Новогодний реванш (Элизабет Морган) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 7

6 ноября

Эбби

Платье обтягивающее.

Туфли на высоком каблуке.

Волосы идеально светлые, волнами спускаются по спине.

Холодно ли мне в этом крошечном платье 6 ноября в Нью-Йорке?

Да, мать вашу.

Хочу ли я испортить образ пальто?

Абсолютно нет.

Так что вместо этого я улыбаюсь гардеробщице, прежде чем идти к хостес.

— Привет, я Эбби. Я сегодня встречаюсь с Дэмиеном Мартинесом? — говорю я, борясь с желанием заглянуть ей через плечо, чтобы проверить, не сидит ли он за столиком неподалёку, наблюдая за дверью ожидая меня.

Все мои предыдущие попытки дают результат.

Было время, когда можно было сказать, что я ходила в колледж, чтобы найти мужа и получить звание МИССИС, а не степень бакалавра. Мы проводили ночи в дорогих, эксклюзивных клубах, танцевали и ждали, когда генеральные директора и технологические титаны, околачивающиеся в VIP-секциях, пригласят нас.

Кстати, это всегда срабатывало.

Именно так я познакомилась с Ричардом однажды ночью в ночном клубе в центре города.

За эти годы я отточила баланс между незаинтересованностью и желанием, между сексуальным котёнком и милой невинностью.

Потребовалось всего несколько дней и тщательное планирование, чтобы отбросить эти старые навыки.

Теперь надо заставить их работать.

— Ах, да, он уже здесь. Позвольте мне провести вас к нему, — с улыбкой говорит симпатичная женщина.

Я следую за ней через столики, расположенные достаточно далеко друг от друга, чтобы подразумевать уединение, обедающие сидят близко в приглушенном освещении, делятся напитками и ведут тихие, интимные разговоры. Это идеальное романтическое место для свидания, куда я миллион и семь раз умоляла Ричарда сводить меня, и место, которое предложил мистер Мартинес, даже без моего упоминания об этом.

Тем не менее, на первом свидании.

Большая галочка в графе "за".

Не то чтобы меня это волновало. Как бы ни было весело встречаться с этим невероятно симпатичным мужчиной постарше, я должна помнить о цели своей миссии: расплата.

Месть.

Выражение лица Ричарда, когда он поймёт, что я пришла на вечеринку под руку с его боссом.

Боже, это будет волшебно.

Кому нужен рождественский подарок или обручальное кольцо, когда у меня будет этот взгляд, навсегда запечатлённый в моей памяти и согревающий меня по ночам?

Повернув за угол, мы входим в отдельную комнату с одним столом, единственной красной розой в центре и мужчиной, сидящим в одиночестве.

На нем белая рубашка, без галстука, несколько верхних пуговиц расстёгнуты так, что почти каждая женщина в Америке и за её пределами находит привлекательным, и отличный чёрный пиджак, который, держу пари, стоит больше, чем моя арендная плата.

В своём профиле он был чисто выбрит, с яркой улыбкой, что, как я предполагала, было его фотографией для работы.

Здесь же у него такая щетина, что на очень короткий, неуместный момент мне стало интересно, как бы она ощущалась на моём языке.

Или между ног.

Сосредоточься, Эбигейл!

Его кожа загорелая, как я знаю, круглый год, волосы аккуратно уложены по бокам и длиннее на макушке, зачёсаны назад. Я не могу сказать, то ли он трогал их весь день, и плоды нарушились, или он просто даёт им так высохнуть, но когда мы приближаемся, его рука проводит по волосам, откидывая прядь, упавшую на лоб.

И как джентльмен, каким я инстинктивно догадывалась, что он будет, он встаёт, отодвигая для меня стул.

А потом он улыбается.

Это хорошая улыбка.

Улыбка, от которой спадают трусики.

Удивительно, но это не улыбка адвоката.

Странно. Конечно, всё, что я слышала об этом человеке — информация, которая была передана мне от куска дерьма, была негативной. Всё говорило о том, что этот мужчина — манипулятор, жадный и низкий человек.

Эта улыбка говорит об обратном. Она говорит… об искренности.

— Эбигейл? — говорит он, и я снова удивлена.

Это не хорошо смазанный, абсолютно нейтральный голос адвоката.

Это не голос человека, которого я видела в старых видео на YouTube, дающего комментарии прессе, когда он вытаскивал известного актёра из жёсткого брачного контракта.

Он… густой. Глубокий. И с самым привлекательным намёком на его родной район Бронкс, где, как нам с Ками сообщили исследования (Кэт сидела в углу, качая головой и говоря нам, что это плохая идея во время нашего исследовательского марафона), он родился и вырос. А ещё у меня пробежали мурашки по позвоночнику, когда он использовал моё полное имя.

Никто не называет меня Эбигейл.

Если кто-то так делает, я одариваю его своей звёздной улыбкой и поправляю их.

Эбби, пожалуйста, — обычно говорю я. Эбби — забавное имя. Милое имя. Эбби — это искры, розовый цвет и солнечный свет.

Но на его губах? Я могу промолчать. На его губах оно кажется соблазнительным и экзотическим.

Господи, думаю, я бы могла на многое промолчать, если бы это делал или говорил такой мужчина.

— Да, — говорю я, моя улыбка соблазнительницы на месте, мои глаза сирены накрашены тушью и накладными ресницами. — Дэмиен? — Он кивает, прежде чем подтолкнуть мой стул, после того как я сяду, прежде чем вернуться к своему.

Он снова улыбается мне, и это поражает меня до глубины души. Он улыбается так, будто рад меня видеть и рад, что я здесь.

— Приятно наконец-то познакомиться с тобой, — говорит он, улыбка всё ещё на месте. От паники, что он узнал меня, у меня стынут вены.

Ну, чёрт, этот план не заставил себя долго ждать.

Но прежде чем я успеваю открыть рот и объяснить, он продолжает. — Было приятно общаться с тобой по смс, но встреча лицом к лицу всегда идеальнее. К тому же, ты так же великолепна, как и твоя фотография в профиле, — говорит он, улыбаясь всё шире, пока его глаза блуждают по тому, что находится над столом.

О.

Он не имеет в виду, что приятно наконец-то встретить меня, потому что он слышал обо мне от Ричарда. Он имеет в виду, что мы переписывались и обменивались сообщениями в течение последней недели, с тех пор как Вселенная заговорила и свела нас.

Да уж.

Чёрт, если это сработает, мне нужно выбросить из головы эмоции. Мне нужно сосредоточиться на конечной цели. Весь сегодняшний день нервы съедали меня. Если быть честной, то они терзали меня почти неделю, с тех пор как я проснулась с убийственным похмельем и поняла, что прошедшая ночь не была ужасным кошмаром. Когда я проснулась со вздутием живота и тошнотой, отрыгивая картошку фри и вино, и увидела блокнот, заполненный мелкими идеями и планом мести.

А когда я посмотрела в зеркало тем утром, когда шла чистить зубы и пыталась начать день, я не узнала себя.

Темные волосы, опухшие глаза, скучная, но удобная пижама, свисающая с моего тела. Тело, которое я годами перетруждала и недокармливала, чтобы соответствовать какому-то стандарту, который, как я думала, обеспечит мне будущее моей мечты.

Я наклонилась к зеркалу, резко расширив глаза, пытаясь увидеть себя прежнюю, но её уже не было. Той девушки, которой я была до Ричарда — беззаботной, весёлой, способной завоевать любого мужчину и абсолютно не обращающей внимания на то, как её воспринимают другие, — больше не было.

На её месте была эта… оболочка женщины, которую я едва узнавала. Она была лишена цвета и индивидуальности.

Несколько месяцев назад я прочитала исследование, в котором говорилось о том, что все цвета уходят из нашего мира — декор, дизайн и мода переходят на нейтральные и приглушенные тона, и я помню, что подумала, что это печально. Я помню, как оглядывала свою квартиру — мой розовый девичий рай, в который Ричард так и не вошёл, — и думала, что рада, что это не я.

Но я обманывала себя.

Я превратилась в это — приглушенное, соответствующее и… скучное.

Такая чертовски скучная.

Было время, когда я была весёлой. Я была собой без извинений. Я была розовой, сверкающей и радужной, не потому что я думала, что это то, кем я должна быть, а потому что это была я, и почему бы мне не быть открытой? Размахивать флагом и дать миру понять с первого взгляда, кто я? Со временем я построила стену между своим самоощущением и миром, ограждая их мысли и суждения от того, кем я являюсь.

Защищая себя.

А потом Ричард разрушил эту стену, отравил моё восприятие себя и сделал меня такой, какой он хотел меня видеть.

И её всё ещё было недостаточно.

Правда, насколько это плохо? Тратить столько времени и энергии на то, чтобы изменить кого-то, сделать его другим, зная при этом, что она никогда не будет тем, чего ты хочешь?

Думаю, именно эта мысль заставила меня стоять на своём, именно эта мысль заставила меня восстанавливать свою стену в то утро, когда я смотрела в зеркало.

И теперь эта стена не просто мешает Вселенной сказать мне, кем я должна быть. Она также не даёт чувствам, эмоциям и морали отвлечь меня от моего плана мести.

Покачав головой и улыбнувшись своей скромной, милой улыбкой, я возвращаю свой разум в ресторан, фокусируясь на мужчине передо мной.

— Ты тоже. Я с нетерпением ждала этого всю неделю. — Он улыбается мне, принимая мои слова за чистую монету.

— Мне жаль, что я не смог найти на это время раньше. Работа была сумасшедшая, много дел, которые нужно завершить до конца года, — говорит Дэмиен.

— Не беспокойся, я… — Я почти говорю ему, что знаю, понимаю. Я почти объясняю, насколько хорошо я знакома с его работой, даже с его фирмой.

К счастью, подходит официант, прерывая мой почти беспорядочный разговор.

— Могу я для начала предложить вам что-нибудь выпить? — говорит официант, в его руках блокнот, готовый к тому, что мы захотим.

Дэмиен говорит первым.

— Бутылку шампанского на стол, два фужера, — говорит он.

Моя внутренняя дива улыбается, возбуждённо хлопая в ладоши, потому что она любит шампанское. Это одна из тех вещей, которые, как мне кажется, придают вечеру особое настроение. Конечно, Ричард редко заказывал его, никогда не чувствуя, что совместный вечер "достоин" празднования.

Сколько бы раз я ни говорила ему, что заплачу за это, что быть живыми, здоровыми и влюблёнными, достойно празднования, он никогда не соглашался, и я сидела там, потягивая воду с неохотой.

И как бы мне ни хотелось выпить бокал игристого, тем более дорогого, модного шампанского, которое, вероятно, подаётся в великолепных хрустальных фужерах, из которых пили такие знаменитости, как Риз Уизерспун и Люк Уилсон, мой следующий шаг стал началом первого этапа плана.

Моя рука, покрытая акриловым розовым цветом Барби, который я сделала в среду (больше никаких скучных нюдовых оттенков и французского маникюра для меня), протягивается, чтобы нежно коснуться его запястья. Я едва заметно прикусываю губу в хорошо отрепетированном, нервном выражении. Его взгляд перемещается, когда мои зубы прижимаются к губе, и я не упускаю быстрый, почти незаметный проблеск тепла в его глазах при этом движении.

Но что на мгновение выбило меня из колеи, так это небольшой разряд электричества, посылаемый по моей руке кончиками пальцев, касающихся его кожи.

Что это за хрень?

Я игнорирую это и говорю.

— Ты не возражаешь, если я возьму виски со льдом? Это была такая длинная неделя, и мне просто необходимо расслабиться, — говорю я, кокетливо покачивая головой и закатывая глаза, — идеальный баланс легкомысленной блондинки и уверенной в себе женщины.

Было время, когда я могла использовать этот приём, чтобы получить абсолютно всё на свете. Мужчин, выпивку, продление школьного проекта — что угодно.

Приятно снова использовать её, стряхнуть пыль и снова погрузиться в меня.

Он улыбается, и, чёрт, эта улыбка.

— Конечно, — говорит он, глядя на официанта. — Шампанское, два стакана «МакАллан»⁵, два стакана воды и корзина с хлебом. — Официант кивает, улыбается и уходит.

— Вода? — спрашиваю я, откинувшись на спинку стула и расправляя на коленях тонкую белую салфетку. Может, я и выросла среди отбросов в маленьком городке в Джерси, о котором никто никогда не слышал, но я знаю, как вести себя в подобных заведениях.

— И хлеб. Ты ела сегодня? — спрашивает он, наклонив подбородок ко мне в вопросе. Лёд медленно движется по моим венам.

— Это как бы… личное, — говорю я, сводя брови. Глаза Дэмиена перемещаются на то место, где мой бывший когда-то умолял меня сделать ботокс. Именно такой вопрос Ричард любил задавать мне, если ему казалось, что я не соблюдаю режим тренировок или ем слишком много вредной пищи. Я прикусываю губу, размышляя, не приковала ли я себя к плану мести с большим багажом, чем он того стоит, из сковородки в жаровню.

Но Дэмиен только смеётся, откидывая голову назад. Он находит меня… забавной.

Я не собиралась быть забавной.

Моё тело неприятно дрожит, меня охватывает чувство, которое отчасти является смущением, отчасти нервами, а отчасти раздражением.

— Личное? Я просто хочу убедиться, что ты не выпьешь два пальца виски на пустой желудок и тебя не придётся запихивать в такси.

О.

Он спрашивает, чтобы убедиться, что я не напьюсь.

Хм.

Я… не уверена, как к этому относиться.

Для меня это в новинку.

Я иду со своей игривой соблазнительницей.

— Разве это не преимущество для мужчин? Женщина, которая теряет свои запреты? — спрашиваю я, поднимая бровь и улыбаясь.

Он снова смеётся, и, чёрт возьми, у него отличный смех.

— Теряет свои запреты? Да, это плюс. Но женщины, с которыми я встречаюсь? Им не нужно пить, чтобы это произошло. Это просто… происходит. — Его улыбка кошачья, хитрая.

Голодная.

Я понимаю, как это может "просто произойти".

Это напоминает мне о разговоре с Ками вчера, когда она была у меня дома и помогала мне выбрать наряд. Мы остановились на облегающем розовом платье в стиле 90-х с крошечными бретельками. Десятисантиметровые туфли, слишком высокие для прогулки по городу, но для особого случая — или для особого плана уничтожения — я решила, что оно того стоит.

— Чёрт, детка, он захочет содрать его с тебя! — сказала Ками, когда я повернулась к зеркалу, мои недавно осветлённые волосы распущенными локонами спадали по спине. Платье совершенно новое, из «Роллардс», как и большинство моих нарядов "до промывки мозгов Ричардом", как я это называю, немного свободное из-за веса, который я потеряла, пока встречалась с ним.

Я не могу дождаться, когда вернутся мои изгибы, та часть меня, которую я любила до того, как он схватил меня за бедро, когда мы лежали обнажённые в постели вместе, и сказал что-то вроде: "Может, утром тебе стоит пробежаться?".

Хуже всего то, что я так и сделала. Я пошла на пробежку тем утром. И с тех пор я бегала четыре раза в неделю.

Я ненавижу бег.

Я ненавижу кардио. Я ненавижу потеть, мыть волосы и то, что всё прилипает ко мне и чешется.

Я ненавижу это каждой косточкой своего тела.

Но, как и всё остальное, я делала это ради Ричарда, думая, что, возможно, это ключ к тому, чтобы сделать его счастливым.

— А что будет, если он это сделает? — спросила я Ками. — Захочет содрать его с меня, я имею в виду?

Я тоже задавалась этим вопросом.

Если мы будем вместе целых шесть недель, достаточно долго, чтобы он пригласил меня на корпоративную вечеринку, это определённо будет превышением ожидаемого правила трёх свиданий, и, насколько я слышала, Дэмиену Мартинесу нравится иметь женщину в его кровати, а не только на его руке.

Но разве секс с Дэмиеном сделает меня ужасным человеком?

— Тогда сделай это, — сказала она. — Такой мужчина, как Дэмиен Мартинес, не ищет обязательств, Эбби. Он ищет молодую красотку, которую можно привести домой и трахнуть. — Она пролистала свой телефон и повернула его, чтобы показать мне. Там была фотография моего спутника. — И было бы абсолютным преступлением не выяснить, правдиво ли обещание чистого сексуального завоевания, которое этот мужчина сдерживает в своих глазах.

Она не ошиблась.

Даже глядя на него сейчас, он излучает секс.

— Я думаю…, — сказала я, всё ещё не зная, что я чувствую по этому поводу.

К счастью, Кэт, наш голос разума, тоже была там, упорядочивая мою коллекцию обуви, пока мы с Ками размышляли о морали траха моего невольного партнёра по мести.

— Слушай. Случайные свидания не имеют большого значения, Эбби. Но ты должна спросить его. Спроси, что он ищет, чего ожидает. — Её лицо всё ещё было в моём шкафу, но потом она повернулась ко мне. — Этот план… хорош. Тебя не отговорить. И я думаю, мы все можем согласиться, что Ричард заслуживает этого. Но… если добавятся чувства…

— Этого не произойдёт, — сказала я, успокаивая её, но и себя, потому что эта мысль несколько раз приходила мне в голову. Одно дело причинить боль Ричарду — он заслуживает этого. Но обманом заставить другого человека испытывать чувства… а потом всё это окажется фальшивкой? Это жестоко. — Он козел и проходит через женщин, как вода, — сказала я.

— Сказал Ричард, — напомнила она мне.

Верно.

Я вздохнула, понимая, что она права. — Я спрошу, — решила я, стараясь не обращать внимания на Ками, закатывающую глаза на Кэт, и на свой моральный компас. — Если он ищет что-то… настоящее, мы прервём это. Если нет… никакого вреда.

И в тот момент я дала себе разрешение встречаться с Дэмиеном Мартинесом и, возможно, действительно наслаждаться этим, пока это длится.

И с этим голодным взглядом, пробежавшим по моему телу, я рада, что сделала это.

— Держу пари, так и есть, — говорю я, улыбаясь мужчине передо мной. Прежде чем я успеваю уточнить, возвращается официант с нашими напитками и корзинкой хлеба.

Виски ставят передо мной, и я смотрю на него как на врага.

Я не люблю спиртное.

Его вкус, его запах, то, как он обжигает… ничто из этого не приносит мне ни радости, ни удовлетворения. Если бы это зависело от меня, крепкий алкоголь был бы только для того, чтобы заглушить боль в сердце. В противном случае он был бы щедро облит сахаром и соком, пока не стал бы просто нежным, дополнительным ароматом на заднем плане, который может сделать вас приятным и румяным, без истинного вкуса.

Но тут Дэмиен берет свой собственный гранёный хрустальный стакан и наклоняет его к моему почти с вызовом, ожидая, что я подниму свой.

Я поднимаю, с неохотой.

Но снаружи маска знойной богини на месте.

Знойной богини, которая любит крепкий алкоголь. Особенно виски.

Ты можешь это сделать, думаю я про себя, настраивая себя полюбить это.

— Твоё здоровье, — говорит он, слегка касаясь краем своего стакана моего, прежде чем поднести его к губам.

Я делаю то же самое, осторожно потягивая напиток и стараясь придать своим чертам лица шкодливый вид, когда он обжигает. Я бы предпочла выпить шампанское, фруктовое розе, неловкий девчачий дайкири или, буквально, что угодно, только не это дерьмо, но таков план. Я должна следовать ему.

Как и ожидалось, он обжигает по мере глотка.

К сожалению, я может и умею быть мелочной, делать макияж и подбирать идеальный розовый цвет буквально для любого оттенка кожи с первой попытки, но я не умею притворяться, что мне нравится виски.

Я кашляю.

Я кашляю неловко громко, когда глотаю, и пытаюсь найти белую льняную салфетку, чтобы прикрыть лицо.

Когда приступ кашля заканчивается, к счастью, длится всего несколько секунд, я кладу салфетку и смотрю на лицо Дэмиена, на котором смесь шока и беспокойства.

И тут он смеётся.

Смущение расцветает во мне, обжигая мои щеки.

Всё идёт не так, как я планировала. Я должна была быть шикарной, культурной, его идеальной парой.

Я должна произвести впечатление и завоевать его.

Вместо этого он смеётся надо мной.

— Ты в порядке? — спрашивает он, протягивая мне стакан воды. Я беру его с небольшой смущённой улыбкой, делаю глоток и киваю.

Я понятия не имею, что сказать.

— Немного резковато, да? — спрашивает он, и это приносит облегчение.

— Да, очень. Неожиданно. Я думаю… Думаю, в последний раз, когда я пила виски, он был… другим. — Дэмиен поднимает бровь, но не спорит.

— Мне нравится это, но мой отец — он делает потрясающий виски. — Я заканчиваю проглатывать комок в горле, кладу салфетку обратно на колени. — Гладкий, едва обжигает, — говорит он, приподняв бровь.

— Звучит просто замечательно. Он сам его делает? — Дэмиен протягивает бокал с шампанским, и я с удовольствием делаю большой глоток. Он улыбается, явно борясь с очередным приступом смеха.

Я уверена, что он меня раскусил.

— Да. Он всегда хотел этого, когда я рос. Как только они вышли на пенсию, я купил им место во Флориде, где была небольшая винокурня в сарае. Теперь он делает свой собственный самогонный виски.

— Похоже, он весело проводит время, — говорю я с улыбкой.

— Так и есть.

— А ты замечательный сын, купил им дом.

— Они вырастили меня успешным. Это меньшее, что я мог сделать. — Этого я не знала. Этой информации не было нигде в интервью, биографиях и историях, которые рассказывал Ричард.

— Расскажи мне об этом — о твоих родителях, о том, как они вдохновили тебя, — говорю я, беря в руки меню, чтобы посмотреть, что мне заказать.

И он делает это, следуя примеру. Он рассказывает мне о том, как рос в Бронксе, а я ему — о крошечном городке Спрингбрук-Хиллз. После заказа я спрашиваю о его работе, а затем рассказываю ему о работе в «Роллардс» Когда я говорю ему, что зарабатываю на жизнь макияжем, в моём животе появляется робкий, нервный трепет.

Но, в отличие от моего бывшего, он не насмехается над этой идеей, а вместо этого говорит мне, что его мать любит макияж, что он находит искусство и возможности современного макияжа интересными.

И когда мы ужинаем, я чувствую явную потребность затянуть наш разговор, а не просто закончить на этом и отправиться домой.

Как ни странно, я хочу узнать больше об этом мужчине не только потому, что это соответствует моей конечной цели. Может быть, дело в том, что я целую вечность не была на свидании, когда мужчина полностью уделял мне внимание. Возможно, просто возможность так долго удерживать взгляд мужчины опьяняет, особенно зная, что он такой занятой, важный человек.

Не было ни одного ужина с Ричардом, когда бы он не проверял свой телефон, не поднимал палец, чтобы заставить меня замолчать, пока он отвечает на звонок.

Это воспоминание пронзает меня холодным осознанием в миллионный раз меньше чем за неделю.

Он никогда не был заинтересован во мне так, как я была влюблена в него.

Он иногда произносил эти слова, но никогда не имел их в виду.

Как моя способность читать людей — то, чем я когда-то так гордилась — стала такой неточной? Как я так сильно затуманила свои линзы любовью и обожанием, что не смогла увидеть знаки?

И как, чёрт возьми, я позволила этому человеку играть со мной так долго?

Тем больше причин продолжать действовать по плану.

— Как ты развлекаешься? — спрашиваю я, улыбаясь ему.

— У меня нет времени на развлечения, — отвечает он с самоуничтожительной улыбкой на лице. — Жизнь адвоката означает, что развлечения отодвинуты на второй план.

— Нет времени на развлечения? И как же ты это называешь? — Я говорю с небольшой улыбкой, моя энергия Тайры Бэнкс работает на полную мощность.

— Это изменение приоритетов. Решение, принятое в мгновение ока, и я чертовски рад, что принял его, — говорит он, тянется и берет меня за руку, его большой палец проводит по костяшкам пальцев.

Когда мы заканчиваем есть, разговор замедляется, мы сидим так несколько минут, ожидая официанта, и поведение Дэмиена меняется. Это едва заметное изменение, но оно заставляет меня напрячься.

— Я должен быть честен с тобой, — говорит он, и, чёрт побери, мой желудок опускается, а мысли устремляются к самому худшему варианту.

— Ты женат, — говорю я, мой голос лёгкий и неверящий.

Это был хороший вечер.

Даже отличный вечер.

Но это? Быть разрушительницей домашнего очага? Это не вписывается в мой генеральный план мести. Если он окажется женат или у него дома будет какая-то женщина, это будет черта, которую я никогда не переступлю. И это было бы моей удачей, не так ли? Встречаться с этим мужчиной, потому что мой бывший — кусок дерьма, только для того, чтобы понять, что он тоже изменяющий кусок дерьма?

Я готова уйти.

К чёрту план.

Мы с Ками можем пройтись по всему списку мелких расплат, каждая из которых освободит меня от частички обиды и предательства, которые Ричард заставил меня чувствовать.

Всегда есть выход.

Просто это будет не он.

Но Дэмиен просто смеётся над моим предположением.

— Боже, нет, — говорит он, и его улыбка растягивает его загорелую кожу, морщины смеха, показывающие его возраст, красиво углубляются. Я просто поднимаю бровь.

— Серьёзно, клянусь. Ты можешь позвонить моей помощнице; она сообщит тебе, что ты — первое свидание, которое у меня было за долгое время. Я никак не могу быть женат, а тем более встречаться с кем-то и чтобы это прошло мимо Тани. — Я пристально смотрю на него, а он лезет в карман и достаёт свой телефон. — Серьёзно, хочешь, я ей позвоню?

Очевидная честность… освежает.

Боже, как неловко.

Чувствовать себя освежённой непосредственной честностью.

— Нет, я в порядке. Я… верю тебе. — Я делаю глубокий успокаивающий вдох, сосредотачиваясь и освобождая себя от мгновенного перехода к наихудшему сценарию. — Итак, в чём ты признаешься?

— Я не… ищу ничего серьёзного. — Он делает паузу, а я продолжаю смотреть. — Я знаю. Это огромный красный флаг. — Я молчу, небольшая улыбка на губах и приподнятая бровь. — Чёрт, я и есть красный флаг. — Он смеётся, проводя рукой по лицу. — Хорошо, давай я попробую ещё раз. Прямо сейчас, в данный момент, я не ищу серьёзных обязательств. Я зашёл в это приложение по прихоти, пролистал его, и мы совпали. Я рад, но я также хочу, чтобы ожидания были ясны с самого начала. — Его рука движется через стол, и он берет мою руку, его большой палец проводит по коже, и меня снова пронзает электрический разряд. — Верность важна для меня. Я не буду встречаться ни с кем-то ещё, если мы будем двигаться дальше, пока мы оба не договоримся об обратном, и я ожидаю того же от тебя. Но я не хочу, чтобы у тебя в голове были образы белой свадьбы и двух с половиной детей. Это не для меня. И, вероятно, никогда не будет, — говорит он, его глаза сужаются, чтобы донести свою мысль. Я перекатываю губы между зубами.

Честность действительно чертовски освежает.

Это также лучший, мать его, сценарий.

— Конечно, это может измениться. Я понял, что никогда не должен говорить "нет", пока не узнаю всё, но в данный момент я хочу, чтобы ты это знала.

Я ценю это, его честность.

Интересно, как бы он отнёсся к моей собственной правде, зная о намерениях, с которыми я согласилась на это свидание.

Мой ужин тихонько журчит в животе, пока я игнорирую эту мысль.

— Хорошо, — говорю я.

— Хорошо?

— Я не против. — Я улыбаюсь ему. Я более чем не против, думаю я. Это действительно, действительно подходит мне.

Он улыбается мне в ответ, и это улыбка полна идеально ровных белых зубов.

— Ты не против пропустить десерт? — спрашивает он, не отрывая глаз от моего лица, а большим пальцем продолжая водить по костяшкам пальцев.

Моё нутро падает.