Новая пташка для владыки (СИ)

13

С того вечера Эллин постоянно думала об Арделе — сама того не желая, против воли. Она вспоминала о нем утром, проснувшись, и пыталась представить, чем он сейчас занимается. Она думала о нем во время репетиций, размышляя, любит ли он музыку. Она думала о нем, гуляя с другими девушками в саду, тайно ища его глазами повсюду. Иногда он снился ей. Ардел поселился в ее мыслях, и это пугало, терзало девушку. Она пыталась отстраниться, думать о чем-то другом, часами играла на скрипке — тщетно.

И без того плохой аппетит и вовсе пропал, а с каждым днем желание увидеть его — просто увидеть — становилось все сильнее и истязало ее. Нэла заметила ее настроение и списала его на то, что еще два соловья, как и девушка с того вечера, когда они играли для владыки, исчезли. Но нет. Эллин было стыдно признаться в этом — но нет.

Когда ей было пятнадцать, Эллин влюбилась в фермерского сына. Это длилось недолго — пару месяцев. Мальчишка взаимностью не ответил и, пострадав неделю или две, Эллин забыла о нем. То, что сейчас она испытывала, чем-то напомнило ей ту далекую влюбленность. Но теперь это было тяжелое, саднящее чувство. Да и влюбленность ли это?

Больше похоже на жажду или лихорадку.

С того самого вечера прошло уже две недели. С тех пор она ни разу не видела Ардела. Соловьев в их комнате становилось все меньше. Поговаривали, что Рикар работает почти без сна — привозит новых девиц.

Владыка всегда был жесток, но перед собственной свадьбой будто обезумел — каждую ночь в его постели бывали по несколько птах. Назад в свои комнаты возвращались единицы. И те, кто возвращались, уже не были прежними. Взгляд был потухшим, лицо бледным, а руки и ноги — в черных синяках с красными кровоподтеками. Черный и красный — цвета Владыки.

Эллин по-прежнему занималась музыкой, Рэмин заставлял их репетировать по восемь-десять часов, не давая отдыха. Добавилось и еще кое-что в их унылый распорядок дня. Теперь каждое утро, после завтрака и омовения, их проверял дворцовый лекарь. Он усаживал девушек на высокий плетеный стул, бесцеремонно задирал их юбки и холодными пальцами проверял лоно.

Всех девственниц он заносил в отдельный список. Имя Эллин стояло там же, под десятым номером. Утром их заставляли пить противный на вкус отвар, чтобы ни одна не забеременела от владыки. Как будто это было возможно, с горечью думала Эллин, — большинство девушек исчезают после первой же ночи с ним.

После ужина она выходила на прогулку в сад с Нэлой. В последнее время они обсуждали только одно: возможность сбежать. Обе понимали, что если владыка и дальше будет так развлекаться, то им недолго осталось. Эллин рассказала подруге о снах и своей находке в дереве. Но обсуждать это они старались шепотом, без посторонних глаз. Как бы то ни было, а пока найденная печать не помогала, а лишь прибавляла загадок.

— Если мы найдем и переоденемся в одежду служанок? — прошептала Эллин в одну из таких прогулок.

— Не получится, — ответила Нэла, озираясь по сторонам, — владыка знает всех пташек.

Эллин изумленно покачала головой.

— Невозможно! Когда мы играли для него, он глядел на нас так, будто видел впервые, и вроде что-то говорил об этом.

Девушки подошли к фонтану и сели на бортик — в этом месте сейчас было безлюдно.

— Он так играл, — прошептала Нэла, — на самом деле он знает абсолютно всех. И тебя, и меня.

Эллин невольно содрогнулась и подняла голову, глядя на лиловое небо. Мог ли он следить сейчас за ними, слушать их разговор? Каким безумцем надо быть, чтобы делать это?

— Зачем? — с горечью прошептала Эллин, повернувшись к подруге, — зачем ему это? Для чего он делает все эти ужасные вещи? Должна же быть причина.

Нэла горько усмехнулась и хмуро взглянула на Эллин.

— Может, из-за проклятия? — еле слышно произнесла она, — ты же сама говорила, что он проклят.

— Это только догадки, — Эллин вздохнула, — может, проклят не он, а все мы — все птахи.

Нэла тяжело вздохнула и опустила голову. Она вспомнила об Айрике, поняла Эллин и ласково погладила ее по спине.

Она заметила Мелиссу, прятавшуюся за розовыми кустами. Увидев Эллин, Мелисса широко улыбнулась и подбежала к девушкам. Она, как обычно, была одета в белое облако тканей. Этим она отличалась от других райских пташек, разодетых и увешанных золотом. В руках она держала серебристую шаль.

— Я принесла тебе подарок, — прощебетала Мелисса и протянула шаль, — вот. Я выменяла ее на свой браслет. Мне сказали, что ее расшивали мастерицы с Востока, и она способна разгонять печаль.

Эллин благодарно улыбнулась и взяла сверток из рук Мелиссы. Заметив на ее запястьях черные синяки, она нахмурилась и подняла глаза.

— Ты снова была с ним, — произнесла она с жалостью в голосе.

— Да… — нижняя губа Мелиссы задрожала, — но я жива.

— Это потому, что ты райская птица? — с внезапным раздражением сказала Нэла и повернулась к Мелиссе, — другие умирают, как мухи, а ты все жива. Почему?

Нэла подскочила к Мелиссе и схватила ее за руку, внимательно разглядывая ее синяки. Она была выше девушки, и казалась намного сильнее напуганной и дрожавшей Мелиссы.

— Эти синяки — ничто по сравнению с жизнью, — прошипела Нэла, — так в чем же твой секрет? В том, что ты райская пташка? Поэтому ты еще жива? Ты хорошо его ублажаешь? Может, в этом весь секрет, а?! Быть просто шлюхой! Ведь вы ничем не отличаетесь от шлюх, ничем! Пока он убивает других, вы ходите перед ним голыми и меняетесь тряпками! — Нэла с яростью вырвала шаль из рук Эллин и швырнула ее в лицо Мелиссы, — шлюха!

— Прекрати!

Эллин встала между девушками. Мелисса дрожала, как осиновый листок, а по бледным щекам текли слезы. Она прижимала к груди шаль. Несколько бусин с нее оторвались и лежали на земле, у ее босых ног.

— Она не шлюха, — со злостью сказала Эллин, повернувшись к Нэле, — и она не виновата, что владыка выбрал ее. Посмотри на нее, она же совсем еще невинное дитя! Как ты можешь быть к ней такой жестокой?

Нэла с отвращением посмотрела на Мелиссу и криво усмехнулась.

— Так пусть это дитя расскажет, что делает владыка с ней и остальными. Почему она еще жива, что она делает для этого? Мы должны быть готовы, когда в следующий раз он выберет одну из нас.

Эллин молча согласилась. Они много раз обсуждали это, пытались понять, почему одних он убивал, а другим сохранял жизнь. Они хотели знать все, чтобы выжить.

Она кивнула и ласково поправила белокурые пряди Мелиссы.

— Я…Я не могу рассказывать, что происходит в спальне владыки, — просипела Мелисса и шмыгнула носом, — меня накажут…Накажут за это. Я ничего не делаю специально. Просто терплю. Терплю и иногда плачу, если очень больно. Мне кажется, что наш владыка…Что он любит покорных.

Она всхлипнула и замолчала. Девушки переглянулись.

— Ты молчишь или разговариваешь с ним? — требовательно произнесла Нэла.

— Молчу, — тихо ответила Мелисса, опустив голову, — всегда молчу. Я…У меня нет никакого секрета, мне просто везет, вот и все! Я не шлюха…

Она подняла голову и посмотрела на них широкими глазами. По щекам текли слезы, а губы дрожали. У Эллин чуть не разорвалось сердце.

— Конечно же, нет, — мягко сказала она и обняла Мелиссу, такую тонкую и хрупкую, — ты ни в чем не виновата, ни в чем.

Несколько минут она обнимала Мелиссу, приговаривая слова утешения и ободрения. Нэла наблюдала за ними молча, все с той же кривой ухмылкой.

Когда Мелисса успокоилась и перестала всхлипывать, Эллин мягко отстранилась и попыталась взять у нее из рук шаль.

— Спасибо за подарок, — тихо произнесла она, не обращая внимание на усмешки Нэлы, — очень красивая шаль.

— Уже нет, — сказала Мелисса и вырвала у Эллин шаль, — нужно пришить бусинки. Я ее поправлю и принесу. Я пришла не только для того, чтобы подарить шаль. Я слышала, что скоро вы снова будете выступать перед владыкой, и он снова возьмет одну из вас. Будь осторожна, Эллин. Помни, что лучше не смотреть ему в глаза и все время молчать.

Она пристально посмотрела на Нэлу, слабо улыбнулась Эллин и, не прощаясь, убежала, крепко сжимая в руке шаль.

— Зачем ты с ней так? — повернулась Эллин к Нэле, — она такая же, как мы с тобой.

Нэла закатила глаза и смахнула огненную прядь.

— Не такая же, — жестко сказала Нэла, — совсем не такая. Я не доверяю ей. Не верю ни одному ее слову. От нее смердит ложью. И как ты этого не чувствуешь?

Эллин пожала плечами.

— Мелисса была добра ко мне, — сказала она, — к тому же, что может сделать нам птаха? Сказать колкость, да и только. Ты преувеличиваешь, Нэла. Она просто невинное дитя…

— Которое по ночам ублажает владыку, — перебила ее Нэла, — не такая уж и невинная, да?

Эллин махнула рукой, спорить с Нэлой — занятие бессмысленное, она была до одури упряма, и последнее слово всегда должно было остаться за ней. Если уж у Нэлы появлялось мнение на что-либо, то оно уже не менялось. Никогда.

Стемнело, и девушки вернулись в спальню. Там их и встретила новость, что на следующий день соловьи будут играть для владыки. Все-таки Мелисса не обманула, с удовлетворением подумала Эллин, и Нэла ошибается. Во всем ошибается.

Как и последние две недели, Эллин плохо спала. Ей снился то Ардел, то отец, то черно-красный зал, заполненный разбитыми скрипками. То она снова попадала во сне в те неведомые края, которые снились детства. В тех снах она всегда была другой, кем-то еще, не только Эллин.

Она проснулась до рассвета, измученная и печальная. Тихо выскользнула из постели, умылась ледяной водой и, подхватив скрипку, вышла из комнаты.

Ей нужно было развеять дурной сон, дурные мысли.

«И эту дурную жизнь», — подумала Эллин, шагая по сумрачному саду. Стояла тишина, никого не было в столь ранний час. Девушка постоянно смотрела по сторонам. Она не опасалась, что ее кто-то увидит, нет. Она надеялась увидеть Ардела. Вдруг, думала она, он уже работает и подстригает кусты.

Ардела она так и не увидела, испытав одновременно и облегчение, и разочарование. Желание увидеть его было мучительным. И чем сильнее она отталкивала его, тем сильнее оно становилось.

Эллин подошла к двери в музыкальный зал и толкнула ее. Стоял полумрак, и первые секунды она ничего не увидела. Но вдруг в правом углу Эллин заметила какое-то движение. Девушка прищурилась и медленно пошла в ту сторону. В полумраке зала друг от друга отпрянули две фигуры. Глаза Эллин привыкли, и она разглядела их. Увидела их.

Это были Шайла и Рэмин. Застигнутые врасплох, они даже не пытались убежать и неподвижно наблюдали, как приближается Эллин. Она подошла к ним и внимательно посмотрела на Шайлу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что происходило в этом зале за миг, до того, как вошла Эллин.

Растрепанная, полураздетая, Шайла стояла все с тем же высокомерным видом, гордо вздернув подбородок. И все же в глазах затаился страх, и Эллин видела его, как бы Шайла не пыталась это скрыть. Рэмин спешно поправлял штаны, которые, разумеется, пару минут назад были спущены.

Все трое молчали. Каждый понимал, что от Эллин зависят их жизни. Хотя Рэмину за жизнь можно было не волноваться. Возможно, он бы лишился должности. И то вряд ли.

Эллин удивленно посмотрела наверх. Она была уверена, что владыка незримо следит за каждым их шагом и видит, когда пташка нарушает правила. Но она ведь и сама их нарушала — когда позволила Арделу касаться себя — ведь так?

Сколько же на самом деле таких неверных птах?

— Разве вы не боитесь? — прошептала Эллин, — что он увидит вас? Узнает о вас?

Ее слова подействовали как удар хлыста и вывели пару из оцепенения. Рэмин шагнул к Эллин.

— Прошу, не выдавай ее, — он взглянул на окаменевшую Шайлу, — умоляю, не выдавай. Это было впервые, впервые здесь… Ты же знаешь, что будет с ней, если станет известно…

Эллин знала и оттого Рэмин стал ей еще более противен. Шайла ей тоже не особо нравилась. Но она заслуживала жизни, как и любая из пташек.

— Знаю, — сказала Эллин, — знал и ты, когда спускал свои штаны. И тебя не волновало, что за этим последует. Сейчас ты печешься только о себе, а не о ней. Заботила бы тебя ее судьба — ты бы к ней не прикоснулся.

Сказав это, Эллин вздрогнула, вновь вспомнив Ардела, и замолчала.

— Это не его вина, а моя, — произнесла Шайла и подошла к Рэмину. Ласково коснулась его плеча и с грустной улыбкой провела рукой по его щеке.

Эллин с изумлением смотрела на них. Глядя на Рэмина, касаясь к нему, Шайла преобразилась. Глаза засияли мягким светом и нежностью.

«Она любит его», — поняла Эллин и невольно содрогнулась. Их участь была печальной. У их сказки никогда не будет счастливого конца.

Она встретилась взглядом с Шайлой, и обе поняли друг друга без слов.

— Я сейчас выйду в сад, — тихо произнесла Эллин, пристально глядя Шайле в глаза, — вернусь в свою комнату и лягу спать. А проснувшись, удивлюсь, какие чудные сны мне приснились.

Шайла грустно улыбнулась, и Эллин ответила ей тем же. Она повернулась и пошла к выходу. Ей безумно хотелось узнать, как давно Шайла любит Рэмина, как это случилось и с чего началось. Но это не ее дело, не ее тайна. Пусть этот секрет разделят только эти двое. Подойдя к двери, Эллин внезапно кое-что вспомнила и обернулась.

Рэмин и Шайла стояли вплотную друг к другу и о чем-то тихо переговаривались.

— Шайла! — позвала Эллин и та обернулась, — что ты тогда прошептала мне на ухо? В самый первый день, у бассейна?

Шайла подбежала к Эллин и наклонилась к ее уху — почти как в тот самый день.

— Будь осторожна, — прошептала она, обдавая Эллин горячим дыханием, — владыка очень любит игры.

Эллин удивленно подняла глаза и посмотрела на Шайлу.

— Что это значит? — прошептала она.

— Только то, что я и сказала, — ответила Шайла и подошла к Рэмину.

Эллин пожала плечами и вышла в сад. Она вернулась в комнату, как и обещала, и легла в постель, хотя сон совсем не шел. Она ворочалась, думая то о Шайле, то о Мелиссе, Нэле и многих других пташках, чьих имен она не знала. Обо всех, кого похитили и сделали узницами и лишили надежды на счастье и будущее. У Шайлы и Рэмина нет будущего.

«Как и у меня», — пронеслась в голове холодная мысль, но Эллин отшвырнула ее, пообещав себе выбраться из этого места. Чего бы это ни стоило.