Ночь перед свадьбой

Глава 12

Тетушка Элеонора, сидевшая за дверью на корточках позади огромного горшка с папоротником, решительно сжала руки. С этого места ей удалось подслушать большую часть разговора Мередит с лордом Брукширом. Она очень скоро сумела избавиться от врача. Она быстро сообразила, что его слабым местом, как и у большинства мужчин, был желудок, и оставила его в кухне с тарелкой имбирного печенья, испеченного кухаркой. Тетушка Элеонора слышала, как ужасно лорд Брукшир собирался поступить с ними. Отослать их неизвестно куда с нищенским пособием – этого нельзя было перенести.

Она присела еще ниже, прячась за папоротником, когда лорд Брукшир вышел из гостиной. И еще раз, когда из нее вышла Мередит. Оба разошлись в разных направлениях. Она – наверх. Он – в библиотеку.

Не оставалось сомнений, что племянница направилась собирать вещи. Элеонора поправила свой тюрбан и вышла из-за папоротника. Она с решимостью посмотрела на двери библиотеки, за которыми скрылся лорд Брукшир. В одном она была уверена. Она не собиралась провести последние годы своей жизни в домике размером с башмак, выжимая все из каждого гроша и слыша, как ее слабоумный брат дышит ей в затылок и разглагольствует о папских шпионах. Пришла пора взять дело в свои руки. Глубоко вздохнув, она расправила плечи. Она позаботится о том, чтобы лорд Брукшир изменил свое решение.

Встреча с наполеоновской армией не пугала бы ее сильнее, чем встреча с лордом Брукширом. Но его гнев, казалось, был направлен исключительно на Мередит. Он не подозревал о ее собственном участии и тем более о том, что задуманный план фактически был придуман ею, слава Богу. В любом случае она подозревала, что его гнев объяснялся скорее оскорбленным мужским самолюбием, а не возмущением поступком ее племянницы.

Элеонора остановилась перед библиотекой. За двойными дверями слышался звон бокалов. Лорд Брукшир, без сомнения, прикладывался к бренди – порок, присущий джентльменам.

В чем действительно нуждалась Мередит, думала уже не первый раз Элеонора, так это в муже. Мужчине, достойным ее. Вероятно, тогда бы она нашла счастье, ускользавшее от нее. О, ее племянница казалась довольной своей жизнью, занимаясь Оук-Ран и ее обитателями, не обязательно лишь из любви к ним, а, как подозревала Элеонора, скорее для того, чтобы заполнить пустоту в своей жизни. Она знала, что племяннице надо большего. Мередит отличалась от нее, женщины, довольной своим положением старой девы и не склонной терпеть вмешательство мужчины в ее жизнь. Племянница никогда бы не призналась в этом, возможно, она сама не сознавала этого, но Элеонора знала, что Мередит хотела иметь ребенка. Кого-то, кто бы не отверг ее любовь, как это сделал Эдмунд или ее отец и даже в некоторой степени, вынуждена была признать Элеонора, она сама.

Элеонора давно знала о своих недостатках. У нее полностью отсутствовал материнский инстинкт, и она не очень старалась заполнить пустоту, оставленную умершей матерью Мередит. Она не только не могла заменить ей мать, но чаще сама полагалась на племянницу, чем оказывала ей поддержку. Когда она приехала в Эттингем, Мередит была серьезной маленькой девочкой, воспитанной отцом в духе благочестия и стоицизма. И из этой несчастливой маленькой девочки выросла несчастливая взрослая женщина.

Набрав для храбрости в грудь воздуха, Элеонора поклялась помочь племяннице. Вероятно, впервые в жизни. Может быть, Мередит не понимает, чего ей нужно, но она-то понимает.

Толкнув дверь, она застала лорда Брукшира, наливающего себе бренди. От его мрачного угрожающего вида у нее затряслись руки. Собрав жалкие остатки своей храбрости, она кашлянула.

Он резко обернулся, и темная прядь волос упала ему на лоб.

– А, она прислала подкрепление, не так ли? – приветствовал ее он, подняв бокал.

«Никогда не признавай поражение».

Элеонора, пытаясь скрыть дрожь, сцепила пальцы.

– Она не знает, что я здесь, милорд.

– Но вы пришли заступиться за нее, не так ли? – Он сумел указать на нее пальцем, держа в одной руке бутылку, а в другой бокал. – Позвольте мне избавить вас от этой заботы и отослать вас прочь.

Усевшись на диван, она решила отказаться от части своего плана.

– Моя племянница всего лишь пыталась…

– Этой женщине нужен кто-то, кто вбил бы разум в ее голову. Ей повезло, что у меня нет желания выбирать наказание, которого она заслуживает. Тюремное заключение более всего подошло бы ей. – Он выпил бренди и снова наполнил бокал, тихо проворчав: – Но мне бы не пришло в голову навязывать ее этим бедным несчастным стражникам.

Элеонора поморщилась от его сурового осуждения. В хорошие дни она побаивалась лорда Брукшира, но в дурном настроении он приводил ее в ужас.

– Я не могу обвинять вас за ваш гнев. Действительно, нужно, чтобы кто-то держал ее в руках. Я всего лишь старая женщина. Какую власть могу я иметь над ней? К тому же мое время на этой земле истекает. Мередит нужен муж. – Едва ли тетушка Элеонора видела себя на пороге смерти, но она надеялась этими словами пробудить в лорде Брукшире хотя бы жалость.

– У нее был муж, – возразил он.

Убрав руку с груди, она сказала с плохо скрываемым отвращением:

– Настоящий муж. Начиная с того, что муж должен жить в одном с ней доме.

– Какой же муж захочет жену, которая его обманывает? – Брукшир указал пальцем в потолок, где наверху, как предполагалось, Мередит готовилась к отъезду.

– Она довольно привлекательна, – вступилась за нее Элеонора. – И очень умело ведет хозяйство. Она была предоставлена самой себе уже много лет и до сих пор управляет Оук-Ран лучше, чем любой мужчина. Она была бы ценной помощницей любому мужу.

– Вы мне описываете лишь хорошую экономку. – Ник покрутил бокалом. – Теперь, когда я знаю, что представляет собой ваша племянница, я могу понять, почему муж бросил ее.

Элеонора ахнула:

– Это очень жестоко, милорд. Эдмунд не давал ей и шанса стать настоящей женой.

– Ну, пусть это так, – ворчливо согласился лорд Брукшир. – Он не давал.

Она с любопытством подняла голову, услышав неожиданное согласие.

– Так вы согласны?

– Я немного знаю… натуру моего сводного брата.

– Подходящий муж и несколько детей держали бы ее в узде. – Она задумчиво кивнула, как будто это было для нее открытием, а не убеждением, которое она держала при себе несколько лет. – Ответственность за Мередит перейдет к нему, а не к вам.

Он долго пристально смотрел на Элеонору. Она прятала глаза от его пронзительного взгляда и затаила дыхание в надежде, что добилась своего. Вдохновленная тем, что он, казалось, слушал ее, она решила двинуться дальше:

– Будучи замужем, Мередит снимет с вас ответственность за нее. Как и за всех нас. – Она указала дрожащей рукой на свою шею, показывая на себя на случай, если он забыл, что она является частью обременительной ответственности.

Он не донес бокала до рта.

– Кто купил, тот и содержит? – сухо спросил он.

– Ну, не будем выражаться так вульгарно, милорд. Моя племянница не собственность.

– Вы абсолютно правы, мэм. Она не собственность. Она взрослый человек. – Он поболтал бренди в бокале и отхлебнул. – Ей не обязательно выходить замуж, чтобы освободить меня от ответственности за нее. Я могу просто заявить, что свободен.

Элеонора улыбнулась:

– Легче сказать, чем сделать. Общество ожидает, что вы будете заботиться о ней и вести ее дела.

– Меня никогда особо не интересовали указания общества.

Элеонора не подала виду, что от испуга дрожит мелкой дрожью. Она должна была заставить его понять, что брак – лучший выход из положения для всех, кого это касалось.

– Мередит была замужем за графом. С приличным приданым она могла бы стать хорошей приманкой для некоторых джентльменов. Ее нетрудно было бы выдать замуж.

– Вы уже присмотрели какого-нибудь несчастного дурака?

– Нет, но скоро начнется светский сезон. Отличная возможность для Мередит сделать неплохую партию.

Ник сидел молча, пристально глядя на нее, затем вернулся к опустевшему бокалу в его руке. Элеонора впилась в подлокотник дивана так судорожно, что пальцы побелели.

– Вы предполагаете, что ваша племянница будет выезжать в свет в этот сезон? А не слишком ли она стара для ярмарки невест?

– Многие джентльмены предпочитают взять в жены зрелую женщину, а не юную невесту. Особенно если у нее значительное приданое. Разве вы не собираетесь выделить что-то моей племяннице? – спросила Элеонора, уже подслушав, что он сам обещал это.

– Я намеревался дать вашей племяннице единовременно средства в возмещение вдовьей доли, которую ей не оставил мой сводный брат. Я сказал ей об этом.

Она подалась вперед:

– Так это просто могло бы стать ее приданым.

Его нахмуренные в раздумье брови подсказали Элеоноре, что он готов смягчиться.

– Только подумайте, она больше не будет носить ваше имя, не будет делить с вами титул. – Она откинулась на спинку дивана. – А если будет носить ваше имя, то окажется навсегда связанной с вами, хотите вы этого или не хотите. Но тогда… это может быть нам на пользу. – Она вздохнула и, шевеля губами, притворилась, что погружена в размышления, как бы споря сама с собой.

И казалось, это решило дело.

– Очень хорошо. Я сделаю все необходимое и извещу вас о времени вашего отъезда в Лондон. – Он снова нахмурился. – Я делаю это только для того, чтобы избавиться от вашей племянницы, – сердито напомнил Ник. – Я не стану заниматься этим просто так, поэтому ей лучше поскорее найти мужа, хотя мне и жаль этого дурака.

Элеонора подавила желание вскочить и заключить его в объятия.

– О, она найдет, милорд. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы добиться этого. Мне не терпится сообщить ей эту новость. Или вы сами скажете ей?

– Конечно, вы. У меня нет желания еще раз видеть вашу племянницу. Переписки будет вполне достаточно, пока она не выйдет замуж.

– Но дело в покровителе. Она никогда не была представлена ко двору. Не возьметесь ли вы устроить ее представление? Боюсь, я не знаю никого с достаточно высоким титулом, кто мог бы представить Мередит ко двору, а ее просто не примут в обществе без…

Он устало махнул рукой.

– Хорошо, хорошо. Я позабочусь. Я сообщу, когда все будет подготовлено. – Тень сомнения пробежала по его лицу. – Надеюсь, это стоит всех этих хлопот.

С сияющей улыбкой она поспешила его заверить:

– Увидите, какая польза будет потом. А это только временное неудобство. Скоро ответственность ляжет на другого джентльмена, и ее связь с вами окончательно прервется.

Громкий стук дверей библиотеки, захлопнувшихся за спиной Мередит, разнесся по всему дому, и она поморщилась, несмотря на то что сама устроила весь этот шум.

– Мы договорились, – без всяких церемоний начала она, – вы не можете приказать мне выйти замуж. Сейчас не десятое столетие, и вы мне не господин и не хозяин. – Она умолкла, увидев спящего на диване Ника. Он лежал, небрежно перекинув ноги в сапогах через подлокотник дивана.

Он открыл глаза и прищурился от утреннего солнечного света, лившегося из окон. Со стоном он прикрыл глаза рукой.

– Вам обязательно надо кричать и устраивать скандал?

– Я не кричу, – сказала она, отшвыривая мыском туфли пустую бутылку из-под бренди, валявшуюся на ковре. – Вы, очевидно, страдаете от последствий чрезмерной выпивки, милорд. В вашем состоянии и шепот покажется криком.

– Как бы там ни было, миледи, я был бы признателен, если бы вы немного понизили голос, – прозвучала за ее спиной вежливая просьба.

Она резко обернулась и увидела доктора Свелла, занимавшего кушетку позади нее и державшегося за свою голову. На нем была та же одежда, что и накануне, находившаяся в ужасном состоянии после ночи, которую он провел таким же образом, как и Ник. На полу около него валялась еще одна пустая бутылка.

– Доктор Свелл, – заговорила она, немного смущенная воспоминаниями о событиях прошлой ночи. Ее руки невольно прикрыли живот, где уже не было накладки. – Доброе утро.

Рассказал ли ему Ник о ее обмане? Если и нет, то хороший доктор наверняка сделал правильные выводы. Он бы никогда не поверил, что ночью у нее случился выкидыш и она встала и ходила по дому на следующее утро. Существовало лишь одно объяснение ее здоровому виду. Если Ник еще не рассказал ему, то доктору достаточно взглянуть на нее собственными глазами и понять, что она притворялась.

Несмотря на свое бесцеремонное вторжение, в Мередит пробудилась любезная хозяйка.

– Я уверена, что слуги приготовили для вас комнату. Нет необходимости спать в библиотеке.

Свелл сел, приглаживая темные волосы обеими руками. От этого его волосы разлетелись в разные стороны. Он смотрел на нее помутневшими глазами, двигая мышцами лица так, словно в горле у него страшно пересохло. Если он и заметил отсутствие у нее живота, то не подал виду.

– Мне показалось, что Ник имел намерение спать здесь. А это очень грустно и горько, когда мужчина напивается в одиночку, поэтому я решил составить ему компанию.

Она скрыла свое удивление.

– Просто непростительно, что лорд Брукшир не позаботился о ваших удобствах. Вы, должно быть, умираете с голоду, доктор Свелл? Позвонить, чтобы принесли завтрак?

– Эй, Ник! – Свелл прекратил чесаться и посмотрел мимо нее на лорда Брукшира. – Не собираешься помочь парню? – Он снова посмотрел на нее с каким-то смущением.

– Он не доктор, – проворчал с раздражением Ник сонным голосом.

Это короткое заявление заставило ее повернуться к Николасу. Он лежал неподвижно, прикрыв лицо рукой, как будто и не сказал ничего важного.

– Что? – Она снова повернулась к мнимому врачу. – Так кто же вы?

– Мак Свелл. Деловой партнер Ника. – Мак смущенно пожал плечами и направился к дверям.

– Вот как! Мистер Свелл! Вы… вы… – Она подыскивала слова достаточно обидные, чтобы оскорбить этого убегающего труса, но он уже успел закрыть за собой дверь.

Мередит хотелось догнать его, но она быстро поняла, что тот, кто поистине заслуживает ее беспощадного гнева, все еще находится в комнате.

– Вы опять кричите, – пробормотал Ник.

– Вы правы, я кричу! – Она повернулась, слишком возбужденная, чтобы воздержаться от грубых выражений, и, уперев в бока руки, дала волю своему гневу. – Как вы посмели привести этого человека в мой дом, сказать мне, что он врач, и попытаться заставить меня позволить осмотреть себя!

– Ну, до этого бы не дошло. Я блефовал и выиграл.

Она ударила кулаком по ладони, вспомнив наглость, с которой Мак Свелл подмигнул ей.

– Мне следовало бы это понять в ту же минуту, когда он подмигнул мне.

– Прекратите этот кошачий концерт. Вы так и не поняли, с чем столкнулись. Я использую людей, зарабатывая себе на жизнь. А теперь скажите, у вас был повод врываться сюда, или я могу еще поспать?

Она подавила возмущенную гордость и глубоко вздохнула. Существовал более важный вопрос, чем открытие, что Мак Свелл не был врачом. Она заговорила спокойным то ном, надеясь, что рассказанное ей тетей было неправдой, простым недоразумением.

– Моя тетя говорит, что вы решили, что я должна выйти замуж.

Он что-то пробормотал. Это не было похоже на отрицательный ответ, как она надеялась. Она разгладила свои накрахмаленные юбки, стараясь сохранять спокойствие.

– Конечно, это требует особого разговора.

Молчание затянулось, и она начала подозревать, что он снова заснул.

– Мы обсуждали совсем не это.

Снова никакого ответа. Мередит подошла чуть ближе и наклонилась, пытаясь заглянуть ему в глаза, прикрытые рукой. Должно быть, Ник услышал какое-то движение, потому что неожиданно убрал руку и взглянул на нее. Они оказались буквально нос к носу, и он спросил:

– Вы еще здесь?

От тяжелого запаха алкоголя, ударившего ей в нос, Мередит поморщилась. Выпрямившись, она осуждающе поджала губы.

– От вас пахнет, как от пивной бочки. – От неприятного запаха она зажала нос.

Он медленно поднялся, с тяжелым вздохом спустив на пол ноги в высоких сапогах.

– Леди, вы, извините, как шило в заднице. – Он опустил голову на руки, взлохматив темные мягкие волосы. – Что касается нашего соглашения, то я передумал. Отослать вас куда-то подальше значит вызвать дурные разговоры, и это не так надежно, как выдать вас за кого-нибудь замуж. Тогда вы будете его проблемой. А не моей.

Мередит сжала руки.

– Я бы предпочла, чтобы меня отослали.

– В самом деле?

Абсолютная апатия в его голосе показывала, что его мало трогают ее желания, и она с некоторым страхом подумала, что же заставило его изменить свое решение в течение одной ночи.

– Я бы предпочла оставаться незамужней, – продолжила Мередит. – Можете считать, что я исчезла. Даю вам слово. Я больше никогда не стану обременять вас. Это было бы не менее надежным, чем мой брак.

Он поднял голову и посмотрел на нее налитыми кровью глазами.

– По моей оценке, ваше слово не многого стоит.

Она проигнорировала это оскорбление ее чести. Это не было неожиданным, а может быть, даже заслуженным. Однако она должна попытаться разубедить его.

– Но ведь сезон доставит вам очень много неудобств. Зачем вам еще и эти хлопоты?

– Как вы добры, что заботитесь обо мне. Вы истинная альтруистка. Но ради того, чтобы навсегда избавиться от вас, стоит несколько месяцев потерпеть неудобства. – Он снова уронил голову на руки. – Если вы сведете с ума какого-то мужчину, то по крайней мере это будет ваш муж. Он будет иметь законное право бить вас.

Она старалась держать себя в руках.

– Я поняла, что не заслуживаю вашего доверия. – Мередит сглотнула и надменно произнесла: – Но у меня нет больше причины вас беспокоить…

– Да никогда и не было. – В его голосе звучали усталость и презрение. – Вы самая скверная лгунья. Вы оправдываете свои поступки. Если вам что-то нужно, ваше высокомерие не позволяет вам даже задуматься, что могут быть и другие пути, кроме ваших интриг и манипуляций.

Жар душил ее, и ее щеки пылали. Неужели она была такой эгоисткой? Неужели ее обман было невозможно простить? Нет. Она отказывалась в это верить. Он просто не понял, что заставило ее так поступить. Она была в отчаянии, испугана и беспокоилась о других, а не только о себе.

«Но ты действительно хотела ребенка», – напомнил ей тихий голосок, прозвучавший в голове. Она не слушала его, сосредоточившись на борьбе за свободу. Позднее она могла бы разобраться, была ли она так эгоистична, как утверждал он.

– А как же вы? Вы не испытываете никаких угрызений совести, когда, сидя здесь и прищелкивая пальцами, приказываете мне выйти замуж? Вот прежде всего почему я лгала. Я боялась, что вы ворветесь сюда и, словно какой-то тиран, начнете распоряжаться моей жизнью, как вам захочется, не считаясь ни со мной, ни с теми, кто зависит от меня. – Она топнула ногой. – Я не хочу выходить замуж. Но это не имеет значения для вас, не так ли? Это самое простое для вас. – Затаив дыхание, она ждала, глядя на него, надеясь, что он передумает.

– Вы выйдете замуж. – Он пожал плечами, явно нетронутый ее словами.

Одного взгляда на его застывшее лицо, решительно сжатые челюсти хватило, чтобы она поняла, что он не изменит своего решения.

– Не тревожьтесь, – сказал он, небрежный тон его голоса словно ударил по ее уже натянутым нервам. – Вы жертва моей тирании лишь до этого благословенного события. Так что воспользуйтесь тем, что у вас есть выбор. Как вы говорите, это ваша жизнь. – Ник встал, затем остановился, схватился за голову, как будто от внезапного головокружения, вышел из библиотеки.

Мередит обхватила себя за плечи, охваченная ужасом от мысли, что снова выйдет замуж. Ее сердце не выдержит, если она будет снова отвергнута, как была отвергнута Эдмундом. Именно тогда и там она решила слушаться головы, а не сердца. На этот раз не будет никаких иллюзий и почти никаких ожиданий. Она выберет рассудительного, скучного мужчину. И ее сердце будет в безопасности.