Обратная сторона измены

Глава 27

После его ухода, открываю настежь окна в кухне. Нечем дышать. Такое ощущение, то этим мерзким человеком пропиталось все вокруг.

Его уже нет, а дух его слишком явственно ощущаю. Слова не выходят из головы. Имею ли я право, подталкивать измученную жизнью женщину на очередные мучения ради своей выгоды?

На такую сделку с совестью я пойти не могу. Как бы сильно не хотела найти мать. Но я знаю, сколько всего в браке перенесла мать Дениса, и омрачать ей оставшиеся годы — я себе этого никогда не прощу.

Должен быть другой способ. Костя поправится, и мы с ним что-то придумаем. В то, что Денису удастся выведать информацию у отца, не верю.

Утро начинается неожиданно со звонка матери Дениса. Женщина слезно просит меня приехать. Соглашаюсь.

Не для того, чтобы ее переубедить насчет развода, а чтобы услышать ее. Возможно, она мне что-то расскажет. Но это скорее отговорки для меня самой, а по правде, мне просто хочется поддержать женщину. За годы брака, отец Дениса превратил Елену Эдуардовну в молчаливую домработницу, если не хуже.

В доме у них все должно было быть, как он сказал. Если он просит чай, то через тридцать секунд чашка должна дымиться перед его носом. Потому Елена Эдуардовна постоянно включала чайник, чтобы он не остывал.

Если найдет пылинку, то будет выедать мозг чайной ложкой, пока не доведет до слез. И так во всем.

Я еще удивляюсь, как она его столько лет терпела. Впрочем, сломленная, подавленная, у нее не было ни сил, ни воли сопротивляться.

Обещаю заехать к ней в обеденный перерыв. Отвожу дочурку в школу. Сегодня Агата молчалива. И только уже выходя из машины говорит:

— Мамочка, все обязательно будет хорошо!

— Непременно, бусинка! — киваю, глотая горький ком в горле.

Только она и есть у меня радость в жизни. Если бы не Агата, не представляю, как и для чего я бы жила. Эмоциональное состояние сегодня оставляет желать лучшего. Но я стараюсь отогнать невеселые мысли, погрузиться в работу. Это всегда помогало. И не попадаться на глаза Кариму. Начальник до сих пор на меня зол, ощущаю это, даже не видя его. Только не до злости его мне сейчас. С хаосом бы в жизни разобраться, унять сердце и уехать как можно дальше.

В обеденный перерыв еду к матери Дениса. Чем ближе подъезжаю, тем больше себя ругаю. Вот зачем я согласилась? Мне проблем мало? Боли? Нужна еще ее?

— Викуся, девочка моя! — Елена Эдуардовна тут же бросается мне на шею, расцеловывает меня в обе щеки. — Как же я рада тебя видеть.

— А я вас, — прохожу в квартиру, разуваюсь. — Хорошо выглядите.

Расставание с мужем удивительным образом пошло ей на пользу. Женщина посвежела, помолодела настолько, что кажется, пластику сделала. Даже осанка изменилась, спину ровно держит, в глазах блеск, улыбка не затравленная. И вот этого всего мне предлагают своими руками ее лишить? Нет, я на такое никогда не соглашусь.

— Выдохнула, доча. Так хорошо без этого тирана стало. Ой, — машет рукой, — Что это я тебя в коридоре держу. Идем на кухню. Я такой торт испекла!

— Он вернуться ведь хочет, — прохожу за ней, присаживаюсь за стол.

— Каждый день пишет, звонит, подарки шлет. Букеты огромные. Я их даже не принимаю, пусть свои веники любовницам дарит. С меня хватит. Такой груз с плеч сбросила, будто всю жизнь горбатой ходила, а тут горб на спине взял и отпал, — смеется.

— Я рада за вас. Еще многое впереди, Дина Эдуардовна. Главное — стойте на своем, не сдавайтесь. Он ведь и многое придумать способен, чтобы вас обратно заманить.

— Я уже не та клуша сопливая, которой всю жизнь была. Не переживай, Викуся. Я дам ему отпор, — слышу стальную решительность в голосе. — Ты кушать будешь? У меня блинчики есть с мяском, капустой и сладкие с вишней.

— Нет спасибо, — аппетита у меня нет. — Кофе можно.

Голова с утра тяжелая, а периодически перед глазами круги, словно только что на качелях каталась.

— Тогда кофе с тортиком. Попробуешь, я по новому рецепту пекла, — суетится, достает торт из холодильника, чашки.

— Не утруждайте себя, Елена Эдуардовна.

— У меня за вас с Денисом сердце болит. Вину свою чувствую. Ты к нам приходила, так помощи просила. А этот деспот на сторону твоего папаши встал. И чем и не угодил ваш союз? Ведь уже сколько лет вы вместе на тот момент были, — делает кофе и тяжело вздыхает.

— Это дела давно минувших дней. Сейчас уже ничего не вернуть.

— Зря ты так, Викуся. Если есть любовь, то все возможно, — ставит передо мной ароматный напиток и большой кусок торта, покрытый белой глазурью. — И доча у вас есть.

— У Дениса законный наследник скоро будет.

— Не глупи. Не его это ребенок! Материнское сердце не обманешь! — восклицает с запалом.

— Вы снова за свое. Не стоит.

— Знаешь, моя дорогая, какую мы трагедию пережили. Вот там уже действительно ничего не исправить, не вернуть, — при этих словах, лицо женщины мгновенно сереет. — Я думала, уже себя не соберу. Но как-то смогла, хотя болеть будет до конца жизни. Но смотреть, как на глазах мой сын, девушка, которая мне как дочь, вот так вот рушат свои жизни — это еще одна боль. Сколько можно! Викуся?! Сколько?! Я так хочу для вас счастья! — закрывает лицо руками и плачет.

— Елена Едуардовна, ну что вы! — резко вскакиваю со стула, хочу ее обнять. Но не дохожу, перед глазами все плывет, голова кругом, во рту сухость, тело слабеет. Хватаюсь за стол.

— Викуся, что с тобой? — с тревогой спрашивает мать Дениса.

А мне еще хуже становится, от догадки, которая в мозгу яркой вспышкой искрится. Иду к своей сумочке. Дрожащей рукой достаю телефон. Открываю приложение своего женского цикла… задержка две недели…