Ночь перед свадьбой

Глава 7

– Не понимаю, почему ты так расстроилась, дорогая. – Тетушка Элеонора обиженно поджала губы.

Мередит вздохнула и еще раз попыталась объяснить, чем она недовольна.

– Я только жалею, что ты не посоветовалась со мной прежде, чем приглашать на обед половину наших соседей.

– Ты преувеличиваешь. Мистер Браун, сэр Хайрам и Стабблфилды едва ли составляют половину наших соседей.

– Фелисия Стабблфилд самая большая сплетница в округе. Приглашая ее, ты приглашаешь всех соседей. И тебе известно, от сэра Хайрама у меня по коже бегают мурашки.

– А что еще я могла сделать? Они знают, что новый граф здесь, и викарий уже приглашен на обед. Я никак не могла исключить их, Фелисия просто напрашивалась на приглашение.

Мередит взяла тетю под локоть, останавливая ее перед дверями гостиной, где их ожидали гости.

– А вы не подумали, что, может быть, лорд Брукшир не захочет, чтобы соседи свалились ему на голову? Что я не хочу? Особенно когда он остановился здесь на короткое время. – Последние слова Мередит произнесла свистящим шепотом.

Тетушка Элеонора зажала рот рукой.

О Боже, – испуганно прошептала она и посмотрела на дверь гостиной так, как будто там вместо приглашенных гостей пряталась ядовитая змея.

– Я не подумала об этом.

Каким образом обстоятельства, в которых они находились и о которых Мередит думала почти ежеминутно, ускользали из головы тети, было непостижимо. Ее обман, как неисчезающая туча, омрачал ее жизнь, временами ее тревога возрастала настолько, что она не решалась заниматься своими делами от страха, что в любую момент кто-то может подбежать к ней и, показывая пальцем, закричать: «Лгунья! Лгунья!»

– Я все понимаю, тетя. – Мередит, не в силах устоять перед укоренившейся привычкой успокаивать ее, ободряюще похлопала ее по плечу. – Не волнуйтесь. Мы справимся.

Глубоко вздохнув, она старалась набраться оптимизма. Может быть, будет какая-то польза и от неосмотрительности тети. Вечер, проведенный с местным дворянством, может заставить Ника вернуться в Лондон.

Изобразив на лице улыбку, Мередит с развевающимися черными юбками решительно вошла в гостиную. Трое джентльменов встали и поклонились. Дочь барона Стабблфилда, раздражающе хорошенькая в розовом муслиновом платье, с видом императрицы расположилась в кресле. Она улыбнулась Мередит, но ее глаза оставались холодными. Мисс Фелисии Стабблфилд было всего девятнадцать, но ее считали бриллиантом Эттингема. При всем при этом Мередит не могла нравиться девушка, чьи холодные голубые глаза всегда окидывали ее презрительным взглядом. Борясь с сознанием собственного несовершенства, Мередит вздернула подбородок и выразила восхищение утренней проповедью мистера Брауна.

Фелисия взглянула на дверь. Она нетерпеливо постукивала ногой о пол, и Мередит догадывалась о причине. Ее подозрения оправдались, когда Фелисия наконец не выдержала и спросила:

– А лорд Брукшир присоединится к нам? Мисс Элеонора сказала, что сегодня он будет обедать с нами.

От Мередит не ускользнуло, как девушка сердито посмотрела на ее тетю.

– Лорд Брукшир взрослый человек и не отчитывается ни перед кем, кроме себя самого.

– Не бойтесь, мисс Фелисия, ни один мужчина не пропустит обеда в таком приятном обществе, – вмешался сэр Хайрам, изящным жестом указав на трех присутствующих дам.

– Совершенно верно, Ролинс, – усмехнулся барон Стабблфилд, поглаживая себя по довольно большому животу, и добавил: – А кухарка леди Брукшир – самая лучшая в наших краях. Ни один джентльмен не откажется от приглашения отобедать в Оук-Ран.

Все рассмеялись. За исключением мистера Брауна, который сквозь неодобрительно поджатые губы сделал глоточек чая. Сегодня проповедь викария была более длинной и торжественной, чем обычно. Мередит подозревала, что он приложил такие усилия, ожидая, что на проповеди будет присутствовать лорд Брукшир. Ее подозрения подтвердились, когда викарий сразу же после проповеди начал расспрашивать ее о местонахождении лорда Брукшира.

Прошло еще с полчаса, прежде чем Нелс объявил, что обед подан. Провожая своих немногочисленных гостей в столовую, Мередит с тетей обменялись растерянными взглядами. Все говорило о том, что лорд Брукшир не намерен обедать с ними. Мередит сжала кулаки и почувствовала, как краска стыда заливает ее лицо.

Место во главе стола, привлекавшее всеобщее внимание, оставалось пустым. Эта пустота, казалось, беспокоила всех присутствующих, напоминая всем о неуважении, которое было проявлено к ним. Стараясь не замечать пустого стула, Мередит уводила разговор в сторону от лорда Брукшира. Но все равно глаза мистера Брауна и Фелисии постоянно были направлены на лишний прибор и обращались на нее словно только для того, чтобы обвинить ее в том, что это место оказалось незанятым.

Затем, когда еще не подали первое блюдо, появился Брукшир.

– Простите меня, – сказал он с небрежной улыбкой. – Я потерял счет времени.

Мередит почувствовала, как вырывается наружу ее напряженность.

– Возможно, вам нужны часы, милорд?

Сидевшая напротив тетя ахнула, давая Мередит понять на случай, если у той были какие-то в этом сомнения, что она допустила непростительную грубость. Однако Ник, занявший место во главе стола, казалось, этого не заметил. Его глаза насмешливо блестели, но он лишь слегка пожал плечами.

Тетушка Элеонора поспешила представить всех. В мгновение ока Фелисия вовлекла Ника в разговор, который исключал участие других лиц. Мередит, рискуя свалиться со своего стула, наклонилась, насколько это было возможно, влево, пытаясь расслышать, о чем они говорили, но отказалась от этого, обнаружив, что сэр Хайрам из-за ее невнимательности повторяет свой вопрос.

– Могу я спросить, каковы ваши планы на будущее, миледи, теперь, когда лорд Брукшир взял в свои руки управление Оук-Ран?

Мередит заерзала на месте, скручивая полотняную салфетку, лежавшую у нее на коленях. Новость о ее скором материнстве еще не распространилась, и она боялась разоблачения со стороны тех, кто знал о ее жизни врозь со своим мужем. Неизбежно возникнут сплетни.

Сэр Хайрам хорошо знал, что ее отношения с Эдмундом были далеки от идеальных. Покинутая Эдмундом, она все эти годы была предметом ухаживаний сэра Хайрама. Вдовец средних лет, он не обладал даром обольстителя, и его нельзя было назвать распутником. Оставшись один, он воспитывал пару беспокойных близнецов, которые время от времени с успехом терроризировали каждого обитателя Эттингема. Мередит верила, что его поступки объяснялись единственно его отчаянным желанием общения. Особенно когда ни одна женщина не изъявляла охоты заниматься с его двумя ужасными чадами на постоянной основе. То, что Мередит никогда не проявляла к нему ни малейшего интереса, не поколебало этого человека. Жена, которой пренебрегают, казалась подходящим компаньоном для праздного времяпрепровождения.

Глаза сэра Хайрама светились надеждой, ибо он верил, что теперь, когда она стала вдовой, у него возросли шансы. Ожидая ее ответа, он под столом взял ее руку, лежавшую на ее коленях. Она подскочила от прикосновения и с силой прижала колени вместе с его рукой к столу, так что их тарелки звякнули от толчка.

Хайрам поморщился, вытащил свою руку и прижал пострадавший палец к груди. Ник посмотрел на них пристально с интересом и с каким-то иным выражением.

– Да, куда вы теперь поедете? – Фелисия успела перенести свое внимание с Ника на сэра Хайрама, чтобы уловить суть его вопроса. Мередит, словно вопрос об отъезде не касался ее, продолжала жевать, набивая щеки. Окинув быстрым взглядом стол, она увидела, что все ожидают ее ответа. Очевидно, никто не думал, что она останется здесь.

– Леди Мередит никуда не поедет. – Все головы повернулись к Нику. Он проткнул вилкой небольшую жареную картофелину. В эту минуту у него был вид человека, получавшего удовольствие от еды и не замечавшего их взглядов. Отхлебнув вина, он добавил: – Леди Мередит, конечно, остается здесь. Это же ее дом.

– И будет жить с вами? – воскликнула Фелисия, ее золотистые локоны тряслись, когда она переводила взгляд с Ника на Мередит и с Мередит на Ника. Впервые что-то, кроме презрения, появилось в холодных глазах девушки. Ревность вспыхнула в глубине голубых фарфоровых глаз. – Это ужасно неприлично, милорд!

– В самом деле? – спросил Ник с полным отсутствием интереса к приличиям.

Мередит захотелось рассмеяться в покрасневшее лицо Фелисии. Если бы возмущение девушки не затрагивало ее собственную репутацию, она бы радостно торжествовала.

Мистер Браун скрипучим голосом высказал свое мнение, которого никто не спрашивал.

– Нельзя считать приличествующим, когда два чужих человека живут вместе вне брака…

– С ее тетей, присматривающей за ней? – возразил Ник, покачав головой. – Я не думаю, что мы переходим за границы, приличия. – Он впился глазами в присутствующих джентльменов. – Я вызову на дуэль любого, кто запятнает доброе имя леди Мередит подобными подозрениями.

Мистер Браун фыркнул, услышав откровенное предупреждение, но благоразумно воздержался от дальнейших высказываний.

– Кроме того, – добавил Ник, как будто что-то вспомнив, – леди Мередит носит ребенка моего брата – лучшей охраны ее добродетели нельзя и придумать.

Мередит закрыла глаза, услышав мгновенно возникшее за столом волнение. Открыв глаза, она увидела Ника, с любопытством смотревшего на нее, и прочитала в его глазах вопрос: «Разве вы не сказали им?»

Тихим и слабым даже для собственного слуха голосом Мередит попыталась объяснить:

– Я не знала, когда лучше сообщить эту новость… Эдмунд совсем недавно умер, и казалось, что никогда…

Фелисия без колебаний перешла к сути дела. Голос молодой женщины перекрыл добрые пожелания ее отца и мистера Брауна:

– Так вы граф или нет?

Ник откинулся на спинку стула и явно наслаждался тем, как все смотрели на него, затаив дыхание, с лицами, выражавшими предвкушение.

– Это зависит…

– Зависит? – потребовала Фелисия, сгоравшая от желания узнать, стоит ли бороться за такой приз. – От чего?

– От пола ребенка.

Все глаза снова устремились на Мередит, впиваясь в нее с силой, как будто могли содрать с нее одежду и узнать ответ, крывшийся внутри нее.

Рядом с ней сэр Хайрам понизил голос до взволнованного шепота:

– Леди Мередит, как это возможно?

Возмущение охватило ее. Кто он такой, чтобы задавать подобные вопросы? Чего она желала больше всего, так это лишить сэра Хайрама этого хозяйского вида. Но она сдержала язвительный ответ, готовый сорваться с ее языка.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, сэр Хайрам?

Пока сэр Хайрам собирался с ответом, Ник задал собственный вопрос:

– Так что же вы имеете в виду, Ролинс?

Очевидно, осознав, что чуть не оскорбил хозяина и хозяйку, сэр Хайрам прекратил свои вопросы и, подняв бокал, провозгласил тост:

– Поздравления и наилучшие пожелания счастливого рождения вашего ребенка.

Мередит вежливо кивнула в знак признательности и ответила слабой улыбкой другим гостям, поднявшим бокалы вслед за сэром Хайрамом.

Она видела, как Ник, глядя на нее поверх бокала, выпил его до дна, не спуская с нее глаз. Она неохотно незаметно кивнула ему, благодаря за благополучное разрешение ситуации. Вероятно, она должна была бы поблагодарить и свою тетушку. К завтрашнему дню весь Эттингем будет знать, что она ждет ребенка. Вопрос о том, как объявить эту новость, был решен. Даже если никто в это и не поверит.

Мередит не могла бы сказать, что именно разбудило ее. Она несколько минут, не шевелясь, лежала в постели и ждала, прислушиваясь к тишине. Затем она услышала.

Голоса. Они доносились с первого этажа и казались отдаленным гулом пчелиного роя. Должно быть, час был очень поздний. Ночное небо чернело за ее балконным окном, и воздух был как-то странно неподвижен. Схватив накидку, она набросила ее поверх ситцевого платья и поспешила узнать, что случилось. Она остановилась на верхней площадке лестницы и посмотрела вниз.

Младший Бен Финней стоял на пороге и что-то взволнованно говорил, возбужденно размахивая руками. Там же стоял Нелс и, слушая мальчика, кивал.

– Нелс! – окликнула его сверху Мередит, сжимая накидку у горла. – Что-то случилось?

– У миссис Финней началось. Парень прибежал сюда за Мари.

– Подождите минутку. Я пойду с ней.

Мередит торопливо вернулась в свою комнату, быстро переоделась в одно из своих старых коричневых шерстяных платьев. Она не стала тратить время на прическу, а просто оставила волосы слабо заплетенными в косу. Возможно, она бы уделила этому больше внимания, если бы знала, что в холле она встретит Ника.

– Милорд! Что вы здесь делаете? – спросила она, спускаясь по лестнице и затем остановившись перед ним.

– Я услышал голоса. – Его темные глаза окинули пытливым взглядом ее простую одежду и растрепанные волосы.

Казалось, что и он тоже одевался в спешке. Белая батистовая рубашка была расстегнута до половины груди и небрежно заправлена в темные бриджи. Смуглую кожу подчеркивала яркая белизна его рубашки, и Мередит, глядя на него, почувствовала странное напряжение в своей груди.

– Сожалею, что потревожили вас. Ребенок миссис Финней выбрал для своего появления на свет глубокую ночь, – объяснила Мередит.

В это время к ним семенящей походкой подошла Мари, тащившая тяжелую корзину. Нелс бросился помочь ей.

– Я взяла все, кроме печки. О, да мы всех разбудили!

– Я пойду с тобой, Мари, – вызвалась Мередит. Мари удовлетворенно кивнула, она привыкла к присутствию Мередит при рождении детей арендаторов.

Ник вышел вслед за ними и взял ее под локоть, чтобы помочь сесть в фургон Финнея. Когда она усаживалась на жестком сиденье, их взгляды встретились. Она была уверена, что он думал о том, как в прошлый раз «помогал» ей. Она покраснела, вспомнив ощущение этих сильных рук на своих ягодицах. Она чувствовала обжигающий взгляд этих черных глаз на своей спине, когда отъезжал фургон, но не осмелилась оглянуться.

– А этот, кажется, глаз с вас не сводит, – тихо сказала Мари.

Мередит бросила быстрый взгляд на сидевшего рядом с нею мальчика. К счастью, Бен был слишком погружен в свои заботы, чтобы обращать внимание на их разговор. Она ответила приглушенным голосом:

– Не знаю, о чем ты говоришь.

Острый взгляд Мари и ее жизненный опыт напомнили Мередит, что эта женщина долгое время прожила за пределами Эттингема.

– Он не простой, этот ваш человек. За всю свою жизнь я не встречала такого джентльмена, как он. Путешествует без слуги. Привез с собой всего один саквояж… и никакой кареты, только лошадь. – Мари прищелкнула языком и удивленно покачала головой. – Конечно, его манеры достаточно хороши для аристократа, но только взгляните ему в глаза, и вы увидите это.

– Увижу что?

– Вы когда-нибудь смотрели в глаза побитой собаки? У него такой же взгляд. Как будто где-то в глубине души он уже умер. Как будто ничто в мире не может оживить его. Даже вы.

Мередит задумалась. У Ника есть душевная рана, с этим она была согласна. С таким прошлым как он мог остаться невредимым? Но она отказывалась верить, что душа его мертва. Это означало бы, что он потерпел поражение, и по какой-то причине она даже не позволяла себе так думать о нем. Ни одна душа не может окончательно умереть. Кроме того, в его глазах была жажда жизни. Особенно когда эти глаза смотрели на нее.

– Нет, его душа не умерла, – сказала она слегка обиженным тоном. – Энергия просто кипит в нем.

Мари, прищурившись, всматривалась в лицо Мередит, как будто пытаясь разглядеть в темноте его черты.

– О Господи! – Она засмеялась. – Он уже добрался до вас.

Мередит открыла рот, чтобы опровергнуть эти ужасные слова, но Мари не дала ей сказать и слова.

– Одного взгляда на него было бы достаточно, чтобы я поняла, что вы влюбитесь в него. Будьте осторожны, Мередит. Вы не можете себе позволить влюбиться в него. Только не в него. – Она похлопала Мередит по животу, словно напоминая, и ее густые брови многозначительно сдвинулись. – У вас другие планы. Помните об этом и держитесь от него подальше. – Она перешла на шепот. – Он не будет вести себя как джентльмен, если узнает. Мужчины не любят, когда их обманывают, и что-то подсказывает мне, что с таким, как он, вам не справиться.

Мередит озабоченно прикусила губу, предполагая, что сделает Ник, если узнает о ее обмане. Может быть, он и не хочет получать наследство, но он не поблагодарит ее за то, что она обманула его. В этом Мари была права.

Фургон съехал с колеи, его тряхнуло, и это отвлекло ее от тревожных мыслей. Сохраняя равновесие, она ухватилась пальцами за грубое дерево сиденья.

– Полегче, мальчик, – рассердилась Мари, прижимая к пышной груди корзину, когда мулы свернули на извилистую дорогу, на которой подскакивали колеса. – Мы ничем не поможем твоей «ма», если ты опрокинешь этот ящик и свернешь нам шеи.

И Мередит, и Мари с облегчением вздохнули, когда благополучно добрались до фермы Финнея. Том Финней с сыновьями ждал их во дворе. Он бросился высаживать обеих женщин их фургона.

– Я так рад, что вы приехали. Это длится так давно. Раньше, с другими, у Салли не длилось так долго… ну, может, только с первым, но, говорят, с первым всегда так, – взволнованно говорил он, провожая их до дверей дома.

Казалось, вся мужская часть семьи Финнея вошла бы вместе с ними, если бы Мари не преградила им дорогу.

– У нас будет достаточно народу и со всеми девочками. Остальные подождут на дворе.

Когда Мередит вошла в дом, ей в нос ударил запах гнили. Были слышны тихие стоны Салли Финней. Три младшие девочки широко раскрытыми глазами смотрели сверху с лестницы. Мередит заметила страх на их личиках, в то время как старшие, Кейти и Ханна, ухаживали за матерью.

Мари, не теряя времени, начала осматривать Салли.

– Ты уже начала тужиться, милая? – спросила она, наклоняясь над дрожавшими бедрами женщины.

Салли дернула головой, не отрывая ее от подушки, мокрые от пота, медные пряди волос прилипли к ее щекам.

– Я бы сказала, что пора, – заявила Мари.

– Слава Богу, – вздохнула Салли.

– Можешь поднять ноги, или помочь тебе? – спросила Мари, беря у Кейти миску с водой.

– Я могу… – заговорила Салли, пытаясь согнуть дрожащие ноги, но не смогла, и они тяжело упали на матрас. Мередит, чтобы помочь ей, взялась за одно колено, другое взяла Кейти.

Салли со слабой улыбкой взглянула на Мередит.

– Это последний раз, поверьте. Я не хочу проходить через это еще раз.

– Ты и прошлый раз так говорила, ма, – поддразнила Кейти, похлопывая по коленке.

– Да я и не хочу. С этих пор ваш отец может спать в амбаре.

Все засмеялись, радуясь облегчению.

– Бог устроил так, что боль забывается. А вы остаетесь с прекрасным младенцем, который быстро растет и заставляет вас желать другого, – усмехнулась Мари, наклонившись над скользкими от пота ногами Салли. – Я права, милая? – спросила она ободряющим, тоном.

Салли ответила жалкой улыбкой:

– Да.

– Прекрасно, когда почувствуешь, что он давит, тужься, – распорядилась Мари.

Салли тужилась, ее лицо стало ярко-красным от напряжения. Хриплое дыхание шумно вырывалось сквозь сжатые зубы. Вскоре ее стоны сменились мучительными криками. Сквозь шум Мередит услышала, как наверху рыдает малыш.

– Ханна, – приказала Мередит. – Уведи малышей из дома. Им не следует находиться здесь.

Ханна послушно вывела детей.

Наконец на свет появился младенец. Мари взяла его за ножки вниз головой, хлопнула по попке и вызвала в ответ яростный вопль. Салли опустилась на подушки и удовлетворенно улыбнулась.

– Кто это?

– Девочка, – радостно сообщила Мари.

– Иди позови семью, Ханна. – Салли слабо махнула рукой на дверь. – Скажи, чтобы пришли поздороваться с их маленькой сестрой.

Мари растерла младенца одеялом и передала его Салли.

– Она красавица, – сказала Салли, глядя, как малышка ухватилась за ее палец.

– Ты рожаешь красивых детей, Салли, – согласилась с ней Мари.

Весь клан Финнеев столпился в комнате вокруг младенца со смехом и восклицаниями. Салли вручила младенца гордому отцу. Это было счастливое время для счастливой семьи, и Мередит почувствовала себя немного одинокой и лишней среди них. Она находила утешение, зная, что у нее скоро будет собственный ребенок, которого она сможет обнять. Даже если родит его не она, у нее всегда будет кого любить. Кого-то, кто не откажется принять в дар ее сердце.

Пока Мари занималась Салли, Мередит смотрела, как Том Финней целовал жену. Держа на одной руке свою дочь, он положил другую на покрытый капельками пота лоб Салли таким жестом, что нельзя было сомневаться в его любви и преданности. Глядя на них, Мередит чувствовала себя чужой и одинокой в этом мире. На какое-то мгновение у нее мелькнула мысль, какой непохожей на теперешнюю была бы ее жизнь, если бы Эдмунд был ей настоящим мужем, если бы он не отвернулся от нее в их брачную ночь.

Мередит отошла к двери, где бы она никому не мешала, но и не слишком далеко, на случай, если она понадобится Мари. Холодный сквозняк шевелил ее волосы на затылке, и она растирала руки, чтобы согреться. Среди счастливых голосов она услышала слишком знакомый голос, произнесший около ее уха: «Настоящий праздник».

Она оглянулась на Ника, стоявшего на пороге, затем посмотрела на Финнеев.

– А чего вы ожидали? Это счастливая семья.

– Но у меня в этом нет опыта.

Мередит смерила его долгим задумчивым взглядом.

– Нет, – тихо сказала она. – Полагаю, что нет. – Помолчав, она спросила: – А что вы здесь делаете?

– Я сказал Нелсу, что возьму карету, чтобы привезти вас обеих домой.

– Вам не следовало беспокоиться, милорд. – Она ухватилась за титул, как за старое знакомое оружие. – Один из мальчиков Финнея отвез бы нас. Вы не должны жертвовать своим сном ради нас.

Он пожал плечами.

– Я сплю немного.

Она обхватила себя за плечи, радуясь любому разговору, который отвлекал бы ее от мыслей об одиночестве, и в то же время желая разрушить близость, неожиданно возникшую между ними – еще одна душа, знавшая, что такое одиночество.

– В самом деле? Неужели у вас нет потребности во сне, как у всех нас?

Он стоял, скрестив руки, и его глаза блестели словно кусочки угля.

– Я не сказал, что не нуждаюсь, просто я мало сплю. Для некоторых сон не приходит так просто.

– Миледи, – позвала ее Мари, остававшаяся у кровати, избавляя ее от ответа на загадочные слова Ника.

Подходя к Мари, она взглянула на нижнюю половину кровати, куда ей указывала Мари. То, что она увидела, привело ее в ужас. Вся нижняя часть постели пропиталась кровью. Слишком много крови, чтобы мог выжить человек, потеряв ее.