Ночь с тобой

14

Жизнь моя словно раскололась пополам. Та ее часть, что состоялась до приезда в дом Ильи, будто вытекла из меня полностью до последней капельки, а та, что началась с той ночи, требовала нового летоисчисления. Все заново: события, мужчины, которые были до Ильи, казались мелкими и незначительными. Как это случилось, я не понимаю сама. Этот огромный, великодушный, достойный всех званий и регалий мужчина вытеснил всех и все.

С моих глаз будто бы спала пелена. Одно — видеть человека не у дел, на отдыхе, расслабившегося, в шлепанцах и с полотенцем через плечо, и совсем другое — в строго деловой обстановке. Подчиненные мужского пола учтиво наклоняют головы, уважительно внимают его речам. А женщины с трепетом ловят каждое слово, некоторые же просто влюбленно смотрят в рот. Престиж такого мужчины возрастает в арифметической прогрессии. Ну а если этот мужчина не просто чинуша с вытертым портфельчиком в руках, а хозяин и руководитель предприятия, где добывают камешки, составляющие часть женских радостей, да еще и герой…

В день, когда я прибыла в его далекие края, Илья не встретил меня, но виной тому оказались вовсе не погодные условия, о которых мне наговорил водитель.

— Я бы пешком к тебе пришел, — признался Илья, и эти приятные сердцу слова оправдывали все мои дальнейшие поступки. — Не смог приехать из-за аварии на шахте.

Авария действительно произошла серьезная. Он лично полез в шахту и, несмотря на жуткую опасность, спас полуживого человека — молодого неопытного парнишку. Тут же транспортировав его в районную больницу на своей машине, сам отказавшись от медицинской помощи, он помчался ко мне. Вид у него был измученный. Мой богатырь выглядел как в кинобоевике: кровоточащие ссадины, рваный рукав дубленки, лицо в грязи. Влюбленная Оля бросилась приводить его в порядок, зализывать раны. Она так разнервничалась, что вылила целый пузырек с йодом. Я, понаблюдав какое-то время, как она ползает вокруг него и мучается, решила прекратить ее страдания:

— Все, — тоном хозяйки заявила я, — едем домой, примешь ванну…

— А как же раны? — растерянно прошептала девушка. — Ему же больно!

Больно было мне — наблюдать, как она отбивает моего жениха. Да, вот такие мы, женщины! Когда нам кажется, что суженый никому не нужен — забирай не хочу, но стоит возбудить ревность — глаза выцарапаем.

Местная пресса тоже масла в огонь подлила. Отбоя от них не было. И все, как на подбор, девчонки молодые, хорошенькие. Камеру бесцеремонно в кабинет втаскивают и тараторят: «Илья Михайлович, всего минутное интервью в «Новости», мы с телевидения, услышали про аварию…» или «Илья Михайлович, хотя бы несколько слов в завтрашний номер».

А одна, радиожурналистка, буквально раздевая его глазами и жеманничая изо всех сил, томно объявила:

— Вам от меня никак не отвертеться. Мы вас уже проанонсировали, и я название для репортажа придумала: «Героями не рождаются». Как вам?

— Такое неординарное, — подражая ее жеманной манере, не выдержала я.

— Ну и нюх у них у всех! — удивлялся герой.

Оказывается, Илья Михайлович и так здесь в кумирах числился. Что-то вроде Филиппа Киркорова.

Еле отбились от всех, доехали до его квартиры. А там — порог переступаю — рай да и только!

Все вылизано, мебель новенькая, кухня, о которой каждая хозяйка только мечтать может, стол в гостиной со свечами накрыт, как в кино, на две персоны. Ты, — спрашивает, — дичь любишь?

— Люблю, — отвечаю я, — только никогда не пробовала.

— Вот и попробуешь, мне охотники рябчиков подарили. Их с моченой брусникой едят.

— Да-да, — соглашаюсь я, стыдно признаться, что и вкус брусники-то едва помню.

Ну, а когда он мне показал спальню!..

Понимала, что он человек небедный, но такую мне воочию видеть не приходилось, разве что в каталогах знаменитых дизайнеров. Белая кровать, белое покрывало и белье — белое-белое, тонюсенькое, как я люблю, откуда знает?

Лежа в душистых, пахнущих морозной свежестью простынях, я рассматривала вблизи его раны. Два бокала с вином стояли на полу, а из серебристых динамиков лилась тихая, медленная музыка.

— Что у вас, спасателей нет? — шептала я, дотрагиваясь губами до его рассеченной брови.

— Больно, — морщился он. — Спасателей только у вас в Москве по телевизору показывают.

— Когда Оля мазала йодом, больно не было? — укорила я его, вспоминая, как пухлым ротиком она дула на его раны.

— Она же совсем ребенок, — поняв, о чем это я, защищался Илья.

— Умница, красавица и влюблена в тебя по уши!

— Что ты, — добродушно улыбнулся богатырь. — Девочки всегда влюбляются в учителей…

— А секретарши в начальников, — продолжила я.

— Это не со мной, сказал же тебе, не дискотетчик я, помнишь?

— Помню… — Я скосила глаза на супертехнику из металлика, расставленную по углам, приревновав его к жизни, которую он мог вести без меня. И в этот момент из нее полилась мелодия модного душещипательного мюзикла.

«За ночь с тобой… за ночь с тобой…» — сладкоголосо запело все вокруг. И мне, такой стойкой и непробиваемой леди, захотелось всхлипнуть.

— За ночь с тобой, — повторила я, счастливо уткнувшись носом в его очень надежное плечо. Так хорошо мне не было никогда.

С той ночи действительно началось новое летоисчисление моей жизни.

Я влюбилась.