Очаровательное зло

1

Дверь комнаты с шумом распахнулась.

— Ты закончишь когда-нибудь возиться с моим платьем? На дворе уже вечер! — ворчливо осведомилась Шарлотта.

Ее кузина Мелинда подняла глаза от вышивки, которую делала на бальном платье из розовой тафты.

— Скоро, Шарлотта, — тихо ответила она, — просто я не могла заняться этим раньше.

— Ты не сделала этого раньше потому, что провозилась в конюшне со своей лошадью, — напустилась Шарлотта. — Если это будет продолжаться, Мелинда, я попрошу папу прекратить твои прогулки верхом, тогда у тебя будет больше времени на домашние дела.

— О, ты не поступишь так жестоко! — воскликнула Мелинда.

— Жестоко? — возмутилась кузина. — Вряд ли ты можешь пожаловаться на жестокость с моей стороны. Сара Овингтон недавно рассказывала, что у них, из милости, тоже живут бедные родственники, но они даже за стол их с собой не сажают.

— Ты очень добра ко мне, Шарлотта, — пролепетала Мелинда, — мне очень жаль, что я запоздала с твоим платьем. Все из-за того, что Флэш совсем отказывался есть. Конечно, когда я пришла на конюшню…

— Ты совершенно невыносима со своим дурацким конем, — раздраженно бросила Шарлотта. — Не понимаю, почему папа разрешает тебе занимать место в конюшне, когда там и нашим-то лошадям тесно.

— О, Шарлотта, пожалуйста, не говори так при дяде Гекторе! — взмолилась Мелинда. — Я буду делать все, как ты прикажешь, я день и ночь буду вышивать тебе платья, я вышью их от воротника до подола, только не внушай ему, что бедный Флэш мешает.

От волнения голос Мелинды дрожал, а глаза были полны слез. Шарлотта несколько мгновений смотрела на нее пристально и враждебно и вдруг неожиданно смягчилась:

— Извини меня, Мелинда. Я постараюсь быть добрее к тебе. Я совсем не хотела на тебя нападать, но меня опять отругал папа.

— Из-за чего же на этот раз? — участливо спросила Мелинда.

— Из-за тебя! — ответила кузина и, подражая голосу отца, произнесла: «Почему ты никогда не бываешь такой же аккуратной и нарядной, как Мелинда? Почему все на тебе сидит так скверно, а она, даже в своих старых платьях, выглядит элегантной?»

— Не могу поверить, что дядя Гектор так сказал!

— Вот именно так он и говорил, — упрямо заявила Шарлотта. — Более того, мама говорит то же самое, а ведь ты прекрасно знаешь, что она не любит тебя.

— Да, это я знаю, — со вздохом согласилась Мелинда. — Я делала все, чтобы понравиться тете Маргарет, но напрасно.

— Это не зависит от того, что ты делаешь, — с вызовом заметила Шарлотта, — все дело в том, как ты выглядишь. Я прекрасно понимаю, почему маме не нравится, что ты живешь у нас. Она хочет выдать меня замуж, а все мужчины, бывающие у нас в доме, смотрят только на тебя.

— Но ведь это глупо, Шарлотта! Тебе только так кажется! Вот капитан Пэрри, например, всю прошлую неделю не сводил с тебя глаз. Ты сама говорила, что он ни на шаг не отходил от тебя во время пикника в парке.

— Да, так было до тех пор, пока он не увидел тебя, — огрызнулась Шарлотта и схватила кузину за руку. — Подойди сюда и посмотри сама, что я имею в виду.

— Что ты делаешь? — воскликнула Мелинда. — О, аккуратнее, здесь же твое платье! Вышить другое я уже не успею!

Но Шарлотта уже упрямо тащила свою кузину через всю комнату к большому зеркалу в раме из красного дерева. Платье из розовой тафты все-таки оказалось на полу.

— Смотри! — приказала она. — Смотри сейчас же!

Мелинда подчинилась. Ужасающую разницу между отражениями обеих сестер в зеркале мог не заметить только слепой.

Шарлота была приземиста и склонна к полноте, из-за чрезмерного пристрастия к пудингу и шоколаду, которые она поглощала в несметных количествах. Ее жидкие неопределенного серо-коричневого цвета волосы, несмотря на постоянные заботы парикмахера, всегда имели какой-то неопрятный вид. У девушки были довольно милые черты лица, но в глазах и в очертании губ со слишком сильно опущенными уголками (следствие постоянного недовольства и жалоб) было что-то неприятное. Нельзя сказать, чтобы у нее вовсе отсутствовало чувство юмора, но улыбаться ей мешало неизбывное чувство зависти к своей кузине.

У миниатюрной, стройной Мелинды были тонкие точеные руки с белой бархатной кожей и длинными красивыми пальцами. Двигалась она так легко и грациозно, что казалась неким эфирным созданием. Ее овальное милое лицо светилось сердечностью и теплотой. Портрет довершали огромные синие глаза, окруженные длинными темными ресницами и великолепные, цвета спелой пшеницы волосы, спадавшие на плечи мягкими чудными локонами — наследство ирландских предков.

— Теперь видишь? — зло спросила Шарлотта.

Мелинда даже слишком хорошо это видела и поспешно отвернулась от зеркала. Она прекрасно понимала, почему в порыве гнева Шарлота называла ее «кукушонком в гнезде».

— Моя мама всегда говорила, что нельзя сравнивать людей по внешности, — тихим голосом сказала Мелинда. — Каждый хорош по-своему. Ты, например, прекрасно владеешь иностранными языками, и твои акварели гораздо лучше моих.

— Кому нужны мои акварели! — с горечью воскликнула Шарлота.

Мелинда вернулась к окну и подняла с пола свою упавшую работу.

— Через пять минут все будет готово, — словно утешая кузину, сказала она. — На вечере у леди Уитеринг ты будешь выглядеть очаровательно. Может быть, там будет и капитан Пэрри: ты ведь знаешь, что меня не пригласили.

— Тебя приглашали, — бесцеремонно возразила Шарлотта, — но мама ответила, что тебя не будет вечером дома.

Губы Мелинды дрогнули, но она сдержалась.

— Тетя Маргарет поступила совершенно правильно, ведь мне даже надеть нечего…

— Попроси папу купить тебе новое вечернее платье.

— Нет, я ведь все еще в трауре, — возразила Мелинда.

— Неправда, и ты сама это отлично знаешь, — отрезала Шарлотта. — Ты все время ходишь в сером и темном только из-за маминых опасений, что если тебя одеть во что-нибудь яркое и нарядное, то в мою сторону вообще никто не посмотрит.

— О, Шарлотта, дорогая, мне так жаль! Ты ведь прекрасно знаешь, что я совершенно не стараюсь привлекать к себе внимание.

— Знаю, но это еще хуже, — ответила Шарлотта и вновь повернулась к зеркалу. — Я должна похудеть! Но мне ненавистна мысль о том, что придется отказаться от пудинга, который так прекрасно готовит наш повар, и от его прелестных хрустящих булочек тоже… Иногда я совершенно не понимаю, зачем нужно привлекать внимание мужчин, но чего только не сделаешь, чтобы выйти замуж!

— Не думаю, что я смогу выйти замуж, — с печаль ной улыбкой сказала Мелинда. — Кому нужна бедная девушка без гроша за душой?

— Не понимаю, почему твой отец был так беспечен и расточителен, — сказала Шарлотта. — Как же ты жила до того, как погибли твои родители?

— В относительном достатке, — ответила Мелинда. — У нас был дом, сад, прислуга… Никто и не думал, что мы можем вдруг разориться. Но папа, к сожалению, мало заботился об оплате счетов.

— Мои родители были страшно возмущены, когда узнали о его долгах, — с искренним негодованием сказала Шарлотта. — Но папа сразу понял, что никто не согласится взять к себе сироту без всяких средств к существованию, и ты стала жить у нас.

— Я не хотела быть в тягость, — вздохнула Мелинда, — и настаивала, чтобы меня взяли как гувернантку или компаньонку.

— Папа ни за что не согласится на такое! — заявила Шарлотта. — Соседи могут подумать, что он не в состоянии прокормить свою единственную племянницу, а он очень печется о том, что думают о нем в округе… Как же скверно, Мелинда, что ты такая красавица!

— Не такая уж я и красавица, — поспешно перебила ее Мелинда, — просто ты крупнее меня, Шарлотта.

— Нет, ты очень красива! — настаивала Шарлотта. — Знаешь, что позавчера сказал о тебе лорд Овингтон? Разумеется, он и не подозревал, что я могу услышать… Он сказал полковнику Джиллингхему: «Похоже, племянница Гектора растет красавицей. Если он не будет за ней присматривать, то в самом скором будущем не оберется хлопот.

— Неужели лорд Овингтон так сказал? — воскликнула Мелинда.

— Да, именно так. Я не хотела тебе этого говорить, но ты же знаешь, у меня совершенно нет от тебя секретов…

— И что же ответил полковник Джиллингхем? — спросила Мелинда. — В этом человеке есть что-то ужасное. Когда он смотрит на меня, то мне становится жутко. Он кажется мне дьяволом в человеческом облике.

— Ну, Мелинда, ты преувеличиваешь! — воскликнула Шарлотта. — Полковник просто старый чудак и старинный папин друг. Они вместе охотятся и, к великой досаде мамы, ночи напролет просиживают в библиотеке. Он так же скучен, как и остальные папины друзья.

— Нет, мне он правда не нравится, — настаивала Мелинда, — но ты не сказала, что же он ответил лорду Овингтону.

— Не уверена, что расслышала все правильно, но мне показалось вот что: «Я и сам думаю точно так же. Если представится случай, эта молодая кобылка себя покажет!»

— Как он смел говорить обо мне в таком тоне? — взорвалась Мелинда. Щеки ее запылали, а в глазах сверкнул гнев.

— Не обращай внимания! — рассмеялась Шарлотта. — Зря я тебе все это рассказала. Я ведь подслушивала в надежде услышать какой-нибудь комплимент в свой адрес.

— Уверена, что сегодня вечером в комплиментах недостатка не будет, — убежденно сказала Мелинда. — Вот и все, твое платье готово, и ты, Шарлотта, будешь выглядеть в нем просто потрясающе!

— Мама всегда говорит, что ничего так не привлекает внимание к девушке, как нарядное вечернее платье, — согласилась та. Она ненадолго умолкла, а затем задумчиво добавила: — Интересно, нравится ли капитану Пэрри розовый цвет?..

В дверь постучали.

— Войдите! — сказала Мелинда.

В комнату вошла горничная.

— Сэр Гектор просит мисс Мелинду спуститься в библиотеку.

Девушки с удивлением переглянулись.

— Что могло случиться? — недоуменно спросила Мелинда. — Шарлотта! Ты ничего не говорила ему о моем Флэше?

— Нет, конечно же, я ничего не говорила, — ответила кузина. — Я просто дразнила тебя.

— Но зачем тогда он хочет меня видеть? — недоумевала Мелинда. — Это очень странно!

— Ну ладно, я, пожалуй, пойду переодеваться, — сказала Шарлотта. — Зайди потом ко мне и расскажи, что он хотел. Надеюсь, со мной все это никак не связано.

Мелинда ничего не ответила. Она посмотрела на себя в зеркало: ее хорошенькое личико было бледным и обеспокоенным. Девушка поправила волосы и белый крахмальный воротник своего платья из серой фланели. Платье было совсем простое (чтобы не сказать унылое), сшитое без малейшей попытки хоть в какой-то степени следовать моде. Однако даже в таком наряде Мелинда выглядела куда грациознее и элегантнее своей кузины.

Подойдя к двери библиотеки, она на мгновение замерла и сделала глубокий вдох. Сказав себе, что бояться не стоит, девушка надавила на ручку и вошла в комнату.

— Вы посылали за мной, дядя Гектор?

Ее голос звучал так тихо, что совершенно терялся в этом просторном зале с персидскими коврами, бархатными портьерами и высокими, в старинном стиле, книжными полками вдоль стен.

Сэр Гектор Стэнион поднялся из-за письменного стола и подошел к камину. Это был весьма крупный мужчина лет пятидесяти. От его густого раскатистого голоса, казалось, дрожали подвески хрустальной люстры.

— Входи, Мелинда. Мне надо поговорить с тобой.

Прикрыв за собой дверь, Мелинда подошла к дяде. Сэр Гектор смотрел на нее сверху вниз с каким-то странным выражением лица.

— Сколько тебе лет, Мелинда?

— Восемнадцать… дядя Гектор.

— И ты живешь у нас уже почти год?

— Д-да, дядя Гектор. С тех пор как… как погибли мои родители, и вы столь великодушно приютили меня.

— Я уже раскаиваюсь в этом, — резко ответил сэр Гектор. — Вынужден заметить, Мелинда, за этот год я не раз подумал, что это было ошибкой с моей стороны. Ты оказалась совсем не тем человеком, которого я хотел бы видеть компаньонкой для Шарлотты.

— Мне очень жаль, — сокрушенно сказала Мелинда. — Я люблю Шарлотту, и мне кажется, она тоже меня любит.

— Ты на нее дурно влияешь, — прогудел сэр Гектор. — Вчера Шарлотта стала мне возражать. Еще год назад она ни за что не посмела бы так поступить. Это твое влияние, Мелинда. В тебе слишком много дерзости.

— Я… я стараюсь вести себя как можно скромнее, — дрожа и старательно подбирая слова, пролепетала Мелинда.

— Не очень-то успешно, — мрачно заметил сэр Гектор.

— Очень жаль, я так стараюсь угодить вам и тете Маргарет!

— Ты просто обязана это делать! — почти взревел сэр Гектор. — Ты знаешь, что мой легкомысленный братец оставил тебя без гроша за душой? Без гроша! Продажа дома лишь с трудом покрыла его долг.

— Знаю, — кротко ответила Мелинда.

Уже не однажды девушке приходилось слышать это, и каждый раз ей хотелось убежать, бросив дяде в лицо, что пока она не знает, как, но в дальнейшем найдет способ заплатить ему за все, что он для нее сделал. Однако Мелинда прекрасно осознавала свою беспомощность и понимала, что ей остается лишь терпеть, бесконечно повторять слова благодарности и подбирать крохи с дядиного стола.

— Я не возлагаю всю вину на брата, — продолжал сэр Гектор. — Твоя мать не оказывала на него должного влияния. Хоть она и приходилась правнучкой герцогу, но в ее жилах текла скверная кровь Мелчестеров, и она всегда была слишком своенравна и недисциплинированна. Их обоих следовало держать в узде… также, как и тебя!

— Да, дядя Гектор, — прошептала Мелинда.

Как долго продлится обличительная проповедь на этот раз? Сколько уже таких речей ей пришлось выслушать с тех пор, как она поселилась в доме дяди! Сначала она пыталась было протестовать, но, после многих подобных нравоучений и даже наказаний, наконец стала понимать свое место в этом доме, понимать, что бедные родственники не имеют никаких прав, и постепенно приучила себя быть во всем покорной, делать вещи, которых никогда раньше не делала, и не иметь собственного мнения — по крайней мере, никогда не высказывать его вслух.

Сейчас Мелинда почти автоматически бормотала.

— Простите меня, дядя Гектор. Вы всегда были так добры…

— У меня для тебя есть новости, — неожиданно сказал он. — Смею тебя уверить, Мелинда, тебе очень повезло! Очень! Я должен сообщить нечто действительно важное, нечто такое, что тебя, без сомнения, удивит и что, как я уже сказал, является очень большой удачей для человека в твоем положении.

На миг он замолчал, затем торжественным голосом произнес:

— У меня попросили твоей руки.

— М-моей р-руки??!

От удивления Мелинда с трудом выговаривала слова.

— Этого ты совсем не ожидала, не так ли? — удовлетворенно ухмыльнулся сэр Гектор. — Говоря по правде, я тоже. Я вижу, ты смущена. Что ж, так и должно быть. Итак, я еще раз позволю себе повторить, что тебе совершенно неожиданно выпала весьма крупная удача… Но не буду более тебя томить: джентльмен, который оказал тебе такую честь — полковник Джиллингхем.

Мелинда сдавленно вскрикнула.

— О, нет! — выдохнула она. — Нет! Я не могу выйти замуж за полковника Джиллингхема.

— Не можешь? Но почему? — изумился сэр Гектор.

— Потому… потом-му что… ведь он же… старик! — запинаясь, пролепетала Мелинда.

— Думаю, тебе будет интересно узнать, — ледяным тоном заметил сэр Гектор, — что мы с полковником одних лет, а я отнюдь не считаю себя стариком.

— Нет… нет, я… я совсем не это имела в виду… — Мелинда с трудом выговаривала слова. — Я хотела… хотела сказать, что он… он стар для меня. Ведь вы же… мой дядя!

— Я уже говорил, Мелинда, что тебя надо держать в узде, — строго сказал сэр Гектор. — Более того, тебе совершенно необходима сильная рука — человек, который приучит тебя к порядку и дисциплине.

— Но я… Я не хочу выходить за него замуж! — вскричала Мелинда. — Я даже думать об этом не могу!

— Думать об этом не можешь? — передразнил ее сэр Гектор. — Но как, позволь тебя спросить, ты смеешь быть столь самоуверенной? Полковник — человек весьма положительный и состоятельный. Да ты должна на коленях благодарить Бога за то, что этот благородный и всеми уважаемый джентльмен оказал честь такому в высшей степени легкомысленному существу, как ты, предложив носить его имя!

— Это любезно, это очень любезно, но я… я не могу выйти за него замуж. Пожалуйста, дядя Гектор, передайте ему мою благодарность и скажите, что, несмотря на оказанную мне честь, я вынуждена отклонить его предложение.

— И ты всерьез думаешь, что я передам ему такой ответ? — проревел сэр Гектор.

Гром его голоса и свирепое выражение перекошенного лица обычно страшно пугали Мелинду, но сейчас все было совсем иначе.

— Прошу меня простить, дядя, но таков мой ответ, и я не изменю своего решения. Мой отец всегда говорил, что не будет принуждать меня выходить замуж за человека, которого я не люблю.

— Любовь! — взорвался сэр Гектор. — Твой отец просто рехнулся! Но в моем доме этого не будет! Девушки из порядочных семей выходят замуж за того, на кого им укажут родители, но, поскольку у тебя нет родителей и о твоем благополучии приходится заботиться мне, то решать, за кого ты выйдешь замуж, буду я Так вот, я свое слово сказал!

— Это бесполезно, дядя. Я не могу выйти замуж за полковника Джиллингхема. Он мне не нравится. В нем есть нечто такое, что пугает меня и внушает мне отвращение.

— Ты скверная, дерзкая девчонка! — заорал сэр Гектор. — Как ты смеешь говорить подобные вещи о моем ближайшем друге? Нищенка без гроша за душой смеет отклонять предложение одного из самых состоятельных людей графства! Нет, это предложение ты примешь. Иди к себе! Разговор окончен!

Мелинда была ужасно бледна, но голос ее звучал твердо:

— Сожалею, что рассержу вас, дядя Гектор, но если вы скажете полковнику, что я согласна, то поставите себя в неловкое положение. Я не буду его женой. И даже если вы силой притащите меня в церковь, все равно перед алтарем я отвечу «нет»!

— Ты скажешь «нет»? — загремел он, приходя в бешенство. — Ты откажешься от предложения, которое многие девушки приняли бы с благодарностью? Ты сделаешь так, как скажу я! Более того, о свадьбе будет объявлено в газетах.

— Это ничего не изменит, — холодно отчеканила Мелинда. — Я ни за что не стану женой полковника! Я ненавижу его! Я не выйду за него замуж, что бы вы со мной ни сделали.

— Ты будешь мне повиноваться! — орал сэр Гектор. — Я не допущу, чтобы мною пренебрегали в моем собственном доме, и уж тем более не потерплю этого от тебя, нищей девчонки, которой я дал приют! Ты выйдешь за него замуж!

— Нет! Я никогда не стану женой человека, которого не люблю! — крикнула Мелинда.

То, что девушка посмела повысить голос, совершенно лишило сэра Гектора остатков самообладания. Он схватил валявшийся на столе хлыст для верховой езды и обрушил его на плечи Мелинды с такой силой, что она едва удержалась на ногах. Не упав только чудом и закрываясь руками, она продолжала кричать.

— Я не выйду за него замуж! Нет! НЕТ! НЕТ!!

Обезумев от ярости, сэр Гектор схватил ее за руку и толкнул на диван. Вновь и вновь хлыст опускался на плечи и спину девушки, оставляя кровавые следы, но она продолжала кричать.

— Нет! Нет! Нет!

— Ты выйдешь за него замуж, или я убью тебя, — цедил сквозь зубы сэр Гектор, рассекая воздух хлыстом.

Вдруг он с некоторым удивлением обнаружил, что Мелинда затихла. Она, с разметавшимися по лицу волосами, неподвижно лежала на полу возле дивана. На мгновение сэр Гектор испугался и отшвырнул хлыст.

— Вставай! — рявкнул он. — Ты получила то, что заслужила.

Но Мелинда оставалась неподвижной. Тяжело дыша, сэр Гектор поднял ее на руки и положил на диван. Голова девушки безжизненно упала на плечо, глаза оставались закрытыми.

— Мелинда! — позвал он. — Мелинда! Проклятая маленькая дура! Ну ничего, она получила хороший урок! Сломив ее, я окажу Рэндольфу большую услугу…

Он подошел к столику в углу комнаты и налил в хрустальный стакан немного воды из графина, затем, вернувшись к дивану, выплеснул ее девушке в лицо.

Несколько секунд она продолжала лежать без движений, потом ее веки дрогнули, и Мелинда открыла глаза.

Сэр Гектор испытал немалое облегчение, но ничем это не выказал.

— Вставай, — приказал он. — Иди к себе в спальню и не смей выходить оттуда до завтра. Кормить тебя перестанут, а если будешь продолжать упорствовать, я буду бить тебя снова и снова, до тех пор, пока не сломлю твой норов. В моем доме нет места неповиновению! Ты поняла меня? И не пытайся жаловаться тете, ты не получишь от нее ни капли сочувствия.

Он повернулся к ней спиной, подошел к столику с напитками и, налив изрядную порцию бренди, залпом осушил стакан.

Мелинда, опершись о спинку дивана, с трудом встала на ноги. Медленно перебираясь от дивана к стулу, от стула к столу, она добралась до двери. Двигаясь ощупью, как слепая, девушка пересекла холл и, превозмогая боль во всем теле, шаг за шагом начала подниматься вверх по ступенькам лестницы.

Подъем занял довольно много времени, и каждую секунду она могла снова лишиться чувств. Наконец. Мелинда добралась до своей спальни — маленькой комнатки в самом конце коридора. Девушка заперла дверь на ключ и, совершенно обессилев, рухнула на пол.

Сколько времени она пролежала на полу, Мелинда не знала. Она помнила лишь острую боль от хлыста и нанесенного оскорбления.

Когда сознание вернулось к ней, было уже совсем темно и очень холодно.

Она через силу поднялась и доползла до кровати. В это время в дверь постучали.

— Кто там? — дрожащим от страха голосом спросила Мелинда.

— Это я, мисс, — ответили из-за двери, и она узнала голос Люси, молодой горничной, которая, как всегда, пришла, чтобы разобрать ей постель.

— Все… в порядке, Люси. Я… уже… все… сделала сама, спасибо, — запинаясь, проговорила Мелинда.

— Очень хорошо, мисс.

Она услышала, как шаги девушки затихают в коридоре, и заставила себя зажечь лампу над туалетным столиком. Взглянув в зеркало, она отшатнулась — оттуда на нее смотрело совершенно чужое лицо: осунувшееся, смертельно бледное, с прилипшими к щекам волосами… В окруженных черными тенями ввалившихся глазах застыли страдание и боль. Повернувшись боком, она увидела на плечах кровь, пропитавшую платье.

Превозмогая страдания, Мелинда начала раздеваться. Стараясь не стонать, она сдирала платье и белье, присохшие к кровавым следам хлыста на спине. Не раз она почти теряла сознание, но избавиться от пропитанной кровью одежды было необходимо.

Накинув домашний халат, она опустилась на стул возле туалетного столика и устремила в пустоту невидящий взгляд. Сквозь ускользающее сознание ей явственно слышался голос дяди: «Кормить тебя перестанут… если будешь продолжать упорствовать, я буду бить тебя снова и снова… снова и снова… снова и снова…»

— Я все равно не буду женой полковника Джиллингхема! Не буду! — шептала Мелинда. Ее голос сорвался, и она захлебнулась в рыданиях.

— Папа! Мамочка! Как все… все это м-могло случиться? — всхлипывала девушка. — Мы были так счастливы вместе!.. Жизнь была так… так прекрасна, пока вы… вы оба были живы! Вы никогда не допустили бы, чтобы я так страдала! Папа!.. Мамочка! Где вы?..

И вдруг она поняла, что надо делать, поняла так ясно, словно услышала голос своих бедных родителей.

Думать о том, хорошо это или плохо, девушка не хотела и не могла, она знала только одно — надо действовать. Она вытерла слезы, встала и подошла к гардеробу. Сняв с верхней полки небольшую дорожную сумку, она принялась складывать в нее свои вещи. Мелинда брала только самое необходимое, поскольку прекрасно понимала, что сил у нее слишком мало.

Затем она надела чистое белье и батистовое, цвета лаванды выходное платье с белым кружевным воротником, села перед зеркалом и стала ждать. Часы в холле пробили два. Осмотрев содержимое своего кошелька, Мелинда обнаружила там всего несколько шиллингов — все, что осталось от денег, которые ей давал дядя на мелкие расходы.

Теперь девушка действовала уже так, словно все было обдумано и спланировано заранее. Она открыла бархатную шкатулку, где хранилась бриллиантовая брошка в виде полумесяца. Эту маленькую вещицу подарила Мелинде перед смертью ее бабка, и она была единственным, что осталось у нее от имущества родителей.

Зажав в руке шкатулку, Мелинда выскользнула в коридор. Двигаясь тихо, как призрак, девушка открыла дверь в будуар тетки. В комнате было темно, но она прекрасно знала дорогу. Возле окна стоял секретер, в котором хранились деньги на хозяйство. Девушка открыла нужный ящик и, как и ожидала, обнаружила в нем несколько золотых гиней. Она взяла деньги и положила на их место шкатулку с брошью. Мелинда была совершенно уверена в том, что дядя, обнаружив пропажу денег, обвинит ее в воровстве, но считала, что брошь стоит гораздо дороже, и, продав ее, тетя с лихвой возместит свои убытки.

Мелинда вышла из будуара, плотно затворила за собой дверь и пробралась назад в свою спальню. У нее страшно болела спина, но обращать внимание на боль не было времени. Если она хотела исчезнуть, сделать это нужно было немедленно. Девушка спрятала деньги в кошелек, огляделась и погасила лампу.

— Папа! Мамочка! — прошептала она. — Помогите мне! Мне страшно уходить, но еще больше я боюсь остаться! Помогите мне!

Она замолчала и прислушалась, словно ожидала ответа. Но в полной тишине раздавалось только мерное тиканье часов в холле, напоминавшее о том, что время уходит. Мелинда взяла сумку и с величайшей осторожностью стала спускаться по лестнице к задней двери.