О чем мечтает женщина

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Всю обратную дорогу Росс молчал. Ханна шутила и смеялась над их свадьбой?! Это совершенно не вязалось с образом Ханны — подростка, девочки, мечтавшей о красивой церемонии в маленькой церквушке. Она мечтала заполнить церковь цветами и надеть платье матери…

А он забыл об этом.

Или хотел забыть? Потому, что не мог сделать ее мечты явью, ведь самой большой мечтой Ханны была любовь. А самое большее, что он мог предложить — это дружба.

Черт бы его побрал! Он утащил Ханну в Рино только затем, чтобы у нее не было пути к отступлению. А сейчас жалел о поспешном решении. Когда-то Майк устроил для Кайли пышную церемонию, о которой можно только мечтать, на ней были и друзья, и родственники. А что предложил своей невесте он? Элвиса…

— Давай искупаемся, — обратилась Ханна к Джейми, — а потом ты сможешь целый час играть с железной дорогой.

— Ура! — завопил ребенок, забираясь вверх по лестнице. — А можно Обжора будет купаться вместе со мной?

— Вряд ли это ему понравится. Он же умывается сам — вспомни!

Несмотря на снедавшие его заботы, Росс ухмыльнулся, припоминая, как Ханна первый раз собралась искупать мальчика. В результате все, кроме кота, выглядели так, будто решили принять душ в одежде.

— Ты молчишь, — сказала Ханна, улучив минуту, пока Джейми возился с паровозом. — Ты не обиделся?

— Нет. Спускайся вниз, я хочу поговорить.

— Хорошо, сейчас.

В гостиной Ханна забралась на кушетку и подтянула под себя ногу. Зеленая фланелевая рубашка, мягкая от многократных стирок, удивительно подчеркивала ее женственность. Хотя, по наблюдениям Росса, не было вещи, в которой Ханна не выглядела бы женственной.

— Я, конечно, не верю, что Элвис жив. Но у тебя было такое выражение лица, что я не смогла удержаться.

— Я понимаю.

— Тогда в чем дело?

— Да собственно… — Росс прокашлялся, будто собирался выступать перед многочисленной аудиторией, — ни в чем. Но я подумал о нашей свадьбе…

— И?..

Ханна выглядела удивленной.

— Ты ведь мечтала венчаться в маленькой церквушке…

— Это было давно, — сказала Ханна, поглаживая тонкими пальцами мягкую ткань кушетки. — С тех пор я стала более практичной.

О господи. Он ожидал услышать жалобы по поводу их поспешной свадьбы в Неваде, а она говорит о практичности. Но всем известно, что даже самые практичные женщины в глубине души очень романтичные создания.

Росс тряхнул головой, чтобы полученная информация усвоилась.

— Ты никогда не была непрактичной. Тебе пришлось заботиться о большой семье, включая новорожденного младенца, с четырнадцати лет. Ты рано повзрослела.

— Большое спасибо, — сухо ответила она.

— Я просто хотел сказать, что у тебя практичное отношение к жизни.

— Верно. Это же я, практичная Ханна. — Она встала и разгладила рубашку. — Теперь, когда мы все решили, я пойду займусь делами.

— Нет, не все, — рявкнул Росс, решив выяснить все до конца. — Я хотел узнать, может ты недовольна такой поспешностью. Надо устроить еще одну церемонию — в церкви, ведь ты об этом мечтала.

— Я не Кайли, — презрительно улыбнулась его жена.

— Что это значит?

— То, что мы не похожи. Она, очевидно, из разряда женщин, мечтающих о красивой, пышной церемонии.

— А ты нет? — допытывался Росс, злясь на себя.

— Росс… — Ханна помолчала, уголки ее губ опустились, — не беспокойся. Мы же вместе решили, что свадьба в Рино — лучший вариант. Мы бы чувствовали себя глупо, устроив настоящее венчание.

— Да уж. А ты не чувствовала себя глупо в этой капелле?

— Нет, абсолютно.

Ханна не совсем понимала, чего добивается Росс, но хотела поскорее закончить этот разговор. К чему теперь разговоры о Рино? Они уже поженились, как бы это ни произошло.

— Мне нужно постирать, — заявила Ханна, — но сначала я уложу Джейми в кровать.

Росс кивнул, явно не понимая, о чем речь. Ханна повернулась и скрылась в своей спальне. И там, надежно прикрыв дверь, дала волю своему гневу: она же слишком практична и сдержанна, чтобы бушевать на людях. Черт!

— О женщины! — метался в это время по гостиной Росс.

Ему не было нужды спрашивать Ханну, при чем здесь Кайли, это было очевидно.

У нее не было опыта отношений с мужчинами, но была бредовая идея о собственной непривлекательности.

Непривлекательности?! Росс тяжело вздохнул, вспомнив о неоднократно принимавшем ледяном душе в их первую брачную ночь. Только водные процедуры помогали ему держать себя в руках. Мысль о том, что он мог бы обнимать ее, любить, сводила с ума.

Определенно, у Ханны не было проблем. Проблемы были у него. Мысль о платонических отношениях улетучилась, как только он ее увидел. И почему с возрастом все усложняется?!

А теперь Росс начал узнавать о жене такие вещи… Ханна — потрясающая, чувственная, сексуальная, как никто из женщин, которых он знал прежде. Каждый ее жест был исполнен чувственности, гладила ли она кошку, потягивалась ли по утрам или слизывала сироп с губ за завтраком.

И она очень любила Джейми. Размышления Росса прервал вбежавший в гостиную кот.

— Видишь, как все обернулось? — пожаловался ему Росс. — И хотя у нас должна быть мужская солидарность, ты меня вряд ли поймешь.

— Мяу, — согласился Обжора, выпустив когти.

— Или нет? Держу пари, тебе не надо беспокоиться о том, что ты влюбишься и останешься с разбитым сердцем.

Кот лег и прикрыл глаза.

— Я точно рехнулся, раз начал разговаривать с котом, — изрек Росс и наградил себя парой нелестных прозвищ, убедившись сначала в отсутствии Ханны — ей незачем знать, каким богатым словарем владеет ее муж.

А что, если он попытается…

Росс сел и оценивающе осмотрел гостиную. В ней сложновато будет создать романтическую обстановку. Он хотел, чтобы Ханна наконец осознала свою привлекательность. И он не будет ее целовать и обнимать, как бы сильно этого ни хотелось. Ведь существует такое понятие, как «сила воли»!

Уложив Джейми, Ханна разобрала вещи и вышла на крыльцо. Поднявшийся ветер был прохладным, и Ханна обхватила себя руками, чтобы согреться.

Да, она избегала Росса, потому, что не хотела обсуждать их свадьбу. Истина в том, что не было бы разницы, даже если бы они поженились в Квиксильвере. Свадьба Майка и Кайли была красивой, потому что ее украшала любовь, а вовсе не цветы. А их с Россом связывает только дружба. И если Ханна не будет держать свои чувства под контролем, то и дружба превратится в руины.

Глубоко вздохнув, она обвела взглядом окрестности. Лунный свет создавал фантастические фигуры, негромко журчал ручей… Ханна наслаждалась волшебной ночью, пока за ее спиной не скрипнуло крыльцо.

— Будут заморозки, может быть даже сегодня ночью, — сказал Росс. — Объявили по радио.

— Я знаю.

Ханна сжала зубы. Неужели они сейчас будут обсуждать погоду?

— Я разжег огонь.

Росс подошел ближе.

— Хорошо, когда в доме тепло. Твое центральное отопление — неплохая штука.

— Наше центральное отопление в нашем доме, — мягко поправил Росс.

Ханна вздохнула. Наш дом… Звучит чудесно. В Квиксильвере не было домов, построенных по плану: поселенцы сооружали времянки, затем пристраивали к ним комнаты, оснащали их некоторыми удобствами, как могли. У Росса был прекрасный дом, оборудованный по последнему слову техники.

— Я рад, что тебе нравится дом, — просто сказал он.

Раздался треск — ночная тишина словно раскололась, обрушившись в окрестных горах. Большой и толстый медведь в двадцати футах от крыльца поднял голову, нюхая воздух.

— Ш-ш-ш, — прошептал Росс.

Ханна округлила глаза: она же с Аляски и знает, что, пока ты не стоишь между медведем и котлетой или не держишь в кармане бутерброд с арахисовым маслом, опасаться нечего.

Спустя несколько минут, унюхав что-то, медведь удалился, ломая по пути ветки и шурша опавшей листвой.

— Он приходит каждую ночь, — объяснил Росс и посмотрел на Ханну: она оставалась спокойной.

Еще одна причина, по которой он женился: Ханна не считала медведя-гризли достойным поводом для беспокойства. Другая женщина давно бы хлопнулась в обморок.

— Каждую?

— Да. Он хромой. Видно, попал в капкан.

Объяснив причину появления медведя, Росс тем не менее не считал, что тот нуждается в жалости. Медведь, хоть и увечный, был на редкость тучен.

— Пойдем внутрь, посидим возле камина.

— Не знаю. Уже поздно, нужно идти спать.

О, как она любит все усложнять.

— Подожди немного, — уговаривал Росс. — Я открою бутылку шампанского, которую нам подарили в Рино. Мы ведь так ее и не распили.

— Ты привез ее с собой?

— Конечно. — Росс обнял ее за плечи. — Ведь вместо того, чтобы пить шампанское с очаровательной женушкой в первую брачную ночь, я изучал потолок.

— Я не очаровательная.

— Ошибаешься, — пылко возразил Росс.

Он почувствовал смущение Ханны. А ему так хотелось, чтобы она поняла свою привлекательность и желанность для него.

Каждое непонятое слово и каждый невысказанный комплимент воздвигали между ними стену, которая скоро сможет соперничать с Великой Китайской. Пора остановиться. Росс не надеялся, что их брак будет таким же, как у Майка с Кайли, но немного тепла в отношениях не помешало бы. Иначе они скоро превратятся в заклятых врагов.

Росс взял ее руку и начал поглаживать тонкие пальчики. Он знал, что каждую ночь, уложив Джейми в кровать, она выходит на улицу. Уже три ночи подряд из окна темной кухни Росс любовался ее стройной фигурой. Она была похожа на рысь, впитывающую ночные звуки каждой клеточкой своего тела.

— Пойдем, — предложил Росс, подталкивая Ханну в сторону гостиной.

Ее глаза округлились: множество свечей и огонь в камине совершенно изменили комнату. Возле кушетки дожидалось своего часа охлажденное шампанское, рядом стояли два бокала.

— Как здорово, — прошептала Ханна.

— Ты заслужила отдых. Ты убираешь за Джейми, и вообще… Как ты со всем справляешься?

— Большой опыт. — Сначала Ханна села на самый краешек кушетки, но постепенно начала придвигаться к Россу. — Я убирала и мыла за шестью братьями — большими грязнулями. И здесь делаю это, и не только за Джейми.

— Ммм… — Росс оглянулся и поморщился. — Согласен, выглядит ужасно. Но моих вещей не так много.

Ханна прикусила язык, вспомнив, сколько ботинок, коньков, весел, удочек и прочих причиндалов она с великими усилиями запихнула в кладовку. Не стоит разочаровывать мужа, свято убежденного в собственной чистоплотности.

Она взяла бокал, наполненный золотистой жидкостью. Ее первый глоток шампанского. Должно быть вкусно, хоть выглядит, как имбирный эль.

— За наш брак, — провозгласил Росс. — И за мою жену.

Ханна отпила на пробу маленький глоток, в носу сразу приятно защекотало. Нет, по вкусу это гораздо лучше имбирного эля. Она взглянула на мужа.

— Ты меня избегаешь, — заметил он. — Женатые люди должны разговаривать.

— Я не избегаю, просто очень занята. — Ханна допила шампанское и отставила бокал. — И мы говорим за завтраком и ужином.

— На них всегда присутствует Джейми.

— Из-за Джейми мы поженились, — напомнила Ханна.

— Не только.

Она растерянно посмотрела на мужа.

— Что ты имеешь в виду? Ты же хотел мать для своего сына.

— Я мог бы жениться на ком угодно. И если бы не пережил весь этот ужас с Дорин, я бы начал строить отношения с тобой.

Комната поплыла у нее перед глазами. Интересно, можно ли опьянеть от одного бокала шампанского? Наверное, оно сильнее действует, если нет привычки к алкоголю. Ханна еще раз посмотрела на Росса. Тот выглядел крайне серьезным.

— Это интересно.

— Не представляешь как. Чего мне стоило держать себя в руках. Мы должны кое-что обсудить. Ты же получала мои письма?

Он налил немного шампанского в ее бокал. Руки Ханны тряслись, и, взяв бокал, она пролила вино: несколько капель попало на ее пальцы, гораздо больше — на его брюки.

— Извини.

— Ерунда.

Росс взял ее руку и начал медленно слизывать капли шампанского. Обжигающее тепло его дыхания заставило Ханну потерять остатки разума.

— Так гораздо вкуснее, Пчелка, — прошептал он, дотронувшись до ее щеки. — Это напомнило мне приезд в Рино. День был жарким, а ты не привыкла к жаре.

В этот момент Ханна не смогла бы вспомнить собственное имя, не говоря уж о событиях пятидневной давности.

— Д-да!

— Ты плеснула водой в лицо, чтобы охладиться. — Его пальцы поглаживали ее шею. — Она стекала ниже и ниже. Я завидовал этим каплям: побывали в таком сладком месте.

Ханна пыталась поймать его взгляд, но взгляд Росса был прикован к ее груди. Она застыла: еще никто не смотрел на нее с таким… желанием.

Росс наслаждался мягкостью ее тела. Ханна вздрогнула — реакция на его прикосновения? Ему была приятна сама мысль об этом, и Росс двинулся дальше. Его пальцы нарисовали причудливый узор на ее груди, и Ханна снова вздрогнула. Страх это или желание?

— Ты прекрасна, — выдохнул он, легонько касаясь острых бугорков и сгорая от желания избавиться от одежды.

— Не больше, чем остальные, — холодно ответила Ханна, вывернувшись из его объятий. — Мы все, в общем-то, одинаковые.

— Ты не понимаешь, что говоришь.

— Конечно, я ведь провинциальная дурочка.

— Милая…

— Не называй меня так, — оборвала его Ханна.

— Но почему? — удивился Росс. — Мы же не чужие: знаем друг друга всю жизнь. Я только хотел прояснить обстановку.

— Ты уже прояснил — показал, какие выгоды хочешь извлечь из этого брака. Ты купил новую мебель еще до того, как к нам приехал. Все решил, даже не зная, как я выгляжу.

— Я не понимаю, — недоумевал Росс, поразившись боли, промелькнувшей в ее лице. — Это же говорит о том, что ты здесь ни при чем.

— Очень даже при чем, — прошипела Ханна. — Ты ведь даже не предполагал, что можешь изменить свое решение. Ведь если я никогда не была замужем, следовательно, я непривлекательна! Правильно? Я всего лишь практичная Ханна, а Квиксильвер — место обитания безработных уборщиц!

— Пчелка… — Росс остановился. Есть вещи, на которые мужчина и женщина смотрят по-разному. Они были друзьями, но Ханна все равно хотела быть женщиной, то есть казаться привлекательной. — Я никогда не думал, что ты некрасивая. Помнишь, как я удивился, когда ты сказала, что девственна?

— Это сказал ты, а не я.

Росс, было, поднял ее лицо, чтобы заглянуть в глаза, но невозможно было оторваться от созерцания восхитительной груди — высокой, вздымающейся, с острыми сосками. А ее неповторимый запах — ее собственный, а не дорогого парфюма — дразнил обоняние и сводил с ума.

Пчелка.

И это уже не невинное детское прозвище, потому что кожа ее пахла летом и цветочной пыльцой, а на вкус была сравнима лишь с молоком и медом.

— Ты… мм… — промычал Росс.

— Я не хочу об этом говорить, — отрезала Ханна.

Вздохнув, Росс решил, что сейчас самое время прояснить ситуацию. Он схватил Ханну за руку и попытался усадить к себе на колени.

— Сиди спокойно, женщина.

— Это не смешно, Росс, — сопротивлялась она.

— Как и то, что ты делаешь со мной. Я не могу… О черт! — выдохнул он, вернув Ханну на кушетку.

В полнейшей тишине Ханна разглядывала его лицо.

— Ты можешь меня выслушать? — зло спросил он.

— В общем, да.

— Отлично. Помнишь ресторан? Что мы чувствовали, когда целовались? Что я чувствовал?

Ханна уловила шелест расстегиваемой молнии, но ее внимание сосредоточилось на том, как его сильные пальцы поглаживают ее твердеющие соски, спускаются ниже…

— О чем мы говорим? — выдохнула она, совершенно разучившись дышать от его нежных прикосновений.

Неодолимая истома разливалась по всему телу.

— Подумай.

Но она совершенно не могла думать, тая под его руками. Ханна всхлипнула и повернулась так, чтобы пальцы Росса могли коснуться самых сокровенных клеточек ее тела и утолить любовный голод. Она и не предполагала, что жаждет наслаждений, но обстановка — пляшущие блики от свечей на стене, разливающееся от камина тепло, тяжесть мужского тела — очень к этому располагала.

— В чем дело? — спросил Росс, когда Ханна резко дернулась.

— Ни в чем.

— Вот и хорошо.

Его пальцы начали поглаживать нежный бутон, а по ее телу как будто пробежал электрический разряд.

Нет.

Она не знала, в какие игры играет Росс, но не могла лежать и притворяться, что ее не касается все происходящее, особенно когда кожу обжигало его дыхание, проникавшее даже сквозь ткань рубашки. Ханна запустила пальцы в его волосы, но оттолкнуть не смогла: ее тело диктовало свои условия.

— Детка, ты сводишь меня с ума, — услышала Ханна и ощутила его сильные бедра на своих.

Помнишь ресторан? Что мы чувствовали, когда целовались? Что я чувствовал?

Подумай об этом.

Ресторан, выражение растерянности на его лице, когда Ханна спрыгнула с его колен, странное чувство… Как было написано в одной умной книжке, мужчины устроены иначе, чем женщины, поэтому они не могут контролировать свое тело в определенных ситуациях.

Ханна выросла в глуши, видела любовные игры животных и потому знала, что означает эта выпуклость. И, даже не обладая достаточным опытом, понимала, что Росс больше мужчина, чем кто-либо другой.

Тем временем Росс ловким движением освободил ее тело от хлопкового бюстгальтера, и Ханна осталась лежать открытая его восхищенному взору и жарким прикосновениям. Щекочущими поцелуями он покрыл нежную округлость ее груди, легонько подул на розовые бутоны и втянул один в рот, заставив Ханну застонать от удовольствия.

— О, Ханна!

Ее имя. Самый лучший подарок. Теперь она не была безымянной, безликой женщиной: все ласки, как и долгий поцелуй, предназначались только ей. Ханна раздвинула колени, позволив Россу то, к чему он так стремился.

А Росс восхищенно ласкал ее, наслаждаясь тем, что он рядом с самой нежной женщиной на свете. Она вся была шелк и бархат, и он изнемогал от желания. И когда его рука скользнула вниз, чтобы расстегнуть молнию на до боли тесных джинсах, в его голове мелькнула мысль: «Что же я делаю?»