Няня-невеста для дочки магната (СИ)

Глава 14

Римма Александровна снова позвонила – голос строгий, взвинченный: допрашивает, справляюсь ли с поставленной задачей, не выгнали ли, не догадались ли тут, кто я на самом деле. Я отвечаю мягко, уверяю, что все под контролем, что у меня все хорошо, Ангелина – настоящий ангел, мы прекрасно ладим. Как могу успокаиваю женщину. Чувствую себя виноватой перед ней.

– Ну смотри. Долго все равно шила в мешке не утаишь.

– Я это понимаю. Как и свою ответственность.

– Уж надеюсь. Далеко это зашло. Юсупов, значит, вернулся уже?

– Да, вернулся.

– Ладно, я еще позвоню.

– Всего хорошего, Римма Александровна.

– Кристина? Чем занимаешься? – Эмилия Аркадьевна появляется в дверях без стука, как тень, которая в этом доме всегда знает, где кто находится.

– У Ангелины сейчас урок рисования, а я… ничем. Просто сижу, отдыхаю…

– Урок у Ангелины закончился, – сухо обрывает мои оправдания. – А тебе Амир Каримович просил передать: к ужину спуститься. Ангелина хочет, чтобы ты сидела с ними за столом. Будет Ясмина Галибовна и гостья Амира Каримовича. Так что оденься поприличнее. Строго. Костюм есть?

– М-м, нет, – выдыхаю. Костюм был в списке вещей которые надо купить, но работу я нашла у подруги, так что я отложила его покупку. У Оли в ателье свободный дресс-код.

– Ладно, сейчас Вику найду – что-нибудь придумаем. Ты вроде одного размера с предыдущей няней. Униформа у нас есть.

– Хорошо, без проблем, – киваю, а внутри уже дрожит тонкая струна. Мне совсем не хочется присутствовать на ужине с хозяевами. Но кто меня спрашивает?

Вика появляется быстро, ловкая, с рулеткой на шее и связкой ключей от гардеробной.

– Иди за мной. Ничего не бойся, ты чего такая бледная?

– Да просто устала немного, – даже Вике не хочу признаваться в своих страхах, тем более рассказывать про конфуз перед Юсуповым.

Мы проходим в просторное помещение за кухней. На одной из вешалок – ряд одинаковых строгих темных платьев.

– Примерим это, – снимает темно-синее платье-футляр с белым воротником. Ткань плотная, рукава три четверти с тонкими белыми манжетами, узкий пояс.

– Так, еще колготки. Вот, телесные, туфли твои подойдут. Волосы лучше в пучок. Ясмина Галибовна любит, когда прислуга выглядит официально. Не обижайся, но лучше с ней не конфликтовать.

– Да мне все равно. То есть, я полностью согласна.

– Тогда вперед, одевайся.

Платье садится почти идеально. Вика поддевает подол, ловко убирает лишний миллиметр на талии, подтыкает нитку к манжете. – Повернись. Спину держи – ага… вот так. Красиво. Строго. Как просили.

В зеркале – незнакомая версия меня: гладкий низкий пучок, белая линия воротника, аккуратная темная полоска ремня.

– Теперь самое сложное, – подмигивает мне. – Надо нарядить маленькую принцессу. Обычно это происходит с кучей капризов.

– Надеюсь, я справлюсь.

Ангелина в своей комнате, сидит на ковре среди карандашей и красок, перепачканная.

– Не хочу наряжаться. Давай лучше нарисуем корову! Я хочу, пожалуйста.

– Давай завтра? Твой папа ждет гостей. Надо его порадовать. Он же так скучал по тебе.

– Ладно, – хмурит бровки. – Но платье не на надену.

– Тогда бабушка расстроится.

– Ее волнуют только мои наряды! Она со мной никогда не рисует!

– Может, вот это платье? – показываю на розовое.

– Его как раз бабушка подарила, – вздыхает ребенок. – Оно колется!

– А это? – вытаскиваю аккуратно сложенное, нежного оттенка. Не «принцесса в рюшах», а мягкое: пудровый нюд, короткий рукав-крылышко, тонкий атласный поясок, юбка-солнце, которая обещает крутиться ровно настолько, чтобы кружилась голова, но не стошнило от восторга. – Посмотри, как оно умеет вертеться.

– Не буду, – ворчит. – Оно для малышей.

– А давай договор? – сажусь на пол рядом. – Наденем – ровно на десять шагов. До зеркала и обратно. Если не понравится – снимем, честное слово няни. Но… у этого платья есть секрет. Оно крутится в два раза дольше, чем обычные.

Ребенок поднимает на меня глаза. Любопытство побеждает упрямство – я уже знаю, как это работает.

– В два раза? – уточняет.

– В два с половиной, – заговорщицки шепчу. – Только никому.

Пять минут – и мы смеемся перед зеркалом: та самая юбка-солнце послушно рисует круги, колени – в белых гольфах, на макушке – тонкий розовый ободок. Ангелина смотрит на себя строго, как взрослая, а потом довольно улыбается.

– Ладно, – уступает. – Надену. Но только потому что оно крутится.

– Согласна, – киваю. – Пойдем? Нас ждут.

Мы подходим к столовой, когда голоса там уже смешались с тихим звоном приборов. Высокие двери приоткрыты, из-за них – теплый свет, аромат тмина и лимона, блеск стекла. Я успеваю вдохнуть – и делаю шаг.

– Ну наконец-то, – недовольно морщит губы Ясмина Галибовна. У нее идеальная укладка и строгий взгляд. – Не могли вовремя прийти?

– Извините пожалуйста…

– Бабуля, я не могла выбрать платье! – поспешно парирует Ангелина и, не дожидаясь разрешения, делает оборот, чтобы показать, как «секрет» играет в свете яркой люстры.

Уголки губ Ясмины ползут вверх.

– Ну хорошо. Ты сегодня очень красивая, нарядная. Молодец, порадовала бабушку.

– Кристина, проходите, – кивает она мне уже сдержаннее. – Вы знакомы с Ингой?

– Здравствуйте. Добрый вечер. Приятного аппетита, – произношу максимально ровно.

– Садитесь, Кристина, – холодно бросает Амир. Его голос – как грань ножа. Вижу, как на мгновение останавливается у него в руках бокал, как будто мое «здравствуйте» его раздражает.

Рядом с ним сидит женщина с безупречно прямыми рыжими волосами. Она изучает меня пристально, как предмет, который пока не решили, оставить на полке или отнести на кассу. Улыбка у нее отточенная и неискренняя.

– Рада познакомиться, – произносит она.

– Мне тоже очень приятно.

– Папуля, я сяду с тобой! – Ангелина уже тянется к отцу, цепляется за его рукав.

– Иди сюда, – говорит Амир мягко.

– Привет, дорогая крошка, – щебечет Инга, поворачиваясь к Эльфу, голос становится неожиданно сахарным. – А я привезла тебе подарок. Показывает подарочный пакет. Протягивает Лине. Та с любопытством сразу в него заглядывает. Там мягкая игрушка.

– Мишка! Хорошенький!

– Очень рада, что тебе понравилось.

– Тебе папа сказал, что я люблю мишек?

– Мм, может быть. Я уже не помню.

– Почему? Ты старенькая?

– Нет, милая. Просто у меня много дел, – тушуется красотка.

Я с трудом сдерживаю улыбку – все же Эльф очаровательна в своей непосредственности.

– Инга, это наша новая няня, Кристина, познакомьтесь, – вмешивается Юсупов, меняя тему. – Это Инга. Моя хорошая знакомая.

Слово «знакомая» повисает над столом. Я вижу, как у Инги на мгновение дергается скула – почти невидимое движение, которое выдает настоящие чувства лучше любого комментария. Через секунду ее лицо снова гладкое, приветливое, как витрина.

– Очень приятно, – кивает она.

– Детка, играть в мишку – после ужина, хорошо? – мягко просит Юсупов. – Уже принесли первое. Твой любимый тыквенный суп.

Я сажусь по другу сторону от Эльфа. Спина прямая, подбородок чуть ниже, чем обычно – чтобы «сливаться с интерьером». Под белым воротником чешется шея. Ангелина полушепотом объясняет Инге, что ее платье крутится «в два с половиной раза дольше». Инга улыбается правильной улыбкой. Амир смотрит на дочь – и только тогда смягчается.

А я вдыхаю и выдыхаю, напоминаю себе что главное «быть незаметной», и думаю о том, что этот ужин – маленький спектакль. У каждого свои, а текст мы сочиняем прямо за столом.

Инга берет бокал, медленно крутит его в пальцах и обращается к Ясмине, чуть склонив голову набок, словно в излишней почтительности.

– Ясмина Галибовна, – ее голос становится мягким, сладковатым, – вы сегодня выглядите потрясающе. Я все думаю, как вам удается так изысканно держать себя… Ваш стиль – безупречен, вы настоящая икона вкуса.

– М-м, – Ясмина едва кивает, не выражая ни малейшего удовольствия, будто комплимент отразился от ледяной стены. – В моем возрасте комплименты звучат скорее как вежливая обязанность, чем как искренность.

Инга спешит улыбнуться шире:

– Нет-нет, это чистая правда! Знаете, у меня подруга дизайнер, она готовит новый показ, очень закрытый. Я бы мечтала пригласить вас. Думаю, вам понравится. Это будет событие – все лучшее общество, пресса… И я была бы счастлива провести с вами этот вечер рядом.

На мгновение в воздухе повисает напряжение. Ясмина ставит бокал на стол чуть громче, чем нужно. Смотрит на Ингу – взглядом, от которого обычно хочется опустить глаза.

– Милая девочка, – произносит она ледяным голосом, – вы путаете наш с вами уровень. Я не сижу «в первом ряду» на показах подруг дизайнеров. Это для тех, кому нечем занять себя.

Инга сглатывает, но пытается удержать улыбку.

– Я… хотела всего лишь…

– Я поняла, чего вы хотели, – перебивает Ясмина, не повышая тона, но каждое слово звучит как плеть. – Хотели угодить. Но не стоит стараться так усердно.

Тишина за столом становится осязаемой. Мне почти жаль Ингу. Ангелина что-то тихо спрашивает у отца, Амир отвечает. Инга остается сидеть с тем же лицом, но ее пальцы слишком сильно сжимают вилку, костяшки побелели.

Ясмина же спокойно возвращается к трапезе, как будто ничего не произошло.

Все же мама Амира – крайне сложная и тяжелая женщина. Надеюсь, она бывает в его доме не так часто. Не хотелось бы испытать на себе ее надменный характер.

У Юсупова звонит телефон. Нахмурившись, он смотрит на экран. Встает из-за стола.

– Важный звонок. Продолжайте ужин, я ненадолго, – бросает коротко и выходит.

За столом пауза. Металлический звон приборов стихает. Инга оживляется первой. Снова начинает заигрывать с Эльфом. Ясмина выходит из-за стола.

– Сейчас вернусь. Мне тоже позвонить надо.

– Так тебе понравился мишка, да? Хочешь я в следующий раз привезу ему подружку? – спрашивает Инга девочку.

– Хочу! Привози завтра! Мы с Крис будем с ними играть.

– Я тоже могу поиграть с тобой.

– Мне нравится играть с Кристиной.

– Но она всего лишь няня. Это ненадолго, сама знаешь, как они часто меняются.

Смотрю на расстроенное личико Эльфа. Инга хотела меня задеть – но при чем тут ребенок? Зачем ее огорчать?

– Я никуда не денусь, – вырывается протестом.

– Вот, слышала?! – победно смотрит на рыжую Ангелина.

Инга наклоняется вперед, ее взгляд скользит по мне – долгий, оценивающий.

Заходит Ясмина, садится на свое место.

– Ну, о чем болтаете?

– Мы общались с Линочкой, – отвечает рыжая. – Какая все-таки неблагодарная профессия – няня. Согласитесь? Всегда на побегушках, всегда в тени, никакой самостоятельности… А уровень образования? Пф. Неудивительно, что большинство этих девочек… ну, скажем прямо, не отличаются ни умом, ни ответственностью. Отсюда все проблемы.

Делает паузу, отпивает глоток вина и поворачивается уже прямо ко мне.

– Только не подумайте что я не уважаю вашу работу, Кристина. Конечно, если других талантов не досталось, остается только подтирать попы чужим детям. Чтож, тоже работа.

Ясмина Галибовна едва заметно дергает уголком губ, но не вмешивается, наблюдая, как я отреагирую. Впрочем, я точно не жду от нее защиты.

Инга продолжает, все громче, смакуя каждое слово:

– Ох уж эти няни! Сколько их было. Бедный Амир… Это сколько терпения нужно. Ни одна не задержалась. Все какие-то глупые, недалекие.

Посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Ясмину, явно ожидая поддержки. Улыбнулась так, будто только что произнесла искренний комплимент, а не язвительную издевку.

Чувствую, как кровь приливает к лицу, но заставляю себя улыбнуться – спокойно, мягко, так, словно слова Инги меня вовсе не задели. Вилка в моей руке лежит неподвижно, голос звучит ровно, без дрожи:

– Вы правы, Инга, работа няни – не самая легкая. Но я не считаю ее неблагодарной. Когда ребенок доверчиво берет тебя за руку, когда смеется и чувствует себя рядом спокойно – это куда большая награда, чем любые модные показы.

Перевожу взгляд на Ангелину, и добавляю тише, но так, чтобы услышали все:

– Я думаю, для каждого человека важнее всего быть полезным там, где он нужен. И если мой труд помогает ребенку улыбаться – значит, он имеет ценность.

Ясмина Галибовна чуть приподнимает подбородок, взгляд ее на секунду становится даже удивленным. Не ожидала от меня таких слов. Или что вообще осмелюсь так ответить. Инга же замирает с натянутой улыбкой.

Внутри дрожь не утихает, но снаружи я остаюсь спокойной. Понимаю, что в лице рыжей я только что обрела врага. Но мне все равно. Не собираюсь позволять обращаться с собой как с пустым местом.

В столовую возвращается Амир. Его шаги звучат уверенно, телефон он уже убрал в карман, лицо остается сосредоточенным, спокойным.

И в ту же секунду Инга преображается. Все холодные иглы и колкости испарились, словно их никогда не было. Улыбка становится нежной, глаза – блестящими, голос звенит радостной ноткой.

– Амир, дорогой, – восклицает с самой сладкой интонацией, опасной для диабетиков. – Мы как раз вспоминали, как тебе тяжело приходится, сколько на тебя забот свалено. Я говорила Ясмине Галибовне, что восхищаюсь твоей выдержкой.

Она подается чуть вперед, почти скользнув рукой по скатерти в его сторону.

– Ты такой сильный, такой надежный… – продолжает Инга, – Всегда находишь решение, даже в самых сложных обстоятельствах.

Ясмина Галибовна приподнимает бровь, едва заметно усмехаясь уголком губ, словно наблюдает за давно знакомым спектаклем, где актеры играют одни и те же роли.

Я сохраняю ровное выражение лица. Забавно конечно, как Инга, всего мгновение назад метко жалившая меня, теперь рассыпается в сладких комплиментах при одном только появлении хозяина дома.

Амир садится на свое место, смотрит на дочь, которая в этот момент старательно складывает хлеб в башенку, коротко улыбается ей. Берет вилку в руки, когда Ангелина подняв голову от своей башенки из хлеба и с самым невинным видом сообщает:

– Папа, а пока тебя не было, Инга сказала, что няни глупые.

Я машинально втягиваю воздух, Ангелина продолжает с полной искренностью ребенка:

– И что ты мучаешься, потому что нормальную работницу найти не можешь. Но я сказала, что Кристина – хорошая. Она со мной играет, и у нее платье красивое!

Инга застывает с бокалом в руках, и даже ее тщательно отрепетированная улыбка дает трещину. Пытается рассмеяться, но звук выходит неестественным.

– Ах, дети… – протягивает, отводя взгляд. – Детка, ты меня неправильно поняла. Что неудивительно, это же взрослые разговоры. Я лишь посочувствовала Кристине.

Амир медленно кладет вилку. Его взгляд скользит от дочери к Инге, затем – ко мне.

– Пока Кристина неплохо справляется.

Ясмина Галибовна, между тем, спокойно промокает губы салфеткой и произносит с ледяным удовлетворением:

– Дети, дорогая Инга, как раз слышат очень точно. У них нет привычки приукрашивать.

И снова за столом тишина – на этот раз куда более острая.

– Детка, ты наелась? Может в комнату пойдем? – предлагаю Эльфу.

– Неа. Не хочу, тут посидим, – упрямится.

Инга поспешно меняет тему разговора, стараясь быть максимально непринужденной.

– Амир, а ты помнишь про приглашение на яхту Веселова? Мы же поедем? Пообещали ведь ему, что будем. Три дня отдыха, прокатимся. Я давно не отдыхала. Это было бы так замечательно, ты же не против? Все эти бесконечные дела… нам не повредит отвлечься.

Ее голос мягкий, почти умоляющий, но с явной ноткой того, что она не привыкла, чтобы ей отказывали.

– Ты сам говорил, что нужно расслабляться и брать паузу. Я уверена, что это будет просто потрясающе, и мы наконец-то сможем провести время вместе.

Амир слушает, но его взгляд несколько отстраненный. Он явно не в настроении для длительных разговоров о вечеринках, но Инга продолжает настаивать.

– Там будет много наших друзей. Ты ведь не против, правда?

– Амир, она права, нужно появляться в обществе, – неожиданно поддерживает гостью Ясмина. – Я позабочусь о доме, присмотрю за Линой.

– Огромное спасибо за поддержку, Ясмина Галибовна! – Инга сияет.

– Ладно, – кивает Юсупов. – Если ты уверена, что справишься.

– Ну разумеется. Надеюсь, до выходных няня продержится. Впрочем, она тут сделала очень громкие заявления. Не так ли, Кристина? Сможете без выходных поработать?

– Конечно, если понадобится.

Инга продолжает расплываться в улыбках. Сложно не заметить, что вопрос был для нее крайне важным и сейчас она сияет как новогодняя лампочка.

– Отлично, – говорит с искренним восторгом, как будто только что выиграла важную битву. – Это будет незабываемо. Спасибо большое, Ясмина Галибовна, за поддержку.

Ужин закончился, и вскоре Амир поднялся из-за стола. Инга, словно только этого и ждала, легко встала рядом, взяла сумочку и уже через минуту они вдвоем направлялись к выходу.

– Папочка, я хочу с тобой! – до этого занятая игрушками Ангелина бросается к отцу.

– Я только провожу Ингу. Приеду скоро.

– Не уезжай!

– Детка, пожалуйста, я вернусь очень быстро, – Амир бросает на меня тяжелый взгляд.

– Дорогая, мы сейчас будем играть в очень интересную игру…

Обнимаю девочку. Она дрожит как маленький котенок. Сердце сжимается.

Но я понимаю, что у Амира своя личная жизнь. Он взрослый красивый мужчина. Ему нужно… расслабляться. Вдруг понимаю, что дрожу, как и Эльф. Мне не нравится что он уезжает? Что за абсурд? Я едва знакома с этим человеком, мой статус здесь – временная няня, чужая. Но чувство оказалось настолько явственным, что я от себя в шоке!

Перед тем как уйти, Амир бросает в мою сторону несколько слов. Холодно, буднично:

– Сделайте так, чтобы Ангелина не расстраивалась.

– Конечно, Амир Каримович, – киваю.

Дверь за парочкой закрывается, я, сделав веселый вид, тяну Ангелину в детскую.

– Устроим куклам праздник?

– Давай еще потанцуем, – предлагает Эльф.

– Нет, для танцев поздновато. Поиграем, искупаемся, потом почитаем.

– Я не хотела отпускать папу, – признается Эльф. –- Эта тетя мне совсем не нравится.

– Твоему папе надо отдохнуть, но он скоро вернется, – утешаю как могу девочку.