Новая жизнь для Лизы

Глава 22

Лис с костылём, хромая, пытается подняться по моей лестнице. Пробегаю быстрым взглядом по стенам. Решето. Надо будет позвонить тому же дизайнеру, пусть как-то поправит ситуацию. Лиза очень испугается такой картины, надо всё устряпать до её возвращения.

- Ты оглох, Медведь. – слышу почти рычание, вперемешку с болезненным нытьём Лиса.

-Где все? – почему он один, и кого вообще здесь делает, хромой.

- Зачищают. – отвечает Лис, и, как читая мои мысли, продолжает. – Я вообще к тебе ехал, узнать, как оно, сказать, что начал малёх передвигаться, а тут у вас такая движуха.

- Ты когда в последний раз видел Боя?

- Да шут его знает. Он поначалу приезжал, а потом только позвонил пару раз, и пропал. А друг был.

- Почему был. – подхожу к панели и отключаю систему защиты окон и дверей. Противный писк, сопровождавшийся невозможностью убрать стальные жалюзи, порядком давил на перепонки. Да, звук выстрелов поинтересней.

- Да, какой он друг после этого, я ему писал, а меня в бан! С*ка!

Хруст, и тяжелый шаг армейских берцов. Двое как минимум. Плавно поворачиваюсь. Лис. Тварь продажная.

- Что, Медведь, не страшно? – скалится бывший соратник.

- А должно быть? – ухмыляюсь. Медленно поднимаю руки, бросая «грача» на пол.

- Должно, ещё как должно. – продолжает скалиться этот шакал. – Виктор тебя на куски порежет, а я на это с удовольствием посмотрю.

- Что он тебе обещал? Не поделишься будущим кушем?

- Твоё место. – даже так. Как интересно.

- Как интересно, а куда Алика?

- Не переживай, скоро и он к тебе присоединится. В аду. – его хрюкающий смех разносится по раздолбаной комнате. Поросячий. Вдруг вспомнилась, как Лиза назвала этого уё*ка.

- Ад - это хорошо. Все там будем. Одной компанией.

- Конечно, - согласился Лис. – кто-то раньше, - махнул рукой на меня. - кто-то позже.

- Только после тебя. – выхватываю спрятанный за пояс, сзади ствол, и одним четким выстрелом в голову укладываю убл*дка.

- А-ш-ш-ш. – шиплю от боли в предплечье. Смотрю на кровоточащую рану. Только ведь поправил татухи.

- Оружие на пол! – орут стоящие до этого тихонько товарищи. – Всё оружие.

- Не бойтесь, ребятки, это только между мной и Лисом.

Скидываю всё, что осталось от боеприпасов. Один хрен сейчас шмонать начнут, а раз не убили на месте, значит, был приказ доставить к Борскому живым. Медленно кладу руки на шею. Один прохлопывает меня, второй держит на прицеле.

- Вязать будем? – спрашивает, тот, что стоит ко мне лицом.

- Да, на х*й надо. Он же буйный. – и чувствую смачный «поцелуй» приклада с затылком. Темно, с*ка. Хорошо, что моя малышка далеко. Уже должна быть очень далеко.

Лиза

Едва гаражные ворота открылись, мы буквально вылетели во двор, кажется, сбив пару человек. Это плохо, если я порадовалась, что их стало меньше. Сбивчивый мат Алика. Я прикрыла глаза. Были слышны дробные звуки рикошетивших от кузова пуль, но они стихли спустя минуту. Лишь когда машина набрала скорость, я оглянулась. Мы ехали колоссально быстро, уже не было видно дома, мы выезжали на шоссе. Мы в безопасности, мы далеко, а он там, один. Почему он остался там, почему не сел к нам в машину? Почему?

- Алик! – сама не заметила, как сильно и надрывно крикнула. – Мы должны вернуться. Немедленно. Сейчас же разворачивай машину.

- Ага, сейчас. Разбежался. – рычал Янкин муж.

- Он там один, Алик, он один и… может не справиться. – последнее почти шепчу, чувствуя на глазах предательские слёзы.

- То-то я не знаю. Там бойня, наших почти всех положили. С*ка.

Янка молча косится на мужа, поджимая губы. Может, она тоже не согласна с решением, но подчиняется, так положено, для безопасности.

- Алик, пожалуйста. – умоляю, хватая мужчину за плечо.

- Лёш. – Янкино жалобное, справа от мужа.

- Да, бл*ть, угомонитесь вы обе! Что мы можем сделать, что? Вернуться обратно, и чтоб Дёмыч ни о чём думать не мог. Он сейчас спокоен и хладнокровен, только потому, что знает, что ты, Лиза, в относительно безопасности. Мы вернёмся, и он подставится, вы этого хотите, этого?! - Лёша кричит, и матерится.

Я сжимаюсь в комочек. Я хочу исчезнуть. Я хочу никогда не встречать Демьяна. Я хочу, чтобы он не влезал в мои проблемы. Я хочу, чтобы он не знал меня, чтобы тогда отпустит. Я виновата, я кругом виновата. Из-за меня умер Мотя, из-за меня может пострадать Демьян. Всё это из-за меня. Лучше б я вообще никогда не родилась.

- Лиз, Лиза. – Янкин тонкий голосок, зовёт из самобичевания и страданий. – Приехали.

Безвольно беру рюкзак, и плетусь за друзьями. Мне уже всё равно. Меня не пустят к нему. Слышу, как Алик, матами и угрозами достаёт мне билет, на рейс, улетающий через два с половиной часа. Мне хоть сообщать, как он. Позвонят чудесной девушке, имя которой не вспомню, и скажут, что с ним всё хорошо. Или он сам позвонит. Он же позвонит.

- Чёрный, не части, ни хр*на не понять. – едва различив знакомое имя, выныриваю из глубины своих размышлений. – С*ка. Тв*рь. Я понял. Ждите. Скоро буду.

- Что? Что там, Алик!? – повышаю тон, когда понимаю, мужчина отвечать мне не собирается. – Я не полечу, пока ты мне не ответишь.

- Правда, Лёш, ну кого ты. Посмотри на неё, на ней же лица нет. – Янка, ластится к мужу, пытаясь хоть как-то мне помочь выудить информацию.

- Думаешь, если я ей всё скажу, на ней появиться лицо. – сейчас я прощаю друзьям даже тот факт, что они говорят обо мне в третьем лице.

– Скажи мне, Алик. Скажи. Пожалуйста, прошу.

- Лиз. – мужчина покачал опущенной головой. – Его взяли. Люди Борского повязали его и увезли. Наши не успели. Считанные секунды.

Когда мне сообщали о смерти любимого мужа, я умирала вместе с ним. Кусочек моей души умер в тот же день. Отрицание, гнев, депрессия, принятие. Я осталась одна. Я приняла себя одинокой, я не хотела даже думать о других мужчинах. Первый год не допускала даже мысли строить отношения, не хотела, боялась вновь остаться одной. Тогда у меня не было торга, не было чувства вины, я о нём не знала. Зато могу поторговаться сейчас.

- Дай мне ключи от машины, Алик. – говорю спокойно и даже холодно. Смотрю мужчине в глаза. – Давай.

Протягиваю руку, не отводя взгляда. Им не удержать меня, не дадут машину, так найду, на чём уехать.

- Не глупи, Лиз. Лети. Мы разберёмся, клянусь, я вытащу его.

- Дай мне ключи, Алик.

- Что ты сможешь сделать? Маленькая девочка. Борский только этого и ждёт.

- Значит, Виктор получит, то, что хочет. Я обменяю себя на Демьяна.

- Ха-ха. Очень смешно. Да, Борский скорее положит вас рядом, чем отпустит кого-то из вас.

- Пусть так. – прикусываю сильней губу, борясь с подступающими слезами. – Только второй раз я такой боли просто не переживу.

- Лиз, - тихо шепчет подруга. – ты уверена?

- Да-а, более чем. – она подбадривающе мне улыбается, она принимает моё решение. В отличие от её мужа.

- Лёшик, отдай ей ключи. – уверенно произносит подруга, превратившись в маленького воина, моего соратника.

- Вы еба*улись в край!? Алло!? Янка, что она сможет сделать против Борского. Это верная смерть, им обоим.

- Я смогу выиграть время. – говорю уверенно, пока у меня флешка, я смогу торговаться. – Алик, милый, пожалуйста, я знаю, что делаю. Просто доверься мне. Я понимаю, что Виктор не отпустит Демьяна, даже если я приду к нему сама, но у вас будет время подготовиться к ответной атаке. – подхожу к другу и сжимаю ему плечо. – Просто вытащите нас оттуда.

- Ты сумасшедшая. – Алик по-братски, притягивает меня к себе здоровой рукой, похлопывает по спине и целует в макушку. – Надеюсь, Дёмыч, не кокнет меня, когда выберется из этого дерьма. Давай, девочка, действуй.

Хватая протянутые мне ключи, и бегу обратно к автомобилю. Последнее, что слышу, обрывки разговора Алика и Чёрного. Сажусь за руль и перевожу дыхание. Я никогда не ездила на подобных машинах, я даже не могу понять, какой марки этот автомобиль. Три педали, механика, кнопка запуска двигателя. Всё, что нужно знать, руль есть, дальше разберёмся.

Провожу рукой по шее, сжимаю кулон. Спасение Демьяна, и моё возможно. План в моей голове уже чётко сформировался. Не отдам бумаги, пока не отпустят Демьяна. Плавно выезжаю с парковки, собираю резервные силы для последнего боя. Я знаю, куда ехать, я этот ненавистный адрес знаю наизусть. Мы часто с Мотей бывали в гостях у Виктора.

Вот он, высокий забор, огромные ворота, камеры, охрана, сейчас явно усилена. Торможу и изо всех сил жму на клаксон, ещё и ещё раз, давлю до тех пор, пока ворота не приоткрываются, выпуская в мою сторону вооруженных мужчин. Они стучат в лобовое стекло, пытаясь привлечь моё внимание. Нет, с вами, шакалы, я разговаривать не буду, зовите главного или впустите меня. После неудачных попыток открыть водительскую дверь, приходит приказ пропустить автомобиль.

Едва оказавшись на территории, меня окружили бойцы с автоматами. Да, уж, как главного диверсанта, матёрого рецидивиста, а не маленькую, хрупкую девушку. Из дома, по ступенькам роскошного крыльца, быстро сбегает Глеб, торопясь в нашу сторону. Он останавливается у капота, что-то говорит своим людям, те отступают назад. Он пристально смотрит на меня, злым, почти бешеным взглядом, желваки играют на его лице, глаза сужены. Осуждает. За мой глупый и опрометчивый поступок. Я сама себя осуждаю, но имеем, что имеем.

Последний раз оглядываю салон автомобиля, здесь комфортно и безопасно. Оглядываюсь назад, ворота закрыты, но при желании я могу надавить на газ, резко развернуться и снести надёжную конструкцию, умчавшись, прочь. Моя маленькая капсула безопасности. И я покидаю её, нажав на кнопку блокировки и открывая дверь.

- Ты чокнулась, Лиза. За каким дьяволом ты сюда явилась. – зло шепчет Глеб, хватая меня за локоть, едва я покидаю машину.

- За твоим хозяином. – улыбаюсь в ответ ехидной улыбкой.

- Столько людей полегло за тебя, а ты сама себя ему принесла на блюдечке. – слова больно режут мою совесть. Да, полегло, очень много людей, но за меня ли, или из-за ваших тёмных делишек, ради которых вы готовы убивать.

- Вот я и пришла, чтобы раз и навсегда решить это, чтобы больше никто…

- Ты больная, сумасшедшая. – перебивает меня Глеб.

- Пусть так. Только сегодня, это всё должно кончиться, раз и навсегда.

- Идём, Дура. – друг, бывший ли, или ещё настоящий, подталкивает меня к крыльцу, заводя в огромный холл.

Там тихо, никого нет, а я-то думала, меня будут встречать как дорогого гостя. Судорожно вдыхаю, и шумно выдыхаю, повторяя так несколько раз, успокаиваю, усмиряю накативший страх. Я в логове чудовища, пришла сюда добровольно и жду своей участи, моля всех богов остаться хотя бы живой. Я делаю это для тебя, мой Медведь, мой большой и сильный мужчина, для тебя. Я спасу, я приложу все силы, но спасу тебя.

Вот как, значит, любить. Умереть вместе с ним, умереть за него. Творить безумие с его именем на губах. В радости и в горе. Только бы с ним, только для него. Матвей. Он так же любил меня, так же безумно, и так же глупо отдал жизнь, за меня. А я полюбила другого. Прости. Прости меня, моя любовь. Я отпускаю тебя и принимаю новую себя. Я не потеряю память о тебе, я навсегда сохраню в своём сердце эту память и эту первую любовь.

Слёзы кататся по моим щекам, от творящегося в голове помешательства. Мысли, как запертые в коробке светлячки, вспыхивают, путаются, бьются. Размазываю по щекам мокрое отчаянье. За спиной чувствуя тяжёлый взгляд Глеба. Он благоразумно молчит, ждет хозяина вместе со мной.

Перевожу взгляд на огромную картину, висящую над каминной полкой. На ней изображена счастливая пара с годовалым карапузом на руках, на фоне старой церквушки. Матвей рассказывал, это первая жена Виктора, которую он любил. Она умерла через пару лет после рождения сына. Рак. Тогда-то Виктор так озлобился. А здесь, на этом портрете, и не скажешь, что этот улыбчивый мужчина, так заботливо обнимающий свою семью, дьявольское чудовище, искалечившее не одну жизнь.