Новая жизнь для Лизы

Глава 28

Замираю. Перестаю дышать. В какой-то непонятной хр*ни, у неё в руках, сидит ребёнок. Маленький ребёнок. Он болтает пухлыми ножками, и слюнявит свой кулак. Его маленькая голова абсолютно лысая, а личико хмурится, недовольно чмокая крохотную ручку. Это нокдаун. Трудно дышать. Сейчас мне со всего маху зарядили под дых. Шумно сглатываю. Что это? Он её? Когда успела?

Перевожу взгляд на малышку. Она обескуражена и немного напугана. Дышит ртом, беспрестанно облизывая пересыхающие губы. И уже не остаётся сомнений, что мать она, когда Лиза, в защитном жесте, крепче прижимает к себе карапуза. Мы буравим друг друга глазами, в Лизиных всё больше решимости, какой-то невероятной силы. Она готова защищаться, но от кого? От меня? Да, меня только что кувалдой по башке огрели, не иначе. Я уже не угроза даже для твоего мачо Матео.

- Отдай, пожалуйста. – девушка протягивает руку, а я смотрю на свою, с голубой тряпочкой. Не понимаю, что это, но, похоже, принадлежит малышу.

Лиза расправляет вещь, натягивая на малюсенькую лысую головку. Шапочка.

- Нет, нет, нет. Нельзя так делать. – чуть строже говорит малышка, вытаскивая изо рта карапуза его кулачок, и разжимает зажатую в некрепких тисках вещицу. Малыш куксится, готовый разреветься в любую секунду. – Спокойно, медвежонок. – успокаивает ребёнка мать, а я бросаю взгляд туда, что так упорно пытается схватить пухленькая ручка.

Удар. Нокаут. Точно. Я потерял сознание. Можно даже не считать, я проиграл этот бой. Мой браслет, кожаный ремешок, несколько раз, обматывавший моё запястье и золотой медведь. Так удачно весит на маленькой шейке её ребёнка. Или нашего. Ноги всё же подкашивает, подаю на колени.

- Дём! – восклицает малышка, кидаясь ко мне. – Ты что? Плохо, да? – да, плохо, малышка, очень плохо. Ты меня убить решила?

Подходит ближе, касаясь моей щеки и лба. Зарывается пальцами в волосы. Со всей свойственной мне осторожностью, беру в руки крошечную ножку. Она теплая и мягкая, настоящая. Ребёнок по-прежнему куксится, сучит руками и ногами. Перехватывая ручку, вкладывая в малюсенькую ладошку свой огромный палец. Он тут же тянет его в рот, сжимая со всей присущей себе силы. Он мальчик, или это девочка? Он мой, похож на меня? Не разбираюсь в этом. Маленький Егор, был похож на своего отца, так все говорили, один я не видел сходства. Вот глаза матери, зелёные, ведьмовские.

- Не давай ему обсасывать пальцы, руки явно грязные. Он сейчас всё тянет в рот, зубы лезут. – руки мои ослабли настолько, что я даже не могу сопротивляться младенцу, потому что мальчугану, всё же удаётся прикусить мне палец. И там явно чувствуются зубы.

- Там, кажется, уже… эта… зубы… - неестественно хриплю, удивляясь, как ко мне вообще вернулся дар речи.

- Это нижние. - нежно и радостно улыбается Лиза. – Они ещё при Янке вылезли, сейчас ждём верхние. И будет у нас не медвежонок, а зайчик. Да, мой хороший.

Мать ласково прижимается щекой к голове сына и целует одетую в шапочку макушку. А я держу в руках маленькие ножки, которые бьют пяточками мне в ладони. Хочу взять его, хочу целиком разглядеть своего сына. Он мой, я в этом уверен.

- Можно… я его подержу. – небольшое сомнение проскальзывает на лице Лизы, но она соглашается, высвобождая малыша из ремешков.

- Только аккуратно, он тяжёлый и очень вертлявый. Это только на первый взгляд кажется, что спокойный и неуклюжий.

С сомнением смотрю на девушку, тяжелый? Женщина, я смогу вас обоих на руках домой дотащить, а тут малыш. Пока до меня не доходят её слова и почему Лиза медлит. Я по-прежнему стою на коленях. Прыжком вскакиваю на ноги, не удосужившись даже отряхнуться. И протягиваю руки к своему сыну. Напряжен каждый мускул, я давно забыл, как держать на руках таких крох. Честно говоря, Егор был единственным малышом, которого я держал. Наконец, неуклюже, перехватываю у Лизы ребёнка, и прижимаю к себе. Вселенная, походу, решила меня сегодня грохнуть. В солнышке саднит, а за рёбрами давит. Я полной грудью вдыхаю запах своего ребёнка, и он заполняет каждую клеточку моего бренного тела. Повторяю, то, что делала его мать, сначала целую макушку, а потом нежную щёчку.

Господи, что это, что со мной происходит. Почему так больно сдавливает голову, и мучительно выкручивает все жилы изнутри. Жгучая боль и такая же тоска, сосёт под ложечкой. Я прижимаю сына вплотную к себе, он кряхтит и брыкается. Но унять мясорубку внутри так и не получается. Органы ливерной массой болтаются в теле, и трудно понять, как вообще функционирует весь перемолотый к чертям организм.

- Пойдём домой, ему уже пора кушать и на дневной сон. – малышка, едва касаясь, кладёт свою руку мне на плечо, и подталкивает в нужном направлении.

Как завороженный иду вслед за своей ведьмой. Ни на мгновения не выпуская из рук сына. Лиза бросает взгляд на мою сумку на своём крыльце и заходит в дом. Там мне всё-таки приходится передать ребёнка матери, она переодевает, и кормит его, не отстаю от неё ни на шаг.

- Дём, побудь, пожалуйста, здесь, в гостиной. Я улажу его и спущусь к тебе. – не думаю спорить, киваю несколько раз, не пытаясь хоть что-то произнести.

Едва аппетитная фигурка малышки скрывается на лестнице, плюхаюсь на диван, обнимая голову руками. Складывая в голове только что свалившуюся на меня информацию. Я отец. Пухлый карапуз, которого только что унесла Лиза, мой сын. Её сын. Наш сын. Следом прилетает ещё одна неутешительная мысль. Мне вообще собирались рассказать про ребёнка, я, что, настолько хре*вый, что не имею право знать про сына.

Поднимаюсь рывком с дивана, споры и крики нам не нужны, они ничего не решат. Поглядываю на лестницу, расхаживая по гостиной взад-вперёд. Разглядываю фотографии, которых у малышки немерено. Вот она беременная с Янкой на пляже, вот эта похожа на выписку в лучших русских традициях, с кучей цветов, шаров и подарков, и опять с Янкой, вот мой крохотный сын со своей тёткой, и опять она с Лизой и с сыном, похоже на свежее фото. Янка, су*ка, знала всё с первых дней, и про беременность, и про роды. Руки зачесались разбить что-нибудь или как минимум позвонить сеструхе и всё высказать. Наверное, я очень долго держу последнее совместное фото, не замечая, как Лиза спускается в гостиную.

- Не злись на Яну, это я попросила ничего тебе не рассказывать. – её обманчиво спокойный голос немного дрожит. Она берёт с перил небольшой плед, брошенный ею недавно, и аккуратно сворачивает его, на деле стараясь хоть чем-то занять руки. Покончив с ним, малышка становится за спинку кресла, оборонительная позиция, от меня. – Думаю, нам надо поговорить, Демьян, а ты опять молчишь.

Я, было, открываю рот, собирая всё свое терпение и спокойствие, но не успеваю заговорить, в дверях появляется пожилая сеньора.

- Луиза, как Матео, наверное, много впечатлений. – вот зачем она про этого мучачаса вспомнила, я его здесь увижу, ноги переломаю.

- Всё хорошо, Фелипа, он ещё ничего не понял, быстро уснул. Но вечером задаст нам жару. – это про что они сейчас? – Приготовь, пожалуйста, комнату для Демьяна, он поживёт у нас. Какое-то время.

- Хорошо, Луиза, компания друзей всегда хорошо. Отнесу сумку, Дамиана в его комнату. – женщина собирается уходить, а я во второй раз открываю рот. Но очередная осечка. – Вы будете обедать, там готово.

- Спасибо, Фелипа, я сама. Ты сегодня хотела уйти пораньше, я совсем справлюсь, тем более у меня теперь такой помощник.

- Que tengas una buena noche, querida Louise.

- Buenas noches, Felipa. Пойдем, пообедаем, я немного проголодалась.

Это уже Лиза говорит мне и уходит в направлении кухни. Домик совсем небольшой, но уютный, в чем, несомненно, заслуга Лизы. Опять плетусь за ней, как телок на привязи, и, если честно, сам себе удивляюсь. Малышка расставляет перед нами тарелки с чем-то вроде овощей с мясом, и ломает хрустящие лепёшки.

- Демьян, ты молчишь и молчишь, я уже начинаю беспокоиться за твое душевное здоровье. – мягко начинает девушка.

- Перевариваю информацию. – немного грубо отрезаю я. – Боюсь, сорвусь.

- А ты не бойся, только не молчи. – малышка макает лепёшку в тарелку, ловко подцепляя бульон. Совсем бесстрашная.

- Начнём с простого. - сжимаю в руке ложку, сильней раздувая ноздри. – Это мой сын?

Лиза откладывает прибор и заглядывает мне в глаза. Произнося следующую фразу, чётко и твёрдо.

- Да, это твой сын. – удар, кувалда, мясорубка, всё это уже было, но почему после её официального признания легче не становится. – Его зовут Матвей, ему шесть месяцев.

- Как зовут моего сына? – как твоего покойного мужа. Это вслух я не произношу, но по мне должно быть видно.

- Его зовут Матвей, как ты правильно расслышал, и обсуждать с тобой выбор имени для своего сына, я не намерена. – вот сейчас я прих*ел.

- Он как бы мой тоже! – чувствую, что повышаю голос, но поделать ничего не могу.

- Не кричи, ты его разбудишь.

Я не знаю, что мне ответить, что вообще говорить в таких случаях. От меня вероломно скрыли ребёнка, две из самых близких мне женщин. Я молчу, какую взбучку устроят мне родичи, когда узнают о внуке.

- А фамилия, у него какая?

- Серебряков Матвей Демьянович. – нервно кручу в руках ложку. Серебряков, значит.

- Ну, хоть Демьянович.

- Его имя и фамилия, это единственное, что тебя интересует. – с негодованием выдает малышка. – Больше ничего. Тебе больше ничего не интересно узнать о сыне, как он растёт, как развивается, всё ли в порядке со здоровьем, как он появился на свет.

- Тебе лучше не злить меня, Лиза, я и так на грани. До того момента, как сорваться и разнести здесь всё нах*р, остались считанные секунды, и я не знаю, как вообще держусь. – девушка шумно сглотнула, немного вжав голову в плечи. - Спешу тебе напомнить, что всё выше тобой перечисленное я не знаю, только потому, что ты от меня это скрыла. – встаю из-за стола, почти не притронувшись к еде. – Думаю, нам нужно на время прервать разговор, пока мы оба не наговорили.

Выхожу во двор и плюхаюсь на качели. Жаль, не курю, сейчас бы закурил. Выуживаю из кармана телефон, набирая Алика.

- Ты знал? – без приветствия, без лишних объяснений, если знал, он всё поймёт.

- Узнал за два дня до твоего отлёта, Янка просекла, куда ты летишь, и рассказала. – правда, Лёха никогда не врёт. – Не стал говорить, сам понимаешь, это не я должен был рассказать. Если бы знал раньше, до твоих сборов в Испанию, обязательно бы сказал.

- Спасибо. – ему верю, сейчас он единственный кому я верю.

Дверь тихонько открылась, явив мне хрупкую женскую фигурку. Она подошла ко мне и села рядом на качели. На улице было ветрено, и Лиза закуталась в пушистый плед. Мы долго сидели молча, неуловимо касаясь телами. Тут девушка тяжело вздохнула и начала.

- Я узнала, что беременна, уже в Испании. Не знаю, как так получилось, мы всё время предохранялись. – я скептически приподнял брови, не всегда, далеко не всегда. – Хорошо, ты прав, в вопросе предохранения мы часто были беспечны. Но суть не в этом. Я узнала и ещё жутко на тебя злилась. Ты ведь даже не поговорил со мной, просто отрезал, убрал из своей жизни, почти выкинул. Мне было очень больно, Демьян, и я захотела, чтобы и тебе было больно. Мой беременный мозг, нарисовал картинку, как ты узнаешь о сыне, когда ему будет восемнадцать, и ты пожалеешь, что оставил меня. – она горько улыбнулась, покачав головой своим мыслям.

- Я пожалел сразу же, как ты ушла, малышка, и мне было больно.

- Янка, правда, не виновата, я почти вынудила её поклясться, что она тебе ничего не скажет. Она всё время твердила: «Расскажи, да расскажи». И я даже хотела. Но потом всё как-то закрутилось. Думала, рожу и позвоню тебе. Матвей был беспокойным, и я решила отложить этот вопрос на месяц, потому колики, животик, потом зубки, а потом мне стало страшно, чем больше проходило времени, тем страшней была твоя реакция.

Мы оба замолчали, я переваривал информацию, она - мою реакцию. Злость ещё мелкими вспышками будоражила кровь, но близость Лизы, будоражила не меньше. Жар, исходящий от девушки, её неповторимый аромат, пробуждали единственное желание - обладать ею, целиком и полностью, тем более теперь я имел на это полное право.

- Матвей - гражданин России, как и я, свидетельство оформляли в консульстве. Я не могла дать ему никакую другую фамилию, кроме своей. И уж прости, но Мотя был близким мне человеком, долгие годы, он хотел спасти меня, и я решила назвать сына в его честь.

- Я так и понял.

- Не хочу, чтобы ты злился.

- Я не злюсь.

- Злишься. Ты сжимаешь и разжимаешь кулаки, а ещё у тебя смешно раздуваются ноздри. – чего?

Резко обернулся на малышку, которая весело улыбалась, прикусив свою нижнюю губу. Су*а. Мне всегда так нравилось, когда она её покусывала. Первая мысль - зализать истерзанную губку. Что-то промелькнуло у меня на лице, потому что малышка перестала улыбаться и прерывисто вздохнула.

- Я… - тут непонятная штука у неё в руке заголосила, и Лиза, вскочив, помчалась к дому, кинув мне. – Мотька проснулся. Пошли, папа.

Папа. Твою мать. Я - папа. Когда эта каша в голове опять обретёт способность мыслить. Мы играли, переодевались, кушали, опять играли, плакали, купались, и снова играли, прежде чем этот маленький деспот, наконец, соизволил уснуть.

- Как ты с ним справляешься? – шепчу, устало плюхаясь на пол возле кроватки сына.

- Мне помогает Фелипа. – просто ответила Лиза. – И к тому же он мой сын. Это радость.

- Нам с тобой нужно что-то решать, отказываться от своего ребёнка я не собираюсь.

- Я понимаю, Демьян. Но думаю, на сегодня достаточно разговоров, тебе бы не помешала переспать с мыслью, что у тебя теперь есть ребёнок.

- Как скажешь. – соглашаюсь, но это лишь отсрочка. – До завтра, Лиза. Спокойной ночи.

- Buenas noches, Дёма.