Няня-невеста для дочки магната (СИ)

Глава 22

Кристина

Последние дни я уже совсем ничего не понимаю! Все перевернулось с ног на голову и обратно. А все потому что Юсупов простудился. Довел себя своими закаливаниями. Я не привыкла видеть Амира Каримовича таким. Всегда собранный, строгий, будто выточенный из камня, а теперь лежит на подушке, морщится от температуры, с чуть влажными волосами на висках и красными глазами.

И от этого он кажется таким трогательным, близким. Простым, настоящим. Хочется заботиться о нем. Как-то облегчить его страдания.

В доме переполох: Эмилия Аркадьевна отдает распоряжения, Валентина Петровна варит суп, Татьяна меняет постельное белье. Все стараются угодить больному боссу.

С Ангелиной бесполезно спорить, что может заразиться от отца, она торчит в его комнате. Трогает ладошкой его горячий лоб и читает ему книжки. Мне невольно тоже приходится присутствовать.

А потом вирус косит и остальных домочадцев, кроме меня и Эльфа. Так что, мне в прямом смысле приходится взять на себя заботу о больном хозяине. Ведь к тому же, косвенно, но тем не менее, по моей вине он расстался с Ингой. О ней вообще ничего не слышно. Чем Эльф, кстати, очень довольна. Я вообще эту мегеру вспоминать не хочу. После происшествия в аквапарке только рада буду, если никогда ее не увижу!

– Нужно сбить температуру, – тихо вздохнув, отправляюсь за компрессом. Юсупов не очень легкий пациент. Он ворчит, хмурится, и вообще ему не нравится, что хлопочу вокруг него. Нет, он благодарит, но иногда мне кажется, что едва сдерживается, чтобы не нагрубить мне. Когда кладу салфетку ему на лоб, пальцы на секунду касаются его кожи. Она обжигающе горячая. И, к моему ужасу, внутри что-то откликается так сильно, что я торопливо отдергиваю руку.

Ангелина приносит книжку, садится между нами и начинает читать. Сбивается, придумывает слова, смеется сама над собой. Я подсказываю, и мы вдвоем читаем для него. Амир улыбается – впервые за этот день. И эта улыбка почему-то очень важна для меня.

Вечером Лина сосредоточенно рисует «дом без микробов», Амир кашляет и смеется, а я подаю ему стакан воды ровно в тот момент, когда он собирается попросить. Он смотрит на меня – слишком долго, слишком пристально. Я отвожу глаза, чувствуя, как сердце колотится в горле.

Наконец малышка засыпает рядом с ним, уткнувшись в плечо. Осторожно поднимаю ее, уношу в детскую.

Возвращаюсь за подносом.

– Спасибо вам… за сегодня, Кристина, – тихо говорит Амир.

Оборачиваюсь. Его взгляд тяжелый, усталый, но в нем есть что-то еще.

– Это моя работа, – отвечаю привычно.

Когда дверь закрывается, прижимаюсь спиной к стене в коридоре и понимаю, что щеки горят сильнее, чем от жара в его комнате.

Я няня. Он – мой работодатель. Все должно быть просто и ясно. Но почему же это кажется совсем другим? Мы будто бы с каждым днем сильнее сближаемся. Когда Амир начинает меня расспрашивать о семье, хочется провалиться сквозь землю! Вспоминаю, что я – лгунья, и попала в этот дом обманом. А я ведь начала забывать об этом. Для меня уже давно все по-настоящему. И это очень, очень плохо. Я уже знаю, что чем бы ни закончилась моя вынужденная авантюра, после будет очень больно…

**

Ночью долго ворочаюсь в постели. Вроде устала смертельно, за целый день столько хлопот, но сон не идет.

Закрываю глаза, и сразу вижу, как кладу компресс на лоб Юсупова, как пальцы на секунду касаются его кожи. Как Амир смотрит на меня, слишком пристально для обычного «спасибо».

Перестань, Крис. Не придумывай. Это просто работа. Временная. Скоро тебе придется во всем сознаться. И что тогда?

Мысли не слушаются. Вспоминаю, как кормила Юсупова с ложечки, безумно волнительный момент. Я едва дышала! Но это было так... приятно.

Как он улыбался, когда мы с Линой читали сказку. Как сказал «Спасибо» – тихо, хрипло, но так, что сердце вздрогнуло.

Поджимаю колени к груди, прячу лицо в подушку. Стыдно. Я ведь не за этим сюда пришла. Я должна быть рядом с Ангелиной, а не терять голову от ее отца.

Сквозь открытую форточку тянет ночным воздухом, прохладным, чистым. Пытаюсь сосредоточиться на этом, на звуках сада, на тишине в доме. Но внутри все слишком бурлит.

И вдруг приходит мысль, от которой я впадаю в шок!

Н е хочу, чтобы он поправился слишком быстро .

Потому что болезнь позволила быть ближе, чем обычно.

Переворачиваюсь на спину, смотрю в потолок. Щеки все еще горят. Может быть, я тоже заразилась этим вирусом?