Глава 19


Эверод вздрогнул и проснулся.

Несколько драгоценных секунд он потратил на разглядывание незнакомой постели, потом вдруг вспомнил, где он находится.

Повернувшись на бок, виконт бесстрастно вглядывался в свою спящую возлюбленную. Умиротворенная, доведенная до изнеможения страстными ласками, Маура спала, как невинное дитя. Даже пальцы были сжаты в кулак под подбородком — это осталось у нее с детства, когда она, бывало, посасывала во сне большой палец.

Сегодня она преподносила ему один сюрприз за другим.

Когда Эверод так дерзко постучал у ее двери, он ожидал, что Маура просто выставит его из своей спальни. Откровенно говоря, он пришел не ради того, чтобы снова соблазнять ее. Ему хотелось утереть нос Жоржетте, хотя сама графиня никогда и не узнает о его проделке, если только удача будет на его стороне. Она пришла в его дом незваной гостьей, Эверод же просто ответил любезностью на любезность. Жоржетта предупредила, чтобы он не смел приближаться к Мауре.

Эверод же доказал самому себе, что Маура принадлежит ему, когда бы и где бы он того ни пожелал.

Но это новое свидание с Маурой заставило его позабыть о ее лживой тетушке. Виконту очень нравилось играть с девушкой. Он надеялся, если повезет, сорвать с ее губ несколько поцелуев. Но увидев, что на ней ничего нет, кроме ночной сорочки, Эверод не мог противиться желанию овладеть ею.

Она проявила восхитительную непокорность, когда он привязал ее к столбику кровати. Но что ж делать: как всякая страстная женщина в столь соблазнительном положении, она не могла не раздвинуть ножки и не умолять насытить ее.

Эверод ревностно взялся за решение этой благодарной задачи.

Маура, сгорающая от желания, была точно греческая богиня Гедона, дочь бога чувственной любви Эроса и богини Психеи. В ее объятиях Эверод впервые в жизни почувствовал, как тает его тело и размягчается душа. Он ведь даже излился в нее и не корил себя за такую неосторожность. Эверод мечтательно улыбнулся. Пусть уж Маура сама все усложняет, а он просто-напросто получал удовольствие от ее тела. Эверод не мог по-настоящему упрекнуть себя в том, что совершил.

Он испытывал нежность к женщине, которая сумела насытить его волчий аппетит, и готов был потакать ее капризам. Осторожным движением он убрал прядь волос с ее щеки, чтобы ничто не мешало любоваться красотой Мауры. Она открыла глаза и, похоже, растерялась при пробуждении не меньше, чем Эверод.

— Мы что, так долго спали? — вымолвила она срывающимся голосом. — Который теперь час?

Она привстала в постели на колени. Ею овладел страх, что их вот-вот обнаружат.

— Успокойся, — ответил виконт, рассеянно поглаживая ее руку. — Твоя служанка постучит не раньше чем через час.

— Ах! — заметно было, как страх отпускает Мауру.

— Ах! — передразнил Эверод и поманил ее пальцем. — Приди ко мне, моя маленькая Гедона.

— Твоя маленькая кто? — спросила она грозно, потом вспомнила, что ей рассказывали на уроках мифологии. — А, поняла. Я бы назвала тебя Эросом, но тогда выйдет, что ты — мой отец. — Маура сморщила носик. — Это слишком ранит мою чувствительную душу — а твою, наверное, нет?

— Маура, любовь моя, несколько последних часов доказали, что твоя чувствительность прекрасно сочетается с моей.

Она, все еще обнаженная, подползла к нему и поцеловала. Ее волосы щекотали Эверода, он улыбнулся и потянул ее за левую ногу, помогая Мауре устроиться верхом на нем.

— Где бы нам встретиться?

Ее глаза округлились при этой просьбе, которую она сочла нелепой.

— Ты увидишь меня сегодня вечером, Таунсенд, — сказала она, доставив ему удовольствие тем, что назвала по имени без его настояния. — Ты же пойдешь на бал к лорду и леди Керстинг, так ведь? Там будут и твой отец с моей тетушкой, равно как и твой брат, но на балах всегда много народу. Не сомневаюсь, что нам удастся погулять в парке или провести несколько минут вдвоем в отдаленной гостиной, если ты захочешь.

— И тебя устроят такие встречи украдкой? — спросил ее Эверод, внутренне удивляясь тому, что его самого это почему-то не устраивает.

— Да ведь почти все твои романтические свидания со светскими дамами просто не могли не быть тайными, — поддразнила его Маура и потерлась носом о его нос.

Эверод улыбнулся, хотя ничего смешного в сказанном не увидел. Да, верно, когда он заводил новую любовницу, то не стремился привлекать к этому всеобщее внимание. Сплошь и рядом тайна оказывалась необходимым условием свиданий, и он играл на страхе той или иной своей дамы перед угрозой огласки. Он и с Маурой поначалу повел себя так же, хотя гордиться этим не мог. И если на примере прежних любовниц он хоть что-то узнал о том, как устроена женская душа, то Маура должна бы теперь настаивать на том, чтобы он во всеуслышание объявил о своих чувствах к ней. Эверода неприятно удивило то, что она соглашается сохранять их связь в тайне.

Неужто она замышляет порвать связующую их нить раньше, чем он сам это сделает?

— Кого ты стараешься защитить, Маура? — спросил он, облизнув большой палец и стирая им пятнышко джема возле ее пупка. — Себя, меня или родственников?

— А надо выбирать кого-то одного? — вздохнула она. — Я ведь тоже могла бы усомниться в твоих побуждениях. Быть может, ты соблазнил меня сегодня ради того, чтобы возбудить гнев своего отца или даже получить вызов на дуэль от Роуэна?

Еще совсем недавно Эверод и сам раздумывал над тем, как ему позабавиться с Маурой и тем досадить семье. И все же сегодня он пришел к ней по своему желанию, и стремился он к чему-то куда более сложному, чем месть.

— Я пришел к тебе, Маура, ради себя самого. Я желал тебя и явился потребовать то, что принадлежит мне.

Маура нахмурилась и отбросила локоны за спину. Хоть она сидела верхом на нем и была обнажена, у нее был вид королевы, беседующей с мятежным подданным. В ответ на его резкий тон она подняла правую бровь.

— Примите мои извинения, лорд Эверод. Как неучтиво с моей стороны расспрашивать вас, зачем это вы прокрались в мою спальню, привязали меня к кровати и принудили терпеть безобразия вашего распутного языка, ваших рук и вашего стержня.

В груди виконта заклокотал веселый смех. Он схватил Мауру руками за бедра, не давая ей откатиться в сторону. Ее чопорное перечисление того, чем они занимались нынче днем, немедленно вернуло ему веселое расположение духа. И пыл страсти. Его стержень затвердел и стал быстро вздыматься, пока не ударил Мауру сзади по ягодицам, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.

— Ну и ну! Я теперь начинаю понимать, отчего ты получил интригующее прозвище Эверард! — воскликнула она, а в ее глазах цвета морской волны плескался едва сдерживаемый смех.

Эверод шутливо шлепнул ее по ягодице.

— Дерзкая девчонка! — Он потер рукой то место, на котором мог остаться след от удара. У него не было ни малейшего желания объяснять Мауре, что именно он делал с леди Спринг и леди Сильвер, чтобы заслужить это злосчастное прозвище. — Всякому ведь известно, что в слухах редко присутствует истина.

Пусть у Мауры было здоровое любопытство и страстная натура, он все равно сомневался, что сидящая верхом на нем девушка поймет, а тем более одобрит ту жизнь, какую он вел с тех пор, как был изгнан из Уоррингтон-холла.

Маура издала протестующий возглас.

— Не скажи. — Она приподняла бедра, и его вздыбленное мужское естество скользнуло в промежность, осторожно нащупывая вход в расселину. — Ты уже два раза насытил свою похоть, — заметила она, полузакрыв глаза, и легкими покачиваниями помогла ему проникнуть глубже. — И вот, полюбуйтесь: снова готов вложить в меня свой стержень, словно меч в ножны, и снова, и снова, пока я не капитулирую.

— Или я, — возразил Эверод, неожиданно вонзая упомянутый меч по самую рукоять.

Маура в экстазе запрокинула голову. Длинные темные кудри разметались по спине, их шелк ласкал руки Эверода, а нежные вьющиеся кончики щекотали его тугие яички.

Оставалось еще больше получаса до того, как служанка придет будить Мауру. И Эверод наслаждался каждой минутой, подталкивая Мауру к вершине блаженства и тут же отступая, — он тянул время до прихода камеристки, пока ее шаги не послышатся в коридоре. Страх быть пойманными на месте преступления удесятерит наслаждение Мауры. И когда виконт попросил, чтобы они встретились позднее тем же вечером, она не смогла отказать ему.


— Дядюшка, вы нынче выглядите молодцом, — сказала Маура, когда они втроем подъезжали к особняку Керстингов. — Укрепляющий отвар тетушки Жоржетты вернул румянец вашим щекам.

От комплимента племянницы граф гордо вскинул голову.

— Спасибо, милочка. Можно и я тебе сделаю комплимент? В твоих глазах пляшут искорки, а щечки так и рдеют. Это говорит о том, что ты отлично себя чувствуешь. Хорошо зная свою супругу, я догадываюсь, что и ты, и все домочадцы усердно пили отвар, пока я был прикован к постели.

Маура почувствовала, что при этом замечании ее щеки вспыхнули еще сильнее. Сама она объясняла свое хорошее настроение долгим любовным свиданием с Эверодом. Благодаря его неутомимости и неиссякаемому восхищению ее телом она ощущала боль в местах, о которых не принято говорить, и была невероятно счастлива.

— Ну вот, а когда я посоветовала ей вздремнуть, Маура противилась этому точь-в-точь как в раннем детстве, — поведала мужу Жоржетта. — А впрочем, я согласна с Уоррингтоном. Несколько часов сна — и у тебя исчезли тени вокруг глаз и вернулась joiedevivre,[23] которая свойственна тебе с детства.

— Ты слишком добра ко мне, тетушка, — ответила Маура с преувеличенной скромностью. Она отвернулась и стала смотреть в окно на улицы, по которым они проезжали. Мысли ее то и дело возвращались к Эвероду.

Хотя она мгновенно сомлела в объятиях виконта, он показал себя человеком действия. Не осталось ни одного вершка ее тела, который он не приласкал бы губами или пальцами. Доводя ее до грани безумия, Эверод беспечно оставался в ее постели, предаваясь восторгам любви, пока короткий стук не развеял чары.

Маура пришла в ужас и крикнула камеристке, что она уже проснулась и желает принять ванну. Она попыталась было отползти от виконта, но у него были свои соображения на сей счет. Эверод подхватил ее как пушинку и бросил на мягкий матрас. Маура отбивалась, но он не обратил на это ни малейшего внимания, без долгих разговоров развел ей ноги, вонзил свой меч в Истекающие влагой ножны и стал бешено двигаться, мигом доведя до того восхитительного блаженства, испытать которое не давал ей буквально минуту-другую назад. Маура, в страхе, как бы их не услышала служанка, запустила зубы в руку Эверода. Тем временем ее тело изогнулось под ним, пылая, точно тысяча солнц. Почти сразу же Эверод разделил ее восторг, и теперь ее расселина сжимала его стержень так же, как сам Эверод сжимал губами набухшие соски Мауры.

Виконт покинул ее спальню столь же дерзко, как и пришел. Он извлек из ее глубин свой стержень, отыскал безбожно измятую ночную сорочку и набросил на Мауру, дабы скрыть следы их любовной горячки. Пока девушка переживала, что служанка вот-вот возвратится, он неспешно оделся, подарил ей долгий прощальный поцелуй и незаметно выскользнул из комнаты.

Никто не всполошился, не поднял тревоги, значит, Эверод благополучно избежал внимания со стороны прислуги Уоррингтонов. Маура восхищалась выдержкой виконта, а какая-то часть ее души ужасалась тому, как упоенно она отвечала на ласки Эверода. Было в нем что-то такое, что побуждало ее состязаться с ним в раскованности. Несмотря на принятую ванну, Маура до сих пор ощущала запах его семени. Ее нижние губы все еще были влажными, словно ее тело готовилось к возвращению Эверода.

Маура ожидала, что виконт встретится с ней на балу и потребует, чтобы они снова встретились тайком. Даже сейчас ее нутро сладостно сжималось в предчувствии новых ласк, ибо у Мауры не было сил отказать Эвероду.

— Маура, ты меня слышишь? — спросила тетушка Жоржетта. По ее недовольному лицу можно было предположить, что она уже не в первый раз пытается привлечь внимание племянницы.

— Прости меня, тетушка, я что-то замечталась, — призналась Маура, надеясь, что ее оправдание звучит достаточно правдоподобно.

— Пока ты спала, принесли записку от Роуэна, — твердо сказала тетушка. — Он будет сегодня на балу у лорда и леди Керстинг и просит, чтобы ты оставила несколько танцев для него.

— Ха-ха! — весело засмеялся граф. — Даже несколько танцев, вот как? Похоже, Маура, что мой сын открыто предлагает тебе руку и сердце и доводит свои притязания до сведения других неженатых джентльменов.

Маура слабо улыбнулась дяде и тетушке. Она подумала о том, что у нее осталась отметина от укуса на левом бедре и еще одна, под правой грудью. Эверод имеет свои притязания на нее.

И если она не хочет столкновения между братьями, ей придется хорошенько подумать. Похоже, что оба джентльмена мечтают о ней. Таким образом, она оказалась в самом центре их вражды.

А то, что оба влюблены в нее, отнюдь не помешает любому из них погубить ее, если только она отдаст явное предпочтение одному из братьев.

Ей вдруг подумалось, что лучше было бы слечь с такой болезнью, как у графа, нежели встречаться с любым из этих двоих.

Первым ее отыскал Роуэн, пока она ожидала своей очереди, чтобы поздороваться с лордом и леди Керстинг. Маура задержалась в холле с Килби Карлайл, герцогиней Солити. Бедняжка дурно себя чувствовала. Как она объяснила Мауре, в конце сентября они с мужем ожидают появления своего первенца, а сейчас ее беспокоят боли в желудке.

Маура, разумеется, проявила живейшее участие.

Вскоре подошла и леди Керстинг, которую Фэйр, золовка Килби, попросила помочь молодой герцогине. Леди Керстинг, которая вырастила десятерых детей, от души сочувствовала Килби и пригласила герцогиню отдохнуть наверху, в одной из спален, пока ей не станет лучше.

Маура уже собиралась идти в бальный зал к остальным гостям, когда Роуэн взял ее за руку.

— Смею ли я надеяться, что это меня ты искала? — спросил он и склонился, целуя ее руку.

— Я… — Маура заколебалась, нужно ли объяснять, что герцогиня Солити находится в интересном положении. Она не знала, известно ли другим о беременности этой дамы, и не хотела сплетничать о женщине, которую считала своей подругой. — Тетушка Жоржетта рассказала мне о твоей записке. Насколько я поняла, ты рассчитываешь на танец?

Роуэн махнул рукой в сторону небольшой ниши справа от лестницы. Маленькая скамья, рассчитанная на двоих, предусмотрительно помещалась между подножий двух гигантских ваз с живописными букетами.

— Идем посидим минутку, — дружелюбно предложил он.

Мауре не удалось выдумать предлог, под которым она могла бы ему в этом отказать.

— Тетушка Жоржетта ожидает, что я скоро присоединюсь к ней, — предупредила Маура, стремясь поскорее пройти вместе с Роуэном в бальный зал.

— Жоржетта мне доверяет. Кроме того, ты не могла не заметить, что она искренне пытается играть роль свахи. Наша леди Уоррингтон столь самонадеянна и решительна, что я не удивлюсь, если она уже дала знать твоим родителям о нашей скорой помолвке.

— Этого быть не может! — громко воскликнула Маура, падая на скамью. — Тетушка Жоржетта не станет действовать вопреки моим желаниям. — У Мауры все похолодело внутри, когда она подумала о тетушкином предательстве. — Ведь решение еще не принято! Какое право она имеет писать моим родителям и вводить их в заблуждение?

На искренний гнев Мауры Роуэн отвечал абсолютным спокойствием. Он осторожно присел на скамью рядом с ней и взял Мауру за руку. Она с удивлением посмотрела на их сплетенные руки.

— Маура, никто не сговаривается за твоей спиной. Мы с тобой оба знаем, что наши родные будут рады нашему браку. Многие годы я старательно приурочивал свои приезды в Уоррингтон-холл к тому времени, когда там гостила ты. Мои ухаживания были почти незаметны, они выросли из долгих лет нашей дружбы.

Маура почувствовала, что тетушка умело вертит ею и вот теперь загнала в угол. В душе у девушки все кипело от такой несправедливости. Успокаивая ее разговорами о времени и ухаживаниях, сама Жоржетта между тем написала сестре о помолвке Мауры и Роуэна.

— Похоже, что все вокруг уверены в моих чувствах, Роуэн. Как это может быть, если я сама не уверена в них?

— Напрасно отец и Жоржетта привезли тебя в Лондон, — сказал Роуэн, и его глаза стали печальными от невысказанной тревоги, которой ему не хотелось делиться. — С тех пор как вы приехали сюда, ты как-то отдалилась от меня, стала замкнутой. Ты мне не безразлична, Маура. И ты питаешь ко мне определенные чувства. Не спорь, не нужно. Скажи «да» — и я войду в бальный зал и оглашу нашу помолвку.

Роуэн был таким настойчивым — на него это было не похоже. Маура сочла, что это тоже тетушкина вина, — скорее всего, Жоржетта настояла на том, чтобы Роуэн сделал формальное предложение.

— Я способен сделать тебя счастливой, Маура.

Ей не хотелось обижать Роуэна, но она не собиралась уступать принуждению.

— Я просила тебя запастись терпением, Роуэн, и эту просьбу я не отменяла. Я не могу дать тебе свое согласие.

Казалось, его уверенность тает на глазах.

— Но как же твои родители? — продолжал настаивать он.

— Когда они возвратятся в Англию, то узнают, что сообщение Жоржетты было преждевременным, — ответила Маура, которая знала, что вопрос о ее браке родители оставили на усмотрение дяди и тетушки, не желая об этом беспокоиться. — Они поддержат любое мое решение.

Роуэн кивнул. Он понимал, что, если попробует и дальше давить на Мауру, та попросту ответит ему отказом.

— Ну что ж, ты меня не обескуражила. Извини за откровенность, но я твердо намерен стать твоим мужем, Маура. Я не отступлюсь. Если ради этого придется вернуться с тобой в Уоррингтон-холл, я это сделаю.

Маура так и думала. Он встал, а она осталась сидеть.

— Я умею быть очень упрямой, Роуэн. Дай мне время самой принять решение.

Они зашли в тупик, и Роуэну пришлось отступить.

— Ты потанцуешь со мной попозже? — спросил он, стараясь разрядить возникшую напряженность.

— Да, конечно.

Роуэн отошел на несколько шагов, потом повернулся к ней.

— Ах да, чуть было не забыл! Когда я тебя разыскивал, меня подозвала Жоржетта и спросила, где ты пропадаешь. Она бы хотела, чтобы ты была с ней в бальном зале.

— Скоро приду. Спасибо, Роуэн.

Маура смотрела, как он удаляется. Ей не терпелось объясниться с тетушкой, но с этим придется подождать, пока не закончится бал.

— Как хорошо, что Роуэн воздержался от поцелуев после своей проникновенной речи, — раздался откуда-то сверху голос Эверода. Этот самоуверенный наглец, должно быть, стоял на лестнице, бесстыдно подслушивая их разговор. — И все равно мне так хочется отыскать его и пустить этому сопливому щенку кровь из носу.


Загрузка...