Обратная сторона измены

Глава 19

Утыкаюсь лбом в стену. Так и стою. Ощущаю себя загнанным зверьком в капкане, когда любое движение причиняет еще большую боль.

— Мамочка! Мам! Что случилось?! — Агата дергает меня за рубашку.

Это выводит из ступора.

— Так… не очень хорошие новости, — присаживаюсь и обнимаю дочурку, прячу в ее волосах свое лицо.

Не хочу, чтобы она сейчас видела мои глаза.

— Я могу чем-то помочь? — серьезно так спрашивает, деловито.

— Ты уже помогаешь, бусинка!

— Не заметно. Мам, ты дрожишь, — она крепко обнимает меня ручками. — Что-то серьезное случилось? Расскажешь?

— Мы справимся, роднулька. Обязательно справимся! — говорю уже более бодро.

Мне нельзя раскисать. Я на это не имею права! У меня есть ради кого жить и бороться!

Только на данный момент я не знаю, как противостоять монстру.

Занимаюсь привычными утренними делами. Ванна, завтрак, сборы дочери в школу. Агата внимательно за мной наблюдает, каждый шаг считывает. Переживает. Как могу, пытаюсь ее успокоить, только ее не обмануть. Слишком крепка между нами связь.

— Мам, знаешь, я очень долго думала, как решить задачу на занятиях, — изрекает задумчиво, когда я везу ее в школу. — Всю голову сломала, — сводит бровки на переносице. — Потом отвлеклась, забылась, а решение нашлось! — поднимает указательный пальчик вверх. — Вот! И у тебя так будет!

— Спасибо, Бусинка! — в горле ком, глаза полны слез. Именно так и будет!

Остановившись у ворот школы, обнимаю Агатку крепко-крепко, вдыхаю ее запах.

— Помни, что мама тебя безумно любит! — шепчу.

— Ты только не плач. Я тоже тебя люблю! — сжимает мою руку.

— Не буду, — мотаю головой.

— Обещаешь?

— Да.

Проводив дочь, сажусь в машину и достаю телефон. Долго смотрю на аппарат. Не хочу звонить, но другого выхода сейчас нет.

Основная задача — помочь Косте. Отозвать своих нелюдей может только отец. Значит, надо временно согласиться на его условия. Усыпить его бдительность. Пусть думает, что я на все согласилась.

Когда с Костей все будет хорошо, мне легче будет думать, как найти уязвимые места монстра. А они у него точно есть.

Я все больше и больше сомневаюсь в правдивости их с мачехой рассказа. Зная методы моего папаши, мне даже думать страшно, что заставило мою маму отказаться от родной дочери.

Паники больше нет. В крови только холодная ярость.

Набираю номер отца. Не отвечает. И так несколько раз.

Ясно. Играет на моих нервах.

«Отстань от Кости. Пусть ему окажут медицинскую помощь. Я остаюсь».

Отправляю сообщение. Как же мерзко и гадко, что снова иду у него на поводу. Но тут надо действовать быстро, а другого выхода на данный момент нет.

Еду на работу. Впервые за долгое время с неохотой. Предстоит нелегкий разговор.

Сразу же иду к начальнику в кабинет.

— Добрый день, Карим! — шеф стоит у окна, реально как скала, свет собой загораживает.

— Добрый, Виктория! — смотрит пытливо, одними глазами спрашивает, чего это я приперлась.

— У меня к вам разговор… не очень приятный, — сажусь в кресло, так чувствую себя уверенней.

— Ты решила отказаться, — хриплый голос, до жути спокойный.

— Почему вы сделали такой вывод?

— У тебя все на лице написано, — держит руки за спиной и смотрит, так, что создается ощущение, будто меня рентгеновский аппарат сканирует.

— Я прошу отсрочку. Сложились обстоятельства… — как же сложно говорить под таким взглядом, — Так получилось, что я сейчас не могу уехать. Но я не отказываюсь… просто нужно время…

Я мямлю как школьница, еще и краснею.

— Какие обстоятельства?

— Семейные.

— Пробник мужика?

— Нет. С ним все.

Карим за долю секунды оказывается около меня.

— Посмотри мне в глаза, — очень тихо, но так, что ослушаться невозможно.

Вглядываюсь в его черную бездну. О чем думает шеф прочесть нереально, он держит взгляд, буквально гипнотизирует, так что забываю как дышать.

— Врешь, Виктория, — озвучивает свой вердикт.

— Я… нет… Карим… — понимаю, что не могу подобрать слов.

Да, с Денисом я разошлась, не собираюсь больше продолжать эту агонию, но ведь из сердца его не так просто вытравить, слишком глубоко он пророс в меня за эти годы.

— В данном случае причина действительно не он. Так кто? — Карим нависает надо мной скалой. — От тебя пахнет страхом. Кто тебя запугивает?