?

— Я не беспомощный ребенок, — бросила девушка, не понимая, откуда вырвались эти слова. Почему Берк оказался здесь?

— У вас по-прежнему тициановские волосы.

— Что? Ах, это.

Она нервно потянула себя за кончик медной пряди.

— Думаю, цвет волос — это не то, что может измениться за несколько лет.

— Вы стали выше.

— Да, хоть немного позже, чем остальные девушки, но я все же выросла.

Берк расслышал в голосе Ариель какие-то странные нотки.

— Несомненно так, — согласился он, тепло улыбаясь. Но она не улыбнулась в ответ, просто смотрела на него, словно на неизвестно откуда взявшийся призрак.

Как жалела Ариель, что решила сегодня поехать к озеру! И почему он заставил ее испытывать столько различных ощущений? Он изменился, она видела это. О, Берк очарователен и добр к ней, но лицо стало более суровым, отвердело, словно Берк повидал больше, чем должен испытать любой смертный. На щеках его по-прежнему виднелись восхитительные ямочки, особенно когда он улыбался, а густые брови слегка поднимались, придавая ему слегка озорное, вопросительное выражение.

— Вы наконец дома, — удалось выговорить Ариель. — Как давно вас не было. Сколько вы здесь пробыли?

Берк не мог отвести от нее взгляда. Она уже больше не пятнадцатилетняя девочка, невинная и бесхитростная, бывшая для него открытой книгой. Эта новая Ариель — нервная и неуверенная в себе, возможно, не доверяет ему, и сама стала для Берка загадкой, обворожительной тайной. Правда, ее тело осталось почти прежним, слишком худеньким, но упругая грудь вздымала корсаж, широкий пояс стягивал тоненькую талию. Куда исчезла угловатость, свойственная молоденьким девочкам? Ел место заняли стройность и изящество. Но именно лицо привлекло внимание Берка, как и три года назад. Чистота черт, невинность…

Берк тряхнул головой, избавляясь от навязчивых мыслей, и понял, что Ариель задала ему какой-то вопрос, а он, вместо того чтобы ответить, уставился на нее, словно потерявший голову осел. Как и три года назад.

— В Рейвнсуорт Эбби? Только два дня. Садитесь, Ариель.

Она окончательно разнервничалась и поспешным неуклюжим жестом одернула юбку:

— Я… не знаю, милорд…

— Девочка называла меня Берком. Неужели не помните? Теперь женщина решила держаться официально?

Ну, конечно, она помнила! И что значат эти разговоры о женщинах и девочках? Ариель захотелось уехать как можно скорее.

— Хорошо, Берк. Но думаю, мне пора возвращаться в Рендел-холл.

— Чепуха. Вы здесь хозяйка. Если вдруг опоздаете, неужели дворецкий оставит вас без обеда и велит идти в свою комнату?

Ариель против воли улыбнулась:

— Возможно, нет, хотя наверняка попытается пригвоздить меня взглядом к полу.

А Филфер посмотрит так мнозначительно, так хитро…

Берк наблюдал, как она грациозно садится на траву, расправляет амазонку и складывает на коленях руки в перчатках. Сладостная боль ударила в сердце при одном взгляде на нее.

— Надеюсь, на этот раз вас не ранили, Берк сел рядом и с удивлением отметил, что Ариель снова отодвинулась подальше.

— Ранили, но не очень тяжело. Ударили саблей в бок.

Ариель сочувственно поморщилась:

— Мне очень жаль. Очень больно было?

— Представьте, не очень.

— Теперь вы останетесь в Англии?

— Да, поскольку Наполеон отрекся и больше не угрожает миру. Пора мне вести себя как подобает графу, то есть оправдывать свой титул и зарабатывать на жизнь.

— Но, конечно, у вас найдутся и другие занятия! «Не желаю нести этот вздор», — тоскливо думал Берк. Как он хотел сказать ей о своей любви, признаться, что хочет видеть ее своей женой. Сейчас. Сегодня.

Но вместо этого у него вырвалось:

— Помните, о чем вы говорили мне три года назад, Ариель?

Девушка, склонив набок голову, смотрела на Берка, пытаясь понять, что тот имеет в виду. Конечно, они по-прежнему жили в ней, эти чувства, которые она испытывала тогда, чувства, разбуженные Берком и пылавшие еще долго после того, как он покинул ее.

Она сказала ему, что будет ждать его вместе с остальными дамами.

— О нет, — подумала Ариель, качая головой, и нерешительно улыбнулась:

— О чем вы?

Берк хмыкнул, пытаясь скрыть охватившее его напряжение:

— Вижу, вы стали изменчивой и непостоянной. Нужно немедленно сменить тему разговора, пока они не оказались на опасной почве.

— Ваша жена в Рейвнсуорте? Как ее зовут? У вас есть дети?

Берк удивленно вскинулся и поднял брови:

— Почему вы считаете, что я женат? Потому что ты должен быть давно женат и иметь детей!

— Просто мое предположение. Вы граф и нуждаетесь в наследнике.. Стали старше, взрослее и…

Она потрясение замолчала, смутившись Настолько, что не могла поднять на него глаза, и только беспомощно разглядывала стебельки травы. Теперь на юбке наверняка останутся зеленые пятна!

— Я был достаточно взрослым три года назад, в такой же полдень. Насколько я припоминаю, вы сами это сказали.

— Я была ребенком, глупым, доверчивым ребенком. И ничего не знала.

Откуда такая неподдельная горечь? Что произошло? Неужели все из-за Пейсли Кохрейна?

— Я вернулся, чтобы выполнить свой долг, — спокойно ответил Берк. — Как граф Рейвнсуорт, я должен обзавестись наследником. А для этого мне необходима жена.

Берк улыбнулся девушке, и несмотря на все благие намерения, в глазах его светилась щемящая нежность, которую он испытывал в этот момент.

— Нет ли у вас каких-нибудь соображений на этот предмет? Может, порекомендуете невесту?

«Нет, — с ужасом думала Ариель, — он имеет в виду совсем не то, что я думаю. О нет. Он не может хотеть такую, как она, не может желать подобную жену, грязную, запачканную, опозоренную…» И это означает, что она должна ложиться с ним в постель, делать все омерзительные вещи, снова терпеть побои и плакать от сознания собственной беспомощности и боли.

Ариель неожиданно поняла, что снова в ужасе трясет головой, и поспешно вскочила:

— Нет, я над этим не задумывалась. Собственно говоря… в округе много прелестных дам, и я уверена, вы скоро с ними познакомитесь. А теперь я должна ехать. Правда должна.

Берк молча смотрел на нее, замечая, как стынет ужас в этих ясных глазах, но попытался удержать ее.

— Прошу, останьтесь, хотя бы еще ненадолго. — мягко, осторожно попросил он.

— Я не должна быть здесь одна, с вами.

— Когда вам было пятнадцать, подобные вещи вас не волновали. А меня не волнуют и сейчас. Останьтесь, надо же нам снова познакомиться и вспомнить былое. Я с сожалением узнал о смерти сэра Артура. Вы получили мое письмо?

Ариель нерешительно наблюдала за ним. Берк казался достаточно сдержанным и спокойным. Возможно, она не так его поняла. Она сохранила о нем такие прекрасные воспоминания! Берк всегда вел себя как истинный джентльмен, но все же… все же оставался мужчиной, и следовательно, непредсказуемым созданием. которому нельзя было доверять.

— Да, я получила ваше письмо. Спасибо. Конечно, я не могла ответить.

— Понимаю. Вы были тогда слишком молоды. Молода, глупа и доверчива.

— Как Ленни? И Поппет с Вирджи? «По крайней мере она не рвется уехать», — подумал Берк, но весело ответил:

— Ленни все такая же, и теперь, когда я дома, будет на кого жаловаться и кого считать причиной всех бед и несчастий. Пока что она изливает гнев на несчастного управляющего, Керлью. Но она совсем не злая и говорит, что соскучилась по вас. Что же касается моих племянниц… девочки весьма сообразительные и способные.

— Превосходно, — кивнула Ариель. «И это все?» — подумал Берк, разглядывая спокойные воды озера.

— Помню, мы с вами были друзьями, — сказал он вслух. — Теперь это не так?

Друзьями. Неужели это возможно — испытывать дружеские чувства к мужчине? Для этого нужно взаимное доверие, вещь, по ее опыту, совершенно недостижимая.

— Нет, — искренне призналась Ариель, — не думаю, что это так.

Это снова заставило Берка вскинуться:

— Но почему нет? У меня за это время не выросло второй головы, и я все еще сохраняю репутацию порядочного человека.

Он хотел произнести это легко, небрежно, но выражение лица Ариель оставалось сосредоточенно-серьезным, почти угрюмым. В этот момент Берк не сознавал, что представляет весьма реальную угрозу для Ариель. Она видела перед собой высокого широкоплечего мужчину, мускулистого и гибкого, гораздо сильнее ее, настолько сильнее, что может легко переломить Ариель одним пальцем, без особых усилий. А его красивое лицо вызывало в девушке еще большее недоверие. Мужчина, бывший когда-то мечтой молодой девушки, идеальным героем, и возможно, ни чем иным, как химерой, глупой фантазией, не имеющей ничего общего с реальностью. Но потом ее отец умер, и Эван получил право распоряжаться ее жизнью. Ариель выбросила из головы графа Рейвнсуорта так же легко, как любого другого мужчину, который появился бы в ее убежище.

Легкий ветерок шевелил темные волосы Берка, и он нетерпеливо провел ладонью по густым прядям. Темно-карие глаза, обрамленные длинными ресницами, которым могла позавидовать любая женщина, встревоженно смотрели на нее. Но лицо… Властное лицо человека, рожденного повелевать, привыкшего к повиновению и не допускающего ни малейших возражений.

Ариель снова ощутила страх, леденящий и безудержный. Берк мужчина, и только поэтому она не может ему доверять. Нет, она не примет его предложения дружбы. Она больше не столь глупа и доверчива, как тогда.

— Ариель!

— Да?

— Что случилось? Я чем-то расстроил вас? Красивый и обаятельный человек, слегка напоминающий хищника, готового к прыжку. Он протягивает ей руку, мускулистую загорелую руку, которая так легко может причинить боль, ударить, оставить шрамы и рубцы на коже.

Ариель пробежала языком по сухим губам, чувствуя, как нарастает страх, сжимая в комок внутренности. В отличие от Эвана граф Рейвнсуорт, особенно в костюме для верховой езды, бесспорно, был привлекательным мужчиной, от облегающей светло-голубой куртки до начищенных черных ботфортов. Но тут она неожиданно представила его обнаженным, стоящим, совсем как Этьен, у камина, обрисованного пляшущим пламенем.

Со свистом втянув воздух, Ариель вскочила.

— Почему вы не объясните, что случилось? — мягко, участливо спросил Берк, словно взрослый, успокаивающий напуганного ребенка.

— Я должна идти. Прощайте!

Ариель ринулась прочь и вскочила в седло, но тут же поняла, что не успела отвязать поводья, н растерянно сидела, не зная, что, делать, чувствуя себя настоящей дурочкой. Берк медленно поднялся, отряхивая с лосин приставшие травинки, и направился к ней. Ариель, замерев от ужаса, в смятении наблюдала за ним.

Берк ничего не понимал, ощущая лишь обиду и гнев, пытаясь справиться с растерянностью и недоумением. Он неторопливо отвязал поводья Миндл и заметил, как пристально уставилась Ариель на его пальцы, ловко справлявшиеся с кожаными ремешками. Взгляд Ариель тревожил его — зрачки были расширены и совершенно неподвижны. Что же все-таки неладно, черт возьми?

— Я хотел бы приехать с визитом, — объявил он по возможности сухо и официально. — Вы будете дома завтра?

— Зачем?

Берк улыбнулся, показав ровные белые зубы:

— Чтобы возобновить нашу дружбу. Так или иначе, сегодня я понял, что задача эта весьма нелегка. Что сказать? Что сделать?

— Хорошо, — неприветливо бросила она, и Берк вновь почувствовал прилив ярости, услыхав столь негостеприимный ответ. Господи Боже, можно подумать, что она ждет в гости тролля или самого сатану! Он еще не стар, не уродлив, все зубы на месте, строен и намеревается остаться таковым. Кроме того, он теперь титулован и богат. Что же с ней творится, дьявол ее возьми?

Но вслух Берк лишь мягко сказал:

— Значит, увидимся завтра, после обеда. До свидания, Ариель.

Ариель нерешительно подняла глаза. Нет, в Рендел-холле она в безопасности, Берк ничего не сможет ей сделать. Она постарается, чтобы Доркас все время была рядом.

Девушка кивнула и, прищелкнув языком, послала Миндл вперед.

Берк не двинулся с места, просто смотрел ей вслед, наблюдая, как Ариель пустила кобылку в галоп по мелкой воде, так что по обе стороны разлетелись брызги, алмазами усеявшие амазонку.

Да, их первая встреча прошла совсем не так, как представлялось Берку. Такого фиаско он не ожидал.

Она была совсем не той Ариель, которую он помнил.

Эту Ариель он совершенно не понимал. Но хотел даже больше, чем раньше.

Берк недоуменно покачал головой. Почему Господь в своей бесконечной мудрости сотворил эту женщину и предназначил ее именно для него?

Берк погладил Эша по носу;

— Ну, старина, видно, так суждено и дело предстоит нелегкое.

Эш снова заржал.

— Почему она обращается со мной, как с чумным? На этот раз Эш промолчал.

Ариель замерзла, так замерзла, что зубы судорожно стучали. Она лежала голая, привязанная к кровати, руки и ноги широко раскинуты, запястья и щиколотки прикручены к кроватным столбикам атласными лентами. Он, конечно, был здесь, стоял у камина, спокойно, в небрежной позе, с хлыстом в руке, которым легко и ритмично похлопывал по ладони. Он был полностью одет.

Ариель ни о чем не молила, не упрашивала — это не имело смысла, только пристально смотрела на хлыст, зная, что скоро он опустится на ее тело, почти чувствуя жгучую боль каждого удара. Но он привязал Ариель так, что она лежала на спине. Обычно она стояла на коленях, на полу, опустив голову.

Ариель с трудом сглотнула, не в силах унять дрожь.

Но тут комната неожиданно наполнилась людьми. Теперь здесь оказалось по крайней мере еще шестеро мужчин, и все пили бренди. Она не понимала, откуда знает это, просто была уверена, что в рюмках именно бренди. Все смеялись, громко говорили, но Ариель не могла разобрать слов. Один из них взглянул на нее и сделал непристойный жест. Ариель, окаменев от ужаса, наблюдала, как незнакомцы окружили кровать. В руках у всех оказались хлысты. Тот, что стоял ближе, внезапно наклонил голову, сжал ее челюсть толстыми пальцами, так что Ариель не могла шевельнуть головой, и впился губами в ее губы.

Ариель пыталась отвернуться, закричать, потребовать, чтобы ее оставили в покое. Теперь она ощущала их руки на своем теле, щипки, шлепки, удары и широко открыла рот. пытаясь вскрикнуть, но не смогла издать ни звука.

И тут незнакомцы так же мгновенно исчезли, все, за исключением его — Пейсли. Он осыпал ее оскорблениями, презрительно вопил, что такая тощая жердь не может привлечь ни одного мужчину. Он даже напоил гостей, но они по-прежнему не хотели ее. Она просто никчемная тварь, ничего не стоящая, не годившаяся даже для развлечения.

Ариель хотелось истерически завопить, что она лишь рада этому, рада, что ни один мужчина не хочет ее, но слова по-прежнему не шли с губ. Она чувствовала, как по щекам катятся слезы, а во рту был соленый вкус. Теперь Пейсли широко, издевательски улыбался ей. Он швырнул на пол хлыст и расстегнул панталоны. Ариель молча глядела на него. Мужская плоть Пейсли отвердела и была готова к слиянию.

Теперь он сказал, что наконец возьмет ее. Он лег на нее, придавив всей тяжестью, грубо схватил за грудь, и Ариель неожиданно вскрикнула, громко, пронзительно, отчаянно. Нет, не Пейсли вонзался в ее тело. Это был Берк Драммонд.

Ариель, окончательно проснувшись, села в кровати, бессознательно растирая запястья и щиколотки, словно стараясь утишить боль.

— Это всего-навсего сон, — повторяла она себе снова и снова. Но почему Пейсли превратился в Берка Драммонда?

Потому что она чувствовала в нем угрозу. Бедняга, должно быть, вовсе не имел в виду ничего такого, просто страх перед мужчинами заставлял ее считать их воплощением зла на земле, грубыми, безжалостными созданиями, совсем как Пейсли Кохрейн.

Она зарылась в одеяла, пытаясь согреться. В комнате вовсе не было холодно, просто она замерзла, словно в жилах вместо крови текла ледяная вода. Девушка тупо спросила себя, сможет ли когда-нибудь почувствовать себя уютно и обрести покой.

— Ее милость сегодня не принимает, милорд. Берк оглядел лукавую физиономию старика и понял, что, подкупив дворецкого, сможет получить любые сведения. Почему Ариель попросту не велит вытолкать в шею этого мерзавца?!

— Скажите, что граф Рейвнсуорт желает поговорить с ней.

— Она знает о вашем визите, милорд, и велела передать вам свои извинения.

Филфер старательно смахнул пылинку с рукава ливреи.

— Правда, возможно, ее лордство не так больна, как кажется на первый взгляд.

Жалкий старый ублюдок! Давно уже у Берка так открыто не вымогали мзду!

— Вероятно, — согласился он, — но тем не менее объясните, что я приеду завтра, и надеюсь, к тому времени она почувствует себя лучше.

— Хорошо, милорд, как угодно, милорд. Берк подождал еще немного, не зная, что делать. Он не хотел уходить, не хотел поддаваться всей этой бессмыслице. Конечно, она не больна! В душе он прекрасно понимал, что Ариель просто не хочет видеть его. Вопрос: почему? Он настолько ей противен? Или по какой-то причине Ариель его боится? А может, все еще скорбит по своему ничтожному болвану-мужу?

Берк задумчиво направился к конюшням Рендел-холла где оставил Эша и Джошуа. Джошуа попросил у хозяина разрешения сопровождать его, и Берк рассеянно согласился, почти не обращая внимания на денщика.

Нет, поправился он про себя, больше денщика у него никогда не будет. Теперь Джошуа его камердинер.

Добравшись до низкого здания под черепичной крышей, Берк застал Джошуа за дружеской беседой с незнакомцем, чье худое жилистое тело ни на секунду не обмануло Берка. Мужчина был так же силен, как он сам, а возможно, еще сильнее.

— Милорд, — обрадовался Джошуа, — прошу вас, познакомьтесь с Джорди. Это грум леди Рендел и старший конюх.

«Странно», — подумал Берк, но благоразумно промолчал и вежливо кивнул;

— Рад знакомству, Джорди.

— Ваша милость, — так же вежливо ответил Джорди, и у Берка появилось отчетливое чувство, будто его рассматривают, оценивают и взвешивают, что одновременно забавляло и раздражало его.

— Мы вернемся завтра, Джошуа, — объяснил Берк, полностью игнорируя Джорди.

— Да, — согласился Джорди. — Завтра, милорд. До встречи, Джошуа.

— Ну и в чем дело, черт побери? — осведомился Берк, когда они направились по узкой аллее, ведущей от Рендел-холла.

Джошуа наклонился в седле и почесал лошадь за ухом.

— Ну… майор лорд, я приехал, потому что хотел знать, что случилось с милой языкастой малышкой. которую я встретил три года назад. А Джорди, он желал побольше услышать о вас и ваших намерениях по отношению к леди Рендел.

Берк обернулся, судорожно сжав поводья.

— Джошуа, имеешь ли ты хоть какое-то представление, как… — начал он, но тут же осекся, подыскивая выражения, выразившие его негодование и не оскорбившие старого верного друга и бывшего денщика.

— Да, милорд. Хотите сказать, что сую нос не в свои дела?

— Но ведь ты не любишь женщин!

— Это, конечно, так, но малышка… я… в общем, никогда не думал о ней как о женщине, если понимаете, что я имею в виду.

— Нет, совершенно не понимаю. Ариель… то есть леди Рендел — не женщина?

— Как я говорил, она всегда была языкастой малышкой, но ни капельки зла нет в ее душе, и ни на какую подлость она не способна! Открытое доброе сердечко!

— И такое же честное, насколько я полагаю?

— Уж это точно. Чуть с землей меня не сравняла, когда поняла, что не очень-то я люблю прекрасный пол. А уж Джорди… убить готов за девочку — так он ее называет. Сам признался, что она всех слуг отослала после смерти мужа. Видите ли, они были ему преданы. Джорди услыхал, как один из них нес про бедняжку всякие пакости, мол, она шлюха последняя, и Джорди просто-таки взбесился от злости. Леди Рендел наняла Джорди, и с тех пор он ее охраняет, если можно так выразиться.

— Ты успел узнать все это за несколько минут, пока мерзавец-дворецкий сообщил, что меня не смогут сегодня принять?

— Да. Это Филфер. Джорди сказал, что леди Рендел не избавилась от него, несчастного старого дурня, потому что слишком добра.

— Прекрасно. Ей следовало назначить ему пенсию. Он несносный, нечестный мошенник, способный предать и продать хозяйку за несколько монет.

Джошуа просто кивнул, но впал в угрюмое молчание, не желая больше испытывать терпение хозяина. Берк так же безмолвно обдумывал сказанное слугой. Почему Джорди считает нужным защищать Ариель? От кого?

Ариель осторожно опустила край тонкой кружевной занавески. Он уехал. И даже не устроил скандала.

Она механически отвернулась от окна, пытаясь прогнать мучившие мозг кошмары. Когда Филфер час спустя сказал ей, что лорд Рейпнсуорт вернется завтра, Ариель ничего не ответила, только кивнула.

Именно в этот вечер сводный брат нанес ей визит. Филфер впустил его. Эван оказался в гостиной еще до того, как Ариель узнала о его приезде.

Она медленно поднялась, смятенно спрашивая себя, куда девалась Доркас. Ариель снова была одна и снова смертельно боялась.