Обжигая льдом, замораживая огнем

ГЛАВА 15.

В приемной "ПалмисКомпани" царила благостная атмосфера. Элла светилась, Яр самодовольно улыбался, фикус выпустил побег. А я как старая ворчливая бабка портила весь праздник жизни. Потому что Эрик решил с чего-то отслеживать мой рацион. Тетушка Дора чуть мимо стула не села, когда он отобрал мою порцию яичницы с мясом и потребовал кашу. Диана с радостью махнулась со мной едой. Под моим подозрительным взглядом Палмис сделал честное лицо и сослался на озабоченность здоровьем, ведь в последние дни нормально питаться не получается.

Вчера по итогу короткого совещания (а точнее мне просто впихнули лейп в руки с приказом звонить Клаусу), шеф распорядился везти Желтые портки под защиту безопасников. Журналист на радостях чуть вперед самоходки не припустил. Я не знаю, как его терпел Олдрен, но я человек с нормальной психикой (по крайне мере надеюсь на это) захотела выкинуть трещотку из салона пинком по зад уже спустя пять минут поездки. Редкое умение — за секунду выдавать сто слов сразу. Его надо холить и лелеять. Но где-нибудь подальше от меня!

Нет, сдавал он Бурю исправно и подробно. Но уж очень частил. Лично я понимала только отрывочную информацию. Но хотя бы прояснилось с взрывом у мэра. Действительно вместо одной камеры было две бомбы. Олдрен Динтс, которому брат достал приглашения, пришел как обычный гость. В туалете переоделся в неприметную темную одежду и взял в руки камеру. Действительно, кто будет считать сколько журналистов мелькает среди гостей.

Подельники неохотно делились информацией с невольными союзниками, но из отрывков разговоров Желтые портки узнал, что взрывы планировались не просто как отвлечение внимания — цель была устранить жену мэра. Наглая баба везде совала длинный нос и совсем сдурела от вседозволенности. Она с Мортершом укрепляла свое влияние в определенных незаконных кругах и братьям это не нравилось. Но удача отвернулась от них — два заряда не сработало. Да и Палмиса прирезать не удалось. Зря только огромную сумму выложили за спицу.

Меня одолело то странное чувство, будто ты просто мимо проходил, а оказался в центре урагана. Исключительно между делом. А еще было неприятненько. Мы: значит, воров, шулеров и прочую шушеру ловим, а власть имущие в наглую закон нарушают. Обидно, честное слово.

Далее он застрекотал о нападении возле ресторана. Ведь туда парочка заявилась с целью разобраться с заказом на Палмиса и очень удивилась, когда наткнулась на конкурента. Такая вопиющая наглость тронула самые глубокие струны киллерской души. И вот после этого он взялся за дело всерьез.

Желтые портки сам не в курсе задумок Олдрен, но подозревает что наживкой выступит "тупая, но красивая мелкая". Лика не однозначная фигура на шахматной доске. Сначала вроде, как и согласилась играть против брата, но никто ее не посвящал в подробности. Разговор с ней шел об акциях "ПалмисКомпани", которые припугнутый братик перепишет на нее. Но после взрыва все изменилось. Лика, несмотря на свой скудный интеллект, сложила два плюс два. И даже получила четыре. To, что ее попытались сделать крайней и подставить. Идея с убийством брата ей тоже не понравилась, и девушка героически решила доказать сестринскую любовь — собрать компромат и сдать безопасникам Бурю. Но шпионка из нее оказалась аховая. Теперь она у Олдрена.

Когда самоходка излишне резко остановилась у здания службы безопасности, наш невозмутимый водитель высказался. Сквозь зубы. Очень поэтично и с уклоном на вивисекцию. Яр посмотрел на мужчину уважительно, Палмис удивленно, а я заинтересованно, потому что фантазия у меня богатая и живая. А Желтый портки, видимо, привыкший к реакции нормальных людей, припустил в здание, не проверив: идем мы сзади или нет.

Клаус с видом несломленного, но уставшего героя жевал кофе. Рядом на столе стояла чашка с ароматным напитком. Но, похоже, шеф заработал новую фобию в виде жидкости.

Мне молча впихнули в руки протокол допроса жены мэра. Ничего существенного нового она не рассказала, ее муж и так все отлично выложил. Правда, напирала на то, что хотела убрать соперницу для дочери. Да наняла киллера. Почему пошла сама? А она женщина серьезная и ответственная — доверять в этом непростом деле не рискнула даже любовнику. Но нельзя же отдавать такого перспективного жениха проходимке! Знаем таких! Сейчас окрутит его, залетит и заставит на себе жениться!

Не то чтобы меня заботило мнение это далеко не святой женщины… но фраза все же царапнула. В глаза общества я ведь и буду хваткой деревенской нищебродкой, которая не упустила свой шанс. Сказки о принцах хороши, когда ты сама в главной роли, а если другая — фу, мерзость, как она посмела?!

Не буду себя накручивать пока. А потом в случае чего станет уже поздно переживать.

А еще мне понравился факт нападения на Клауса. Любимое начальство само подставилось. Вместо того чтобы собрать бумажки и вызвать подозреваемую на официальный допрос, решил поискать совесть там, где отродясь ее и не было. Нет, он, конечно, не завалился в дом четы Знарх с обвинениями на голо, а просто зашел поболтать "по-дружески". И в процессе намекнул, что знает много чего, а зарплата у него хоть и хорошая, но ее всегда мало. Хитро решил развести на информацию. Только просчитался. Дамочка делиться не хотела. Итог мы знаем.

Меня лишь заинтересовала причина словоблудия правды в допросной. Нет, я не против, но жутко любопытно, чего она себе срок добровольно накидывает? Оказалось, Клаус, пользуясь показанием мужа, припугнул женщину любовником. Точнее сказал, что посадит его как организатора. Уже явно бывшая жена бывшего мэра испытывала неожиданно глубокие и трепетные чувства к рыжему. На этом и попалась.

Стоя на крыльце, я ловила ртом снежинки. Теперь холодно мне не было, а наоборот огонь набирал обороты где-то в животе. Щекотно. Палмис терпеливо топтался рядом, выдыхая пар в морозный воздух.

Линт, насвистывая (что уже странно), сбежал на сеанс массажа.

— Поехали домой, — в какой-то момент не выдержал он. И жалобно добавил: — Спать хочется.

Но уснула первая я. Причем в самоходке.

И вот теперь эта жизнерадостная атмосфера на пятнадцатом этаже. И Буря где-то ходит, нападать не спешит. В общем, все меня злит.

А тут еще сообщение от охраны, что внизу ожидает посетитель.

Я покосилась на Эрика, увлеченно пересчитывающего что-то со своим бледным и трясущимся бухгалтером. Тут два варианта: либо меня перенесет к нему, либо его ко мне.

Но в любом случае благостное настроение у Палмиса подпортиться. Я, ехидненько усмехаясь, потерла ладони.

До выхода я добралась без приключений, а вот ступив на скользкую брусчатку, чуть не шлепнулась на попу от неожиданности.

— Ты?! — я удивленно уставилась на Чейза.

Будем честны и объективны. Бывший, про которого ты не вспоминала ни разу не самая ожидаемая личность. Я бы даже скорее рассчитывала на Бурю (еле успела погасить атакующею стрелу).

— Я, — подбоченился мужчина. — Рад, что ты меня не забыла.

— Да как тебе сказать, — протянула с усмешкой я. Для человека, которого я не вспоминала… собственно никогда, он был слишком самоуверен. — Поверь, теплых воспоминаний о тебе у меня точно не осталось. Ты зачем пришел? Возобновлять старое знакомство я не собираюсь.

— Да ладно, — он отмахнулся от моих слов и попытался произвести захват "под локоть". — Посидим за чашечкой вкусного кофе, — многозначительно произнес Чейз будто намекая на нечто неприличное, — поболтаем. Неужели два старых приятеля не найдут общих тем?

Вроде уже и пора перестать удивлять человеческой наглости, а не получается. Вечно кто-то новый фортель выкинет.

— О чем? — я заломила бровь. — О том, как ты от невесты и меня еще налево умудрялся гулять? Самый настоящий кролик-террорист.

— Не заставляй рассказывать о полигамности мужчин, — Чейз игриво погрозил пальцем. — Или ты думаешь, будто твой богач собирается жить как монах-отшельник?

— Причем тут Эрик? — я закатила глаза. Такое ощущение, что сегодня Стихии ополчились за что-то на меня и решили довести, только вместо себя прислали это… ничтожество.

На всякий случай проверила улицу. Вдруг где-то спряталась очередная засада: сплетник с камерой, охотница по душу Палмиса, киллер или обычный зевака. Просто чую еще пара минут, и перед дверями солидной компании окажется местами подгоревший труп. Ничего подозрительного не заметила, только самоходка мирно стояла в шагах десяти.

Чейз тоже посмотрел по сторонам и заговорчески прошептал:

— За определенную плату я могу поделиться интересными подробностями жизни Палмиса.

— Ух ты! — я всплеснула руками. — Какая предприимчивость! Какая жажда денег! Но я тебя, наверное, разочарую. Нет ничего интересного для меня в том, что ты собираешься продать.

— Ты заблуждаешься…, - он задрал нос.

Мне даже врезать по нему захотелось. Кулаком. Но пришлось ограничится словами:

— Нет. Это ты заблуждаешься. И зря теряешь время. Мое. Свое ты можешь продолжать сливать хоть в канализацию. Иди-ка лучше домой к жене. Доволен статусом семейного человека?

Чейз скривился. Похоже, домашний уют оказался с душком.

— Хозяйка из нее не очень. И ревнует много. Постоянно пытается отслеживать куда я пошел. Лейп проверяет. Каждый вечер истерики закатывает. А теперь еще и шубу клянчить стала. Нет, разведусь я с ней. Так пойти со мной ты не хочешь? — зачем-то уточнил он. Я с усмешкой покачала головой. — Тогда извини.

Вроде бы и встреча наша подошла к концу, но Чейз, наоборот, шагнул ко мне. Бок кольнул разряд. Я и рта открыть не успела, как тело мешком осело на землю. Но взглядом я послала всю гамму чувств этому козлу! Додумался же из паралитической пушки в меня стрелять! Ничего, нас в учебке специально тренировали, чтобы мышцы быстро восстанавливались после таких выстрелов. Сейчас как начну ощущать хотя бы пальцы — и ты труп!

— Скорее! — меня закинули в самоходку. Тут самую, что привлекла мое внимание.

Шеи коснулась рука в перчатке. В другой блеснул шприц. Краем уха я уловила крики на улице. Доблестная охрана бросилась на подмогу. Укол я не почувствовала. Но появление розовых лошадок, на которых скакали зеленые Палмисы, прозрачно намекнули на бешеную дозу седативного, смешанную со снотворным и паралитическим препаратом. Последнее, что мелькнуло в голове на фоне цветных галлюцинаций: это будет самое идиотское похищение в истории, если меня сейчас перенесет к Эрику.

Закон жизни гласит — ничто не работает так как надо. Почему-то дурацкий перенос не случился. Я так и болталась на границу мира грез и действительности, то проваливаясь в одну сторону, то в другую. В какой-то момент я уловила спор в салоне самоходки. Выстрел.

И наша компания поредела на одного человека. Внутрь через распахнутую дверь на полном ходу залетел рой снежинок. Тело выпало. И стало снова тепло.

Пока, Чейз!

Мы ехали и ехали. Я пыталась сосредоточиться на пейзаже за окном, но мозг выдавал непонятные картинки. А рот все еще не открывался, несмотря на не проходящее желание хихикать.

Самоходка наконец-то остановилась. Меня не соблюдая пиетет нагло закинули на плечо. Я про себя довольно хмыкнула, когда носильщик покачнулся. Надо было еще больше кушать.

— Главный, — долетел обеспокоенный мужской голос, — а она в сознании!

Вьючный мужик раздраженно цыкнул. Ух ты, какая честь. Меня самолично Буря несет. Интересно, а мне за это премия не полагается?

— Еще одна доза ее убьет, — раздраженно бросил мужчина и подкинул меня на плече. Животу стало больно. У него там что голые кости? Даже жирка никакого не имеется? — Варежки готовь.

Мое сознание ухнуло в пропасть.

В себя я пришла под тихий скулеж. Что за нехорошие люди мучают щенка?

Веки упорно сопротивлялись любому движению. Руки и ноги ощущались и даже немножко двигались. Голова перестала болтаться на шее как невесомая.

— Изверги, — с трудом прохрипела я, — перестаньте мучить животное.

Скулеж моментально прекратился.

— Эйра? — раздался дрожащий женский голосок. — Ты пришла в себя!

— Ты кто? — нахмурилась я, все еще не открывая глаз.

— Лика Палмис, — прозвучало неожиданно в ответ.

Каюсь, виновата. На эмоциях поприветствовала ее красочно в духе Клауса, с изящными оборотами. Веки по итогу спича удалось обуздать и сквозь узкие щелки я осмотрела серые стены, одну единственную мерцающую под потолком лампочку, внушительную железную дверь, соседнюю койку и оседлавшую ее Лику. На шее девушки красовался ошейник с цепочкой, которая крепилась в стене за ее спиной. Мое положение было не лучше. Растянули на кровати без матраса (а почему еще я каждую пружину ощущаю?). Ноги привязаны. Руки тоже. Но самое противное — варежки. Металлические чехлы от кончиков пальцев до локтя, плотно обхватывающие руку. Скреплены огромными болтами по десять на каждой. В такой амуниции стихиями не воспользуешься — только кожу себе всю оплавишь.

— Где мы? — решила начать с вопроса любого путника, который знал короткую дорогу.

— В камере, — хлопнула она мокрыми ресницами.

— Не, камеры в тюрьме. А таких бесчеловечных условий, — я намекнула на цепь и ошейник, — там нет. Гуманность в нашем мире пока еще не отменили. Я про общие положение на местности спрашивала. Улица, дом, округ.

— Понятия не имею, — всхлипнула Лика. — Меня сюда с завязанными глазами везли.

Я подумала, подумала и выдала:

— Предательница! Что жадность совсем мозги сожрала? Обидели девочку, видишь ли! Конфеты не той марки отсыпали. Ты уже большая тетеха, а все считаешь, что сидеть на шее брата правильно?

Лика вспыхнула, поджала припухшие от постоянного кусания губы и процедила:

— Тебе не понять.

— Конечно, — я наградила ее презрительным взглядом. Каким получилось из данного положения. — Я тоже младшая сестра, но никогда не считала, что меня Лара должна содержать. Наши родители уплыли на теплые острова, я собрала вещи и сняла свою первую комнатушку. Училась и работала. И не считала, что мне кто-то обязан все подать на блюдечке. И уж тем более, и мысли не возникло убить сестру!

Девушка дернулась как от пощечины. Цепь нервно звякнула.

— Не хотела я его смерти, — слезы снова потекли по щекам. — Просто… я запуталась…

— Какое хорошее оправдание, — едко заметила я. — Свалить все на несовершенство мира. Еще скажи, будто зима в этом виновата, потому что она последние извилины тебе отморозила.

— Я не оправдываюсь, — насупилась Лика. Пружины на ее кровати скрипнули, когда она спустила ноги на пол. — Сама виновата, что поверила сладким речам проходимцев. Но взрыв в доме мэра все расставил по своим местам. У меня как глаза открылись. Точнее ваш снимок. Это же было покушение на Эрика. Не с целью запугать. А убить. И еще. Мне приказали затеять ссору и сбежать прямо перед взрывом. И то, что ты потребовала поставить на меня метку… Получается, Лорсен задумал все спихнуть на меня. Заклеймить братоубийцей. Я испугалась. Начала искать доказательства их вины. Попыталась записать разговор. На это и спалилась. Теперь сижу здесь. Они говорят — буду приманкой. Заставят брата явиться меня спасать. Но что-то изменилось. Вчера Олдрен метался по комнате как безумный, а потом выкрикнул твое имя. И убежал.

Из-за напряжения шея начала болеть, и я положила голову. Такое ощущения, что вместо подушки доска. Ничего человеческого у людей нет. Пытки были запрещены кабинетом министров еще век назад.

— Его брат. Модельер. У него опухоль сердца стала активной. Он в больнице. Умирает.

Лика испуганно охнула. Я уже порадовалась ее адекватности, когда она открыла рот:

— Нашел время сдыхать! Кроме него на чокнутого убийцу никто влияния не имел!

Мой желудок выразительно и громко поддержал ее. Опять почему-то захотелось зеленых яблок. Слюна аж по подбородку потекла.

Мысль опасная до дрожи: а если я и вправду беременна? Ведь выстрел паралитической пушки… и бешеный коктейль из препаратов… потом меня на плече тащили… ой, как скверно. Если с ребенком что-то случиться, я ж этого гада из самой закрытой тюрьмы достану!

Лике напряженная тишина не понравилась, и она тихо спросила:

— Ведь Эрик нас спасет? Правда?

На языке вместе со вкусом яблок вертелся колкий ответ, но тут на меня рухнуло тело.

— Палмис! — прохрипела я, пока мою тушку вдавливали в пружины.

— Эрик! — радостно взвизгнула Лика.

В общем, перенос нам подложил очередную свинью. Увесистую такую килограммов под девяносто. Вместо того чтобы отправить меня к нему, Эрика доставили прямо в руки убийцы.

— Эйра! — до кого-то дошло, что нужно встать, дабы позволить девушке дышать. — Лика? А где это мы?

— Видимо, в гостях, — я криво усмехнулась. — А у тебя с собой яблочка случайно нет?

— Нет, — расстроился мужчина. — Ты как себя чувствуешь?

— Не очень, — честно созналась я. — Да еще эти бандуры…

— Сейчас мы тебя освободим, — с нежностью проворковал Эрик. У меня брови сами от удивления на лоб прыгнули. Я и не знала, что у него есть такие нотки в голосе.

— А я? — капризно напомнила о себе сестра. — Мое самочувствие тебя не интересует?!

Палмис не отрываясь от заморозки болтов, бросил через плечо:

— После всех твоих выходок? Нет.

— Но я твоя сестра! — снова зарыдала Лика.

— А она мать моего ребенка, — сердито обрубил Эрик и в камере наступила тишина.

Я прикрыла глаза. Спрашивать уже смысла не было, я просто констатировала факт:

— Ты все-таки читал.

Тот слегка смущенно улыбнулся:

— Да, пока ты не решалась зайти в кабинет, глянул первые страницы. Мне хватило.

— И? — затаив дыхание поинтересовалась я под грохот железных варежек, развалившихся на две половинки.

— И теперь у тебя не будет повода отказаться от женитьбы, — обрадовал меня Эрик, разрывая ослабленные льдом веревки.

— А я? — плаксиво напомнила о себе Лика.

— Бросить бы тебя здесь в наказании, — вздохнул Эрик, — но я не ты. — Он сжал цепь в кулаке. Та покрылась инеем и рассыпалась на части. — О твоей дальнейшей судьбе мы потом поговорим. А пока давайте выбираться отсюда.

Выход, собственно, у нас имелся только один. Ломать стены, когда не знаешь, что за ней находиться — глупо. Так можно и здание на себя обвалить. Хорошая была дверь — прочная, толстая. Но огонь со льдом быстро испортили ее.

Я бы предпочла идти на разведку (боем) в одиночку, не имея на хвосте необученных драке людей. Но кто меня спрашивал. Эрик даже пытался пролезть вперед, но был отброшен в тылы легкой и нежной женской рукой.

— Сколько тут людей в доме? — я спросила у Лики разворачивая щиты. Феникс недовольный, что часть его сил тратят впустую раздраженно курлыкнул.

— Понятия не имею, — нервно ответила она, двумя руками вцепившись в полы пиджака брата. — Еду приносит один и тот же. И ведро он меняет. Иногда я слышала голоса. Не больше трех.

— Ладно, — я размяла шею. Привычка еще с учебки. — Делаем так…

Мой хитрый план для всех остался тайной, потому что в этот момент по зданию пронесся знакомый голос:

— Господа, преступники! Вы окружены. Сопротивление бесполезно! Предлагаем сдаться добровольно!

— Это Клаус? — Эрик нахмурился. — Вовремя.

— Да не скажи, — я дернула уголком рта и усилила щиты. Феникс стал практически не видим. — Сейчас по закону жанра за нами явятся. Прикрываться заложниками пусть и моветон, но обычай старый.

Я хотела увидеть Бурю на расстоянии вытянутой руки? Сбылось. Вот он стоит с красной перекошенной рожей и стреляет по моему щиту из огнестрельной пушки. А я вот теперь боюсь, как бы не сыграл мой любимый закон подлости, и стихии не взбесились бы в самый неподходящий момент. Я даже боялась тронуть феникса и направить его на атаку, чтобы не потянуть силу из щита.

— Олдрен, — попыталась призвать я к порядку разошедшегося киллера, оценив количество ее запасных обойм, — сдавайся! Наши на подходе.

Действительно в доме были слышны звуки борьбы.

— Да? — Бурю откровенно перекосило. — Мои заказы всегда выполняются! — и извлек из кармана ручной разрывной снаряд. — Сдохнем так вместе.

Лика сдавленно вскрикнула за спиной, а Эрик высказался одним, но веским словом. Кстати, о Палмисе.

— Эрик, — рыкнула я, — чего ты ждешь?

— А? — не понял он. — Что я могу, пока ты держишь щит?

— Наша стихии сейчас идентичны, — словно маленькому объяснила я, наблюдая как Олдрен подготавливает все для взрыва.

Больше дурацких вопросов никто не задавал. Холодные искры прошли сквозь мой прозрачный огненный щит как нож масло. Буря что-то экспрессивное крикнул, но его распластало по стене, надежно фиксируя оковами. Какое счастье, что он все-таки оказался не магом!

Я встретилась взглядом с Клаусом. Лицо начальника было забавно искривленно в подвижном словно огонь льде. С облегченным вздохом я уже начала втягивать в себя силу со щита, как грянул взрыв.