Обольститель

ШАНТАЖ

Принц сообщил, что приедет сегодня на Корк-стрит. Тихий вечер, сказал он, в кругу нескольких друзей, среди которых будут Фокс и Шеридан.

Миссис Армистед предстояло подготовиться к этому вечеру; теперь у них был постоянный лакей, но служанка считала, что им следовало бы нанять по такому случаю больше слуг. Замечая блестящие способности миссис Армистед, Утрата предложила ей самостоятельно организовывать приемы; миссис Армистед великолепно справлялась с этими обязанностями. Сейчас она собиралась продумать меню и заказать вино... в большом количестве. Мистер Фокс и мистер Шеридан поглощают спиртное в огромных дозах... принц начинает составлять им конкуренцию.— Мадам,— заявила миссис Армистед,— вы должны отдохнуть днем, чтобы не устать вечером.

Утрата согласилась с этим.

— Принц полон энергии и бодрости,— с нежностью сказала она.

— И ожидает того же от мадам.

— О да, верно. Иногда я мечтаю о тихом пристанище, Армистед. О маленьком домике в сельской местности...

— Это не устроило бы Его Высочество, мадам. Он только что вырвался из маленького загородного дома. Точнее, из Кью.

Утрата холодно посмотрела на служанку. Иногда ей казалось, что эта женщина забывается.

Она не успела сделать замечание миссис Армистед, потому что в дверь громко постучали.

Утрата поглядела на миссис Армистед.

— Кто это может быть?

— Лакей сейчас выяснит, мадам.

Скоро недоумение исчезло, поскольку посетитель, не дожидаясь, пока о нем доложат, прямиком направился в спальню Утраты. Это был Томас Робинсон; его лицо горело, глаза были красными.

Он пьян, подумала миссис Армистед.

— Где моя жена, а? Где эта великосветская леди?

Утрата откинулась на подушки с таким видом, словно она собиралась сейчас упасть в обморок.

— Зачем ты явился сюда?

— Почему я не могу это сделать? Я имею право.

Он посмотрел на корону, стягивавшую полог наверху, и усмехнулся.

— Значит, это — та самая кровать, на которой ты развлекаешься с Его Высочеством? Ручаюсь, тогда ты не вспоминаешь о своем муже.

— Я предпочитаю не думать о нем никогда.

— Конечно, конечно. Как большинство шлюх.

Утрата сжалась и покраснела.

— Как ты смеешь! Уходи прочь.

— Почему? Здесь мое место. Это дом моей жены... все, что принадлежит ей, принадлежит также и мне.

— Нет,— воскликнула Утрата, будучи не в силах что-то предпринять от растерянности.— Уходи, Томас. Уходи, прошу тебя.

— Ты отблагодаришь меня за это?

— Да... да... да...

— Теперь ты заговорила разумно. Я залез в долги. Мне нужны деньги. Сейчас.

— Армистед! Армистед!

Идеальная служанка слушала за дверью. Она тотчас появилась.

— Принеси... принеси...

— Верно,— сказал мистер Робинсон,— принеси все, что у тебя есть... и этого окажется недостаточно. Почему я должен терпеть насмешки? Видеть повсюду мое изображение? Тем более весьма не похожее на меня. Я с рогами!

— Мы все страдаем из-за этих бесстыдных газет... я в первую очередь!

— Ты это заслужила. А я — нет.

— Когда я вспоминаю обо всех этих служанках... грязных шлюхах...

— Компенсацию, миссис Робинсон. У тебя и сейчас есть служанка. Она — шустрая крошка... и вполне годится для постели.

— Томас. Ради Бога, замолчи.

Миссис Армистед услышала его. Значит, даже он заметил. Она не обиделась. Она принесла для него несколько фунтов и сказала ему, что это — вся имеющаяся в доме наличность. Утрата с благодарностью посмотрела на нее и снова спросила себя, что бы она делала без Армистед.

Когда служанка покинула комнату, Утрата сказала:

— Ты получил то, за чем пришел... теперь уходи.

— Я не собираюсь уходить. Мне нравится это местечко. Почему я должен жить в моей маленькой лачуге, если моя законная жена владеет таким дворцом?

— Пожалуйста, пожалуйста, немедленно уйди.

Но мистер Робинсон развалился в кресле и посмотрел на носки своих туфель; его лицо выражало капризное упрямство.

— Я хочу получить компенсацию за потерю жены,— жалобным тоном произнес он.

— У тебя есть твои кухонные шлюхи.

— Их тоже надо содержать. Жизнь сейчас дорогая.

— Ты получишь деньги.

— Я хочу получать их регулярно. Внести ясность в мое положение. Почему бы мне не получать от тебя пособие? У меня есть на это право.

— Ты получишь его, если уйдешь.

Он неуверенно кивнул и начал торговаться насчет суммы.

Она откинулась на подушки и мысленно произнесла: «Уйди. Оставь меня». Что произойдет, если он окажется здесь, когда появятся гости? Принц рассердится. Но Томас Робинсон не осмелится так поступить. Он — трус. Он всегда блефует. Он уйдет до их прибытия. Однако он настроен агрессивно. Он явно выпил. А ей необходим отдых. Бессонные ночи с принцем начали оставлять свои следы — пока что едва заметные; она увидела утром бледные тени под глазами.«Уйди! — хотелось закричать ей.— Оставь меня в покое».

Но чем больше она показывала ему свое волнение, тем большее преимущество он получал. Она была готова пообещать ему что угодно, лишь бы он ушел.

— Значит, договорились,— сказал он. — И помни—мне нужно регулярное пособие.

— Ты его получишь. Сейчас мне необходимо отдохнуть. Я очень устала.

— У тебя утомительная работа.

Она не ответила на это; он продолжал сидеть, ухмыляясь. Наконец она произнесла:

— Ну, ты же получил, что хотел.

— Не все.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне нравится этот дом. Здесь много комнат.

— Ты сумасшедший?

— Нет, я — законный муж с соответствующими правами.

— Думаешь, твое присутствие здесь потерпят?

— Возможно, без радости, но это меня не беспокоит.

— Томас, прошу тебя уйти. Если ты останешься здесь... ты погубишь все.

Он продолжал ухмыляться.

Утрата закрыла глаза; она мысленно увидела ужасную картину — гости застают в ее доме этого неопрятного пьяного человека, развалившегося здесь. Герой карикатур мистер Робинсон, муж Утраты.

Она растерялась. Что она могла сделать? Чем явственней она демонстрировала свой испуг, тем сильнее становилась его решимость мучить ее. Она подумала о своих гостях — внешне они были ее друзьями, но женщина в таком положении всегда становится объектом зависти, проявляющейся во всем — в карикатурах, недобрых стишках, глазах дам, оскорблявших Утрату за ее спиной. Люди замечали каждый ее поступок. Они скажут, что мистер Робинсон перебрался к своей жене. Mйnage а trois. Принц этого не потерпит.

Что мне делать? — спрашивала она себя.

В комнату вошла миссис Армистед. Она разрумянилась и тяжело дышала; она выглядела так, словно только что бежала.

— Мадам,— сказала она,— пришел лорд Мальден. Утрата в ужасе посмотрела на мистера Робинсона, но миссис

Армистед твердо произнесла:

— Я приглашу его.

— Значит, ты принимаешь мужчин в своей спальне?

— Не говори глупости. Я здесь не одна.

— Да, здесь твой муж, который тебя защитит. Ха-ха!

Миссис Армистед появилась с лордом Мальденом; он выглядел, как всегда, весьма элегантно в светло-коричневом бархатном камзоле, расшитом золотом. Поцеловав руку Утраты, он повернулся к мистеру Робинсону.

Как бы нагло ни держался последний перед приходом лорда Мальдена, он был подавлен изяществом костюма и манер гостя; поскольку лорд Мальден проявил исключительную вежливость — и интерес,— настроение Томаса полностью изменилось. Он обрадовался, что на него обратили внимание, стал заискивать.

Пока измученная Утрата лежала на подушках, мужчины беседовали, и вскоре лорд Мальден предложил мистеру Робинсону продолжить их занимательную беседу в каком-нибудь клубе.

Мистер Робинсон пришел в восторг, и мужчины покинули Утрату.

Когда они ушли, она воскликнула:

— О, какое везение! Я никогда не смогу достойно отблагодарить Мальдена. Этот мерзкий тип Робинсон ушел покорно, как ягненок.

Миссис Армистед невозмутимо заметила:

— Несомненно, нам повезло, что я застала лорда Мальдена дома.

— Ты?

— Да, мадам. Когда я поняла, что мистер Робинсон намерен остаться, я выскользнула из дома и отправилась на Дин-стрит. Как я сказала, лорд оказался у себя. Я сообщила ему, что мистер Робинсон находится здесь в дурном настроении, и попросила немедленно прийти и избавить нас от него. Что он и сделал. Он отведет его в какой-нибудь клуб или таверну и напоит спиртным. Думаю, сегодня вечером мы можем не беспокоиться из-за мистера Робинсона.

Утрата вздохнула. Она должна терпеть периодическую фамильярность Армистед; эта женщина была превосходной служанкой.

Инцидент напугал ее. Она понимала, что могло произойти в доме, если бы Армистед не проявила находчивость. Принц заметил подавленность Утраты и ласково пожурил ее.

— Ты выглядишь утомленной, мой ангел.

О Господи, подумала она и посмотрела в ближайшее зеркало.

Она заставила себя изобразить на лице улыбку, которая никого не могла обмануть.

Утрата меланхолична от природы, с легким недовольством подумал принц. Он сравнил ее со своей тетей; одна только мысль о герцогине Камберлендской заставила его улыбнуться. Она всегда умела развлечь принца. Она была весела постоянно и смешила его своими остротами до слез. А Джорджиана, прелестная герцогиня Девонширская? Его глаза потеплели. Она, несомненно, была красавицей. Конечно, Утрата — королева красоты, но она вечно грустна. Эта ее служанка, миссис Армистед... Он спросил вчера, как ее зовут, и она сделала такой чудесный реверанс... Он бы сказал, изящный. Такой реверанс сделал бы честь герцогине; к тому же она была красивой женщиной. Возможно, она не была его идеалом красоты; ему нравились эффектные женщины вроде Джорджианы, Анны Нортон... и Утраты, но в этой сдержанной женщине было нечто особое.

Вечер прошел хорошо. Принц получал удовольствие от розыгрышей, которыми славился Шеридан. Драматург был отличным человеком — принц полюбил его. Надо еще поискать такого друга, который мог бы сравниться с Фоксом или Шериданом. С ними он мог говорить бесконечно; во время бесед они поглощали спиртное, и принц уже научился пить не меньше их, то есть весьма много. Они никогда не надоедали ему, никогда не были печальными, делали занимательной любую тему. Они оба отличались цинизмом, однако умели быть душевными и преданными. Они проявляли эти качества в отношении принца Уэльского. Он всегда узнавал льстецов, но эти двое были его настоящими друзьями. Он не понимал ситуацию с американскими колониями, пока Фокс, Шеридан и Берк не разъяснили ее ему. Фокс возмущался тем, как справляется с ней Норт — а также король, потому что эти двое всегда действовали согласованно. Чем больше принц узнавал о государственных делах, тем сильнее его огорчало поведение отца. Он стал убежденным противником правительства, а значит, своего отца и Норта; принц решил занять сторону Фокса и вигов.

Это была прекрасная жизнь! Он сожалел о том, что Фред не может наслаждаться ею вместе с ним. Бедный Фред изучал армейскую науку! Осваивал оружие! Господи, Фокс показал ему, что слова — самое утонченное оружие на свете.

Азартные игры, бокс, скачки и общество красивой любовницы—вот лучшие удовольствия, которые может предложить жизнь; но, возможно, наибольшее наслаждение от получал в компании Фокса и Шеридана, когда слушал их просвещенную беседу, участвовал в ней, все сильнее расслабляясь к концу вечера. Иногда его мозг затуманивался после такого времяпрепровождения, и друзьям приходилось отвозить принца на Корк-стрит. Они делали это с предельной осторожностью и тактом, вспоминая при этом вслух подобные инциденты из своей молодости, чтобы он не стыдился того, что еще не научился пить, как подобает мужчине. Он не был глупцом. Он знал, что имеет дело с опытными, искушенными людьми, и радовался этому. Он хотел, чтобы его учили. Утрата ждет его... полная упреков. О да, она была полна упреков, пусть даже невысказанных. Он вспоминал меланхоличность Утраты. Он был готов поручиться за то, что его всегда оживленная тетя из Камберленд-хауса не ведала печали. И никого не упрекала. Почему Утрата вечно хмурится, когда кто-то рассказывает о проделках этого порочного распутника, дяди Камберленда?

Зазвучала музыка, и принца охватила гордость за Утрату, сидевшую за клавесином в прелестном розовом платье; она обладала красивым голосом. Хотя и не таким хорошим, как у жены Шеридана. Еще одно несчастное создание. Ни веселости, ни бодрости. Бедный Шерри! Но ему удавалось наслаждаться жизнью вопреки наличию такой жены. Она никогда не появлялась на их вечеринках. Он не мог представить ее здесь — разве что в такие моменты, когда она могла бы спеть для гостей. Но ему нравились веселые песни — вроде тех, что вставлял в свои пьесы Шерри. Элизабет Шеридан предпочитала серьезную музыку. Король восхищался этой женщиной, что уже о чем-то говорило.

Компания заявила, что принц должен спеть.

Его не пришлось долго упрашивать. Он спел один и с Утратой. В полной гармонии, подумал он. Как в нашей будущей жизни. Он уже забыл о том, что совсем недавно сожалел о меланхоличности Утраты и разочарованно сравнивал ее с другими женщинами.

А потом — партия в фараон. Утрата неодобрительно поджала губы. Ставки были очень высокими. Мистер Фокс всегда играл по-крупному; принц быстро потерял тысячу гиней.

Тысяча гиней. Что это такое по сравнению с общей суммой его долгов? Принцу Уэльскому не следует беспокоиться о деньгах. Так легко написать долговую расписку. Мистер Фокс делал это постоянно с такой же беззаботностью, как и принц.

После этого... беседа о политике; Камберленд-хаус и Девоншир-хаус являлись оплотами вигов; хозяйка дома могла быть уверена в успехе вечера, если ей удавалось разговорить мистера Фокса.

Он заговорил, конечно, об Америке, служившей в данный момент главным источником разногласий. Король не терпел точек зрения, отличных от его собственной. Так править страной нельзя. Даже если бы Георг Третий был самым блестящим лидером в мире — мистер Фокс весьма корректно дал понять, что это не так,— все равно такое поведение является пагубным. Правильные решения вырабатываются в ходе дискуссий и споров.

— Мы потеряем Америку,— заявил мистер Фокс,— и я скажу следующее: это послужит нам уроком. Нельзя было допускать этот конфликт с нашими братьями. Глупцы... глупцы... правят нами, определяют нашу политику и уничтожают могущество этой страны. Правительство должно уйти в отставку, пока не поздно. Надо спасать Англию.

Принц слушал, как зачарованный. Он знал, что в нем видят этого будущего спасителя. Получив власть, он предложит таким людям, как Фокс, Берк и Шеридан сформировать правительство; он не будет считать, что корона делает его высшим существом. Подумать только — королем был бестолковый старик, фермер, изготовитель пуговиц, домосед, человек, способный лишь зачинать детей и делать их. жизнь невыносимой своей нелепой и старомодной дисциплиной — дисциплиной, которую никогда не следовало вводить в моду.

Ничего, придет его день. Через три года он займет место в Палате лордов; за это время он освоит политическую науку под руководством прекрасного наставника — мистера Фокса.

Он заметил в дальнем углу комнаты Утрату и лорда Мальдена. Как красив Мальден! На нем был камзол, сшитый по последней моде. Принц залюбовался пуговицами нового фасона. Он не видел их прежде. Он подошел к этой паре; они были так увлечены беседой, что не услышали его шагов.

— Я никогда не сумею выразить мою благодарность вам... — говорила Утрата.

Тон ее голоса изумил принца.

В чем причина? Почему она должна быть так благодарна Мальдену? Лорд смотрел на нее с нежностью, возмутившей принца.

Они заметили его. Самая ласковая улыбка преобразила лицо Утраты.

— Надеюсь, Ваше Высочество получает удовольствие от сегодняшнего вечера.

Он тотчас восхитился Утратой. Она была такой хорошенькой; ее глаза светились любовью к нему. Она просто испытывала чувство благодарности к Мальдену. Разве не был он превосходным посланником принца в период его ухаживания за Утратой?

Принц ответил, что вечеринка прекрасна и ее необходимо повторять почаще. Особенно ему понравилось пение Утраты, он хотел бы снова услышать его.

Она запела во второй раз; потом они спели дуэтом.

Миссис Армистед пришла на улицу Сент-Джеймс, чтобы сообщить мистеру Фоксу о том, что мистер Робинсон явился к Утрате и досаждал ей.

— Я сходила за лордом Мальденом, который увел его. Этот пьяный тип не догадался, что мы хотим избавиться от него таким

способом. Он весьма охотно удалился, чтобы выпить со знатным лордом.

— Превосходно, моя дорогая Лиззи. Из тебя вышел бы отменный политик.

Она обрадовалась, услышав похвалу Фокса. Ей нужна была только одна награда — его одобрение. Она бы хотела служить ему — следить за тем, чтобы его белье было выстиранным, чтобы каждый день перед ним лежала свежая рубашка; она охотно стерла бы жирные пятна с его камзола.

— А как развиваются отношения наших любовников? Мне показалось, что у миссис Робинсон был не такой цветущий вид, как обычно.

— По-моему, мы входим в последнюю фазу.

— Правда?

— Вы огорчены?

— Нет, нет. Сначала я думал, что она способна оказать какое-то влияние, но потом понял, что ошибался.

— Значит, вам безразлично, продолжится или нет их роман?

Он покачал головой и задумался. Утрата была весьма желанной женщиной, но, несомненно, она могла бы интересовать его крайне недолго; однако какое-то время он был бы, несомненно, заинтригован. Его занимало то, как она идет по жизни; он хотел бы выяснить, что она за женщина на самом деле. Однако, вероятно, это не стоит его хлопот. Нет, для него не очень важно, продолжится ли их роман. Единственная опасность заключалась в том, что, отправив Утрату в отставку, принц мог увлечься кем-то способным влиять на него.

— Наверно, желательно, чтобы их отношения еще немного продлились.

Миссис Армистед кивнула. Она сделает все от нее зависящее. Мистер Фокс, конечно, понял, что ее быстрые действия позволили избежать беды.

Он действительно понял это. Он мог полагаться на нее. Интересно то, что они способны работать вместе.

Она рассказала ему о доме в Чертси. Он, разумеется, знал, как она заработала деньги на эту покупку. Он давал ей деловые советы, хотя его собственные финансовые дела находились в беспорядке.

— О, Лиззи, ты теперь состоятельная женщина. Собственница.

Он произнес это с насмешливым восхищением. Потом заговорил с ней об американской ситуации, весьма занимавшей его. Он считал, что потеря колоний приведет к падению правительства.

Она слушала, произносила умные реплики, а позже провела с ним час в постели.