Очарованная невеста

Глава 16

Далеко к югу, в пустынном пограничном графстве Эр, рассветные лучи разогнали сумрак ночи, которая была там столь же беспокойной, как и в Глен-Чалиш. По длинным коридорам замка Аберкрэйг сонно бродили слуги, зажигая свечи в канделябрах и отдергивая тяжелые занавеси. Седой управляющий вышел в зал, чтобы отпереть входную дверь: это тоже входило в утренний ритуал. За ним семенила нетерпеливо позвякивающая ключами экономка.

— Я пойду на кухню, мистер Бенниш. Его светлость вскоре прикажет подавать завтрак.

Управляющий что-то проворчал в знак согласия. Как только гулкие шаги экономки затихли в отдалении, раздался громкий звон колокольчика. Мордарт Бенниш снова заворчал и, подволакивая ногу, двинулся по коридору на зов хозяина.

В восточном крыле замка царила ледяная стужа. Ветхие тростниковые тюфяки нисколько не согревали камень, а занавески колыхались от сквозняков. Ветер, дувший с пограничных холмов Эра, порой был настолько сильным, что мог разбить открытое окно, поэтому лорд Аберкрэйг не желал рисковать и тратиться на драгоценное стекло.

Когда Мордарт Бенниш шаркая, вошел в спальню, граф Аберкрэйг уже завершал свой утренний туалет. Окончив бриться, он насухо вытер полотенцем подбородок и вздрогнул от холода.

— Доброе утро, ваша светлость.

— А, Бенниш!

— Миссис Твидхэм приготовила завтрак. Чай уже несут.

— Знаю, знаю. Я не затем звонил. Я проснулся посреди ночи и с тех пор глаз не сомкнул.

Бенниш придал своему лицу подобающее моменту сочувственное выражение.

— Снова желудок, милорд?

— Нет, при чем здесь желудок! Всему виной эта чертова Маккензи, что написала мне о моем племяннике! Я полночи пролежал без сна, думая, что бы предпринять, и, похоже, придумал.

Малькольм Колбэйн Камерон, четвертый граф Аберкрэйг, был мужчиной огромного роста с мощными плечами и густой гривой черных волос, нисколько не поседевших, несмотря на его преклонный возраст. Как и у его племянника, Тора Камерона, у него были пронзительные голубые глаза и римский нос. Но если у Тора в глазах светились дерзость и тайная воля к жизни, то глаза его дяди были холодны и невыразительны.

Граф Аберкрэйг был жестким и непреклонным человеком, принципиально не проявлявшим ни к кому милосердия. Он не щадил ни слуг, ни своих жен (к настоящему времени все они уже умерли), не говоря уже о своем последнем оставшемся в живых родственнике — Торе, единственном сыне его покойного брата Тарквина.

Письмо от Миллисенты Маккензи застало Малькольма Камерона врасплох. Он-то думал, что его племянника благополучно доставили в колонию, где он уже с Божьей помощью давно скончался. Известие о том, что Тор не только остался в Шотландии, но и удачно женился на какой-то богатой наследнице, повергло Малькольма в уныние.

Миллисента Маккензи разыскала Малькольма Камерона, наведя справки в Коукаддене. От разговорчивых тюремщиков она узнала множество любопытных фактов. В отличие от Джуэл Миллисента теперь была осведомлена о деталях ареста Тора: его осудили за то, что он в одном из пабов в Глазго поссорился с племянником некоего лорда Карстэрза Маклина, старого и влиятельного друга Малькольма Колбэйна Камерона. И ссора эта не была случайной. Изрядно выпивший юный Маклин отлично знал, как уязвить наследника Аберкрэйга, и оскорбительные слова задиры взбесили Тора настолько, что он сломал Маклину челюсть и едва не убил его, на что, кстати, очень надеялся Малькольм.

Как и было рассчитано, Тора немедленно бросили в тюрьму, Щедро подмаслив судью, Малькольм добился сурового приговора: его племяннику была обеспечена ссылка в колонию. Все поклялись хранить это дело в тайне, но благодаря этому болвану-тюремщику Миллисенте Маккензи удалось установить причастность лорда Аберкрэйга к неприятностям в жизни Тора.

Прочитав письмо, Малькольм решил, что миссис Маккензи — дьявольски хитрая дама. Заинтересовавшись, он немедленно написал ответ с просьбой не прерывать переписку. Миллисента откликнулась, подробно разъяснив ему ситуацию с Тором и намекнув, что избавиться от него раз и навсегда было бы лучшим выходом из положения.

В размышлениях об этом и прошла бессонная ночь. Малькольм много лет строил планы отнятия у своего старшего брата Тарквина замка Аберкрэйг и богатых земель. И теперь, когда ему это удалось, он не собирался выпускать из рук свое приобретение. Ведь Малькольм с детства был убежден в том, что именно он является законным наследником Аберкрэйга, тем более что Тарквин оказался пустым фантазером и сторонником якобитов. Однако Тарквин был старшим сыном в семье, и право наследования принадлежало ему.

Малькольм, всегда считавший себя более умным и достойным, чем Тарквин, в юности столкнулся с ужасной перспективой небогатого жизненного выбора, остававшегося на долю младших сыновей: или военная карьера, или церковь. Физический труд был ему противен, поэтому Малькольм предпочел религиозную карьеру и даже преуспел на этом поприще, заняв видное положение в местной церковной иерархии. Но, в конце концов, он лишился всего, уличенный в незаконном сожительстве с дочерью епископа. Опозоренный, он вернулся в Аберкрэйг и обнаружил, что его брат Тарквин женился на дочери богатого шотландского графа, чей титул достался ему после смерти старика тестя. В отсутствие Малькольма пастбища Аберкрэйга стали еще обширнее, и теперь Тарквин владел лучшими во всей Шотландии эрширскими быками. Кроме того, у него были дети: сын, которым он по праву гордился, и прелестная дочка Сесилия. Вот-вот должен был родиться третий ребенок. Короче говоря, жизнь Тарквина оказалась столь же спокойной и благоустроенной, сколь судьба его брата злосчастной и неудачной.

Вскоре из Франции явился принц Карл Эдуард Стюарт, претендовавший на шотландский трон. Малькольм немедленно ухватился за возможность силой вырвать у судьбы ее дары; учитывая тяжелые времена и наивность Тарквина, сделать это было совсем не сложно. Благодаря влиятельным друзьям из английского парламента, Малькольм без труда добился, чтобы англичане, явившиеся в Аберкрэйг после поражения принца, казнили Тарквина и убили его беременную жену и дочь.

К несчастью для Малькольма, юный Торанс Бан Камерон пережил ужасную резню при Куллодене и вернулся в Аберкрэйг. Узнав о том, что случилось с его родными, парень был вынужден бежать на континент, оставив Аберкрэйг Малькольму. С тех пор Малькольм наслаждался своей неоспоримой властью над Аберкрэйгом. Неудивительно, что он так расстроился, узнав о том, что Тор вернулся из американских колоний, получив от короля прощение.

Чтобы не лишиться своих владений, Малькольму пришлось действовать очень быстро. Когда Тор оказался в Коукаддене, Малькольм уж было совсем успокоился. Однако фортуна вновь улыбнулась его племяннику. Но теперь Малькольм не хотел оставить ему ни малейшего шанса. Он собирался раз и навсегда вырвать эту чертову занозу из своей пятки. В лице Миллисенты Маккензи он обрел неожиданного союзника.

— Бенниш, — повторил Малькольм, отшвырнув полотенце и окинув управляющего подозрительным взглядом. — Я думал всю ночь, Вот, держи. — Вручив управляющему стопку исписанных бумаг, он вкратце изложил свои планы.

Старик внимательно слушал, кивая время от времени. Затем он выпрямился и спрятал бумаги за отворот плаща.

— Я передам это кому следует еще до полудня, — пообещал он.

— Не забудь! — отозвался Малькольм. — А вот и Бурфорд с моим чаем. Где ты там возился, лентяй? Смотри, если чай остыл, я дам тебе такого пинка, что не успеешь и глазом моргнуть, как снова окажешься на кухне. Ну же, Бенниш! Что ты стоишь? Пошевеливайся!

Мордарт Бенниш, нахмурившись, повернулся и вышел за дверь.

В Драмкорри же за завтраком Джуэл отхлебывала маленькими глотками чай и то и дело протирала глаза. Это была уже третья чашка, но и с ее помощью бедняжке все никак не удавалось стряхнуть с себя сонливость. Ясно, что в ее возрасте трудно было выспаться, как следует на узенькой выдвижной кроватке, принадлежавшей Анни. Сколько уже ночей она провела на ней? Шесть? Семь? Нет, пора возвращаться в собственную постель! Но прежде для большей безопасности надо поставить на дверь спальни засов.

При этой мысли Джуэл поморщилась. Безопасность? От внимания со стороны собственного мужа? Да ведь Тор почти не бывал дома! Если он не торчал от рассвета до заката в поле, то работал на заводе или часами пропадал на ферме старого Энгуса Маккензи. Но хуже всего было, когда он ездил в Чалиш-Хаус, где, как заметила Джуэл, он стал задерживаться все чаще.

— Мне все равно, — вслух сказала Джуэл самой себе. Конечно, ей было далеко не все равно, но признавать этого она не хотела.

Когда вчера вечером Руан неосмотрительно заглянул к ней в гости, Джуэл попыталась выудить у него нужные сведения. Хотя она расспрашивала его очень старательно (скрывая при этом, конечно, свою заинтересованность), все же выведать ей ничего не удалось.

Ей так и хотелось завизжать: «Он спит с твоей сестрой?!» — но гордость, да и по-человечески понятное нежелание знать правду заставили ее сдержаться.

А после она металась и ворочалась всю ночь на чердаке в неудобной кровати Анни. О Боже, влюбиться — это так ужасно! Джуэл хотелось вернуть сердцем, потому что ненавидеть его было гораздо легче, чем любить.

Анни принесла второй чайник и ушла на кухню. И тут в столовой неожиданно появился Тор. Джуэл сразу же заметила, что он выглядит таким же усталым и бледным, как и она сама. Но вместо того чтобы втайне обрадоваться этому, она внезапно рассердилась. Так ему и надо за то, что торчит целыми днями в Чалиш-Хаусе!

Сдержанно кивнув ей, Тор уселся за стол. Джуэл наблюдала, как он намазывает маслом булочку и кладет сверху ежевичный джем. Любопытство и желание сказать ему что-нибудь обидное заставили ее нарушить тишину.

— Я и не знала, что ты уже вернулся.

— Я вернулся еще вчера вечером.

— Да? А я даже понятия об этом не имела. Когда же ты пришел?

— В двенадцать, — задумавшись на мгновение, ответил Тор.

— Рановато!

Тор нахмурился.

— Я бы не сказал.

— Во всяком случае, это гораздо раньше, чем в три или четыре утра.

Тор нахмурился еще сильнее.

— Следишь за мной?

— Да, и тебе это отлично известно.

— Ай-ай-ай! Роль мегеры тебе не к лицу, моя дорогая.

— Зато тебе очень подходит роль волокиты.

Тор отложил нож. Джуэл поставила на стол чашку. Оба яростно уставились друг на друга.

— Да будет тебе известно, — ледяным тоном произнес наконец Тор, — что только из-за тебя я все время торчу в Чалиш-Хаусе.

Джуэл скрыла обиду за горьким смехом.

— О, это мне известно! Ты уже много недель не спишь со мной.

— А ты соскучилась? — язвительно поинтересовался Тор.

Джуэл фыркнула с отвращением. Тор отодвинул стул и поднялся.

— Все понятно, — устало проговорил он. — Я уезжаю.

— Опять в Чалиш-Хаус?

Голубые глаза Тора впились в ее лицо словно кинжалы.

— Подумай-ка получше.

— А куда тебе еще ехать?

— Пока не знаю. Должно быть, в Эдинбург.

Джуэл едва не задохнулась от неожиданности, хотя выражение ее лица осталось прежним.

— Ты не посмеешь!

— Видишь ли, я предпочту пойти на риск попасть в колонию или даже на виселицу, чем остаться здесь еще хоть на один час.

Джуэл спрятала руки под столом, чтобы Тор не заметил, как они дрожат.

— Ты действительно этого хочешь?

— Всей душой.

Джуэл презрительно склонила голову набок.

— Что ж, катись на все четыре стороны! Скатертью дорожка!

— Значит, ты отпускаешь меня? — недоверчиво переспросил Тор. — Освобождаешь от службы? Джуэл молча кивнула.

— Такой случай упустил бы только дурак, — заметил Тор. — А я не дурак и никогда им не был. — Не добавив больше ни слова, он неторопливо вышел из комнаты.

Через десять минут он вышел из своей спальни с тяжелым плащом, перчатками и небольшой кожаной сумкой.

— Надеюсь, ты не станешь возражать, — обратился он к Джуэл, ожидавшей его в зале. — В горах будет холодно, и мне это может понадобиться. Когда я доберусь до Эдинбурга, все пришлю обратно.

— Можешь не присылать, — холодно ответила Джуэл.

— Нет-нет! Я пришел сюда с пустыми руками, и уйти хочу так же.

Джуэл бросила на него робкий взгляд.

— Значит, ты действительно уезжаешь?

— Да.

— Я так и поняла. И уже попросила Пирса оседлать для тебя лошадь.

— Очень мило с твоей стороны. Лошадь я тоже верну.

Джуэл пожала плечами.

— Как хочешь.

— Нет смысла тратить время на долгие прощания, — сказал Тор.

— Верно, — согласилась Джуэл.

Они обменялись мрачными взглядами. Лицо Джуэл превратилось в застывшую маску. Тор поджал губы, повернулся и вышел во двор.

Вот и все.

Джуэл стояла в дверях, стараясь удержать предательские слезы.

Анни Брустер увидела из кухонного окна, как Тор сел на лошадь и ускакал прочь. «Дураки! — яростно воскликнула она про себя. — Избалованные, упрямые болваны!»

Тайки стоял в дверях конюшни и тоже наблюдал эту сцену. Когда всадник и лошадь исчезли в облаке пыли, он отвернулся и снова принялся за работу.

Не прошло и пяти минут, как Джуэл появилась на пороге конюшни. Взглянув на нее, Тайки с трудом подавил улыбку при виде ее наряда — сапог и охотничьего костюма. Похоже, девушка переодевалась в спешке, поскольку не все пуговицы на костюме были застегнуты, а шляпа сидела косо.

— Тайки! Приготовь мне Драма!

Тайки протянул руку к седлу.

Джуэл прекрасно знала, что Тайки поедет за ней следом, и не стала его дожидаться. Как только он подсадил ее на широкую спину лошади, она ударила шпорами и как стрела пронеслась через двор.

Джуэл не сомневалась, что Тор избрал западную дорогу, которая вела через деревушку Чалиш. Чтобы нагнать его, придется поспешить. Он отправился на единственной из упряжных лошадей, привыкшей к седлу. Это был крупный жеребец по имени Лэдди, куда более быстрый, нежели тяжеловесный Драм.

— Давай, давай скорей, — шептала Джуэл на ухо своему скакуну.

Она знала, что за деревней будет развилка. Хотя обе дороги вели на юг, к горам Эрд, они проходили совершенно разными маршрутами, и понять, какую из них выберет Тор, будет невозможно. От страха у Джуэл колотилось сердце. Если она не нагонит Тора до развилки, то ей ни за что не догадаться, на какую дорогу он свернул. И тогда она уже не встретится с ним никогда.

Мысль об этом была невыносима.

Джуэл принялась безжалостно стегать бедного Драма плеткой, пока тот не перешел на галоп. Но, добравшись до деревни и миновав ее, она так и не увидела Тора. Заранее решив, какую дорогу выбрать из двух, Джуэл поехала по юго-западному пути и промчалась во весь опор через пустынное болото. Прищурившись от бьющего в лицо ветра, она различила вдали узкую тропинку. Но на дороге не было ни души, и Джуэл уже начала сходить с ума от страха. Куда, черт возьми, он запропастился? Неужели выбрал другую дорогу? Что, если она так и не догонит его?!

Джуэл упрямо отбросила эту ужасную мысль. Пригнувшись в седле, она продолжала подгонять Драма. «Если я догоню его, — решила она, — я тут же попрошу у него прощения. Скажу ему, что сделаю все возможное, чтобы нам было хорошо вместе. Лишь бы только он остался!»

Внезапно внимание ее привлекло какое-то движение на дальнем краю болота. За частым ельником, окаймлявшим огромную пустошь, показался скачущий ей навстречу всадник. Джуэл почувствовала, что на глаза ей наворачиваются слезы облегчения, Тор повернул! Он едет обратно!

Драм навострил уши и заржал. И в тот же миг Джуэл увидела, как из-за деревьев следом за первым всадником показались еще трое. Выпрямившись в седле, она приставила ладонь козырьком к глазам и присмотрелась повнимательнее. Что за черт?..

В этих краях незнакомцы появлялись редко. Просто ни у кого не находилось причин забираться в такую глушь, как Глен-Чалиш. Когда всадники подъехали ближе, Джуэл задохнулась от изумления: на них были пледы, запрещенные после восстания сорок пятого года. А мгновение спустя она различила и цвета пледов: зеленый, красный, желтый и черный. Это были цвета Камеронов!

Сердце ее чуть не выскочило из груди. Она резко дернула на себя поводья, заставив Драма остановиться. Что-то здесь не так. Джуэл знала всех жителей Глен-Чалиш. Единственные Камероны в окрестностях жили в трех днях пути на восток и носили пледы цветов Камерона из Кинтоша, с которыми состояли в отдаленном родстве. Кто же тогда эти люди и почему они так дерзко нарушают закон?

Всадники были уже достаточно близко, чтобы разглядеть их. Джуэл никого не узнала, и ей стало еще тревожнее. Во главе небольшого отряда скакал высокий бородатый мужчина; подъехав поближе, он помахал Джуэл рукой.

— Мы ищем Камерона из Драмкорри! — проревел он. — Вы его знаете?

От страха у Джуэл засосало под ложечкой.

— Да! Он проехал в ту сторону, откуда вы появились, меньше получаса назад! Вы наверняка должны были встретиться с ним!

Перейдя с галопа на рысь, а затем на шаг, всадники окружили ее с четырех сторон. Драм нервно забил копытом. Бородач наклонился к Джуэл.

— Откуда вам известен Камерон из Драмкорри?

— Он мой муж. — Джуэл постаралась скрыть охвативший ее страх. — Что вам от него нужно? Что-то случилось?

— Да. — Многозначительно произнес всадник. — Мы ехали за вами, мэм.

— Зачем? С ним… с ним что-то случилось?

— Боюсь, что да, мэм.

— Что? Ответьте, прошу вас.

— Вы все увидите сами, мэм, — мрачно ответил он.

Джуэл едва сдерживала ужас.

— Что вы имеете в виду? С ним произошел несчастный случай? Где он?

— Будьте так любезны, мэм, поезжайте вперед.

Не тратя больше времени на расспросы, Джуэл стегнула Драма плеткой и галопом помчалась следом за незнакомцами.